Раки

Жил да был один рак, вида Astacus astacus. Он был огромный, толстый и красивый. Обитал рак в небольшом, но глубоком и опасном пруду, расположенном в нескольких километрах от деревни Новый Котовск. Деревню бы давно переименовать надо - Старый Котовск после взрыва газопровода выгорел дотла, да и почти никто уже не помнит, кто такой Котовский, неактуально. Но у властей все никак руки не доходят.

Пруд был безымянным, как это часто случается. Вообще-то, это когда то был котлован под силосную яму, которую строил совхоз "Красный плуг". Но что-то не заладилось, великая страна исчезла с глобусов, стройку заморозили, а совхоз прекратил свое существование. Постепенно котлован заполнился водой, просочившейся из-под грунта, а также из протекавшей невдалеке речки Гнилушки.

Это была самодостаточная и почти закрытая экосистема. Жили здесь лягушки и жабы, различные виды водяных жуков, караси, плотва и прочая дребедень. Опасен пруд был именно из-за рака. Эта наглая тварь, единственная из своей породы, обитавшая в котловане, вымахала до гиганских размеров - пожалуй, с локоть длиной (это если бы у кого-то хватило ловкости достать ее из дна и измерить).

В перерывах между кормежками рак шастал по котловану и задирал местных обитателей - то жабе клешней лапу откусит, то пескаря рострумом насквозь проткнет, так чтоб аж кишки наружу. Он был чертовски опасен, этот рачище. Даже старый мудрый сом, обитавший в дальнем конце пруда под корягой, предпочитал с ним не связываться.

Жил да был другой рак, вида Prostatic cancer. Поселился он в предстательной железе одного мужика по имени Иван, из Нового Котовска. Этот рачок был пока совсем маленьким, лишь недавно образовался. Он бы обязательно вырос и пустил метастазы куда положено - образ жизни дяди Вани этому как нельзя лучше способствовал. Тот часто употреблял адское пойло, продававшее в сельской лавке. Именовалось оно водкой "Огуречная". Цыгане, гнавшие ее в одном из подвалов в райцентре, утверждали, что туда добавляется огуречный рассол, для мягкости вкуса. На самом же деле они добавляли ацетон - чтобы сильнее штырило.

Дядя Ваня курил сигареты "Прима" без фильтра производства Каменец-Подольской табачной фабрики. Полные канцерогенных смол и сивушных масел, эти сигареты способны спровоцировать злокачественную опухоль даже у восторженного юнца, лишь недавно понявшего, что ровесниц, в первую очередь, интересуют не любовная лирика и богатый внутренний мир, а то, что приличные молодые люди прячут в штанах и показывают только избранным.

Ему было за шестьдесят - отличный возраст для новообразований и прочих прелестей в виде аритмии, повышенного артериального давления и выпадения зубов. Дети давно выросли и уехали в большой город обустраивать свое счастье. Отцу звонили редко, общались торопливо и неохотно. Обычное дело - дети всегда жестоки по отношению к родителям, пока те живы. Жену дядя Ваня похоронил лет пять тому назад, но тосковал по ней до сих пор.

Он подозревал, что болен, но относился к этому философски. Денег на дорогостоящее лечение все равно не было. Пенсия у дяди Вани, проработавшего всю жизнь в совхозе трактористом, была мизерной. Детей, живших в областном центре, впрягать не хотелось - у сына ипотека, дочь постоянно болтается по клиникам в надежде вылечить бесплодие. Им бы самим помочь, да нечем...

Единственной радостью дяди Вани был внук Сережа. Тот подарил деду модный телефон и даже научил играть в "Злых птиц" - детская забава, которая почему-то безумно нравилась старику. Сережка звонил чуть ли не через день, искренне интересовался его делами и рассказывал о своих. Летом внук приезжал погостить на месяц. Это была самая счастливая пора для деда, и в этот период дядя Ваня не пил. Они с внуком ходили в лес за грибами и ягодами, на котлован на рыбалку, мастерили луки, рогатки и деревянные световые мечи, отправлялись на ферму посмотреть на коров и выпить парного молока, на старый карьер, где можно было выкопать несколько патронов или даже гильзу от снаряда. В деревне летом много интересных развлечений для пятиклассника, проводящего весь год в железобетонной клетке, и лишь летом вырывавшегося с родителями на море и к деду в деревню.

Встреча двух раков была случайной и нелепой. Дед с внуком пошли на озеро наловить карасей на ужин. Неожиданно дяде Ване стало плохо, он  потерял сознание и, скатившись по крутому берегу, упал в воду. За полчаса, которые показались мальчику несколькими днями, дедушка так и не выплыл. Сережа был весьма смышлен, поэтому дольше ждать не стал и побежал в деревню звать на помощь.

По пути он споткнулся об торчащий на тропинке корень и вывихнул ногу, его дорога заняла более двух часов. Был поздний вечер, поэтому водолазы из областного центра приехали только на следующий день. К тому времени, пока тело дяди Вани вытащили из воды, обитатели озера успели к нему приложиться. Сом вместе с раком, объявив перемирие, утащили старика в дальний конец котлована, спрятав под корягой. Сом немного погрыз человеку ноги, а рак успел изрядно обглодать лицо, так что хоронили дядю Ваню в закрытом гробу.

Сережа с тех пор немного заикается. Он часто просыпается в слезах среди ночи и зовет дедушку.

Здесь можно вставить полную философии мораль о том, что воля злого рока иногда сводит вместе две совершенно непохожие сущности, объединяет которых лишь общее название да тяга к убийству - неважно, кого: обитателей одного с тобой пруда, или несчастного, в теле которого ты поселился. Я не буду этого делать, мне лень. Лучше возьму пузырь и пойду на рыбалку.