Комитет Самара

               
                Комитет "Самара"

   В это время в городе  полным ходом шла  кампания по возвращению старого названия Самара вместо  Куйбышева.  Возник специальный комитет, занимавшийся пропагандой этого мероприятия. В  холле библиотеки политической книги лежал толстый талмуд, в который  все желающие записывали свои мнения на этот счет. Коммунисты приходили целыми командами, где высказывались однозначно: " Купеческая Самара - грязный вонючий заштатный городишко, в котором было три улицы и  200 хулиганов-горчишников. Там гуляли пьяные мукомолы и торгаши вместе с вороватыми чинушами". Историю Самары реально никто не знал. Все начиналось и заканчивалось Лениным и большевистским революционным движением. . Некоторые мусульмане писали, что Куй Быш Лаам  в переводе с восточных языков означает город благоденствия, правда Самара означает красивая. Неизвестно, что лучше. Находились такие, кто говорил, мол какая разница, пусть хоть горшком назовут, лишь  бы зарплату платили, да АЭС не построили.
   В этих условиях Миша Авдеев написал потрясающую статью о том как ели и пили  в нашем городе до революции.  Факты буквально сшибали с ног. Позже материал перепечатали  местные газеты. У горожан текли слюнки  по ушедшей пище, выпивке  и жизни.
     Русский культурный центр, что возглавляла Галина Николаевна Рассохина, проводил пикеты в поддержку переименования.  Мы с  Михаилом тоже принимали в этом участие и конечно продавали свои журналы. Миша декламировал, пронзая публику эмоциями и своими строками:
Имя города -Самара
И иначе быть не может!
Бред марксистского пожара
Мою душу не изгложет.

Имя города не шапка,
Что меняют на другую.
Мне утерянного жалко
И поэтому тоскую,

 И поэтому не спится
Мне в Самаре на рассвете.
Имя города как птица,
Что парит во мгле столетий.
  Я брал гитару и продолжал импровизированный концерт на его стихи:
 От тюрьмы, где Воля Куйбышев,
Отбывал свой срок положенный,
До Ильинки, где для публики
Выбор был всего задешево,

Прогуляюсь по вечернему
Центру  старому самарскому,
Чтоб сказать всему прошедшему,
Помолившись: "  Благодарствую".

И Самара руками стареньких улиц
Обнимет за плечи меня.

У Ильи поставлю свечечку
За Самару по традиции,
И домой пойду повечеру
К  Пантелеймону- целителю.

Кто ограблен, кто оправданный,
Кто с икорочки икал,
Кто  пшеничкою отравленный
В год голодный торговал.

Вспомню все, что было с жалостью
В незапамятном году -
Не пойду по Шихобаловской,
По Сокольничьей пойду.

 И Самара руками стареньких улиц
Обнимет  за плечи меня.
  Здесь необходимо  отметить, что Ильинкой называли сельскохозяйственный рынок( угол Красноармейской и Арцибушевской).  Нынешняя улица Ленинская раньше называлась Шихобаловской, до этого Сокольничьей.  Антон Николаевич Шихобалов являлся богатым купцом и меценатом, но был замешан в коррупционном деле , когда во время закупки зерна для голодающих   Поволжья  была приобретена, отравленная куколем пшеница  на 7 миллионов царских рублей.  Церковь Пантелеймона - целителя  находилась  на Полевой угол Садовой и являлась больничным храмом  лечебницы имени Пирогова. Воля Куйбышев сидел в тюрьме "Кресты", сейчас это общежитие мединститута угол Арцибушевской и Полевой.  Несколько поэтических строк, а сколько в них самарской старины и самого духа купеческого города, который назывался русским Чикаго по темпам  промышленного роста.
    В конце апреля мне позвонили из Питера. Слух о нашем журнале "Кредо" дошел и в северную столицу. Представитель  самиздатовского движения заказал 200 экземпляров. Стал вопрос: Кто туда отвезет? Мишин приятель, Игорь, большой и сильный, повез  журнал на берега Невы. Их там быстро реализовали, а деньги вернули копейка в копейку. Такая четкость и честность сейчас бы многих удивила, но такое было время и такие люди. В ельцинский период они оказались белыми воронами, а на их место пришли хапуги и отморозки: кто из тюрьмы, кто из деревни, кто из спецслужб.
    Журнал "Кредо" стал настолько популярен, что к нам  обращались   кандидаты в депутаты различных уровней за поддержкой. Так сотрудник милиции Евгений Лаверычев встретился с членами редакции и попросил составить  программу, а также тексты листовок, с которыми он  пойдет на выборы. Парень показался энергичным и деловым. Мы конечно  пошли ему на встречу и даже расклеивали агитационную  информацию. На листовках был дан мой телефон и я рассказывал интересующимся о взглядах кандидата. За милиционера хотели голосовать многие. Мы также готовили и расклеивали листовки в  поддержку кандидата директора библиотеки политкниги Людмилы Кузьминой. Ее противником  являлся человек по фамилии Довбыш. На антилистовках большими буквами было написано:"Ты всех задолбишь".  В ходе горячей рекламной кампании мне  постоянно  звонили избиратели, но в этом случае многие ругались, мол бабу нам во власть не надо.  Мужик, он и в Африке мужик. Самый плохой мужик  всегда лучше самой умной дамы. Нам  Кузькиной матери не надо, ее уже Хрущев показывал, хватит!"  Я мужественно принимал на себя удар  сталинистов и недоброжелателей. Авдеев с вывихнутой ногой самоотверженно клеил и клеил в самых глубоких и страшных курмышах, куда  не всегда решался заходить даже почтальон. В моих глазах рослый Миша становился все выше и выше . Однажды был такой курьезный случай. В темном закоулке, возможно в Песчаном переулке на Авдеева пошел полуголый  мужик с топором, мол, чо тут трешься, воровать собрался иль по нужде?  Миша объяснял гордо , что времена сейчас избирательные, надо за Кузьмину идти. "Она шо, тебе любовница?"-грозно зарычал мужик. " Да, нет,  кандидат в депутаты",- парировал наш  расклейщик.  Полуголый  с  топором ответил:" Вот я за свою бабу могу порубать, а ты только клеишь. Иди с Богом. Не возьму греха на душу". Так Куйбышев  шел по пути  гласности и перестройки, хотя такие нравы  здесь царят до сих пор. 
  Май 1990г. нам запомнился необычной погодой.  На день Победы  втроем  поехали ко мне на дачу на 8 просеку, взяли с собой ньюфаундленда по кличке Бони. Она участвовала во многих неформальных мероприятиях включая выступления на Ленинградской. Погода  стояла  жаркая, солнечная, поэтому оделись легко. Вечер провели с песнями, стихами, шашлыками  под горячий чай. Алкоголя не взяли вовсе в традициях горбачевского  сухого закона. Утром нас разбудили крики Авдеева. Я  испугался: не провалился ли  поэт в погреб?  Оказалось, что за ночь выпало до 10 см снега, который к тому же вовсе не собирался таять. Более того, дул такой холодный северный ветер, что казалось весна  сбежала как школьница с урока. Повезло, сосед довез домой на машине. К  часу дня снег испарился, опять началась жара, и мы торговали журналом на площади Куйбышева, счастливо греясь под солнечными лучами.