Немного лирики

Не знала я девичьих бед-
Вздыхать, без памяти влюбляться.
Достаточно создать объект
И вдоволь в нем поковыряться.
С чего и от кого начать,
И много ль будет в этом проку.
Мне захотелось рассказать,
Что стало в жизни мне уроком.
 …Мне не стыдно ни за одного из моих мужчин - состоявшихся в моей жизни или прошедших мимо, или живущих со мной в параллельных мирах, подчинившихся своим орбитам.
   -Как-то у всех всё получается - знакомятся, встречаются, идут под венец, складывают семьи. Ну почему у тебя всё не как у людей?!!!
   Это-дежурная фраза моей матери. Хотя её судьба не вписалась в эту схему, мало меня интересовавшую. Были люди, выделявшие меня, как объект из ряда других и стремившиеся ко мне, преодолевая препятствия и используя любые возможности для знакомства и встреч. Я за  ними наблюдала, как за спортсменами на длинной дистанции – кто сойдёт с круга, кто дойдёт до финиша. Финиш был у каждого свой – индивидуальный. Без особых наград. Остаться со мной  - право каждого, но на мною определённых условиях. Эти условия отчётливо просматривались в моём поведении и мало кого устраивали. Но не отталкивали от меня, а оставляли в моей жизни надолго. По совести сказать – так я создавала комфортный круг  для общения.
   И были люди, которых выделяла я. Грех мой был в том, что я сразу наделяла их индивидуальными  для каждого качествами и начинала незримую игру. Филигранную. В том плане, что, не мельтеша, использовала лишь редкие, но целевые моменты для сближения. Первым из них был – на тебе остановили заинтересованный взгляд. Твоя задача – уйти из кадра, появиться позже, не обратив на НЕГО внимания вообще, но чётко зная – он сам уже стремится попасть к тебе в кадр. Этот кусок необходимо проигрывать многократно, не сокращая  дистанции, а потом резко свести её к нулю и, словно наткнувшись на неожиданное препятствие, уйти. Смутившись, хладнокровно, маня – по обстоятельствам. ИНТЕРЕСНО, но неминуем крах. Тех качеств, которыми был наделён заранее объект, не обнаруживалось. Досадно, но форма,как правило, не соответствовала содержанию. И у каждого из ПОСТРАДАВШИХ был немой вопрос:
 - А какого … все это так долго продолжалось? Для ЧЕГО?!
Таких я рядом не оставляла вообще. Нет, я не создала для себя иллюзорного штампа или эталона. Допускались обычные человеческие грешки взамен того ГЛАВНОГО в каждом человеке, чем не была наделена я. Это очень интересно гордиться тем, чего у тебя нет, но есть в человеке, живущем  рядом с тобой.
… Его фамилия была Адамов. Но звали все его – Адам. Так  больше самому себе он соответствовал. Главным его видом в спорте был бег. Я ходила на его тренировки. Тренировался  он со своей девушкой. Всё хотелось ему, чтобы тело её было подчинено классике бега. Что такое классика? –
Это, когда одна нога делает плавный, но максимальный выхлест, другая уже из захлёста пошла вперёд, а первая, оттолкнув от себя земной шар, ушла в захлёст. И происходило это чередование в сантиметрах двадцати от земли, что приводит к эффекту полёта.
 Девочка была хороша собой. На прямой ряд две косички, уложенные в корзиночку, большие карие в пушистых ресничках виновато смотрящие глаза. Потому, что она не летела, а сидела на своих ногах. А я уже вшила в себя то, чего Адам добивался от неё.
 - Можно  я пробегу?
Я не то, что бы продемонстрировала, а в кайф себе сделала то, чему успела у него научится.
  Он подбежал ко мне, подхватил, покружил над собой, чмокнул звонко в щёку и проорал на весь стадион:
 - Умничка!
Больше она не занималась бегом. Просто ждала, пока  тренировался он. Я на его  тренировки больше не ходила. Но,  когда случалось встретиться, он награждал меня поцелуем в щёку и повторял:
 - Умничка.
У них сложилась хорошая семья, а я заняла на спартакиаде второе место и была отмечена, как бегунья, наиболее соответствующая классическому рисунку бега. И этот вид спорта перестал меня интересовать.
…  Их на потоке было трое. Один – поляк Дробышевский Станислав, второй  - грек Чикириди – имени узнать не пришлось, третий – Ливанов Виктор. Сын полковника авиации.
  Станислав на занятия ездил на «Яве» с девушкой, крепко державшей его за талию. Чикириди обратил на себя моё внимание тем, как галантно в ресторане он ухаживал  за стройной, с ногами фламинго красавицей, с которой только что не менее галантно познакомился.
  Ливанов…
 В общем, студсоветом общежития мы решили выехать на природу. Каждый привёл с собой однокурсника или однокурсницу. Собралась приличная во всех отношениях компания. С этими троими в том числе. Витька сразу прилип к моей однокурснице. Она от смешанного брака, с маленькими узкими глазками, долговязая, длиннорукая с маленькой коротко стриженой головкой, словно доставшейся ей от кого-то, более младшего по возрасту. Дробышевский и Чикириди привели друг друга, отказавшись в поездке от подруг. И подсели ко мне. Пили вино, потихоньку хмелели.
 Тамадой себя назначил председатель студсовета Малик Абдулов. Наверное, он был похож на мать. Грузноватый, с полными, идеально очерченными губами, плоским носом, белолицый и румяный.
 Говорил умно, задорно, ухахатывал нашу изрядно повеселевшую компашку. И вдруг громко, умоляюще скороговоркой вымолвил:
 - Наташка, брось этих иностранцев. Я тебя с мамой познакомлю. Вот увидишь, она у меня хорошая.
   Я его послушала, хотя скрупулёзная работа с иностранцами была проведена неплохо, раз они оказались рядом со мной. ОБА.
… Шёл скорый фирменный по земле ташкентской. Со мной в купе ехала мать и двое  её взрослых сыновей. Технари – авиаремонтники.  Говорили о профессиональных своих делах, но красовались передо мною неимоверно.
  Матери это нравилось, она ими любовалась и обещала за них, что они мне покажут весь Ташкент с его театрами и уцелевшей древней архитектурой.
  Сыновья взглядами показывали своей маман, что дальше купе развлекать меня в их планы не входит. Она не унималась, видя это. Нужно было как-то ОСТАНОВИТЬ ПРОЦЕСС.
  И на её «ну теперь вы расскажите нам что-нибудь, а то как-то холодно и скучно становится в купе». И я выдала:
 - Холодно было зимой  - муж провожал меня в Ташкент автобусом. С автовокзала уехать не удалось, вышли на трассу остановить проходящий. Мело. Проходящий задержался настолько, что я в салон кое-как забралась, окоченевшей до состояния ледышки. Мест не было. Водитель скомандовал, чтобы подвинулись и посадили меня на задних сплошных сидениях.
  Я кое-как втиснулась между двумя мужиками изрядно уже  разогревшимися.
  Автобус шёл, высаживая пассажиров, и водитель как-то странно в зеркало на меня смотрел. Оглядевшись вокруг, я поняла, в чём дело.
 Справа от меня было уже два свободных места, а я, как пригрелась, так и сидела, прижавшись к мужчине слева, а тот вращал глазами и не знал, как поступить…
  Надо было видеть реакцию маман – ну не так я себе вас представляла…
И реакцию парней – вот это ОТОМСТИЛА! Всю оставшуюся дорогу они планировали мероприятия, а я, дав им помечтать, коротенько так:
 - У меня уже диплом в работе…
 А брак зарегистрировала спустя полгода, чтобы не загреметь по распределению в Самарканд.
… С дипломом я приехала в родной город – меня запросили, как молодого специалиста. На женское предприятие. Мужчин можно было пересчитать по пальцам, не разуваясь. Генеральный, начальник ПВС, начальник энергоцеха, главный механик.
  Генеральный Ким Александрович  – почти старик, с потрёпанным алкоголем лицом, но со светлой головой редкого ума.
  Остальные – красавцы. На планёрках дамская часть коллетива Кима почти не слушала – пленилась красотой. 
  По окончании  одной из них Ким задержал меня:
 - У меня привычка смотреть на правый дальний угол стола. Ты, по возможности, присаживайся там – у меня нет другого способа тебя видеть. И, если я руками сделаю вот так – он звездой развёл пальцы и, пружиня ими, сомкнул руки – значит, я доволен тем, как ты выглядишь.
  Через три года Кима проводили на пенсию, его место заняла женщина – главный инженер. А место на правом дальнем углу стола  занял один из красавцев, не смотря на то, что он находил массу возможностей ЕЁ видеть.
… Потом я ушла  на предприятие мужское. Завод рентгеновской аппаратуры. Там умниц, покрупнее Кима – пруд пруди.
  И как-то слабую половину там не ставили ни в грош. Ну, да и ладно. Умом никто и не блистал. По крайней мере, не было заметно. А вот красавиц – с гарем, наверное. И мне туда уж не вписаться – вакансий нет.
  Монтировали поточную линию. На каждое рабочее место нужно было разработать инструкцию по ТБ. Мне поручили это дело. Курировал начальник ОТБ. Олег Девятов. Ясно стало сразу – следует занять крайний стул  в конце стола справа. Но это не помогло – начальник подсаживался и начинал тереться, как будто бы его плечам тесно.
 Я как-то не подготовилась к такому прессингу и, забежав попутно для консультаций уронила сумку, оказавшуюся  на ту беду при мне. Её содержимое рассыпалось по полу кабинета. Мы оба кинулись собирать предметы женского набора.
  Такого оборота в моей жизни просто не предусматривалось, не обыгрывался никак выход из него. Тем более, вцепиться вдвоём в один предмет, соприкоснувшись  руками…
  Я вылетела из кабинета ТБ, застегивая сумочку так, словно это была пуговица на блузке.  И с тем же видом влетела в свой, вызвав у сослуживцев  немой вопрос.
  Позже я озвучила ответ на этот вопрос одной из сослуживиц. Выслушав, она сказала:
 - Ты пожалей его. У него недавно из его ружья сын застрелился и с женой не всё в порядке…
 Она не успела договорить – на пороге кабинета появился Олег. Прошёл к моему столу и положил  помаду. Таким жестом, который означал – это последнее, что между нами было.
… Потом был ВЦ «Минтрансстроя» и замом по кадрам – отец моей приобретенной там на всю жизнь подруги Светланы. Потом ВЦ закрыли, и мы со Светой вслед за начальником ушли в энергосистему.
 Так случилось, что на момент события, о котором я хочу рассказать, подруга переживала личную трагедию.
 Сменился в нашей службе начальник. Близился День Энергетика, был заказан зал в ресторане. Когда наш отдел  там появился во главе с новым шефом, за одним из столов уже посиживала компания.  В числе её был отец Светланы, Анатолий Андреевич.
  Вёл  себя вальяжно, меня НЕ ЗАМЕТИЛ и НЕ УЗНАЛ.  С новым шефом у нас у всех как-то не сложилось – были тому профессиональные мотивы. Мы даже не представляли, каким он будет, ПРАЗДНИК. 
  Зазвучала музыка, шеф пригласил меня танцевать. Мужчина он был фактурный, но кавалер – никакой. Да и танцы были излишними в наших отношениях.
  Громко по полу скользнул отставленный стул. Анатолий Андреевич подошёл к нам и, галантно извинившись, увёл меня у кавалера. Мою руку на плече он держал в своей, время от времени поднося её к губам.
  Мы говорили о Свете, но обставлял он беседу под гламурный диалог, потом отвёл к своему столу.
  Некоторое время спустя, он ушёл в гардероб с моим номерком и отвёз меня к Светке завершить вечер в кругу их семьи. Он был очень доволен собой и всё приговаривал:
 - Как мы его обставили! А? Наташка?
… А в энергосистеме, куда просто так с улицы  не берут, меня примеряли к местным мужикам, гадая, чья же я? Сначала коллектив собирался во дворе, пообщаться перед началом рабочего дня, потом расходились по службам.
  И вот не в угоду заезженной схеме, а, чтобы не засветить себя среди коллег, я увидела того, к кому мне захотелось вдруг самой себя примерить. Уже сложились мужские стереотипы и уровень общения с ними, а тут вдруг появился человек, не вписывающийся в сложившуюся систему.
 Два друга служили в энергетике – юрист и связист. Оба – начальники служб. И один из них предназначен был проведением свыше, чтобы в моей жизни появился некий шарм. Я не могла себе поверить, что этот статный гибкий альбинос с красноватой кожей, светлыми, почти без цвета глазами, идеально ухоженный, поведёт меня по моей схеме, со скупыми  моментами встреч и пересечением взглядов. Взгляд, скользя, всегда изображал скуку. И было удивительно, когда, наконец, наши руки соприкоснулись у источника воды, что его, красноватые, совершенно холодные и дрожащие...
  …Это – достоверный факт, что заливщику пластмассы без вредных привычек предлагают оклад  в 18 000, а опытному программисту – 6000. Вывод напрашивается сам собой – иди в заливщики.
  Заливщикам  помогают мальчики. В их задачу входит растащить по стеллажам заполненные формы. В один из дней среди мальчиков появился человек, никак не подпадающий под этот термин. С сединой, скорее с военным прошлым, а, главное, своим обликом схожий с моим отцом. На стеллаже на кухне стоят пакеты с нашей мелкой утварью. И, потянувшись за своим, я уронила ЕГО пакет и разбила бокал. Близился День Защитника Отечества, и под этим предлогом я попыталась возместить причиненный ущерб.
 Он буквально восстал:
 - Подарите его (бокал) лучше своему мужчине!
 - У меня нет своего мужчины…
 Представляю, каким ему, уставшему от женского обаяния, показался мой наезд, женщины ну, годами семью старше… Бедный, наверное ждал каких-то таких телодвижений с моей стороны, кои позволяли себе сослуживицы помоложе…
  И, наверное, любой мужчина, обманувшись в ожиданиях, пытается поправить ситуацию. По – разному. В данном случае появилась какая-то канва, на которой каждый из нас двоих волен вышить всё, что ему вздумается.
… Хочется яблок. Ну очень хочется. Так мною заведено – выбираю сначала продавца, потом товар. Ну, хотя бы по санитарным соображениям.
  Яблоки были сказочно хороши, сортов  четырёх, наверное.
  Хозяин товара, выйдя из-за прилавка, какими-то музыкальными пальцами перекладывал их в мой пакет. Пепельные аккуратно стриженые волосы, трикотажный мягкий серый джемпер, серые глаза.
 - Вам донести пакет до машины?
 - И как долго вы будете кормить яблоками?
 - До весны. Я буду ждать вас каждый день.
  Но, получилось до первого гололёда. В сводках ГИБДД значилось лобовое столкновение двух иномарок. Оба водителя погибли на месте происшествия. Один 32-х лет, другой 50-ти. На месте ДТП были рассыпаны яблоки...