книга Последний день Кали-Юги

     ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ КАЛИ-ЮГИ

     роман

     Часть 1. Успеть на свой поезд

     Глава 1. Из Москвы с нелюбовью

     Мужчина с небольшим чемоданом в руке вышел из подъезда многоэтажки и остановился на крыльце. Лицо его было сердитым. Он сунул руку в боковой карман пиджака. Не обнаружив там привычной картонной коробочки, переложил чемодан в другую руку и проверил второй карман. И лишь потом вспомнил, что ещё перед поездкой в Москву скомкал и выбросил в урну последнюю пачку сигарет. Он тяжело вздохнул: вот так радость победы над собой вдруг оборачивается огорчением. Вспомнил, как тяжело было выдержать первые пять дней: организм настойчиво требовал привычного наркотика. Но, продержавшись неделю без вредной привычки, мужчина почувствовал, что некурящим жить проще и приятнее, и что минздрав прав хотя бы в одном: курение убивает. Стоило короткое время обойтись без никотиновой соски, как исчез, ушёл в небытие ежедневный надрывный кашель. Да и возраст всё чаще стал напоминать, что к здоровью следует относиться более бережно.
     Но сейчас он жалел о том, что в кармане не нашлось ни одной сигаретки. Взвинченные нервы требовалось чем-то успокоить. Мужчина ещё немного постоял, глядя себе под ноги, потом поднял лицо и сердито бросил в пространство:
     - Дрянь!
     Он спустился по ступенькам и направился к тройке парней, стоящих поблизости, чтобы «стрельнуть» у них сигаретку. Парни курили, шумно обсуждая какую-то тему и обильно сдабривая свою речь ненормативной лексикой. Мужчина горько усмехнулся: мат стал неотъемлемой частью родной речи. Теперь его можно услышать где угодно, и никто никому не делает замечания. Да и само выражение «нецензурная речь» стало нелепым анахронизмом, поскольку цензуру давно упразднили. Впрочем, все давно к этому привыкли, и не стоит обращать внимания. Просто сегодня он взбудоражен и любой пустяк воспринимает болезненно. Однако курить расхотелось. Лучше пройтись пешком – и здоровью польза, и грустные мысли по дороге развеются.
     Мужчина подошёл к молодёжи.
     - Ребята, подскажите, как добраться до Казанского вокзала.
     Парни стали объяснять, как пройти на остановку и на каком транспорте можно доехать, но мужчина прервал их.
     - Лучше покажите, в какую сторону идти. Хочу пешком прогуляться.
     Долговязый парень присвистнул.
     - Да ты чё, отец! Это ж километров пять пёхом переть. А то и все шесть.
     - Ничего, дойду.
     - Может, у тебя денег нет? – спросил второй. – Скажи, дадим.
     - Есть у меня деньги.
     - Отберём, - сострил третий.
     Троица весело расхохоталась. Мужчина подождал, когда они угомоняться, и опять задал вопрос:
     - Так куда мне идти?
     Долговязый переглянулся со своими приятелями и демонстративно пожал плечами, как бы выражая недоумение.
     - Как говорится, охота пуще неволи, - он перевёл взгляд на приезжего и махнул рукой, указывая направление. – Вон в ту сторону топай. Ну, ты, батя, даёшь!
     Третий из них, остряк, изобразив на лице сочувствие, сказал проникновенным голосом:
     - Далеко топать. С чемоданом точно не дойдёшь. Лучше брось его здесь.
     Все трое опять загоготали.
     Мужчина усмехнулся.
     - Спасибо … сынки! Уж как-нибудь…
     Он пошёл в указанном направлении, с любопытством поглядывая по сторонам. Ему уже много лет не доводилось бывать в столице. Да и на этот раз он вряд ли мог бы позволить себе такую роскошь. Благо, очень кстати подвернулась возможность съездить в командировку. Прежде по командировкам разъезжала его жена, теперь уже бывшая. Она любила путешествовать. И больше всего ей нравилось наведываться в Москву. Москвой она грезила, неоднократно делясь своими мыслями о том, что в нашем отечестве только этот город способен раскрыть перед человеком перспективы на счастливую, успешную жизнь. Из очередной командировки в столицу она не вернулась…
     Мужчина тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и вновь занялся созерцанием городского вида. Москва сильно изменилась. Как, впрочем, и большинство других городов. Он шёл, разглядывая старые здания и новые постройки, читая вывески и рекламные щиты – лишь бы отвлечься от своих горьких дум. Однако поймал себя на том, что все отвлекающие действия выполняет чисто механически, а мысли «на злобу дня» по-прежнему не отпускают его, держат в плену. Но вскоре произошло событие, полностью переключившее на себя его внимание.
     Пересекая очередной двор, мужчина услышал поблизости сердитое звучание автомобильных клаксонов. Когда же он вышел на небольшую узенькую улицу, то понял причину дорожного концерта. Перегородив проезжую часть, по дороге шеренгами шагала экзотическая публика. Это были мужчины довольно странного вида: большинство по пояс голые, а многие в одних плавках или боксерах. У некоторых на торсах, руках, ногах и даже лицах красовались татуировки, изображающие подчас излишне вольные сцены жизни. Пирсинги, серьги в ушах, элементы женских нарядов – всё это красноречиво говорило о том, что представляет собой данная процессия. У двоих в руках были флаги с изображением радуги. Они шли, явно дурачась и дразня стоявших по обочине дороги невольных зрителей, не обращая внимания на яростное гудение клаксонов машин, которым они перекрыли движение.
     - Поганый город! – раздался рядом гневный голос.
     Мужчина повернул голову. Рядом с ним стоял пожилой, но ещё довольно крепкий человек высокого роста.
     - Раньше, в советские времена, я любил бывать в Москве. Гордился своей столицей, - продолжал незнакомец, обращаясь к нашему герою. – А теперь – тьфу! Мерзость одна. Как вы тут живёте?
     - Я приезжий, - сказал мужчина. – И вполне с вами согласен: не хотелось бы здесь жить.
     - Значит, вы тоже нездешний? Из каких краёв прибыли?
     - Из Сибири.
     - А я с Урала. Сибирь и Урал - два региона в стране, где ещё осталось хотя бы немного от былой нравственности. Потому мы с вами и понимаем друг друга. Гляжу на это отребье, и страшно становится. Не дай, Бог, чтобы эта раковая опухоль пустила к нам свои метастазы.
     - Как вы можете по кучке уродов судить обо всех москвичах? – с обидой в голосе вступила в разговор женщина лет сорока. – Вот я, к примеру, коренная москвичка, но меня такие зрелища возмущают не меньше, чем вас. Что мы, простые люди, можем сделать? Вот куда власть смотрит? Неужели не видит, что творится?
     - Всё она видит. Только не зря говорят: ворон ворону глаз не выклюет. Такие же!.. – высокий незнакомец удержался от резкого эпитета, лишь сердито сплюнул.
     Внезапно по толпе зевак прошло волнение. Народ расступился. Из ближайшего двора в образовавшийся в толпе просвет проскочила группа молодых людей в спортивной форме и чёрных масках. Вооружённые бейсбольными битами, обрезками стальной арматуры и цепями, они яростно набросились на гордо шествующих гомосексуалистов. Шеренги смешались, в считанные секунды превратившись в подобие муравейника. Нападавших было втрое меньше, но они были вооружены, натренированы и психологически готовы к драке. Проезжая часть дороги превратилась в поле битвы, откуда неслись крики, ругань, стоны, смачные звуки ударов. Какое-то время геи пытались оказывать сопротивление, которое, однако, было очень быстро сломлено. Одному из шествующих, крупному накаченному верзиле, удавалось отбиваться от наседавших на него агрессоров. Он перехватил цепь у парня, пытавшегося его ударить, и рывком притянул противника к себе. Но схватить не успел. Тяжёлая бита с размаху угодила ему сбоку в лицо. Раздался противный хрустящий звук. Верзила рухнул, как подкошенный. К этому времени на асфальте уже тут и там в лужах крови валялись без движения, метались в агонии или пытались ползти избитые, изувеченные люди.
     В толпе невольных зрителей нападение самозваных карателей было воспринято по-разному. Мужчины либо бесстрастно смотрели на побоище, либо откровенно злорадствовали. А женщины, шокированные жуткой сценой, в большинстве своём подняли крик и уже искренне сочувствовали пропагандистам однополой любви, которых ещё несколько минут назад проклинали от всей души. Теперь же проклятия сыпались на головы их палачей.
     - Атас! – раздался громкий крик.
     По-спортивному одетые парни мгновенно разбежались в разные стороны и, побросав своё оружие, скрылись во дворах. К месту кровавой расправы подъехали три полицейские машины, а вслед за ними кареты скорой помощи. Наблюдавшие за дракой прохожие стали быстро расходиться. Водители, совсем недавно требовавшие дать им возможность проехать, теперь без лишнего шума разворачивали свои автомобили, чтобы поскорее покинуть недоброе место. Те из зевак, кого полиция пыталась задержать в качестве свидетелей, отмахивались и пожимали плечами. Все оказались здесь только что. Никто ничего не видел.
     Приехавший из Сибири мужчина также поспешил покинуть место побоища. Перспектива застрять в полицейском участке его ничуть не прельщала. Он торопливо шагал дворами в том направлении, в котором, если верить курившим во дворе парням, находился Казанский вокзал. Теперь в его душе бурлили совсем другие эмоции. Сцена жестокой расправы на время вытеснила личные переживания. Но легче не стало. В груди прочно засело ощущение гадливости, омерзения – сначала от вида самого аномального шествия обнимающихся и целующихся мужиков, а потом от их зверского избиения. В ушах всё ещё слышались звуки ударов, крики, стоны, визги. Перед глазами маячили изувеченные тела и лужи крови.
     Он продолжал шагать, погружённый в свои мысли. А когда отвлёкся от них и вернулся к действительности, то заподозрил, что незаметно для себя изменил направление и, возможно, ушёл далеко в сторону. Мужчина огляделся, у кого бы спросить, куда идти. Но двор был почти пустынен. Почти, потому что неподалеку на лавочке сидел дед с густой седой бородою и, похоже, дремал, уронив голову на грудь. Одет он был в необычный для нашего времени наряд: белая льняная рубаха без ворота с коротким разрезом на груди, расшитая замысловатыми узорами и перетянутая поясом, похожим на толстую верёвку с бахромою на концах; белые льняные брюки. На голове старика, прихватывая длинные белые волосы, красовался резной деревянный ободок. Не хотелось его тревожить, но больше спросить было не у кого. Мужчина подошёл к старику.
     - Дедуль, извини, что беспокою. Мне помощь нужна.
     Дед поднял голову, и гостя столицы словно окатило тёплой волной. Старик был красив. По всему было видно, что ему отнюдь не мало лет – много, даже очень много. Но в лице его виделось что-то необыкновенное, завораживающее, притягательное. И глаза – яркие синие глаза, каких прежде видеть не доводилось. Они смотрели мягко, ласково, доброжелательно, но, казалось, заглядывали в самую душу. Заглядевшись на старика, мужчина едва не забыл, зачем подошёл к нему.
     Вопрос деда вернул его к реальности:
     - Помощь нужна, говоришь? Ну-ну! Может быть, и помогу. Так что за нужда привела тебя сюда?
     - Я, кажется, сбился с пути…
     - Это бывает. Люди часто сбиваются с пути. Особенно в последнее время.
     - Да я не о том, - мужчина нетерпеливо мотнул головой. – Мне показали направление, а я задумался и, кажется, отклонился в сторону. Теперь вот сомневаюсь, что той дорогой иду.
     Дед хитро улыбнулся:
     - Сомневаешься? Это хорошо. Это ты правильно делаешь. Потому, как и в самом деле отклонился от своего пути.
     - Так я и думал, - мужчина вздохнул и вдруг спохватился. – Постой, а разве я сказал тебе, куда иду? Что-то не припомню.
     - И то верно – не говорил, - согласился дед.
     - Чего тогда мне голову морочишь?
     - Так ведь, по большому счёту, все мы идём к одной конечной станции. Только вот приходим к ней разными дорогами. Одни – той, другие – не той.
     От странных слов старика стало немного не по себе. О чём он говорит? Имеет в виду что-то конкретное или философствует на общие темы, изображая мудреца?
     - О какой станции говоришь, дедуля?
     Дед прищурил глаза.
     - Ты ведь на вокзал спешишь? Верно?
     - Верно, - пробормотал мужчина.
     Сначала он слегка опешил. А потом всё понял и рассердился – и на себя, и на старика. Ведь всё предельно ясно. Ну, куда ещё может спешить человек, по всему видно, приезжий, да ещё с чемоданом в руке? «Так что никакой мистики. Расслабься, дорогой!», - подумал он. И вновь услышал голос старика:
     - Ступай прямо на запад. Там Казанский вокзал.
     Мужчина вновь опешил, на этот раз не найдя разумного объяснения осведомлённости старика. Вроде бы понятно: Казанский вокзал находится где-то поблизости. Но ведь на одной площади с Казанским расположены ещё два вокзала – Ленинградский и Ярославский. Как же дед узнал, какой из них нужен совершенно незнакомому человеку? Неужели просто угадал? Он хотел напрямую задать вопрос, но дед его опередил, сказав:
     - Нет у тебя времени на разговоры. Поспеши, иначе твой поезд уйдёт.
     Не скрывая удивления, приезжий мужчина во все глаза смотрел на необыкновенного старого человека. Неужели всё это происходит наяву? Или он бредит? Может быть, в той недавней драке и ему стукнули битой по голове, а он и не заметил?
     Мужчина облизнул пересохшие губы.
     - А… где тут… запад? – спросил он.
     Старик указал рукой.
     - Туда иди. Это та самая, твоя дорога. Иди по ней, и ты успеешь на свой поезд.
     Не сводя со старика глаз, мужчина попятился в указанном направлении. Потом повернулся и в быстром темпе зашагал. Пройдя буквально несколько метров, подумал, что две-три минуты ни на что не повлияют. Он решил вернуться, чтобы задать беспокоящие его вопросы, но… таинственного деда во дворе уже не было.


     * * *

     Однако следовало не только успеть на поезд, но и приобрести билет, которого в кассе могло уже и не быть. К его удивлению билеты на нужное ему направление продавались, а очередь в кассу была небольшой. Уже через пять-шесть минут приезжий сибиряк понял, что совет незнакомого деда поторопиться на вокзал был не зряшным. Стоило ему занять своё место в очереди, как в кассовый зал хлынул народ. За короткий промежуток времени вереница желающих приобрести билеты превратилась в длинный извилистый хвост. Но были и другие удивительные моменты. Когда за спиной мужской голос спросил, кто последний в очереди, мужчина обернулся и увидел высокого человека лет пятидесяти … в расшитой узорами льняной рубахе без воротника, подпоясанной верёвкой с бахромою на концах. У незнакомца была густая, но аккуратно постриженная борода, и длинные вьющиеся волосы, прихваченные вокруг головы деревянным ободком. За спиной дорожная сумка-рюкзак. Голубые глаза смотрели мягко и доброжелательно, а от всего его облика веяло умиротворённостью и несокрушимым спокойствием. Возможно, подобное совпадение и не вызвало бы большого удивления, не будь беседа со стариком такой странной и необычной. «Иди по ней, и ты успеешь на свой поезд», - вспомнились его слова. И вот за спиной стоит более молодая и крупная копия старика, только вместо льняных брюк потёртые джинсы.
     Народ в кассовый зал прибывал. Мужчина бросил взгляд на растущую на глазах очередь. Хмурые, сердитые, обеспокоенные лица. Он усмехнулся: вот она, реальность! А то начал забивать свою голову разной чепухой. Ведь если здраво рассудить, то ничего сверхъестественного в разговоре с дедом не было. Ну, покуражился немного старый чёрт над приезжим человеком. Чем ему ещё заняться от скуки? А что касается такого же необычного, как и у старика, наряда соседа по очереди, то и тут нет ничего удивительного. Мало что ли их нынче – ряженых. Сначала как грибы после дождя стали появляться казачьи отряды. Возьми любой заштатный городишко – там обязательно найдутся казаки. Теперь вот эти, внуки божьи – славяно-арии. Что там дед говорил про свою дорогу? Что-то толковое, разумное. Сейчас многие так говорят. Книги пишут об этом. Оно и понятно: тема модная, пользуется спросом. Устали люди от современной жизни с бесконечной погоней за материальными благами. Устали от зависти, лжи, подлости. Только вот, наряжаясь в традиционные одежды, древних традиций не вернёшь. Надо в корне менять человеческую психологию, развращённую соблазнами цивилизации. А это дело не простое, практически невозможное. Так что лучше вынырнуть из облаков и вернуться на грешную землю.
     Вскоре подошёл его черёд. Он подал кассиру паспорт и деньги.
     - Один до Новокузнецка.
     Девушка раскрыла документ.
     - Веселов Ярослав Григорьевич, - прочла она вслух и подняла на покупателя искрящиеся смехом глаза. – Ну что, господин Веселов, оправдываете свою фамилию? Весёлая жизнь у вас?
     - Обхохочешься.
     - Что-то я не слышу в вашем голосе оптимизма.
     - А я не вижу для него оснований.
     - Значит, живёте вы не слишком весело, - говорила кассир, параллельно занимаясь своей работой. – Не огорчайтесь, Ярослав Григорьевич! К проблемам надо относиться спокойно. Плюньте на неприятности. Они ведь, если разобраться, только в нашей голове существуют. Жизненная дорога у нас не такая уж и длинная, и конечная станция одна для всех. Так что лучше шагать по этой дороге с улыбкой на лице, а не с кислой миной.
     Она подала Веселову паспорт с вложенным в него билетом.
     - Счастливого пути!
     Ярослав Григорьевич наклонился к окошечку.
     - Это куда же вы мне пожелали счастливого пути? К общей для всех конечной станции?
     Девушка-кассир засмеялась.
     - Ну, если вы ещё способны шутить, то не всё потеряно.
     Отойдя от кассы, Веселов взглянул на часы. Времени до отправления поезда оставалось не слишком много, но можно было успеть зайди куда-нибудь перекусить. Он зашёл в привокзальное кафе, заказал обед и занял место за столиком. В голове звучал недавний разговор с кассиром. Ведь девушка, по сути, в чём-то повторила слова загадочного старца во дворе. Но долго размышлять о странных совпадениях сегодняшнего дня ему не пришлось.  Занимавший за ним очередь в билетную кассу бородач в традиционном русском наряде подошёл к столику, держа в руках поднос.
     - Не помешаю?
     Веселов безразлично пожал плечами.
     - Садитесь.
     Незнакомец поставил поднос, снял заплечную сумку и расположился за столиком.
     - Если я правильно расслышал, вас зовут Ярослав Григорьевич? – спросил он.
     - Вы правильно расслышали.
     - Позвольте представиться: Плетнёв Сергей Валентинович.
     - Очень приятно, - буркнул Веселов.
     У него не было ни малейшего желания общаться с кем-либо, тем более с людьми, которых он считал слегка «не от мира сего». Но Плетнёв словно не замечал его мрачного настроения.
     - Хорошее у вас имя. Исконно русское, древнее. Повезло вам, - говорил он мягким, добродушным голосом. – А мне досталось самое обычное. Отец так назвал в честь деда.
     - В чём же проблема? – отозвался Веселов, не скрывая иронии. – Сейчас можно при желании поменять своё имя. Уже появились разные Святославы, Ярополки и… прочие «носители славяно-арийской культуры». В общем, кто на что горазд.
     Он искоса бросил взгляд на собеседника, полагая, что тот почувствует сарказм и обидится. Но Плетнёв лишь улыбнулся.
     - Нет, зачем же? Мне это имя дал родитель. Я с ним прожил сорок девять лет. Пусть остаётся.
     - Ага! Значит, те, кто решил переименоваться, поступают неуважительно по отношению к своим родителям?
     - У каждого своя точка зрения и своё понятие о том, что правильно и что неправильно.
     - То есть у каждого своя правота? В любой ситуации?
     - Совершенно верно. Каждый видит ситуацию под своим углом. Исходя из своего личного опыта, воспитания, характера. Интереса, если угодно.
     - Да, интереса… - Веселов помрачнел. – Мне эта тема хорошо знакома. Человек до хрипоты доказывает свою правоту, а вся его правота основана на желании урвать кусок, да пожирнее. Притом, что его личный опыт, характер и… что там ещё?.. ах да, воспитание, убеждают, что шкурный интерес важнее всего. Совесть, порядочность, человечность – всё побоку.
     Он умолк, захлёстнутый волной эмоций.
     - У вас, как я понимаю, неприятности, - осторожно спросил Плетнёв после небольшой паузы. – Не хотите поделиться?
     - Да уж, неприятности, - Веселов усмехнулся. – К несчастью, квартирный вопрос испортил не только москвичей. Но и тут, как видите, без Москвы не обошлось.
     - А если подробнее?
     - Подробнее?.. – Ярослав Григорьевич на минуту умолк, погружённый в свои мысли, потом встрепенулся. – Подробнее, - повторил он. – Вот, представьте, жили два человека под одной крышей. И, надо сказать, неплохо жили. Случались, конечно, разногласия. Как без этого. У каждого свой характер, свои взгляды и привычки. Но было понимание и, главное, доверие. Словом, две половинки, нашедшие друг друга. Так мне казалось. А потом одна из половинок в поисках лучшей доли перебралась жить в столицу – нашла себе обеспеченного спутника жизни. У него роскошные апартаменты, престижный автомобиль. В общем, не бедствует. Для своей новой возлюбленной он купил отдельную квартиру и машину подарил ей. Но и этого ей оказалось мало. Теперь она пытается отсудить у меня нашу общую квартиру.
     - То есть она хочет взять свою долю?
     - Если бы! Нашу жилплощадь бывшая супруга решила оставить своей дочери. Полностью.
     - А как же вы? Что-то же она предложила взамен?
     - Ничего. Моя судьба, как оказалось, её совершенно не волнует.
     Сергей Валентинович немного подумал, затем сказал:
     - Мало ли что она решила. Есть закон. А он, как я понимаю, будет на вашей стороне.
     Его аргументы не прибавили собеседнику оптимизма.
     - А ещё есть опытные крючкотворы и грязные методы, - мрачно заметил Веселов. – Поговорка про закон и дышло не вчера придумана.
     - Понятно: её новый спутник жизни имеет средства и связи, - Плетнёв грустно улыбнулся. – А мы с вами, оказывается, друзья по несчастью.
     Ярослав удивлённо вскинул на собеседника глаза. Ну и денёк! Одни сюрпризы.
     - У вас тоже отбирают квартиру? – спросил он.
     - У меня хотят отнять землю. Ну и, соответственно, всё, что на ней построено. Так что я тоже рискую остаться без крыши над головой.
     - Вы в связи с этим приехали в Москву?
     - Да.
     Ярослав невесело рассмеялся, качая головой.
     - Однако! Но хоть, надеюсь, вас-то не супруга прокатывает?
     - К счастью, нет.
     - Кто же, если не секрет?
     Плетнёв пожал плечами.
     - Если верить официальным лицам, то государство, - Сергей взглянул на часы. – Однако нам надо спешить. Надеюсь, у нас ещё будет возможность поговорить. В вашем билете какое место указано?
     Как и ожидалось, им достались соседние места в одном вагоне. Взяв свой небольшой багаж, мужчины пошли на перрон.

     Женский голос из репродуктора сообщал будущим пассажирам необходимую информацию, после чего стал подробно инструктировать их, как следует вести себя при обнаружении бесхозных вещей, в которых может оказаться взрывное устройство.
     - Дожили, мать их ети! – послышался поблизости знакомый голос. – Каждый день талдычат об этом. Словно не в мирное время живём. При советской власти я за всю жизнь ничего подобного не слышал.
     Веселов повернул голову и увидел уже знакомого ему пожилого мужчину с Урала, с которым он успел перекинуться парой фраз во время шествия гомосексуалистов. Окликать не стал. Похоже, уральский гость приобрёл билет в этот же вагон. Ярослав даже не удивился такому совпадению. Или сегодня действительно необычный день, или мир слишком уж тесен. Только что прозвучавшая гневная тирада повисла в воздухе. Никто не отозвался. Люди были заняты связанными с поездкой хлопотами. Ни грозное предупреждение, ни горький комментарий не привлекли их внимания. К угрозе взрывов привыкли так же, как и к ненормативной лексике. Уже объявили посадку. Пассажиры прощались с провожающими, подходили к вагонам, таща за собой здоровенные баулы и чемоданы на колёсиках. Вслед за другими Ярослав и Сергей прошли в вагон и заняли свои места.

     Глава 2. История Сергея Плетнёва

     Поезд уже набрал скорость, монотонно стуча колёсами. Вагоны плавно покачивались, словно желая убаюкать сидящих в них пассажиров. Но день лишь начал клониться к вечеру. Спать никому не хотелось. Волею случая оказавшиеся вместе в замкнутом пространстве плацкартного вагона люди знакомились и заводили между собой обычные дорожные разговоры. Другие играли в карты. Третьи читали книги. Четвёртые выпивали. А кто-то просто смотрел в окно, любуясь проплывающими мимо пейзажами.
     Соседями наших героев по вагонному отсеку были двое мужчин тридцати-тридцати пяти лет. Они забрались на верхние полки, и их практически не было слышно. Сергей и Ярослав сидели за столиком, глядя в окно.
     - Что-то в горле пересохло, - сказал Плетнёв. – Схожу-ка я за чаем.
     Он ушёл и вскоре вернулся с двумя стаканами, один из которых предложил Ярославу. За чаепитием Веселов спросил:
     - Так что у тебя за проблема с землёй? Почему её хотят отобрать и на каком основании?
     - Тут такое дело, Слава, - начал рассказ Сергей. – Жили мы с женой Катериной в Новосибирске, практически в центре города. Да случилось так, что пришлось всё продать и сменить образ жизни. В общем, возникла необходимость перебраться на природу. Поездили мы с Катей, поискали подходящее место и через какое-то время нашли. Там и застолбились. Уютный участок земли около пяти гектаров площадью, огороженный с одной стороны лесом, а с другой болотом. Катя как увидела то место, сразу сказала: «Здесь будет наш дом». На том и порешили. Не откладывая в долгий ящик, начали обустраиваться.
     - Это что, вроде Стерлиговых? – спросил Ярослав.
     - Да, вроде того.
     - И что, просто взяли землю – и никаких проблем?
     - Вот уж чего хватило с избытком, так это проблем, - сказал Сергей с прежним спокойствием. – Понятно, что просто так землю не возьмёшь. Надо её как-то узаконить. Побегал я по чиновьичьим кабинетам. Сначала никто ничего слушать не хотел. Некоторые прозрачно намекали, что вопрос можно решить определённым образом. У меня, конечно же, таких средств не было, нет и вряд ли будут. Но всё равно почему-то был уверен, что с землёй всё получится. А потом узнал, что на эту тему уже книжки написаны, что в народе движение началось. В общем, поначалу мне и разрешения официального не дали, и запрещать не стали. Мол, живите пока так, а дальше видно будет.
     Попутчики на верхних полках, заинтересованные разговором, теперь внимательно слушали, свесив головы.
     - И ты начал строить дом, не имея никаких гарантий? – удивился Ярослав. – Это же крайне неразумно!
     Плетнёв ответил ему с широкой, по-детски светлой улыбкой:
     - Построил дом, баню и всё прочее, что необходимо. Посадили сад: плодовые деревья, ягодные кустарники. Прижилось даже то, что в наших краях не растёт. И дело нашли, чтобы себя и двух дочек прокормить, обуть и одеть. Сейчас девочки выросли, взрослыми стали. И вот в прошлом году наконец-то удалось оформить долгосрочную аренду.
     - Значит, всё же получилось?
     - Получилось. Только радовались недолго. В конце мая нас навестили  чиновники из областной администрации и потребовали освободить участок.
     Пассажиры с боковых полок – мужчина и женщина, оба пенсионного возраста –  тоже заинтересовались разговором и подсели рядом. Плетнёв продолжал:
     - Я показал документы на аренду, но мне ответили, что договор утратил силу в связи с тем, что в настоящее время нет закона, чётко определяющего мои права на землю. Дали сроку три месяца. Я сначала пытался найти правду в Новосибирске. Бесполезно. Вот, поехал в Москву. Думал, там чего-нибудь добьюсь.
     Один из пассажиров на верхней полке – тот, что выглядел помоложе –  хмыкнул.
     - Добился? – спросил он насмешливо.
     Веселов рассердился: какого чёрта этот тип влезает в чужой разговор. Его-то кто спрашивал? Но Сергей Плетнёв, как видно, привык на всё реагировать с неизменной мягкой улыбкой, с которой и на этот раз обречённо развёл руками.
     - Увы.
     - Слушай, а они как-то объяснили свой наезд? – задал очередной вопрос Ярослав. – Ведь если потребовали освободить землю, значит, она им зачем-то понадобилась.
     Сергей неопределённо дёрнул плечом.
     - Толком ничего не сообщили. Всё упирали на то, что моя территория попадает в сферу государственных интересов и имеет стратегическое значение.
     - Фу-ты, ну-ты! – фыркнул парень на верхней полке. – Пять гектаров в Сибири между лесом и болотом – стратегическое значение! Наверное, поставят там баллистическую ракету, а в болото атомную подлодку запустят.
     Шутка вызвала улыбки на лицах присутствующих. Парень продолжал:
     - Лапшу они тебе на уши вешают, сто пудов. Государственный интерес – надо же! Кто-то увидел возможность нагреть руки на твоём участке. Вот и вся стратегия.
     - Простите, что вмешиваюсь, - осторожно сказал мужчина, подсевший с боковой полки, обращаясь к Плетнёву, – но вы хотя бы приблизительно можете предположить, какой интерес у чиновников может вызвать ваш земельный участок? Кстати, позвольте представиться: Шонберг Иван Соломонович.
     Остальные тоже представились друг другу. Женщину звали Нина Аверьяновна. Молодой мужчина с верхней полки, принявший участие в разговоре, назвался Сержем, а другой – Павлухой.
     Шонберг вернулся к своему вопросу:
     - Так что вы думаете об этом?
     - Как я понял из окольных разговоров, мой участок никому не нужен, - ответил Сергей Плетнёв. – Просто он оказался на пути к чему-то важному. А другого пути нет или он очень неудобен.
     - В таком случае, Серёга, - панибратски, не смотря на значительную разницу в возрасте, заговорил Серж со своей полки, - дело твоё безнадёжное.
     Все уставились на него.
     - Это почему же? – спросил Плетнёв.
     - Ну, не совсем безнадёжное, - поправился Серж. – Тут всё зависит от того, как себя поставить. Если с умом – можно что-нибудь урвать для себя. А если сглупишь, то останешься ни с чем.
     - А нельзя ли поподробнее? – спросил Иван Соломонович. – Уж очень интересно вы рассуждаете.
     - Да, объясните, пожалуйста, почему вы так уверены, что у Сергея Валентиновича нет возможности сохранить свою землю? – подала голос Нина Аверьяновна.
     - Да что вы как дети малые? – искренне удивился Серж. – Тут и ежу понятно. Кто не понял, объясняю: за участком Сергея, похоже, обнаружили что-то ценное. Возможно, природные залежи: дорогой метал, камешки или ещё что – не важно. Важно то, что самый удобный или даже единственный путь к заветному месту лежит через Серёгину землю. А поскольку в наше время государственные интересы означают чей-то конкретный карман, то шансов спасти свой участок у Серёги нет.
     - Значит, считаешь, что перспектив у меня никаких? – спросил Плетнёв.
     - Ну, не совсем так. Вас же не станут просто так сгонять с земли. Попробуют договориться по-хорошему. Деньги предложат. Можно немного поупираться, чтобы цену поднять. Тут главное вовремя остановиться. Если в этом деле Москва завязана, значит, бабки ожидаются очень большие. Стало быть, скупиться не станут. Я думаю, на пять-шесть деревянных лимончиков можно рассчитывать. А на эти деньги ты в своём Новосибе и хату приличную можешь приобрести, и тачку обновить.
     - А если я не соглашусь?
     - А куда ты денешься?
     - Да вот никуда не денусь. Останусь на своей земле.
     - Останешься, - хмыкнул Серж. – Только не на земле, а в болоте. Вместе с женой и дочками. Вас даже искать никто не станет. Взрослый мужик, а рассуждаешь…
     Не закончив фразы, он отвернулся к стенке, давая понять, что не намерен продолжать этот глупый разговор.
     Повисла гнетущая пауза.

     * * *

     Молчавший до сей поры Павлуха свесил голову с полки и спросил:
     - Слышь, Сергей, а зачем тебе так нужна эта земля? Чем в городе хуже? Я вот пожил девять лет на природе, мне не понравилось. Зимой снег непролазный. Летом насекомые заедают. А у тебя там болото под боком – рай для кровососов. Чего в городе не жилось?
     - Так получилось, - сказал Сергей задумчиво.
     Было видно, что слова Сержа его озадачили, но не вывели из равновесия. Ярославу всё больше нравилась его способность сохранять невозмутимое спокойствие в любой ситуации.
     - Вы говорили, что вам пришлось перебраться на природу, - напомнила Нина Аверьяновна, сделав акцент на слове «пришлось». – Была серьёзная причина?
     - Да, - подхватил Павлуха. – Что заставило бежать из города? С ментами не поладил или с крутыми?
     Плетнёв опять не удержался от улыбки. Потом стал серьёзным.
     - Нет, к счастью, обошлось без криминала. Причина проста и в то же время необычна. Катюша, жена моя, заболела. У неё обнаружили рак желудка. Требовалась операция. Но она наотрез отказалась. Не хотела, чтобы её резали. Говорила: «Как Бог порешит, так и будет». Сам-то я в то время в Бога не верил.
     - А сейчас веришь? – послышался с верхней полки голос Сержа.
     - Я просто знаю, что он есть, - ответил Сергей. – По большому счёту, все мы верим в Бога, только не все признаёмся себе в этом.
     «Интересно, - подумал Ярослав. – Получается, я тоже верю в Бога, но боюсь себе в этом признаться? А разве не может быть такого?».
     - И что, помог Боженька твоей супруге? – спросил Серж с нескрываемым ехидством.
     - Да, помог, - сказал Плетнёв спокойно, словно не заметил насмешливого тона собеседника. – Если ты позволишь, я расскажу по порядку.
     - Действительно! Чего вы влезаете? – возмутилась Нина Аверьяновна. – Мешаете человеку рассказывать.
     - Да ладно, пусть рассказывает, - охотно согласился Серж. – Я под сказки хорошо засыпаю.
     - Не обращайте на него внимания, - сказала женщина Плетнёву. – Что же дальше-то было?
     - Не волнуйтесь, я не обиделся, - ответил Сергей. – Каждый имеет право на свою точку зрения. А к Богу все мы приходим в своё время. Одни раньше, другие позже.
     - Ну, уж меня-то ты в религию хрен затянешь, прости меня, Господи! – отозвался Серж. – Ты ещё Павлуху туда потяни, а я посмотрю, что из этого выйдет.
     - А я верю в Бога, - неожиданно сказал Павлуха.
     - Что?! – удивился Серж. – Ты-то туда чего подался?
     - А я ещё не подался. Дороги не знаю. Не нашёл пока.
     - Чего её искать. В каждом городе церквей понастроили. Скоро их станет больше, чем жилых домов.
     - Да был я в церкви, и не в одной, - недовольно отмахнулся Павлуха. – Свечки жёг. Лоб крестил. Да только не почувствовал я там Бога. А ты, Сергей, чувствуешь Бога в церкви? – спросил он, обращаясь к Плетнёву.
     - Я не хожу в церковь, - ответил Сергей.
     - Простите за любопытство, - заговорил Иван Соломонович. – Вы по вере язычник? Я сужу по вашему одеянию.
     Сергей немного подумал, прежде чем ответить:
     - Это правда, но лишь отчасти. Мы чтим традиции наших далёких предков. Но у меня своё понимание Бога. Не уверен, что смогу объяснить…
     - И не нужно, - подвела черту под разговором Нина Аверьяновна. – Пусть каждый понимает Бога по-своему. А вы расскажите про свою супругу. Уж больно интересно, чем всё закончилось.
     - Хорошо, - Сергей собрался с мыслями и продолжил свой рассказ. – Пытался я уговорить Катю в больницу лечь, да всё бесполезно. А болезнь прогрессировала. Моя жена-красавица увядала на глазах. Тихая стала, словно тень. Я не знал, что делать. Дочки ещё маленькие. Уже подумывал о том, чтобы увезти её силой, да всё не решался. Катя старалась не показывать своих страданий. Занималась делами, словно ничего не произошло. Но ведь всё до поры – до времени.
     Как-то прихожу домой с работы, а Катерины дома нет. Ну, думаю, вышла во двор на солнышке погреться. Май на дворе, теплынь. Пошёл искать, а её нигде не видать. Обошёл все близлежащие дворы, в магазины заглянул – нету. И телефон не отвечает. А потом она сама позвонила: мол, не волнуйся, со мной всё в порядке, скоро буду. Я рассердился. Ну, думаю, придёт – нагоняй получит. А она приходит с такой ясной, светлой улыбкой, что у меня весь боевой настрой разом пропал. «Не сердись, - говорит. – Захотелось мне сегодня пройтись. Да, видно, неспроста появилось у меня такое желание. Сам Бог велел мне прогуляться». Я, конечно, ничего не понял, стал расспрашивать.

     И вот что Катя рассказала:
     «Иду я, Серёжа, сама не знаю куда. Ноги словно сами меня несут. А солнышко светит ласково, птички щебечут. И так умирать не хочется! А боль то отпустит, то опять вернётся. И вот прохожу я чужим двором, а там на скамейке дедушка сидит. Одет странно, не по-современному. А у меня как раз очередной приступ. Дедуля и окликает  меня:
     «Присядь, милая, отдохни».
     Я и присела рядышком. А он спрашивает:
     «Худо тебе, голубушка?»
     «Худо, дедушка. Очень худо», - отвечаю.
     «Что же ты к врачам за помощью не обращаешься?».
     «Обращалась я к врачам. Говорят, что операцию срочно делать надо».
     «И что ты решила?».
     «Да вот не могу я решиться».
     «Стало быть, не веришь медицине?», - опять спрашивает он.
     «Не знаю, - говорю. – Сама ничего не знаю. Только вот словно противится во мне что-то. Страх, наверное».
     «Это душа твоя противится, - объясняет дед. – Она, душа-то, знает, как правильно. Да разучились люди слышать душу свою. Всё больше на ум полагаются. Оттого и столько бестолковостей в мире творится».
     Странными, необычными показались мне его слова, но только совсем не пустыми и не глупыми.
     «Как же быть мне, если я подсказок своей души не слышу? На операцию идти боюсь, а что делать – не знаю».
     «А ты меня послушай. Я ведаю, что тебе поможет».
     У меня в душе надежда всколыхнулась. Что-то было в этом дедушке притягивающее, завораживающее, словно в добром волшебнике.
     Спрашиваю:
     «Что же меня может спасти, дедушка?».
     А он отвечает:
     «Корни. Корни тебя спасут».
     Я сразу же ухватилась за совет, стала уточнять:
     «Какие корни? От каких растений?».
     Он так хитро на меня посмотрел.
     «Об этом они сами тебе расскажут, когда научишься с ними разговаривать. А пока ты свои корни должна найти».
     «Свои? – спрашиваю удивлённо. – Где же я их найду?».
     «В земле, голубушка, - отвечает дед. – Где же ещё корням быть, как не в земле?».
     «А где искать эту землю, в которой мои корни?».
     А он пожимает плечами и опять улыбается.
     «То мне неведомо. Да и зачем спрашиваешь меня о том, что сама знаешь?».
     Я ещё больше удивилась.
     «Но я не знаю! Я даже представить себе не могу, где искать свою землю».
     Дедушка перестал улыбаться и посмотрел мне в глаза. А глаза у него синие-синие, словно васильки в поле. И так на душе вдруг стало светло и спокойно от его глаз. А он говорит мне:
     «Это голова твоя ничего не знает. Потому часто подсказывает неверные решения. Не её слушай, а сердце своё. Сердцу всё ведомо. Научись слышать его. Оно не обманет».
     И знаешь, Серёжа, показалось мне, что услышала я своё сердце. Закрыла глаза, и словно картинку увидела: поляна с сочной зелёной травой; рядом лес – есть лиственные деревья, но больше хвойных; а с другой стороны – ни то озерцо, ни то болотце – у берега осока тянется из воды. Хотела я дедушке рассказать о своём видении. Открыла глаза, а его уже нет».

     Сергей умолк, погружённый в свои воспоминания. На лице его светилась нежная, трогательная улыбка. А Ярослав, потрясённый только что услышанным рассказом, вглядывался в лица попутчиков, пытаясь определить, как они восприняли историю. Сам он, услышь такое вчера, не очень-то поверил бы, сочтя встречу со странным дедом больным воображением измученной страданиями женщины. Но теперь всё воспринималось совершенно иначе. Иначе, потому что с таким же дедом он не далее, как сегодня, встретился сам. Конечно, старик не мог быть тем же самым. Расстояние между Москвой и Новосибирском приличное, не для преклонного возраста. А с другой стороны, почему бы не предположить, что дед был тот же самый?
     Как же другие слушатели отнеслись к странной истории?
     Лица Павлухи Ярослав не видел, так как полка, на которой тот лежал, находилась над головой. Серж откровенно ухмылялся, и Веселов порадовался тому, что Сергей не видит его лица. Иван Соломонович сидел с задумчивой улыбкой, словно заглядывал внутрь себя самого или вспоминал что-то далёкое и светлое. Трудно было понять, поверил ли он услышанной истории или нет. Но рассказ зацепил его, затронул душу. А Нина Аверьяновна, затаив дыхание, смотрела на Плетнёва с трепетным ожиданием продолжения.
     - Что же дальше было? – спросила она взволнованно.

     * * *

     Сергей встрепенулся.
     - Ах да! Так вот, выслушал я Катюшу, и душа моя слезами облилась. И раньше понимал, чувствовал, как ей плохо, а тут меня словно самого пронзило насквозь. В рассказ её, честно говоря, не очень поверил. Далёк я был от этой темы. Это я сейчас понимаю, что ничего Катя не выдумала. А тогда решил, что либо заснула она во дворе, и сон ей такой привиделся, либо из обычного разговора с незнакомым стариком сочинила необычную историю. Положение у неё – врагу не пожелаешь. А она смотрит на меня ясным взором и спрашивает:
     «Серёженька, поедем искать нашу землю?»
     А я держусь из последних сил. Боюсь, лишь чуточку расслаблюсь – и слёзы ручьями побегут по щекам. Говорю ей:
     «Поедем, милая».
     «Как думаешь, найдём мы её?».
     «Обязательно найдём».
     Смотрю на неё – в чём только душа держится. Уж какая там земля! Но если появилась у неё надежда, значит, надо поддержать. Взял на работе отпуск – спасибо начальнику, вошёл в моё положение. Поехали мы с Катериной землю искать. Не знаю, каким образом она определяла направление, да только на второй день мы увидели тот участок земли, который привиделся ей во дворе. Удивительно! Однако поначалу мне было не до этого. Всё боялся, что застрянем. Дороги там нет, да ещё болото рядом. Но обошлось.
     Поставил я палатку на поляне. Намазался мазью от кровососов. Комары тучей висят, аж гул в воздухе стоит. Да к тому же поздняя весна – самое время активности клещей. А Катя бродит среди деревьев, прижимается к стволам, шепчет что-то. Словно ожила, на щеках румянец появился. И тут я понял, что буду здесь строить дом. Поверил, что именно это место спасёт жизнь моей супруги.
     - Офигеть! – раздался голос с верхней полки.
     Все повернули голову на Сержа. А тот, лёжа на спине и пялясь в потолок, стал лениво растолковывать:
     - Наш Сергей, как я понимаю, пишет сказки. И сейчас мы дружно прослушиваем его новое творение. Ну, сами подумайте: болото и здоровье – вещи несовместимые. А у него получается наоборот.
     - Ну, почему же… - начала, было, возражать Нина Аверьяновна и умолкла, вопросительно глядя на Плетнёва.
     - Да это, в общем-то, и не болото в привычном понимании, - ответил Сергей. – Скорее, мелкое озеро. Дно мягкое, податливое, словно травою застеленное. Но топей и хлябей нет. И вода чистая, прозрачная.
     - И что же ваша супруга? – спросил Иван Соломонович. – Избавилась от болезни?
     - Да. Выздоровела моя Катюша. Расцвела – краше прежнего стала. Не сразу, конечно. Сначала я там поставил летний домик. Когда отпуск кончился, хотел забрать жену в город, но она наотрез отказалась. Попросила только на выходные дочек привезти. Я первую неделю места себе не находил. Боялся, что не увижу свою любимую живой, хотя и надеялся на лучшее. Сейчас-то проще: позвонил, и всё стало ясно. А тогда сотовая связь ещё только начинала развиваться. Когда же вновь приехал туда, удивлению моему предела не было. Катя встретила меня с радостной улыбкой. Слаба ещё была, но всё же выглядела бодрой и весёлой. Девочкам нашим место тоже понравилось. Поначалу часто мазались кремом от комаров, но потом привыкли.
     Серж свесился с полки с ехидной физиономией. Видимо, хотел отпустить очередную остроту, но передумал и вновь улёгся на спину. А Сергей продолжал:
     - Так мы на семейном совете и порешили, что будем здесь жить. К осени я поставил новый бревенчатый дом. Мы продали квартиру и всей семьёй перебрались на новое место. Дочерей перевели на домашнее обучение. Теперь дочки выросли, заневестились. Старшая, Снежана, на меня похожа. И характер мой. А младшая, Валентина, копия Катерины. И такая же целеустремлённая, твёрдая, хотя с виду не скажешь.
     Послышался голос проводницы. В вагоне началось заметное оживление. Поезд сбавлял ход, приближаясь к очередной станции.

     Глава 3. Дети Кали-Юги

     Утро следующего дня выдалось хмурым. За вагонным окном раскинулась равнина – степи и поля с приютившимися на их просторах небольшими группами деревьев и лесочками. В пасмурную погоду с её мягким освещением красота российской равнины, лишённая контрастов, казалась ещё более впечатляющей.
     Соседи по отсеку, сидя на нижних полках, сонно любовались проносящимися мимо них пейзажами. В утренней дремотной атмосфере заводить разговоры никому не хотелось. Разве что изредка для приличия перекидывались общими, ничего не значащими фразами. Но очень скоро сонное состояние пассажиров было нарушено.
     На одной из станций в вагон ввалилось четверо парней. Опухшие злые лица и сильный запах алкоголя заставляли других пассажиров опасливо отходить в сторону, чтобы не оказаться на пути этой четвёрки. Парни прошли чуть дальше по проходу и заняли отсек неподалеку. Вскоре оттуда послышались возмущённые голоса, а следом ругань и угрозы. Сердито ворча, мужчина и две женщины перешли на другие места. Расположившаяся на их местах компания, судя по доносящимся звукам, приступила к «продолжению банкета».
     - Однако, скучать нам не придётся, - усмехнулся Ярослав.
     - Это точно, - отозвался Плетнёв. – Вряд ли они скоро угомонятся.
     - Да пусть шумят, - с тревогой в голосе сказала Нина Аверьяновна. – Лишь бы не хулиганили.
     - Бухаловом не обойдётся, - заключил Павлуха с видом знатока. – Кипиш будет по полной программе.
     Нина Аверьяновна вопросительно взглянула на соседа – Ивана Соломоновича.
     - Что будет?
     Тот пожал плечами.
     - Кипиш, если я правильно понял.
     - Чего вы опять закудахтали? – послышался сверху голос Сержа (он вновь забрался на полку). – Нас тут пятеро мужиков. К нам не полезут.
     Он повернулся к стене лицом, демонстрируя своё хладнокровие. Поезд набирал обороты, а вместе с ним набирало обороты разгульное, разнузданное веселье пьяных отморозков. Встревоженная проводница прошла по вагону и о чём-то поговорила с неспокойными пассажирами. На какое-то время стало тише. Но ненадолго. Поводом для куража послужило появление хорошенькой девушки, проходившей по вагону со стаканом в руке. Один из выпивох преградил ей дорогу.
     - Заруливай к нам, краля. Мы тебе нальём.
     Девушка попыталась протиснуться мимо назойливого кавалера, но у неё ничего не получилось. Трое других стали хватать её за руки, затаскивая в свою компанию. Не в силах вырваться из цепких лап, девушка воскликнула:
     - Помогите! Ну, помогите же кто-нибудь! Неужели здесь нет мужчин?
     Ярослав вопросительно взглянул на Плетнёва.
     - Надо выручать девушку, - ответил тот на его безмолвный вопрос.  – Но вдвоём мы вряд ли сможем что-то сделать, - он обвёл взглядом присутствующих. – Ну что, мужчины, идём? Их четверо, а нас пятеро.
     Иван Соломонович опустил глаза.
     - Прошу прощения, но вряд ли я буду вам полезен. Здоровье уже не то, что раньше. Сами понимаете – возраст.
     - Значит, и нас четверо, - подытожил Сергей и вновь взглянул на присутствующих. - Или я опять посчитал неправильно?
     Серж лежал на верхней полке с закрытыми глазами. Павлуха встал и толкнул его в плечо.
     - Эй, друган, ты не ко времени прикемарил. Поспишь после разборки.
     Серж открыл глаза.
     - А я ни с кем разбираться не собираюсь. Меня никто не трогает.
     Девушка в очередной раз отчаянно позвала на помощь. Нина Аверьяновна всхлипнула.
     - Бедная девочка!
     Ярослав нетерпеливо дёрнулся.
     - Идём, Сергей! - он посмотрел на Павлуху. - Паша, ты-то хоть с нами?
     - Не-е, - протянул Павлуха. – Я не с вами. Один пойду. Потолкую с корешами на нашем языке. А вы будьте рядышком на стрёме.
     Он пошёл в сторону шумной компании. Навстречу ему по проходу шёл уже знакомый Ярославу пожилой мужчина с Урала. Поравнявшись с отсеком, где подвыпившая компания пыталась силой напоить девушку, мужчина остановился.
     - Вы что делаете, мерзавцы?! - гневно воскликнул он. – Отпустите девчонку!
     Павлуха резко рванул туда. Ярослав и Сергей поспешили за ним. Они стали за спинами Павла и высокого пожилого мужчины. Двое хулиганов продолжали удерживать девушку в углу нижней полки. Двое других с угрозой надвинулись на неожиданного заступника.
     - Ты чего напрашиваешься, старый козёл? – прошипел один из них. – Не получал давно? Щас схлопочешь – до толчка не доползёшь.
     Лицо пожилого мужчины вспыхнуло от гнева. В этот момент в разговор вклинился Павлуха.
     - Усохни, шелуха! – осадил он наглеца. – Не свернёшь понты – сам до толчка не доползёшь.
     Парень на секунду замешкался. Потом спросил:
     - Ты чё – блатной?
     - Блатнее тебя.
     Тот ещё немного подумал, внимательно разглядывая противника. Затем нагло усмехнулся.
     - Я ведь и проверить могу.
     - Проверь, - спокойно ответил Павлуха.
     Опять повисла пауза.
     - Чего надо? – спросил парень.
     Павлуха скривил лицо в презрительной гримасе.
     - У тебя чердак заклинило? Скажи своим корешам, чтобы девчонку отпустили.
     Пьяный отморозок посмотрел на своих приятелей и опять повернулся к заступникам их пленницы.
     - Отпустим, - сказал он с противной улыбкой. – Напоим, оттрахаем и отпустим.
     Павел шагнул к нему вплотную и выдал фразу, из которой Ярослав понял не более трёх слов. Остальные представляли собой набор жаргонных словечек, лишь издали напоминающих человеческий язык. Лицо парня стало злым. Он надвинулся на Павла и тоже что-то сказал на непонятном языке уголовников. Павлуха ударил его головой в лицо. Парень опрокинулся на спину, стукнувшись загривком о крышку стола. Его дружок, стоящий рядом, тут же нанёс боковой удар, но Павлуха, как видно, был к нему готов. Он вовремя уклонился.  Нападавший взвыл, зацепив кулаком угол верхней полки. Пожилой уралец ударил его сверху по голове. Противник покачнулся, но устоял на ногах. В считанные мгновения его дружки уже были рядом с ним.
     Началась драка. В тесном пространстве вагона восемь человек сцепились в жестокой схватке, сбивая друг друга с ног, сами то и дело ударяясь головами о верхние полки и перегородки. Девушка, ставшая невольной причиной заварушки, испуганно забилась в угол. Пассажиры с соседних полок удалились на безопасное расстояние. Голосили женщины. Прибежавшая проводница что-то отчаянно кричала в рацию.
     Вдруг Павлуха крикнул, подавшись назад:
     - Атас, братва! У них пёрышки.
     Ярослав и сам уже увидел блеснувшие лезвия в руках у двоих отморозков. Четверо заступников в напряжённом ожидании отступили в проход. Хулиганы расплылись в наглых улыбках:
     - Ну чё, козлы, допрыгались?
     Павел толкнул плечом своих соратников.
     - Уходите! Я потолкую с ними.
     - Никуда я не пойду! – гневно громыхнул голосом уралец. – Не приучен за чужими спинами прятаться.
     - Вместе потолкуем, - поддержал его Сергей.
     Один из хулиганов сделал резкий выпад ножом с целью напугать. Манёвр сработал. Все четверо весело заржали, довольные произведённым эффектом. Тот, который разговаривал с Павлухой (похоже, он был вожаком пьяной компании) перестал ухмыляться.
     - Хватит, поиграли. Щас вы своё получите, - он злобно взглянул на Павла. – Тебя, сука, первого кончу.
     К месту конфликта стремительно подошёл мужчина лет сорока. Оттеснив защитников в сторону, сказал им:
     - Позвольте мне. Я их успокою.
     Приняв боевую стойку, на этот раз обратился к пьяной компании:
     - Ну что, ублюдки, приступим?
     Те замешкались. Соперник был невысок ростом, но атлетически сложен. А волевое лицо и холодный колючий взгляд заставляли задуматься, стоит ли вступать в борьбу с этим человеком. Они переглянулись. Вожак что-то негромко сказал им, а потом он и его напарник стали надвигаться на вновь прибывшего противника. Двое других, тоже с ножами в руках, присев на корточки, подбирались по нижним полкам. Мужчина сделал обманное движение и следом нанёс удар ногою в пах одному из нападавших. В следующее мгновение он перехватил руку другого с ножом, вывернул её до хруста и дикого вопля и сразу же повернулся, прикрываясь телом врага от остальных хулиганов. Один из тех, кто пробирался по полке, вонзил нож в спину своего вожака. Отшвырнув в сторону обезвреженного противника, мужчина бросил презрительный взгляд на остальных.
     - Достаточно? Или продолжим?
     Парни нерешительно поглядывали друг на друга. Потом побросали на пол ножи, один из которых был выпачкан кровью. Мужчина протянул вперёд левую руку.
     - Девушку – сюда!
     Они безропотно отпустили пленницу. Девушка с перепуганным и заплаканным лицом вцепилась в ладонь своего спасителя и поспешно выскочила из этого страшного места. Вскоре в вагоне появился врач и занялся оказанием помощи развращённому безнаказанностью подонку.
     Поезд тем временем сбавлял обороты. На ближайшей станции в вагон вошёл наряд полиции во главе с офицером. Старший лейтенант допросил участников драки, опросил свидетелей, составил протокол. Закончив выяснения, стражи порядка покинули вагон, уведя с собой троих хулиганов. Двое санитаров в белых халатах в сопровождении сотрудника полиции вынесли на носилках из вагона четвёртого искателя приключений.
     Поезд опять стал набирать скорость. Отошедшие во время драки на безопасное расстояние пассажиры вернулись на свои места. Кто-то оживлённо обсуждал случившееся, кто-то подавленно молчал. Но все облегчённо вздохнули, избавленные от опасных соседей.
     Ярослав, Сергей и Павел вернулись на свои места. Пришедший им на помощь боец, представившийся Андреем, и уралец Василий Матвеевич присоединились к ним.

     * * *

     Проводница принесла пять стаканов чая и печенье.
     - Это нашим героям, - объявила она. – Вы, ребята, молодцы. Просто супер! Я уж думала, что таких мужчин и не осталось вовсе.
     Поставив поднос на столик, она пригласила испить чаю тех, кто не побоялся противостоять хулиганам.
     - Угощайтесь! Это за счёт железной дороги. Будет мало – скажите, ещё принесу.
     - Ещё один стаканчик, если можно, - попросил Павлуха и пояснил: - Для потерпевшей.
     Женщина кивнула и отправилась выполнять заказ. Павлуха привёл смущённую гостью, усадил её за стол. Участвовавшие в конфликте мужчины расселись рядом.
     - Сильно испугались? – спросил Павлуха участливым голосом.
     Девушка прижала руки к груди.
     - Очень! Это же настоящие бандюги! Да ещё с ножами. А вы… вы их совсем не боялись.
     Ярослав усмехнулся.
     - Ну, про себя не могу сказать, что совсем не боялся. А вот Паша, похоже, действительно страх потерял. Хотел в одиночку навести порядок.
     - Андрей же навёл порядок в одиночку, - сказал Павлуха.
     - Да, без Андрея нам бы тяжело пришлось, - согласился с ним Василий Матвеевич. – Чувствуется боевая подготовка. Вы спецназовец?
     - В прошлом, - ответил Андрей. – Теперь у меня другое занятие.
     - Мне показалось, что в драке ты использовал элементы русбоя, - предположил Сергей.
     Андрей бросил на него острый взгляд.
     - Верно! Неудивительно, что именно ты это заметил. Приятно встретить человека, чтущего историю своего народа, его традиции.
     - Хорошо, что ты из спецназа ушёл, - сказал Павлуха. – Не люблю я их.
     - Спецназ – государственная структура. Она защищает власть. А я хочу служить русскому народу. И я буду защищать его не только от уголовной мрази, но и от прочей нечисти. Можете не сомневаться.
     - Да ты что, Андрюха! – воскликнул Павел. – Разве кто сомневается? Ты ж себя показал в лучшем виде. Храбрый мужик – ничего не скажешь!
     - Но вы, Павел, тоже отчаянный, - произнесла с боковой полки Нина Аверьяновна. – Так смело отчитали их! Только я почти ничего не поняла, словно вы с ними вовсе не на русском языке разговаривали.
     - Я с ними, тёть Нин, на блатном разговаривал. Они другого языка не понимают.
     - А вы, выходит, знаете их язык.
     - Знаю.
     Павел не стал объяснять, откуда ему известен тёмный язык уголовников, а присутствующие деликатно воздержались от расспросов.
     Нина Аверьяновна вздохнула:
     - И как только люди могут быть такими жестокими? Ведь их же матери родили. Они же детьми были когда-то.
     - Нет у них матерей, - сердито сказал Ярослав. – Не может быть матерей у такой сволочи.
     Он ещё не успел успокоиться после недавних событий. Нина Аверьяновна удивлённо взглянула на него.
     - Как «нет»? Чьи же они дети?
     - Дети Кали-Юги, - неожиданно сказала девушка.
     - Чьи? – переспросила Нина Аверьяновна.
     - Это, вероятно, из того же языка, на котором Павел разговаривал с хулиганами, - предположил Иван Соломонович.
     - Сукины они дети, - сердито выпалил Василий Матвеевич. – Это я вам говорю на нашем, русском языке.
     - Нет, что вы! – воскликнула девушка. – При чём тут блатной язык? «Кали-Юга» означает «тёмная эпоха». Это из индийской религии – индуизма. Неужели не слышали об этом?
     Она обвела присутствующих вопросительным взглядом, задержав его на Сергее Плетнёве. Он кивнул в ответ.
     - Слышал.
     Девушка оживилась.
     - А вы – анастасиевец, верно?
     - Не совсем так, - ответил он. – Но идея мне близка.
     - То есть, вы также взяли себе гектар земли вдали от города?
     - Я взял пять гектаров.
     - Вот! - торжествующе воскликнула девушка. – Значит, вы прочли книги Владимира Мегре, а потом взяли землю?!
     - Увы, нет. Я сначала взял землю, а потом прочёл книги. И должен сказать, что многое в них вызвало у меня сомнения.
     - Что же вам там не понравилось? – удивлённо спросила она.
     Сергей слегка пожал плечами.
     - Да так, нашёл ряд противоречий. Словом, не всё принял душой.
     - И всё же, что конкретно? – не отступала собеседница.
     - Наверное, про эту... тёмную эпоху, - предположил Павлуха.
     - Нет-нет! - отмахнулся Плетнёв. – Вот как раз по поводу тёмной эпохи я согласен. У разных народов говорится о ней. Для индийцев она Кали-Юга. Для других: железный век, лютая эра рыб. Может быть, ещё как-то. Древние славяне называли её "Ночь Сварога".
     - Всё-таки вы язычник! – заключил Иван Соломонович таким голосом, словно это открытие было для него очень важным.
     Андрей странно взглянул на него.
     - Все мы в душе язычники, - сказал он. – Только вот общего языка у нас нет.
     - Простите, не понял, - насторожился Шонберг. – Что вы имеете в виду?
     - Разным Богам поклоняемся. Поэтому нет между нами понимания и никогда не будет.
     - Ну почему же? - возразила Нина Аверьяновна. – Я с вами абсолютно не согласна. Вот нас здесь восемь человек. Мы разговариваем на одном языке и прекрасно понимаем друг друга.
     Андрей усмехнулся.
     - Вы в этом уверены?
     Она не успела ответить. С верхней полки раздался голос Сержа:
     - Что-то у вас с арифметикой не ладится, Нина Аверьяновна. Или вы кого-то из нас за человека не считаете?
     Женщина смутилась.
     - Ой, извините! Вы же не участвовали в нашем разговоре, вот я и  забыла про вас.
     - Ага! Значит, всё-таки меня исключили из числа гомо-сапиенс? – шутливо наседал Серж со своей ехидной улыбочкой.
     - Он не только в разговоре не участвовал, - проворчал Ярослав.
     Его слова Серж пропустил мимо ушей. Он свесился с полки, чтобы увидеть девушку, сидящую под ним.
     - Как тебя зовут, красавица?
     - Юля, - ответила девушка.
     - Очень приятно, Юленька! А то здесь толпа мужиков, а спросить имя у девушки никто не догадался. Мужланы неотёсанные.
     Ярослав вновь почувствовал острую неприязнь к нему.
     - Значит, ты у нас один настоящий мужчина? Что ж с нами-то не пошёл девушку выручать?
     Серж даже не удостоил его взглядом. Всё также свешиваясь и глядя на девушку, сказал, как ни в чём не бывало:
     - Я ж не знал, что она такая хорошенькая. Иначе первым бы бросился её спасать. Но Юленька меня простит. Верно, красавица?
     Девушка промолчала.
     - Да ты не смущайся, - не унимался Серж. – Я понимаю: тут толпа народу – сидят, пялятся. Давай уйдём от них в тамбур.
     Павлуха неожиданно взорвался.
     - Слушай, ты, сопи в тряпочку. Нарисовался, когда тебя не просят.
     Серж захихикал.
     - Юленька, неужели я опоздал? У тебя уже появился поклонник. Да какой пылкий! Только он не понимает, что шансов у него ноль.
     Лицо Павлухи приняло свирепое выражение. Предотвращая нежелательные действия, Ярослав крепко сжал его руку выше локтя.
     - Не горячись, Паша. Не стоит он того. А ты угомонись и не напрашивайся на неприятности, - осадил он Сержа.
     - Ой-ой! - произнёс Серж трагическим голосом. – Как вы меня напугали! Вот только я не понял, от кого мне неприятности могут быть.
     Павлуха смотрел на него с нескрываемой ненавистью.
     - Объяснить?
     Серж перестал улыбаться.
     - Ну, попробуй, объясни, - сказал он, лениво растягивая слова. – Только учти: я кандидат в мастера по боксу.
     - Мне это поровну!
     - Ну да, ну да! Ты же у нас герой! – в голосе Сержа опять зазвучали ехидные нотки. – Один побежал хулиганов успокаивать. Только сдаётся мне, что ты сам из их породы. И где по фене ботать научился, тоже нетрудно догадаться. «Девять лет на природе...», - передразнил он.
     - Я тебя урою! – прошипел Павлуха, вскакивая с места.
     - Ой, Павел, не надо! Прошу вас! – испуганно воскликнула Юля. – Мне опять страшно. Ну, пожалуйста! – протянула она жалобным голосом.
     Павлуха посмотрел на неё, постоял в нерешительности, потом нехотя опустился на место. Внутри у него клокотало.
     - И всё-таки: что же ты с нами не пошёл, если смелый такой? – повторил вопрос Ярослава Сергей Плетнёв.
     - А я не дурак, чтобы на ножи лезть, - ответил Серж.
     Василий Матвеевич, наблюдавший за этой сценой, мрачно резюмировал:
     - Мы, стало быть, дураки, коли ввязались, - он поднял глаза на Сержа. – Знаешь, что я о тебе думаю?
     - Не знаю и знать не хочу, - Серж опять откинулся на полку.
     - Я всё же скажу...
     - Да плевал я!..
     Андрей недобро усмехнулся.
     - Смотри, как бы тебе плевательницу не разбили.
     Серж опять резко свесился, гневно сверкнув глазами, но, встретившись с Андреем взглядом, утихомирил свой гнев.
     - Ну, посудите сами, - заговорил он примирительным тоном. – Вы сейчас чувствуете себя героями, потому что отделались шишками да ссадинами.  А что было бы с вами, если бы не этот супермен? - он указал пальцем на Андрея. – Эти отморозки вспороли бы вам животы, вот и всё. На том бы и закончилось ваше геройство.
     Павлуха мотнул головой в сторону Юли.
     - А как же она?
     - А что она? Что они ей могли сделать? Ну, напоили бы да, может быть, полапали слегка. Стоило из-за этого войну затевать?
     У Юли округлились глаза.
     - Ну ты, гнида! – Павлуха опять вскочил с места, готовый броситься на Сержа.
     - Успокойся, Паша! – мягко сказал Сергей Плетнёв. – Считай, что его нет среди нас. Нина Аверьяновна была права: нас здесь восемь человек.
     Серж вдруг разозлился.
     - Да что вы ко мне прицепились? В вагоне полно мужиков. Кто из них помог вам? Никто, кроме вот этого мордоворота. Чего к ним-то не цепляетесь? – он перевёл взгляд на Шонберга. – Соломоныч, вон, тоже энтузиазма не проявил. Но вас почему-то это совсем не волнует.
     Иван Соломонович неуютно поёжился.
     - У меня здоровье... - пробормотал он. – Сами понимаете: возраст.
     - «Здоровье»! «Возраст»! – передразнил его Серж. – Дедуля с Урала, небось, постарше тебя будет – и ничего: кинулся в бой с пионерским задором.
     Василий Матвеевич бросил на Сержа гневный взгляд, потом встал и стащил его с полки, сграбастав в пятерни футболку на груди. Серж дёрнулся пару раз, пытаясь вырваться из его рук, но, как видно, сил пожилому уральцу было не занимать.
     - Убери лапы, папаша.
      Не разжимая пальцев, Василий Матвеевич крепко встряхнул парня.
     - Если ты, гадёныш, ещё раз позволишь себе подобный тон, я из тебя вытрясу всю твою наглость, - тяжело проговорил он, едва сдерживаясь от гнева.
     Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. Василий Матвеевич грозно нависал над своим соперником.
     - Ты меня понял?
     - Понял, - сквозь зубы процедил Серж. – Лапы убери.
     Уралец брезгливо оттолкнул его от себя и вновь опустился на лавку. Серж больше не ухмылялся. С мрачным лицом он свернул свою постель и пошёл к проводнице, чтобы попросить её найти ему новое место.

     Глава 4. Адольф Гитлер и другие писатели

     - Кажется, вас зовут Нина Аверьяновна? – спросил Андрей, взглянув на женщину.
     - Да, - ответила она.
     - Так вот вам наглядный пример, Нина Аверьяновна, как люди, говорящие на одном языке, не могут найти общего языка.
     Нервное напряжение последних дней вырвалось из Ярослава Григорьевича негромким, но неудержимым смехом.
     - Так ведь Нина Аверьяновна говорила про восемь человек, - сказал он, продолжая посмеиваться. – А Серж был девятым. Вот и не вписался в зону понимания.
     Павлуха удивлённо уставился на него.
     - Ты чего развеселился?
     - Фамилию оправдываю. Понимаешь, Паша, Веселов моя фамилия.
     Василий Матвеевич внимательно посмотрел на Ярослава.
     - Мы не встречались прежде? Мне ваше лицо знакомо.
     - Встречались. В Москве во время шествия нетрадиционного сброда и последовавшего за ним побоища.
     - Ах да, теперь вспомнил. Вы сибиряк. Ну что же, рад, что мы снова встретились!
     - Честно говоря, я не очень рад, - продолжал Ярослав, поддаваясь приступу нездорового веселья. – Не дай, Бог, нам ещё когда-нибудь встретиться.
     - Это почему же? – удивился уралец.
     - Ну, сами посудите: при первой встрече мы стали свидетелями драки, при второй – участниками. Поскольку события происходят по нарастающей, при третьей у нас есть все шансы стать жертвами.
     Василий Матвеевич ещё некоторое время удивлённо смотрел на него. Потом понял, что собеседник шутит, и тоже заулыбался.
     - А вы ведь верно подметили – есть закономерность.
     Нина Аверьяновна внимательно вслушивалась в их разговор. На её лице читались страх и любопытство. Наконец, она не выдержала и задала свой вопрос:
     - Что же случилось в Москве? Как я поняла, кого-то побили?
     - Да, было дело. Довелось нам с Ярославом Григорьевичем стать свидетелями крайне неприятного зрелища, - Василий Матвеевич подробно рассказал о недавнем происшествии.
     Когда он закончил, повисла пауза. Молчание нарушила Нина Аверьяновна:
     - Господи, ужас-то какой! Что творится с людьми! Совсем озверели.
     Андрей согласно качнул головой.
     - Вы правы: ужас, что творится. Люди не просто звереют – в скотов превращаются. И уже не стыдятся своего скотства, а несут его гордо над головой, как знамя. То, что четверть века назад считалось позором, стало выставляться напоказ. Радугу на флагах намалевали, ублюдки!
     - Это грустно, очень грустно, - согласился с ним Сергей. – Словно детей ограбили. Ведь радуга – это первое, что дети начинают рисовать. Наши давние предки почитали радугу как символ чистоты. Теперь выходит наоборот.
     - Общество стало слишком терпимым, - сказал Ярослав. – Раньше, если кто-то выделялся, пальцем тыкали. Сейчас никого ничем не удивишь.
     - Общество стало безразличным, - высказал своё мнение Василий Матвеевич. – Никому ни до кого нет дела. Вот и расползается гниль по стране.
     Нина Аверьяновна с волнением слушала, потом горячо воскликнула:
     - Но эти ребята в масках!.. Неужели вы их оправдываете? Они ведь настоящие бандиты!
     Лицо Андрея вновь исказила недобрая усмешка.
     - Я не считаю их бандитами. Бандиты грабят и убивают ради наживы. А эти ребята патриоты. В их действиях нет корысти. Вот скажи, - обратился он к Ярославу, - что ты чувствовал, глядя на шагающих педиков?
     - Мне было противно.
     - Вот!
     - Но от сцены избиения стало ещё противнее. Думаю, что и Василий Матвеевич не получил удовольствия от этого зрелища.
     Василий Матвеевич молча покачал головой в знак согласия.
     - И что же вы предлагаете? – спросил Андрей. – Оставить этих уродов безнаказанными?
     Молчавшая до сей поры Юля осторожно сказала:
     - Мне кажется, что эти люди очень вредны и даже опасны. Они разрушают моральную основу, вызывают нездоровый интерес у молодёжи, сбивают её с пути. Их надо наказывать, обязательно надо! Только не так, а по закону.
     - Правильно! – поддержала её Нина Аверьяновна.
     - Закон – орудие власти, - тут же отреагировал Андрей. – А наша власть, как ни печально, не только не наказывает психопатов, но и открыто поддерживает их, - он обвёл взглядом присутствующих. – Кто из вас верит в нашу нынешнюю власть?
     Все промолчали в ответ. Андрей удовлетворённо подытожил:
     - Вот видите! Как ни крути, а парни в масках молодцы. Они взвалили на себя грязную, неблагодарную, но необходимую работу. Кто-то же должен очистить страну от скверны.
     - Туфта всё это, - неожиданно сказал Павлуха. – Фуфло натуральное.
     Он слегка смутился, враз оказавшись в центре внимания.
     - Говори, Паша, - подбодрил Ярослав, заинтригованный его словами. – Что ты хотел нам сказать?
     - Да я говорю, что это всё фуфло, - повторил Павлуха. – То есть про парней, которые педиков били. Знаю я эту братию. Никакие они не патриоты. Только прикрываются благородной целью, а по сути та же гниль.
     Он опять умолк, а остальные продолжали смотреть на него, ожидая дальнейших слов. Андрей недовольно сморщился.
     - Так-так! Ну, давай дальше.
     Павлуха пожал плечами.
     - А чего дальше? Всё.
     - Нет, так не пойдёт, - не отступал Андрей. – Сказал «А», говори «Б». Ты высказал свою точку зрения. Будь добр обосновать её.
     Павлуха, совсем недавно восхищавшейся храбростью собеседника, теперь уставился на него исподлобья.
     - Обосновать, блин! Чего тут неясного? Накачали парни мышцы, научились махать ногами да руками – вот кулаки и зачесались. Хочется же попробовать на практике свои способности. Особенно, когда чувствуешь силу и превосходство. Так всегда было. Любой отморозок старается свою агрессию благородной идеей прикрыть. Одни педиков бьют, другие – азиатов и кавказцев, а третьи – всех подряд, потому что «все сволочи». И никто из них никогда не признается, что он сам сволочь. Повидал я всяких «патриотов»…
     Павел замолчал. А Ярослав вдруг почувствовал к нему уважение и симпатию. То, что он только что услышал, было созвучно его собственным мыслям и чувствам. Он решил поддержать Павлуху.
     - А ведь Паша прав. Даже если изначально цель чистильщиков была действительно благородной, со временем они неизбежно скатываются до обыкновенной уголовщины. Видя, как бандитские группировки гребут деньги, парни начинают задумываться: «А почему бы и нам не использовать свои возможности? Ведь для родины благое дело делаем! Так неужто не имеем права?». И начинают постепенно входить во вкус. И вот уже готова очередная банда. Вспомните печально известных «люберов». Ведь они тоже начинали как поборники порядка – били неофашистов, приезжих барыг, тех же геев. Словом, всех, кто, по их понятиям, разваливал нравственные устои в нашем отечестве. Что с ними стало потом? Превратились в заурядных бандитов. Безнаказанность неизбежно делает своё чёрное дело.
     - Но почему так происходит? – с горечью воскликнула Нина Аверьяновна. – Почему такое стало возможным в нашей стране?
     Василий Матвеевич поднял на неё угрюмое лицо.
     - Вся беда в том, что к власти пришли бандиты.
     Андрей скорчил презрительную мину.
     - Беда в том, что к власти пришли жиды, - сказал он.
     Наступила неловкая пауза. Люди вопросительно поглядывали друг на друга и искоса – на Шонберга. Сам же Иван Соломонович смотрел в окно, словно не слышал последних слов разговора.
     Поезд тем временем сбавлял ход. Василий Матвеевич поднялся.
     - Засиделись мы тут. Пойду, проверю, на месте ли вещи. Да и перекусить давно пора.
     Но по проходу уже двинулись пассажиры с багажом, для которых путешествие в этом поезде подошло к концу. Ему пришлось опять сесть на место.
     - Ничего не поделаешь. Придётся подождать, - он иронически прищурился, глядя на Юлю. – Так что вы, красавица, хотели рассказать нам про чёрную эпоху?

     * * *

     Юле пришлось прервать свой рассказ в самом начале – проводница привела к ним вновь прибывшего пассажира, чьё место, видимо, она отдала Сержу.
     - Это ваш новый сосед. Смотрите у меня, не обижайте его! – сказала она с шутливой строгостью и ушла.
     Мужчина представился Сергеем Евгеньевичем. На вид ему было чуть больше шестидесяти. Умное интеллигентное лицо и простая добродушная улыбка вызывали расположение к этому человеку. Он уложил свои вещи и присел с краю на полку.
     - Извините, потесню вас.
     - В тесноте, да не в обиде, - отозвался Сергей. – Присаживайтесь, места хватит.
     - Кажется, я прервал вашу беседу.
     - К беседе мы вернёмся, - сказал Ярослав. – Тема очень интересная. Юля рассказывала нам про тёмную эпоху, в которую мы живём.
     Сергей Евгеньевич понимающе улыбнулся.
     - Ах, вот вы о чём! Кали-Юга. Если верить древним источникам, она подошла к своему концу, и скоро должна начаться Сатия-Юга – золотой век человечества.
     - Да-да! – оживилась Юля, встретив понимание. – Вы правильно сказали. Время Кали-Юги закончилось. Отношения станут другими. Жестокость, равнодушие, алчность, зависть – всё это уйдёт в прошлое. Люди потянутся к свету. На первый план выйдет духовность.
     Андрей смотрел на неё с плохо скрываемой насмешкой.
     - И когда же наступит это время?
     Ему ответил Сергей Евгеньевич:
     - Если я не ошибаюсь, тёмная эпоха должна была закончиться пару лет назад.
     - Что-то я этого не замечаю, - угрюмо сказал Ярослав. – Личный опыт и наблюдения за окружающими не внушают оптимизма.
     - Но эти изменения не могут произойти мгновенно, - возразила Юля. – Период Кали-Юги длился много тысяч лет. Поэтому нужно время, чтобы мир стал другим. Но люди уже меняются, просто вы этого не замечаете. Присмотритесь внимательно, и вы увидите перемены. Тёмная эпоха доживает свои последние дни.
     От её запальчивости, светлой убеждённости в переменах к лучшему у Ярослава поднялось настроение. Если среди молодёжи ещё встречаются такие чистые, не развращённые вседозволенностью души, значит, не всё потеряно. Почувствовав глубокую симпатию к этой практически незнакомой девушке, он сказал с улыбкой:
     - Ну что ж, вы нас обнадёжили. Если осталось немного подождать, то я готов потерпеть. Вот бы узнать конкретную дату, когда настанут светлые времена. Может быть, вы нам её назовёте?
     Юля заулыбалась в ответ.
     - Можно попробовать. Сейчас скажу, подождите немного, - она на полминуты закрыла глаза, после чего торжественно объявила: - До конца Кали-Юги осталось ровно два месяца. Двадцать пятое августа – её последний день.
     Сказав это, девушка весело засмеялась. Андрей с усмешкой покачал головою.
     - Как всё просто! Дождаться определённой даты, и жизнь станет лучше. Ничего не нужно делать, всё само собой образуется. Только вот каким образом это произойдёт? Можете объяснить?
     Видимо, не уловив иронии, Юля простодушно заговорила:
     - В период Кали-Юги Земля находится в зоне влияния тёмных сил. Сейчас она выходит из этой зоны. А может быть, уже вышла.
     - И что это за тёмные силы? – продолжал допрос Андрей.
     Юля слегка замешкалась.
     - Ну… Я читала, что их представителями являются люди с серой кожей и глазами цвета мрака.
     Андрей рассмеялся.
     - Вот-вот! И я про них. Только эти люди сейчас реально правят нашим отечеством. Да что там – они правят всем миром. Как же мы можем выйти из зоны их влияния? Вы, милая девушка, наслушались сказочников вроде Трехлебова и Хиневича. Но реальность, увы, куда суровее. Если мы будем сидеть и ждать, светлой эпохи нам никогда не дождаться.
     - Что же нам нужно делать? – спросила Нина Аверьяновна.
     - Действовать! Мы должны бороться за своё право на достойную жизнь. Отбросить в сторону жалость, брезгливость, страх. Мы не имеем права жалеть врага, если хотим спасти свою страну, свой народ.
     Сергей Евгеньевич внимательно посмотрел на него.
     - Врагами, как я понимаю, вы считаете евреев?
     - Вы абсолютно правы. «Люди с серой кожей и глазами цвета мрака» - это иудеи, жиды.
     - Мне кажется, всё не так просто, как вы представляете…
     - Совершенно верно: всё не так просто, - говорил Андрей, всё больше распаляясь. – Они просочились в нашу жизнь, растворились в ней. Их порой не так-то легко распознать. Они берут в жёны наших женщин, присваивают себе русские фамилии. Но наши традиции они никогда не примут. Напротив, они делают всё, чтобы разрушить нравственные основы, развратить нацию, лишить её моральных устоев. Поэтому мы должны научиться распознавать врага и обезвреживать его.
     Долго молчавший Иван Соломонович неожиданно напомнил о себе.
     - Позвольте полюбопытствовать, как вы это себе представляете? Нет-нет, конечная цель мне понятна. Меня интересуют подробности. Поскольку я имею прямое отношение к ненавидимой вами нации, мне не всё равно, как вы собираетесь действовать. Железные прутья? Бейсбольные биты? Цепи?
     Андрей взглянул на него исподлобья.
     - В борьбе за спасение отечества все средства хороши.
     - Нельзя же всех грести под одну гребёнку, - вступилась за соседа Нина Аверьяновна. – Люди везде разные. Что плохого вам сделал Иван Соломонович?
     - Иван Соломонович? – Андрей презрительно хмыкнул. – А почему Иван, если Соломонович? Хоть бы легендарное русское имя не пачкали.
     - А кто вам сказал, что оно русское? – заартачился Шонберг. – Это имя изначально еврейское – Иоанн. Вы его изменили на свой лад. Теперь выражение «русский Иван» – синоним пьяницы. Сами не умеете, не хотите жить по-человечески, а виновных на стороне ищете. Пьёте, дебоширите, деньгами сорите. Кто вам виноват?
     - А вот вы и виноваты. Вы играете на человеческих слабостях, сбиваете людей с пути. Я ведь тоже немало книг прочёл на историческую тему. И везде одно и то же – где появляется ваше племя, там начинается разложение и упадок.
     Ярослав чувствовал, как у него опять портится настроение. От душевного подъёма, наступившего после победы над хулиганами, не осталось и следа. Сергей Плетнёв, судя по его виду, испытывал примерно те же чувства. Иван Соломонович отвернулся к окну. Павлуха, открыв от удивления рот, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Василий Матвеевич сидел с опущенной головой. Ярославу показалось, что в душе пожилого уральца закипает гнев. Всё также не поднимая головы, но ещё сдерживаясь, он спросил:
     - Что же это за «исторические» книги? У каких авторов ты такое прочёл?
     Ярослав отметил про себя, что старик обратился к собеседнику на «ты». До этого такой «чести» удостоился только Серж. Потеря уважения была налицо. Андрей, как видно, не обратил на это внимания.
     - Добро! – сказал он. – Я назову фамилии, хотя не уверен, что они вам знакомы. Это Григорий Климов, Владимир Истархов. Адольф Гитлер, наконец.
     Василий Матвеевич поднял на собеседника глаза.
     - Первых двух я действительно не знаю. А вот с последним литератором хорошо знаком.
     Андрей с удивлением посмотрел на него.
     - Вы читали Гитлера? Вот уж не ожидал.
     - Я-то? Как же, читал. Рад бы не читать, да пришлось. Он мне персональную записку настрочил. Точнее, надпись на долгую память.
     Василий Матвеевич так рванул манжету на левом рукаве рубашки, что оторвалась пуговица. Закатав рукав, он поднял руку кверху, показывая внутреннюю сторону предплечья, на котором синел шестизначный номер.
     - Вот, полюбуйся! Это от твоего кумира. Семьдесят два года прошло, а каждая цифра смотрится почти как новенькая. Качественно сделано, с немецкой аккуратностью.
     Он тяжело перевёл дух. Захлестнувшие его эмоции мешали говорить.
     - Мы жили в деревне под Орлом, когда началась война. Я мало что помню – мал был тогда, всего четыре годика. А спросить потом уже не у кого было. Но кое-что обрывками засело в памяти на всю жизнь. Так врезалось, что не сотрёшь ничем. Помню горящие избы. Толпы людей. Плач, крики, стоны. Автоматный треск. А потом лагерь. Страх перед людьми в военной форме. Оскаленные пасти овчарок. А ещё мёртвые тела. Много мёртвых тел. Запах смерти кругом. Ты знаешь, что такое запах смерти? И ненависть, лютая ненависть. Только тогда мы не евреев ненавидели. Немцев! А этих бедолаг жалели. Досталось им.
     Он буравил Андрея глазами, тяжело дыша. Андрей спокойно выдержал его взгляд.
     - Вы же должны понимать, что в мире ничего случайного не происходит. История человечества изобилует фактами гонений на евреев – изгнаний, погромов, физических расправ. Случайно ли это? И Гитлер не был исключением в своём отношении к ним. Он понимал, что жиды – не люди, поэтому стремился очистить землю от них.
     - Гитлер и славян за людей не считал, - напомнил Сергей Евгеньевич. – И уничтожил значительно больше, чем евреев. Вы привели не слишком удачный пример.
     Василий Матвеевич торжествующе смотрел на Андрея.
     - Ну, что ты на это скажешь? Или нечего сказать?
     - Есть. Мне есть что сказать, отец, - Андрей с задумчивым видом смотрел ему в глаза, словно прикидывая, стоит ли продолжать этот разговор. – Вот только я не уверен, что ты захочешь меня услышать.
     - Да уж попробую.
     - Ну, тогда скажи, кто привёл Гитлера к власти?
     Василий Матвеевич удивлённо вскинул брови.
     - Что за дурацкий вопрос? Понятно кто – немцы!
     Андрей насмешливо скривил рот.
     - Ты уверен? Тогда ответь: на какие шиши? Германия в то время была разорена жидами-демократами. А чтобы участвовать в выборах, огромные средства нужны. Где же взял их бывший ефрейтор?
     Сергей Евгеньевич озадаченно хмыкнул.
     - А ведь так оно и есть. Как ни парадоксально, но именно деньги евреев привели Гитлера к власти.
     - Что за чушь?! – взорвался Василий Матвеевич. – Они что, по-вашему – идиоты? Или самоубийцы?
     - Я не имел в виду Ивана Соломоновича и ему подобных…
     - Чушь! – не унимался уралец. – И слышать не хочу.
     Андрей шумно выпустил воздух изо рта и хлопнул себя ладонями по коленям.
     - Ладно! Не вижу смысла продолжать этот разговор. Не найдём мы понимания. Общего языка не найдём, хотя и говорим на одном языке.
     Он поднялся.
     - Ну что ж, прощайте! Не знаю, как вам, а мне приятно было познакомиться. С теми, кто вёл себя по-мужски. Не смотря на разногласия.
     Андрей ушёл. Некоторое время сидели молча. Василий Матвеевич покачал головою и сказал с горечью:
     - Жаль! Очень жаль! Так больно разочаровываться в людях…
     Он тоже поднялся.
     - Однако засиделся я с вами. А мне выходить скоро. Пойду готовиться.
     Поезд приближался к Челябинску.

     Глава 5. Исповедь Павлухи

     В Челябинске вместе с Василием Матвеевичем своё путешествие закончили Юля и Иван Соломонович. Старый еврей сухо попрощался и поволок свой багаж к выходу. Он уносил в своём сердце обиду, которую не смогли растопить ни добрые пожелания соседей по вагону, ни их приветливые улыбки. Василий Матвеевич крепко пожал попутчикам руки. Ярославу сказал:
     - А я всё равно был бы рад снова встретиться с вами. Чёрт с ними – с неприятностями.
     - Надеюсь, их больше не будет, - ответил Ярослав полусерьёзно. – Когда мы снова встретимся, Кали-Юга по Юлиным предсказаниям, скорее всего, уже закончится.
     Юля на прощание одарила всех светлой улыбкой. Задержала взгляд на Павлухе, который в данный момент имел довольно мрачный, подавленный вид.
     Сергей Плетнёв окинул их острым взглядом, потом поднялся с места.
     - Позвольте, Юля, помочь вам.
     Он подошёл к девушке, взял её вещи. Вместе они вышли на перрон.
     Нина Аверьяновна тяжело вздохнула.
     - Что же вы, Паша, сами-то не вызвались помочь? Ведь понравилась вам девушка. А вы упустили свой шанс.
     Павел угрюмо опустил голову.
     - Зачем я ей нужен… такой…
     Собеседница всплеснула руками и горячо заговорила, незаметно для себя перейдя на «ты»:
     - Какой «такой»? Что ты наговариваешь на себя? Ты за девчонку на ножи бросился. Думаешь, она этого не оценила?
     - А ведь она права, - поддержал женщину Ярослав. – Ты хороший человек, Паша. Сам себя недооцениваешь. Поверил цинику Сержу, что у тебя шансов нет.
     - Вот-вот! – ещё больше загорячилась Нина Аверьяновна. – Только чего было его слушать, Сержа этого? Доброго слова никому не сказал. Одни гадости.
     Павлуха резко мотнул головой.
     - Тёть Нин, не надо, не травите душу.
     Тем временем в вагон заходили, занимая свои места, новые пассажиры. Вскоре появился и Сергей Плетнёв. Он сел напротив Павла, добродушно улыбаясь.
     - Не грусти, Паша. Всё хорошо, - Сергей протянул Павлухе сложенный листок бумаги. – Вот, держи! Это Юля просила передать тебе. Здесь её телефонный номер и адрес электронной почты.
     Проводница разобралась с вновь прибывшими. Поезд тронулся. Место Ивана Соломоновича осталось не занятым.
     Павлуха с растерянным видом смотрел на Плетнёва и всё не решался взять у него листок. Сергей рассмеялся.
     - Ну, чего ты? Бери!
     - А это… точно мне?
     - Тебе-тебе! Не мне же. Я-то женат. Хотя… - Сергей озадаченно почесал затылок. – Вот же незадача! Ведь и в голову не пришло поинтересоваться твоим семейным положением. Может быть, ты тоже женат?
     - Да не… - Павлуха взял листок и спрятал в кармане рубашки. – Не женат я. Был женат, но давно.
     - Что было давно, то быльём поросло, - сказал Сергей.
     - Что же случилось у вас с супругой? – полюбопытствовала Нина Аверьяновна, вновь перейдя на «вы». – Беда какая или просто не сложилось?
     Было заметно, что настроение Павла улучшилось. Юлина записка сделала своё доброе дело. Он охотно ответил:
     - До беды, слава Богу, не дошло. Хотя, конечно, всяко могло случиться. А так… В общем, ошибся я.
     - От ошибок никто не застрахован, - вновь поддержал его Плетнёв. – Не стоит на них зацикливаться. Их просто надо исправлять по возможности. А если исправить уже невозможно, то хотя бы учитывать на будущее, чтобы не наступать на одни и те же грабли.
     - Точно! – живо отозвался Павел. – Ты всё правильно сказал. У меня так и вышло. Исправить уже ничего нельзя было, но вовремя спохватился, чтобы не наделать новых глупостей. Ну, загремел бы опять. А какой смысл?
     Ярослав невольно дёрнулся, словно его толкнули. Он остро почувствовал, что Павлухины проблемы чем-то схожи с его собственными. Хотел спросить о подробностях, но любопытная Нина Аверьяновна его опередила.
     - Ой, Паша! Что же всё-таки случилось? Надеюсь, все остались живы?
     Павлуха махнул рукой.
     - Да, живы все. Теперь-то я понимаю, что это правильно. А тогда думал совсем по-другому. Наломал дров.
     Он умолк, погружённый в воспоминания. Потом продолжил свой сумбурный рассказ:
     - Он-то тут не при чём. Зря я его. Это её надо было. Нет, он, конечно, тоже при чём, но она больше виновата. Он-то что? Он мужик. Баба позволила – он и полез. Ну и получил своё. И я своё получил. Он в реанимацию, а я на зону. А она лёгким испугом отделалась.
     - Так вы его?.. – чуть слышно прошептала Нина Аверьяновна. – Слава Богу, что не убили.
     - Да можно сказать, что убил. Только ненадолго. Я же с ними недавно встречался. Затем и в Москву поехал, чтобы свести счёты – они ведь три года назад в столицу жить перебрались. Вот, думаю, как-то несправедливо получилось. Она заварила кашу, а расхлёбывать пришлось другим. А потом вдруг понял: глупо всё это. Не стоит она того, чтобы из-за неё новый срок мотать. Тут вся моя злость и пропала.
     - И правильно! – воскликнула Нина Аверьяновна. – Что толку мстить. Вы и так за это девять лет расплачивались.
     - Да не-е, - протянул Павлуха. – За то мне шесть лет впаяли. Трёшку уже на зоне накинули. Народец там не очень дружелюбный. Всякого норовят на излом взять. Меня тоже попробовали сломать. А-а, думаю, всё одно пропадать. Отправил ещё одного в реанимацию. Тоже выжил, гадёныш! И хорошо, что выжил. А то бы мне больше добавили. Конечно, и три года – не мало. Зато ко мне больше никто не лез. Уважать стали.
     - Господи! – Нина Аверьяновна опять перешла на шёпот.
     Павлуха продолжал:
     - Ну, так вот, встретился я с бывшей женой и её нынешним мужем – бывшим любовником то есть, и вся моя злость пропала. Они поначалу испугались. Люська в ноги кинулась. Он стоит рядом бледный, но держится с достоинством. А я смотрю на них, и нет у меня никакого желания счёты сводить. «Ладно, - говорю, - живите, раз заладилось у вас». Они засуетились, пригласили войти. Мужик коньяк достаёт, Люська закуску ставит на стол. С ней общаться, понятно, желания не испытывал. Да она сама это чувствовала, держалась в сторонке. А вот с ним мы выпили, поговорили по-человечески. Он мне и рассказал, что перенёс тогда клиническую смерть. На том свете побывал. Говорит, хорошо там. Даже возвращаться не хотел.
     Ярослав задумчиво покачал головою.
     - Да, там хорошо. Я тоже не хотел возвращаться.
     Все повернулись к нему.
     - Как, и ты тоже? – удивлённо спросил Павлуха. – У тебя-то что стряслось?
     - Да так, несчастный случай на производстве. Попал под напряжение по собственной глупости. Ничего интересного. Лучше расскажи, чем у тебя всё закончилось?
     Павел пожал плечами.
     - Да чем закончилось? Ничем. Вот еду обратно домой, в свой родной посёлок под Омском. Матушка там у меня в своём доме. Займусь ремонтом – постройки-то обветшали. А дальше видно будет. Попробую начать новую жизнь. Конечно, если получится.
     - Получится! Непременно получится! – горячо выпалила Нина Аверьяновна.
     - Она у тебя, Паша, уже началась, - сказал Сергей Плетнёв. – Ты встретил хорошую девушку. Не думаю, что это случайность. И ещё ты понял и усвоил нечто очень важное. Это обязательно изменит твою жизнь.
     - Не понял: что я понял? – невольно скаламбурил Павлуха.
     - Ты увидел, что ненависть приносит только вред, и теперь учишься жить без неё.
     - Я?! Без ненависти?! – Павел удивлённо уставился на него. – Фигня всё это! Как можно жить без ненависти? Вокруг полно разной сволоты. Так и норовят залезть к тебе или в карман, или в морду. Нет уж, если меня ударят по одной щеке, вторую подставлять не буду. Зубы выбью!
     Ярослав тоже испытал немалое удивление.
     - Постой, Сергей, - сказал он. – Мне тоже не совсем понятно. Как же так? Ведь только сегодня мы вместе дрались с отморозками, чтобы выручить девушку. И ты, кстати, их совсем не гладил по головке, а бил что есть силы. Что же ты к ним при этом – добрые чувства испытывал?
     Сергей Евгеньевич с любопытством смотрел на спорящих, переводя взгляд с одного на другого. Разговор, несомненно, вызывал у него интерес. Нина Аверьяновна напряжённо вслушивалась в каждое слово.
     - Вы, братцы, всё валите в одну кучу, - ответил Сергей, и его лицо на мгновение озарилось неизменно мягкой улыбкой. – Я не предлагаю подставлять другую щеку. Безнаказанность ведёт к вседозволенности. Ты, Слава, правильно заметил: мы дрались с отморозками, чтобы защитить девушку. Эти парни нам изначально не понравились, но на конфликт с ними мы пошли, когда возникла острая необходимость. Когда у Павла рушилась семья, его поступками руководили эмоции. И он, впустив в сердце ненависть, совершил то, за что потом долго расплачивался и, возможно, жалел о содеянном. Но уже в местах заключения он действовал по необходимости. Ему пришлось выбирать: либо получить дополнительный срок, либо позволить растоптать своё человеческое достоинство. И Паша сделал осознанный выбор. Зло необходимо останавливать. Но нельзя ослеплять себя ненавистью. Границы между добром и злом подчас настолько размыты, что сгоряча можно перепутать одно с другим. Человека агрессивного любой демагог, жонглируя возвышенными понятиями, легко направит в то русло, которое ему выгодно. И несчастный «борец за правду» будет остервенело крушить черепа тех, на кого ему укажет его истинный враг.
     - Ты имеешь в виду Андрея? – спросил Ярослав.
     - Да, Андрей яркий тому пример. Наверное, он искренний человек и настоящий патриот, болеющий душой за свою страну. Но его глаза затянуты пеленой злобы. На спинах таких людей немало проходимцев приехало к власти.
     - Оказывается, до моего появления здесь происходили бурные события, - сказал Сергей Евгеньевич. – Ну что же, у вас была возможность получше узнать друг друга. И, знаете, мне очень нравится ваша компания, - он с явной симпатией взглянул на Плетнёва. – А вы, Сергей Валентинович – мудрый человек. В наше время проповедников пруд пруди. Начитались умных книжек и начали учить других, как правильно жить. А в своей жизни порядка навести не могут. Вы не из их числа. Не знаю, какие пути привели вас к пониманию истины. Здесь в разговорах коснулись темы клинической смерти. Не секрет, что люди, побывавшие по ту сторону, воспринимают жизнь совсем иначе. Они обретают спокойствие, уравновешенность, не поддаются негативным эмоциям, - теперь он повернулся к Веселову. – Что вы на это скажете, Ярослав Григорьевич? Вы же побывали «там»?
     Ярослав задумался, вспоминая события почти двухлетней давности. Тогда он действительно едва не погиб по собственной глупости. Хотел как лучше…

     Рабочий день приближался к концу. Народ в техническом отделе не то чтобы нервничал, но был слегка на взводе: конец года (декабрь перевалил за середину), а незавершённых дел – выше крыши. И вдруг на этаже погас свет. Компьютеры отключились. Местный остряк Миша Калошин отпустил шутку: мол, обещали в декабре две тысячи двенадцатого года конец света – так вот он, пожалуйста! Остальные сдержанно похихикали, но вряд ли кому-то стало по-настоящему весело. Дел-то невпроворот! Можно было подождать, когда освободятся электрики, но … оставаться на работе допоздна никому не хотелось. И Ярослав решил проявить инициативу.
     Он нашёл причину аварии – перегорела проводка. Обнаружив место неполадки, решил устранить её собственными силами – дело-то несложное. Взялся за работу, проявив недопустимую неосторожность – отключив рубильник, забыл нацепить на него предупреждение, чтобы не включали. И очень скоро замкнул на себе контакты. Сначала его ослепила яркая вспышка, а потом сознание стало медленно погружаться в темноту. Он ещё успел подумать, что лично для него конец света, кажется, уже наступил.
     …Словно сквозь прозрачную стену неведомая сила продёрнула его в иное пространство. Он оказался на бескрайнем цветущем лугу. Запах травы, цветочные ароматы, невиданные прежде яркие краски окружающей природы восхищали его, поражали воображение. Страх, тревога, растерянность постепенно исчезали, словно растворялись в воздухе. Душу заполнило ощущение щемящей радости. Счастья! Он невесомо поплыл над травой – туда, где его ждало прекрасное светящееся существо с большими белоснежными крыльями за спиной. А потом… Потом он стремительно полетел обратно к невидимой стене в пространстве. Сознание опять погрузилось во тьму.
     Когда он пришёл в себя, окружающий мир показался серым и отвратительным. В него не хотелось возвращаться. Сердце разрывалось от тоски. Врач назначил антидепрессанты.
     На следующий день его выписали из больницы, переведя на дневной стационар. Жена со слезами радости бросилась ему на шею. Что говорить, тогда у них были совсем другие отношения. Трудно сказать, когда между ними появилась первая трещинка. Но она появилась, расползаясь со временем всё шире и шире. Лида всё чаще стала высказывать недовольство. «Ты стал другим, - говорила она. – Тебя словно подменили». Потом она уехала в очередную командировку в Москву и осталась там. А у Ярослава начались проблемы с квартирой, которую бывшая супруга решила отнять у него в пользу своей дочери. В чём же он так изменился, чтобы с ним поступали подобным образом? Может быть, это её, Лиду, подменили, пока он лежал в коме?

     - Так что вы на это скажете? – повторил свой вопрос Сергей Евгеньевич.
     Ярослав неуверенно пожал плечами.
     - Не знаю. Я в себе не заметил больших перемен. Видимо, не достаточно сильно помер.

     * * *

     Уже наступила ночь, а им всё не спалось. Лежали на полках и переговаривались полушёпотом, чтобы не беспокоить соседей. Сергей Евгеньевич  с интересом выспросил подробности предшествующих его появлению событий. Трое его спутников, дополняя и поправляя друг друга, рассказали о произошедшем здесь инциденте. Ярослав с удивлением отметил, что одни и те же события каждый из них троих запомнил по-своему.  Видимо, любой человек воспринимает окружающий мир не так, как другие. Наверное, поэтому люди так часто не могут понять друг друга. Не об этом ли говорил Андрей? Ведь и данную ситуацию он, скорее всего, видел совсем иначе, чем они трое.
     Павлуха свесил голову с полки и спросил, глядя на Плетнёва:
     - Слышь, Сергей! А ты и вправду считаешь, что у меня с Юлей может что-то получиться?
     - Моё мнение значения не имеет, - ответил Сергей. – Важно, как ты сам считаешь. Хочешь быть с нею – будь. Но одного желания мало. Чтобы найти взаимное понимание, люди должны соответствовать друг другу. Если Юля тебе небезразлична, подтягивайся до её уровня. Всё зависит только от тебя.
     - Да мне и самому теперь интересно больше узнать, - горячо заговорил Павлуха. – Вот хотя бы эта Кали-Юга. Я ведь никогда прежде не слыхал о ней. В мире так много всего, о чём я не знаю. Наверное, поэтому многого не замечаю. Вот, к примеру, Юля видит, что люди меняются в лучшую сторону, а я не вижу. Значит, я ещё не вышел на свет. Не закончилась для меня тёмная эпоха.
     - Ты прав, Паша! Абсолютно прав! – живо отозвался Сергей. – Кали-Юга протекает не во времени и пространстве. Она в нас самих. Всё дело в том, в какую сторону мы движемся, к чему стремимся. Что впускаем в себя – Свет или тьму.
     - Однако человек живёт не только внутренним миром, - возразил Сергей Евгеньевич. – Мы все являемся заложниками внешних обстоятельств. Если окружающий мир начнёт рушиться, мы погибнем вместе с ним, в какую сторону не двигались бы. Не спорю, надо стремиться к свету. Но розовые очки надевать не следует. Появление среди молодёжи таких людей, как наша милая попутчица, вселяет надежду. Но много ли их? Средства массовой информации неустанно ведут свою подрывную работу, продолжая оставаться в руках тех, кому выгодна нынешняя ситуация. Они умело играют на человеческих слабостях. И люди поддаются на уловки, даже не понимая, что их дёргают за ниточки. К сожалению, думающих людей совсем не много. И сила, увы, не на стороне тех, кто умеет думать.
     - То есть в конец тёмной эпохи вы не верите? – спросил Ярослав.
     - Нет, почему же? Всё рано или поздно приходит к своему концу. Наша цивилизация, как и все предыдущие, проходит полный цикл из четырёх эпох. Кали-Юга – последняя из них. Человечество неизбежно заходит в тупик. Технический прогресс и нравственная деградация идут рука об руку. Люди становятся опасными для планеты. Она вынуждена защищаться.
     - Ах, вот как – Кали-Юга закончится неизбежной катастрофой! Я вас правильно понял?
     - Да, это так. Мы на Земле – не первая цивилизация и, увы, не последняя.
     Наступило короткое молчание, которое нарушил Сергей Плетнёв.
     - Позволю себе не согласиться с вами. Конец света уже неоднократно предрекали. Сначала в двухтысячном году, затем в две тысячи первом и, наконец, в две тысячи двенадцатом.
     - Да-да, помню. Даже дата была названа: двадцать первое декабря.
     - Однако мы до сих пор живы.
     Сергей Евгеньевич отнёсся к аргументу с иронией.
     - Каждая из эпох длится даже не тысячи лет, как сказала Юля, а десятки, возможно даже – сотни тысяч лет, - сказал он. – При таких временных отрезках называть год катастрофы, а уж тем более конкретную дату, по меньшей мере, несерьёзно. Высшие силы вряд ли интересуются графиками, составленными людьми. У них свои резоны.
     - Хорошо, не буду спорить, - согласился Плетнёв. – Оставим предсказания. Но ведь не только Юля, но и другие люди – и вы сами в их числе – заметили, что даже среди молодёжи есть те, кто тянется к свету. Тем более – старшее поколение, воспитанное на других ценностях. Взять, к примеру, тех же анастасиевцев. Они осознали пагубность нынешней цивилизации, тянутся к земле, стремятся возродить отношения, основанные на древних традициях. И их течение растёт, набирает силу.
     - Да, мне эта тема знакома. Раздать всем желающим по гектару земли, и жизнь наладится сама собой. Только где взять её на всех, землю-то? Население планеты стремительно увеличивается.
     - Я говорю о России. У нас много земли. Хватит всем с лихвой.
     - А другие страны? Рядом Китай со своим огромным населением. Япония давно смотрит жадными глазами на Дальний Восток. Про западные страны, и особенно США, и говорить не стоит – они никогда не питали к нам добрых чувств. Мы будем возрождать древние традиции, а они наращивать военную мощь. Как бы потом не пришлось поделиться территорией. Чьи традиции тогда будут на ней возрождаться?
     - Вы упомянули высшие силы, - напомнил ему Ярослав. – Верите в то, что они существуют?
     - А как же! – воскликнул Сергей Евгеньевич. – По большому счёту, все мы верим, что они есть. Даже отъявленные атеисты. Только называем по-разному: Вселенский Разум, Абсолют, Природа и, наконец, самое распространённое – Бог.
     - И эти силы, по-вашему, способны уничтожить нас всех?
     - Не думаю, что для них это будет слишком сложно…
     - Да я не об этом, - нетерпеливо перебил собеседника Ярослав. – Сколько раз приходилось слышать, что Бог – это любовь. Что он любит каждого из нас. Предостерегает, направляет, приходит на помощь в трудную минуту. Как же он может позволить себе стереть нас с лица Земли, если его действиями руководит любовь?
     - Высшие силы руководствуются целесообразностью. Их главная задача – сохранить равновесие во Вселенной. Ради спасения большого они готовы пожертвовать малым. Как бы вам объяснить… - Сергей Евгеньевич на несколько мгновений задумался. – Вот, представьте: в своём саду вы обнаружили муравейник. Для муравьёв вы в какой-то степени существо высшего порядка и можете существенно повлиять на их жизнь. Поскольку вы для них Бог – вы их, условно выражаясь, любите. Во всяком случае, относитесь к ним по-доброму: с интересом наблюдаете за их суетой, аккуратно обходите муравейник и, может быть, даже как-то ограждаете его, чтобы случайно не наступить. Но если муравьи начнут разносить тлю по вашим растениям, то вы постараетесь поскорее избавиться от них. А ведь муравейник – это целый мир, цивилизация со своими отношениями, порядками, законами. Со своим коллективным разумом. Вам неизбежно придётся выбирать. И выбор вы сделаете, уверяю вас, в пользу сада.
     Ярослав задумался: «Да, в сущности, все мы муравьи, переносящие на своих спинах ненасытную тлю – паразитов, пожирающих окружающий мир и ведущих планету к гибели. Только вот зачем мы это делаем? За ту жалкую порцию сладости, которую тля бросает нам в качестве подачки? Или не понимаем, что творим? Неужели мы не видим или не хотим видеть, что это мы сами кормим тлю, способствуем её тлетворному влиянию? Мы соучастники в процессе разложения мира…».
     Его мысли прервал Павлуха.
     - А что, я согласен с Евгеньичем. Вокруг столько мрази развелось. Тля натуральная! Я таких сволочей повидал, которых и людьми назвать нельзя. Их уже не исправишь – дохлый номер. Уничтожать надо, чтобы не поганили вокруг. Бог накажет людей за то, что позволяют таким землю топтать. Я так думаю: Будет Страшный Суд. Верно, Евгеньич?
     Ярослав грустно усмехнулся.
     - Судя по тому, о чём мы здесь говорили, судить и наказывать нас никто не будет. Нас попросту сотрут с лица Земли, исходя из осознанной необходимости. Деловито и без лишних эмоций. Возможно даже – с любовью.
     Сергей Евгеньевич негромко рассмеялся.
     - Понимаю вашу иронию, Ярослав Григорьевич. Но, увы, всё обстоит именно так. Выбор невелик. Либо уничтожают нас, либо мы уничтожаем планету и себя вместе с ней. Человек оторвался от природы, стал пренебрегать её законами. Он стремится произвести и продать как можно больше товаров, которые быстро устаревают и превращаются в отходы. Земля не в состоянии их переработать. Даже продукты питания становятся несъедобными. Из недр непрерывно черпаются ресурсы, чтобы, недолго послужив, пополнить бесчисленные свалки. В старые времена вещи стоили дорого и делались добротно. Они много лет служили своим хозяевам, передавались по наследству. Но производителям это стало невыгодно. Они навязали нам свою схему: купил – попользовался – выбросил – купил новую вещь. И так далее. Потребление стало общей религией для всех землян, независимо от вероисповедания.
     - Человечество выбрало не ту дорогу, - сказал Сергей Плетнёв. – Древние люди знали значительно больше, чем мы. Они умели слышать Землю, понимали её язык. Поклонялись ей, потому как знали: живая она. Любое дело начинали, испросив благословения да с молитвой. Современная жизнь лишает человека духовности, уводит его от истинной веры. Но это не значит, что на человечестве будет поставлен крест. Юля правильно заметила – люди меняются. В погоне за материальными благами человек неизбежно сталкивается с разочарованием, начинает осознавать ошибочность своих стремлений, задумывается над смыслом жизни и, рано или поздно, приходит к Богу.
     - А уж желающих привести его к Богу хоть отбавляй, - тут же отозвался Сергей Евгеньевич. – И каждый в свою сторону тянет. Тут вам и христианство, и буддизм, и кришнаиты. Сект различных не счесть. Ловцы человеческих душ. Языки-то у них хорошо подвешены. Помечется наш новый богоискатель, да и, глядишь, приткнётся к какой-нибудь вере. Только вот разочарование на этом пути может оказаться куда более тяжёлым.
     - Да, я не спорю, - согласился Плетнёв. – Религия – очень острый и опасный инструмент. Всё дело в том, что ищет человек. Те, кто считают, что верить в Бога – это крестить лоб и бить поклоны, неизбежно вливаются в стадо овец, которым нужен пастырь. И плетутся они за своим пастухом безропотно, куда бы он их не вёл – к Богу или в противоположную сторону. Настоящая вера не может быть слепой. Она всегда осознанна. Верить в Бога, служить ему – значит, жить с Богом в душе. Испытывать добрые чувства и бережно относиться ко всему живому. Видеть и ценить красоту. Радоваться каждому прожитому дню. Быть добрым, щедрым, благодарным. Навсегда убрать из обихода злобу, зависть, раздражение, обиду, уныние – всё, что отравляет человеку жизнь, делает его несчастным. Многие начинают понимать это.
     Ярослав почувствовал досаду. Стараясь по возможности скрыть раздражение, сказал:
     -  Извини, Сергей, но сейчас ты говоришь правильную банальщину. Уже много раз мне приходилось слышать умные советы, не имеющие ничего общего с окружающей реальностью. Легко говорить правильные слова со стороны, бесстрастно, когда тебя самого проблема не касается никаким боком. Только я неоднократно видел, как подобные проповедники напрочь забывали про свои умные наставления, когда сами оказывались в критической ситуации. Теоретически я с тобой согласен: надо всех любить и бережно относиться. Это по-человечески. Или, если тебе угодно, по-божески. Вот только на практике с всеобщей любовью не очень получается, когда те, кого ты вознамерился возлюбить, систематически отравляют тебе жизнь.
     Сергей ответил как всегда спокойно:
     – Прежде чем возлюбить весь мир, надо научиться себя любить. Человек должен уметь защищать себя, свои интересы – то есть останавливать тех, кто на них посягает. Если потребуется – жёстко останавливать. Но без злобы и обиды, а по осознанной необходимости. Мы уже обсуждали эту тему.
     - Да, конечно, - вынужден был согласиться Ярослав. – Чиновники, отнимающие у тебя землю. Хулиганы в вагоне. Тут, не спорю, ты был на высоте. Спокоен, как удав – ни злобы, ни агрессии. И действовать можешь жёстко, когда люди не хотят понимать по-другому. Но то – люди. А как, к примеру, быть с муравьями, разносящими тлю по моему саду? Они живут по своим инстинктам и, вроде как, ни в чём не виноваты. Как же поступить? С любовью в сердце полить муравейник кипятком?
     Эти слова неожиданно вызвали у Сергея весёлое оживление.
     - У тебя в саду действительно есть муравейник? – спросил он.
     - У меня и сада нет. Но это не имеет значения. Тебя-то наверняка касался подобный вопрос. Поделись опытом.
     Было темно, но Ярослав почувствовал, что Сергей опять улыбается.
     - Верно, касался. Возможно, Слава, то, что я скажу, покажется тебе смешным и даже глупым. Так вот, я в первую очередь прошу прощения у муравьёв за то, что вынужден разрушить их обустроенный мир. Потом осторожно, чтобы не подавить их, загружаю муравейник в тележку и отвожу его в лес. Понятно, что он будет разрушен, и муравьям придётся строить всё заново, но это минимальный ущерб, который я могу им нанести.
     - А как же тля? Её тоже в лес отвозишь на тележке? Извиняешься перед ней?
     - Нет, Слава, тлю я уничтожаю. Не надо путать божественное с глупостью. Однако, согласись, ненавидеть тлю и злиться на неё тоже не очень разумно.
     - Слышь, Сергей! – подал голос Павлуха. – А всё-таки что ты думаешь про конец света?
     - Хочешь послушать, как мы спорим с Сергеем Евгеньевичем? – весело спросил Плетнёв.
     - Да не. Спит он. Просто мне интересно.
     - Я думаю, Паша, всё будет зависеть от самих людей, - сказал Сергей уже серьёзно. – Какой путь человек выберет, такая участь его и ждёт. Кто тянется ко всему светлому, чистому, высокому – увидят Свет. А те, которые будут продолжать потворствовать тёмным инстинктам, низменным страстям, негативным эмоциям – уйдут во тьму. Для них наступит конец света.
     - Слава, ты тоже так думаешь? – спросил Павлуха, свесившись головой, чтобы в полутьме увидеть Ярослава.
     - Пожалуй… мне хочется так думать, - ответил Ярослав. – Должна же у нас быть возможность повлиять на свою судьбу. У тли – нет, не может быть такой возможности. Тля должна быть уничтожена. А мы не тля. Мы муравьи. Значит, высшие силы, о которых говорил Сергей Евгеньевич, вполне могут оставить нас в живых, даже если наш муравейник им придётся разрушить.
     Впервые за последнее время он почувствовал вместо глухого отчаяния и безысходности уверенность в том, что сможет устоять против людей, бывших ему когда-то близкими, но ставших врагами. Они разрушили его мир, но растоптать себя он им не позволит. Ярослав с ожесточением стиснул зубы. Чёрт возьми, как тут обойтись без ненависти?! Надо быть роботом, чтобы к подобным существам не испытывать негативных эмоций.
     - Да, - сказал Павлуха. – Это было бы правильно, по понятиям. Ведь если наступит светлая эпоха, кто же должен в ней жить, как не светлые люди? Эх, успеть бы избавиться от черноты! Много я её нацеплял.

     Он покинул вагон ближе к утру – поезд прибыл в Омск. Расстались по-приятельски тепло. Прежде, чем уйти, Павел крепко пожал руки попутчикам – Ярославу и Сергею – и с чувством произнёс:
     - А знаете, ребята, я ведь должен был уехать другим поездом. У меня и билет уже был куплен. Да засиделся за разговором с бывшим своим врагом. Спохватился – времени в обрез. Поймал такси – думал, так быстрее доберусь до вокзала. А там у них сплошные пробки. Короче, опоздал я на тот поезд. Сначала страшно злился на себя, что на метро не поехал. А теперь даже рад, что так вышло. Тот поезд был не мой. Вот здесь, с вами, я и должен был ехать, - он чуточку помолчал, чтобы справиться с волнением. – У меня же в душе словно форточка распахнулась – хорошо стало, свежо. Теперь я понял – нет, только начинаю понимать – какая дорога к Богу ведёт. По ней и пойду. А если буду сбиваться, Юля поможет мне стать на правильный путь. Не зря же она оставила свой адресок. Значит, увидела во мне что-то.
     Он ушёл.
     Глядя в окно, как Павлуха с дорожной сумкой шагает по перрону в сторону вокзала, Ярослав вдруг почувствовал, что ему очень-очень хочется, чтобы у этого ещё довольно молодого, но уже много пережившего человека наступила в жизни светлая полоса.
     - Всё у него будет хорошо, - словно прочитав его мысли, сказал Сергей. – В душе этого парня есть искра Божья. Она приведёт его к Свету.

     Глава 6. Окно в другой мир

     Они проснулись, когда было уже почти двенадцать.
     - Однако! – весело воскликнул Сергей Евгеньевич. – Крепки же вы на сон, добры молодцы.
     Ярослав огляделся. Места Павлухи, Ивана Соломоновича и Нины Аверьяновны занимали другие пассажиры.
     - Соседка-то наша очень переживала, что не получилось проститься с вами, - продолжал Сергей Евгеньевич. – Будить постеснялась. Просила меня передать вам самые лучшие пожелания.
     Через четверть часа, выполнив необходимые после сна процедуры, они втроём пили чай. Разговаривали, главным образом, два Сергея. Ярослав задумчиво бряцал ложечкой в стакане, словно размешивая уже давно растворённый сахар.
     - Ты о чём задумался? – спросил его Плетнёв.
     - Да так, вспомнил кое-что из вчерашнего разговора, - Ярослав повернулся к Сергею Евгеньевичу. – Вы вчера сказали, что Гитлер пришёл к власти на деньги евреев. Как такое может быть?
     Сергей Евгеньевич понимающе кивнул и сказал:
     - Вам это кажется странным? Но это действительно так. Не удивляйтесь, здесь нет противоречия.
     - Как же нет? Разве они не знали, что он ярый антисемит?
     - Знали.
     Ярослав в недоумении покачал головою.
     - Это похоже на бред. Получается, что евреи вскормили собственного палача, заведомо зная, что он будет с ними расправляться.
     - Всё объясняется очень просто: вскормили его одни евреи, а расправлялся он с другими.
     - Он их что – сортировал? Выборочно ненавидел? – не удержался от сарказма Ярослав.
      Сергей Евгеньевич засмеялся шутке и стал объяснять:
     - Гитлер ненавидел всех евреев. Просто те, кто его спонсировал, были для него недосягаемы. Хотя, конечно, в случае своей полной победы он мог и до них добраться. Я думаю, что в определённый момент им пришлось пережить страх.
     - Но зачем им это было нужно? Ладно, ещё как-то можно объяснить неприязнь других народов к евреям – какие только грехи на них не навешивают. Но когда их подставляют свои же… Мне это непонятно.
     - Видишь ли, Слава, - осторожно заговорил Сергей Плетнёв, - эта тема уходит корнями в далёкое прошлое. У еврейского народа свой путь, своя история, своё мировоззрение, подчас остро противоречащее интересам других народов. Это слишком долгий разговор. Мы просто не успеем всё обсудить. Но, согласись, если самые разные нации навешивают, как ты выразился, все грехи на одну конкретную, то вряд ли это может быть случайным совпадением. Славяне в древности строго блюли чистоту своей расы. И особенно предостерегали своих соплеменников от связей с людьми с серой и чёрной кожей.
     Ярослав хмыкнул.
     - Ты, друг мой, рассуждаешь как Андрей. Неужели свою историю, свои традиции, свой народ нельзя любить без противопоставления, без ненависти к другому народу?
     - У меня нет ненависти к евреям, - возразил Сергей. – Они такие, какие есть. У них своя психология, свой взгляд на жизнь. На то есть причины и, в конце концов, они имеют на это право. Но я не хочу, чтобы их кровь смешивалась со славянской. Кровь – носитель информации. Она несёт в себе память об истории народа, его нравах, традициях, духовных устремлениях. Смешивая свою с чуждой нам кровью, мы вносим сбой в программы, заложенные в нас нашими мудрыми предками. Падение нравов началось тогда, когда русичи стали нарушать эти древние заповеди. Именно в тот период материальные интересы стали постепенно выходить на первый план, тесня духовные потребности. Чужие нравы, обычаи, словно компьютерные вирусы, внесли сбой в отлаженную программу древней культуры нашего народа.
     - И поэтому ты считаешь, что гонения на евреев не случайны и вполне оправданы? – спросил Ярослав.
     - Я сказал, что гонения не случайны, но не говорил, что оправдываю их, - уточнил Сергей. – Кроме того, я считаю, что к каждому человеку следует относиться как к конкретной личности, независимо от национальности, вероисповедания, политических взглядов. Среди любого народа есть герои и подонки. Хулиганы, с которыми нам вчера пришлось столкнуться, были, скорее всего, той же национальности, что и мы.
     - Да, вчерашние отморозки были славянами, - ухватился за его слова Ярослав. – Но, как по этому поводу сказал Андрей, даже в появлении таких подонков тоже виноваты евреи.
     Сергей с трудом удержался от улыбки.
     - Слава, почему тебя так волнует еврейский вопрос?
     - Да не еврейский вопрос меня волнует. Мне просто осточертела наша российская привычка искать виноватых на стороне и все свои промахи объяснять происками врагов. Это ведь значительно легче, чем признаться в собственной глупости, нерадивости и лени. Вешать ярлыки большого ума не надо. Как может целая нация быть плохой?
     - Вы, Ярослав Григорьевич, читали «Обитаемый остров» братьев Стругацких? – спросил Сергей Евгеньевич.
     - Я видел фильм.
     - Очень хорошо! Так вот, там реально показана ситуация, аналогичная нашей теме. Основная часть еврейского народа, не осознавая того, живёт по давно запущенной программе. Эта программа лишает их духовных устремлений, обязывает стремиться к обогащению любым путём, жить узконациональными интересами в ущерб интересам других народов. Почитайте «Протоколы Сионских мудрецов». Существуют даже конкретные инструкции, как, например, «Катехизис поведения еврея в СССР». Вы правы: не может целая нация быть плохой. Просто люди, сами того не осознавая, слепо выполняют чужую волю. Но в настоящее время среди них всё больше появляется тех, на кого эта программа не действует. Таких людей уже не прельстишь наживой, не повяжешь кровным родством, не обманешь лживыми посулами. Они уважают страну, в которой живут, интересуются историей её народа, считают себя его частью. Я полагаю, именно это имел в виду Сергей Валентинович.
     - Ладно, пусть так, - согласился Ярослав. – Зомбированный народ слепо выполняет чью-то волю. Видимо, кому-то это очень нужно. Но зачем их верхушке понадобился Гитлер? Зачем они своих соплеменников подставили под удар?
     - Подставляли и будут подставлять, - уточнил Сергей Евгеньевич и спросил: - Вы что-нибудь знаете о федеральной резервной системе Соединённых Штатов?
     Ярослав пожал плечами. Где-то он слышал этот термин, но теперь даже не помнил, что он означает. Занятый в последние два года своими личными проблемами, он мало интересовался мировыми вопросами.
     - Нет, - признался он. – Просветите меня.
     - Эта организация была создана для борьбы с кризисами путём регулирования количества денежной массы. Примерно сто лет назад правительство США передало её в частные руки. Несколько олигархических семей получили право печатать доллары. О Ротшильдах, Рокфеллерах, Морганах вы наверняка слышали. Рассуждать о том, сколько у них денег, нет смысла – в их руках печатный станок. А поскольку доллар является международной валютой, при помощи его эти люди, по существу, правят миром.
     - Вы хотите сказать, что они могут печатать деньги бесконтрольно? – с удивлением спросил Ярослав.
     - Вот именно! Сколько потребуется в определённый момент, столько и напечатают. Это позволяет Соединённым Штатам паразитировать на всём мире.
     - Но это же абсурд! Избыток денежной массы неизбежно привёл бы к инфляции. А я что-то не заметил, чтобы доллар ощутимо девальвировал.
     - А вот здесь мы подошли к самой сути, - сказал Сергей Евгеньевич. – Чтобы удержать доллар на плаву, необходимо периодически уничтожать его излишки. С этой целью и устраиваются экономические кризисы – именно то, с чем данная система призвана бороться. Вы заметили, что в последнее время кризисы тянутся один за другим почти непрерывной цепочкой?
     - Да, но Гитлер?..
     - А ещё более надёжное средство – война. В военное время контролировать денежные потоки практически невозможно. Слышали выражение «война всё спишет»? Вот и списывают излишки за счёт человеческих жизней. Гитлера и ему подобных создали американцы, а точнее – их олигархическая верхушка. Им не нужно спокойное, разумное человеческое общество. Оно может подорвать их всесилие, лишить власти над миром. Поэтому они стремятся оторвать людей от духовных поисков, потворствуют низменным страстям, стравливают между собой. По этой же причине борьба с международным терроризмом бессмысленна и бесперспективна.
     - Чёрт возьми! – Ярослав задумчиво поскрёб подбородок. – Но если все беды в мире из-за доллара, почему другие страны не откажутся от него? Или в современном обществе это невозможно?
     - Теоретически возможно. Но в таком случае надо быть готовым к серьёзным ответным мерам. Даже к самым крайним.
     - Кто-нибудь уже пытался это сделать?
     - Это пытались сделать несколько арабских стран. Среди них Ливия, Сирия, Ирак. Что с ними стало, вы, наверное, знаете. Набор инструментов один и тот же: демократия, свобода, права человека. Сейчас под этими лозунгами разжигают огонь на Украине. И будьте уверены – разожгут. Всегда найдутся те, кого можно купить, обмануть, натравить на других.
     Усталость, раздражение, апатия вновь навалились на Ярослава снежным комом.
     - То, что вы сейчас сказали, вызывает чувство полной безысходности. Кучка мерзавцев годами, десятилетиями, веками применяет к людям одни и те же приёмы, и эти приёмы безотказно срабатывают. Нас обманывают, обворовывают, стравливают между собой – словом, лишают возможности жить полноценной жизнью. А мы не хотим этого замечать. Получается, что человечество – толпа управляемых идиотов. Безмозглые муравьи с инстинктами и коллективным разумом. А миром правит хитроумная тля.
     - Грубовато, но в целом рассуждаете верно, - сказал Сергей Евгеньевич. – Увы, и людям присущи инстинкты и коллективный разум. Толпа людей подчас ведёт себя как единый организм. Редко кому удаётся сохранить здравый смысл, когда вокруг неистово бушуют страсти, умело подогретые очередным демагогом. А если кому-то и удаётся, то лучше ему помалкивать, чтобы не быть растерзанным. Муравьи быстро расправляются с чужаками, попавшими в их муравейник. Вы согласны со мной, Сергей Валентинович?
     - Отчасти – да, - задумчиво произнёс Плетнёв. – Но ваше объяснение, на мой взгляд, неполное. Есть ещё один очень важный аспект.
     - Любопытно!
     - Ярослав выразил закономерное удивление тому, что небольшая кучка людей на протяжении долгого времени дурачит всё человечество. Вопрос: почему у них это получается? Среди общей человеческой массы немало ярких, умных, сильных личностей, трезво всё понимающих, не поддающихся психологической обработке. Они по мере возможности противостоят губительному влиянию финансовой верхушки, пытаются донести до окружающих понимание сути происходящего. Есть среди них и прирождённые лидеры – смелые, решительные, способные вести за собой. Но их мало кто слышит и поддерживает. Остальные же, как слепые котята, продолжают двигаться по тупиковому пути, навязанному шайкой проходимцев. Чем это объяснить?
     Сергей Евгеньевич чуть заметно пожал плечами.
     - Я думаю, это объясняется знанием человеческой психологии, умением играть на людских слабостях, дьявольски изощрённой хитростью.
     - Вот-вот! – согласился с ним Плетнёв. – Вы очень точно сформулировали: «дьявольски изощрённая хитрость». Это многое объясняет.
     - Вы имеете в виду?.. – Сергей Евгеньевич слегка задумался. – Да, я вас понимаю. Вы хотите сказать, что за спинами финансовых воротил стоят оккультные силы. Так?
     - Совершенно верно. Каким бы хитрым, ловким, изворотливым ни был человек, его возможности ограничены. Существуют силы, чьё влияние простирается далеко за пределы человеческих возможностей.
     - Да-да, понимаю, - повторил Сергей Евгеньевич. – Пожалуй, вы правы. Миром правят масоны. Вершина их пирамиды принадлежит к древним еврейским кланам, тесно связанным со жреческим сословием. Мир сложен и многогранен. Вот так и в нашей повседневной жизни. Мы видим лишь то, что лежит на поверхности. Живем, словно по кем-то написанному сценарию: ссоримся, обижаемся, злимся, боремся друг с другом и не понимаем, что мыслим и действуем не по своей воле.
     - И что кормим своей жизненной энергией тёмные сущности, - подхватил Плетнёв. – Человек мечется, переживает, расстраивается по пустякам, объясняя свои житейские неурядицы внешними обстоятельствами, происками других людей, элементарным невезением. А ему всего-то надо сбросить с глаз пелену, осознать, что все его проблемы существуют лишь в его голове; что все его мрачные мысли о безысходности навязаны ему теми, кто присосался к нему и тянет из него жизненные соки.
     - Стоп-стоп! – воскликнул Ярослав. – Как я понимаю, речь пошла об энергетических вампирах. Только эти так называемые сущности нередко встречаются среди соседей, коллег по работе, случайных прохожих. Да что там говорить – оказывается, даже среди тех, кто считались близкими, могут найтись первоклассные кровопийцы. Они реально портят нам жизнь. Я это в полной мере испытал на собственной шкуре. Тебе, Сергей, моя ситуация известна. Но по твоей теории получается, что нет у меня никакой проблемы – я её просто выдумал.
     - Как я понимаю, Сергей Валентинович имел в виду не сами проблемы, а отношение к ним, - осторожно заметил Сергей Евгеньевич.
     Сергей утвердительно кивнул и задал вопрос:
     - Скажи, Слава, когда-нибудь прежде – в молодости, в зрелые годы – тебя посещали мысли о том, что жизнь зашла в тупик, из которого нет выхода?
     Ярослав задумался, перебирая в памяти различные эпизоды своего прошлого. Он был вынужден в душе согласиться с тем, что Сергей прав – случались в жизни периоды, когда опускались руки, ситуация казалась безвыходной, безнадёжной.
     - Да, - признался он. – Бывал я в тупике, и не единожды. Пожалуй, здесь ты прав. Возможно, и сейчас дела мои не столь безнадёжны, как мне кажется. А как быть тебе в твоём нынешнем положении? У тебя-то противник посерьёзнее моего.
     Сергей Евгеньевич с любопытством вслушивался в диалог. Проблемы собеседников ему были неизвестны, но он решил воздержаться от вопросов.
     - Я и не утверждаю, что у тебя и у меня всё легко и просто, - сказал Плетнёв. – Но если столкнулся с непроходимой преградой, надо развернуться и искать другой выход, а не биться в истерике головой о стену. Кроме того, любая неприятность даёт повод подумать о том, что в своей жизни ты делаешь не так, чему тебя хотят научить. Всё в этом мире происходит не случайно. В тупик человек загоняет себя сам, когда руководствуется не здравым смыслом, а подчиняется чужим, навязанным ему мыслям. Испытывая страх, ненависть, раздражение, обиду, уныние, ты неизменно подкармливаешь паразитов, живущих за счёт твоей жизненной энергии. И они раз за разом будут находить новые способы спровоцировать тебя на подобные эмоции. Эти сущности точно определяют слабости того или иного человека и безошибочно бьют в самые уязвимые места.
     - А ведь это объясняет многие абсолютно нелогичные человеческие поступки, в том числе чудовищные по своей бессмысленной жестокости преступления, - вновь включился в разговор Сергей Евгеньевич. – Поддаваясь соблазнам, потакая своим прихотям, человек постепенно погружается в пучину тёмных страстей, попадает на крючок неким энергоинформационным структурам, которые в итоге начинают полностью управлять его мыслями и поступками. Нечто подобное происходит и с людьми, подверженными негативным эмоциям. Известны случаи, когда человек сводил счёты с жизнью из-за сущего пустяка.
     У Ярослава непонятным образом вдруг поднялось настроение. Он словно увидел со стороны свою мрачную физиономию, и она показалась ему смешной и глупой. Повеселевшим голосом он спросил:
     - Значит, если я стану спокойно реагировать на внешние раздражители, кровопийцы останутся без пайка и отстанут от меня?
     Сергей засмеялся.
     - А вот на это не рассчитывай. Напротив, они усилят свои атаки на тебя, и их нападки с каждым разом будут всё более изощрёнными. Ты столько лет добросовестно кормил их! Захотят ли они без борьбы терять столь лакомый кусочек? Так что на этом пути тебе предстоит не один раз споткнуться, сорваться, разочароваться в своих возможностях. Но окончательный выбор всегда за тобой. Захочешь победить – победишь. Чем тяжелее война, тем радостнее победа.
     - По себе знаешь?
     - Да, по себе. Но мне было легче – Катя помогала, поддерживала, подсказывала. А уж где она мудрости набралась, попробуй сообразить сам. Историю мою ты слышал. Не знаю, поверил ли.
     - Поверил, - сказал Ярослав. – Я ведь тоже встретил синеглазого деда в старинном одеянии.
     Эти слова вызвали у Сергея живой интерес, но вопрос он задал с неизменным спокойствием:
     - Давно это было?
     - Позавчера, когда я на вокзал спешил.
     - Ты с ним разговаривал?
     - Да. Он сказал мне, что я сбился с пути. Указал направление и посоветовал поторопиться, чтобы успеть на свой поезд.
     Сергей задумчиво потрепал бороду.
     - Вот оно как! Интересный оборот. Довольно неожиданно. Эх, жаль, Слава, ты мне раньше об этом не сказал. Мы бы с тобой обсудили эту тему. А теперь у нас нет времени на долгий разговор – выходить мне скоро. Ведь не случайно ты встретил деда, ох не случайно! Знак тебе жизнь дала. Ну да ничего, всё поправимо. Давай-ка, на всякий случай обменяемся телефонами. Кто знает – может, ещё и пригодимся друг другу.
     - Пригодимся. Непременно пригодимся, - сказал Ярослав. – Не зря же я успел на этот поезд.
     Его охватило какое-то странное, непривычное доселе волнение. Что-то происходило в его душе. Словно он стоял перед дверью, за которой его ждало нечто новое, неизведанное, манящее и пугающее одновременно.
     Поезд, поскрипывая, замедлял ход. Плетнёв пожал руку Сергею Евгеньевичу, обнялся с Ярославом. Затем нацепил за спину свой рюкзак и сказал:
     - Ну, братцы, счастливо вам доехать! А мне пора идти. Остановка у нас всего пять минут. Катюша, наверное, уже ждёт.
     Он направился в тамбур. А Ярослав со своим попутчиком прильнули к окну, как, впрочем, и многие другие пассажиры. Вагон медленно проплыл мимо небольшого вокзальчика с надписью «Кудрявцево» и потихонечку остановился.

     * * *

     То, что они увидели, показалось картинкой из какой-то старой доброй сказки. К вагону, грациозно восседая в седле, на сером коне подъехала красивая стройная женщина. На ней было длинное белое платье с глухим воротом, расшитое ни то узорами, ни то древним письмом. Длинные волосы заплетены в косу и, как и у Сергея, прихвачены вокруг головы деревянным узорчатым ободком, только более узким. Стройная горделивая осанка, нежное спокойное лицо создавали впечатление, что эта женщина молода. Трудно было поверить, что у неё две взрослые дочери. Подъехав близко к вагону, женщина остановилась, плавно покачиваясь в такт движениям лошади, нетерпеливо гарцующей под ней. Рядом на привязи она держала крупного рыжего жеребца, которого привела для своего спутника.
     Вдруг её лицо озарила радостная улыбка. Она увидела мужа. Подойдя к рыжему коню, Сергей легко запрыгнул в седло. Потом наклонился к своей супруге, поцеловал её. Они развернули коней и помчались по пыльной дороге в сторону степи, за которой вдалеке виднелся лес.
     Поезд уже начал набирать скорость, а пассажиры всё никак не могли оторваться от окон, провожая взглядами необычную пару, мчащуюся на резвых конях в совсем иной, непривычный для них мир – мир их далёких предков. Жители больших и малых городов, пленники бетонных и кирпичных квартир, они не могли отвести глаз от захватившей их внимание картины. И, видимо, где-то глубоко в душах этих людей, задёрганных повседневной суетой и заботами, просыпалась генетическая память о тех временах, когда люди не знали ни машин, ни сотовых телефонов, ни интернета. Не знали рекламы, политической пропаганды, банковской системы. Но зато им было известно многое из того, что забыл, растерял, перестал понимать запутавшийся в жизни современный человек.
     - Счастливая пара! – с грустью в голосе произнёс Сергей Евгеньевич. – Я прямо-таки вижу, что вот они сейчас прискачут в селение, а там в таких же одеяниях снуёт по улицам народ. Общаются, соблюдая традиции и приличия, дабы не обидеть друг друга; поклоняются Богам; занимаются своими делами. Кузнецы куют орудия труда и боевое оружие. Пахари, налегая на соху, шагают по полю за своими лошадьми. Витязи обучают мальчишек воинскому искусству. Волхвы ходят по домам, проповедуя своим соотечественникам чистоту нравов и светлую мудрость Богов. А по траве шумно носится босая ребятня.
     - Да, счастливые, - сказал Ярослав. – Только вот сколько ещё оно продлится у них, счастье-то? Пожалуй, вы правы: все мы заложники внешних обстоятельств. И как бы светло и праведно ни жил человек, всегда найдутся те, кому он невольно перешёл дорогу. И начинают они бить по его счастью из всех орудий.
     - Кто знает, может быть, это испытание, ниспосланное человеку свыше для проверки крепости духа. Насколько я понимаю, у вас тоже непростая ситуация.
     - Непростая.
     - И вот вы, Ярослав Григорьевич, торопясь на вокзал, встречаете необыкновенного старца, который в своё время встретился на пути Сергея Валентиновича или его жены. Я верно рассуждаю?
     - Не могу утверждать, что старик был тот же самый. Но очень похожий. Он встретился Катерине – супруге Сергея. Она была тяжело больна.
     - Вот-вот! – охотно подхватил Сергей Евгеньевич. – Мы только что видели эту женщину – цветущую, пышущую здоровьем. Я ни на секунду не сомневаюсь, что у неё, как и у вас, была беседа со старцем. И после этой беседы жизнь в семье Сергея Валентиновича круто изменилась в лучшую сторону. Для них открылся совершенно новый мир с иным образом жизни, а главное, с иным образом мышления.
     - Ага, понял, - не удержался от сарказма Ярослав. – Срочно отпускаю бороду и наряжаюсь в традиционное славянское одеяние.
     Собеседник ответил улыбкой, показывая, что принимает шутку.
     - Да, если бы всё было так просто…
     - А знаете, Сергей Евгеньевич, у меня складывается впечатление, что вы хотите провести со мной воспитательную беседу.
     - Нет, что вы! – поспешно отозвался Сергей Евгеньевич. – Я сейчас говорю больше для себя, нежели для вас. Что-то изменилось в моём мироощущении. Будущее человечества мне уже не кажется таким безнадёжным. Ведь, если разобраться, высшим силам вовсе не обязательно устраивать катастрофу. Они могут попросту ликвидировать тех, кто несёт в себе негативный заряд, одержим тёмными сущностями. Когда начнётся Сатия-Юга, кто-то же должен жить при ней. Как правильно заметил Павел, кто же ещё, как ни светлые люди?
     Что-то в его словах озадачило Ярослава. Секунду спустя он понял, что именно.
     - Постойте, но ведь вы уже спали, когда мы обсуждали эту тему.
     - Да, я уснул, но чуть позже. Мне было очень интересно послушать, поэтому я не вмешивался.
     - А вот вы упомянули тёмные сущности. Всерьёз верите в их существование?
     Сергей Евгеньевич взглянул на него удивлённо.
     - А разве вы не верите? Бросьте! Нет таких людей, которые бы полностью были уверены, что их нет. Все мы в той или иной степени соблюдаем приметы – и добрые, и недобрые. А уж в случае смертельной опасности даже атеисты становятся верующими.
     - Да, здесь не поспоришь, - согласился с ним Ярослав. – Когда к стенке припрёт, и в Бога поверишь, и в чёрта. Но мне всё же немного странно, что вы с вашим ироничным складом ума воспринимаете их всерьёз. Хотя, конечно, вы и раньше упоминали о неких энергетических структурах.
     - На эту тему я прочёл немало литературы. Было над чем подумать. Сейчас при желании можно найти любую книгу. А нет – так скачать с интернета. Понятно, что нельзя верить всем подряд. Шарлатанов полно. Но на то и существует голова, чтобы отличать настоящее от подделок. Многие авторы заставляют всерьёз задуматься. Это люди, чувствительные к тонкому плану. Им дано видеть как светлые, так и тёмные сущности. Правда, воспринимают они информацию каждый по-своему. Возьмём, к примеру, тёмных. Одни видят в них бесов, другие называют эгрегорами или маятниками, третьи воспринимают как некое подобие компьютерных вирусов, разрушающих нашу защитную энергетическую оболочку.
     Они сидели рядом за столиком. Пассажир на соседней полке лежал с закрытыми глазами, притворяясь спящим. На самом деле он, скорее всего, слушал разговор, и ему с трудом удавалось сдерживать усмешку. Соседа сверху видно не было, он находился над головами беседующих. Возможно, он тоже слушал и ухмылялся. Ярослав вдруг с удивлением обнаружил, что его это совершенно не раздражает и не смущает. Словно и нет никого вокруг. Это было для него чем-то новым.
     Он сказал:
     - Ну, хорошо. С тёмными более-менее понятно. Они собой олицетворяют зло, и мы постоянно видим различные формы его проявления. А добро? Как оно себя проявляет? Борется со злом? Каким образом?
     - Добро и зло – понятия условные, - возразил Сергей Евгеньевич. – В некоторых религиях – например, в синтоизме – они вовсе отсутствуют. Одни и те же события или явления в разное время и для разных людей могут служить и добром, и злом. Я как-то вычитал интересное изречение, что, по большому счёту, существуют лишь Свет и Тьма, и борьба между ними ведётся в душах людей. Сами по себе ни тёмные, ни светлые не могут причинить людям ни зла, ни добра. Они способны лишь воздействовать на человеческий разум, внушать те или иные мысли, побуждать к тем или иным действиям. Выбор всегда за самим человеком: подниматься вверх, преодолевая внешние трудности и собственные слабости, или катиться вниз, поддаваясь соблазнам и потворствуя низменным страстям и прихотям.
     - Ага! Получается, напрямую они между собой не борются. Просто тянут человека каждый в свою сторону.
     - А зачем им бороться? У каждого из них свои функции и обязанности, и они их добросовестно выполняют.
     - Нет-нет! – запротестовал Ярослав. – Это не согласуется с тем, о чем мы говорили раньше. Если вы забыли, я напомню: тёмные искушают нас и провоцируют на негативные эмоции, чтобы подпитаться нашей энергией. Или я что-то путаю?
     - Вы ничего не путаете, - сказал Сергей Евгеньевич. – Но и в этом нет противоречия. Потребность питаться нашей энергией заложена в тёмных, чтобы они лучше выполняли свои функции. Ведь и нас, людей, чувство голода заставляет интенсивнее шевелиться в поисках средств на пропитание.
     - Но из этого следует, что Свет и Тьма – вовсе не враги.
     - Как день и ночь. Мне они представляются конкурирующими подразделениями одной большой организации. Но это моя личная точка зрения. Я не претендую на полную объективность.
     - Но для чего, по-вашему, нужно это противостояние?
     - Для того, чтобы человек укреплял и совершенствовал свой дух – в борьбе, в преодолении трудностей и соблазнов, в поисках истинного пути. Не изведав зла, не оценишь добра. Не познав тьму, не поймёшь, что такое свет. Всё дело в том, какой путь выберет сам человек, - Сергей Евгеньевич внимательно взглянул на собеседника. – О чём вы задумались на этот раз?
     - Да вот вспомнил кое-что из наших разговоров, - сказал Ярослав. – И опять обнаружил нестыковку. С одной стороны вы утверждаете, что славянскую кровь не следует смешивать с кровью чужого народа, в частности – еврейской…
     - Я этого не говорил.
     - Да, это говорил Сергей. А вы сказали, что в наше время всё больше евреев стремятся слиться воедино с тем народом, среди которого живут. Получается абсурд. Мы приветствуем тех, кто хочет раствориться в нашем народе, но не должны позволить им это сделать. Или вы опять не видите противоречия?
     - Вы правы, я не вижу противоречия. Два противоположных утверждения сказаны двумя разными людьми.
     - Верно, - согласился Ярослав. – Но кто же тогда прав? Чью точку зрения я должен принять за правильную?
     Сергей Евгеньевич весело рассмеялся.
     - Свою, дорогой Ярослав Григорьевич. Свою точку зрения вы должны взять за основу.
     Ярослав нетерпеливо мотнул головой.
     - Но я запутался в собственных проблемах. Я уже не видел выхода из жизненного тупика. И вот неведомый старец говорит мне, что я должен успеть на свой поезд. Я успел. В этом самом вагоне для меня стало открываться иное видение мира, иной взгляд на себя и окружающих. На это повлияли разные люди, но главным образом – Сергей Плетнёв и вы. Вы двое заставили меня по-новому взглянуть на жизнь. Именно в вас двоих я увидел своих учителей. И моя точка зрения – моя новая точка зрения – сформирована вами. Разве не затем я успел на этот поезд?
     Теперь Сергей Евгеньевич смотрел на него без тени улыбки.
     - Этот поезд не только ваш, - сказал он. – Мы все успели на свой поезд. В том числе Сергей Валентинович и я. Если вы рассчитывали получить здесь готовые инструкции на жизнь, то такое ожидание, по меньшей мере, наивно. Разные люди натолкнули вас на разные мысли, заставили задуматься о своём месте в этом мире и своём отношении к нему. Но только ли вас? Ещё недавно мне казалось, что я научился понимать глубинную суть явлений и событий, что меня уже ничем не удивишь и ни в чём не переубедишь. Но здесь, в этом вагоне, на многие вещи я стал смотреть по-новому. Будьте уверены: и для Сергея Валентиновича наша встреча не прошла бесследно. Вы так же заставили его задуматься, как и он вас. В этом, наверное, и заключается смысл человеческой жизни: за ступенькой ступенька подниматься вверх на новый уровень, к новому пониманию своего назначения в окружающем мире. Скоро мы с вами расстанемся и, кто знает, встретимся ли ещё. Но наша встреча уже изменила нас, а значит, изменила нашу жизнь.

     В Новосибирске они расстались. Сергей Евгеньевич попрощался и покинул вагон. Ярослав лёг на свою полку и закрыл глаза. Разговаривать ни с кем не хотелось. Но вскоре пассажир с соседней нижней полки окликнул его:
     - Слышь, друг! Ну и навесил он тебе лапши на уши. Взрослый мужик, а такую хрень нагородил. У меня тесть как перепьёт, так ещё хлеще может наплести. Мы его слушаем, поддакиваем, а сами угораем со смеху. А насчёт тебя я не понял, то ли ты прикалываешься, то ли всерьёз веришь этому клоуну.
     - Я не прикалывался, - сказал Ярослав. – Я ему действительно поверил.
     - Что?! – попутчик от удивления приподнялся на локте. – Реально поверил? Ты что – дурак?
     - Круглый, - ответил Ярослав и отвернулся к стенке.
     За весь оставшийся путь до Новокузнецка он ни с кем не перекинулся ни словом.

     Часть 2. Возвращение к жизни

     Глава 1. Первые сюрпризы

     На конечную станцию – город Новокузнецк – поезд прибыл рано утром. Городской рейсовый транспорт ещё не приступил к работе, но в здании вокзала и на привокзальной площади уже сновали таксисты и нелегальные извозчики, назойливо предлагая прибывшим в город пассажирам свои услуги.
Не обращая на них внимания, Ярослав вышел на площадь. Шустрый молодой мужчина преградил ему дорогу.
     - Поехали, отец! С ветерком прокачу.
     Ярослав взглянул в плутоватое лицо парня, и ему вдруг стало смешно. Стараясь казаться наивным простачком, он спросил:
     - Так ведь, наверное, дорого возьмёшь?
     - Ну, это смотря куда ехать, - был ответ. – Улицу назови.
     - Суворова.
     - Ой-ой-ой! – парень картинно схватился за голову. – Ну и угораздило тебя! Это же через весь город переться. Да и место такое, что никто туда ехать не захочет. Ни за какие деньги.
     - Значит труба моё дело? – в тон ему спросил Ярослав. – Как же быть?
     Извозчик тяжело вздохнул, словно раздумывая. Потом как бы решился.
     - Ладно, где наша не пропадала – за пятисотку доставлю на место.
     Ярослав усмехнулся.
     - А не жирно?
     - Скажи спасибо, что вообще соглашаюсь тебя везти, - сказал парень. – Ну, если у тебя с деньжатами напряг, так и быть – уступлю сотню. Но не больше. Садись! – он кивнул в сторону стоящей рядом легковушки.
     - Спасибо! Но я лучше на автобусе доберусь. Они скоро начнут работу.
     - Да ты что, батя, совсем того? – парень вытаращил удивлённые глаза. – Ты же на перекладных полдня добираться будешь.
     Ярослав пожал плечами.
     - Что делать? Тогда, значит, пешком пойду. Глядишь, за полчаса доберусь до дома.
     Он повернулся и зашагал к автобусной остановке. Внезапно накатившее на него веселье также внезапно улетучилось. Парень крикнул ему вослед что-то грубое, оскорбительное, но Ярослав не стал оборачиваться, словно не услышал ничего. Он отметил про себя, что его реакция на внешние раздражители начинает меняться. Но всё же не так, как хотелось бы. Попытки незнакомого человека обмануть его, содрать с него побольше денег испортили ему настроение. Как бы к такой ситуации отнёсся Сергей Плетнёв?
     Ярослав представил Сергея на своём месте. Он словно увидел картинку: Сергей стоит рядом с водителем – спокойное лицо, мягкая улыбка, ровный голос. И никаких эмоций по поводу наглого вранья навязчивого извозчика. «У каждого человека своя точка зрения и своё понятие о том, что правильно и что неправильно», - вспомнил Ярослав его слова. Он остановился, закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Нехитрый, примитивный аутотренинг помог – настроение заметно улучшилось.
     Вскоре появился первый автобус, и Ярослав спустя несколько минут был дома. Когда он поднялся на свой этаж, из соседней квартиры вышла супружеская пара – Юрий и Надежда Хромовы. Они поздоровались. Уже войдя в кабину лифта, Юрий попридержал двери и сказал:
     - Слышь, Слава, тут на днях Надюшка дочку твоей бывшей видела. Возле твоей двери.
     - Вот как! – удивился Ярослав. – Интересно, что ей здесь понадобилось?
     - У меня сложилось впечатление, что она вышла из квартиры и дверь за собой закрыть успела, - сообщила Надежда.
     - Почему ты так решила?
     - Когда я вышла на площадку, она поворачивалась от двери и что-то бросила в свою сумочку. Судя по звуку, это была связка ключей.
     - Спасибо! – растерянно пробормотал Веселов, озадаченный полученной информацией.
     Двери лифта закрылись, и соседи уехали. Впереди у них был рабочий день.
     Ярослав вошёл в свою квартиру, испытывая закипающую в душе злость. Значит, Светка, дочь Лидии, во время его отъезда решила навести ревизию в квартире. Он и не знал, что у неё есть ключ. Пожалуй, следовало перед отъездом поменять замок. А может быть даже, стоило сделать это значительно раньше. Кто знает, возможно, она и прежде сюда наведывалась в его отсутствие. С нарастающим беспокойством Ярослав метнулся к небольшому шкафу. Порывшись в бумагах, облегчённо вздохнул – документы на квартиру были на месте.
     Покончив с завтраком, он извлёк из чемодана папку с рабочими документами и засел за компьютер. Требовалось составить отчёт по результатам командировки. С большим трудом ему удалось справиться с этой работой – мысли отвлекались на личные проблемы, сбивались, не давали сосредоточиться. Кое-как состряпав отчёт, Ярослав засунул бумаги в портфель и позвонил начальнику отдела Бессонову.
     - Дмитрий Сергеевич, доброе утро! Веселов беспокоит. Я уже вернулся.
     - Очень хорошо, - сказал Бессонов. – Удачно съездил?
     - Удачно, если говорить о производственной стороне поездки.
     - Понятно. Значит, не удалось договориться?
     - Не удалось.
     - А как обстоит дело с моей личной просьбой?
     - С этим проблем не было.
     Бессонов вздохнул – то ли тяжело, то ли облегчённо.
     - Значит, своих проблем ты не решил? Вот ведь как бывает. И кто бы подумать мог? Ну, ничего, Ярослав Григорьевич, не огорчайся. Жду тебя завтра с утра на работе. Отчитаешься по командировке, а заодно и о твоих личных делах поговорим.
     - Сергеич, я могу сейчас приехать. Чего ждать до завтра?
     - Нет, не нужно. У тебя сегодня законный выходной. День приезда не считается рабочим днём. Или забыл?
     - Не забыл. Только мне дома всё одно делать нечего.
     Бессонов был непреклонен.
     - Отдыхай, если нечего делать. Или в гости сходи. А на завод приезжать не надо. Мне лишние хлопоты. Пропуск твой заблокирован по сегодняшнее число. Так что жду тебя завтра утром.
     Он отключился. Ярослав невольно усмехнулся. Забавная ситуация: человек хочет своё свободное время посвятить производству, а ему не разрешают. В прежние времена это не возбранялось и даже приветствовалось. А теперь электроника всё контролирует и отслеживает. Безопасность превыше всего! «Словно не в мирное время живём!» –  вспомнил он гневные слова Василия Матвеевича.
     А с другой стороны, почему бы просто не побездельничать? Чего ему неймётся? Но душа рвалась – куда угодно, лишь бы отсюда, из этой квартиры. Он только сейчас осознал, что ему тошно находиться здесь. Стены давили, а потолок, казалось, вот-вот рухнет на голову. Что там советовал шеф? В гости сходить? Ярослав полистал контакты в телефоне и вскоре наткнулся на строчку «дядя Гоша». Георгий Николаевич Горюнов – родной дядя Ярослава, брат его матери.
     Ярослав нажал кнопку вызова.
     - Дядя Гоша, привет! Как поживаешь?
     - Как поживаю? – раздался в трубке весёлый добродушный голос. – Вот приезжай и узнаешь сам.
     - Так ведь я и звоню, чтобы в гости напроситься.
     - Вот и молодец! – сказал дядя. – А то совсем забыл родственников. Как связался с этой, прости Господи… Ну да ладно, Бог с ней. Давай, Славка, дуй к нам. Поговорим с тобой по душам. В шахматишки сразимся.

     * * *

     Георгий Николаевич и его супруга Наталья Владимировна встретили Ярослава как почётного гостя. Его усадили в гостиной за накрытый, словно к празднику, стол. Ярослав с удовольствием оглядывал знакомый, почти не изменившийся интерьер комнаты. Здесь, в этой квартире он нередко бывал вместе со своей первой женой. И единственный раз – со второй.
     Дядюшка разлил по бокалам вино и сказал тост:
     - Давай, Слава, выпьем за тебя! Пусть у тебя в жизни всё образуется. Знаю, нелегко тебе сейчас. Но ты, главное, нос не вешай. Радуйся, что избавился от этой стервы. А относительно проблем не заморачивайся. Не дадим мы тебя в обиду. Ну, давай, племяш! Будь счастлив!
     Мужчины выпили до дна. Наталья Владимировна едва пригубила вино. Как водится, сначала велись разговоры, обычные для людей, которые давно не виделись. Потом хозяйка поднялась и вышла из-за стола.
     - Не буду вам мешать, - сказала она и строго посмотрела на мужа. – Не пей больше. Хватит тебе одного бокала. Гостя угощай, а сам воздержись. Нельзя ему, - пояснила она Ярославу. – Здоровье стало серьёзно пошаливать. А он словно дитя малое, совсем не думает о последствиях.
     - Что у тебя за болячка, дядя Гоша? – спросил Ярослав. – Вижу, раздобрел ты…
     - А чего ему не раздобреть? – тут же ухватилась за его слова Наталья Владимировна. – Доктор ему строго запретил есть после шести. Думаешь, он послушался?
     Георгий Николаевич весело захохотал.
     - Так я и не ем после шести. До семи терплю. А после семи мне никто кушать не запрещал.
     - Да ну тебя!.. Баламут! – Наталья Владимировна сердито махнула рукой и ушла в другую комнату.
     Проводив её взглядом, дядя подмигнул Ярославу.
     - Не придавай её словам большого значения. Женщины всегда преувеличивают серьёзность любой мелочи. Но спиртное, пожалуй, мне и в самом деле больше не следует пить. Придётся тебе одному отдуваться.
     Он наполнил бокал Ярослава вином. Себе налил морс.
     - Будем!
     Они звонко коснулись бокалами. Выпив свой морс, дядя артистично крякнул и сдавленным голосом произнёс:
     - Крепок, чертяга!
     Ярослав сдержанно засмеялся.
     - Чудно получается в жизни иногда. Ей-богу чудно! Сколько тебя помню, всегда ты весёлый, неунывающий, добродушный. А фамилия твоя – Горюнов. Мне от отца досталась фамилия Веселов. А ведь трудно найти человека более мрачного, сердитого и нелюдимого, чем мой отец. Да и я, пожалуй, не намного веселей его.
     - Да, батька твой тяжёлый был человек. На редкость тяжёлый. Ну да не будем судить его. Бог ему судья! Сам себя наказал. Вот Надюшку жалко. Хлебнула она с ним лиха. И ведь молчала о своей жизни нерадостной. Молчала и терпела.
     Ярослав ощутил внутри тяжесть, словно грудь придавил тяжёлый камень. Он поспешил сменить тему разговора.
     - А ты, дядя Гоша, стало быть, в курсе моих нынешних проблем? Я, честно говоря, не ожидал. Значит, не отошёл окончательно от своей профессии?
     - От профессии-то я, Слава, давно отошёл, - сказал Георгий Николаевич. – А вот связи поддерживаю. Обращается молодёжь время от времени за советом к отставному чекисту. Ну и мои просьбы, соответственно, без внимания не оставляют. А что твои проблемы на контроле держу, тому не удивляйся. Горький опыт научил.
     Он тяжело вздохнул и продолжил:
     - Вину я чувствую перед сестрой, Слава. Видел, что нелегко ей, но не думал, что в такой степени. А ведь мог бы всё разузнать, была такая возможность. И Гришке хвост прищемил бы…
     Дядя умолк, погружённый в свои думы.
     - Ну и каковы мои перспективы? – спросил Ярослав.
     Георгий Николаевич пожал плечами.
     - Однозначно не скажешь. Твоя бывшая связалась с матёрым чинушей. Прошлое у него с душком. По закону они у тебя хату вряд ли смогут отнять. Но вот пакость подстроить могут серьёзную. Будь осторожен с падчерицей. Старайся держаться от неё подальше.
     - Понятно, - Ярослав кивнул в знак согласия и спросил: – Вот скажи, дядя Гоша, как такое может быть?: жили два человека душа в душу, понимали друг друга, доверяли. И вдруг такой поворот! У меня в голове не укладывается.
     Дядя пристально взглянул на племянника и опять тяжело вздохнул.
     - Дурак ты, Славка! Наивный и доверчивый дурак. У неё же на лице всё написано.
     - Почему я этого не видел?
     - Потому что не хотел видеть, - Георгий Николаевич сердито махнул рукой. – Ладно, об этом потом. Может, ещё винца?
     - Нет, спасибо.
     - Тогда предлагаю перебраться на диван. Помнишь, как в прежние времена мы с тобой на нём в шахматы резались? Эх, давненько же это было!
     Они расположились на диване. Расставили фигуры на шахматной доске. Ярослав приготовился к привычной борьбе с переменным успехом, какая часто бывает у равных соперников. Однако дядя в считанные минуты нанёс ему такой серьёзный урон, что в неминуемости поражения сомнений не оставалось.
     - Ослаб ты, племяш. Потерял форму, - резюмировал Георгий Николаевич. – А ведь прежде неплохо играл. Очень неплохо.
     - Сдаётся мне, дядя Гоша, что тут не только во мне дело, - возразил Ярослав. – Что-то я не помню, чтобы ты раньше такие финты выдавал. Это же совсем другой уровень! Признавайся, где мастерства набрался? Ты, часом, шахматный клуб не посещаешь?
     - В самую точку попал! Регулярно там бываю, - дядя сделал последний ход и объявил: - Мат!
     Ярослав поднял вверх руки, признавая своё поражение.
     - Да, дядюшка, не зря ты ходишь в клуб. Чувствуется школа!
     - Не зря, Слава. Ох, не зря! Люди там интересные. Поговорить с ними – одно удовольствие. Мне вот уже за семьдесят перевалило. Как говорится, жизнь прожил. И ведь не впустую прожил. Много чего повидал, много чего узнал. Думал, что меня уже ничем не удивишь. А тут общаешься с людьми и диву даёшься: как много в жизни того, о чём даже не слыхивал! Удивительного много! Особенно люблю общаться с одним профессором. Василий Денисович зовут его. В шахматы играет – блеск! Я поначалу ему ни малейшего сопротивления оказать не мог. А сейчас ничего, воюю с ним, хотя и не на равных. Интереснейший человек! Как-нибудь познакомлю вас.
     Они сыграли ещё несколько партий с плачевным для Ярослава результатом. Потом гость стал собираться.
     - Оставайся, Слава, - предложила Наталья Владимировна. – Прежде ты любил гостить у нас. И когда с Ириной к нам приезжал, место для вас всегда находилось.
     - Спасибо, тётя Наташа, - поблагодарил Ярослав хозяйку. – Я бы с удовольствием, но мне утром на работу.
     - Это не проблема. Я тебя на машине увезу, - сказал Георгий Николаевич.
     - Всё равно не получится. Я сегодня вернулся из командировки. Завтра буду отчитываться по результатам. А все документы дома.
     Он простился с хозяевами и отправился домой.
     В своей квартире Ярослав опять почувствовал незнакомый в прежние времена дискомфорт. Чтобы отвлечься, он включил ноутбук, «прогулялся» по интернет-сайтам. Посидел за телевизором, тупо пялясь в экран. Потом всё же не утерпел, вышел из дому и два часа к ряду бесцельно бродил по городу.
     Ночью он долго не мог уснуть. Тяжёлое, гнетущее чувство давило душу. К половине второго сон сморил его. Но вскоре Ярослав проснулся от острого и крайне неприятного ощущения, что кто-то зловещий стоит рядом и смотрит на него. Как и следовало ожидать, никого возле его кровати не было. Но при последующих попытках уснуть всё повторилось. Промучившись до утра, Ярослав пожалел о том, что вчера, отправляясь в гости, не захватил с собою документы по командировке.

     * * *

     Дмитрий Сергеевич Бессонов критически смотрел на своего сотрудника.
     - Что-то ты, Ярослав Григорьевич, выглядишь неважно. Не выспался?
     Ярослав кивнул.
     - Не выспался. Точнее, почти совсем не спал.
     - А в чём причина?
     - Сам ничего не пойму. Чертовщина какая-то. Наверное, нервы расшатались, вот и лезет в голову чёрт знает что.
     Бессонов понимающе кивнул.
     - Да, тут нечему удивляться. Подкинула она тебе проблем. Вот уж не ожидал от Лидии Павловны такого фортеля. Умная, толковая женщина. И работник добросовестный. И вот тебе – пожалуйста! Ну да ладно, я в этом деле лицо постороннее. Сами разберётесь. Давай о работе поговорим.
     Ярослав извлёк из портфеля документы по командировке и стал отчитываться, но шеф перебил его.
     - Мои личные бумаги привёз?
     - Да-да, конечно! – спохватился Ярослав.
     - Давай их сюда.
     Веселов вынул плотный, намертво проклеенный пакет и передал его начальнику. Спросил:
     - А что за бумаги в нём?
     - Мои личные бумаги, - повторил Бессонов, сделав ударение на слове «личные».
     Он бросил пакет в ящик стола.
     - Но почему они оказались у неё? Как они к ней попали?
     Ярослав поймал себя на мысли, что не хочет даже произносить имя бывшей жены. Шеф недовольно взглянул на него.
     - Она их нечаянно забрала с моего стола вместе со своими. Что тебя не устраивает?
     - Да просто интересно. Пакет так упакован, словно в нём государственные секреты спрятаны.
     - Не будем терять время на порожние разговоры, - в голосе начальника прозвучали нотки раздражения. – Рассказывай о командировке. На чём я тебя перебил?
     Ярослав продолжил отчёт, но постепенно ему стало казаться, что Бессонов слушает его довольно рассеянно. Или вообще не слушает.

     Рабочий день показался бесконечным. Начальник уехал по каким-то делам, не дав конкретного задания прибывшему из командировки работнику. Воспользовавшись отсутствием контроля, народ в отделе, где, кроме Ярослава и двадцатисемилетнего Миши Калошина, сотрудниками были женщины, бросил работу и занялся пустопорожней болтовнёй. Любопытных дам очень интересовали личные проблемы Ярослава, но, задав пару осторожных вопросов и получив уклончивые ответы, женщины оставили его в покое. Они занялись обсуждением житейских мелочей. Слушая их трескотню, Ярослав с удивлением обнаружил, насколько он стал далёк от всего того, что ему сейчас приходилось слышать. Словно он не понимал, о чём говорят сотрудницы – его коллеги по работе. Прежде он время от времени встревал в их разговоры, выражая свою точку зрения или отпуская шуточки. Но сейчас подобные беседы нагоняли на Ярослава скуку.
     Миша Калошин бросил на него острый взгляд.
     - Пойдём, Григорьич, покурим, - предложил он.
     - Так ведь бросил я, - сказал Ярослав. – Ты забыл?
     - Да помню я, - ответил Миша. – Только не очень верил, что ты долго выдержишь. С твоими замороками не только закурить – запить можно. А ты, значит, молодец – держишься.
     - Держусь.
     - Ну, тогда просто составишь мне компанию. Заодно свою выдержку проверишь. Пойдём, поболтаем наедине.
     Ярослав поднялся.
     - Ладно, уговорил.
     В курилке никого не было. Калошин затянулся сигаретой с явным наслаждением. Выпустив изо рта дым, он спросил:
     - Что с тобой случилось, Григорьич?
     - Что случилось? – переспросил Ярослав. – А то ты не знаешь!
     - Я не об этом, - отмахнулся Михаил. – Какой-то другой ты стал. Не такой, как прежде. Странный, что ли…
     - Да нормальный я. Какой был, такой и остался. Только вот ночь не спал практически.
     - Это бывает. Когда волнуешься или переживаешь, обязательно сон пропадёт.
     - Не в переживаниях дело, - сказал Ярослав. – С ними, по крайней мере, всё было бы понятно. А тут… напала какая-то хрень. Сказать – так смеяться будешь.
     Он небрежно махнул рукой – мол, не стоит даже говорить об этом. Но Михаил, напротив, тут же с любопытством уцепился за его слова.
     - Что за хрень? Ну-ка, ну-ка, рассказывай, что там у тебя ночью стряслось? Да не бойся, не буду смеяться.
     Веселов рассказал молодому коллеге о своих ночных ощущениях. К его удивлению Миша воспринял информацию серьёзно. Он немного поразмышлял, докуривая сигарету, потом бросил окурок в урну и сказал:
     - Цепанул ты где-то маятник. Точнее – он тебя зацепил.
     - Что?! – встрепенулся Ярослав. – Маятник? Ты где взял это выражение?
     Михаил удивлённо взглянул на него и расхохотался.
     - Ну ты, Ярослав Григорьевич, даёшь! Можно подумать, я что-то секретное сболтнул. С чего такая реакция?
     - Да слышал я совсем недавно про эти маятники. И ещё их как-то называли…
     - Эгрегоры?
     - Точно! Только слышал я про них от людей, как бы это сказать… подвинутых на эзотерике. Но того, что ты во всё это веришь, не ожидал.
     - Я, в общем-то, и не верил, - согласился Калошин. – Все неприятности, которые со мной приключались, считал случайностями. А тут мне недавно дружок занятную книжку скинул. «Транссерфинг реальности» называется. Я как прочёл, сразу стало понятно, что к чему. Получается, что в жизни ничего случайного нет. Всё, что происходит – закономерно. И зависит от нас самих.
     Ярослав задумчиво кивнул.
     - Да, от нас самих. Наверное, так оно и есть, - он вопросительно взглянул на коллегу. – Миша, где можно раздобыть эту книгу?
     Михаил посмотрел на него как на ископаемое.
     - Где раздобыть? Тоже мне – проблема! Я её тебе на электронку сброшу.

     * * *

     Дома, наскоро поужинав, Ярослав засел за компьютер. Скачав присланную Калошиным книгу, он принялся за чтение. «Транссерфинг реальности», написанный неким таинственным Вадимом Зеландом, оказался крупным, объёмным произведением, насыщенным информацией – довольно странной и необычной для человека, далёкого от эзотерической темы.
     С первых страниц книга завладела вниманием Ярослава. Увлечённый чтением, он просидел за ноутбуком до самой ночи. Спохватился, когда время уже перевалило за двенадцать. Следовало хотя бы немного выспаться перед рабочим днём. Да и от полученной информации ощущался явный перегруз. Но настроение и жизненный тонус заметно повысились. В книге подробно и толково рассказывалось, что нужно делать и как себя вести, чтобы обезопаситься от воздействия энергоинформационных структур, которые автор называл маятниками. Теперь Веселов был уверен, что сможет справиться со страхом и неприятными ощущениями, если вновь почувствует потустороннее воздействие. С таким боевым настроем Ярослав Григорьевич отправился спать. Едва коснувшись головой подушки, он погрузился в глубокий сон.
     Однако спать долго не пришлось. Внезапное удушье вырвало его из сна. Ярослав сел в кровати, тяжело и хрипло дыша. Руки непроизвольно шарили по горлу, словно пытаясь обнаружить там чьи-то невидимые цепкие пальцы. Часы показывали, что поспать ему удалось не более двадцати минут. Отдышавшись и немного успокоившись, он вновь улёгся в постель. Но вскоре всё повторилось. Предприняв ещё пару бесплодных попыток уснуть, Ярослав понял, что проводить дальнейшие эксперименты со сном бессмысленно и даже опасно.
     Он ушёл на кухню, согрел себе чаю. А потом долго и неторопливо пил его, горько размышляя о своей несчастной судьбе. К обиде на весь белый свет примешивалась досада на авторов психологических произведений с их умными, но бесполезными советами. Закончив чаепитие, Ярослав убрал посуду и, не выключая света, завалился спать, уронив голову на крышку стола и подложив под неё вместо подушки собственные руки.
На этот раз его разбудило ощущение, что кто-то стоит за спиной и пристально смотрит на него. Но вместо страха в душе всколыхнулась злость.
     - Пошёл ты!.. – сквозь зубы процедил Ярослав с указанием конечного пункта, куда следовало идти стоящей за его спиной сущности.
     Он размял затёкшие руки и опять распластался по столу, проваливаясь в глубокий сон, который были уже не в силах потревожить взгляды потусторонних существ.

     Отработав рабочую смену с горем пополам, Ярослав ехал домой, мечтая лишь об одном – поскорее добраться до кровати. Дома, наспех поужинав, он не успел выйти из-за стола, как понял, что его мечте не суждено осуществиться – за стеной раздался оглушительный треск. Видимо, кто-то из соседей работал перфоратором. Стуки, бряки и трескотня не смолкали до десяти часов вечера. Но когда настала тишина, и Ярослав наконец-то уснул в своей постели, чьи-то невидимые руки вновь сдавили его горло, перекрывая дыхание.

     Дмитрий Сергеевич недовольно взглянул на своего сотрудника и коротко бросил:
     - Зайди ко мне.
     В кабинете он сразу приступил к допросу.
     - Расскажи мне, чем ты занимаешься по ночам?
     Ярослав пожал плечами.
     - Как «чем»? Сплю.
     - Спишь? Да у тебя вокруг глаз тёмные круги как у сиамского кота.
     - Вернее, пытаюсь спать. Ничего не получается.
     Бессонов вздохнул, сдерживая праведный гнев.
     - Послушай меня, Ярослав Григорьевич. Я понимаю, ты теперь мужчина свободный и можешь позволить себе расслабиться. А я не полиция нравов, чтобы следить за твоим моральным обликом. По мне – так хоть во все тяжкие пускайся. Но, - он повысил голос, - это никоим образом не должно сказываться на работе.
     - Дмитрий Сергеевич, - начал оправдываться Ярослав, - мой моральный облик…
     - Ты меня понял? – оборвал его начальник.
     - Понял.
     - Иди, работай.

     Вечером, вернувшись с работы, Ярослав первым делом позвонил своему дядюшке:
     - Дядя Гоша, можно мне у вас переночевать?

     Глава 2. Борьба и справедливость

     Выслушав рассказ племянника, Георгий Николаевич, обратился к супруге:
     - Что думаешь об этом, Наталья?
     - А чего тут думать? – отозвалась Наталья Владимировна. – Напустили на него что-то – порчу или ещё чего похуже. Ты мне, Слава, вот что скажи: в квартиру твою кроме тебя кто-нибудь имеет доступ?
     - Даже не знаю, - неуверенно сказал Ярослав. – Прежде я думал, что нет. Но вот соседи говорят, что видели Светку, падчерицу мою, возле моей двери. Была она внутри или нет – того они не знают. Я, понятно, заволновался: решил, что она пришла, чтобы документы на квартиру забрать. Проверил – они на месте. Я и успокоился.
     - Так-так! – задумчиво проговорил дядюшка. – Стало быть, либо Светка не была в квартире, либо пришла не за документами, а с другой целью. Предположим худший вариант. Ты, Наталья, - обратился он к жене, - растолкуй нам, что обычно делают, чтобы человеку вред причинить?
     - Могут на фотографию заклятие наложить, - поделилась своими знаниями Наталья Владимировна. – Проверь, Слава, не пропало ли чего из твоего альбома.
     - Да как же я проверю, тётя Наташа? – откликнулся Ярослав. – Сейчас все фотоальбомы хранятся в электронном виде в компьютерах и других электронных носителях. Скопировать изображение – проще простого. Правда, мой ноутбук закрыт паролем, а продублировать фотки на другие носители я так и не удосужился…
     - Ладно, фотографии мы на время отложим в сторону, - сказал Георгий Николаевич. – Что ещё она могла сделать?
     - А ещё, насколько мне известно, чтобы извести человека, используют иголки или булавки, - продолжала хозяйка. – Их заговаривают, а потом втыкают в доме жертвы в разные неприметные места.
     - Ясно! Будем искать в квартире Ярослава иголки и булавки. А что нам потом с ними делать?
     - Я не знаю, - ответила Наталья Владимировна. – Надо бы найти человека, который разбирается в таких делах и может помочь.
     - Найдём мы такого человека, - заверил Георгий Николаевич. – А пока я так разумею: если что-то с фотографией сделали, то тебе, Слава, и здесь покоя не будет. Ну а если спокойно будешь спать, значит, в твоём жилище сюрпризы спрятаны. Так что, племяш, забирайся в постель и отсыпайся на полную катушку. Завтра суббота, спешить тебе некуда. А потом мы с тобой проведём обыск в твоей квартире, - он подмигнул племяннику. – Думаю, санкция прокурора нам не потребуется?

     Ярослав проснулся в десять часов утра, проспав двенадцать часов кряду. Хозяйка попотчевала его поздним завтраком, после чего он вместе с Георгием Николаевичем отправился к себе домой на дядюшкиной «Тойоте».
     Непосредственно поиском подозрительных вещей, а конкретно – иголок и булавок, занимался Ярослав. Дядя сидел в кресле и руководил обыском со знанием дела. Однако полтора часа непрерывных поисков не принесли никакого результата.
     - Пожалуй, надо сделать перерыв, - сказал Георгий Николаевич. – Ты, Слава, сходи на кухню, приготовь чай. А я тут ещё немного посижу, подумаю.
     Когда к чаепитию всё было готово, Ярослав вернулся в спальню, чтобы позвать дядю. Но тот сказал:
     - Давай-ка внимательно осмотрим матрас.
     - Зачем? – не понял Ярослав. – Мы ведь всю постель переворошили. Каждую деталь осмотрели и прощупали.
     - Значит, ещё раз осмотрим.
     Вдвоём они стали вертеть тяжёлый пружинный матрас, внимательно разглядывая швы и складки. На одном из таких участков Георгий Николаевич задержал своё внимание.
     - Взгляни сюда, Слава! Вот этот отрезок шва прошит вручную. И, сдаётся мне, он ещё совсем новенький.
     Канцелярским ножом Ярослав разрезал шов и осторожно запустил руку в матрас. Пошарив там, он вытащил наружу небольшую самошитную тряпичную куклу, утыканную английскими булавками.
     - Теперь можно и чаю попить, - удовлетворённо произнёс дядя.
     Во время чаепития он сделал несколько телефонных звонков. Ярославу сказал:
     - Сегодня поедем к экстрасенсу. Но прежде тебе необходимо поменять замок.

     * * *

     Когда подошла очередь, Ярослав поднялся на высокое крыльцо и открыл дверь. На просторной веранде стоял стол, заставленный горящими свечами. Чуть поодаль сидела сурового вида женщина и пристально смотрела на вошедшего. Едва Ярослав вошёл, свечи на столе отчаянно затрещали, рассыпая искры.
     - Оставь пакет за дверью! – резко сказала женщина.
     Ярослав шагнул назад и выставил за дверь пластиковый пакет, в котором он принёс найденную в матрасе фигурку. Треск свечей ослаб, но не прекратился. Хозяйка дома продолжала пристально разглядывать посетителя. Чувствуя неловкость, Ярослав открыл рот, чтобы объяснить цель своего визита. Но целительница вдруг сказала:
     - На смерть тебе сделали. Пожилая женщина – чёрная колдунья. А в дом принесла молодая. Наговор сильный. Молодец, что сразу пришёл.
     - Можно узнать, кто конкретно это сделал? – спросил Ярослав.
     - Знать тебе это нет нужды, - отрезала хозяйка. – Молодая скоро сама себя проявит. А пока ты внимательно слушай меня и помалкивай. Десять раз повторять не буду.
     Она подробно проинструктировала посетителя о том, что сделать со зловещей тряпичной куклой и какое заклинание при этом произнести. В конце сказала:
     - Сделаешь это сегодня на закате солнца. Потом можешь возвращаться домой. И ещё: купи восковые свечи. Ставь их возле кровати, зажигай перед сном.
     Теперь женщина разъяснила ему всю последовательность обращения со свечами.
     - А если они опять?.. – хотел задать очередной вопрос Ярослав, но хозяйка прервала его.
     - Я поставила тебе защиту, - сказала она. – Твой сон больше никто не потревожит.

     Закупив необходимое количество коротеньких свечек в ближайшей церкви, Ярослав вернулся к машине.
     - Может быть, ещё одну ночку у нас переночуешь? – спросил Георгий Николаевич. – Завтра сходим вместе в шахматный клуб.
     - Спасибо, дядя Гоша, за приглашение! – ответил Ярослав. – И за помощь спасибо! Но мне, пожалуй, лучше побыть одному. Надо настроиться на то, что сегодня предстоит сделать.
     - Ну что ж, надо так надо, - не стал спорить дядя.
     Он включил скорость и погнал свой автомобиль к дому, в котором жил Ярослав. Пожимая на прощанье руку, сказал:
     - Удачи тебе, Славка! Одолей всю нечисть и тех, кто её принёс.
     - Одолею, - пообещал Ярослав и, покачав головою, добавил: - Вот уж не думал, что когда-нибудь буду всерьёз относиться к таким вещам. Я ведь прежде совсем не верил во всю эту мистику.
     - Все мы неверующие до поры до времени, - согласился Георгий Николаевич. – Ладно, племяш, давай прощаться, - он ещё раз пожал Ярославу руку. – Если что – звони. Среди ночи звони, коли надобность возникнет. Обещаешь?
     - Обещаю.

     На закате солнца Ярослав избавился от куклы, стараясь не упустить ни одной мелочи в ритуале, о котором ему поведала целительница. Перед сном он почитал «Транссерфинг реальности». Потом зажёг свечу, установил её на табурете в изголовье… и уснул сном праведника, прежде чем свечка успела догореть. Всю ночь ему снились яркие, красочные сны.
     А утром позвонил Георгий Николаевич Горюнов и дал племяннику указание быть готовым к половине двенадцатого – посещение шахматного клуба никто не отменял.

     * * *

     Когда они вошли в просторное помещение клуба, там уже находилась дюжина постоянных посетителей. Одни устанавливали на столах доски и расставляли фигуры, другие уже приступили к поединкам. Среди коротко стриженной и гладко выбритой публики выделялись два немолодых бородача, которые на данный момент были соперниками в шахматной партии. Когда Георгий Николаевич подвёл к ним племянника, чтобы представить их друг другу, события на шахматной доске только начинали разворачиваться. Оба шахматиста были предельно внимательны и сосредоточены, но с готовностью отвлеклись от сражения для знакомства с новеньким.
     Василий Денисович, о котором дядя уже прежде говорил Ярославу, выглядел довольно живописно: длинные, поседевшие и слегка поредевшие спереди волосы ложились на плечи; грудь прикрывала такая же длинная седая борода, растущая от уха и до уха; губы почти не видно из-за усов; над глазами нависли густые брови.
     Его соперник Олег Петрович имел более благообразный вид – волосы значительно короче; бородка клинышком, как у вождя мирового пролетариата; на глазах очки в светлой роговой оправе.
     Закончив процедуру знакомства, игроки извинились и вновь вернулись к шахматам.
     - Ну что, господа, - обратился к ним Георгий Николаевич, - как вижу, борьба у вас в самом начале, все тяготы и лишения впереди, исход войны непредсказуем.
     - Ну почему же непредсказуем? – отозвался Василий Денисович, не отрываясь от игры. – Я играю белыми – стало быть, олицетворяю собой светлые силы, то есть добро. А добро, как известно, всегда побеждает, - он коротко взглянул на новенького. – Вы согласны со мной, Ярослав Григорьевич?
     - Сложный вопрос, - сказал Ярослав, невольно хмыкнув. – Во-первых, я очень сомневаюсь, что всегда побеждает добро. Во всяком случае, мой личный опыт заставляет усомниться в этом. Во-вторых, если проводить аналогию с шахматами, получается, что войну затевают светлые – ведь первый ход неизменно делается белыми. И, в-третьих, у меня вопрос: ваш соперник согласен с тем, что он сражается на стороне зла?
     - Ни за что не соглашусь! – категорично заявил Олег Петрович. – Будем считать, что я веду в бой свободолюбивое африканское государство, борющееся с белыми колонизаторами. Освободительное движение не может быть несправедливым. Оно может нести только добро.
     - Ага! – воскликнул Георгий Николаевич, довольно потирая руки. – Ну что, Денисович, за тобой очередной словесный ход.
     Несколько человек из присутствующих в зале оглянулись на возглас. Ярослав почувствовал себя неловко. Но Георгий Николаевич, похоже, ничего не заметил или не придал этому значения. Как ни в чём не бывало, он продолжал наседать на коллегу по шахматам:
     - Так чем ответишь, Василий Денисович?
     Василий Денисович согласно кивнул.
     - Ну что же, мне есть что сказать по поводу освобождения африканских государств. Относительно недавно Ливию «освободили» от диктатора Каддафи. Что это принесло стране, всем хорошо известно. Под лозунгами свободы едва не развалили Тунис и Египет. Можно вспомнить Сомали, где освободительное движение переросло в бесконечную гражданскую войну.
     - Хитришь, однако! – Георгий Николаевич шутливо погрозил ему пальцем. – Во всех этих странах смуту затеяли белые иноземцы, а не коренные африканцы.
     - Но ведь и уважаемый нами Олег Петрович не является представителем африканского племени. Однако освободительное движение чёрных фигур возглавил.
     Аргумент вызвал смех. На этот раз на весёлую компанию обернулись с выражением явного недовольства на лицах. Кто-то попросил не шуметь. Поэтому дальнейшую борьбу бородатые шахматисты вели в тишине. А рядом стояли два молчаливых свидетеля сражения, в котором начавшие войну светлые силы основательно потрепали освободительное движение чёрных и, в итоге, обложили матом их чернокожего вождя-короля. Бледнолицый предводитель африканского войска сразу же потребовал реванша. Теперь, поменявшись с противником фигурами, он выступал в качестве «воина света». Но, увы, на этот раз не повезло светлым силам, наголову разбитым свободолюбивыми неграми.
     Наблюдать за чужой игрой быстро наскучило. Георгий Николаевич предложил племяннику провести время за шахматной доской. Сыграв с дядей несколько партий, Ярослав в значительной степени восстановил свой уровень и даже умудрился одну партию свести на «ничью».

     Время работы шахматного клуба закончилось. Народ стал расходиться. Помещение, в котором только что стояла почти полная тишина, наполнилось шумом и суетой. Ярослав, Георгий Николаевич и двое приятелей-шахматистов вышли на крыльцо. Накрапывал дождик. Взглянув на затянутое серыми тучами небо, Василий Денисович вдруг спросил:
     - Значит вы, Ярослав Григорьевич, не верите в торжество добра над злом? Позвольте узнать, чем вызван такой пессимизм?
Ярослав неопределённо пожал плечами.
     - Наверное, самой жизнью. Слишком мало в ней справедливости. Вы считаете иначе?
     - Справедливость – понятие относительное. Всё зависит от того, под каким углом мы смотрим на ту или иную ситуацию.
     - Не буду возражать против вашего утверждения. Кстати, совсем недавно мне довелось услышать практически то же самое про добро и зло. Вы согласны с тем, что они тоже относительны?
     - Пожалуй, вы правы, - согласился Василий Денисович.
     - В таком случае, о каком торжестве может идти речь? – спросил Ярослав. – Получается как в шахматах: играете белыми фигурами – у вас одно понятие о справедливости, играете чёрными – совсем другое.
     - Совершенно верно! – поддержал разговор Олег Петрович. – Не зря же говорят: жизнь – игра. А в игре следует просчитывать свои ходы и стараться предугадать ходы соперника. И если Василий Денисович сегодня смог одолеть меня, то это вовсе не значит, что он со мной обошёлся несправедливо. Просто в данный момент он был в лучшей форме. То есть сильнее меня. Так и в жизни.
     - Не могу с вами согласиться, - возразил Ярослав. – Ваша позиция годится для тех случаев, когда играют по правилам. А если, к примеру, противник во время игры стащил с доски вашу ладью – это тоже не будет являться несправедливостью? Просто он оказался ловчее – так что ли?
     Все засмеялись. Георгий Николаевич с довольным видом резюмировал:
     - Молодец, Ярослав! Озадачил наших интеллектуалов. Пусть теперь они ломают головы над ответом. Однако, не спорить же нам на крыльце. Предлагаю посетить кафе. Здесь поблизости есть одно довольно уютное. Посидим, поговорим за чашечкой кофе. Не возражаете?
     Возражающих не нашлось. Георгий Николаевич повёл спутников к своей белой «Королле».

     * * *

     Дождь во дворе уже набрал силу. Приглушённый стёклами окон, он производил негромкий монотонный шум, похожий на шелест листвы. Но вскоре из динамиков полилась музыка, и дождя за окном не стало слышно. Ярослава это слегка огорчило – он любил слушать успокаивающие, умиротворяющие звуки падающих с неба капель воды. Но музыка, к счастью, звучала тоже тихая и спокойная и совсем не мешала вести беседы.
     Девушка в униформе принесла четыре чашки кофе. Когда она ушла, Василий Денисович сказал, возвращаясь к прерванному разговору:
     - Да, Ярослав Григорьевич, вопрос вы нам задали и в самом деле непростой. Применительно к шахматам всё обстоит достаточно просто: с таким соперником я отказался бы продолжать игру и больше не сел бы с ним за шахматную доску. В жизни всё значительно сложней. Нередко другие люди навязывают нам свою игру, и эта игра, увы, далеко не всегда честная. Отказаться от неё мы подчас не имеем возможности, а доказать, что противник украл у нас ладью или другую фигуру тоже не всегда удаётся. Казалось бы, жизнь проявляет полную несправедливость по отношению к нам, и, что самое обидное, непонятно за что. Но если хорошо подумать, то и здесь можно найти всему логическое объяснение и всё расставить по своим местам.
     - Любопытно! – заинтригованно произнёс Георгий Николаевич, слегка подавшись вперёд.
     Однако Ярослава речь профессора скорее огорчила.
     - Если я вас правильно понял, то получается, что люди, ведущие против нас нечестную игру, поступают с нами вполне справедливо. В таком случае я хотел бы услышать ваше логическое объяснение такому утверждению.
     Ему ответил Олег Петрович:
     - Не исключено, что эти люди полностью уверены в своей правоте. Их правота базируется на другом, отличном от вашего, воспитании, других жизненных ценностях, невысоком культурном уровне и…
     - …шкурном интересе, - подсказал Ярослав.
     - Да, если угодно, - согласился с формулировкой Олег Петрович. – Но они искренне считают такие отношения нормальными. И это не их вина. У них другая психология, сформированная средой их обитания.
     - Угу! – саркастически произнёс Георгий Николаевич. – Бедняги не виноваты, ибо не ведают что творят. Ты тоже так считаешь, Денисович?
     - Я имел в виду несколько иное, - сказал Василий Денисович. – Думаю, что люди, творящие недобрые дела, в большинстве случаев осознают, что делают. Ни о какой справедливости в их поступках и речи быть не может. Вопрос в другом: почему они встретились на вашем жизненном пути? Почему именно с вами так поступают? Какие уроки преподносят вам? Что полезного вы можете извлечь для себя, чему способны научиться в той или иной неблагоприятной для вас ситуации? Вот о чём речь.
     - Да-да, понимаю, - задумчиво пробормотал Ярослав. – В жизни всё закономерно, ничего случайного нет. Об этом я тоже недавно слышал. Только вот догадаться бы, что до меня хотят донести мои непрошеные учителя.
     - У каждого из нас свои уроки и свои задачи, которые мы должны решить сами.  Другие люди могут лишь навести нас на правильную мысль, подсказать верное направление в поисках пути решения проблем. Одни – добрыми советами и благородным примером, другие – подлостью и обманом. Как ни парадоксально, но одно хорошее может мало чему научить. Плохое нередко оказывается более толковым преподавателем.
     Олег Петрович насмешливо сощурил глаза.
     - И чему же нас должны научить хорошие и плохие люди?
     - Гармонии, - тут же отозвался Василий Денисович. – Мы должны научиться жить в согласии с собой и окружающим миром. Принимать жизнь такой, какова она есть. Не распылять свои силы на эмоции, а направлять их на действия, необходимые в данный момент.
     - Правильно! – воскликнул Георгий Николаевич. – Голова всегда должна быть ясной, а душа уравновешенной. Это залог победы в любом деле, порой даже почти безнадёжном.
     Олег Петрович кивнул головой в знак согласия.
     - Я не спорю с тобой, Николаевич. Спокойствие, самообладание, твёрдость духа – ценные качества, без которых трудно прожить. Но когда меня убеждают в том, что высший разум или какие-то другие потусторонние силы посылают нам в качестве учителей плохих и хороших людей, моя душа начинает бунтовать. Я материалист и во всю эту парапсихологическую дребедень не верю. Ты, Василий – умный, уважаемый мною человек. Но я тебя как учёного не понимаю. Не понимаю твоего увлечения сомнительной информацией, в корне противоречащей науке.
     - Официальной науке, - уточнил Василий Денисович.
     - А я только такую науку и признаю. Всякие самозваные академики, вроде Левашова – шарлатаны, баламутящие народ. Вы знаете, Ярослав Григорьевич, до чего додумались наши псевдоучёные Фоменко и ему подобные? Они утверждают, что на Руси монголо-татарского нашествия не было. Каково?! Удивлены? А вот наш уважаемый профессор с ними полностью согласен.
     Василий Денисович засмеялся.
     - Так ведь и не было никакого нашествия.
     Ярослав вопросительно взглянул на него.
     - Вы действительно так считаете? Странно! Значит, по-вашему, всё выдумали историки, а в реальности ничего подобного не происходило?
     - Происходило, уважаемый Ярослав Григорьевич. Только не нашествие было, а гражданская война – долгая и кровавая, унесшая миллионы жизней. Предугадывая следующий ваш вопрос, поясняю: боролись новая христианская вера и так называемое язычество, хотя я этот термин считаю в корне неверным.
     - Язычество! Язычество! – горячился Олег Петрович. – Это единственно правильный термин. Все прочие – лукавство и игра словами. Все ваши новоявленные волхвы рядятся в красивые одежды, манипулируют возвышенными понятиями, призывают к духовности, а в действительности вносят в общество раскол, раскачивают нашу общую лодку. Спросите, зачем им это нужно? А затем же, зачем нужна любая смута. Кого-то обделили при делёжке большого пирога. Вот и все объяснения. «Веды»! «Кощуны»! «Гиперборея»! Чёрт знает что! Есть официальная наука, официальная религия. Да, я атеист, но вполне осознаю необходимость церкви. Она объединяет людей под своим крылом. Без неё трудно, невозможно сохранить духовные основы и нравственную чистоту в обществе.
     На этот раз засмеялся Георгий Николаевич.
     - Да уж, какую нравственную чистоту блюдёт наша церковь, мне хорошо известно. И насчёт объединения людей ты, Петрович, явно перегнул.
     - Объединяет! – упрямо повторил Олег Петрович. – Так же, как когда-то объединила разрозненную языческую Русь.
     Спор продолжался. Каждая из сторон находила всё более весомые аргументы в защиту своей точки зрения и пропускала мимо ушей такие же весомые аргументы оппонента. Причём «нейтральный» Георгий Николаевич постепенно перешёл на сторону «язычника», чем больно задел за живое христианского атеиста. Внезапно Ярослав почувствовал себя не участником разговора, а сторонним наблюдателем, бесстрастно взирающим на спорящих людей – сдержанного Василия Денисовича, ироничного Георгия Николаевича, эмоционального Олега Петровича. И, наверное, впервые в жизни он увидел и осознал всю нелепость и бессмысленность стремления кому-то что-то доказывать, отстаивать до хрипоты свою точку зрения. Открывшаяся ему картина наглядно демонстрировала, на какую ерунду люди подчас тратят своё время, нервы, силы. Разумные, интеллигентные, образованные мужи, сами не замечая того, втянулись в бесперспективное препирательство. А над ними, плавно увеличивая амплитуду, раскачивался невидимый эгрегор-маятник. И не так уж важно, что он представлял собой – тёмную сущность или бесстрастную энергоинформационную структуру. Важно было вовремя распознать его, почувствовать его присутствие, чтобы не втянуться в чужую игру, не поддаться навязанным мыслям и чувствам. Эта простая истина пролилась на душу Ярослава целительным бальзамом, вдохнула в неё спокойствие и умиротворение. Словно сбросив с себя тяжёлые оковы, он светло и счастливо улыбнулся.
     Зоркий дядя заметил это и сказал:
     - Что-то мы, друзья, не на шутку разошлись. Вон племянник мой уже потихонечку посмеивается над нами. Давайте закончим спор. Каждый имеет право на своё мнение. Не будем навязывать свою позицию другим и, тем более, - он хитро взглянул на Олега Петровича, - оскорблять религиозные чувства неверующих.
     Бородатые спорщики тоже спохватились и натянуто рассмеялись. Василий Денисович сконфуженно развёл руками.
     - Вот, Ярослав Григорьевич, мы вам только что наглядно продемонстрировали, как не следует распылять свои силы на эмоции.
     Георгий Николаевич расхохотался.
     - Верно: силы следует направлять на действие. То есть надо было не спорить, а попросту набить друг другу физиономии.
     Олег Петрович посмотрел в окно.
     - Кажется, дождь прекратился. Прощу прощения, мне пора идти.
     Он поднялся, пожал собеседникам руки. Ярославу сказал:
     - Приятно было с вами познакомиться. Мы здесь немного пошумели, но вы не подумайте, что подобные споры сказываются на наших отношениях. Мы с уважением относимся друг к другу. Ни о каких обидах не может быть и речи.
     Олег Петрович попрощался и ушёл. Ярославу всё же показалось, что на душу его нового знакомого легла тень досады. Что-то во время спора его зацепило за живое, хотя никто из присутствующих не желал его обидеть. Или, может быть, он был недоволен собой, своей горячностью в споре. Да, это был наглядный пример того, как легко попасться на крючок, стоит лишь чуточку дать волю чувствам.

     Глава 3. Покушение

     - А почему термин «язычество» вы считаете неверным? – спросил Ярослав, когда они остались втроём.
     - Потому что он не соответствует самой сути древних учений, - ответил профессор. – Что значит «язычество»? Это религиозные взгляды ограниченного круга людей, то есть определённой языковой группы. Знания наших далёких предков, справедливо рассуждая, нельзя назвать религией. Люди не верили в Бога, они его ведали. Знали, понимали суть вещей и явлений. Поэтому тот период правильно называть ведическим, а не языческим, как его окрестила христианская церковь. Была высочайшая культура, где каждое слово – да что там слово! – каждая буква в слове несла в себе глубокий смысл. Словами попусту не бросались, знали им цену. Люди жили, строго соблюдая традиции, ритуалы, божьи заповеди не из страха перед загробными муками, а осознанно, потому что почитали и славили своих Богов. Совесть и честь были главными добродетелями славян!
     - И всё же это была религия, - сказал Ярослав, сделав ударение на последнем слове. – Причём языческая религия, поскольку исповедавшие её славянские общины говорили если не на одном, то, по крайней мере, на похожих языках.
     - Понял вашу мысль, - поспешно ответил Василий Денисович. – Дело в том, что мировоззрение, о котором мы сейчас говорим, простиралось от европейских стран до самой Индии, включая в себя Кавказ, Сибирь, Иран. Если не брать во внимание некоторые различия в ритуалах, нарядах, именах Богов, можно сказать, что на всей этой огромной территории господствовала одна общая культура. Или религия, если такая формулировка вас больше устраивает. Но эта религия базировалась на высоких моральных принципах, а не на рабской покорности запуганных марионеток.
     Он сделал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями, и продолжил:
     - Видите ли, Ярослав Григорьевич, я ведь не историк. Казалось бы, зачем мне всё это нужно? Зачем мне тратить своё время и силы на поиски и изучение подобных материалов. Но я не хочу быть куклой в руках тех людей, которые владеют истинными знаниями, но прячут их от народа. Всё это происходит отнюдь не случайно. Безграмотным, бескультурным быдлом легко управлять. Можно ловко жонглировать понятиями о свободе, равенстве, правах человека. Но когда окунаешься в древнюю историю своего народа, начинаешь понимать, что такое настоящая свобода.
     - Ты мне вот что скажи, Василий Денисович, - вступил в разговор Георгий Николаевич. – Твой облик – я имею в виду волосы и бороду – тоже дань славянской традиции?
     - О, это интересная тема! – охотно откликнулся профессор. – Дело тут не только в традиции. Я уже говорил, что у наших предков всё было разумно, с глубоким смыслом. Ничего не делалось просто так. Это также касается и одежды, и причёсок. Волосы служили славянам своеобразными антеннами, обеспечивающими связь с космосом. Их и называли космами. Стриженный и бритый мужчина терял интуицию, не чувствовал грозящей опасности, совершал ошибки. Поэтому волосы мужчины носили длинные, а чтобы они не мешали, их прихватывали деревянным очелием, служившим, кроме того, ещё и оберегом от ненужных, вредных мыслей. Женские причёски – отдельная и очень долгая тема. Не будем её касаться сейчас. Но вот что поразительно! – воскликнул Василий Денисович, всё больше входя в азарт. – Не только славянам были открыты подобные истины. Очень много созвучного можно найти в индуизме, буддизме и даже синтоизме, хотя Япония в прежние времена была закрытой страной. Американские индейцы верили, что волосы поддерживают в них силу и храбрость, а также способность предвидеть. Отсюда традиция снимать скальп с поверженного врага. Но и с индейцами не только относительно волос были у славян совпадения во взглядах. Вы читали Кастанеду? – неожиданно спросил он собеседников.
     Ярослав и его дядя отрицательно покачали головами.
     - Непременно почитайте! – продолжал профессор. – Почерпнёте в его книгах много нужного и полезного для себя – мудрость предков, сохранённую до наших дней шаманами мексиканских индейцев. Возникает вопрос: почему в учениях разных народов, отдалённых и даже изолированных друг от друга, так много общего? Да потому что эти знания настоящие, истинные. Их зёрна, брошенные в землю, дали ростки – сначала тонкие и слабые. Но они росли, крепли, пока не превратились в могучее дерево божественной мудрости.
     Захваченный любимой темой, Василий Денисович долго и увлечённо рассказывал своим слушателям о славянских Богах, древних обычаях славян, их одежде и символике. Ярослав заворожено слушал. Для него открылся целый мир – сложный, мудрый, таинственный. Мир, над которым совсем недавно он скептически посмеивался. А сейчас он не мог отвести глаз от рассказчика, жадно ловя каждое его слово и время от времени задавая волнующие его вопросы.
     Его дядя поначалу также внимательно слушал, но, кажется, постепенно стал терять интерес к теме. Подперев руками подбородок, он сидел с закрытыми глазами – до тех пор, пока не зазвенел его мобильник. Георгий Николаевич взял трубку.
     - Да, да, Наташа, скоро приеду. Не волнуйся, всё в порядке.
     Он взглянул на Ярослава.
     - Засиделись мы, забыли о времени. Наталья беспокоится.
     Ярослав с досадой взглянул на часы. Времени и в самом деле прошло много. Но ему было очень жаль прерывать интересную беседу. Да и Василий Денисович, оборванный на полуслове, как было видно, чувствовал себя неловко. Можно было попросить дядю немного задержаться – несколько минут погоды не сделают. Но что-то в нём насторожило Ярослава, и он не стал возражать.
     Они вышли из кафе. У дверей простились с профессором. Подходя к машине, Георгий Николаевич спросил:
     - Ты, племяш, машину-то водить выучился или по-прежнему бесправный?
     - Бесправный по-прежнему, - ответил Ярослав. – Почему спрашиваешь?
     - Так, любопытствую, - сказал дядя, располагаясь на водительском месте.
     До дома он не проронил ни слова. Ярослав пытался заговорить с ним, но дядя отмалчивался. И лишь остановив машину в своём дворе, он попросил:
     - Помоги мне, Слава, до квартиры добраться. Чувствую, сам я не дойду.
     Взглянув на него внимательно, Ярослав не на шутку забеспокоился.
     - Дядя Гоша, может быть, «скорую» вызвать.
     - Не надо, - отмахнулся Георгий Николаевич. – Наталья всё сделает. Ты меня до дому доведи.
     С трудом заведя погрузневшего дядю в подъезд, Ярослав искренне порадовался тому, что этот дом оборудован лифтом.
     Увидев мужа, вошедшего в квартиру с помощью племянника, Наталья Владимировна побледнела.
     - Слава, веди его к дивану! – воскликнула она испуганно.
     Ярослав провёл дядю в гостиную, уложил на диван. Наталья Владимировна вскоре появилась со шприцем и ватным тампоном в руках и бросилась к мужу.
     - Сколько раз тебе говорить?! – причитала она, стягивая с супруга штаны и делая ему укол. – Ну почему, почему ты так безответственно к себе относишься? Хочешь меня вдовой оставить?
     - Мы, Наташа, сегодня со Славой такую интересную лекцию прослушали! – сказал Георгий Николаевич, с трудом шевеля губами. – Ты даже не представляешь, как много нового мы узнали. Оказывается, славянские Боги когда-то были простыми людьми. Но они работали над собой, совершенствовались и, наконец, достигли божественных вершин…
     - Да помолчи ты, горе моё! – воскликнула хозяйка со слезами в голосе. – И как только тебе доверяли Родину стеречь? О себе побеспокоиться не можешь.
     - Понимаешь, у них всё было очень сложно и мудро устроено, - не унимался дядя. – Единство во множестве и множество в едином. Всевышний являлся людям в разных ипостасях. Вот ты бранишь меня, а того не ведаешь, что во мне, может быть, воплотился сам Перун.
     Наталья Владимировна устало махнула рукой.
     - Пердун ты старый, а не Перун. Восьмой десяток разменял, а ведёшь себя как малое дитя. Ну, что мне с тобой делать?
     Георгий Николаевич не ответил – он уже спал. А Наталья Владимировна сидела рядом и нежно гладила его поредевшие волосы, словно он и в самом деле был маленьким ребёнком. Ярослав тихонько попрощался с ней и ушёл. Его помощь здесь уже не требовалась. Спрашивать о дядином недуге тоже не имело смысла – и так всё было ясно.
     В свою квартиру он вернулся поздним вечером. Установил возле кровати свечу, зажег её и забрался в постель. Ночью ему снилось широкое поле, по которому двигались конные витязи. Из-под доспехов выглядывали расшитые замысловатыми узорами и символами рубахи. На поясах позвякивали мечи. Острые копья угрожающе смотрели вверх. С непокрытых голов всадников на плечи спадали волосы, прихваченные деревянными ободками, которые, как теперь знал Ярослав, назывались очелиями. Лица зрелых мужчин покрывали густые усы и бороды. На подбородках и под носом юных воинов закручивался колечками пушок, но их лица, как и у старших товарищей, были полны спокойствия и решимости.
     Один из витязей – красивый статный всадник на рыжем коне – вдруг повернулся в сторону Ярослава и помахал ему рукой.
     - Не унывай, Слава! – бодро крикнул он. – Пробьёмся!
     Ярослав узнал его. Ощутив внезапный прилив радости, он тоже вскинул руку в приветствии и крикнул в ответ:
     - Пробьемся, Сергей!

     * * *

     Это состояние душевного спокойствия Ярославу удалось сохранить весь последующий день, не смотря на всю его суматошность. Наверху с утра что-то не заладилось. Начальник прибежал с совещания взбудораженный и злой и сразу устроил всем своим подчинённым нагоняй, сопровождаемый угрозами и неприкрытыми оскорблениями. Поэтому атмосфера в отделе с самого начала рабочего дня сложилась нервозно-напряжённая. Бессонов метался по кабинету, нападая то на одного, то на другого сотрудника, требуя отчитаться по результатам заданий. Испуганные женщины оправдывались, путаясь в словах. От яростного наезда они забывали даже то, что хорошо знали. Потом подошла очередь Ярослава. Как и его коллегам, начальник учинил ему полный разнос, завершаемый парой нелицеприятных эпитетов. На это всегда послушный, исполнительный и терпеливо сносящий нагоняи подчинённый сказал:
     - Дмитрий Сергеевич, в детстве у нас во дворе была популярной поговорка: «Кто как обзывается, тот сам так называется».
     От такой дерзости у начальника округлились глаза.
     - Что?! Что ты сказал?!
     - Я говорю, что вы создали обстановку, при которой невозможно нормально работать.
     Бессонов с полминуты посверлил его глазами, сдерживая клокотавшее внутри бешенство, потом повернулся и вышел из кабинета.
     В помещении отдела наступила мёртвая тишина. Все с удивлением смотрели на Ярослава. Миша Калошин подошёл к нему и сказал, не скрывая своего восхищения:
     - Ну ты, Григорьевич, даёшь! Полная флегма! Быстро усваиваешь материал. Только начал читать – и уже такой результат. У меня так не получается.
     Однако реакция женщин была далеко не такой. Их лица, скорее, выражали тревогу. Старшая из сотрудников отдела Мария Александрова вздохнула:
     - Ох, Ярослав, припомнит он тебе при случае твою дерзость. Зря ты с ним отношения портишь. Видел, какой взгляд он на тебя бросил, когда выходил отсюда?
     Веселов беспечно усмехнулся.
     - И что он мне сделает, Мария Семёновна? Убьёт? Покалечит? Посадит в тюрьму? Вряд ли. Нет у него таких полномочий. А остальное меня не очень волнует. Зато теперь он будет знать, что с людьми надо себя вести по-человечески, а не по-свински.
     Наталья Пургина поддержала старшую коллегу.
     - Не так уж и часто он себе такое позволяет. Зря вы с ним повздорили, Ярослав Григорьевич. Ей-богу зря! Можно было стерпеть.
     Ярослав с сочувствием посмотрел на эту ещё довольно молодую, но уже отягощённую старческими взглядами на жизнь женщину.
     - Кому можно было стерпеть – тот стерпел. У меня не получилось. И давайте закроем эту тему.
     Александрова пожала плечами.
     - Ну-ну! Тебе видней…
     Симпатичная сорокадвухлетняя блондинка Ольга Рудокопова с откровенным интересом разглядывала своего коллегу, словно неожиданно увидела в нём совершенно другого, не знакомого ей прежде человека.
     - Славик, я в восторге! – высказала она своё мнение. – Не знаю, как там насчёт неприятностей, но показал ты себя в лучшем виде. За это тебе от меня респект и уважуха.
     Остальное время прошло более-менее спокойно, хотя определённая нервозность сохранялась до окончания работы. Бессонов несколько раз заглядывал в отдел, сухо интересовался результатами, местами выражал недовольство, но голоса ни на кого не повышал.
     В конце рабочего дня Рудокопова подошла к Ярославу и ласковым голосом попросила:
     - Славик, ты не поможешь одинокой женщине? Хочу обзавестись новым телевизором. Нужен совет толкового мужчины.
     - Ты лучше Мишу попроси, - сказал Ярослав. – Он в электронике разбирается несравнимо лучше меня.
     - Миша не годится, - отмела предложение Ольга. – У него жена молодая. Может неправильно понять. А мы с тобой люди свободные.
     В последней фразе Ярослав уловил явный подтекст. Это его развеселило.
     - Хорошо, - согласился он. – В каком магазине хочешь приобрести технику?
     - Ой, Слава! – Ольга всплеснула руками. – Магазин потом. Мне сперва надо определиться с местом в гостиной, чтобы с размерами телека не ошибиться. Поэтому мне и нужен совет зрелого, опытного мужчины.
     Теперь относительно её намерений сомнений не оставалось.
     - Значит, едем к тебе домой? – спросил Ярослав, не пряча иронической улыбки.
     - Ну да, - ответила Рудокопова, ничуть не смущаясь. – Тебя что-то напрягает?
     Он смотрел на неё, пытаясь понять, чувствует ли хоть что-то в душе к этой женщине. А потом спохватился, что опять занимается дурацким делом, которым занимался всю свою бестолковую жизнь – самокопанием. Что и зачем надо выяснять, когда всё предельно просто?: одинокая и довольно привлекательная женщина приглашает к себе домой одинокого мужчину, который, вероятно, ей тоже показался привлекательным. Взглянув на ситуацию под таким углом, Ярослав улыбнулся Ольге совсем другой, доброй улыбкой и мягко сказал:
     - Нет, что ты! Меня всё устраивает.

     Время приближалось к одиннадцати вечера. Ярослав ехал в маршрутке, размышляя о сегодняшнем приключении. Он понимал, что нарушил одну из заповедей в отношениях мужчины и женщины: не заводить романов с коллегами по работе. Но Ольга Рудокопова, как и следовало ожидать, оказалась горячей, темпераментной женщиной, и «выбирать с ней место для телевизора» было очень приятно. Поэтому жалеть ни о чём не стоило. А дальше что будет – то будет. Она предлагала ему остаться до утра, и он, пожалуй, не стал бы отказываться. Но ему не хотелось пропускать ежевечерний ритуал – сжигание восковой свечи у изголовья.
     Однако кое-что в сегодняшнем вечере Веселова напрягало. Когда Ольга завела разговор о Лидии, Ярослав сказал, что не ожидал от бывшей жены такой подлости. Ольга фыркнула:
     - Дурак ты, Слава!
     Он удивлённо посмотрел на неё.
     - Знаешь, Оля, мне на днях то же самое сказал родной дядя. И как раз по тому же поводу.
     Ольга ответила ему сочувственным взглядом.
     - Вот! Даже люди со стороны видят то, что ты не замечаешь у себя под носом.
     Ярослав попытался выяснить, что она имела в виду, но женщина наотрез отказалась продолжать разговор на эту тему. И он перестал настаивать. В конце концов, дело прошлое. Какое сейчас это имеет значение?
     Добравшись до своей квартиры, Ярослав попытался открыть дверь, но не смог – замочная скважина была чем-то заглушена. Он чертыхнулся от досады. Знать бы такое дело, остался бы ночевать у подруги. Посылая самые щедрые пожелания неизвестному пакостнику, он провозился с замком несколько минут и понял, что без инструмента ничего сделать не сможет. Оставалось одно – потревожить соседей, не смотря на позднее время.
     Он позвонил в квартиру Хромовых. Дверь вскоре отворилась, и в проёме показался Юрий в трусах.
     - Ты чего так поздно? – спросил он недовольным голосом. – Мы уже спать собрались.
     - Юра, тут такое дело. Я домой не могу попасть. Кто-то мне замок заглушил.
     - Так, понял. Подожди минутку.
     Юрий исчез за дверью и вскоре появился уже одетый и с инструментальным чемоданчиком в руках.
     Провозившись не менее двадцати минут, они всё же смогли извлечь из замочной скважины то, что не позволяло открыть дверь – обломок ключа.
     - Ты гляди! – воскликнул Хромов, вертя в руках трофей. – Кто-то пытался в твоё отсутствие заглянуть к тебе в гости.
     - Догадываюсь кто, - мрачно ответил Ярослав. – Я недавно замок поменял.
     Юрий понимающе кивнул.
     - Думаешь, Светка?
     - Кто же ещё?
     - Не знаю, но кто-то был, кроме неё. Сам посуди: Светка – хрупкая молодая женщина. Вряд ли она смогла бы сломать ключ. Здесь мужская сила нужна. Ты, Слава, будь осторожней. Я бы на твоём месте заявил в милицию.
     Поблагодарив соседа за помощь и совет, Ярослав вошёл в квартиру, пытаясь по каким-либо признакам определить недавнее присутствие здесь постороннего человека. Но обстановка, казалось, оставалась точно такой, какой он оставил её, уходя на работу. Значит, в квартиру злоумышленники не попали. Однако легче от этого не стало.
     Ну что ж, как и предрекала целительница, «молодая женщина» проявила себя. В этот раз у неё ничего не получилось. Что она ещё придумает? На душе было неспокойно. Тем не менее, заявление в милицию Ярослав решить не подавать. Подумаешь, какое происшествие – обломок ключа в замке! Кто этим станет заниматься?

     * * *

     Рабочая неделя пролетела быстро и без особых приключений. В среду Ярослав навестил дядю, который после недавнего кризиса резко изменил отношение к собственному здоровью и стал прислушиваться к советам и предостережениям супруги. Георгий Николаевич по-прежнему добродушно шутил и балагурил, но отныне стал осторожно относиться к еде, полностью отказался от спиртного и постоянно имел при себе инсулиновый шприц.
     Вечер и ночь с четверга на пятницу Веселов провёл у Рудокоповой, предусмотрительно захватив с собой восковую свечку. Он настроился на то, чтобы спокойно отнестись к неизбежным насмешкам по этому поводу, но Ольга ограничилась парой острот и не стала дальше развивать эту тему. Дважды проведя время с женщиной, которая несколько последних лет была для него всего лишь коллегой по работе, Ярослав понял, что их связывает, главным образом, только интим. С Ольгой было легко и интересно общаться, но на многие вещи они смотрели совершенно по-разному. О себе она старалась не говорить, на вопросы отвечала обтекаемо и немного наигранно. На откровенность, а тем более на духовную близость с ней рассчитывать не приходилось. Но это не мешало ей быть привлекательной женщиной, с которой приятно встречаться.
     В пятницу после работы Ольга позвонила ему и изложила свой план на выходные. Мероприятий было запланировано ею довольно много. Ярослав слушал в пол-уха, так как то и дело приходилось отвлекаться на вопросы инспектора, проверяющего состояние системы водоснабжения в квартире. Несмотря на свою молодость, парень оказался очень въедливым и требовательным. Он осмотрел не только то, что было связано с подачей воды, но также трубы и приборы отопительной системы. Поскольку для хозяина квартиры это было чем-то новым, он поинтересовался у молодого человека, чем обусловлен его визит. Инспектор ответил, что участились жалобы граждан на соседей, которые их затапливают, и в связи с этим получено указание свыше провести массовые проверки.
     На следующий день в белой рубашке и светлых брюках Ярослав навестил свою подругу. Тёплый солнечный день повышал и без того приподнятое настроение. Ольга ждала своего бой-френда в полной готовности. Покрутившись напоследок перед зеркалом и поинтересовавшись мнением Ярослава о том, как она выглядит, женщина объявила, что можно выходить. Но едва они направились к выходу, как она вдруг сказала:
     - Слава, у тебя брюки испачканы, - она указала на небольшое пятно возле правого кармана. – Давай почищу.
     Ярослав удивлённо взглянул на пятнышко.
     - Чем это я мог так испачкаться?
     - Видимо, тем, что у тебя в кармане, - сказала женщина. – Что ты туда положил?
     - Ничего особенного – ключи.
     - Давай-ка посмотрим.
     Он вынул из кармана небольшую связку ключей и внимательно осмотрел их. На ключе от квартиры было едва заметно что-то вроде краски. Ольга это тоже увидела. Она провела по ключу пальцем  и то, что на нём осталось, растёрла между большим и указательным. Потом сделала вывод:
     - Похоже на мастику.
     Ярослав всё понял. Вчера, занятый телефонным разговором, он позволил постороннему человеку бесконтрольно передвигаться по квартире и всюду совать свой нос. А ведь были сомнения по поводу визита «инспектора»! Но он легко успокоился, удовлетворившись простым объяснением. Теперь в руках прохвоста имеется оттиск его ключа, а может быть, уже изготовленный дубликат.
     - Оля, извини! – сказал он, досадуя на свою безалаберность. – Кажется, на сегодня праздник отменяется. Мне надо спешить домой.
     Она тоже поняла и не стала задавать лишних вопросов. Лишь попросила:
     - Не забудь позвонить. Мало ли что.
     У дороги Ярослав остановил такси и через десяток минут был у своего дома. Дверь в квартиру была запертой. Ярослав повернул ключ и осторожно вошёл внутрь. Судя по едва уловимым звукам, донёсшимся со стороны спальни, там произошло какое-то движение. Не теряя времени, Ярослав бросился туда.
На кровати сидела Светлана – дочь бывшей жены. Лицо предельно напряжено, тело напружинено, пальцы нервно перебирали край блузки.
     - Здравствуй! – сказала она, натянуто улыбаясь.
     - Ты что тут делаешь, мерзавка? – закричал он.
     - Слава, подожди, я всё объясню.
     Она резко встала и придвинулась к Ярославу, пытаясь обнять его за шею.
     - Я пришла к тебе. Понимаешь? Ты мне давно небезразличен. Даже не представляешь, как я ревновала тебя к маме. Теперь нам никто не мешает. Мы с тобой одни.
     Он толкнул её так, что она упала на кровать. Поскольку первый манёвр не сработал, незваная гостья решила сменить тактику. Схватив блузку за отвороты, Светлана рванула её. Послышался треск рвущейся ткани. По полу запрыгали пуговицы.
     - Сволочь! Насильник! – визгливо закричала она. – Помогите!
     Ярослав с отвращением смотрел на эту совсем ещё молодую, но уже потерявшую совесть женщину.
     - Этот номер у тебя не пройдёт. Я сейчас приведу сюда соседей, а потом вызову полицию, - сказал он, брезгливо глядя на неё.
     Он не успел повернуться, как его горло захлестнула удавка. Чьи-то крепкие руки стягивали на шее Ярослава толстый электрический шнур. У ног, раскачиваясь, болталась коробка удлинителя с гнёздами розеток. Ярославу удалось ухватиться руками за провод, не позволяя невидимому противнику перекрыть ему дыхание. Некоторое время они пытались пересилить друг друга, топчась на одном месте. Светлана с жестоким возбуждением в лице наблюдала за этой сценой. Поняв, что её сообщник допустил промах и теперь не может справиться с жертвой, женщина бросилась ему на помощь. Веселов толкнул её ногой в живот, вновь опрокинув на кровать. Но этот толчок дал импульс и ему самому с невидимым врагом за спиной. Сдвинувшись назад, Ярослав стал что есть силы перебирать ногами, толкая спиной потерявшего равновесие противника до тех пор, пока тот не ударился об угол стоявшего у стены высокого комода. На мгновение нападавший ослабил хватку. Ярослав резко обернулся и рванул на себя провод. Вчерашний «инспектор» не успел вовремя среагировать, а когда крепко сжал пальцы, в его руках осталась коробка удлинителя. Два противника стали яростно вырывать друг у друга из рук удлинитель, словно он и был главной причиной их поединка.
     В результате этой борьбы в руках у парня осталась коробка, а у Ярослава – шнур с торчащими из-под общей изоляции проводками. Отшвырнув в стороны ставшие ненужными трофеи, противники в боевой готовности перетаптывались на месте, не сводя друг с друга глаз. Потеря бдительности грозила поражением. Но в какой-то момент Ярославу показалось, что его недруг смотрит не на него, а на что-то за его спиной. Недоброе предчувствие остро кольнуло в груди. Уже не думая о своём противнике, Ярослав резко обернулся.
     Время словно остановилось. Он видел, как бывшая падчерица направляла конец провода ему в область шеи. Видел, что вилка на другом конце провода вставлена в розетку на стене. Видел и ничего не мог поделать. Электрический шнур с двумя оголёнными концами торчащих из него проводков, словно раздвоенное жало змеи, медленно, но неотвратимо приближался к его горлу, пока не коснулся. Тело содрогнулось в жуткой конвульсии.

     Глава 4. Напутствие

     Трава под ногами была изумрудно-зелёной и мягкой, словно бархат. Вдыхая наполненный ароматами воздух, Ярослав шёл среди пышных, усыпанных яркими цветами деревьев. На их ветках сидели необыкновенно красивые птицы, наполняющие пространство нежными, ласкающими сердце мелодиями. Дивный сад был так прекрасен, что не хотелось никуда уходить. Но надо было идти – он знал, чувствовал это. И Ярослав продолжал двигаться, наслаждаясь окружающей его красотой.
     Впереди его взору открылась поляна, посреди которой стояло изящное строение, кажущееся лёгким, почти невесомым, несмотря на свои внушительные размеры. К высокой прозрачной двери вело крыльцо с хрустальными ступенями и узорчатыми перилами. Ярослав поднялся по крыльцу и вошёл в здание.
     Внутри было светло, просторно и уютно. Он шёл, с любопытством оглядываясь по сторонам. Ему встречались люди – мужчины и женщины, часто парами – красивые, с добрыми и светлыми лицами. Ярослав обращался к ним, объясняя, что он впервые в этом здании и не знает, кто и где его здесь ждёт. Они приветливо улыбались в ответ и жестом указывали, что ему надо двигаться дальше по коридору.
     Пройдя ещё немного вперёд, он увидел молодую женщину, ухаживающую за крупным и необычайно красочным цветком, растущим прямо из пола. Когда Ярослав поравнялся с ней, она обернулась к нему. Он хотел задать ей свой вопрос, с которым уже обращался к тем, кого встречал здесь немного раньше. Но женщина смотрела на него так нежно и ласково, что у Ярослава защемило в груди, и он неожиданно для себя воскликнул:
     - Мама!
     Она была молода и очень красива. Совсем не такая, какой он видел её в последние годы жизни. Но он узнал её, не мог не узнать. Самый близкий, самый родной в мире человек, покинувший его одиннадцать лет назад. Ярослав встал на колени, взял её руку, прижал к лицу, словно в далёком детстве. Она мягко перебирала его волосы. Потом сказала:
     - Вставай, Слава. У нас в распоряжении немного времени. Мне надо поговорить с тобой, сынок.
     Он поднялся с колен.
     - Мама, мне так не хватало тебя! Ты единственный человек, с которым я не чувствовал себя одиноким. Земля для меня потеряла краски, когда ты покинула её. Наверное, у меня потому ничего не складывалось с женщинами, что ни одна из них не могла быть похожей на тебя.
     Она продолжала смотреть на него нежно и ласково.
     - Мой сын. Мой возмужавший сын. Ты был одинок, потому что не понимал: самый близкий тебе человек – это ты сам. Зачем тебе в ком-то искать опору? Она в тебе самом. Весь мир в тебе. Помни это и ни о чём не беспокойся. Научись любить, ценить и принимать себя таким, какой ты есть. Тогда нужные люди сами придут в твою жизнь, а ненужные уйдут из неё.
     Он нетерпеливо замотал головой.
     - Какое это теперь имеет значение? Отныне мы вместе – здесь, в этом райском саду. Мама, я был уверен: если на свете существуют рай и ад, ты непременно будешь в раю – за твою беззаветную любовь, доброту и терпение. Видимо, и я был неплохим человеком, поскольку попал сюда.
     Она улыбнулась.
     - Это место не ад, но и не рай, хотя может быть и тем, и другим. Всё зависит от того, что человек приносит с собой.
     - Ты хочешь сказать, что все попадают сюда? – удивлённо спросил Ярослав. – И праведники, и грешники? Но по пути к тебе я видел только прекрасные, одухотворённые лица. Они не могут быть злодеями. Где же тогда те, кто грабил, убивал, предавал? Я их не вижу.
     - У них другая частота вибраций. Поэтому они невидимы для тебя.
     - Не понимаю. Объясни.
     Мать отрицательно покачала головой.
     - Я не могу тебе объяснить, Слава. Это становится понятным тем, кто расстался с земной жизнью. Из живущих на Земле – лишь немногим. Ты же пока не готов понять и принять информацию.
     - Но ведь я покинул Землю! – воскликнул Ярослав. – Почему ты говоришь обо мне, как о живом?
     Она мягко положила руки ему на плечи.
     - Ты должен вернуться, сынок.
     - Я не хочу! – он упрямо затряс головою. – Мама, я не хочу возвращаться в тот мир. У меня там ничего не осталось. Была любовь, но её предали. Теперь женщина, которую я любил, пытается лишить меня крова. Я не вижу, для чего и для кого мне жить. Не вижу, кому я там нужен.
     - Ты там никому не будешь нужен, пока не станешь нужен самому себе, - говорила мать спокойным ровным голосом. – Стань себе лучшим другом, родным братом, отцом и матерью – и ты увидишь смысл жизни. Полюби себя – и тогда в твою жизнь придёт настоящая любовь. Будь честен с собой и не прячься за красивыми и правильными словами – и тебе откроется истина. Обвиняешь бывшую жену в предательстве любви, которой у вас вовсе не было и быть не могло. Скорбишь о потерянном счастье, а в действительности сожалеешь об утраченной иллюзии. Иллюзия – самообман. Лопнуть может мыльный пузырь, но не жемчужина. Ты увяз в прошлом, боишься настоящего и не видишь будущего. С таким грузом тебе нигде не найти рая.
     - Но, мама, твои замечания не вполне справедливы, - возразил Ярослав. – Я уже меняюсь. Да, мне нелегко, потому что глубоко увяз. Но я ищу правильную дорогу и уже начинаю делать первые шаги.
     Лицо матери озарила нежная, трогательная улыбка.
     - Да, Слава, я знаю. Но твои шаги пока ещё слишком маленькие и не всегда в верном направлении. Возвращайся, впереди у тебя много дел. Совершенствуй свой дух и не трать силы на ненужную борьбу. И тогда твоя жизнь изменится. У тебя будет дом, который ты построишь сам. У тебя будет любимая жена, которая подарит тебе дочку и сына.
     Ярослав горько усмехнулся.
     - Боже мой, мама! О чём ты говоришь?! Ты же знаешь, что я бесплоден. Ирина ушла от меня, потому что мечтала о собственных детях.
     - И ты взял в жёны Лидию, у которой уже была дочь.
     - Да. Хотя мне тогда казалось, что я её люблю. Но то обстоятельство, что она не хотела заводить со мной ребёнка, тоже имело значение. Ну, что я мог поделать?! Никакое лечение не помогало, хотя тогда я был значительно моложе. А сейчас мне уже пятьдесят один год. Какие дети? Ты смеёшься надо мной!
     - Если собрался в путь, не делай шагов назад, - сказала мать. – Невозможно только то, во что человек не верит. Избавься от сомнений. И ещё: избавься от обид. Прости всех, кто причинил тебе зло, как я простила твоего отца.
     - Ты простила отца?!
     - Да. И стараюсь по возможности поддерживать – ему сейчас нелегко. У него тяжёлая карма. И ты его прости. Это необходимо и ему, и тебе.
     - Но как же?.. Как можно его простить? Он сломал тебе жизнь и исковеркал мою. Столько обид и унижений!.. Нет, я не могу.
     - У тебя будет время понять и простить. Помнишь, как тяжело он умирал? Мы с ним тогда подолгу беседовали. Он многое осознал и раскаялся.
     - Раскаялся, когда припёрло, - угрюмо сказал Ярослав.
     Тяжёлые воспоминания мрачными картинами прошли перед его внутренним взором, камнем придавили душу. Мутной волной всколыхнулась неприязнь к человеку, который должен был быть одним из самых близких людей на свете. Чтобы забыть нанесённые им обиды, надо перешагнуть через себя, а это невозможно. Он хотел сказать об этом матери, но вдруг услышал:
     - Тебе пора, сынок. Будь счастлив!
     Последние слова прозвучали едва уловимо, словно растворяясь в воздухе. Ярослав внезапно обнаружил, что он один находится в здании, стены которого, пол и потолок стали изгибаться, придавая помещению форму трубы. Свет померк. Слыша нарастающий рёв, Ярослав полетел с огромной скоростью по тоннелю со сверкающими по краям огнями. Потом огни погасли, и всё погрузилось в черноту.

     * * *

     Свет пробивался сквозь закрытые веки. Ярослав с трудом приоткрыл глаза и увидел над собою яркое, светящееся существо. Оно расплывалось белым пятном в ещё не пришедших в нормальное состояние глазах, но от него исходило ощущение радости и покоя.
     - Ангел! – прошептал Ярослав. – Значит, меня оставили в раю.
     В ответ ему раздался смех. Зрение быстро стабилизировалось, и Веселов увидел вокруг себя несколько мужчин в белых халатах. Склонившаяся над ним женщина-врач лет сорока пяти громко объявила:
     - Рано тебе в рай, голубчик. Жить будешь!
     Ярослав понял, где находится. С тяжёлым сердцем он оглядел стены реанимационной, медицинское оборудование, стоящих рядом людей и недовольно проворчал:
     - Опять жить! Каждый раз одно и то же.
     Мужчины вновь засмеялись, а женщина  сказала строгим голосом:
     - Ну, милый мой, тебе не угодишь. Его от смерти спасли, а он ещё и недоволен! В следующий раз заранее предупреждай, чтобы мы на тебя зря время не тратили.
     Она вышла в коридор и кого-то позвала. Появившиеся вскоре санитары укатили пациента в палату.
     Соседи по палате – двое в возрасте за шестьдесят и один моложе Ярослава – вели нескончаемые разговоры про болезни сердца, давление и холестерин. Втянуть новенького в свои научно-медицинские беседы им не удалось, и они раскидали эту тему на троих. Ярослав старался не обращать внимания и не раздражаться по поводу живописания сердечно-сосудистых недугов и связанных с ними страданий. В конце концов, это личное дело каждого – одни любят обсуждать свои болячки, другие нет. Но разговоры соседей по палате мешали думать, не давали сосредоточиться. А ему было необходимо побыть в тишине и одиночестве, чтобы сложить в единое целое разрозненные, расплывчатые обрывки воспоминаний. Что-то очень важное находилось рядом, вертелось вокруг его сознания, дразнило своей близостью, но неизменно ускользало от него.
     Ярослав вышел из палаты и расположился на небольшом диванчике, стоящем в конце коридора. Здесь было относительно тихо. Однако долго размышлять ему не позволили. Прибежавшая медсестра отчитала пациента за своевольный уход из палаты и сказала, что его ищут, чтобы снять кардиограмму. После кабинета ЭКГ Веселова уложили под капельницу, и ему опять не удалось сбежать с симпозиума, проводимого словоохотливыми соседями по палате.
     Потом пришла врач – та самая, которую он принял за ангела. Она сообщила, что результаты кардиограммы удовлетворительные, но домой больной сможет попасть лишь через два дня – сегодня он ещё слаб и должен быть под наблюдением, а завтра воскресенье.
     После её ухода Ярослав отправился на облюбованный им диван, чтобы в тишине предаться размышлениям и воспоминаниям. Но всё та же медсестра вновь его нашла, отругала и вернула в палату – там Веселова ждал следователь.
     Когда они вошли, сотрудник правоохранительных органов представился: Родионов Геннадий Васильевич. Потом он сказал медсестре, что разговор будет конфиденциальный, и спросил, можно ли на время удалить из палаты остальных пациентов. Она ответила, что одного можно, другого нежелательно, а третьего нельзя. Следователь поинтересовался, где ещё он может провести допрос.  Ярослав предложил ему расположиться на диване в конце коридора, где им никто не помешает. Подумав, Геннадий Васильевич согласился.
     - Ну, что ж, ведите меня.
     Выходя из палаты, Ярослав бросил на медсестру торжествующий взгляд – пусть попробует на этот раз прогнать его оттуда!
     Когда они расположились рядом на узком диване, Родионов не удержался от реплики:
     - А вы неплохо придумали, Ярослав Григорьевич! Когда следователь и подследственный или свидетель сидят друг напротив друга, и между ними стол – это допрос. А у нас с вами получается что-то вроде дружеской беседы. Но, - он вздохнул, - ничего не поделаешь, работа есть работа.
     - Давайте не будем терять время, - сказал Ярослав. – Задавайте ваши вопросы.
     - Ну что же, коли к дружеской беседе вы не расположены, перейдём к официальной части. Вам знакома Затонова Светлана Юрьевна?
     - Да. Она родная дочь моей бывшей жены.
     Веселов ожидал вопросов в связи с покушением на его жизнь. Однако следователь извлёк из папки лист бумаги и сказал:
     - Это заявление от гражданки Затоновой о том, что вы пытались её изнасиловать.
     - Что?!
     Ярослав вскочил с места, но, почувствовав острую боль в груди, вновь опустился на диван. Следователь критически наблюдал за ним. Видимо, убедившись, что допрашиваемый не разыгрывает перед ним спектакль, он сказал:
     - Ну что вы, Ярослав Григорьевич, принимаете всё так близко к сердцу? Вам сейчас это противопоказано.
     - Но это наглая ложь! Эта мерзавка с помощью сообщника сделала слепок ключа от входной двери, а потом в моё отсутствие эти двое забрались в квартиру. Когда я их там застал, они меня попытались убить.
     Родионов удивлённо вскинул брови.
     - Вы говорите о незаконном проникновении в ваше жилище? Но Светлана Юрьевна прописана в этой квартире.
     - Что?!
     Ярослав вновь вскочил с дивана и вновь пожалел об этом. Следователь укоризненно покачал головой.
     - Да что же вам никак не сидится на месте? Сегодня только с того света вернулись, а скачете после каждого моего слова. Да, гражданка Затонова уже три года прописана в вашей квартире. Вы не знали?
     - Сами-то как думаете?
     - Отвечать вопросом на вопрос – признак дурного тона, - укоризненно сказал Родионов. – Тем более, когда разговариваете со следователем.
     - Да, я не знал, что дочь моей бывшей жены прописана в моей квартире, - сказал Ярослав, чётко выговаривая каждое слово. – Такой ответ вас устраивает?
     - Устраивает. Но ведь, если ваша бывшая супруга тайком от вас прописала в квартире свою дочь, то вполне резонно предположить, что она же снабдила дочь ключом от входной двери. Вы согласны?
     - Согласен. Но в данном случае это не имеет значения. Недавно я поменял замок.
     - Вот как! – следователь немного подумал. – Это меняет дело.
     С минуту он пристально разглядывал Ярослава, словно пытаясь составить впечатление о сидящем напротив него человеке. Потом сказал:
     - Давайте сделаем так, Ярослав Григорьевич. Вы подробно расскажете мне обо всём, что касается этой истории, а я по ходу изложения буду задавать вопросы. Итак, я вас слушаю.
     Ярослав собрался с мыслями и приступил к рассказу, стараясь не упускать важных деталей. Он изложил следователю всю историю противостояния с бывшей супругой, начавшуюся вскоре после его первой клинической смерти. Когда рассказывал про утыканную булавками куклу, обнаруженную с помощью дяди, и про целительницу-экстрасенса, искоса наблюдал за Родионовым, ожидая иронической усмешки. Но по лицу Геннадия Васильевича нельзя было определить, верит он в эту мистику или нет. За всё время повествования следователь не задал ни одного вопроса. Когда рассказчик закончил, он составил протокол допроса и попросил Ярослава ознакомиться с ним и расписаться. Пряча бумаги в папку, следователь сказал:
     - Ваших соседей Хромовых Юрия Фёдоровича и Надежду Сергеевну я уже опросил. Их слова практически полностью совпадают с вашими. Кстати, это благодаря им вы остались живы. Услышав шум и возню за стеной, соседи, недолго раздумывая, заглянули к вам и вызвали скорую. В квартире, кроме вас, они никого не застали.
     Лицо Ярослава скривила горькая усмешка.
     - Значит, двое взломщиков бросили меня умирать и сбежали? Ну что же, удивляться здесь нечему.
     - Светлана Затонова уверяет, что была в квартире одна. А потом пришли вы и напали на неё. Ей пришлось защищаться. Но случившееся, по словам женщины, было для неё большим потрясением. Она убежала в состоянии аффекта.
     Не смотря на серьёзность ситуации, Ярослав рассмеялся.
     - Ну и дела! Цирк, да и только! Моя бывшая падчерица ни разу не появлялась в квартире – во всяком случае, в моё присутствие – с тех пор, как её мать сбежала в Москву. Чем она занималась там в моё отсутствие, вы уже знаете. Но вот, по её словам, прихожу я, застаю её в своей спальне и нападаю исключительно с целью изнасиловать. А у неё в руках совершенно случайно оказывается включенный в розетку электрический провод с оголёнными концами. Вам самому эта версия не кажется смешной?
     Родионов не разделил его веселья.
     - Мои эмоции по этому поводу мы сейчас обсуждать не будем, - сказал он. – Я обязан проверить все версии. Если гражданка Затонова совершила в отношении вас противоправные действия, следствие это выяснит. И сообщника её мы найдём, - следователь наклонился к Ярославу и сообщил доверительным голосом: - Признаюсь, здесь и выяснять-то особо нечего. Все факты говорят о том, что девчонка врёт. Но, сами понимаете, я обязан соблюсти формальности. Поэтому мне необходимо поговорить с вашим дядей. Будьте добры сообщить мне его фамилию, имя, отчество и адрес.
     Записывая сообщаемую ему информацию, следователь вдруг замер.
     - Горюнов Георгий Николаевич – ваш родной дядя? – спросил удивлённо.
     - Да, - подтвердил Ярослав. – Вы знакомы с ним?
     - Как же! Как же! – оживился Геннадий Васильевич. – Знаком и очень давно. Как-то одно серьёзное дело нам довелось расследовать вместе с органами госбезопасности, - стал рассказывать он. – Я тогда ещё был совсем молод и малоопытен. А Георгий Николаевич в то время уже пользовался большим уважением. Мне повезло работать с ним. Потрясающий человек! И притом очень скромный. Мы впоследствии даже какое-то время дружили семьями. Но, к сожалению, с годами связь прервалась. И вот я от вас узнаю, что он жив-здоров!
     Бурная реакция следователя и тёплые слова в адрес дядя резко изменили отношение Ярослава к нему.
     - Не могу сказать, что совсем здоров, - сказал он дружелюбным голосом. – Однако жив и, я надеюсь, проживёт ещё много лет.
     - Ну что же, Ярослав Григорьевич, пока я с вами прощаюсь. Признаюсь, очень рад, что благодаря вам сегодня увижу вашего замечательного дядю.
     Геннадий Васильевич пожал Ярославу руку и ушёл.

     * * *

     После ужина Ярослав опять расположился на облюбованном диване, чтобы предаться размышлениям, чего ему не давали сделать до сего времени. Он погрузился в воспоминания о своём пребывании по ту сторону жизни.  В нём ещё бродили сомнения в том, что это было на самом деле, а не являлось странной игрой угасающего сознания. Но всё же чем дольше он рассуждал, тем слабее становились позиции живущего в нём скептика. Отбросив сомнения, Ярослав попробовал вспомнить всё, что ему сказала мать во время его пребывания в загробном мире.
     Но тут зазвонил мобильник. Веселов взглянул на дисплей: Ольга. Он совсем забыл о ней!
     - Ты обещал позвонить, но не сделал этого, - сказала она с укоризной в голосе.
     - Оля, прости, так получилось.
     - Получилось?! А тебе не пришло в голову, что я тревожусь за тебя? В квартире ты мог нарваться на грабителя. Я весь день на нервах. Ты обо мне подумал?
     - Оля, я не мог позвонить, - сказал Ярослав. – Только сейчас у меня появилась возможность поговорить с тобой.
     Ему было неловко от того, что пришлось слегка покривить душой. Но ведь после всего, что произошло, можно было забыть о чём угодно и о ком угодно.
     - Не мог? – переспросила Ольга насмешливо. – Ты был связан квартирными ворами?
     - Я был мёртв.
     - Что?! Ты сказал: «мёртв»? Я не ослышалась?
     - Не ослышалась. Я перенёс клиническую смерть.
     Она была в замешательстве.
     - Ярослав, ты шутишь? Скажи, что это глупая, жестокая шутка.
     - Оля, к сожалению, это правда. Сейчас я нахожусь во второй городской больнице в отделении кардиологии.
     - О боже! – простонала Ольга. – Что у тебя с сердцем? Надеюсь, это не связано с электричеством?
     - Ты попала в самую точку.
     - Ты серьёзно? Тебя опять ударило током?
     - Точнее – ударили.
     - Слава, объясни, что случилось!
     Ярослав с досадой взглянул на часы. Нет, определённо сегодня ему не дадут побыть в одиночестве. Он сказал в трубку:
     - Оля, приезжай завтра в больницу, я тебе всё расскажу. Приём посетителей с одиннадцати до часу дня. Я лежу в четвёртой палате.
     Он попрощался и отключил соединение. Можно было вновь приступить к воспоминаниям, но звонок Ольги Рудокоповой сбил его настрой. Ярослав откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, пытаясь вернуть себя в прежнее состояние. Но телефон вновь заверещал. На этот раз на дисплее высветилось: «дядя Гоша».
     - Слава, сынок! Как же так?! – взволнованно кричал он в трубку. – Мы ведь ничего не знали. Сегодня был следователь… А ты сам даже не позвонил!
     Ярослав мысленно чертыхнулся. Не объяснять же всем, что ему крайне необходимо вспомнить разговор, состоявшейся за гранью жизни! Стараясь не выдать голосом досаду, он сказал:
     - Дядя Гоша, я не позвонил, чтобы не беспокоить вас зря. Я в полном порядке. В понедельник меня уже выпишут.
     - В порядке он! – сердито воскликнул Георгий Николаевич. – Чуть Богу душу не отдал! Ну-ка говори, когда там у вас приёмные часы? Сегодня-то уже поздно, а завтра утром мы с Наташей примчимся к тебе.
     - Не надо, не беспокойтесь, - попытался отговорить его Ярослав. – В понедельник я сам к вам приеду.
     Ему почему-то очень не хотелось, чтобы его родственники и его подруга встретились. Но дядя был непреклонен.
     - Приезжай. Непременно приезжай. А завтра мы к тебе наведаемся. Геннадий Васильевич сказал, ты в четвёртой палате. Так?
     - Да, в четвёртой.
     - А часы приёма?
     - Вечером с пяти до…
     - К чёрту вечер! – закричал Георгий Николаевич. – Ты мне утренние часы называй.
     Ярослав вздохнул.
     - С одиннадцати до тринадцати.
     Закончив разговор, он выключил телефон – иначе не дадут сосредоточиться. Пряча мобильник в боковой карман пижамы, с тоской в сердце увидел, как в его сторону идёт медсестра. Она приближалась грозно и неотвратимо, как сама судьба. Подойдя вплотную, молодая женщина упёрла руки в бока и голосом скандальной тёщи напустилась на пациента:
     - Больной, этот диван что – мёдом намазан? Что вы к нему прилипли? Чтобы я вас тут больше не видела! Марш в палату!
     - Зачем? – спросил Ярослав, едва сдерживая раздражение.
     - Я вам поставлю укол.
     - Что за укол?
     - Вам не всё равно?
     - Мне не всё равно, - прорычал он, теряя терпение. – Что за укол?
     Девушка красноречиво вздохнула, но всё же ответила:
     - Это успокоительное.
     - Зачем?
     - Чтобы вы лучше спали.
     И тут Ярослава прорвало.
     - Чёрт бы вас побрал вместе с вашим успокоительным! – заорал он. – Неужели не видите, что я и так абсолютно спокоен?
     Часто моргая, медсестра уставилась на него с открытым ртом. Казалось, вот-вот – и она заплачет. Веселову стало жаль её. И ещё ему стало смешно – от всей нелепости и несуразности сегодняшнего дня. Долгого, нескончаемого дня, вместившего в себя две жизни и одну смерть.
     Внезапно Ярослав понял свою ошибку. Пытаясь вспомнить важный разговор, он придал ему чрезмерное значение и нарушил некое равновесие. Именно это обстоятельство включило механизм противодействия. И стоило только ему это понять, как спокойствие разом снизошло на него. Глядя на обескураженную медсестру, он улыбнулся ей и сказал:
     - Ладно, пойдём в палату.
     - Зачем? – спросила она шёпотом.
     - Как это «зачем»? – удивился он. – Укол будем ставить. Успокоительное. Чтобы я лучше спал.

     Наговорившиеся за день соседи по палате быстро уснули. Ярослав чувствовал, что и его веки начинают слипаться – вероятно, это было результатом действия введённого ему лекарства. Он ещё находился в полудрёме, как ему вдруг ясно, отчётливо открылась картина его встречи с матерью. Весь разговор, словно записанный на диктофон, прозвучал в его мозгу. Дремотное состояние мигом слетело. Ярослав лежал на кровати, глядя в потолок. В груди взволнованно колотилось сердце. Теперь он помнил и понимал всё, что ему сказала мать.

     Глава 5. Надежды и разочарования

     Дома Ярослав первым делом ещё раз поменял замок на входной двери, а потом занялся обследованием квартиры на предмет обнаружения в ней подозрительных вещей, на которые могло быть наложено заклятие. Он запустил руку в матрас через дыру, которую так и не зашил с прошлого раза, когда обследовал квартиру под патронажем дяди. Внутри матраса ничего не обнаружилось. Как, впрочем, и во всех других местах, куда хозяин квартиры заглядывал. Вариантов было два: либо бывшая падчерица не успела ничего здесь спрятать, либо спрятала очень аккуратно. Ярослав пожалел, что сейчас рядом с ним нет умудрённого опытом Георгия Николаевича.
     Бросив бесполезные поиски, он стал прикидывать, чему посвятить сегодняшний день. Ольга до пяти часов будет на работе. Домой с учётом уличных пробок попадёт не раньше половины седьмого. Ярослав вспомнил, что обещал дяде Гоше приехать, как только его самого выпишут из больницы. Он уже начал собираться, как вдруг зазвонил городской телефон.
     - Ярослав Григорьевич? – послышался знакомый голос. – Родионов беспокоит. Как вы себя чувствуете?
     - Я в порядке, - ответил Ярослав. – У вас есть новости?
     - Мне необходимо с вами встретиться, - уклончиво ответил следователь. – Приезжайте в РОВД центрального района. Обратитесь к дежурному, вас проведут ко мне.
     Что-то в его голосе насторожило Веселова. Весь путь до районного отдела его не покидало тревожное чувство.
     В кабинете следователь вежливо предложил ему сесть и после короткой заминки приступил к разговору.
     - Должен вас сразу разочаровать, Ярослав Григорьевич: привлечь к уголовной ответственности гражданку Затонову Светлану Юрьевну нам не удастся.
     Родионов сделал паузу, ожидая ответной реакции. Но Ярослав продолжал молча смотреть на него. И следователь опять заговорил – тяжело, неловко, словно оправдываясь:
     - Посудите сами. Вернувшись домой, вы застаёте в квартире свою бывшую падчерицу, которая там прописана. В этой части дела разногласий нет. Далее показания гражданки Затоновой и ваши расходятся. Она говорит, что пришла к вам одна, чтобы по-доброму объясниться по поводу жилплощади – и подверглась нападению с вашей стороны. Вы же утверждаете, что на вас напал её сообщник, которого, кстати, никто из соседей не видел и, стало быть, не может подтвердить ваши показания. Что мы можем инкриминировать Светлане Затоновой? В чём её обвинить? В том, что она подложила вам в матрас заговоренную куклу? Но даже эту фантастическую версию нам нечем подтвердить, так как по вашим же словам вы сами избавились от улики.
     Ярослав понимал, что это не основная тема разговора, а лишь прелюдия. Чтобы поскорее перейти к сути, он сказал:
     - Геннадий Васильевич, вы мне только что подробно разъяснили, в чём заключается несостоятельность моих обвинений. Теперь я хотел бы узнать, насколько состоятельны обвинения в мой адрес. Ведь и у Затоновой нет ни улик, ни свидетелей, поскольку она заявляет, что была в квартире одна, а электрическим шнуром я пытался задушить себя сам.
     - Но вы же утверждаете, что она сама разорвала на себе блузку, - не удержался от улыбки следователь.
     Однако Ярославу было не до шуток. Недоброе предчувствие теснило грудь. Родионов вновь стал серьёзным.
     - Не буду дальше утомлять вас общим фразами. Скажу прямо, и надеюсь на вашу адекватную реакцию. Улики и показания свидетелей не всегда играют решающую роль в результатах расследования. Вы меня понимаете?
     Ярослав угрюмо хмыкнул.
     - Чего уж тут не понять?! Решающую роль играет матёрый чинуша с душистым прошлым.
     - С душистым? – не понял его следователь.
     - Я имел в виду прошлое с душком, - пояснил Ярослав. – Так выразился мой дядя.
     Родионов согласно кивнул.
     - Георгий Николаевич предоставил ценную информацию и предупредил о возможных действиях московского чиновника. Сегодня его слова получили полное подтверждение. Не стану скрывать: положение ваше очень серьёзное, и я хотел бы сейчас обсудить его с вами, чтобы в дальнейшем у нас не было недоразумений.
     Ярослав задумался. Значит, так оно и есть: новый избранник Лидии приступил к действиям, и местное полицейское начальство уже получило конкретные указания. При всём желании следователь не сможет противостоять нажиму сверху, тем более в деле, в котором у Ярослава нет ни прямых улик против своих недругов, ни твёрдого алиби в свою защиту.
     - Давайте обсудим, - сказал он. – Но поскольку вся возня идёт вокруг жилплощади, меня не оставят в покое, пока не отнимут квартиру. Что вы мне можете предложить в такой ситуации?
     - Ситуация непростая, - согласился следователь. – Но она может измениться. Всё, что мы сейчас можем сделать – это потянуть время. Постарайтесь отбросить эмоции и пойти на контакт со Светланой Затоновой. Предложите ей обсудить варианты решения вашего вопроса. Не реагируйте на её провокации. Я со своей стороны постараюсь вам помочь. Вызову Затонову повесткой, слегка припугну её и попробую настроить на мирное решение разногласий. Это должно сработать.
     Ярослав не разделил его оптимизма.
     - Допустим, нам удастся потянуть время. Что это даст? Рано или поздно всё вернётся на свои круги.
     Следователь согласно кивнул.
     - Я вас понимаю. Но есть одно обстоятельство, которое внушает надежду на благоприятный исход. Лидия Павловна Затонова – ваша бывшая супруга – живёт с гражданином Кармановым гражданским браком. В законные отношения с ней он, видимо, вступать не торопится. Лидия Затонова – привлекательная женщина. К тому же она прекрасно владеет собой и умеет себя подать. Но… отнюдь не молода. И это обстоятельство делает её положение шатким, неустойчивым. Её гражданский муж в любой момент может найти себе более молодую и красивую женщину. Тогда всё мнимое благополучие вашей бывшей жены лопнет как воздушный шарик. Она потеряет всё: московскую квартиру, машину, покровительство. Я полагаю, что именно эти опасения вынуждают её воевать с вами за жилплощадь.
     - Но она сказала мне, что квартиру и машину ей подарил её новый муж, - возразил Ярослав, сделав ударение на слове «подарил».
     Родионов усмехнулся.
     - Такие люди, как Карманов, привыкли всё держать в своих руках. Они никому не доверяют, поэтому стараются не выпускать ниточки из рук. Те, кто рядом с ними, вынуждены жить по их правилам. Да, он обеспечил своей новой пассии роскошную жизнь, но при этом держит её на коротком поводке. У неё всё есть, но нет ничего своего.
     Ярослав с сомнением покачал головой.
     - Мне кажется, это только осложняет ситуацию. Лида не дура. Если её нынешнее положение шаткое, она не может не понимать этого. Значит, по возможности будет форсировать события.
     - Есть другой вариант, - сказал Геннадий Васильевич.
     - Я слушаю.
     - Снимите жилплощадь, а свою квартиру отдайте бывшей жене и её дочери. В общем, смените место жительства, и вас оставят в покое.
     - Что?! – вскинулся Ярослав. – Вы понимаете, что говорите? Я не намерен просто так отдавать квартиру людям, которые стали мне врагами.
     - Тогда смените настроение.

     * * *

     Георгий Николаевич внимательно выслушал племянника. После недолгого раздумья сказал:
     - Родионов – толковый следователь. И человек порядочный. Конечно, надежды мало на то, что твоя бывшая попадёт в опалу своему высокопоставленному сожителю. Во всяком случае, в ближайшее время. Однако последуй совету Геннадия Васильевича, попробуй выйти на контакт с падчерицей, будь она неладна. Ничего другого в резерве у нас пока нет. Только действуй осторожно. От этой молодой чертовки можно ждать чего угодно. Кстати, ты квартиру обследовал? Вдруг она опять чего-нибудь подбросила.
     - Я ничего не нашёл, - ответил Ярослав. – Но сыщик из меня никудышный.
     Георгий Николаевич взглянул на часы.
     - Давай-ка, Слава, сыграем разок в шахматы и поедем к тебе проводить повторный обыск. Чует моё сердце, что там не всё чисто.
     Они расставили фигуры на доске и приступили к поединку. Занятый своими мыслями, Ярослав играл невнимательно, и дядюшка очень скоро учинил ему полный разгром. Но лёгкая победа не устроила Георгия Николаевича. Он потребовал повторного сражения, призвав племянника быть предельно внимательным и не отвлекаться на посторонние мысли. На этот раз Ярослав оказывал серьёзное сопротивление, но игра всё же шла с явным перевесом в дядину пользу.
     Они не успели закончить партию, как позвонила Ольга. Она сообщила Веселову, что уже возвращается с работы и хочет увидеться с ним. Он предложил навестить её поздно вечером, но женщина сказала, что она уже едет к нему домой. Пришлось прервать партию в шахматы и отменить обыск в квартире. Выслушав объяснения на этот счёт, дядя Гоша спросил:
     - У тебя с ней серьёзно или так… временно?
     - Временно, - ответил Ярослав.
     Дядя удовлетворённо кивнул.
     - Ну что ж, очень даже интересная женщина – стройная, симпатичная, бойкая. Вполне подходящая пара для тебя… на время.
     Ярослав ответил ему тем же саркастическим тоном:
     - Ты ей тоже понравился.
     Он простился с хозяевами и заспешил на остановку автобуса.

     Ольга с порога бросилась любовнику на шею.
     - Славка, я страшно соскучилась по тебе, - ворковала она ему на ухо. – Считай, три дня не виделись.
     - Какие же три дня? – усмехнулся он. – Вчера в больнице ты меня навещала.
     - В больнице, блин! – воскликнула Ольга с комичной гримасой. – Там я была под прицелом твоих родственников. Поэтому не считается.
     - Ну, уж – под прицелом! Скажешь тоже.
     - Ещё под каким! Тётушка твоя меня снаружи отсканировала, а дядюшка рентгеном насквозь просветил. Представляю, какую характеристику они мне выдали!
     Ярослав пожал плечами.
     - Не понимаю, чего ты так заволновалась? Тётя мне про тебя вообще ни слова не сказала, а дяде моему ты даже приглянулась. Он мне так прямо и сказал, что ты интересная женщина – стройная и симпатичная.
     Ольга посмотрела на него недоверчиво, но заговорила о другом.
     - Слава, а что имел в виду твой дядюшка, когда советовал осмотреть квартиру? Мне сначала показалось, будто он хочет убедиться, что ничего не пропало. Но из дальнейших его слов можно сделать вывод, что надо найти какие-то посторонние предметы.
     Ярослав слегка смутился.
     - Ну, в общем… не знаю, как ты к этому отнесёшься… Подкладывали мне на днях тут одну гадость с целью извести. Пришлось даже обращаться к экстрасенсу. Вот дядя и беспокоится, как бы опять чего не сделали.
     Ольга насторожилась.
     - Что конкретно подложили?
     - Куклу, утыканную английскими булавками.
     - Ого! Сделала это, как я понимаю, она же – Лидкина дочь?
     Ярослав утвердительно кивнул.
     - Она. Ты о чём задумалась?
     - Да так… - Ольга задумчиво покусала губы. – Однако взялась она за тебя. То колдовством, то электричеством. Мне это не нравится.
     - Мне тоже. Но я, как видишь, оказался живучим.
     - Ага! Младший брат Кощея Бессмертного. Но если ты не забыл, то и у этого персонажа есть уязвимое место. Помнишь, где находится смерть Кощея?
     - Помню, - вздохнул Ярослав. – На конце английской булавки. Мы так и будет стоять в прихожей или всё-таки пройдём в гостиную?
     Они прошли в комнату.
     - У тебя беспорядок, - сказала Ольга, оглядевшись. – Типичная квартира холостяка.
     - Я не типичный холостяк, - возразил Ярослав. – Обычно у меня всё находится на своих местах. Просто сегодня проводил обследование жилища согласно совету своего дяди.
     Рудокопова внимательно посмотрела ему в глаза..
     - Я тебя понимаю. Дело-то серьёзное.
     В её голосе Ярославу послышались нотки иронии. Чувствуя неловкость, он стал оправдываться.
     - Наверное, я слишком мнительный. Раньше не верил в подобные штучки. А тут вот решил подстраховаться.
     Но Ольга, как видно, и не собиралась иронизировать. Чётко выговаривая для убедительности каждое слово, она сказала:
     - Слава, к таким вещам надо относиться очень серьёзно. Их ни в коем случае нельзя игнорировать. Не забывай, что две жизни у тебя уже сгорело. Третья может оказаться последней.
     Ярослав хотел возразить, что он и так относится очень серьёзно, но Ольга прижала палец к его губам.
     - Я, между прочим, с работы приехала, - напомнила она.
     - Устала?
     - Разумеется. Не то, что некоторые бездельники.
     - Я бездельничаю на законном основании. У меня больничный лист.
     - Я не только устала, но и проголодалась. У нетипичного холостяка дома что-нибудь съедобное есть?
     Ярослав неуверенно пожал плечами.
     - Что-то должно быть. Давай проверим.
     Они заглянули в холодильник, обследовали его содержимое и принялись готовить ужин. Женщина взвалила на себя главные обязанности, выполняя основную работу, а мужчина довольствовался ролью подручного. Что, впрочем, его вполне устраивало. Они неторопливо занимались этим нехитрым делом, ведя полусерьёзные разговоры и наполняя окружающее пространство теплом простых человеческих отношений. Душа Ярослава понемногу оттаивала. Он отвлёкся от текущих жизненных проблем. Сейчас его больше всего занимало общение с женщиной, которую он ещё совсем недавно считал лёгкой и поверхностной, а теперь как будто увидел с другой стороны. И эта другая сторона нравилась ему значительно больше.
     После ужина была прогулка по городу, прерванная внезапно налетевшим ливнем. Промокшие любовники прибежали домой и принялись приводить себя и свои вещи в порядок. Наконец со всеми делами было покончено, и они, счастливые, забрались в тёплую постель.
     Позже, уже засыпая, Ярослав пробормотал:
     - А может быть, это вовсе не временно, а навсегда?
     - Что? – спросила Ольга сонным голосом.
     Он поцеловал её, стряхнув с себя дремоту.
     - Я говорю: спокойной ночи!
     - А-а! спокойной ночи!
     Но, вопреки взаимным пожеланиям, ночь оказалась отнюдь не спокойной. Ярослава разбудили странные, пугающие звуки. Открыв глаза, он увидел тревожную картину. Ольга сидела на кровати, схватившись руками за горло, и судорожно хватала воздух широко раскрытым ртом. Её глаза, казалось, вылезали из орбит. Он резко спрыгнул с кровати, схватил женщину и торопливо увёл её на кухню. Распахнул окно. Ольга тяжело и хрипло дышала, но ей понемногу становилось легче. Когда спазмы отпустили, она взглянула на своего мужчину глазами затравленного зверя и тихонько спросила:
     - Слава, что со мной?
     А он стоял рядом, почти физически ощущая, как в его душу вползают пустота и усталость. Даже для злости не осталось места. Однако нельзя было поддаваться эмоциям, чтобы не перепугать окончательно и без того напуганную женщину.
     - С тобой всё в порядке, - сказал он, стараясь не выдать голосом своего душевного состояния. – Причина не в тебе. Видимо, я недостаточно внимательно осмотрел квартиру.
     Ольга поняла, в чём дело.
     - Так, ясно. Но если они воюют с тобой, почему пострадала я, а не ты?
     - Мне экстрасенс поставила защиту.
     В лице женщины перемешались злость и страх.
     - Я хочу домой! Немедленно увези меня отсюда! – истерично закричала она.
     Он попытался успокоить её.
     - Оля, не кричи. Ты всех соседей разбудишь.
     - К чёрту соседей! Я не могу здесь больше оставаться.
     Ярослав захлопнул створку окна и вновь повернулся к Ольге.
     - Ну, подожди! – взмолился он. – Всё легко исправить. Надо просто найти то, что здесь спрятала Светка. Я знаю, что с этим делать. Меня научили. Сам я ничего не нашёл, но если мы вме…
     - Слава, ты совсем дурак? – прервала его Ольга на полуслове. – Неужели ничего не понимаешь? Когда ты избавляешься от наговоренных предметов и защищаешься от их воздействия, то всё зло автоматически возвращается к тому, кто эти вещи принёс. Это значит, что дочь Лидии никогда не оставит тебя в покое. Она всякий раз будет искать способ вновь добраться до тебя. Слава, я не могу здесь находиться! Мне плохо! Ты понимаешь это?!
     Ярослав смотрел на неё и не узнавал. Перед ним стояла напуганная, рассерженная и совершенно чужая женщина.
     - Хорошо, - сказал он. – Сейчас вызову такси.
     Через десять минут машина была у подъезда. До дома Ольги ехали молча, не перекинувшись ни словом. Высадив пассажиров, водитель развернулся и уехал.
     Ольга удивлённо взглянула на Ярослава.
     - Ты зачем машину отпустил?
     Теперь настал его черёд удивиться.
     - Разве ты не пригласишь меня к себе?
     Она отрицательно покачала головой.
     - Слава, мне не нужны твои проблемы. Разгребайся сам.
     Он хотел сказать, что, оставшись у неё до утра, вряд ли создаст проблемы, но женщина, не стала дожидаться ответных слов. Повернувшись, она быстрым шагом направилась к двери подъезда и вскоре исчезла за ней.
     Ярослав извлёк  мобильник, чтобы ещё раз вызвать такси. А потом передумал, решив, что за час сможет добраться до дому пешком. Он зашагал по ночному городу, мокрому и свежему после вечернего ливня.

     Глава 6. Дружеская помощь

     Ему удалось найти зловещие английские булавки, спрятанные в складке оконной шторы. Ярослав избавился от них, проведя уже знакомый ему ритуал.
     В среду его повесткой вызвали на допрос к следователю. Но уже в другой кабинет. Там его встретил невысокий пухлый мужчина с улыбкой на лице и глубоко посаженными маленькими глазками. Шумихин Валентин Семёнович – так он представился.
     Валентин Семёнович сообщил, что Родионова Геннадия Васильевича отстранили от данного следствия, и теперь Веселову предстоит иметь дело с ним, Шумихиным. После этого вступления следователь, как говорится, взял быка за рога. Он не кричал, не угрожал, не стучал кулаком по столу. С неизменной улыбкой и мягким голосом Валентин Семёнович объяснил посетителю, что факты складываются не в его пользу, и что дело его, по сути, безнадёжно.
     - Я перехожу в разряд подследственного? – спросил Ярослав.
     - Нет, что вы, что вы! – замахал руками следователь. – Я вовсе не горю желанием отправить вас за решётку. Скажу больше: никто не жаждет вашей крови.
     - Да, конечно, все хотят мне только добра. Видимо, по этой причине  отстранили Родионова.
     - Чем же я вас не устраиваю? – спросил Шумихин шутливым тоном.
     Однако посетитель не оценил наигранной весёлости хозяина кабинета.
     - Валентин Семёнович, мы оба прекрасно понимаем, что к чему. Давайте говорить по существу.
     Улыбка сползла с лица следователя.
     - Ну что ж, разумно, – сказал он. – Но коли вы всё понимаете, то должны понимать и то, что лучше отказаться от части, чем лишиться всего. Вы не хотите отдавать квартиру? Я вас прекрасно понимаю. Но постарайтесь смириться с мыслью, что отдать придётся. И сделать это надо как можно быстрее, иначе вместе с квартирой вы рискуете потерять несколько лет свободы. А поскольку вам светит статья за попытку изнасилования, то жизнь на зоне у вас может оказаться очень непростой.
     - Если я потеряю жильё, она у меня и на свободе будет непростой. Что вы мне можете порекомендовать взамен? Раньше бомжи занимали чердаки и подвалы. Нынче всё под замком. Не знаю, насколько теперь доступны теплотрассы…
     - Ну, зачем же вы так, Ярослав Григорьевич? – Шумихин укоризненно покачал головой. – Интеллигентный человек, а юмор у вас, надо сказать, жутковатый.
     - Извините, не получилось вас рассмешить, - мрачно отозвался Ярослав.
     - Да уж, смешного тут мало, - следователь надул щёки и шумно выпустил воздух. – Но и трагедии я тоже не вижу. Жильё можно снимать. Доходы ваши невелики, но на скромную гостинку выкроить можно. В конце концов, у вас есть родственники, которые не бросят в беде. И ещё, насколько мне известно,  у вашей новой возлюбленной имеется трёхкомнатная квартира.
     Веселов едва не выругался. Он был уверен, что о его связи с Рудокоповой не знают даже коллеги по работе. Впрочем, они могли действительно не знать. А вот следователь Шумихин оказался в курсе их отношений. Это был тревожный знак.  Стало быть, его конкретно поместили под колпак. Правда, о том, что отношения с Ольгой у Ярослава прекратились, следователь не знал, но это не меняло сути.
     - У меня нет женщины с трёхкомнатной квартирой, - сказал Ярослав. – Ваша информация устарела.
     Шумихин красноречиво развёл руками.
    - Ну что же, бывает. Жизнь есть жизнь. Не отчаивайтесь. Мужчина вы видный, привлекательный. Одиночество вам не грозит.
     Продолжать разговор не имело смысла. Ярослав поднялся.
     - Я вас прекрасно понял. Буду думать над вашими словами. Теперь могу быть свободным?
     - У вас мало времени, - напомнил Валентин Семёнович. – Постарайтесь принять правильное решение и как можно быстрей. От этого зависит, можете ли вы быть свободным. Звоните мне, как только созреете.
     Он протянул посетителю визитку.
     Выйдя из здания УВД, Ярослав облегчённо вздохнул, словно вырвался из тесной, затхлой, удушливой норы. Тёплый июльский день был в самом разгаре. Светило солнце, шелестела листва, щебетали птицы. Но на душе было мрачно и тягостно от невесёлых дум. Ярославу казалось, что он абсолютно одинок и никому не нужен – ни себе, ни другим. Он побрёл по тротуару, ощущая полный дисбаланс между ликующим под летним солнцем внешним миром и мрачным подземельем собственной души. И вдруг он услышал голос матери. Он так явственно прозвучал в его мозгу, словно она сейчас была рядом с ним:
     «Ты там никому не будешь нужен, пока не станешь нужен самому себе. Стань себе лучшим другом, родным братом, отцом и матерью – и ты увидишь смысл жизни. Полюби себя – и тогда в твою жизнь придёт настоящая любовь. Будь честен с собой и не прячься за красивыми и правильными словами – и тебе откроется истина».
     Ярослав остановился как вкопанный. Да, всё верно! Он опять позволил себе погрузиться в уныние. Никто, кроме него самого, не сможет вытащить его из этой душной ямы. Он найдёт опору в себе, обязательно найдёт! Вот сейчас успокоится, и всё станет на свои места.
     Так размышлял Ярослав, стоя посреди тротуара. Но что-то ещё беспокоило его – то, что он пока не мог уловить. Что-то ещё очень важное сказала мать. Он лихорадочно пытался вспомнить подробности их разговора. И вновь услышал:
«Совершенствуй свой дух и не трать силы на ненужную борьбу. И тогда твоя жизнь изменится».
     От волнения у Ярослава перехватило дух. Что это значит? Чёрт возьми, что значат эти слова?! Что он должен отдать эту чёртову квартиру? Просто так, без борьбы? Несомненно, жизнь его после этого изменится. Но в какую сторону? Он стал перебирать в уме различные варианты дальнейшего развития событий. Услужливое воображение рисовало красочную картину стремительного скатывания на дно.
     Отвлекая его от горьких дум, мимо промчалась карета скорой помощи с включенной сиреной. Провожая её взглядом, Веселов подумал о том, что кому-то сейчас не до мирских проблем. Кто этот человек? Что с ним? Возможно, тяжёлый приступ поставил его на грань между жизнью и смертью, разом обесценив все стремления, планы, заботы, волнения, тревоги. Да, тревоги… Какое ёмкое слово «тревога»! Когда-то оно  означало призыв к незамедлительным действиям, пробуждало в человеке резервные силы для борьбы. Но со временем превратилось в бесплодное переживание по поводу нежелательных событий, которые могут произойти, но ещё не произошли. Не эти ли самые тревоги довели человека до критической черты? Эта мысль подействовала отрезвляюще. Ярослав встряхнулся, словно сбрасывая с себя гирлянду негативных эмоций.
     Вдруг он вспомнил, что на сегодня ему назначено посещение врача. Взглянул на часы: в запасе у него было чуть больше часа. Но ещё надо было успеть заскочить в квартиру за больничным листом. Не мешкая, Ярослав поспешил домой, и к назначенному времени успел на приём к кардиологу.
     Врач пребывал в благодушном настроении. Прочитав выписку из больницы, с неподдельным любопытством поинтересовался, как у них «там» - на том свете? Поделился своими знаниями на эту тему, почёрпнутыми из книг. И лишь после этого прослушал грудную клетку Ярослава через стетоскоп и сообщил, что никаких нарушений в работе сердца не обнаружил. Тем не менее, направил пациента на снятие кардиограммы и продлил больничный лист по пятницу.
     Выйдя на крыльцо поликлиники, Ярослав остановился, вдыхая свежий воздух и любуясь красками летнего дня. Он чувствовал добрую перемену в своей душе и хотел сохранить этот настрой. Ему вспомнились недавние слова дяди Гоши: «Голова всегда должна быть ясной, а душа уравновешенной. Это залог победы в любом деле, порой даже почти безнадёжном».
     А ещё он вспомнил, как на студенческих пирушках его друг и сокурсник Олег Путилов произносил свой любимый тост: «Выпьем за успех нашего безнадёжного дела!». Сколько лет он не виделся с Олегом? Много, очень много. Женившись второй раз, он постепенно растерял практически всех своих друзей. С Ириной было всё иначе – проще, более открыто и понятно. Она умела довольствоваться малым, не предъявляя претензий и не закатывая скандалов. И друзей мужа Ира принимала такими, какие они есть. Спокойно мирилась с их недостатками. Поэтому ничего не требовала ни от них, ни от супруга. Лишь одного она нестерпимо хотела от мужа – того, чего Ярослав не мог ей дать при всём желании – собственных детей. Это в итоге явилось причиной их разрыва. А потом в его жизни появилась «привлекательная женщина, прекрасно владеющая собой и умеющая себя подать». Она тоже ничего не требовала и не скандалила, но семейная жизнь при этом потекла исключительно по её сценарию. Ярослав и глазом не успел моргнуть, как все его друзья и приятели оказались где-то далеко, в другой жизни.
     Настало время собирать камни.

     * * *

     В старой записной книжке Ярослав нашёл номер мобильного телефона Олега. Но созвониться со старым товарищем не удалось – мягкий женский голос сообщил, что данный номер не обслуживается. Ярослав позвонил на домашний телефон, но в стационарной городской связи местами произошла замена номеров. Пришлось обратиться в справочную.
     Получив информацию, он позвонил по городскому телефону.
     - Алло! – послышался в трубке голос жены Олега.
     - Лариса, привет! – бодро выпалил Ярослав. – Сто лет не общались. Как поживаете? Что нового у вас?
     - Ты бы ещё на сто лет пропал, а потом спрашивал, что у нас нового, - проворчала Лариса.
     С Ярослава разом слетел весь кураж.
     - Хм… Действительно, - пробормотал он. – Ну а Олежка как? Можешь позвать его к телефону?
     - Не могу, - резко ответила она.
     - А… почему? Вы поссорились?
     - Потому что избавил меня Господь от этого идиота.
     Ярослава словно холодом обдало.
     - Лариса, он что – умер?
     - Для меня – да.
     - Фу ты, чёрт! – облегчённо пробормотал он. – Я-то уж подумал… Значит, он теперь не с тобой живёт?
     - Нет.
     - А где?
     - В другом месте.
     - А конкретно?
     - Меня это не интересует. Главное, что здесь его больше нет.
     Ярослав знал, что и прежде Олег с супругой не очень дружно жили. Их отношения были хронически нестабильными, но семья продолжала существовать. Впрочем, возможно, что все предыдущие годы она держалась на детях, которые теперь выросли и стали самостоятельными. Или произошло что-то такое, из-за чего продолжение отношений стало невозможным.
     Ярослав спросил:
     - А что у вас случилось? Почему разбежались?
     Женщина ответила не сразу. Тяжело подышав в трубку, она сказала:
     - Кобель он оказался. По сайтам знакомств шарился, когда меня дома не было. Всё баб выискивал. Вот пусть теперь ищет себе, кого хочет. Мне это по барабану.
     По заряду злости, звучащему в словах, было видно, насколько ей всё «по барабану». Понимая, что добиться желаемого результата будет непросто, Ярослав всё же рискнул попросить:
     - Лариса, мне надо с ним связаться. У тебя есть его телефон?
     - Нету, - отрезала она.
     - Лариса, ну пожалуйста! Мне очень нужно, - настаивал он.
     - Зачем? Чтобы он тебе про меня всякие гадости наговорил?
     - Мне ни к чему о тебе гадости выслушивать. У меня своих проблем хватает. Можно сказать, что мы с тобой – друзья по несчастью.
     Женщина слегка замешкалась. Последняя фраза явно пробудила в ней любопытство.
     - В каком смысле? – спросила она.
     - А в таком, что моя жена, теперь уже бывшая, оказалась, как бы это помягче сказать, кобелихой.
     - Твоя мымра изменила тебе? – в голосе Ларисы прозвучало неподдельное возмущение.
     - Не просто изменила. Сбежала к другому – очень богатому чиновнику. Теперь живёт в Москве.
     - Вот тварь! – воскликнула Лариса. – Она мне сразу не понравилась. На морде улыбка слащавая, а в глазах ледяное презрение. Разок пообщаешься с такой, больше не захочешь встречаться. Поди, всех твоих друзей потихоньку отшила?
     - Так и случилось.
     - А ты, блин, деликатничаешь: кобелиха! Сука – она и есть сука. Только вот не въеду, зачем тебе мой придурок понадобился?
     Ярослав понял, что если поведёт беседу правильно, то сможет добиться желаемого результата. Он осторожно заговорил:
     - Видишь ли, она не просто сбежала. Теперь она делает всё, чтобы у меня квартиру отнять. И, кажется, у неё это скоро получится. Ты права: из-за неё я растерял всех своих друзей. Теперь хочу восстановить старые связи. Одному трудно пережить тяжёлую ситуацию. Нужна дружеская поддержка. Ну и, может быть, добрый совет.
     - Да какой добрый совет ты хочешь получить от Олега?! Он же дебил! – возмущённо воскликнула женщина. – Не знаю, Слава, стоит ли тебе сейчас с ним связываться.
     - Лариса! – взмолился Ярослав. – Я тебя очень прошу! Ты же знаешь: утопающий хватается за соломинку. А друг – он всегда друг, пусть даже непутёвый. Если советом не сможет помочь, так хотя бы морально поддержит. Мне сейчас дружеская поддержка позарез нужна. Ты же не хочешь, чтобы моя бывшая меня утопила окончательно?
     Неприязнь и затаённая обида одной женщины на другую оказались сильней, чем обида на бывшего мужа.
     - Ладно, записывай, - сказала Лариса и стала диктовать.
     Видимо, телефонный номер Олега она знала наизусть. Ярослав внёс номер друга в свой телефонный справочник и от души поблагодарил его бывшую жену.  Прежде чем расстаться, она сказала:
     - Слушай, Славка, а ты немного того – изменился, что ли…
     - С чего ты взяла? – удивлённо спросил он.
     - Ну… я тут в начале тебе чуток нагрубила. Ты, вроде, даже не обиделся. А раньше, помню, с пол-оборота заводился.
     Ярослав вдруг ощутил подъём настроения. Значит, с ним всё же происходят перемены в лучшую сторону, если даже в телефонном разговоре люди стали замечать это.
     - Да, Лариса, меняюсь понемногу. Я в последнее время много умных книжек прочёл. Ты, к примеру, читала Кастанеду?
     - Кого? Каштанету? – переспросила она удивлённо. – Да я и не слыхала о таком.
     - Вот! А если бы прочла, тоже изменилась бы. Ну, да ладно, всего доброго! Ещё раз спасибо!
     Но женщина, как видно, попала на крючок любопытства.
     - Постой, Слава! Я тут подумала… Может, как-нибудь заглянешь в гости? Посидим, кофе попьём. Или чего покрепче. Заодно ты мне про умные книжки расскажешь.
     Такого поворота Ярослав не ожидал.
     - А надо? – спросил он неуверенно. – Вдруг Олег поймёт неправильно…
     - Правильно, неправильно – какая разница? Мы с тобой теперь люди свободные. Ему, значит, можно куролесить, а мне нельзя? В конце концов, я его бывшая жена.
     Теперь стали окончательно ясны её намерения. Чем это было вызвано – проснувшейся симпатией к «изменившемуся» Ярославу или желанием отомстить бывшему мужу – не имело значения. Он сказал:
     - Но я-то ему не бывший друг. Нет, Лариса, такие приключения мне не по душе. Найди себе другого партнёра.
     - Не торопись, Слава. Подумай сначала.
     - Я уже подумал.
     - Зря я тебе сказала его номер! – зло выпалила женщина и прервала связь.
     Ярослав ещё с полминуты постоял, держа в руке трубку, из которой доносились гудки отбоя. На душе от разговора остался неприятный осадок.  Положив трубку в гнездо аппарата, он закрыл глаза и попытался настроиться, чтобы немного поднять упавшее настроение.

     * * *

     Спустя несколько минут Ярослав звонил старому другу. Путилов отреагировал на звонок бурной радостью.
     - Славик, дружище! Как я рад тебя слышать! И ещё больше был бы рад увидеть тебя.
     - Так в чём дело, Олег? – откликнулся Ярослав, чувствуя, как радость друга отзывается в душе резонансом. – Давай встретимся. Не забыл мой адрес?
     - Считай, что забыл. Тут, Слава, такое дело… Но сначала ответь мне: ты когда-нибудь пил коньяк «Наполеон»?
     - Ты лучше скажи, кто его не пил? – хмыкнул Ярослав. – Было время, когда он во всех магазинах продавался.
     В трубке послышался ехидный смешок.
     - Слава, то был не французский коньяк, а польский самогон. Я же тебе про настоящий «Наполеон» говорю.
     - Настоящий не пробовал.
     - Ну вот! – раздался радостный возглас, словно это признание обрадовало Олега. – У меня второй месяц шикарная бутылка дома стоит. Досталась по случаю. Я всё ходил вокруг и облизывался, а серьёзного повода раскупорить не было. А ты мне этот повод подкинул. Так что жми ко мне.
     Ярослав не заставил себя уговаривать.
     - Лады. Называй адрес.
     - Только ты того… заскочи в магазин – возьми чего-нибудь на закусь. А то у меня в холодильнике полный голяк. Правда, есть тушка мяса, но ты его вряд ли станешь кушать.
     - Мышь повесилась?
     - Угадал.
     - Лады! Спасу тебя от голодной смерти.
     Ярослав собрался и вышел из дома.

     Они сидели на маленькой кухонке в съёмной квартире Олега. Хозяин раскупорил красивую бутылку, запечатанную сургучом, и наполнил две стопки приятно пахнущей жидкостью.
     - Давай, Славик, за встречу!
     Крепкий напиток мягко прошёл по пищеводу, вызывая ощущение тепла. Коньяк был великолепен. Совсем не похож на ту палёную гадость, которая когда-то продавалась в российских магазинах под маркой «Наполеон».
     - Каково впечатление? – поинтересовался хозяин.
     - Слов нет! – ответил гость искренне. – Самый лучший коньяк изо всех, какие доводилось испробовать.
     - Тогда не будем тормозить, - сказал Олег, опять наполняя стопки. – Теперь за тобой тост, дружище.
     Ярослав поднял стопку с золотистым напитком.
     - За успех нашего безнадёжного дела!
     Олег засмеялся.
     - Чертяга! Не забыл, значит?
     - Не забыл.
     Выпив по второй, друзья ударились в воспоминания о студенческих годах – шумных, весёлых, незабываемых. А ведь тогда казалось, что это ещё не настоящая жизнь, а лишь прелюдия к ней. Потом получили дипломы, распределились по предприятиям, обзавелись семьями. И вдруг обнаружили, что самое интересное и настоящее было в прошлом. Словно подводя итог, Олег со вздохом сказал:
     - Знаешь, Слава, у меня сложилось мнение, что в этом мире нет ничего надёжного. Понимаешь: ни-че-го! Всё зыбко и хлипко. Строишь планы, стремишься к чему-то, из кожи лезешь, а тебя хрясь – и мордой в грязь.
     - Слушай, Олежка, а что у тебя с Лариской стряслось? Её версию я выслушал. Хотелось бы и твою послушать.
     Олег поднял кверху указательный палец.
     - А вот об этом я расскажу после третьей.
     Они пропустили ещё по стопочке. Потом Олег поведал свою историю, до банальности распространённую: непримиримая позиция, качание прав, демонстрация готовности разорвать отношения и, как следствие, разрыв этих самых отношений. А потом начались поиски новой спутницы жизни в интернете. А этого Лариса уже не могла потерпеть. Она собрала вещи Олега, и он ушёл на съёмную квартиру.
     - Не понял! – воскликнул Ярослав. – Ты просто оставил ей квартиру и ушёл? А что будешь делать, если тебя отсюда попросят? У тебя есть запасной аэродром?
     - Да есть одна, - Олег небрежно махнул рукой. – Вроде бы, всё с ней по-умному, по-хорошему. Да что-то настораживает. Я, Слава, пока торопиться не буду. Получится с ней – будем жить. Если нет – буду искать другую. Чтобы оглядеться и определиться с выбором, нужна нейтральная территория. Меня эта маленькая квартирка вполне устраивает.
     - Ну, а если потеряешь работу и не сможешь снимать жильё – что тогда?
     - К Лариске вернусь. Временно, конечно. Мы с ней этот пункт обговорили.
     «Ясно! – подумал Ярослав. – Лариса хорохорится, но в душе надеется, что Олег останется с нею. Но гонор и упрямство не позволяют признаться в этом. А для Олега это подстраховка на крайний случай. По крайней мере, у него есть место, где можно будет переждать тяжёлое время. Но, если разобраться, Олег прав лишь в одном: ничего надёжного нет в мире. Всё может кардинально измениться в любой момент. Сегодняшняя попытка Ларисы завлечь меня к себе – яркое тому подтверждение».
     Вслух он спросил:
     - А если она кого-нибудь найдёт?  Что тогда?
     Олег пожал плечами.
     - Я как-то не подумал об этом. Даже в голову не приходило. Она же по жизни тяжела и прямолинейна, как железнодорожный состав. После нашего разлада на всех мужиков зубами скрипит. Вот я и уверился в том, что у неё ещё долго ничего в жизни не изменится, - он внимательно взглянул на собеседника. – Ты считаешь иначе?
     Ярослав вздохнул, качая головой.
     - Олежек, железнодорожные составы порой такие кренделя выделывают! И скорость у них бывает приличная. Разгоняются медленно, зато их потом быстро хрен остановишь.
     Олег задумчиво потеребил мочку уха.
     - Да, дружище, озадачил ты меня! Только вот скажи мне: ты это сейчас говоришь чисто гипотетически или что-то просёк?
     - Гипотетически, - ответил Ярослав.
     Ему не хотелось посвящать друга в подробности разговора с его бывшей женой. Олег ещё немного подумал, потом небрежно махнул рукой.
     - Ладно, как будет – так будет. Ты лучше расскажи, как твои дела обстоят. Живёшь со своей неотразимой?.. Хотя постой, сначала выпьем.
     Приняв «на грудь» очередную порцию, Ярослав рассказал другу о своих злоключениях. Всё накопившееся за последнее время хлынуло из него мутным потоком, прорвав дамбу терпения. Олег внимательно слушал. Терпеливо выслушав до конца, сказал:
     - Да, Славик, дела твои ещё похлеще моих. Хотя удивляться тут нечему. Не обижайся на меня, но то, что с тобой случилось – вполне закономерно.
     Ярослав согласно кивнул.
     - Я не обижаюсь. Мне уже говорили, что у неё на лице всё написано.
     - Правильно! Что ещё говорили?
     - Что я дурак, потому что не видел этого.
     - Тоже правильно!
     Олег повертел в руке пустую стопку, словно разглядывая её, потом поставил на стол и сказал:
     - Ты тут в своём рассказе упомянул про разговор в поезде о конце света. Я ведь тоже размышлял на эту тему. И пришёл к выводу, что будет этот самый конец. Будет! Уничтожат нас всех к чёртовой матери! Потому что мир давно перевернулся. Вспомни детство, Слава. На ком всё держалось в те времена? На женщинах! Они берегли семейный очаг, спасали семьи от разрушения, приструнивали непутёвых и безответственных мужиков. Теперь миру держаться не на ком. Современные бабы совсем осатанели. Они переняли все мужские пороки и пристрастия, да ещё усугубили их. Семья перестала быть для бабы ценностью. Она её не только не пытается спасти, но и сама разрушает с поразительной лёгкостью.
     - Что же мне делать, Олежка? – спросил Ярослав. – Снять жильё, а хату свою отдать, как сделал ты? Только у тебя есть надежда, что в трудную минуту Лариса пустит домой. Мне же надеяться абсолютно не на что.
     - Постой-постой, не горячись, - сказал Олег, задумчиво потирая лоб. – Есть у меня одна мыслишка. Сто процентов не гарантирую, но попробовать можно.
     Ярослав наклонился к нему.
     - Что за мыслишка?
     - Сейчас расскажу. Но сначала давай… Какая там у нас по счёту?.. Впрочем, неважно.
     Олег в очередной раз наполнил стопки. Посмотрел бутылку на свет.
     - Ещё на пару заходов хватит. Ну, будем здоровы!
     Коньяк уже оказывал на организм своё благотворное влияние. Голова оставалась ясной, но душа была спокойной и уравновешенной. Олег тем временем приступил к изложению своей мысли.
     - В прошлом месяце я буквально вытащил из-под колёс машины пятилетнего мальчонку. Самого немного зацепило – пару недель побездельничал на больничном. Так вот папаша этого пацана оказался крутым парнем. И, тем не менее, благодарным человеком. Он мне всё пытался за спасение сына крупную сумму вручить. А я считаю, что за такие поступки деньги брать нельзя. Отказался, в общем. Правда, - улыбнулся Олег, - от бутылки «Наполеона» не стал отказываться. И, кажется, совсем не зря.
     Он опять стал серьёзным.
     - Тогда этот парень – Вадим его зовут – сказал мне, что отныне я могу рассчитывать на его помощь, если кто-нибудь серьёзно побеспокоит. Вот я и думаю: а почему бы не потратить этот бонус на тебя?
     Ярослав недоумённо пожал плечами.
     - Что твой Вадим может сделать в данной ситуации? Прикончит Лидкину дочку? Вряд ли он на это пойдёт. Да и меня самого такой исход не устроит.
     - Ну, зачем же такие крайности? Девчонку могут припугнуть, причём очень убедительно. Она, конечно, сразу обратится за консультацией к мамаше. Но у тебя, по крайней мере, будет время для манёвра.
     - Для какого маневра? Что я реально смогу изменить за короткую отсрочку?
     - С таким настроением ничего не изменишь, - резко оборвал его Олег. – А вот если пошевелишься, то можно что-то сделать. Прогуляйся по сайтам знакомств. Кто знает, может быть как раз тебе и повезёт. Должны же где-то ещё остаться приличные женщины.
     Ярослав опять пожал плечами.
     - Я даже не знаю, где её можно найти.
     - Я же тебе только что объяснил…
     - Я про дочь Лидии.
     - Ах, вот ты о ком, - сказал Олег. – Думаю, в этом нет необходимости. Эти ребята сами кого угодно найдут. Ты мне её имя назови.
     - Затонова Светлана Юрьевна.
     - Подожди, запишу.
     Олег взял с полки листок бумаги и записал услышанное.
     - А фотка есть?
     - Надо поискать на компьютере.
     - Найдёшь – сбрось мне на электронку.
     Олег написал на том же листочке свой электронный адрес, оторвал клочок и вручил его  Ярославу. Когда разлили по стопкам остатки коньяка, Олег произнёс последний тост:
     - Давай, Славик, ещё раз выпьем за успех нашего дела. Не такое уж оно и безнадёжное.
     На этом они расстались. Шагая к остановке, Ярослав испытывал в душе смутную тревогу. Возможно, вмешательство крутого парня Вадима и могло хотя бы на время решить его проблемы, но связываться с криминалом очень не хотелось.

     Глава 7. Анна

     Остаток дня и весь следующий день Ярослав провёл за компьютером. Первым делом он нашёл фотографию Светланы и отправил её Олегу. Потом зарегистрировался на сайте знакомств. Начав поиск будущей спутницы жизни, он поразился числу одиноких женщин, мечтающих устроить свою жизнь. Он просматривал варианты, пролистывая страницы с потенциальными кандидатками. Немало женщин заглядывало на его страницу. С некоторыми из них начиналось общение, напоминающее осторожное тестирование друг друга.
     В пятницу утром врач продлил ему больничный лист по вторник. А день и вечер Ярослав опять посвятил просиживанию за компьютером. В его душе росла и крепла уверенность, что он непременно найдёт на сайте знакомств ту единственную, с которой у него всё сложится наилучшим образом. Ведь он изменился! И это стало заметно окружающим. Значит, и мир вокруг него непременно изменится. Словно одержимый, он просматривал анкеты, одних брал на заметку, других отсеивал, начинал и прекращал переписку. Но всё было не то.
     Поздно вечером она сама заглянула на его страницу – симпатичная женщина Анна из города Омска. Что-то нежное, трогательное и беззащитное увидел Ярослав в её лице. Они стали общаться, и обнаружилось, что у них много общего во взглядах на жизнь. Переписка затянулась до глубокой ночи.
     В субботу они уже общались по скайпу. В живом общении женщина выглядела ещё более привлекательно, чем на фотографии: оживлённая выразительная мимика, плавные движения, мягкий голос. К знакомству Анна отнеслась крайне серьёзно. Рассказывая о себе, подчеркнула, что она очень хорошая хозяйка. Для убедительности прошла по квартире с ноутбуком в руках, показывая новокузнецкому другу своё уютное, идеально обустроенное жилище. Там всё было очищено, отглажено, развешено и разложено по своим местам. Всё необходимо и достаточно. Ничего лишнего.
     Потом подробно выспросила потенциального жениха о наличии вредных привычек: не пьёт ли? не курит ли? не флиртует ли с другими женщинами? Как часто принимает душ или ванну? А то её бывший муж частенько дымил в ванной или туалете, а у неё аллергия на табачный дым. И по выходным, как правило, любил потягивать пиво перед телевизором. А порой и чего покрепче. В постели от него часто несло потом. Ярослав, едва сдерживая улыбку, уверял её, что он не курит, ведёт трезвый образ жизни и регулярно под душем отмывает своё тело от пота и грязи, вследствие чего источает в окружающее пространство исключительно приятные запахи. А в общении с посторонними женщинами держит строгую дистанцию – по причине всё той же чистоплотности. Анна внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь уловить скрытую насмешку. Придя к выводу, что её собеседник искренен, счастливо улыбалась. Но всё же для убедительности попросила и его показать свою квартиру на предмет поддержания порядка. Ярослав выполнил её просьбу. Женщина дала мужской холостяцкой квартире сдержанную оценку. Восторгов не проявила, но в целом, кажется, осталась довольна. А главное, сам претендент на её руку и сердце ей очень понравился.
     Всё складывалось наилучшим образом. Окрылённый ожиданием светлых перемен в жизни, Ярослав удалил за ненадобностью свою страницу на сайте знакомств. Он и не предполагал, что удача улыбнётся ему так скоро, словно эта пока ещё виртуальная встреча была заранее кем-то предопределена. А может быть, в действительности всё обстояло именно так? Вот уж воистину ничего случайного в мире нет.
     Выключив компьютер, он отправился гулять по городу. Настроение было замечательным. В голове, сменяя друг друга, словно фрагменты фильма, мелькали яркие эпизоды его будущей жизни с Анной. Ни о чём другом Ярослав теперь думать не мог. Порой в душу заползали сомнения: а вдруг, встретившись в реале, они не понравятся друг другу? Слегка напрягало чрезмерное стремление Анны к порядку. Но Ярослав объяснял себе все тревоги собственной нерешительностью и страхом кардинально поменять свою жизнь. Ведь, если здраво рассудить, именно на женщине и должен держаться порядок в доме. Женщина, создающая чистоту и уют в своём жилище, будет так же аккуратно беречь отношения с близким человеком. С таким оптимистическим настроем Ярослав вернулся домой.
     Приподнятое состояние слегка омрачил звонок Олега Путилова.
     - Славик, у меня хорошая новость: Вадим принял мой заказ.
     Сначала Ярослав ничего не понял.
     - Какой Вадим? Какой заказ?
     - Ты чего, друг? – удивился Путилов. – Забыл о нашем разговоре?
     Теперь всё стало ясно. На душе заскребли кошки.
     - Слушай, Олег, давай отменим мероприятие. Не нравится мне эта затея.
     - Слава, ты чего? Боишься что ли? Не волнуйся, всё будет сделано тихо и аккуратно. Комар носа не подточит. В любом случае, ты останешься в стороне. Так что успокойся.
     - Не знаю. Тревожно как-то. Тут у меня, кажется, завязываются отношения…
     - Поздравляю! Молодец – время зря не теряешь!
     - Не хотелось бы их…
     - Да не грузись ты! – воскликнул Олег. – Я же тебе говорю, что если выйдет накладка, ты будешь не причём. Но Вадим заверил меня, что всё будет в лучшем виде. А у тебя появится время устроить свою жизнь, прежде чем тебя выживут из хаты. Скоро твоей Светке станет не до квартиры. Цени заботу и будь благодарен!
     - Спасибо! – буркнул Ярослав убитым голосом.
     Закончив разговор, он попытался понять причины своего беспокойства. После долгих размышлений пришёл к выводу, что криминальные структуры – совершенно чуждый, непонятный ему мир. Поэтому всё, что с ним связано, напрягает и тревожит. Ведь с такими заказами очень просто попасть им на крючок. Вот и получится, что с одной стороны полиция давит, а с другой… Как бы не оказаться между молотом и наковальней.
     Попытка настроиться на позитив не увенчалась успехом. Ярослав пришёл к выводу, что тому виною бетонные стены квартиры. Они действовали угнетающе. Он решил, что ещё одна прогулка по городу не будет лишней. Ярослав вышел в прихожую, надел на ноги туфли. В этот момент мобильник просигналил СМС.
     «Слава, срочно выйди в скайп», - написала Анна.
     Душу охватила тревога. Не снимая обуви, Ярослав бросился к ноутбуку. Торопливое нажатие кнопок, непродолжительное ожидание, кажущееся бесконечным – и вот он уже видит на экране милое, дорогое ему лицо.
     - Аня, что случилось? С тобой всё в порядке?
     - Сейчас да, - ответила она. – А ещё минуту назад мне было очень плохо.
     - Но в чём причина?
     - Я скучала по тебе. Я очень скучала.
     Он облегчённо перевёл дух.
     - Фу ты, Господи! А я-то уже решил, что с тобой что-то серьёзное стряслось.
     - А это, по-твоему, несерьёзно? – спросила женщина обиженным голосом. – Слава, мне нестерпимо хотелось тебя увидеть. Я места себе не находила. А для тебя это, оказывается, незначительная мелочь.
     - Да нет же, Аня! – горячо воскликнул Ярослав. – Я очень ценю твоё отношение ко мне. И тоже скучаю по тебе. Твоё сообщение вызвало во мне тревогу за тебя. Теперь я спокоен и очень рад, что с тобой не произошло ничего страшного.
     Анна несколько секунд смотрела молча, потом улыбнулась.
     - Извини, я не подумала, что напугаю тебя.
     Он улыбнулся в ответ.
     - Ничего. Ведь ты хотела увидеть меня. А это для меня главное.
     Они проговорили чуть больше получаса. Потом Анна спохватилась, что у неё ещё остались незаконченные дела. Прежде чем попрощаться, она сказала:
     - Слава, я хочу тебя спросить: ты по квартире в обуви не ходишь?
     Ярославу показалось, что она заглянула к нему под стол.
     - Почему ты спрашиваешь?
     - Видишь ли, Витька часто забывал ключи, а потом шёл за ними, не разуваясь.
     Как и в недавнем разговоре с Олегом Путиловым, Ярослав опять ничего не понял.
     - Какой Витька? Какие ключи?
     - Ну, Витька – мой бывший муж. Он часто забывал ключи и вспоминал о них, когда уже обулся. Ему было лень разуваться, и он шёл за ними в комнату в своих башмаках. А мне потом приходилось вытирать за ним. Ты так не делаешь?
     «О Боже! Это уже слишком!», - подумал Ярослав. А вслух сказал:
     - Нет, Аня, я никогда не забываю ключи. Я их сразу беру.
     - А, например, часы? Или телефон?
     - Я их тоже сразу беру. А если вдруг забываю, то непременно снимаю обувь и иду в комнату исключительно на цыпочках.
     Анна испытующе смотрела в его лицо. Потом поняла, что он шутит, и заулыбалась.
     - До связи, милый! Целую тебя!
     Изображение Анны исчезло с монитора. А Ярослав посидел ещё минут пять, потом решил, что прогулка ему сейчас будет очень полезна для восстановления душевного равновесия.

     Глава 8. Ничего не принимай на веру

     Утром Георгий Николаевич заехал за племянником на машине и увёз его в шахматный клуб. Ярослав сначала яростно отнекивался – с одной стороны, у него не было ни малейшего желания тратить время на шахматные баталии; с другой, ему хотелось ещё раз увидеться с Анной и поговорить с ней. Женщина ему нравилась, но её чрезмерное стремление к порядку начинало настораживать. Эта двойственность угнетала. Требовалось откровенно поговорить со своей избранницей и определиться с отношениями – либо прекратить общение, либо отбросить сомнения.
     Дядя был непреклонен.
     - Нечего киснуть за компьютером.
     - Лучше киснуть за шахматной доской, - огрызнулся Ярослав.
     - Там люди. Живое общение, - наседал Георгий Николаевич. – А здесь голые стены и одиночество.
     - Здесь у меня тоже запланировано общение с очень важным для меня человеком, - не отступал племянник.
     - Важный для тебя человек сейчас – профессор Горнилов. И он убедительно просил меня заманить тебя сегодня в клуб. Ему понравилось общаться с тобой.
     - Горнилов – это который язычник? – спросил Ярослав.
     - Да, это Василий Денисович, - сказал Георгий Николаевич. – Кстати, старайся при нём не произносить слово «язычник». По крайней мере, по отношению к нему. У профессора на этот счёт своё твёрдое мнение. Возможно, он показался тебе мягким человеком, но эта мягкость обманчива. Василий Денисович очень строг и требователен к себе и другим. Не многие люди заслужили уважение в его глазах. А ты ему понравился. Так что цени его расположение к тебе.
     Откровенно говоря, Ярослав и сам испытывал желание встретиться с профессором. Прошлая встреча произвела на него впечатление. Древнеславянская тема показалась ему настолько интересной, что он уже решил для себя, что приступит к её изучению, как только на это появится время. Профессор мог порекомендовать авторов, которые, по его мнению, заслуживали доверия и несли ценную информацию. Да и просто было приятно побеседовать на эту тему с интересным, эрудированным человеком.
     Когда они вошли в помещение клуба, Горнилов уже ждал их. После взаимного приветствия Георгий Николаевич спросил:
     - А где же наш уважаемый Олег Петрович? Он же всегда приходил одним из первых.
     Василий Денисович грустно улыбнулся.
     - Увы, друзья мои, должен сообщить вам неприятную весть: Олег Петрович лежит в больнице с сердечным приступом. Будем надеяться, что всё обойдётся без тяжёлых последствий.
     Горюнов помрачнел.
     - Вот оно что! Стало быть, дождался сигнала. А ведь я не раз говорил ему: не заводись по мелочам и не суетись зря. Но он же упрям. Всегда остаётся при своём мнении. Вот и доупрямился. Надеюсь, впредь будет прислушиваться и делать выводы.
     Профессор кивнул в знак согласия.
     - Да, к сожалению, плохую службу Олегу сослужила его же жизненная позиция.
     - А в чём заключается его жизненная позиция? – спросил Ярослав.
     - Видите ли, Олег Петрович – человек очень принципиальный и консервативный, - стал объяснять Горнилов. – У него свои устоявшиеся взгляды на окружающий мир, на жизнь, и он не желает от них отступать. Но мир меняется, и вместе с ним неизбежно должно меняться мировоззрение. И это вовсе не является конформизмом, а вполне нормальный с точки зрения морали процесс. Сейчас в свете новых открытий учёный мир вольно или невольно вынужден признать существование тонкого плана, даже нескольких. И, что автоматически вытекает из этого, существование высшего разума. Древние учения перестают быть религиозными сказками и постепенно переходят в область науки. Но уважаемый профессор Сомов не только не желает смириться с изменяющимися представлениями об окружающем мире, но и до хрипоты отстаивает свою материалистическую точку зрения. Вы верите в существование высшего разума?
     Эта манера профессора заканчивать свои монологи неожиданным вопросом вновь застала Ярослава врасплох.
     - Верю ли я в Бога? – переспросил он. – Думаю, что да. Точнее – начинаю верить. А ещё совсем недавно был убеждённым атеистом.
    - Вот! – подхватил Василий Денисович. – Это говорит о том, что вы – живой человек, и ваш внутренний мир меняется вместе с внешним миром.
     - У Славы была возможность убедиться в том, что существует загробная жизнь, - сказал Георгий Николаевич. – Он на днях перенёс клиническую смерть, причём – вторую.
     - Вот как! – воскликнул профессор, обращаясь к Ярославу. – И вам довелось побывать по ту сторону жизни? Ну что же, я искренне рад, что это путешествие закончилось для вас благополучно. Вас именно это трагическое событие заставило задуматься о Боге?
     - Нет, оно, скорее, укрепило мою веру. А задумался я немного раньше. И, знаете, прихожу к выводу, что без Бога жить очень грустно.
     - Вот именно! Вот именно, дорогой Ярослав Григорьевич! – горячо воскликнул профессор. – Жить без Бога – значит, признавать конечность своего существования. Отсюда суетность и нервозность, которые отравляют людям жизнь, подрывают здоровье, а многих преждевременно сводят в могилу.
     Несколько человек повернулись на возглас, бросая укоризненные взгляды. Горнилов извинился перед ними, а потом сказал, обращаясь к собеседникам:
     - Однако это место не годится для дискуссий. Ну что, друзья мои, приступим к шахматным баталиям? Вы ведь для этого сюда пришли?
     Георгий Николаевич небрежно махнул рукой.
     - В шахматы мы с племянником дома поиграем. А сейчас больше настроены на беседу. Откровенно говоря, мы сюда и приехали затем, чтобы пообщаться. Поэтому предлагаю не мешать почтенной публике, а тихонько покинуть это заведение. Вам понравилось кафе, в котором мы сидели в прошлый раз?
     Горнилов предложил просто погулять по городу или посидеть где-нибудь на скамейке и поговорить. Погода на дворе стояла комфортная – небо, затянутое белыми облаками, и лёгкий ветерок избавляли от июльской жары.
     Покинув шахматный клуб, они прошлись по улице, ведя лёгкий, ничего не значащий разговор. Потом наугад зашли в один из дворов, в котором рядом с детской площадкой стояли скамьи. Здесь в тени от многоэтажного дома они и расположились. Мягко шелестела листва на деревьях, прохладный ветер приятно освежал тело. Даже шум автомобилей, гудящих и сигналящих совсем неподалеку на проезжей части, не мог омрачить этого блаженного состояния.

     * * *

     Георгий Николаевич с удовольствием огляделся вокруг.
     - Да-а, лето – это лето. Не зря поэт назвал его маленькой жизнью. Жаль, что оно у нас такое короткое. Как, должно быть, счастливы люди, которые живут при такой погоде круглый год! Скажем, где-нибудь в Карибском бассейне. Это же земной рай!
     - Вряд ли они это осознают, - сказал Ярослав. – Чтобы оценить преимущества своего географического расположения, им надо пожить хотя бы с месяц в других, менее благоприятных местах. У нас, например. Тогда будет с чем сравнивать.
     - Я думаю, что у них появится возможность сравнить, - вступил в разговор Василий Денисович. – Согласно предсказаниям, экватор существенно изменит свою траекторию, и мы скоро будем жить в субтропиках.
     - Ну, уж скажешь – скоро! – засмеялся Георгий Николаевич. – По космическим меркам, может быть, и скоро, а вот по нашим человечьим…
     - Нет-нет! – возразил профессор. – Это случится отнюдь не в отдалённом будущем. Полюсы неуклонно смещаются. Северный уходит в Канаду. Уже сейчас мы имеем возможность убедиться, что климат существенно изменился. И продолжает меняться. Разве в прежние времена в Сибири были такие мягкие зимы? Теперь давайте посмотрим, что происходит в западной части планеты. Европа начинает замерзать. Италия и даже Греция испытали на себе обильные снегопады, чего прежде и представить себе не могли. Уверяю вас, Сибирь станет благословенным местом на Земле. И это время не за горами.
     - И тогда у нас настанет светлая эпоха, - резюмировал Ярослав полушутя-полусерьёзно. – Какая-то там Юга, не помню название.
     Горнилов бросил на него заинтересованный взгляд.
     - Сатия-Юга, - подсказал он. – Золотой век человечества. Только, увы, если верить индийским пуранам, наступит эта эпоха, в отличие от перемены климата, отнюдь не скоро.
     - Разве? – удивился Ярослав. – Я недавно общался с людьми, увлечёнными этой темой, и они уверяли меня, что тёмное время Кали-Юги подошло к концу.
     - Видите ли, в этом вопросе много разногласий. В древних источниках сказано, что продолжительность последней Кали-Юги составляет одну тысячу двести лет. Исследуя предсказания, древние учёные Индии пришли к выводу, что там говорится о божественных годах. Один божественный день приравнивался к человеческому году, который, в свою очередь, состоял из трёхсот шестидесяти дней. Соответственно, согласно их подсчётам, тёмная эпоха должна продлиться четыреста тридцать две тысячи лет. С её начала прошло немногим больше пяти лет. Можете сами посчитать, сколько ещё осталось.
     Ярослав присвистнул от удивления.
     - Да уж, обрадовали вы меня. Четыреста двадцать семь тысяч лет! Боюсь, что не доживу.
     Профессор улыбнулся и тоже ответил шуткой:
     - У меня ещё меньше шансов. Ведь я старше вас.
     - Да уж… - повторил Ярослав. – Я, конечно, понимаю, что реально дожить до всеобщего благоденствия надежды мало, но всё равно вы меня огорчили.
     - Пессимист ты, Слава, - резюмировал Георгий Николаевич. – Во всём надо видеть положительные стороны. Ведь из вышесказанного следует, что конец света отодвигается на сотни тысяч лет. Но мне кажется, что наш профессор чего-то недоговаривает. Видишь, как хитро улыбается?
     Василий Денисович рассмеялся.
     - От полковника госбезопасности ничего не скроешь! Да, действительно, более поздние исследователи пришли к заключению, что их предшественники ошиблись. Они заново проанализировали предсказания древних мудрецов и сделали вывод, что смена эпох произойдёт на рубеже второго и третьего тысячелетий – то есть в данный период.
     - К которой из этих версий склоняетесь вы? – спросил его Ярослав.
     - Я думаю, что в настоящее время мы наблюдаем все признаки завершающей стадии Кали-Юги. Главная её примета – стремительное падение нравов. Расширяются границы дозволенного. Люди теряют стыд. То, что ещё недавно считалось позорным и тщательно скрывалось, теперь выставляется напоказ. Ненормальное выдаётся за норму. Бездушность, бесчеловечность по отношению к другим людям ради получения собственного удовольствия – вот что сегодня поощряется и культивируется. И что самое печальное, всё это видят дети и берут за образец поведения.
     - Да, - поддержал профессора Георгий Николаевич. – До шестидесятых годов прошлого столетия в фильмах ужасов запрещалось касаться детской темы. А потом, когда требования стали мягче, один за другим на свет божий появились фильмы «Ребёнок Роз-Мари», «Кладбище домашних животных», «Дети кукурузы» и масса подобных. Тогда это многих возмущало, а сейчас воспринимается как нечто совершенно безобидное. Сейчас уже никого ничем не удивишь. Художественные фильмы, доступные для свободного просмотра, наполнены садистскими сценами и откровенной порнографией.
     Василий Денисович согласно кивнул.
     - Всё происходит постепенно. Есть такое понятие «Окно Овертона». Оно очерчивает границы дозволенного. Всё, что за пределами окна – аморально или преступно. Если сместить окно далеко в сторону, привычный порядок вещей будет нарушен. Люди могут взбунтоваться. А вот если чуть-чуть сдвинуть окно – поворчат и успокоятся. И вскоре новое положение окна станет привычной нормой – можно незаметно двигать дальше. Ещё пятнадцать-двадцать лет тому назад люди с нетрадиционной ориентацией требовали узаконить однополые браки. Теперь же подобные союзы не только узаконены, но и усиленно пропагандируются. Уже поднимают головы педофилы. Пока они ещё осторожничают, но уже потихонечку укрепляют свои позиции.
     Он сделал паузу, затем продолжил:
     - Вся гниль идёт из Европы. Люди дуреют от сытой жизни, начинают беситься с жиру. В Голландии официально зарегистрировали общество педофилов. Лёгкие наркотики там уже много лет легализованы. У нас пока всё не так явно. Осторожно пошевеливается всякая нечисть, а голову до поры высоко не поднимает. Но ведь всё начинается с малого! И прикрывается благородными идеями: «свобода совести»; «права человека»! Вот вам свободный западный мир! Невольно затоскуешь по Советскому Союзу.
     - Брось, Василий! – мгновенно откликнулся Георгий Николаевич. – Союз был обречён. И ты сам это прекрасно понимаешь. К началу горбачёвской перестройки в людях  не осталось ни веры во власть, ни уважения к ней, ни ответственности, ни добросовестности. Я уже не говорю про патриотизм. Многие во все глаза стали смотреть на Запад, считая тамошнюю жизнь сказочной. И нравы в обществе начали падать уже тогда. Пьянство, разгильдяйство и безнаказанность. Здоровое дерево не так-то легко сломать. А гнилое само рушится. К началу восьмидесятых гниль успела расползтись по всему стволу нашего отечества. И виною тому было партийное руководство страны. Сам знаешь, откуда рыба гнить начинает.
     Василий Денисович вздохнул и невесело улыбнулся.
     - Всё верно говоришь, Георгий. Но так хочется верить во что-то чистое и светлое! Видимо, поэтому многие люди помнят из прошлой жизни страны только хорошее.
     Они немного помолчали.
     - Василий Денисович, а что вы думаете про конец света? – спросил Ярослав. – Есть у нас шансы избежать его или мы обречены?
     Профессор повернулся к нему.
     - Интересный вопрос! А, простите, вы сами какой точки зрения придерживаетесь?
     Ярослав пожал плечами.
     - Не могу сказать определённо. Хочется верить в благоприятный исход. Не слишком давно я стал свидетелем спора на эту тему. Два человека придерживались противоположных мнений. Оба демонстрировали наличие знаний и приводили веские доводы в пользу своей позиции.
     - И чьи доводу вам показались более убедительными?
     - В пользу конца света. Как ни странно, решающую роль сыграл, казалось бы, мелкий аргумент. Один из спорщиков сказал, что признаком конца служат недолговечные вещи. Люди стали жить по принципу: купил – попользовался – выбросил – снова купил. Это выгодно производителям, которых интересуют только доходы. О последствиях они не хотят думать. Для производства новых вещей черпаются ресурсы, а старые захламляют планету. Чтобы не погибнуть, Земля вынуждена защищаться от людей.
     - Верно говоришь! – поддержал племянника Георгий Николаевич. – И этот довод вовсе не мелкий. Одноразовые вещи способны погубить планету. Не сами вещи, а их ненасытные производители. У меня раньше – помнишь, Слава? – была двадцать первая «Волга». Что только ей, многострадальной, не пришлось вытерпеть! И по болотной грязи, и по лесным ухабам – да мало ли где ещё приходилось ездить на ней. Всё выдерживала! Как-то раз получилось, столкнулся с встречной машиной – крутануло на скользкой дороге. Так всех повреждений-то: разбитая фара да бампер слегка погнут. Затраты на ремонт – мизерные. А нынешней весной на своей «Королле» лишь едва соприкоснулся на повороте с другой иномаркой – у обеих машин бамперы разлетелись в осколки, словно они хрустальные. На несколько метров дорогу усыпали обломками. Вот и скажите мне: на кой ляд моей машине нужен хрустальный бампер? А затем, чтобы эта машина выкачивала из меня деньги и передавала их изготовителю. Кузова легковушек стали изготавливать чуть ли не из фольги. Сколько ежедневно в мире происходит таких столкновений?! Едва коснуться, а ущерб такой, словно в серьёзную аварию попали. Да ещё проезжую часть на долгое время блокируют, создавая километровые пробки. А ведь раньше у японских и европейских машин качество было на высочайшем уровне! Конкуренция вынуждала работать добросовестно. Но производителям стало невыгодно изготавливать автомобили, служащие своим хозяевам много лет. Им надо сбывать новые. Вот они и сговорились между собой. А что говорить про мелкую хозяйственную утварь, ломающуюся после первого же употребления? Своей жадностью человек уничтожает планету. Почему же она должна это терпеть? Она, бедная, вынуждена как-то остановить это безобразие.
     - Полностью с вами согласен, - сказал Василий Денисович. – Люди засоряют пространство, в котором живут. К несчастью, это касается не только биосферы. Злоба, жадность, зависть, злорадство и прочие негативные эмоции засоряют энергетическое пространство – так называемую ноосферу. И эта энергетическая грязь оказывает не менее вредное влияние не только на здоровье людей, но и на здоровье самой планеты. Пожалуй, именно с ноосферы начинается загрязнение. Грязные мысли влекут за собой грязные поступки. Люди живут сиюминутными интересами, не понимая, что роют себе могилу.
     - Ну, не так уж и не понимают, - возразил Георгий Николаевич. – Кое-кто очень даже хорошо знает, что делает. Неуправляемых процессов не бывает. Всегда находятся те, кому ситуация выгодна.
     - Ты имеешь в виду федеральную резервную систему? – спросил Ярослав, вспомнив разговор в поезде.
     - Да, Слава, я имею в виду глобалистов – мировое закулисное правительство.
     - Но если произойдёт катастрофа, кто от этого выиграет? Они-то куда сбегут с планеты, если она погибнет?
     - Они уверены, что ситуация не выйдет из-под их контроля, - сказал профессор. – Ваш дядя абсолютно прав: эти люди хорошо знают, что делают. Правда, с некоторых пор я начинаю сомневаться: люди ли это? В их действиях просматривается дьявольская изощрённость и чудовищная бесчеловечность, словно это монстры, прилетевшие к нам неизвестно откуда. Вы, вероятно, слышали про «золотой миллиард»? Нет? Так вот, мировые олигархи пришли к выводу, что, для того, чтобы обеспечить им роскошную жизнь, на Земле достаточно одного миллиарда населения. Остальные, по их мнению – лишние потребители ресурсов. Программа уничтожения уже запущена. Повсеместные войны, терроризм, разгул преступности, вредная пища и опасные для жизни лекарства – лишь малая часть длинного перечня средств. Самое чудовищное их деяние – уничтожение нравственности. Лишённое моральных норм человеческое стадо можно направить куда угодно, и оно само себя уничтожит.
     - Поэтому самая страшная война – информационная. Война за сознание людей, - продолжил мысль профессора Георгий Николаевич. – Правящей верхушке не страшны бунтари-революционеры. Она знает, как их использовать в своих целях.
     - Да, - задумчиво произнёс Василий Денисович. – Куда более опасны для неё люди, пробуждающие сознание народа. Такие, как Игорь Тальков. Я бы ещё назвал генерала Петрова Константина Павловича, академика Николая Левашова и его жену Светлану, убитых за то, что несли людям знания, открывали истину. От таких людей закулисная власть стремится избавиться. Они ушли из жизни. Но осталось немало других, которые продолжают их дело, доносят до людей правду. Они также рискуют, но честно делают своё дело: пробуждают в людях высокие человеческие качества, открывают народу его истинную историю, приобщают к древним добрым обычаям и традициям.
     - Где-то я слышал фамилию Левашов, - сказал Ярослав и тут же вспомнил. – Это его Олег Петрович назвал шарлатаном?
     - Увы, да, - ответил Горнилов. – О непримиримости и категоричности Олега Петровича мы уже говорили сегодня. Однако не стану вас ни в чём убеждать. Будет лучше, если вы сами ознакомитесь с работами этих замечательных людей и сделаете собственные выводы. Вы в каких отношениях с интернетом?
     Ярослав заверил, что в состоянии найти нужную информацию и сегодня же займётся этим делом. Однако ему не терпелось уже сейчас узнать что-то об этих людях, и он забросал профессора вопросами. Василий Денисович охотно и даже с удовольствием стал делиться своими знаниями. Георгий Николаевич слушал лекцию с угрюмым видом, не задавая вопросов и не высказывая своего мнения. Ярославу показалось, что дяде вновь становится плохо.
     - Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
     - Пожалуй, пора прощаться, - сказал Георгий Николаевич, поднимаясь с места. – Спасибо тебе, Василий Денисович, за интересную беседу. Как-нибудь продолжим эту тему. Тебя подвезти до дому?
     - Нет-нет, благодарю! Не теряйте зря время. Дело серьёзное.
     Профессор пожал собеседникам руки и покинул их. Ярослав и его дядя вернулись к машине. Проехав несколько кварталов, Георгий Николаевич свернул на стоянку и заглушил двигатель. На немой вопрос племянника ответил:
     - Не волнуйся, со мной всё в порядке. Поговорить с тобой хочу.
     Ярослав внимательно оглядел дядю и, убедившись, что с ним действительно всё в порядке, спросил:
     - О чём поговорить?
     - Да вот любопытно мне стало, как тебе лекция нашего уважаемого профессора? Понравилась?
     - Да, очень! – ответил Ярослав, не понимая, к чему клонит дядя.
     - То-то я смотрю, ты весь взбудоражился. Что тебя так зацепило?
     - Да много чего.
     - Например… - не отступал дядя.
     Ярослав немного подумал, прежде чем ответить.
     - Я стал по-другому смотреть на свою ситуацию. Ведь что получается? Я мечусь, ища выход из своего незавидного положения. И больше ничего вокруг не замечаю. В то же время есть люди, которые, не думая о своём благополучии и даже собственной безопасности, делают всё, чтобы спасти нацию, человечество, Землю. Но большинство людей, как и меня, эти вопросы почему-то не слишком тревожат. Нам важнее наши личные маленькие проблемы. И мы не хотим думать о том, что наши судьбы неразрывно связаны с судьбой народа, планеты.
     - Ну, для нас самих наши проблемы не такие уж и маленькие, - хмыкнул Георгий Николаевич. – Не следует бросаться из одной крайности в другую. И на эмоции не ведись. Сегодня ты услышал много интересного. И, наверное, ещё больше интересного узнаешь из интернета. Но… информация – опасное оружие. С ним надо уметь обращаться. Будь осторожен!
     С Ярослава вмиг слетел оптимистический настрой.
     - К чему ты это говоришь? – спросил он. – Чем могут навредить лекции Петрова или Левашова, если они откроют мне глаза на настоящие причины мировых проблем и их виновников? Ты считаешь их шарлатанами, как и Олег Петрович?
     - Я этого не говорил. Но все мы люди, способные ошибаться. Нас можно обмануть, ввести в заблуждение. Это относится и к тем, кто учит нас уму-разуму. Они несут в массы информацию, пробуждающую сознание, показывающую людям истинное положение вещей. Где они берут эту информацию? Из каких источников? Через чьи руки прошли эти книги, свитки, дощечки? Кто перевёл их тексты на современный язык? Кто редактировал? Какие мотивы двигали этими людьми? Вот в чём вопрос!
     - То есть… ты считаешь, что информация может быть искажённой? Но почему ты так решил? Насколько мне известно, сам ты с этой темой не слишком знаком.
     - Я знаком со многими другими темами. При всём видимом различии они имеют нечто общее.
     - Что именно?
     Георгий Николаевич тяжело перевёл дух.
     - Если ты считаешь, что мы живём в мирное время, то глубоко ошибаешься. Мы сегодня уже говорили о том, что идёт информационная война. И эта война страшна тем, что настоящий враг в ней остаётся невидимым. Мало того, он периодически находит для уставшего, раздражённого и запутавшегося общества эрзац-врагов, будь то политическая сила, социальное сословие или определённая нация. Эта тема муссируется, нам показывают картину жуткой несправедливости, преподносят шокирующие факты. И указывают пальцем на виновников наших бед.
     - А разве они не виноваты? – возразил Ярослав. – Политики, чиновники, дельцы и представители так называемой определённой нации? Уж тебе-то наверняка хорошо известно об их деятельности.
     - Не в этом дело, Слава! Не в этом дело! – горячо воскликнул Георгий Николаевич. – Беда в том, что из людей в очередной раз выпустят скопившийся пар. Ну, настучим мы по головам нашим мироедам и друг другу – что дальше? А дальше нас попросят потерпеть, засучить рукава и затянуть пояса, чтобы пережить ещё один трудный период. А потом всё успокоится и вернётся на круги своя. Жизнь наша не изменится. Во всяком случае, в лучшую сторону.
     - Но при чём здесь Петров, Левашов и им подобные? Разве они призывают к погромам?
     Горюнов грустно улыбнулся.
     - Ты меня совсем не понял. Я не против того, чтобы ты набирался знаний. Читай, слушай, смотри, но… прежде чем впустить сюда свежую информацию, - Георгий Николаевич выразительно постучал себе по лбу, - проверь её на вирусы.
     Ярослав покачал головой.
     - Да, дядюшка, озадачил ты меня! И как же мне её проверить?
     Георгий Николаевич взглянул на племянника.
     - Думай. Анализируй. Ничего не принимай на веру.

     Глава 9. Капитуляция

     Ярослав заворожено слушал, как с экрана ноутбука генерал Петров объясняет суть глобальных процессов. Он убедительно доказывал, что ничего случайного в мире не происходило и не происходит. Всё идёт по заведомо написанным сценариям. Люди, уверенные в том, что сражаются за свободу и независимость, и представить себе не могут, что служат марионетками в руках бездушных и безжалостных кукловодов. Более всего поражала простая до жути мысль: самый удобный раб – это тот, кто даже не подозревает, что он раб. Биоробот, напичканный вирусными программами и твёрдо убеждённый в том, что живёт собственным умом. Раб, которому не нужен надсмотрщик. Что же тогда представляет собой демократия – власть народа или власть демонов? Общество равных возможностей или самый изощрённый вид рабства? И что можно реально изменить в этом обществе, где одни «борцы за интересы народа» старательно играют свои роли в спектакле под названием «Оппозиция», а другие добросовестно отрабатывают грязные деньги, полученные от заокеанских хозяев? Как рядовому человеку, не искушённому в политических играх, не заблудиться в этой мутной воде?
     До позднего вечера Ярослав просидел за компьютером, впитывая шокирующую его информация. Помня о дядиных предостережениях, он старался не принимать на веру безоговорочно чужое мнение. Но одно не вызывало в нём сомнений – искренность лектора. Неизвестно, сколько времени он просидел бы ещё, слушая лекции смелого генерала, но внезапный скайп-вызов Анны заставил оторваться от них. Увлечённый политической темой, Ярослав совсем забыл о ней.
     Женщина первым делом сообщила, что рада видеть своего избранника. Слегка посетовала на то, что он не позвонил ей сам – неужели совсем не скучает по ней? Впрочем, на этом все претензии закончились, и дальше пошёл весёлый оживлённый разговор двух людей, приятных друг другу и понимающих друг друга с полуслова. Они проговорили до глубокой ночи и тепло простились до следующего вечера. Правда, перед расставанием Анна осторожно поинтересовалась, нет ли у Ярослава привычки пить чай в разных комнатах и там же оставлять пустую чашку. Испытывая лёгкую досаду, он в очередной раз развеял опасения чрезмерно аккуратной женщины.
     Утро следующего дня прошло без каких-либо событий. Ярослав поочерёдно валялся в постели или бесцельно слонялся по квартире, размышляя о том, что он реально может предпринять в сложившейся ситуации. В голову ничего дельного не приходило. Но уже в обед размеренному ходу жизни пришёл конец.
     Зазвучал мобильник, и взволнованный голос Олега Путилова выдал предупреждение:
     - Слава, забудь о нашем с тобой разговоре. Его не было. Понял?
     В груди тревожно кольнуло.
     - Что случилось?
     - Скоро узнаешь. Держи язык за зубами.
     Он отключился. А Ярослав продолжал стоять с телефоном в руке, чувствуя недоброе. В тревожном ожидании прошло ещё два часа. А потом раздался сигнал домофона.
     - Веселов Ярослав Григорьевич? – прозвучал в трубке вопрос.
     - Да.
     - Откройте. Полиция.
     Ярослав впустил незваных гостей. Вместе с двумя полицейскими в квартиру вошёл уже известный Веселову следователь Шумихин. На этот раз в лице Валентина Семёновича не было и тени любезности. Предупредив хозяина квартиры о суровых последствиях за дачу ложных показаний, он стал требовать незамедлительных признаний в организации преступления. Ярослав догадывался, что визит следователя связан с попыткой Олега Путилова помочь другу в его нелёгкой ситуации. Но что конкретно произошло, он понятия не имел. Поэтому задал вопрос:
     - Могу я узнать, в чём должен признаться? Ведь вы, по сути, даже не сказали, в чём конкретно меня обвиняете.
     Шумихин побуравил его глазами, потом сказал, чётко выговаривая каждое слово:
     - Я обвиняю вас в организации травли гражданки Затоновой Светланы Юрьевны с тяжёлыми для неё последствиями. Вас такая формулировка устраивает, или будете продолжать делать вид, что ничего не понимаете?
     - Я понимаю только то, что случилось что-то серьёзное, - ответил Ярослав, не на шутку встревоженный словами следователя. – Чёрт возьми, неужели трудно сказать всё как есть простым человеческим языком?!
     Шумихин кивнул.
     - Хорошо. Два вечера подряд гражданку Затонову неизвестные лица терроризировала телефонными звонками. Сначала просто дышали в трубку, а потом начались двусмысленные предупреждения, а по сути – завуалированные угрозы. Сегодня около двенадцати часов дня Светлана Юрьевна, спасаясь от неизвестных преследователей, попала под машину. В настоящее время она находится в больнице в отделении травматологии. И вы сейчас простым человеческим языком расскажете мне, какое отношение имеете к данному преступлению.
     Ярослав опустил голову.
     - Мне нечего сказать.
     - Ой ли?! – насмешливо отозвался Валентин Семёнович. – А я вот думаю, что вам есть что сказать. И будет лучше, если вы скажете это мне, потому что в противном случае я вам предоставлю возможность пообщаться наедине с человеком, которому все говорят правду и только правду.
     Ярослав молчал. Шумихин подождал минуту, потом скомандовал полицейским:
     - В машину его!
     Затем обратился к подозреваемому:
     - Сами спуститесь или вам помочь?
     - Спасибо, как-нибудь сам, - сказал Ярослав и стал собираться.

     Его заперли в пустой и мрачной камере с обшарпанными стенами и на целый час словно забыли о нём. В тесном помещении имелась одна лежанка, но она была пристёгнута к стене. И больше ничего – ни стола, ни табурета. Сначала Ярослав пытался как-то двигаться, однако в комнатушке размером «два шага по периметру» это было не слишком удобно. Тогда он сел на пол, но бетонная поверхность отозвалась холодом, хотя на дворе стоял июль. Пришлось подняться. Томительное ожидание неизвестно чего и почти остановившееся время действовали угнетающе, выводили из равновесия.
     Наконец загремел засов, железная дверь распахнулась, и в камеру вошёл огромного роста мужчина в камуфляжной форме и с резиновой дубинкой в руках. На голову вошедшего, закрывая лицо, была надета чёрная шапочка-маска с прорезями для глаз и рта. В груди у Ярослава похолодело. Мужчина стал напротив него, широко расставив ноги и демонстративно похлопывая дубинкой по ладони левой руки. Сквозь прорези маски холодно смотрели безжалостные зелёные глаза. Он ни о чём не спрашивал, просто стоял и смотрел, похлопывая дубинкой по ладони. И от этого становилось жутковато. Ярослав был готов к тому, что ему придётся встретиться с жестоким, циничным и даже звероподобным экзекутором, от одного вида которого можно насмерть перепугаться. Но сейчас он понял, что самое страшное лицо – это то, которое не видно. Перед ним стояла бездушная машина. Человек-маска. Человек Без Лица.
     Резким движением верзила ткнул задержанного дубинкой в правый бок ниже рёбер. От нестерпимой боли Ярослав присел. Казалось, печень лопнула пополам. Но палач не дал ему опуститься на пол. Схватив за ворот рубахи, он вновь поставил жертву на ноги, не позволяя согнуться, чтобы облегчить мучения.
     Перетерпев приступ боли, Ярослав стоял в ожидании перед своим мучителем. Что он ещё сделает? Вероятно, у него богатый арсенал приёмов, чтобы сломать человека. Сможет ли Ярослав выдержать его методы и не стать Иудой? Нет, он не был уверен в этом. Страх, жуткий страх леденил душу. Интересно, что чувствовал Николай Левашов, когда ему угрожали? Было ли ему страшно? Наверное, да. Но он продолжал делать своё дело, хотя наверняка знал, что рано или поздно его убьют, как немногим раньше убили его жену. Так размышлял Ярослав, пытаясь заглушить растущее в душе отчаянье.
     Вновь распахнулась дверь, и в камеру вошёл Шумихин.
     - Достаточно, - сказал он своему подчинённому. – Свободен.
     Верзила вышел из камеры. Следователь аккуратно поправил ворот рубашки своего пленника, потом окинул его внимательным взглядом.
     - Надеюсь, с вами всё в порядке? Одежда ваша цела. На теле нет следов побоев или иных видов физического воздействия. Допрос проведён с полным соблюдением законности. Скажу откровенно, Ярослав Григорьевич, повезло вам с родственниками. Вы даже не представляете, как повезло. Ну, да ладно. Не смею вас больше задерживать. Свой мобильник возьмёте у дежурного на выходе. Однако не думайте, что на этом всё закончилось. Для вас всё только начинается.
     Уговаривать Ярослава не пришлось. Едва ли не бегом он выскочил из здания на свежий воздух. Сердце бешено колотилось. Отойдя на приличное расстояние от ведомства, которое теперь казалось ему зловещим, он присел на скамейку, чтобы перевести дух. Вынув из футляра телефон, набрал дядин номер. Услышав «алло», с чувством сказал:
     - Дядя Гоша, спасибо тебе!
     - За что, дружище? – раздался в трубке удивлённый голос.
     - За то, что ты есть.
     - И всё?
     - Этого уже достаточно.
     Он не сомневался, что именно Георгия Николаевича Горюнова имел в виду следователь Шумихин, когда говорил, что Ярославу повезло с родственниками.
     - Да в чём дело? Объясни толком, - сказал ничего не понимающий дядюшка.
     - Потом расскажу, - пообещал Ярослав. – А пока просто прими мою благодарность.

     * * *

     Этой ночью Ярослав практически не спал. Он лежал на кровати с открытыми глазами и думал о том, что эта квартира рано или поздно убьёт кого-нибудь из них. Война за жилплощадь стала переходить в горячую фазу. Сколько таких войн ежедневно происходит на Земле? В борьбе за кусок собственности люди готовы бросить в жертву всё: спокойствие, здоровье и даже саму жизнь. Про совесть и говорить не приходится. О какой светлой эпохе может идти речь при таких нравах?
     Потеряв надежду на то, что сможет уснуть, он выбрался из постели и включил телевизор. Полистав каналы с их пустопорожними передачами, до удивления похожими одна на другую, Ярослав остановился на новостях.  Увиденное повергло его в шок: на Украине разгоралась настоящая война. Репортажи с полей сражений заставляли сердце замереть в тревоге. Война представала перед взором во всей своей чудовищной бесчеловечности. Но ещё страшнее было видеть разрушенные жилые дома и многочисленные трупы мирных жителей на улицах. Комментируя видеосюжеты, диктор рассказывал о карательных отрядах, собранных из уголовного отребья и убивающих людей с такой жестокостью, которая не укладывалась в голове. В том мире, который Ярослав видел сейчас на экране, жители пребывали в постоянном страхе, в постоянной готовности к тому, что в их дом в любой момент может залететь снаряд, что их могут застрелить или взять в плен и замучить. Тёмная эпоха не собиралась покидать землю. А если и собиралась, то хотела оставить о себе долгую память.
     Ярослав выключил телевизор и задумался. Примеры бесчеловечности, с которой одни люди способны поступать с другими ради защиты своих корыстных интересов, переворачивали душу. И не важно, что являлось предметом их интересов: территория, природные залежи, деньги или заурядная квартира в сибирском городе. Важно то, что человек был способен на всё ради материальных благ и совершенно не думал о душе. Где та едва различимая, размытая граница между добром и злом, переступив которую, человек неизбежно переходит в другое качество, часто сам того не замечая? Вот и его стремление защитить свою жилплощадь от посягательства обернулось чёрной стороной. Ярослав твёрдо решил отказаться от борьбы за квартиру. Зарплата у него небольшая, но на аренду маленькой комнаты в общежитии и скромное проживание должно хватить.
     Утром он позвонил в больницу и выяснил, в какой палате лежит Светлана Затонова, и можно ли её навестить. Оказалось, что можно. Это уже внушало надежду, что состояние бывшей падчерицы не слишком тяжёлое. Получив информацию, Ярослав стал морально готовиться к предстоящему разговору. Когда подошло время, он отправился в больницу.
     Светлана Затонова занимала отдельную палату. Эта деталь лишний раз всколыхнула в душе неприязнь, но, с другой стороны, немного обрадовала. Значит, поговорить можно будет наедине, без посторонних ушей. Прежде чем войти, Ярослав остановился, пытаясь заглушить в себе негативные эмоции и настроиться на бесстрастный деловой разговор. Он несколько раз глубоко вздохнул, потом открыл дверь и шагнул внутрь.
     Там его ждал сюрприз: у кровати больной сидела её мать. Голова Светланы была забинтована. Правая нога в гипсе подвешена. Когда Ярослав вошёл, в её лице мелькнул испуг. Она глубоко и часто задышала. Лидия поначалу растерялась, но быстро справилась с волнением. Её глаза превратились в щёлки. Она поднялась с табурета, прожигая бывшего мужа полным ненависти взглядом.
     - Зачем ты пришёл? – ни то сказала, ни то прошипела.
     Он смотрел на неё – пожалуй, впервые смотрел спокойно, отстранённо, без чувств и эмоций. Смотрел и не понимал, как мог раньше не видеть очевидного. Ведь прав, абсолютно прав дядя Гоша: у неё всё на лице написано. Только сейчас Ярослав окончательно понял, почувствовал, что перед ним совершенно чужой человек, которого он прежде по своей наивности принимал за близкого.  Это понимание придало ему спокойствия и уверенности. На чужого человека не стоит тратить силы и нервы. От него следует просто отстраниться.
     - Хорошо, что ты здесь, - сказал он равнодушным голосом. – Проще будет решить наши разногласия.
     Лидия продолжала жечь его глазами. Спросила, указав рукой на дочь:
     - Твоя работа?
     Он молча смотрел на неё и удивлялся себе, что абсолютно никаких чувств не испытывает к этой женщине – ни обиды, ни злости, ни сожаления. Лидия его молчание истолковала по-своему.
     - Твоя, - сказала она, отвечая на свой же вопрос. – Только ты ни за что не признаешься в этом. Решил чужими руками с нами разделаться? Вот уж не думала, что ты с бандитами свяжешься. Да ты и сам настоящий бандит. Из-за несчастной квартиры ребёнка готов убить! Боже мой, с каким чудовищем я жила! Только не думай – и на тебя найдётся управа.
     Лидия опять опустилась на табурет. Наклонилась к дочери и осторожно погладила её руку.
     - Девочка моя!
     - Плохо играешь, - сказал Ярослав. – Фальшивишь. Раньше я этого не замечал. Другие замечали, а я нет. Слепой был. Верил в нашу любовь, которой в действительности не было и быть не могло.
     - Прекрати глумиться над чувствами матери! – закричала Лидия. – Неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Ты пытался убить моего ребёнка!
     - Я не покушался на жизнь твоей дочери. А вот она меня едва не убила. По её вине я перенёс клиническую смерть. Тебе наверняка это известно.
     - Это потому что ты опустился до животного состояния, - опять зашипела Лидия. – И получил по заслугам. Боже, с кем я жила!
     - Ты повторяешься…
     - Прекрати!
     - Да, действительно: глупо препираться, - согласился Ярослав. – Давай поговорим о деле, то есть о нашей когда-то общей жилплощади.
     Лидия отвернулась.
     - Мы недавно обсуждали эту тему в Москве. Моя позиция не изменилась. Я буду бороться за жильё.
     - Можешь расслабиться и праздновать победу.
     - Что?! – она резко повернулась к нему.
     - Что слышала. Я уступаю тебе эту чёртову квартиру. К несчастью, это единственный способ навсегда избавиться от тебя и твоей дочки.
     Лидия недоверчиво смотрела на бывшего мужа.
     - Ты это искренне говоришь? Без подвоха?
     - Да, я абсолютно искренне хочу поскорее забыть вас обеих как страшный сон. Что тебя смущает?
     - Уж слишком ты спокоен.
     - Надоело нервничать.
     Она продолжала пристально смотреть на него, словно пыталась просканировать мозг. Потом осторожно спросила:
     - Каковы твои условия? Я думаю, ты захочешь получить отступные.
     Ярослав отрицательно мотнул головой.
     - Мне не нужны твои деньги. Условие одно: пусть меня оставят в покое.
     Было видно, что такое соглашение Лидию вполне устраивает, но она не хотела это так явно демонстрировать. Пожав плечами, произнесла с напускным сомнением:
     - Я-то, может быть, и согласилась бы, а вот дочка… Сможет ли она тебя простить?
     Светлана не поняла манёвра матери, поэтому торопливо воскликнула:
     - Мама, соглашайся! Я прощаю его!
     Лидия картинно вздохнула.
     - Ну что ж, так тому и быть. Тебя перестанут преследовать. Когда займёмся делами? Я бы не хотела откладывать в долгий ящик.
     - Можно приступить завтра с утра, - сказал Ярослав. – Только боюсь, что сегодня меня выпишут с больничного. Но ничего, попробую отпроситься с работы.
     По лицу бывшей жены промелькнула тень усмешки.
     - Насчёт работы не беспокойся. Дима мой должник. Он сделает всё, о чём я его попрошу.
     - Какой Дима? – не понял Ярослав. – Ты имеешь в виду Бессонова? Значит, он для тебя Дима? Ну, вы…
     - Угомонись! – одёрнула его Лидия. – Не было у меня с Бессоновым интимных отношений, если ты это имеешь в виду. Калибр не тот.
     - Отношений не было, а калибр знаешь.
     - О боже! – простонала она. – Тупая мужская прямолинейность. Хотя бы дочки моей постеснялся. Я про другой калибр говорю. Понял?
     - Понял. Тогда почему «Дима»?
     - Для тебя это важно?
     - Любопытно.
     Лидия помедлила, словно размышляя, стоит ли говорить. Потом решилась.
     - Как думаешь, случайно в Москву Бессонов отправлял в командировку именно меня? Других – куда угодно, но не в Москву.
     Она выжидающе смотрела на него. Но Ярослав молчал, и женщина продолжила:
     - Это была его услуга в счёт будущей оплаты. И я с ним рассчиталась – ты уж извини – с твоей помощью. Можно было бросить деньги на его личный счёт. Риска практически никакого. Но Дима трусоват, не захотел оставлять следов. Вот он и решил тебя использовать. Так что, Славик, и ты в Москву съездил не случайно.
     Ярослав вспомнил плотный, крепко заклеенный пакет, который он передал начальнику, вернувшись из Москвы. Теперь понятно, какие «личные» бумаги находились в нём. Только вот зачем Лидия рассказала об этом? Ведь должна же понимать, что информация может дойти до Бессонова, и он вряд ли будет в восторге от её откровенности. Ярослав взглянул в лицо бывшей жены и всё понял: её угнетало его спокойствие, и ей нестерпимо хотелось вывести его из равновесия.
     - Хорошо, - сказал он. – Значит, не придётся уговаривать начальство. Ну да ладно, пойду я. Не буду мешать вам праздновать победу.
     У двери Лидия окликнула его:
     - Слава!
     Он остановился.
     - Что?
     - А ты изменился.
     - Изменился, - сказал Ярослав и вышел из палаты, закрыв за собой дверь.

     * * *

     Врач и в самом деле закрыл ему больничный лист. Утром предстояло вернуться к своим трудовым обязанностям.
     Чтобы не терять время попусту, Ярослав засел за ноутбук и стал просматривать варианты предлагаемых в аренду квартир и общежитских комнат.  Он успел проанализировать около двух десятков, три из которых взял на заметку, когда компьютер вновь просигналил вызов Анны. Ярослав прервал своё занятие и вышел на связь. Женщина выглядела весёлой и радостной. Он поинтересовался о причинах столь приподнятого настроения.
     - Просто я очень рада тебя видеть. Других причин нет, - бодро ответила Анна. – А почему ты такой грустный? Ну-ка признавайся!
     - Я тоже рад тебя видеть, Аня, - сказал Ярослав. – Только вот пока ещё не разобрался со своими проблемами.
     - Продолжается война за квартиру? – спросила она.
     - Уже нет. Проиграл я битву вчистую. Завтра пойду подписывать капитуляцию.
     Анна перестала улыбаться.
     - Что собираешься делать? – спросила с тревогой в голосе.
     - Буду искать жилплощадь для съёма, - ответил он. – Других вариантов пока не вижу.
     Она взволнованно задышала.
     - Слава!
     - Что?
     - Не надо, не ищи жильё.
     - Почему? – удивился он. – Как же мне быть?
     Женщина молчала, словно набираясь мужества, чтобы сказать очень важные слова. Наконец решилась.
     - Мне кажется, что ты и я идеально подходим друг другу. Приезжай ко мне! Я не вижу причин для тебя оставаться в Новокузнецке.
     Предложение было неожиданным, поэтому Ярослав не сразу нашёл что ответить. После полуминутного замешательства он спросил:
     - А как же работа?
     - Увольняйся. Найдём тебе работу в Омске. У меня есть знакомые, которые смогут помочь.
     - Аня, а вдруг всё окажется не так, как мы себе придумали? Что тогда будем делать?
     Анна ещё немного помолчала, вглядываясь в его лицо. Потом рассмеялась.
     - Слава, ты – замечательный! Открытый, искренний, надёжный. Это самые ценные качества. Мы с тобой ничего не придумали, а всего лишь хорошо разглядели друг друга. Ведь не зря же я тебе столько вопросов задала! Твои ответы мне очень понравились. Конечно, дело не в ответах, а в том, что я в тебе увидела. В общем, я приняла решение. Теперь ты решай.
     - Даже не знаю что сказать, - пробормотал Ярослав. – Всё так неожиданно. Дай мне время подумать.
     - Хорошо! – согласилась она. – Даю тебе на раздумья целую вечность – завтра до обеда. Сообщишь о своём решении СМС-кой. Пока-пока!
     Она отключилась. А он сидел, размышляя над её предложением.  Определённо, Анна ему нравилась. И сегодня, несмотря на груз свалившихся проблем, он почувствовал облегчение, увидев её. Возможно, это нельзя было назвать любовью, но то, что женщина вызывала в нём положительные эмоции, что ему всякий раз было приятно видеть её – уже много значило. Смущало только одно – её чрезмерная щепетильность в мелочах. Но сегодня она не задала в этом отношении ни одного вопроса, что уже было большим плюсом. Дальнейшие размышления по этому поводу Ярослав решил отложить до завтра, поскольку утро вечера мудренее.
     Вскоре позвонил Георгий Николаевич.
     - Славка, что там у тебя стряслось? Напустил туману, а я теперь успокоиться не могу. Ночью из-за тебя толком не спал.
     Ярослав рассказал ему о вчерашних приключениях. В завершении сказал:
     - Вот я и решил, что благодаря тебе избежал больших неприятностей.
     - Да, Славик, неприятности у тебя могли быть очень большие, - озадаченно проговорил дядя. – Всерьёз они за тебя взялись. Что бы там ни случилось, держи меня в курсе.
     - Всё позади, дядя Гоша, - успокоил его Ярослав. – Уступил я квартиру своим врагам. Теперь меня оставят в покое.
     - Так-так! Оставят в покое – это хорошо. Делать-то что будешь дальше?
     - Собирался снять жильё.
     - Ты вот что, Слава, брось эту затею. Мы с Натальей живём в трёхкомнатной квартире. Куда нам двоим столько места? Перебирайся к нам. Будет у тебя свой угол. Я поговорю с Наташей, она не станет возражать.
     С чувством благодарности Ярослав подумал о том, что как здорово, когда в твоей жизни есть люди, готовые всегда прийти на помощь, которым ты дорог только потому, что ты – это ты.
     - Спасибо, дядя Гоша! – сказал он. – Мне надо подумать.
     - Да чего тут думать! – сердито воскликнул дядя. – Что, у тебя деньги лишние? А нам от тебя ничего не нужно – переезжай и живи.
     Ярославу не хотелось преждевременно посвящать родственников в свои возможные перспективы, поэтому он ответил уклончиво:
     - Дядя Гоша, я предлагаю сделать так: для начала перевезём к вам мои вещи, а дальше видно будет.
     - А что будет видно дальше?
     - Да так, поступило интересное предложение…
     - Так, понятно, - Георгий Николаевич сделал паузу. – Значит, предложение тебе поступило? Уж не от той ли белокурой бестии, которая приходила к тебе в больницу?
     - Нет. С той у меня всё закончилось. Ты же разрешил с ней только временные отношения, а я привык слушаться старших.
     Дядя, как видно, шутку не оценил, поскольку сказал вполне серьёзно, почти сердито:
     - Ладно, не буду совать нос в твои дела. Ты и сам давно не маленький. Надеюсь, знаешь, что делаешь.

     Глава 10. Отступать некуда

     С раннего утра работа в отделе шла полным ходом. И лишь один сотрудник по фамилии Веселов слонялся без дела, не получив конкретного задания. Впрочем, это его вполне устраивало. Во всяком случае, идти к начальнику и просить его повесить на шею проблему он не собирался. Бессонов заглянул в отдел, поговорил персонально с каждым сотрудником. Потом вопросительно посмотрел на Ярослава, словно ожидая чего-то. Но тот, приняв деловой вид, пялился в монитор компьютера.
     - Ярослав Григорьевич, у тебя есть ко мне вопросы? – спросил начальник отдела.
     Видимо, Лидия уже сообщила ему о том, что ей на сегодняшний день позарез  нужен бывший муж. Но Ярослав передумал отпрашиваться. Ради чего он должен это делать? Чтобы лишиться собственной квартиры? Нет уж, коли этого не избежать, то пусть  мафия сама предпринимает шаги.
     Он пожал плечами, отрицательно мотнув головой.
     - Нет вопросов.
     Начальник ушёл на совещание, и вместе с ним из отдела ушла рабочая обстановка. Женщины и их коллега Миша Калошин устремили своё внимание на Веселова.
     - Ты, Ярослав, говорят, опять на том свете побывал? – спросила Александрова. – Зачастил ты туда. Видно, хорошо там.
     - Кому как, - ответил Ярослав. – Хорошим людям хорошо. Во всяком случае, мне понравилось.
     - Что же ты, хороший человек, не остался там? Почему вернулся в наш грешный мир?
     - Понимаете, Мария Семёновна, всё дело как раз в том, что этот мир – грешный, - Ярослав заговорщицки подмигнул ей. – Всевышний дал мне задание вернуться и искупить грехи человечества.
     - Ух, ты! – Александрова картинно вскинула руки. – Да ты никак у нас Иисус Христос! Не боишься, что распнут?
     Он кивнул в знак согласия.
     - Распнут. Как пить дать распнут. Аккурат сегодня. Крест уже сколачивают. И я с этим смирился. Вернётся с совещания Понтий Пилат и скажет, указав рукой: «Голгофа в той стороне. Ступай, голубчик. Марк Крысолов ждёт тебя с нетерпением».
     Его ответ озадачил Марию Семёновну. Она уловила, что за внешне шутливым разговором прячется что-то не очень весёлое. Другие внимательно прислушивались к необычному разговору, ничего не понимая. Пожалуй, лишь Ольга Рудокопова могла догадываться, о чём идёт речь.
     - Что же они торопятся – в среду-то? – спросила Александрова. – Не могут до пятницы подождать?
     - Неймётся им. Очень кровушки моей хочется. Но нет худа без добра. Раньше распнут – раньше воскресну. Как раз в пятницу.
     Наталья Пургина смотрела на него круглыми от страха глазами.
     - Ох, Ярослав Григорьевич, наговорили вы тут ужасов! Кто вас распнёт? За что? Почему в полицию не обращаетесь?
     - Там свои Пилаты, - ответил Ярослав и, вспомнив верзилу в маске, добавил: - И Крысоловы тоже.
     Миша Калошин поднялся с места.
     - Пойдём, Григорьевич, покурим.
     Ольга Рудокопова тоже поднялась.
     - Бросил он курить, - отрезала она. – Мне надо срочно в конструкторский документы отнести, а у меня рука болит. Слава мне поможет.
     - Я могу помочь, - предложил свои услуги Калошин.
     Ольга окинула его холодным взглядом.
     - Иди, Миша, покури.
     Она вручила Ярославу толстую подшивку сложенных в небольшой формат чертежей. Вместе они вышли в коридор и направились к лифту.
     - Сердишься на меня? – спросила Ольга.
     - Нет, - ответил он.
     - Правда?
     - Правда.
     У лифта она остановилась, закрыв собой кнопку вызова.
     - Что у тебя стряслось, Слава? Отобрали твою квартиру?
     - Отобрали. Сегодня подпишу документы.
     Ольга разглядывала его с нескрываемым интересом.
     - А ты держишься молодцом!
     - Стараюсь. Мы лифт не вызвали.
     - Слава, - она слегка замешкалась. – Нам ведь с тобой хорошо было вместе, правда?
     - Правда.
     - Мы можем всё вернуть.
     - Зачем? Ты же отреклась от меня.
     - Славик, я испугалась! – воскликнула Ольга, прижав руки к груди. – Я очень суеверная, жутко боюсь всех этих штучек. А теперь Лидия со своей дочерью получили то, что хотели. Значит, отстанут от тебя. Жалко, квартиру ты потерял. И чёрт с ней, с этой квартирой! У меня трёшка. В августе Ленка вернётся с практики. Но я теперь не сомневаюсь, что ты сможешь найти с ней общий язык. И места нам всем хватит.
     Она придвинулась к нему, но прижаться не смогла: Ярослав прижимал к груди толстый сборник чертежей. Остужая её порыв, он сказал:
     - Оля, мне знакомо изречение: кто предал один раз, тот предаст и во второй. Это же относится и к тем, кто однажды отрёкся.
     - Это дуракам урок не идёт впрок. А умные люди на ошибках учатся, - Ольга  погладила его ладонью по руке. – Подумай, Слава!
     - Хорошо, подумаю.
     - Я не тороплю, но времени на раздумье, как мне кажется, у тебя немного.
     - Почти совсем нет.
     - Думай, Слава, думай!
     Она вызвала лифт. Больше они этой темы не касались до самого возвращения на свои рабочие места.
     Вскоре в отдел заглянул Бессонов.
     - Ярослав Григорьевич, зайди ко мне.
     Когда Ярослав вошёл в кабинет начальника и расположился на стуле, тот задал ему вопрос спокойным, почти доброжелательным голосом:
     - Как себя чувствуешь?
     - Нормально.
     Начальник сделал озабоченное лицо.
     - Нельзя относиться к своему здоровью легкомысленно.
     Ярослав с трудом сдержал улыбку.
     - Меня же выписали с больничного. Стало быть, я здоров. Почему вас тревожит моё здоровье?
     - Ну, мало ли что, - пробормотал Бессонов. – Всё же случай из ряда вон выходящий. Шутка ли – клиническая смерть! Так что ты смотри: если чувствуешь недомогание, усталость – скажи мне, я отпущу тебя с работы.
     На этот раз Ярослав не стал сдерживать усмешку. Чётко выговаривая каждое слово, он сказал:
     - Дмитрий Сергеевич, я себя чувствую очень хорошо. Просто замечательно! Поэтому не надо ничего выдумывать. Ты пытаешься сбагрить меня отсюда, потому что Лидия попросила тебя об этом.
     - Лидия? – Бессонов изобразил на лице непонимание. – Какая Лидия?
     - Бывшая моя жена.
     - При чём тут Лидия? – возмущённо воскликнул начальник. – С какой стати я должен выполнять её просьбу?
     - Она сказала, что ты её должник и сделаешь всё, о чём она тебя попросит, - спокойно пояснил Ярослав.
     Бессонов опустил глаза.
     - Что она ещё тебе сказала? – спросил, глядя в крышку стола.
     - Что передала тебе через меня тридцать серебренников в заклеенном пакете.
     Начальник с досадой вздохнул.
     - Дура! – он поднял глаза на собеседника. – Мало ли что она сказала. Не брал я никаких денег. Понял? И не пытайся меня шантажировать.
     Ярослав ответил ему неприязненным взглядом.
     - Я и не собираюсь копаться в вашем дерьме. Так что, Дима, можешь расслабиться.
     Бессонов уже избавился от первоначальной растерянности и определился с новой линией поведения.
     - Что за фамильярность, инженер Веселов?! – рявкнул он. – Вы с начальником разговариваете!
     Ярослав напустил на себя простодушный вид.
     - Она тебя так назвала. Вот я и решил, что мы вроде как семьями…
     На этот раз Бессонов разозлился не в шутку.
     - Запомни, - процедил он сквозь зубы, - для тебя я никогда не буду Димой.
     Ярослав смотрел на него, не понимая, почему не видел раньше в этом человеке столько грязи и гнили. Сколько же всего он раньше не замечал!
     - Да, конечно! – сказал он. – Для меня ты – Иуда.
     - Пошёл вон! – прошипел Бессонов, потом спохватился. – Нет, постой! Сначала ты напишешь заявление по собственному желанию. С сегодняшнего дня, без отработки. А не захочешь уйти по-хорошему, то я найду способ вышвырнуть тебя отсюда.
     Он положил на стол лист бумаги. Ярослав написал заявление. Получив подпись начальника, направился к выходу. У порога остановился.
     - Ты, Дима, не забывай, что библейский Иуда повесился. Не пригодились ему продажные деньги.
     Бессонов смотрел на него с откровенной ненавистью.
     - Убирайся отсюда! Трудовую книжку можешь забрать сразу. Я позвоню в отдел кадров.
     - Мне надо сдать…
     - Не твоя забота!
     Ярослав небрежно пожал плечами.
     - Хорошо. Мне меньше хлопот. А ведь Лидия права: ты, Дима, действительно трусоват.
     Прежде чем уйти, он заглянул в отдел, чтобы попрощаться с коллегами. Они смотрели на него с затаённым испугом. Пургина полушёпотом спросила:
     - Ярослав Григорьевич, вы что, поссорились с Дмитрием Сергеевичем? Он так кричал!..
     - Поссорился, - ответил Ярослав. – Сказал ему всё, что о нём думаю.
     Мария Александрова покачала головой.
     - Ой, Слава, доиграешься. Уволит он тебя к чёртовой матери.
     - Уже уволил. Без отработки и обходного листа. Прямо сейчас заберу трудовую книжку и покину вас навсегда.
     Он взглянул на Ольгу.
     - Ты проводишь меня?
     Она опустила глаза и чуть слышно спросила:
     - До Голгофы?
     - До проходной.
     - А кто потом меня до проходной проводит?
     Ярослав засмеялся.
     - Боишься гнева начальника? Видишь, Оля, как всё просто проверяется! Вы знаете, кто для рабовладельца самый лучший раб? – спросил он, обращаясь ко всем, и, поскольку они молчали, сам же ответил: - Это тот, кто даже не догадывается, что он раб. Прощайте, бывшие коллеги! Желаю вам трудовых успехов!
     Он помахал им рукой и ушёл. Потом зашёл в отдел кадров, где ему без лишних вопросов выдали трудовую книжку с записью об увольнении. Потом Ярослав долго стоял на остановке в ожидании автобуса. За это время эйфория слетела, и душа понемногу стала наполняться тревогой. Ну, показал он себя гордым красавцем, бросившим в глаза подлецу правду-матку. Что дальше? Только что он потерял работу. Сегодня же ему предстоит лишиться жилья. Если это свобода, то чем она лучше рабства? Но обратного пути не было. Осталось уподобиться древнему мудрецу Эзопу, между рабством и смертью выбравшему смерть, и воскликнуть: «Где здесь пропасть для свободного человека?». Готов ли он, Веселов Ярослав Григорьевич, шагнуть в эту пропасть?
     Однако, при всём своём драматизме, сложившаяся ситуация всё же безвыходной не была. Ярослав нашёл в телефонном списке номер Анны и отправил ей СМС-кой короткую фразу:
     «Я согласен».

     * * *

     Вместе с Лидией Ярослав посетил нотариуса, где подписал «дарственную» своей доли квартиры в пользу бывшей супруги. Она поначалу держалась настороженно и напряжённо, но когда все бумаги были оформлены, женщина расслабилась и даже повеселела.
     - Слава, - обратилась она к бывшему мужу ласковым голосом, - когда ты сможешь переехать в другое место?
     - В пятницу тебя устроит? – спросил он.
     - Я хочу попросить тебя съехать завтра, - Лидия бросила на него короткий взгляд. – Не подумай, что я против тебя что-то имею. Но Светочку обещают в субботу выписать. Мне надо успеть подготовить квартиру.
     - Понял. Завтра съеду.
     - Желательно утром.
     - Хорошо. Завтра к десяти часам я отдам тебе ключи.
     Расставшись с Лидией, он поехал на вокзал, где приобрёл билет до Омска. Потом вернулся в квартиру, уже ему не принадлежащую, и стал собирать вещи. Сначала их набралось приличное количество. Немного поразмыслив, часть он отложил в сторону, посчитав их лишними. Из оставшихся ещё отсеял часть, сочтя, что и без них можно обойтись. И вдруг понял, что всё это барахло ему не нужно. Уходить надо налегке, взяв с собой только предметы первой необходимости – то, что можно унести в руках.
     Он позвонил дяде и сообщил, что перевозка вещей отменяется.
     - Ты остаёшься в квартире? – спросил Георгий Николаевич удивлённо.
     - Нет, ухожу, - сказал Ярослав. – Просто не хочу таскаться с барахлом. Пусть оно останется в прошлом.
     - Правильно, - одобрил дядя. – Когда отдаёшь жильё?
     - Завтра утром.
     - Что потом?
     - Уезжаю я, дядя Гоша. В Омск.
     Георгий Николаевич немного посопел в трубку, потом высказал свою догадку:
     - Стало быть, оттуда тебе поступило интересное предложение?
     - Оттуда.
     - Значит, завтра  ты уедешь?
     - Да.
     - К нам-то заскочишь попрощаться?
     - Непременно заскочу. Завтра перед отъездом.
     Дядя опять немного помолчал, словно готовясь задать ещё один вопрос, но ни о чём больше не спросил. Он попрощался до завтра и отключил соединение.
Сгорая от нетерпения, Ярослав включил ноутбук и заглянул в скайп. Анны в сети не было. Он взглянул на часы: учитывая разницу в часовых поясах, она, вероятно, ещё не пришла с работы. Ярослава охватило беспокойство. Словно ребёнок в ожидании долгожданного подарка, он метался по комнате, не находя себе места. Казалось, он просто не выживет, если она в ближайшие минуты не выйдет на связь. В глубине души он понимал, что его беспокойство объясняется неуверенностью в правильности своего поступка, страхом перемен, боязнью оказаться в безвыходной ситуации. «Ничего-ничего! – успокаивал он себя. – Послезавтра я приеду в Омск, встречусь с Анной – и всё будет хорошо. Сегодня у меня закончилась одна жизнь, а в пятницу начнётся новая. Сегодня меня распяли, в пятницу я воскресну. Мне не привыкать. Я уже дважды воскресал. И на этот раз не пропаду». Эти доводы помогали сбросить напряжение, но ненадолго.
     Наконец послышался характерный звук вызова. Ярослав бросился компьютеру и включил соединение. Обменявшись с ним приветствиями, Анна сказала:
     - Итак, решение ты принял. Когда приступишь к действиям?
     Он смотрел в её весёлое, приветливое лицо, и все его тревоги вдруг показались ему глупыми и надуманными.
     - Я уже приступил. Завтра выезжаю поездом.
     Она удивилась.
     - Уже? Ты закончил дела с квартирой?
     - Да.
     - А как же работа?
     - Я уволился.
     Анна казалась растерянной.
     - Без отработки? Как это у тебя получилось?
     Он улыбнулся.
     - Очень просто. Сказал начальнику всё, что думаю о нём.
     - То есть… - женщина вопросительно смотрела на него, - ты сказал ему что-то хорошее или наоборот.
     Ярослав засмеялся.
     - Нет, Аня, хороших слов он не заслужил. Я ему сказал «наоборот». Даже очень «наоборот».
     Она не поддержала его шутливый тон. Напротив, в её лице появилось напряжение.
     - Так, значит, тебя уволили?..
     - …по собственному желанию, - поспешил Ярослав ответить на вопрос, который Анна не успела задать.
     Она продолжала напряжённо вглядываться в его лицо. От этого взгляда на душе стало тревожно.
     - Аня, что-то не так? – спросил он.
     Она натянуто улыбнулась.
     - Нет-нет, всё в порядке. Хотя… Да, у меня появилось маленькое сомнение.
     Ярослав опешил. Вот это номер! Эта женщина сама предложила ему приехать к ней, поощряла к действиям, а теперь, когда он уже взял билет на поезд, она вдруг засомневалась.
     - Сомнение? – переспросил он.
     - Маленькое.
     Видимо, недоумение так явно отразилось на его лице, что Анна стала поспешно оправдываться:
     - Слава, ты не подумай… Конечно же, я жду тебя. И очень рада, что ты приедешь.
     - Но ты сомневаешься?
     - Я всё объясню. Понимаешь, Слава, у меня есть сын. Он недавно женился. Поскольку они с Люсей живут поблизости, то очень часто бывают у меня в гостях. Вадик – замечательный мальчик, но очень гордый и ранимый. И если ты склонен к резким выпадам в общении с людьми, у тебя с ним неизбежно возникнет взаимная антипатия. Это меня тревожит. Но ты можешь развеять мои сомнения.
     Она ободряюще улыбнулась. Ярослав понял, в чём дело. Эта женщина очень боится перемен – пожалуй, несравнимо больше, нежели он. Она боится связать с ним свою жизнь и одновременно боится потерять его. Любое окончательное решение её пугает. Поэтому, уловив в его лице и голосе разочарование, Анна поспешила исправить положение, дав Ярославу возможность «развеять сомнения». Он решил подыграть ей.
     - Я не склонен к резким выпадам. Случай с начальником – из ряда вон выходящий. Основания были очень веские. Такой ответ тебя устраивает?
     - Да-да, конечно! Но всё же… А ты не мог бы мне рассказать, что это были за основания?
     - Хорошо, расскажу, если для тебя это важно. Он помог моей бывшей жене осуществить её грязные планы. В моих нынешних проблемах есть и его вина.
     Анна облегчённо вздохнула.
     - Это действительно очень веская причина. Думаю, что на твоём месте любому человеку было бы трудно сдержаться. Ты правильно поступил. Теперь я уверена, что всё у нас будет хорошо.
     Далее они обменялись необходимой информацией. Анна обязалась встретить своего избранника на перроне. Потом они ещё проговорили полчаса на посторонние темы. Анна больше не задавала вопросов и не высказывала сомнений. Расстались на весёлой оптимистической ноте. Возникшие, было, у Ярослава сомнения в правильности своего решения отпали. Он успокоился.
     Но в душе остался маленький осадок.

     Глава 11. Перед отъездом

     Ярослав сидел перед ноутбуком в раздумиях. Впереди был целый вечер, требовалось чем-то себя занять. Но делать ничего не хотелось – ни блуждать по интернет-сайтам, ни читать. А телевизор одним своим видом вызывал отвращение. Внезапно накатившее чувство голода напомнило ему, что он сегодня практически ничего не ел, если не считать лёгкий завтрак. Выключив компьютер, Ярослав отправился на кухню.
     Там его ждало разочарование. Хлеба не было ни крошки. Молоко в бутылке испортилось. Больше ничего из съестных запасов обнаружить не удалось. Он решил пожарить картошку, но оказалось, что не на чем – масло тоже закончилось. Ради собственного спасения от голодной смерти требовалось прогуляться до магазина. Обречённо вздохнув, Ярослав пошёл к выходу. Прежде чем выйти на площадку, он остановился, оглядел жилище и вдруг понял, что не один голод гонит его отсюда. Имелась и другая причина. Квартира была чужой – не только по юридическим документам. Она была чужой по своему духу, атмосфере, энергетике. В ней неприятно было находиться, словно новые хозяева уже незримо присутствовали тут.
     - Ничего, - вслух подумал Ярослав. – Всего одна ночь. Переживём.
     Он спустился по лестнице и вышел во двор. Стоял тёплый летний вечер. После мрачной квартиры с бетонными стенами и гнетущей атмосферой воздух большого промышленного города показался свежим и приятным. Постояв пару минут, Ярослав направился в сторону ближайшего супермаркета. Он шагал, погружённый в свои мысли. Не смотря на то, что будущее у него приняло более-менее конкретные очертания, душа была не на месте. Невнятная, неосознанная тревога сидела в груди и не позволяла расслабиться. И он старательно придумывал убедительные аргументы, чтобы успокоить себя.  Хотелось поделиться с кем-нибудь своими тревогами, излить душу, почувствовать моральную поддержку.
     Вдруг что-то в стороне привлекло его внимание. Ярослав резко повернулся и увидел … синеглазого деда. Того самого, которого встретил в московском дворе! Ошибки быть не могло. Длинные волосы, прихваченные очелием, густая борода, белая, расшитая замысловатыми знаками рубаха – всё это Ярослав успел заметить, хотя спустя одну-две секунды старик исчез за углом здания. От волнения перехватило дыхание. Дед не мог появиться случайно! Что-то он хотел сообщить, объяснить, донести.  Не мешкая, Веселов бросился вдогонку. Завернув за угол, стал искать деда глазами, но среди многочисленных прохожих не было видно никого с похожей внешностью. Ярослав решил на всякий случай пройтись по дворам. Он заглянул в один двор, в другой. И вдруг увидел на скамейке сидящего к нему спиной длинноволосого старика в белой расшитой рубахе. Торопливо шагая к нему, на ходу окликнул:
     - Дедуля!
     Старик обернулся…
     - Василий Денисович?! – воскликнул Ярослав, не веря своим глазам.
     - А-а, Ярослав Григорьевич! – приветливо откликнулся профессор. – Рад вас видеть! Но что с вами? У вас расстроенный вид.
     - Да вот… - пробормотал Ярослав, от волнения с трудом подбирая слова. – Искал одного загадочного деда, а встретил вас. Одет точно так же, как и вы. Но я не мог ошибиться – это был он! Ничего не понимаю…
     На лице Горнилова отразился искренний интерес.
     - Для вас очень важно встретиться с ним? – спросил он.
     - Очень! Я хочу спросить его… Мне надо разобраться… Он всё про меня знает… Вы извините меня, Василий Денисович, но мне надо спешить. Возможно, успею найти его.
     Профессор покачал головой.
     - Бросьте, Ярослав Григорьевич! Вы его не найдёте. Только зря время потеряете. Лучше присядьте. Признаюсь, вы разожгли моё любопытство. Интуиция подсказывает мне, что с вами приключилась необычная история. Что это за дедуля, который всё про вас знает? Как вы с ним встретились? Кроме того, мне приятно услышать, что я не единственный старый чудак, разгуливающий по вечерам в традиционном русском одеянии.
     Ярослав ещё постоял в нерешительности, потом опустился на скамью рядом с профессором.
     - Почему вы думаете, что я его не найду? – спросил удручённым голосом.
     - Возможно, я смогу ответить на ваш вопрос, если вы расскажете мне об этом загадочном старце. Где и при каких обстоятельствах вы с ним встречались?
     - Это было в Москве.
     Ярослав вкратце рассказал профессору историю своего знакомства с необычным старым человеком. Закончив, повторил свой вопрос:
     - Так почему я его не найду?
     Профессор немного помедлил с ответом.
     - Вероятно, мои слова покажутся вам абсурдными. Однако я скажу: не найдёте, потому что его нет.
     - Что?! – Ярослав с удивлением уставился на собеседника. – Вы хотите сказать, что я пять минут назад видел вас, но принял за другого человека? Но я уже говорил, что не мог ошибиться…
     - Вы и не могли ошибиться. Я уже не менее получаса сижу в этом дворе.
     - Но в таком случае выходит, что я сошёл с ума и начал бредить наяву?
     - Нет, что вы!
     - Но если я вижу то, чего нет… Кстати, я не единственный, кому довелось встретиться с этим дедом.
     - Успокойтесь, друг мой! – мягко сказал профессор. – Я не ставлю под сомнение правдивость ваших слов. То, о чём вы мне рассказали, произошло в действительности, а вовсе не было плодом вашего воображения.
     Ярослав потряс головой.
     - Ничего не понимаю! Вы согласны с тем, что я встречался и беседовал с загадочным старцем. Стало быть, он существует?
     - Выходит, что так.
     - Но я не могу его найти, потому что его нет?
     - Тоже верно.
     - Василий Денисович, зачем вы мне голову морочите?
     Горнилов смотрел перед собой с задумчивой улыбкой.
     - Не знаю, смогу ли я объяснить вам… Вот представьте, Ярослав Григорьевич, что прежде я по вечерам не удалялся от дома на большие расстояния. Облачался в сей древний наряд, присаживался в своём дворе на скамеечку и размышлял об окружающем мире и своём месте в нём. А сегодня меня вдруг потянуло проехать на автобусе в другой район, выйти в этом квартале и расположиться именно в этом дворе, где мы с вами и встретились. Странно, не правда ли?
     - Да, странно. Я понимаю, к чему вы клоните. Наша встреча не случайна. О ней позаботились неведомые силы. Получается, что полусказочный синеглазый дед привёл меня на встречу с вами.
     - Как, впрочем, и меня.
     - Вот! Так существует он или нет? Если да, то кто он – мессия, ангел или сам Господь-Бог?
     Профессор на минуту задумался.
     - Я вас понимаю, - сказал он. – Вы хотите конкретики. Вам необходимо всё измерить, взвесить, оценить и разложить по полочкам. Так вам понятнее и, стало быть, спокойнее. И это вполне объяснимо. Мы привыкли жить в системе координат, без которой наша жизнь неизбежно превратится с хаос. Но конкретные понятия тоже условны. Их придумали люди в силу своих ограниченных возможностей. Нам, живущим в физическом мире, трудно представить, что существует другой мир, в котором наши временные, пространственные и другие понятийные привязки не имеют смысла.
     Ярослав упрямо мотнул головой.
     - Это не ответ. Поскольку пока мы живём в физическом мире и не можем обходиться без конкретных определений, попробуйте ответить мне в соответствии с привязкой к нашей системе координат.
     Горнилов засмеялся.
     - Вы ставите меня в трудное положение, Ярослав Григорьевич. Признаюсь честно: мне неведомо, кем в действительности является старец, с которым вам довелось уже дважды встретиться – ангелом, душой далёкого предка или специально созданной программой. Важно другое: он ведёт вас, направляет, даёт подсказки.
     - Да-а-а! – Ярослав тяжело перевёл дух. – Но ведь из ваших слов следует, что … я должен получить от вас какую-то важную информацию? Так?
     Профессор пожал плечами.
     - Или я от вас. А может быть, мы оба нужны друг другу в данный момент. Если я правильно понял, у вас сейчас не самый лучший период в жизни?
     - Вы правы: отнюдь не самый лучший. Ощущение полного тупика. Правда, есть выход из трудного положения. Дверь открыта, осталось только шагнуть. Но мне почему-то неспокойно.
     - Возможно, эта дверь вовсе не та, в которую вам следует войти. Прислушайтесь к своей душе. Не зря она подаёт вам тревожные сигналы.
     Ярослав грустно улыбнулся.
     - Знаете, Василий Денисович, во время второй клинической смерти я встретился со своей умершей матерью. Она сказала мне, что всё у меня будет хорошо, и чтобы я успокоился. Выходит, что нет у меня оснований для тревог?
     - Боюсь, что вы неверно поняли слова своей матушки, Ярослав Григорьевич, - ответил Горнилов. – Успокоиться – значит, перестать переживать, метаться, делать поспешные выводы, предпринимать необдуманные действия. Но это вовсе не значит, что можно пренебречь элементарной осторожностью, бросить вёсла и плыть по течению. Вас ведут по жизни – это замечательно. Но идти вы должны сами – учитывая знаки, подсказки, предостережения. Бог, как вы, наверное, слышали, бережёт бережёных.
     - Почти то же самое, но несколько в иной форме, мне недавно посоветовал мой дядюшка. Он сказал: думай, анализируй, ничего не принимай на веру.
     - Ваш дядя прагматик, поэтому и посоветовал включить интеллект. Я же советую вам сделать то же самое, но относительно не разума, а души. Включите интуицию. Она подскажет вам правильное решение.
     - А если нет?
     - Обратитесь к Творцу. Попросите его поделиться с вами своими замыслами.
     - Вы считаете, что он может позволить нам узнать его замыслы? – скептически ухмыльнулся Ярослав. – Каким образом?
     - Я уже сказал, что надо попросить его об этом. Можно это сделать перед сном, и тогда ответ может прийти в сновидении. Или днём. Попробуйте войти в соответствующее состояние, отрешитесь от окружающей действительности. Бог вас услышит. Только просьба должна быть чётко сформулированной и искренней, как молитва.
     - Вы это серьёзно?
     - Вполне.
     - Не знаю, - с сомнением произнёс Ярослав. – Я никогда прежде не молился. Даже не представляю, как буду просить: «Господи, спаси и помилуй…».
     Профессор от души рассмеялся.
     - За что же вас следует помиловать? Что вы такого натворили? Нет, Ярослав Григорьевич, такое обращение не годится. Пусть рабы Творца называют Господом. А мы не рабы, мы его дети. И обращаться надо не к господину, а к Отцу.
     - И вы уверены, что он ответит?
     - Да, уверен. Но не знаю, в какой форме будет дан ответ. Возможно, в самой неожиданной. Вариантов бесконечное множество. Будьте внимательны, следите за знаками, которые будут вам посланы. Не тревожьтесь и не суетитесь. Спокойно наблюдайте за тем, что в вашей жизни происходит. Полагаю, вам предстоит столкнуться ещё с рядом поразительных случайностей. Не удивляйтесь. Вы уже знаете, что высшие силы ведут вас, не бросают на произвол судьбы.
     Ярослав задумался. Затем спросил:
     - Почему же тогда высшие силы не защищают людей достойных, светлых, праведных? Таких, как Петров, Левашов и прочие?
     - Я могу лишь предположить. Возможно, эти люди сделали для общества всё, что было в их силах. Теперь память о них продолжает их дело.
     - Но ведь страна перешивает тревожное время. Народу нужны герои!
     Профессор покачал головой.
     - Людям нужны символы – будь то личность, местность, общественный строй или временной отрезок истории.
     - То есть Левашов-человек и Левашов-символ не имеет между собой ничего общего?
     - Нет, почему же. Есть общее, но есть и различие. Символ непогрешим, а реальный человек, как правило, отягощён недостатками. Те же самые просветлённые личности, указывающие нам путь – или герои, как вы их называете – подчас не могут найти общего языка, обвиняют, оскорбляют, оплёвывают друг друга. Но мы тянемся к идеалу, поэтому отбрасываем в сторону то, что нас не устраивает. Взять, к примеру, нашу древнюю Русь. Так ли уж красочно, правильно и мудро была устроена жизнь, как многим из нас теперь представляется? Так ли уж был праведен и непогрешим князь Святослав? Увы, свидетелей того времени нет и быть не может. Но мне хочется так думать, хочется верить в эту красивую сказку-быль. Пусть это выглядит немного по-детски, но Святослав – мой исторический символ. Это моя привязка, моя система координат. Люди не могут жить без этого. У каждого свои привязки. В противном случае их заменят другие – алкоголь, наркотики, разврат. Всё зависит от выбора конкретного человека.
     - А как быть с такими личностями, как Гитлер и Сталин? Ведь для кого-то они тоже символы. Мне довелось недавно познакомиться с бесстрашным человеком, ярым патриотом своей страны. Сильная личность, заслуживающая уважение. И в то же время его кумир – Гитлер. А ведь он не один такой. Что вы на это скажете?
     - Это опасные символы.
     - Может быть, всё не так однозначно?
     - Как вы сами относитесь к Гитлеру? – спросил Горнилов.
     - Раньше воспринимал исключительно как злодея. А теперь думаю, что его роль в истории сложна и противоречива. Он очень много сделал для своей страны. Поэтому народ и пошёл за ним.
     Горнилов усмехнулся.
     - Могу предугадать ваши дальнейшие доводы. Мол, Гитлер принял умирающую страну с разрушенной экономикой и дикой инфляцией. И в короткий срок поднял экономику, ликвидировал безработицу, дал людям национальную идею, вернул гордость за своё отечество. Так?
     - Пожалуй, да. Вы не согласны?
     - Давайте порассуждаем. Кто и с какой целью разваливал Германию? Кто вверг население страны в пропасть демократического беспредела? Не те ли самые люди, которые потом подняли Гитлера, обеспечили его мощной финансовой поддержкой, открыли ему путь во власть. Можно посадить людям на шею диктатора, а можно сделать так, чтобы народ сам захотел его. Они выбрали второй вариант как более надёжный. Понимаете, о ком я говорю?
     - Понимаю. А как же Сталин? Ведь и у него немало поклонников. К примеру, тот же Петров, который снимает со Сталина вину за репрессии и убедительно это обосновывает. А мне трудно полностью принять его позицию в этом вопросе.
     - И не нужно. Это его личная позиция. У вас должна быть своя. Однако, друг мой, время позднее. Пора мне возвращаться. Вы проводите меня до автобусной остановки?
     - Я могу вызвать такси, - предложил Ярослав.
     - Не беспокойтесь, - сказал профессор. – Я доберусь. Не стоит утруждать себя.
     - Бережёного Бог бережёт, - напомнил Ярослав. – Время действительно позднее.
     Василий Денисович засмеялся.
     - Тоже верно! Ну что же, голубчик, сделайте одолжение. Буду вам признателен.

     Перед сном Ярослав долго настраивался на заветную просьбу. Когда, казалось, ему удалось войти в соответствующее состояние, он устремил свой взор к потолку и вслух произнёс, обращаясь к Всевышнему:
     - Отец мой! Прошу тебя: явись мне. Подскажи, что я должен сделать для того, чтобы в моей жизни наступила светлая полоса?
     Он не очень верил, что получит ответ во сне или сможет запомнить то, что ему приснится. Он сомневался, что ему вообще в эту ночь удастся уснуть. Душа на пороге грядущих перемен была слишком встревожена. Однако, вопреки опасениям, сон довольно скоро сморил его.

     * * *

     Он шёл по мрачному тёмному лесу, с трудом пробираясь в густой высокой траве. Идти было тяжело, а угрюмая обстановка гнетуще давила на душу. Ярослав напряжённо вглядывался вперёд, надеясь увидеть желанный просвет в этом плотном частоколе деревьев. Ноги противно вязли в рыхлой почве, а ветки деревьев и кустов то и дело цеплялись за одежду.
     Но вот деревья расступились. Превозмогая сопротивление и усталость, Ярослав устремился к выходу из леса, надеясь увидеть светлую поляну. Но к его удивлению и огорчению сразу за лесом начинались развалины – огромное количество разрушенных и полуразрушенных домов. Казалось, он попал в город, подвергшийся атомной бомбардировке. Шагать среди этих руин было ещё страшнее, чем по мрачному лесу. На каждом шагу мерещилась смертельная опасность. Ярославу подумалось, что кто-то наверняка наблюдает за ним. Ему захотелось спрятаться, и он торопливо заскочил в ближайшее полуразрушенное здание. Осторожно пробравшись среди досок и бетонных балок, он присел на землю, спрятавшись за грудой кирпичей. Что это за жуткий город? Как и зачем он здесь очутился?
     Внезапно в окне мелькнула тень, и в тот же момент прогремел грозный голос:
     - Зачем ты потревожил меня?
     От волнения Ярослав едва не потерял дар речи. Он не ожидал, что встреча с Богом произойдёт в такой обстановке. Прижав руки к груди, с усилием выдавил из себя:
     - Прости, что побеспокоил! Но мне необходима твоя помощь.
     - Чего ты хочешь от меня? – всё также недружелюбно вопрошало невидимое божество.
     - Укажи мне путь. Я заблудился. Не понимаю, где я нахожусь, и не знаю, куда идти. Жизнь моя похожа на эти развалины.
     - Всё это полная чушь! – грозный голос эхом отразился от стен. – Ты просто слюнтяй, любитель поплакаться в жилетку. Мне глубоко плевать на твоё нытьё.
     Ярослава охватило отчаянье.
     - Неужели ты не поможешь мне?
     - Нет!
     На глазах выступили слёзы обиды.
     - Боже мой! В чём я так провинился перед тобой? За что ты разлюбил меня?!
     Ответом ему был глумливый смех.
     - Что ты спросил? За что я разлюбил тебя? Ой, уморил! – божество перестало смеяться и вдруг со злостью выкрикнуло: - Да ты мне и раньше не нравился!
     - Но почему?! – вопрошал Ярослав, обливаясь слезами.
     - А за что тебя любить, щенок шелудивый?
     Знакомая с детства фраза остро резанула слух. Ярослав замер.
     - Ты кто? – настороженно спросил он. – Ты действительно Бог?
     - Да, я для тебя и царь, и Бог, - отвечал невидимый собеседник, всё больше распаляясь. – Будешь путаться у меня под ногами – раздавлю как таракана.
     Ярослав был окончательно сбит с толку. За оскорбительными словами, которые ему много раз приходилось слышать в детстве и юности, он всё больше узнавал голос своего отца Григория Веселова.
     - Отец? – удивлённо спросил он. – Почему ты здесь?
     - Что за дурацкий вопрос?! Ты же сам меня позвал.
     - Нет! Нет! – закричал Ярослав. – Я не звал тебя.
     - Звал. Не смей мне врать!
     - Нет! Я не к тебе обращался.
     - Ко мне. Ты сказал: «Отец мой! Прошу тебя: явись мне».
     - Но я имел в виду… Я не подумал… Это получилось случайно!
     - Ничего случайного не бывает, - сказал отец уже спокойным и уставшим голосом. – Всё, что происходит, закономерно. Наши дела, слова, мысли ведут нас к неминуемой разрухе. Ты тоже не случайно оказался здесь. Подумай об этом.
     - Но я… я искал дорогу к Свету. Я не хотел оказаться в этом мрачном страшном месте. Здесь невозможно находиться.
     - Возможно, Славка, ещё как возможно! Я уже много лет здесь. Один. Никому не нужен. Всеми проклят.
     - Не ври, ты не один! Мама сказала мне, что поддерживает тебя, - воскликнул Ярослав, вспомнив разговор с матерью.
     - Ты встречался с нею? – спросил отец удивлённо.
     - Да.
     Ярослав не стал объяснять, при каких обстоятельствах произошла встреча. Но отца, как видно, это не интересовало. Он лишь спросил:
     - Что она ещё сказала?
     - Что у тебя тяжёлая карма.
     - Карма! Карма! – простонал дух Григория Веселова. – Тяжкий камень на душе. Если бы ты знал, как невыносимо одиночество среди этих развалин! Изо дня в день, из года в год, – он вдруг заплакал. – Слава, сынок, помоги мне! Прошу тебя!
     Ярослав чувствовал себя совершенно растерянным. Он искал помощи и доброго совета, а теперь оказывается, что он сам должен помочь.
     - Но что я могу сделать? – спросил он беспомощно.
     - Отпусти меня! Сними камень с души. Я знаю, что виноват. Знаю, что грешен. В последующих воплощениях мне предстоит искупить грехи прошлой жизни. Я готов к этим испытаниям. Мне бы только вырваться из этого ада. Помоги мне! Помоги-и-и!

     Ярослав открыл глаза и резко приподнялся. В ушах продолжал звенеть горький протяжный звук. Он машинально вытер ладонью мокрое от слёз лицо. Что это с ним? Ещё в ранней юности, высмеиваемый отцом, он избавился от привычки плакать и с тех пор не позволял себе подобной слабости. И вот…
     За окном занималось утро. Птицы уже проснулись и энергично оглашали окрестности своим гомоном. Ярослав выбрался из постели и подошёл к окну.  После тяжёлого мрачного сна реальный мир казался светлым, чистым, прекрасным.
     Но гнетущее впечатление от того, что ему только что снилось, не отпускало его. Сон продолжал держать его в своих объятиях. Перед глазами, закрывая собой панораму за окном, стоял мрачный разрушенный город, среди развалин которого в отчаянии металась одинокая душа отца, умершего много лет назад. И эта несчастная душа просила своего сына о прощении, без которого не могла успокоиться. Ярослав не был уверен, что сможет простить своему отцу все обиды и унижения. Можно тысячу раз сказать «прощаю», но душа будет бунтовать и противиться. Но теперь он понимал, что без этого прощения ему самому не найти в жизни покоя.
     «Это нужно и ему, и тебе», - вспомнил он слова матери.

     * * *

     Георгий Николаевич с грустью смотрел на племянника.
     - Значит, всё-таки решил уехать? Может, передумаешь?
     - Нет, дядя Гоша, поеду я. Что у меня здесь осталось? Ничего! Ни жилья, ни работы.
     - Здесь у тебя остались мы, - сердито проворчал дядя. – А вот там действительно ничего надёжного  нет – одни миражи. Так что подумай, пока время есть.
     Ярослав упрямо мотнул головой.
     - Я уже подумал. Ты не возражаешь, если я оставлю у вас свой ноутбук? Не хочется с ним таскаться.
     - А чего я буду возражать? Оставляй. Место для него найдётся. И для тебя бы нашлось, если бы ты одумался. Ну да ладно, у каждого своя голова на плечах.
     В комнату вошла Наталья Владимировна.
     - Мужчины, прошу за стол!
     Они прошли в гостиную, где хозяйка приготовила прощальный обед. Расселись за столом. Наталья Владимировна вопросительно взглянула на мужа. Тот сердито махнул рукой.
     - Не хочет он оставаться. Может быть, ты сможешь его образумить?
     - Оставайся, Слава, - предложила Наталья Владимировна. – Квартира у нас большая, всем хватит места.
     - Спасибо, тётя Наташа, - сказал Ярослав. – Но я принял решение. Я уже и билет купил.
     Георгий Николаевич саркастически хмыкнул.
     - Слышала, Наталья, билет он купил! Ничего не скажешь, веский аргумент. Тут и возразить нечем. Как говорится, пистолет куплен – надо застрелиться.
     - Ладно, Георгий, не будем навязывать своё мнение, – вздохнула Наталья Владимировна. – Может быть, у него и вправду всё сложится наилучшим образом. А мы ему сейчас можем всё испортить своими отговорами.
     - Да что у него там может сложиться?! – сердито воскликнул Георгий Николаевич. – Два чужих человека, совершенно не знающих друг друга. Они даже не виделись ни разу. Компьютер не в счёт. Там на экране не человек, а живая картинка. В общем, поездка эта – чистейшая авантюра.
      - Ничего, - примирительно сказала хозяйка. – Слава всегда может вернуться сюда.
     - А вот это верно! – дядюшка выразительно взглянул на племянника. – Не забывай об этом, племяш.
     После обеда Ярослав простился с Натальей Владимировной. Георгий Николаевич на своей «Королле» доставил его на вокзал. На перроне возле вагона Ярослав спросил:
     - Дядя Гоша, что тебя тревожит? Почему ты противишься моему отъезду? Предчувствуешь что-то или логически не видишь перспектив?
     Дядя отмахнулся от вопроса.
     - Ты принял решение, Ярослав. Теперь сомнения и тревоги ни к чему. Одно могу сказать: удачи тебе, сынок!
     Они обнялись. Ярослав поднялся в вагон.

     Часть 3. Осознанная необходимость

     Глава 1. Случайная станция

     Ему опять досталась нижняя полка. Когда поезд набрал скорость, он извлёк телефон и отправил Анне короткое сообщение: «Еду». Вскоре от неё пришло ответное СМС: «Я очень рада!!!». Именно так – с тремя восклицательными знаками. У Ярослава поднялось настроение. Видимо, у него было забавное лицо счастливого человека, когда он читал сообщение. Сидящая напротив девочка лет четырёх весело засмеялась, глядя на него. Она сидела рядом с матерью, которая читала книжку и, казалось, ничего больше вокруг не замечала. Ярослав взглянул на ребёнка. Девочка наклонилась, спрятавшись за спиной своей мамы. Потом осторожно выглянула. Ярослав состроил ей рожицу. Она залилась счастливым смехом и опять спряталась. Когда она в очередной раз выглянула, Ярослав изобразил сердитое лицо, чем рассмешил маленькую попутчицу ещё больше.
     В этот момент её мама отвлеклась от книги. Она взглянула на соседа и тут же одёрнула дочку:
     - Анютка, не серди дядю!
     Женщина опять виновато посмотрела на Ярослава.
     - Извините, я увлеклась книгой и не видела, что дочка вас беспокоит.
     - Нет, что вы! – сказал Ярослав. – Мы просто играли. У вас замечательная девочка!
     Ему было немного досадно, что эта невинная игра так быстро прервалась. Она разбудила в душе давно уснувшие чувства, о которых Ярослав совсем забыл. И сейчас, просыпаясь, они отзывались в груди щемящей, сладкой болью.  Маленький наивный человечек радостно смеялся, потому что он ехал в поезде вместе с мамой; потому что дядя-попутчик казался ему забавным; потому что у него было весёлое настроение; да и просто, потому что он жил на этом свете. И всё! Вот он – нехитрый набор условий, способных сделать человека счастливым. Куда же всё это девается, когда человек взрослеет? На каком этапе он теряет эту бесценную способность радоваться жизни просто так? В какой период он перестаёт быть человеком в полном смысле этого слова, а уподобляется механической детали, выполняющей свою функцию в бездушной машине под названием Система? Вот и эта чудесная девочка – пока ещё она светла и чиста, как небесное создание. А потом? Потом окружающий мир протянет к ней свои отнюдь не чистые руки. Школа, улица, телевидение, реклама и многое-многое другое – начнут впихивать свой мусор в её незамутнённый разум. А ещё соблазны, соблазны, соблазны – главное оружие современного мира в борьбе за детские души. Мира, которым правят нелюди.
     - Ваши дети, наверное, уже взрослые? – спросила женщина, отвлекая Ярослава от мыслей.
     - У меня нет детей, - ответил он.
     Она слегка смутилась и, чтобы как-то избежать неловкости, сказала:
     - С ними столько хлопот!
     Он согласно кивнул.
     - Наверное. Но я ничего против детей не имею. Просто так получилось.
     - Да-да, понимаю. Жизнь порой непредсказуема.
     Разговор не очень клеился, и женщина вновь погрузилась в чтение книги. Вскоре её дочь уснула, улёгшись за спиной матери. Желающих пообщаться, чтобы скоротать время, не нашлось. Одни были заняты своими делами, другие спали или просто лежали на своих полках. Полюбовавшись заоконными видами, Ярослав тоже лёг на полку и закрыл глаза. Под равномерное укачивание он скоро задремал.
     Телефонный звонок вырвал его из сна. Ярослав поднёс мобильник к уху.
     - Алло! – произнёс он хриплым голосом разбуженного человека.
     - Слава? – удивлённо спросила Анна.
     - Да, это я.
     - Что у тебя с голосом?
     - Я спал.
     - Ой, Слава, прости! Я не знала, - стала извиняться Анна.
     - Аня, что случилось?
     - Ничего не случилось. Всё в порядке. Просто я хотела тебя предупредить.
     - О чём?
     - Слава, дело в том, что у меня в гостиной в углу стоит мраморная статуэтка. Это наша семейная реликвия. Она мне досталась от бабушки, а ей – от своей бабушки. Потом я передам её своим внукам. Или правнукам. Понимаешь?
     - Понимаю, - сказал Ярослав. – Вернее, нет, ничего не понимаю.
     - Эта статуэтка – наша семейная реликвия, - терпеливо повторила Анна. – Понимаешь?
     - Понимаю. И что?
     - А то, что её не надо трогать руками. Смотреть можно, а трогать нельзя. Обещай мне, что ты не будешь этого делать.
     Ярослав тряхнул головой: что за бред?
     - Аня, зачем я буду трогать твою балерину? Она же мраморная, - попытался отшутиться он. – Не надо меня ревновать…
     - Слава, это не мелочи, - сказала Анна голосом, подчёркивающим важность вопроса. – Это наша семейная традиция. А я к таким вещам отношусь очень серьёзно.
     - Хорошо. Балерина останется нетронута мною. Обещаю.
     - Вот и славно! До встречи, милый!
     Она отключилась. Ярослав опять закрыл глаза. Настроение было испорчено. Мраморная балерина – это, конечно, важно, но когда два человека планируют создать семью… Нет, тут что-то не то. Он ещё какое-то время полежал в надежде уснуть, но на этот раз сон покинул его. Ярослав сел и стал размышлять. Что означал звонок Анны? С точки зрения здравого смысла он был абсолютно нелогичен и даже абсурден. Женщина беспокоилась о семейной реликвии? Чушь! О ней можно было поговорить позже, раз уж это для неё так важно. Но сейчас, в ожидании встречи…
     Впрочем, он давно уже догадывался об истинной причине её дотошных расспросов. И сейчас только лишний раз убедился в своих предположениях. Женщина создала свой стерильный мир, которым очень дорожила. Она устала от одиночества, искренне хотела встретить близкого человека и одновременно панически боялась, что этот человек не будет соответствовать её привычкам и требованиям. При такой позиции оснований для разногласий всегда будет предостаточно. Излишество неизбежно приведёт к конфликтам, в чём бы оно ни выражалось.
     Ярослав тряхнул головой, освобождаясь от неприятных мыслей. Может быть, всё не так уж и мрачно? Нельзя поддаваться настроению! Да и его ли это мысли? Не эгрегор ли навязывает ему унылое настроение, чувство безысходности и отчаяния, чтобы в очередной раз подпитаться его энергией? Заставив себя успокоиться, Ярослав мысленно отстранился от ситуации и взглянул на неё бесстрастно. После недолгих размышлений он пришёл к заключению, что не надо делать поспешных выводов. Анна позвонила всего один раз, пока он в пути. Если звонки с тестированием на предмет аккуратности будут продолжаться, значит, этот поезд везёт его в тупик. Тогда надо будет принимать какое-то решение. А пока Ярослав решил подождать.
     Время шло час за часом. Никто его больше не беспокоил звонками.
     Анна позвонила, когда наступил поздний вечер.
     - Слава, ты где сейчас едешь? – спросила она.
     - Новосибирск проехал. Только что, - ответил он. – Почему спрашиваешь?
     - Просто любопытствую, - сказала женщина. – Мне интересно. Пытаюсь представить себя рядом с тобой.
     Она немного помолчала. Потом спросила:
     - Слава, я, наверное, совсем замучила тебя своими вопросами. Не сердись, пожалуйста. Это всё объяснимо.
     - Волнуешься?
     - Очень! Но ведь это нормально?
     - Да, это нормально. Я тоже волнуюсь.
     - Ну вот! – воскликнула она радостно. – Значит, ты меня понимаешь.
     - Понимаю, - сказал он.
     - И не сердишься?
     - Не сержусь.
     - Тогда… - она слегка замешкалась. – Можно, я задам ещё один вопрос? Тебе он, возможно, покажется пустяковым, но для меня это важно.
     - Спрашивай, - сказал Ярослав, с трудом подавив тяжёлый вздох.
     - Ты носки не разбрасываешь?
     - Что?! – не понял он. – Носки?
     - Ну да. Понимаешь, у моего бывшего была привычка бросать носки где попало. Меня это жутко бесило. У тебя такой привычки нет?
     На Ярослава напал беззвучный истеричный смех. Какое-то время он был не в состоянии что-либо сказать. Малышка на соседней полке с любопытством наблюдала за ним.
     - Слава, почему ты молчишь? – спросила Анна.
     Ярослав усилием воли остановил вспышку нездорового веселья.
     - Есть, - сказал он. – Есть у меня такая привычка.
     - Ты меня огорчаешь, - в голосе женщины прозвучало разочарование. – Надеюсь, ты сможешь от неё избавиться?
     - Вряд ли. Ничего не могу с собой поделать – хожу по квартире и разбрасываю носки.
     Девочка по соседству прыснула, уткнув лицо в ладошки. В телефоне наступила пауза. Потом Анна негромко сказала:
     - Я не поняла… Слава, если это шутка, то она мне не нравится.
     - А ещё я сморкаюсь на ковёр и писаю по углам.
     У ребёнка от смеха затряслись плечи. Мама девочки смотрела на Ярослава широко раскрытыми глазами.
     - Простите, пожалуйста! – спохватился он. – Больше не позволю себе грубых выражений. Честное слово!
     А в телефон сказал:
     - Прощай, Аня! Желаю тебе найти свою стерильную половинку.
     - Слава, о чём ты говоришь?! – воскликнула Анна расстроенным голосом. – Я тебя жду! Понимаешь?
     - Понимаю. Но боюсь, что прямо на перроне ты выколотишь из меня пыль, как из ковра, упакуешь в пластиковый пакет, а перед тем, как впустить в квартиру, обработаешь хлоркой.
     Не дожидаясь ответа, он оборвал связь. Но телефон вновь заиграл мелодию.
     - Слава, что это значит? – кричала Анна. – Ты отказываешься от меня?
     - Аня, послушай! – Ярослав старался говорить спокойно и убедительно. – Я проехал большую часть пути, а ты, как выяснилось, всё ещё сомневаешься, стоит ли нам встретиться. Поэтому я даю тебе конкретный ответ: не стоит. Прощай и не звони мне больше.
     Он едва успел отключиться, как она вновь позвонила. Вот так нередко люди начинают метаться, когда то, от чего они ещё совсем недавно были готовы отказаться, начинает уплывать из рук. Он поднёс телефон к лицу и отчётливо произнёс:
     - Анютка, не серди дядю! Не то я внесу тебя в чёрный список.
     Девочка откинулась к стенке и громко расхохоталась. Он тоже прислонился к стенке и закрыл глаза. Потом спохватился, что дальше ехать не имеет смысла. Торопливо сложил и сдал ставшее ненужным постельное бельё. Собрал свои вещи. Девочка Анюта смотрела на него погрустневшими глазами. Ей не хотелось расставаться с таким забавным дядей.
     - Ты уже приехал? – спросила она.
     Ярослав грустно кивнул.
     - Увы, малышка, уже приехал. Точнее – приплыл.
     Поезд замедлял ход. Ярослав простился с соседями, взял свой чемодан и пошёл к выходу. Когда вагоны, поскрипывая, остановились, проводница распахнула дверь и объявила:
     - Стоянка – пять минут.
     Ярослав выглянул из вагона, и его одолели сомнения: стоит ли выходить в этом захолустье? Не лучше было бы доехать до более-менее приличного города?
     - Вы будете выходить? – раздался за спиной недовольный голос.
     - Да. Извините, - Ярослав спустился по ступенькам и пошёл к зданию маленького вокзала.
     Войдя внутрь, сразу же подошёл к окошечку кассы.
     - Мне нужен один билет до Новокузнецка.
     - Поезд прошёл три часа назад, - ответила кассир. – Следующий будет завтра.
     - В котором часу?
     - В это же время.
     - Чёрт возьми! – проворчал Ярослав, с тоскою озирая небольшое помещение.
     Перспектива проторчать здесь более двадцати часов действовала удручающе. Отдохнуть было практически негде. Вдоль стены стоял ряд вокзальных стульев советских времён, и больше ничего не наблюдалось. Ни буфета, ни туалета. Последний, вероятно, находился где-то во дворе. Ярослав опустился на один из этих стульев. Взбудораженное сознание требовало немедленно позвонить дяде Гоше и сообщить о своём возвращении. Он достал телефон, но, поразмыслив, звонить не стал. Ему было стыдно. Да и поздно уже. Спят, поди, родственники. И ему самому не мешало бы поспать. Положив чемоданчик на колени и подперев голову руками, Ярослав закрыл глаза, надеясь хотя бы вздремнуть. И не заметил, как погрузился в глубокий сон.

     * * *

     Чемодан свалился на пол, и Ярослав сам едва не полетел вслед за ним. Но рефлекс сработал безотказно, не позволив телу потерять равновесие. Сидящий рядом мужчина беззлобно засмеялся.
     - Держись, друг! Пол-то бетонный.
     Уже светало. Ярослав взглянул на часы: половина пятого. Он поднялся, чтобы размяться. Тело затекло в неудобной позе. В зале, кроме него, находились ещё три человека – мужчина, сидящий на соседнем стуле, и две женщины возле кассы. Взбодрившись и окончательно проснувшись, Ярослав почувствовал острый приступ голода. Вчера он проигнорировал совет дяди Гоши и его жены взять с собой бутерброды и теперь жалел об этом. Не предполагал, что придётся срочно покидать поезд. Эх, надо было всё же доехать до какого-нибудь города, на вокзале которого можно поесть в любое время суток.
     - Слушай, приятель, - обратился он к соседу. – Здесь поблизости есть буфет или столовая?
     - Есть кафешка, - охотно откликнулся мужчина. – Но она работает с девяти.
     Такая информация отнюдь не прибавила оптимизма. Всего одна кафешка! И та откроется лишь через четыре с половиной часа. А если человек умирает с голоду? В какую дыру его занесло?
     - Неужели больше нет ничего? Я жутко проголодался.
     - Ну, есть ещё продовольственный магазин – круглосуточный. Можешь там отовариться пайком.
     - Это уже лучше, - сказал Ярослав. – А магазин этот не слишком далеко отсюда? Пешком дойду?
     Мужчина опять засмеялся.
     - Здесь всё близко. Кудрявцево – небольшая станция.
     Из репродуктора прозвучало сообщение о приближении поезда. Мужчина поднялся и взял свой баул.
     - Постой! – задержал его Ярослав. – Я что – в Кудрявцево?
     Теперь мужик громко расхохотался.
     - Ну, друг, ты даёшь! Вижу, крепко вчера гульнул.
     Он перестал смеяться и сказал, ткнув указательным пальцем Ярославу в грудь:
     - Послушай мой совет: завязывай с этим делом! Я ведь раньше тоже был запойный. Неделями не просыхал. А потом спохватился: жизнь-то проходит в пьяном угаре. Теперь вот уже полтора года ни капли в рот. Захотел бросить – получилось. Баба моя в этом крепко мне помогла. Всё какими-то отварами отпаивала. Живу сейчас полноценной жизнью, как человек. И ты сможешь. Конечно, если сам захочешь. Только не тяни с этим, понял?
     - Понял, - сказал Ярослав. – Я тоже хочу жить полноценной жизнью. Только у меня пока ничего не получается.
     - Получится! – уверенно сказал мужчина.
     Он по-приятельски хлопнул собеседника по плечу и направился к выходу встречать подходящий к станции поезд.
     А Ярослав задумался. Во время предыдущей поездки Сергей Плетнёв вышел из вагона именно здесь – на станции Кудрявцево. А теперь Ярослав совершенно случайно сам оказался здесь. Но случайно ли? Или само провидение с определённой целью забросило его сюда? Он вдруг понял, что очень хочет увидеться с Сергеем и поговорить с ним. Впереди до отправки поезда целый день, времени для разговоров предостаточно. Ярослав вынул телефон и, полистав список абонентов, нашёл строчку «Плетнёв Сергей». Убедившись, что нужный телефонный номер никуда не делся, спрятал мобильник обратно. Время для звонка было слишком раннее. Кроме того, его стали одолевать сомнения. Захочет ли Сергей ехать сюда, найдёт ли время для человека, с которым едва знаком? Однако все размышления Ярослав решил отложить на потом. А пока требовалось решить вопрос с питанием.
     Он подошёл к кассе и спросил:
     - Как мне пройти к продовольственному магазину, который работает круглосуточно?
     Женщина подробно объяснила ему, где находится магазин с оригинальным названием «Неспящий». Спустя пятнадцать минут Ярослав поднялся на высокое крыльцо торговой точки и вошёл внутрь. В небольшом помещении не было ни одного посетителя. За прилавком сидела русоволосая женщина чуть больше сорока лет на вид и читала книгу. Она подняла глаза на вошедшего.
     - Доброе утро! Что желаете?
     - Доброе утро! – ответил Ярослав. – А желаю я чего-нибудь съесть. Согласно имеющейся информации только вы можете спасти меня от голодной смерти.
     Она улыбнулась.
     - У вас достоверная информация. В этом забытом Богом уголке Земли в столь раннее время только здесь можно утолить голод. Могу предложить вам бутерброды с сыром, ветчиной, шпротами. Что выберете?
     - С сыром, ветчиной и шпротами.
     - Заказ принят. Что будете пить?
     - А что есть?
     - Молоко, кефир, ряженка. Большой выбор газированных напитков, но я бы всё же посоветовала вам молочные.
     - А кофе есть?
     - Кофе? – продавец кивнула в сторону стеллажа. – Есть зерновой, молотый, растворимый. Но вас, как я полагаю, интересует готовый.
     - Да.
     - Мы не готовим кофе. Хотя, нет, не совсем так. Готовим для себя. Ночью без него трудно, - она оценивающе посмотрела на покупателя. – Знаете, а давайте вместе попьём. Согласны?
     - С удовольствием! – ответил Ярослав. – И позавтракаем заодно. Возьмите себе что-нибудь за мой счёт. Я хочу угостить вас.
     - Спасибо! – сказала женщина. – Я поставлю чайник.
     Спустя пять минут они пили кофе с бутербродами, расположившись за небольшим столиком.
     - Меня зовут Ярослав, - сказал он. – А как ваше имя?
     - Мария.
     - Очень приятно! Вы не похожи на продавщицу, Мария.
     - Почему же?
     - У вас слишком правильная речь. Продавцы так не говорят.
     Она опять улыбнулась.
     - А вы наблюдательны! Я по образованию педагог.
     - Какой предмет преподавали?
     - Я преподаватель начальных классов. Мне нравилась моя работа. Но, увы, приходится считаться с реалиями жизни.
     - Понимаю.
     - Расскажите о себе. Вы приезжий? Я вас прежде не видела.
     - Да. Я здесь впервые. Попал сюда если не случайно, то, по крайней мере, неожиданно для себя самого.
     В магазин вошла женщина лет шестидесяти.
     - Машенька, мне колбаски, сыра и чего-нибудь к чаю.
     - Что же вы в такую рань, Зинаида Петровна? – спросила Мария, приступив к своим обязанностям.
     - Колька, сынок мой, приехал. Заранее не предупредил.
     - Всё такой же оболтус?
     - Нет, что ты! Изменился в лучшую сторону. Стал серьёзным, ответственным. И ко мне внимателен. Совсем не так, как раньше. Ой, Маша, бутылочку водки ещё. Вот ведь, старая, чуть не забыла. Опять пришлось бы бежать сюда.
     Отоварившись, женщина ушла.
     - Заботливый сынишка! – сказал Ярослав.
     - Да уж, - отозвалась Мария. – Люди нередко сами создают себе ад, не понимая того. И что самое досадное – бесполезно объяснять им что-то.
     Потом ещё были два покупателя. Обслужив их, Мария вернулась к столику.
     - Надолго приехали? – спросила она Ярослава.
     - Нет, - ответил он. – Здесь у меня пересадка и та незапланированная.
     - Значит, скоро уедете?
     - Мой поезд пройдёт вечером. Так что весь день мне предстоит пробыть здесь.
     - Есть где остановиться? – продолжала расспрашивать она. – Родные или знакомые имеются?
     - Да как вам сказать. Есть один знакомый, но не в самом посёлке. Мы с ним как-то в поезде вместе ехали. Интересный человек. Хотелось бы увидеться с ним. Чуть позже позвоню ему. Возможно, вы его знаете?
     - Как его фамилия?
     - Плетнёв.
     Женщина удивлённо вскинула брови.
     - Сергей Валентинович? – она заулыбалась. – Ну, как же, конечно знаю. Он с женой и дочками живёт примерно в двадцати километрах отсюда. Многие здесь считают их чудаками, посмеиваются за спиной. А я так думаю: были бы все такими чудаками, жизнь стала бы светлой и радостной, - Мария взглянула на часы. – Время к шести подходит. Через пятнадцать-двадцать минут можете звонить. Они рано встают.
     Ярослав подумал и сказал:
     - Нет, не буду спешить. Позвоню в семь. А пока побуду здесь, если вы не возражаете.
     - Вы мне не мешаете, - сказала Мария. – Так даже лучше. За разговорами быстрее время пройдёт. До конца смены больше двух часов. Может быть, ещё кофе?

     Глава 2. Родовое поместье

    Вопреки опасениям Сергей обрадовался звонку.
     - Слава, дружище, ты откуда звонишь?
     - Я в Кудрявцево, - ответил Ярослав, чувствуя душевный подъём – бурная реакция Сергея на его звонок приятно взволновала. – Пью кофе в магазине «Бессонница». Или «Бессонный».
     Мария негромко засмеялась.
     - Может быть, «Неспящий»? – уточнил Сергей.
     - Да, верно, «Неспящий». Мой поезд идёт вечером. Вот, думаю, раз уж я попал сюда, так может быть, встретимся с тобой, поговорим.
     - Обязательно встретимся! Подожди меня там, в магазине. Буду в течение часа.
     Прошло сорок минут, и к магазину подъехала белая «Нива». Сергей вошёл в помещение, поздоровался с Марией, потом крепко обнял Ярослава.
     - Рад тебя видеть!
     - Я тоже рад, Сергей.
     - Ты не голоден?
     - Нет, Мария меня накормила.
     - Вот и замечательно! Ну, пойдём, друг, посидим в машине, побеседуем. Расскажешь мне свои новости.
     Они вышли во двор и сели в салон машины.
     - Чем закончилась твоя эпопея с квартирой? – спросил Сергей. – Удалось отстоять?
     - Нет, Сергей. Не выдержал я напора, отступил. Силы оказались не равны. Я уж не говорю про методы.
     - Тяжко пришлось?
     - Тяжко. Едва на тот свет не отправили.
     - Вот как! Давай-ка, Слава, расскажи мне всё по порядку. Время у нас есть. Может быть, вместе что-нибудь сообразим.
     Выслушав подробный рассказ Ярослава, Сергей сказал:
     - Мне кажется, не надо тебе уезжать отсюда. Во всяком случае, торопиться не следует. Не просто так ты оказался здесь. В общем, приглашаю тебя погостить у нас. Спешить тебе некуда. Отдохнёшь, успокоишься. Глядишь, и отыщется дверь в новую жизнь.
     - А как твои дела? – спросил Ярослав.
     - В порядке.
     - Значит, разобрался с проблемой?
     Плетнёв пожал плечами.
     - Пока всё тихо. Не беспокоят ни звонками, ни наездами. Такое впечатление, что про меня забыли или решили оставить в покое. Так что решай.
     - На какой срок ты можешь меня приютить?
     - Как сам захочешь. Ты нам не будешь в тягость. Я построил домик для гостей. Он тёплый, в нём  и зимой уютно. Можешь его занять.
     Ярослав задумался. Предложение Плетнёва показалось ему вполне разумным. Что он потеряет, поехав с ним? Ничего! Всё равно достойной альтернативы нет. Ну, вернётся он в свой Новокузнецк, сядет на шею пожилым родственникам – ни угла своего, ни средств. В городе его финансовые запасы иссякнут быстро. А здесь их хватит на значительно большее время. А потом…
     - Ты говорил, что нашёл себе занятие, чтобы семью прокормить, - напомнил Ярослав разговор в поезде. – Может быть, и мне что-то сможешь предложить? Не уверен, что моих денег надолго хватит.
     - Ты, Слава, не суетись, - ответил Сергей. – Питаться будешь вместе с нами. Денег с тебя за это брать не будем. Правда, ни мяса, ни рыбы мы не употребляем. С этим придётся смириться.
     Ярослав отрицательно мотнул головой.
     - Я не хочу быть нахлебником и на чужой шее сидеть не собираюсь, - заявил он категоричным тоном.
     Сергей посмотрел на него с ироничной улыбкой.
     - А вот это, дружище, называется гордыней. Успокойся, никто тебя себе на шею не садит. Во-первых, ты гость. Во-вторых, если такое положение тебя не устраивает, можешь помогать мне по хозяйству. У меня в команде одни женщины. Пара мужских рук лишней не будет. Что скажешь?
     - Ну… это совсем другое дело.
     - Значит, едем?
     - Едем. Только сначала предлагаю вернуться в магазин. Хочу взять гостинцев для твоей женской команды.
     Они вновь поднялись на крыльцо. В магазине шёл пересменок. Молодая пышная продавщица всплеснула руками.
     - Ой, Сергей Валентинович, вы так не вовремя! Я смену принимаю.
     - Ничего, - сказала Мария. – Я обслужу. Будем считать, что моя смена ещё не закончилась. Я слушаю вас!
     Мужчины отоварились – Плетнёв запасся продуктами, а Ярослав стал выбирать угощения для его жены и дочек. Это оказалось делом не очень простым, так как многие сладости в семье Плетнёвых считались несъедобными. Закончилось тем, что он набрал различных фруктов.
     - Передумали уезжать? – спросила его Мария.
     - Передумал. Сергей пригласил погостить у него.
     - И правильно! Отдохнёте от городской суеты.
     - Да, конечно.
     Они постояли в неловком молчании.
     - Приятно было познакомиться с вами, - сказал Ярослав.
     Она смущённо улыбнулась.
     - Спасибо! И мне приятно.
     Молодая сменщица Марии демонстративно прятала улыбку. Сергей, оценив обстановку, направился к выходу.
     - Подожду тебя в машине, - сказал он.
     - Я уже иду, - откликнулся Ярослав и вновь обратился к женщине:
     - До свидания, Мария!
     - До свидания! Будете в посёлке, заходите.
     - Как вы работаете?
     - Каждые четвёртые сутки моя смена.
     - Я непременно загляну к вам.
     Он и Сергей вернулись в машину и сразу же отправились в путь. Дорога сначала пролегала по степи, затем нырнула в редкий лесок. Потом опять выехали на открытое место. И снова лесок. По мере удаления от населённого пункта  лесостепь становилась всё более густой, и, наконец, плавно перешла в лес. Вскоре с одной стороны отрылась большая поляна, за которой чуть дальше блестело озеро. Между лесом и озером Ярослав уже мог видеть большой деревянный дом и другие постройки.
     Вскоре они были на месте. Вышли из машины. Ярослав с удивлением огляделся. Окружающее казалось странным, почти нереальным. Деревянный бревенчатый дом с высоким крыльцом и резными периллами был похож на сказочный терем. Но крыша была покрыта металлическим профильным листом, а сверху на ней красовались солнечные батареи и тарелка спутниковой антенны. Возле дощатого сарая стоял небольшой колёсный трактор. Чистый, свежий воздух наполняли ароматы леса и… гудение насекомых. Очень быстро вокруг гостя образовался рой мошки. Более крупные кровососы также проявили к нему свой неподдельный интерес. Как ни странно, Сергею они практически не досаждали, сосредоточив всё своё внимание на новеньком.
     - Однако! – озадаченно пробормотал Ярослав, непрерывно хлопая себя ладонями по лицу и другим частям тела. – Как они слетелись на свеженину! Понравилась им моя кровушка.
     Сергей засмеялся.
     - Я тебя понимаю. Мне поначалу тоже было трудно привыкнуть. А потом Катя научила, как справиться с этим неудобством.
     - И как же?
     - Надо с ними подружиться.
     - Что?! – удивлённо переспросил Ярослав. – Подружиться с насекомыми? Ты шутишь?
     - Ничуть. Попробуй по-доброму относиться к ним, без злости и раздражения. Не придавай значения укусам. Я понимаю – неприятно. Но какое-то время потерпеть можно. И вообще постарайся избегать негативных эмоций. И тогда очень скоро всё изменится. Насекомые станут беспокоить тебя всё меньше и меньше, а потом и вовсе отстанут. Особенно это касается клещей. Если у человека в душе гармония, клещ его не укусит.
     - Ага! Значит, поскольку гармонии я пока не достиг, мне угрожает серьёзная опасность?
     - Ничего тебе не угрожает, - отмахнулся Сергей. – Уже август начался. А к весне, если захочешь остаться, ты станешь совсем другим человеком. Тогда природа примет тебя, признает своим.
     - Ты уверен?
     - Уверен. Ты уже изменился, Слава, со времени нашего знакомства. Однако пойдём в дом – мошка тебя всего облепила.
     Взяв из машины продукты, мужчины вошли в дом. Внутри было чисто, просторно и уютно.
     - Где твоя семья? – спросил Ярослав.
     - Старшая дочь – Снежана – сейчас в Новосибирске. Замуж её выдавать будем. Познакомилась с хорошим парнем. Виктор его зовут. Он повёз её знакомить со своими родителями. А Катерина и младшенькая Валюша занимаются конной прогулкой. Думаю, они скоро вернутся.
     Ждать действительно долго не пришлось. Послышался топот копыт. В окно Ярослав увидел, как к дому на конях подъехали две красивые стройные женщины в расшитых сарафанах. Длинные волосы заплетены в косы. Головы обрамляли розовые ленты. Весёлые, счастливые лица украшал румянец. Они были очень похожи. Даже разница в возрасте не сразу бросалась в глаза. Мать и дочь легко спрыгнули с коней и направились к дому.
     И вновь Ярославу показалось, что он попал в сказку – старый добрый сказочный фильм, какие выпускались когда-то давно, во времена его детства. Душу охватило волнение. Он вдруг забеспокоился, что не впишется в этот своеобразный, необычный для современного человека мир, окажется в нём чужеродным элементом.
     Женщины вошли в дом. Увидев Ярослава, поклонились, прижав правую руку к груди.
     - Доброго дня вам! – сказала Катерина. – Добро пожаловать к нам, дорогой гость!
     Сергей деликатно, но без излишней церемонности, представил их друг другу. Одарив Ярослава улыбкой, Катерина обратилась к мужу:
     - Серёжа, займи гостя, пока мы с дочкой накрываем стол.
     Женщины удалились на кухню. Спустя немного времени в дверном проёме появилась Валентина. Сверкнув улыбкой – точно такой же, как у матери – она сказала:
     - Папа, Ярослав Григорьевич – прошу вас к столу.

     * * *

     В просторной столовой расположились на деревянных табуретах за большим столом с резными ножками. Ярослав обратил внимание, что посуда по большей части тоже деревянная, украшенная узорами. И ещё: полное отсутствие мясных и рыбных блюд. Сергей прочёл молитву, представляющую собой благодарение Творца за то, что он даёт пищу и воду, за свет, тепло и прочие блага. Едва он закончил, приступили к обеду. Ярослав ожидал множества вопросов к себе, но во время трапезы никакие разговоры не велись за исключением внимания, проявляемого хозяйкой к гостю, с предложением отведать то или иное блюдо.
     Потом вернулись в гостиную. Катерина обратилась к гостю:
     - Сергей рассказывал мне, что ты, Ярослав, тоже встретил чудесного дедушку. О чём ты с ним разговаривал?
     - Он сказал мне, что я отклонился от своего пути, - ответил Ярослав. – Указал направление и поторопил: мол, иначе можешь не успеть на свой поезд. Я поспешил – и вот, познакомился с Сергеем. А совсем недавно, уже в Новокузнецке я опять увидел того деда – всего каких-то пару секунд. Потом он исчез за углом здания. Стал его искать на улице да во дворах. Но он как в воду канул. Зато я встретил знакомого профессора, одетого в такой же славянский наряд. Беседа с профессором оказалась для меня очень важной.
     Катерина согласно кивнула.
     - Она не могла быть не важной. Ведь это дедушка привёл тебя на эту встречу.
     - Я хотел продолжить поиски деда, но профессор сказал, что я его не найду…
     - Правильно сказал.
     - …потому что деда не существует.
     Катерина звонко рассмеялась.
     - И как он это объяснил? – спросила она.
     - Сложно и туманно. Сказал, что наш уровень восприятия не в состоянии подняться до этого понимания. А ты что можешь сказать о старце? Существует он или его нет?
     - Для кого как. У одних он есть, у других его нет. Для меня не существует подобного вопроса.
     - Но кто он? – спросил Ярослав. – Что собой представляет?
     Катерина пожала плечами.
     - Я не знаю. Для меня – просто дедушка. Да и так ли это важно?
     - Представляешь, Слава, мне так и не довелось ни разу увидеть его, - вступил в разговор Сергей. – А вот Катя встречается с ним время от времени.
     Уже ничему не удивляясь, Ярослав спросил:
     - Что же он – и здесь бывает?
     - Он везде. И здесь тоже, - Катя наклонилась к гостю и сказала полушёпотом. – У него здесь есть своя полянка. Если он разрешит, я тебе её покажу.
     Видимо, лицо у Ярослава получилось слишком выразительным. Сергей добродушно засмеялся.
     - Катюша, не будем загружать гостя непривычной для него информацией. У нас будет время поговорить обо всём. Помоги ему устроиться в домике, а я тем временем баньку подготовлю.

     Баня располагалась почти на самом берегу озерка. Разогретая на берёзовых дровах, она дышала жаром. Но этот жар был лёгким, не стесняющим дыхание. Сергей уложил гостя на осиновый полок и со знанием дела хлестал его двумя берёзовыми вениками. Потом они менялись местами. После каждого захода в парную два друга голышом бежали к озеру и с наслаждением прыгали в прохладную воду. Растянув удовольствие на три часа, Ярослав с удивлением отметил, что никакая городская парилка или модная сауна не в состоянии доставить столько наслаждения, как традиционная русская баня.
     Позже они вдвоём сидели в беседке, занавешенной москитной сеткой, и пили травяной чай. Ярослав расположился спиной к озеру, время от времени слыша, как выбежавшие из бани жена и дочь Сергея со звонким смехом прыгали в воду. Женщины с таким восторгом плескались в воде, что стоило больших усилий не повернуть голову в их сторону. Сергей это заметил.
     - Хочется взглянуть? – спросил он с хитрым прищуром.
     - За желание не судят, - отшутился Ярослав. – Оно не является ни действием, ни даже намерением.
     Сергей бросил ласковый взгляд на своих женщин и сказал:
     - Дело не в том, что ты видишь, а в том, какими глазами смотришь. Согласен?
     - Согласен, но на искушение не поддамся, - ответил Ярослав и заговорил о другом: - В Кудрявцево мне следовало обзавестись местной сим-картой. Сегодня успел сделать лишь один звонок – отчитался перед дядюшкой – и счёт обнулился.
     - Обзаведёшься. А пока отдохни от внешнего мира, насладись тишиной и покоем. Потом мы с тобой прокатимся до посёлка.
     - Когда примерно?
     Сергей опять хитро прищурился.
     - Думаю эдак денька через три на четвёртый.
     Ярослав хмыкнул.
     - Намёк понял. Не слишком ли поспешные выводы делаешь? Я впервые увидел эту женщину и ничего о ней не знаю.
     - А ничего и не нужно знать, - ответил Сергей. – Одно могу сказать: она сейчас не замужем. Остальное не имеет большого значения.
     - Однако! Как же не имеет? Чтобы судить о человеке, надо хоть что-то знать о нём. Иначе можно в очередной раз удариться лбом о стену.
     Сергей рассмеялся.
     - Об этом тебе говорит опыт – сын ошибок трудных? Много раз довелось стукнуться?
     - Достаточно, чтобы стать осторожным.
     - Стало быть, не везёт тебе с женщинами?
     - Хронически.
     - Но ведь все твои прежние женщины – разве ты ничего не знал о них?
     - Знал. По крайней мере, мне так казалось.
     - И тем не менее…
     - Да. И что из этого следует?
     - Что следует? – повторил Сергей. – Попробую объяснить. Вот представь, Слава, ты хочешь составить своё мнение о человеке, который тебе интересен. Если ты начнёшь опрашивать людей, которые давно знают этого человека, то получишь ответы, в той или иной степени отличающиеся один от другого. И каждый ответ будет склонять твоё мнение в ту или иную сторону. Что ты будешь делать дальше? Начнёшь анализировать, суммировать мнения чужих людей и выводить нечто среднее. И на основе этих действий ты определишь, нравится тебе человек или нет? Согласись, что это глупо.
     - Ну, не совсем так, - неуверенно сказал Ярослав. – Я могу составить собственное мнение о человеке. Понаблюдать за ним, пообщаться на разные темы.
     - А потом опять же просуммировать результаты и вывести среднее, - усмехнулся Сергей. – А как же чувства?
     - Да что ты всё переворачиваешь с ног на голову! – рассердился Ярослав. – Разве я сказал, что чувства не имеют значения? Конечно же, они должны быть на первом месте. Я всего лишь говорю об элементарной осторожности. Не понимаю, чего ты хочешь от меня?
     - Не сердись, Слава, - спокойно ответил Сергей. – Я вовсе не собираюсь навязывать тебе своё мнение. Я лишь хочу поделиться с тобой своими наблюдениями. А принимать их во внимание или нет – твоё личное право. Ты готов слушать?
     - Я уже слушаю.
     - Предлагаю говорить откровенно и без обид.
     - Согласен.
     - Итак. Сегодня ты впервые встретил Марию и почувствовал к ней, условно говоря, симпатию. Я прав?
     - Прав.
     - Мало того, ты почувствовал от неё взаимную симпатию. Так?
     - Думаю, что да?
     - Это можно объяснить многими внешними факторами: внешний вид, улыбка, манера говорить и двигаться. Но настоящая причина в том, что с этим человеком ты находишься в одном энерго-информационном поле, в одном частотном диапазоне.
     - Хорошо, согласен. Но что из этого следует?
     - Потом Мария предложила тебе опять при случае заглянуть к ней, и ты охотно согласился. А теперь скажи честно: ты очень хочешь её увидеть?
     - Да, - признался Ярослав.
     - Вот! Вот оно – главное! – воскликнул Сергей. – Но стоило мне лишь намекнуть на это, как ты сразу же огородился частоколом сомнений и оговорок. Зачем?
     Ярослав пожал плечами.
     - Не знаю.
     - Вот именно – не знаешь. А не знаешь потому, что тебе этот частокол совершенно не нужен. В нём, может быть, и есть смысл, когда ты пытаешься строить отношения на основе рассудочных оценок и холодных расчётов. Но когда душа твоя подаёт тебе сигналы, сомнения могут сослужить плохую службу. Они неизбежно вносят дисбаланс в сложившуюся гармонию. Подумай об этом.
     - Да, я подумаю, - Ярослав поднял глаза на собеседника. – Спасибо тебе, Сергей!
     - Не за что, Слава! – засмеялся Плетнёв и пояснил: - Слово «спасибо» означает «спаси Бог». Оно имеет христианское происхождение и предполагает, что человек изначально грешен, но за доброе дело Бог может его спасти. Наши далёкие предки-славяне говорили «благодарю».
     Ярослав тоже засмеялся, качая головой.
     - Благодарю тебя, друг!
     Сергей милостиво наклонил голову.
     - Благодарность принимается.
     Послышались лёгкие шаги. К беседке подошли жена и дочь Сергея – красивые, румяные, в нарядных платьях.
     - Мужчины, позвольте составить вам компанию, - сказала Катерина весёлым голосом.
     Спустя минуту беседка наполнилась звонким смехом и оживлёнными разговорами. Ярослав мысленно поблагодарил Всевышнего за то, что он привёл его сюда.

     Глава 3. Полоса препятствий

     Комары словно осатанели. Они окружили жертву со всех сторон и с противным писком стали совершать массовые налёты на беззащитное тело человека. Перед походом в лес Ярослав обработал себя средством против насекомых, действие которого уже закончилось. Требовалось повторить операцию. Увы, спасительный баллончик со спреем он где-то обронил. И вот теперь жестоко расплачивался за свою неосторожность. Самым досадным в этом было то, что он набрёл на большую поляну, усыпанную лисичками. И если от комаров хотелось бежать без оглядки, то от рыжих красавцев-грибочков уходить вовсе не хотелось. Ярослав решил собрать все грибы, чего бы ему это ни стоило, с грустной иронией думая о том, что за эти лисички ему придётся заплатить собственной кровью.
     Впрочем, повышенная активность комаров объяснялась очень просто: небо затянулось свинцовыми тучами и, по всей вероятности, готовилось пролить на землю свои запасы влаги. Непрерывно хлопая себя одной рукой, Ярослав в лихорадочном темпе набивал лисичками большой пластиковый пакет. Работа продвигалась медленно, и он, плюнув на комаров, стал собирать грибы обеими руками.
     По листве и траве застучали первые капли дождя, и почти сразу же на лес обрушился ливень. В считанные секунды Ярослав промок до нитки. Комариное войско отступило к своим позициям, но всё же занятие пришлось прекратить – потоки холодной воды могли обернуться простудой. Взяв то, что удалось собрать, Ярослав заспешил к своему домику.
     Пока он переодевался, выжимал и развешивал одежду, а потом затапливал печь, ливень поутих, перейдя в стадию обычного, в меру интенсивного дождя. Вскоре послышался стук в дверь, и в домик вошёл Сергей. В руках у него был сложенный зонт, с которого стекала вода.
     - Пойдём, Слава! – поторопил он. – Чайку горячего попьём. Ты, гляжу, вымок весь.
     - Да, попал под самый ливень.
     Захватив с собой пакет с грибами, Ярослав вышел из домика вслед за Сергеем.
     - Надо поскорей согреться, пока простуду не схватил, - говорил Сергей, шагая к своему дому.
     - Простуда сейчас совсем некстати, - согласился Ярослав. – Не хотелось бы предстать перед Марией с красными глазами и насморком.
     Сергей покачал головой.
     - Увы, друг, завтра мы никуда не сможем поехать. После такого ливня дорогу развезло. Придётся тебе потерпеть ещё несколько дней. Не переживай, лишние четыре дня ничего не изменят.

     Однако потерпеть пришлось дольше. Не смотря на то, что дождь прекратился, и дорога успела просохнуть, встретиться с Марией Ярославу не удалось. Приехав с Сергеем в посёлок, он обзавёлся новой сим-картой для своего телефона. Но в магазине «Неспящий» его встретила другая продавщица – примерно одного возраста с Марией, с красивым, но хмурым лицом. Не слишком дружелюбным голосом она сообщила, что Мария заболела, и теперь им троим «приходится отдуваться за четверых». На более подробные вопросы женщина отвечать не захотела, посоветовала за информацией обратиться к врачу.  Поскольку посетитель продолжал стоять перед прилавком, продавец недовольно вскинула брови.
     - Что ещё?
     - Вы не могли бы мне сообщить номер её телефона, - спросил Ярослав, не слишком надеясь на положительный ответ.
     - Я не справочное бюро, - отрезала женщина.
     Вернувшись в салон поджидавшей его «Нивы», Ярослав поведал Сергею о своей неудаче. Выслушав его, Плетнёв спросил:
     - Что думаешь об этом?
     - О чём? – не понял его Ярослав.
     - О том, что у тебя уже второй раз срывается свидание. Должна быть причина.
     - Причина? – Ярослав саркастически хмыкнул. – Их две: первая – ливень, вторая – болезнь Марии.
     - Но ведь, как мы уже знаем, случайного ничего не бывает.
     - Нет, Сергей, не до такой же степени… Ладно, я могу принять, что Мария заболела не случайно, и это как-то связано со мной. Но поверить в то, что из-за моей скромной персоны залило всю округу – это уже перебор.
     - Кто знает… - Сергей улыбнулся и вновь стал серьёзным. – Как тебе у нас живётся, Слава?
     Вопрос прозвучал неожиданно. Ярослав задумался. С тех пор, как он поселился у Плетнёвых, прошла неделя. Первые три дня показались вечностью: в непривычно спокойном, размеренном ритме жизни время тянулось медленно. Чистый воздух, природа, баня, купание в озере, походы в лес за грибами – всё это стало образом его жизни. Ещё можно было добавить ко всему полное отсутствие забот и доброе отношение хозяев. Сергей ни разу не обременил гостя просьбой о помощи по хозяйству. И если Ярослав помогал ему, то исключительно по собственной инициативе. Казалось бы, всё было замечательно. Но… потом он всё чаще, особенно вечерами перед сном, стал ощущать необъяснимые приступы тоски. Чувство пустоты и одиночества накатывало на него, словно лавина, погребая под собой. Он пытался объяснить себе причины такого минорного настроения тем, что он всего лишь гость на чужом празднике жизни. Что тепло, которым он окружён, исходит от чужого костра, а сам он не разжёг собственный очаг. Но это были его личные заморочки, и к гостеприимным хозяевам никакого отношения не имели.
     - Мне грех жаловаться, - сказал Ярослав, отвечая на вопрос.
     - А ты не жалуйся. Просто поделись, что тебя гнетёт? Мне кажется, ты чувствуешь себя одиноким.
     - С чего ты взял?..
     - …Поэтому с таким нетерпением хочешь встретиться с Марией.
     Ярослав удивлённо посмотрел на него.
     - Да, я хочу встретиться с Марией. И что? Ты же сам на днях убедительно обосновал моё желание. А теперь вдруг находишь совершенно иную причину.
     - Одна причина не исключает другую, - сказал Плетнёв. – Вопрос в том, которая из них в настоящий момент руководит твоими намерениями.
     Ярослав опять задумался. О чём хочет сказать ему Сергей? Почему придаёт такое значение причине, по которой Ярослав хочет увидеться с Марией? Он откинулся на подголовник и закрыл глаза. И вдруг его мысленному взору открылась картина иного мира, который он посетил во время своей второй клинической смерти. Он вновь увидел мать и услышал её голос: «Ты был одинок, потому что не понимал: самый близкий тебе человек – это ты сам. Зачем тебе в ком-то искать опору? Она в тебе самом. Весь мир в тебе. Помни это и ни о чём не беспокойся. Научись любить, ценить и принимать себя таким, какой ты есть. Тогда нужные люди сами придут в твою жизнь, а ненужные уйдут из неё».
     Ярослав открыл глаза и вновь взглянул на собеседника.
     - Кажется, я начинаю понимать.
     - Что ты начинаешь понимать, Слава?
     - Почему у меня не получилось встретиться с Марией.
     Он ожидал дальнейших расспросов, но Сергей лишь улыбнулся и задал единственный вопрос:
     - Поехали?
     - Поехали.
     Весь обратный путь они проделали молча. К их приезду женщины приготовили обед и, едва мужчины вошли в дом, пригласили их к столу.  Катерина ни о чём не расспрашивала, лишь бросила вопросительный взгляд на мужа. Сергей в ответ пожал плечами.

     * * *

     Ярослав лежал на кровати в своём домике, предаваясь размышлениям. Но долго размышлять не пришлось. Вскоре в дверь постучали. Ярослав вышел на крыльцо. Там стояла Валентина.
     - Ярослав Григорьевич, - сказала она, - мы решили сходить за грибами. Не желаете пойти с нами?
     Не хотелось отрываться от своих философских размышлений, но девушка так лучезарно улыбалась, что отказаться было невозможно. Спустя считанные минуты четвёрка грибников входила в лес. Сергей предложил не толпиться всем вместе, а разбиться по парам. Взяв в напарники дочь, он отклонился вправо, и вскоре они скрылись за деревьями. Ярослав невольно усмехнулся, подумав, что ему теперь предстоит пойти налево с чужой женой. Но, конечно же, он понимал, что такое распределение не случайно.
     Они прошли какое-то время молча. Ярослав внимательно оглядывал землю под ногами, заросшую невысокой травой. Увидев коричневую шляпку маслёнка, наклонился, чтобы срезать гриб.
     - Оставь его. Пусть растёт, - сказала Катерина. – Не волнуйся, Слава, грибы соберут без нас. Хватит на всех. Наверное, ты и сам догадался, что мы не случайно разделились таким образом.
     - Да, я предполагал, что ты хочешь что-то мне объяснить. Думаю, что Сергей попросил тебя.
     - Не только Сергей, - она посмотрела ему в глаза и загадочно улыбнулась. – Но об этом потом. А сейчас скажи мне: что, по-твоему, является причиной твоих неудач?
     Ярослав неуверенно пожал плечами.
     - Наверное, их много. Как я понял, одна из главных состоит в том, что я пронёс по жизни обиду на своего отца. До недавнего времени не мог простить его.
     - А теперь – смог?
     - Думаю, что да. Я понял, что должен это сделать.
     Катерина покачала головой.
     - Не должен и не обязан. Просто тебе это нужно самому.
     - Да, именно это я и имел в виду. Мне стало понятно, что мой отец был не злодеем, а несчастным человеком, который не умел жить по-другому.
     - Понять и простить – не одно и тоже.
     Ярослав остановился.
     - Считаешь, что у меня это не получилось? Почему? Сейчас я могу думать об отце и не испытывать к нему неприязни. Напротив, я желаю ему мира и покоя.
     Катерина внимательно вглядывалась в его лицо и вновь улыбнулась.
     - Простить можно только душой. Но для этого надо снять с неё панцирь.
     - Панцирь? – удивлённо спросил Ярослав. – О каком панцире ты говоришь?
     - Он представляет собой набор условных понятий и запретов.
     - Каких конкретно?
     - Ты должен сам разобраться во всём.
     Ярослав упрямо тряхнул головою.
     - Нет, Катя, так не годится. Назови хотя бы один запрет, который я на себя наложил. Тогда я поверю тебе и стану разбираться с остальными.
     - Хорошо, один назову: ты запретил себе плакать.
     - Что?! Ты это серьёзно?
     - Вполне.
     Ярослав в недоумении пожал плечами.
     - Катя, я мужчина, и мне уже перевалило за пятьдесят.
     - А вот это и есть одно из условных понятий.
     - Но сама мысль о том, что я должен сесть и поплакать…
     - Не должен. Но тебе это нужно. Позволь себе такую слабость.
     - А что же Сергей – позволяет иногда?
     - Ему это не нужно. У него в душе гармония.
     - А если бы такая необходимость возникла?
     Катерина не ответила. Она повернулась и пошла, сказав на ходу мягко, почти нараспев:
     - Идём, Слава!
     - Куда?
     - Не спрашивай. Просто иди за мной. Ну, идём же!
     Чуть помедлив, Ярослав отправился вслед за ней. Идти пришлось около получаса – через холмы и балки, обходя заросли кустов и поваленные деревья. Чем дальше они шли, тем всё более необычной, почти сказочной начинала казаться окружающая обстановка. В конце пути Ярослав увидел небольшую поляну, покрытую низкой травой. Посередине поляны из земли торчал широкий пень необычной формы. По виду он напоминал кресло или стул со спинкой. Вероятно, спиливаемое дерево разломилось у основания, прежде чем рухнуло, оставив после себя некое подобие трона. Было удивительным то, что по мере приближения к поляне насекомых становилось всё меньше. А потом они и вовсе перестали беспокоить.
     Катя указала рукой на пень.
     - Присядь, Слава. Тебе необходимо побыть здесь одному. Я оставлю тебя.
     - Сколько времени я должен… то есть мне нужно здесь находиться? И как я найду дорогу обратно?
     - Ни о чём не беспокойся, сколько бы времени ни прошло. В нужный момент я сама приду за тобой.
     Она мягко подтолкнула его.
     - Ступай!
     Ярослав шагнул к центру поляны, неуверенно оглянувшись на спутницу. Она ободряюще улыбнулась и вскоре скрылась за деревьями. Он ещё немного постоял, после чего решительно двинулся вперёд и уселся на пне. Время шло. Он сидел, оглядываясь по сторонам. Ничего интересного не происходило. Тогда Ярослав откинулся на спинку и закрыл глаза.
     Он понимал, что должен на чём-то сосредоточиться, настроиться на принятие некой важной информации. Но сумбурные мысли беспорядочно роились в его голове. Не в силах привести их в порядок, Ярослав прекратил бесполезную борьбу и расслабился. В голове продолжали крутиться смутные обрывки воспоминаний, но постепенно они стали приобретать всё более отчётливые формы, плавно удаляясь от сегодняшнего дня. Далёкие полузабытые, а то и вовсе забытые эпизоды прошлого вдруг предстали перед мысленным взором с удивительной отчётливостью.
     Вот он, совсем ещё малыш, лежит в кроватке, а родители склонились над ним. Они смотрят и что-то говорят ему: мама – нежно и ласково; отец – с неуклюжей, немного грубоватой лаской. Но оба по-своему счастливы, любуясь своим маленьким сынишкой.
     А вот чуть более поздние воспоминания. Они семьёй идут в колонне демонстрантов. Маленький Славик сидит на шее у отца и вместе со всеми звонко кричит «ура!». А потом отец передал сына маме, а сам ушёл куда-то вместе с другими дядями. Домой вернулся пьяный и долго ругался.
     В более поздних воспоминаниях Ярослав уже не видел отца улыбающимся. Григорий Веселов всё чаще виделся неподвижно сидящим и смотрящим в одну точку, словно что-то угнетало его. На вопросы жены отмалчивался или отвечал внезапной агрессией. Периоды апатии сменялись вспышками злобы, обрушиваемой на жену и сына.
     Чем ближе подходила память к нынешнему времени, тем более мрачными и тяжёлыми становились воспоминания. Эпизод за эпизодом проплывали перед глазами. Обиды, унижения, крики и ругань. Тихая, терпеливая, измученная мать. А потом отец ушёл из жизни, но посеянные им в сердце обиды продолжали терзать душу.
     Но было что-то ещё, что Ярослав не смог сразу вспомнить. Что-то очень важное. И вдруг он словно увидел картинку. Он, ещё совсем маленький – не более трёх лет, заходит в комнату. Отец сидит за столом, подперев голову руками. Его лицо выглядит расстроенным. Сын подходит к нему, окликает: «Папа!». Отец резко поворачивает голову: «Чего тебе?». От окрика малыш вздрагивает, на глаза наворачиваются слёзы. Понимая, что напугал маленького сына, отец спешит исправить свою оплошность. «Слава, сынок, - говорит он мягко, - иди ко мне. Не бойся!». Он сажает сына на колени и обнимает его, а тот продолжает всхлипывать. Отец его успокаивает, и вдруг Ярослав видит, что по щекам отца текут слёзы. «Папа, ты плачешь?» - спрашивает он удивлённо. Отец вместо ответа трясёт головой, а потом вдруг начинает плакать, уже не пряча своих слёз. То ли из солидарности, то ли неосознанно воспринимая чужую боль, сын начинает реветь в голос. Так они сидели, забыв о времени, и громко плакали вдвоём.

     Чуть поодаль послышался хруст сухих веток. Ярослав поднялся с травы, на которой лежал, и огляделся. Вокруг было темно, лишь луна слабо освещала лесную поляну, пробиваясь сквозь редкие облака. Он зябко передёрнул плечами, вытер рукавом мокрое от слёз лицо, стряхнул сор с одежды. За деревьями слышались голоса, мелькал луч фонарика. Минут через пять Плетнёвы будут здесь. За это время можно было успеть успокоиться, вернуться в реальность. А пока он находился под впечатлением увиденных картин из прошлого. И теперь, думая об отце, пытался понять, что отравляло ему жизнь и заставляло отравлять жизнь близких ему людей? Какие чёрные сущности грызли его душу? Какие маятники захватили в свою амплитуду, раскачали, разбалансировали его психику?
     Катерина и Сергей вышли на поляну. Ярослав ожидал, что они станут задавать вопросы. Но Катя лишь сказала:
     - Идём!
     За весь обратный путь хозяева не проронили ни слова, за что гость был им очень благодарен. Сейчас ему ни о чём и ни с кем говорить не хотелось.

     Глава 4. Мария

     Дел в хозяйстве Плетнёвых было предостаточно. Чтобы чем-то занять скучающего гостя, но не слишком обременять его, Сергей поручил ему заготовку дров. И Ярослав охотно принялся за дело. Бензопила и колун в ближайшие три дня стали его верными друзьями. Работа на свежем воздухе доставляла удовольствие, разгоняла по жилам застоявшуюся кровь. Но душа рвалась в посёлок. В день, когда Мария в соответствии с графиком должна была быть на работе, Ярослав обратился к Сергею с вопросом о поездке в Кудрявцево. Увы, поездку хозяин поместья не планировал. Поскольку водительских прав у гостя не было, а в седле он ни разу не сидел, ситуация казалась безнадёжной. Но в семье Плетнёвых, живущей в стороне от социума, было предусмотрено всё на нестандартный случай. Выкатив из гаража импортный мопед, Сергей спросил:
     - С этой техникой управишься?
     - Управлюсь, - ответил Ярослав, обрадованный появившейся возможностью попасть в посёлок.
     Вдвоём с хозяином они принялись приводить в порядок застоявшуюся технику. Спустя час Ярослав уже подъехал к магазину «Неспящий». Установив двухколёсную технику на подножку, поднялся по крыльцу и вошёл в магазин. За прилавком стояла женщина примерно его возраста с простецким бесхитростным лицом. К Ярославу обратилась по-свойски:
     - Чего желаешь, касатик?
     - Кажется, того, что мне нужно, у вас нет, - сказал Ярослав.
     - Что же ты прямо с порога такие выводы делаешь? Может, оно есть, да не на виду. Спроси – отвечу.
     - Мария мне нужна. Надеялся её увидеть за прилавком.
     - Вот оно что! – протянула нараспев продавщица. – Тут уж и впрямь ничем не могу помочь. Нет её в магазине – ни за прилавком, ни под прилавком.
     - Всё ещё болеет?
     - Угу. Во всю голову больная.
     - Что?! – вскинулся Ярослав. Последняя фраза резанула слух.
     Продавец насмешливо скривила губы.
     - Что «что»?
     - Неужели не ясно? Что значит: «во всю голову больная»?
     - Ладно, успокойся. А то понавыдумываешь себе бог знает что. Сотрясение у неё, - сказала продавщица примирительным тоном, и вдруг сердито махнула рукой. – Так ей, дуре, и надо! Ей-богу, дура! Ведь сколько раз говорила: сажать надо эту сволочь. Не даст он тебе жить спокойно. Так нет же – всё по-хорошему хочет уладить, по-человечески. А того не может понять, что по-человечески только с людьми договориться можно, а не с тварями. Вот и опять…
     - Постой-постой! – остановил Ярослав её словесный поток. – Кто ей жить спокойно не даёт?
     - Кто-кто! – передразнила женщина. – Колька, мужик ейный, кто же ещё.
     - Она что… замужем?
     - Была. Уж годков пять как в разводе. А жизни от этой сволочи как не было, так и нет. Всё ходит, кровушку пьёт. И защитить бабу некому. Детей – одна дочка, и та теперь в Бердске живёт.
     - Значит, сотрясение – его рук дело?
     - А то! Она-то говорит, что упала. Да только враки всё это. Ударил он её чем-нибудь – вот и всё. А если и упала, то не сама.
     - Так-так! – пробормотал Ярослав. – Значит, вот оно как оборачивается. Тебя как звать-то? – обратился он к собеседнице.
     - Галина я. А ты?
     - Ярослав.
     - А по простому? Ярик, что ли?
     - Славой меня зовут.
     - Ясно. Так что делать собираешься, Слава? Вижу, приглянулась тебе Маруся.
     - Приглянулась. Ты, Галина, можешь дать мне номер её телефона?
     - А чего ж – могу, конечно. И адресок её сообщу. Видно по всему, мужчина ты положительный.
     Она написала на листочке необходимую информацию, потом объяснила Ярославу, как найти дом Марии. Он поблагодарил женщину и направился к выходу.
     - Слава! – окликнула его Галина. – Не отступайся от Маруси. Дерись за неё. Она того стоит.
     Он кивнул и вышел из магазина.
     Найти дом Марии оказалось не сложно. Он находился в пяти-шести минутах ходьбы от страдающего бессонницей магазина. На мопеде это заняло пару минут. Он заглянул во двор, в надежде увидеть хозяйку. Её там не было. Зато по двору бегала небольшая, но сердитая дворняга. Увидев чужака, собака бросилась к ограде с лаем.
     - Что же ты, приятель, на хороших людей гавкаешь, а от плохих хозяйку не защищаешь?  - сказал Ярослав.
    Собака сердито фыркнула, словно обиделась, и улеглась возле калитки, бросая косые взгляды на незваного гостя. А тот продолжал с ней беседовать спокойным ровным голосом. Поначалу собака вела себя настороженно, бурно реагируя на любое резкое движение. Потом понемногу успокоилась, всё больше проникаясь доверием к незнакомцу. Ярослав медленно протянул к ней руку через невысокий забор. Пёс резко дёрнулся, схватил ладонь, но не укусил. Ярослав осторожно погладил его. Пёс ткнулся носом в его руку, лизнул её. Контакт был налажен.
     Потом Ярослав в обнимку с собакой сидел на крыльце. Вскоре пёс забеспокоился и метнулся к калитке. Во двор вошла хозяйка. Увидев гостя, остановилась в изумлении.
     - Ты?
     - Я. Не ожидала?
     - Нет. Что ты здесь делаешь?
     - Общаюсь с твоей собакой.
     - Но… как ты меня нашёл? Впрочем, могу предположить.
     - Ты мне не рада? – спросил он.
     Она ответила уклончиво:
     - Я не ждала гостей.
     Он понимал, что это всего лишь слова. Слова ничего не значили. Голос и лицо выдавали Марию: она была рада видеть его, хотя и испытывала некоторое замешательство. Беспечно улыбнувшись, Ярослав сказал:
     - Но я пришёл. Приглашай в дом незваного гостя, хозяюшка.
     Она немного помешкала.
     - Заходи.
     На кухне Мария поставила чайник и стала накрывать стол. В глаза Ярославу старалась не смотреть. Закончив с приготовлениями, указала рукой на стул.
     - Садись.
     Сама села напротив гостя. Чувствуя её напряжение, он спросил:
     - Маша, в чём дело? Ты же хотела видеть меня. Я в этом уверен.
     - В чём ты ещё уверен?
     - В том, что мы подходим друг другу и будем жить вместе долго и   счастливо. И ты родишь мне дочку и сына.
     Она грустно засмеялась.
     - Шутник ты, Слава! Да, я хотела видеть тебя. Очень хотела. Но сюда тебе приходить не следовало.
     - Из-за Кольки?
     - Тебя и о нём проинформировали? Да, из-за него. Ему, скорее всего, доложат о твоём визите. А у Коли с тормозами дело обстоит плохо. Поэтому жить мы с тобой будем, может быть, и счастливо, но недолго. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.
     - Маша, о чём ты говоришь?! – воскликнул Ярослав. – Разве за меня следует беспокоиться? Я-то мужчина, могу себя защитить. А вот для тебя он действительно опасен. И я хочу быть тебе защитой.
     Она покачала головой.
     - Нет, для меня он не опасен. Шума, правда, много. Кричит, угрожает, руками размахивает, но ещё ни разу даже пальцем не тронул.
     - А как же сотрясение мозга?
     Мария улыбнулась.
     - Тебя Галя нагрузила неверной информацией. Я действительно упала. Хотела поскорее уйти в дом, чтобы его не слышать, да оступилась. А он «скорую» вызвал.
     Беседуя, они пили чай с печеньем. С Марии заметно спало напряжение. Она улыбалась – светло и грустно, глядя на незваного, но очень желанного гостя.
     - Галина сказала, что ты с ним уже пять лет в разводе. Чего же ему от тебя нужно? – спросил Ярослав.
     - Говорит, что я его приворожила. Хочет забыть меня, но не может. Мол, тянет его сюда неведомая сила.
     - Он женат?
     - Время от времени живёт то с одной, то с другой. Ни с кем у него не складываются отношения. Обвиняет в этом меня. Да ещё его гражданские жёны мне периодически устраивают разборки.
     - Так-так! – Ярослав задумался.
     - Ты, Слава, не спеши, - сказала Мария. – Подумай, нужны ли тебе мои проблемы. Жить спокойно нам здесь не дадут.
     - Мы уедем отсюда.
     - Куда?
     - На природу, как Плетнёвы. Я построю дом.
     Мария смотрела на него с нежностью. Сказала тихо, почти шёпотом:
     - И будем там жить вместе долго и счастливо?
     - Да, - ответил он. – А ещё ты мне родишь дочку и сына.
     - Мне сорок четыре. Не поздно ли?
     - В самый раз.
     Ярослав сел рядом с Марией, обнял её. Она уткнулась лицом в его плечо, и так они сидели молча, забыв о времени. Потом хозяйка встрепенулась.
     - Тебе пора, Слава. Не следует здесь задерживаться. Это действительно опасно.
     - Не волнуйся…
     - Нет-нет, пора. Мы увидимся в магазине. Врач закрыл мне больничный лист. Я выйду на работу в следующую свою смену. А сейчас иди.

     * * *

     Выйдя из дому, Ярослав не обнаружил мопеда. Он точно помнил, что закатил его во двор. И вот он таинственным образом исчез. А ведь собака даже ни разу не гавкнула. Значит, мопед укатил тот, кого она хорошо знала.  Надеясь, что это случилось недавно, Ярослав выскочил на улицу. В отдалении, дворов через восемь-десять, он увидел прислонённую к забору двухколёсную технику и побежал туда. Да, там стоял мопед Сергея, но оба колеса были проколоты. Чьих рук это дело, нетрудно было догадаться. Ярослав настороженно огляделся. По пересекающему улицу переулку к нему приближался мужчина. Вид его был неприятен, а выражение лица не предвещало ничего хорошего. Веселов весь напрягся в ожидании неизбежной стычки. Вероятный противник был немного крупнее и, скорее всего, моложе, хотя заметное пристрастие к алкоголю внешне делало его значительно старше. Да и сейчас он был в явном подпитии. Подойдя близко, уставился на Ярослава мутным взором.
     - Так это ты к Машке клеишься?
     Ярослав молчал. Мужчина толкнул его в плечо.
     - Вали отсюда, пока цел.
     - Как же я свалю? – сказал Ярослав. – Ты мне машину испортил.
     Несмотря на некоторое волнения, ему всё же удавалось сохранять спокойствие. Бывший муж Марии с угрозой надвинулся на него.
     - Что?! Да ты щас бегом побежишь отсюда и про мопед забудешь.
     Ярослав отступил на шаг и поднял к лицу кулаки, демонстрируя готовность к драке. Колька презрительно сплюнул и извлёк из кармана какой-то предмет.
     - Ну, ты герой! – насмешливо произнёс он. – А это видел?
     Между двумя выступающими в виде рожек контактами с треском пробежала молния. Электрошокер! Ярослав почувствовал приступ дурноты. Нет, только не это! Как сказала Ольга Рудокопова, две жизни у него уже сгорело. Третьего удара током он может просто не пережить. Тем временем противник, выпустив очередной разряд, сделал резкий выпад. Ярослав в отчаянии метнулся в сторону. Отбежав метров на пять, он суетливо закрутил головою в надежде увидеть подходящий для защиты предмет. Но, увы, на земле поблизости ничего не валялось. Николай с циничной ухмылкой на лице неспешно шёл в его сторону, поигрывая грозным электрическим прибором.
     Страх очередного удара током придал Ярославу сил. Одним движением он вырвал из забора штакетину и яростно набросился на своего врага. Описав в воздухе полукруг, деревянная дощечка опустилась с размаху на подвыпившего агрессора. Колька попытался увернуться, закрыв голову руками, по которым и пришёлся удар. Он выронил шокер и взвыл от боли. Потом резко наклонился, чтобы поднять прибор. Ярослав подскочил и отбросил ногой электрошокер в сторону. Колька налетел на него, сбивая с ног. Сцепившись, они стали кататься по земле, нанося друг другу удары кулаками. Вокруг стал собираться народ. Кто-то пытался словесно утихомирить драчунов, но растащить их силой попыток никто не предпринимал. Видимо, бывший муж Марии имел в посёлке не самую лучшую репутацию. Связываться с ним никто не хотел.
     Вскоре подъехал полицейский «УАЗик». Двое сотрудников затолкали противников в тесное отделение для задержанных и доставили их в участок.  Участковый инспектор, старший лейтенант в возрасте примерно тридцати лет, потребовал предъявить документы. Ярослав подал ему свой паспорт. Старлей взглянул на второго задержанного.
     - Ваши документы.
     Тот возмутился.
     - Вован, ты чего дуру гонишь?..
     - Документы! – рявкнул участковый.
     - Нету у меня с собой документов.
     - Плохо! – инспектор взял лист бумаги и авторучку. – Фамилия, имя, отчество. Быстро!
     - Вовка, не смей так со мной! – произнёс Николай, придав голосу угрожающие интонации. – Я ведь и обидеться могу. Дядьку родного не помнишь?
     - Ты мне сейчас не дядька, а уголовный элемент – вор и хулиган Песцов Николай Петрович!
     - Я – вор?! – Песцов гневно вскочил с места.
     - Сядь! – опять рявкнул старлей. – Как у тебя оказался мой электрошокер? Украл?
     - Ну, чего ты сразу – украл? – пробормотал Николай, заметно сбавив тон. – Взял с отдачей. Потом вернул бы.
     - Зачем взял?
     - Так ведь понятно, зачем. Время неспокойное. Распустила власть людей. Вот и шастает по посёлку всякая шпана со штакетинами.
     Участковый посверлил его глазами и сказал:
     - Я тебя раньше предупреждал – ты не услышал. Терпение моё лопнуло. Будем составлять протокол. Сейчас ты мне всё расскажешь про свои прежние и нынешние выкрутасы, а я запишу.
     - Дурака нашёл! Не буду я ничего рассказывать.
     - Будешь!
     Песцов закинул ногу на ногу и нагло ухмыльнулся.
     - Ладно, расскажу, если угадаешь, в каком ухе у меня звенит.
     - Не нарывайся! – предупредил старлей.
     Николай перестал ухмыляться и злобно прорычал:
     - Вовка, не зли меня! Забыл, кто тебя от шпаны защищал, а потом драться научил? Раньше я тебя уважал за то, что ты на чужие правила не оглядывался, за обиды в морду бил. А теперь ты ментярой поганым стал. Жизни меня учишь, говнюк.
     Старший лейтенант замер. Потом медленно поднялся из-за стола и подошёл к своему дяде, грозно нависая над ним.
     - Угадай, в каком ухе у тебя сейчас зазвенит?
     Песцов понял, что перегнул палку, и угроза получить по уху вполне реальна. С него разом слетел кураж.
     - Володя, ну чего ты горячишься, - сказал он примирительным голосом. – Хочешь, чтобы я всё рассказал – расскажу. Садись, пиши.
     Участковый инспектор вернулся на место. Не менее получаса он допрашивал своего непутёвого дядю – задавал вопросы, уточнял, переспрашивал, ловил на вранье. В конце заставил прочесть и расписаться. После этого предупредил:
     - Если ещё где-то засветишься, или на тебя поступит жалоба, эта бумага пойдёт в дело. Я тебя, дядюшка, спрячу на пару лет. Понял?
     - Понял.
     - Сейчас в первую очередь восстановишь испорченное тобой транспортное средство. Доставишь к дому Марии Сергеевны. И чтобы без фокусов! Понял?
     - Понял.
     - Даю тебе два часа. Свободен.
     Бросив злобный взгляд на Ярослава, Песцов поспешно удалился. Инспектор раскрыл паспорт Веселова.
     - Итак, Ярослав Григорьевич, настала ваша очередь рассказать о случившимся.
     Ярослав поведал ему историю своего знакомства с Марией и последующих событиях. Зафиксировав его показания, Владимир сказал:
     - Сейчас вы вместе с Марией Сергеевной вернётесь к ней домой. Она здесь, ждёт вас у входа. Приведёте себя в порядок. Как только получите свой мопед, сразу уезжайте. Надеюсь, успеете добраться засветло. Сегодня он вас не тронет. Но если останетесь до утра, я за вашу безопасность поручиться не смогу.
     Мария ждала Веселова у крыльца. К её дому они шли рядом, не прикасаясь и не разговаривая. Но когда вошли в дом, она прижалась к Ярославу, уткнулась лицом в плечо и заплакала.
     - Боже мой, как я испугалась! Он мог тебя покалечить.
     - Это ты вызвала полицию? – спросил Ярослав, обнимая её.
     - Да. Тебе это не повредит?
     - Нет. А знаешь, Маша, мне понравился ваш участковый.
     Она кивнула головой, не отнимая лица от его плеча.
     - Володя – хороший парень. Набедокурил по молодости. А потом спохватился, взялся за ум. Теперь вот за порядком следит. У нас его уважают.
     Мария подняла на него мокрое от слёз лицо.
     - Снимай одежду, Слава. Я почищу. А ты мне расскажешь о себе. Я ведь почти ничего о тебе не знаю.
     Завернувшись в предоставленную хозяйкой простыню, Ярослав отдал ей свою одежду и стал рассказывать о своих приключениях и злоключениях. Мария внимательно слушала. Некоторые моменты в рассказе её очень впечатлили и даже потрясли. Когда он закончил, она сделала неожиданный вывод:
     - А ведь получается, что ты, Слава, ближе к Свету, чем даже Сергей Валентинович.
     - Почему ты так решила? – искренне удивился он.
     - Ну, сам посуди: ты уже дважды встречался с таинственным старцем, а Сергей его ни разу не видел.
     - Возможно, ему это не требуется. Он уже достиг определённого уровня.
     - А Катя? Разве она не достигла? Но старец периодически является ей.
     Ярослав пожал плечами.
     - Я не знаю, что это может означать.
     Хозяйка вернула ему почищенную и отглаженную одежду, и гость вновь облачился в неё.
     - Ты голоден? – спросила Мария.
     - Очень! – признался он.
     - Я разогрею ужин.
     Но в это время послышался шум мотора. К калитке подъехал Николай Песцов. Закатив мопед во двор, он постоял с полминуты, глядя на окна. Потом повернулся и ушёл.
     Ярослав обнял Марию.
     - Пора мне, Маша. Уже начинает смеркаться.
     Она проводила его до калитки. Ярослав оседлал свой транспорт и тронулся в путь. Бросая взгляды в зеркало заднего вида, он видел, что женщина продолжает стоять у калитки и смотреть ему вслед.
     Весь обратный путь Веселов размышлял о странных перипетиях своей жизни. Постоянно, к чему бы он ни стремился, какие бы планы ни строил, у него на пути возникали непредвиденные преграды, непреодолимые трудности. Или они просто казались ему непреодолимыми? Вот и сейчас, когда он встретил замечательную женщину, опять возникла преграда. Но теперь он знал, теперь он был уверен, что преодолеет её. Ведь он изменился.
     В поместье Плетнёвых Ярослав успел вернуться до наступления темноты. Но сумерки уже сгустились, предупреждая о скором наступлении тёмной августовской ночи. Взяв у Ярослава мопед и закатив его в гараж, Сергей спросил:
     - Как съездил, Слава? Ты весь день пробыл в посёлке. Стало быть, удалось встретиться с Марией?
     - Удалось, - сказал Ярослав. – Спасибо тебе, Серёжа, за технику. Ты мне оказал неоценимую услугу.
     - Значит, всё замечательно?
     - Не всё, к сожалению. Есть помеха и, кажется, серьёзная. Но об этом потом расскажу. Главное, что мы с Машей нашли друг друга.
     - Я рад за тебя! Ну а дальше-то что собираешься делать?
     Ярослав дружески улыбнулся ему.
     - Хочу выбрать себе участок земли и начать строить дом.
     Сергей шагнул к нему, крепко обнял.
     - Дружище, это замечательно! Ты принял правильное решение.
     - Не знаю, справлюсь ли…
     - Справишься! Ты ведь здесь не один. Всегда можешь рассчитывать на мою помощь, - Сергей поднял на Ярослава светящиеся радостью глаза. – А у меня приятная новость, Слава. Снежанка моя с Виктором приезжают завтра. Утром мы с Катюшей поедем на станцию встречать их.

     Глава 5. Недобрая весть

     Снежана и в самом деле больше походила на отца. Во всяком случае внешне. Даже борода Сергея не могла утаить этого сходства. Что касается манеры поведения, то в этом у неё было много общего с младшей сестрой: в той же степени почтительное отношение к родителям, уважение к старшим, стремление больше слушать и меньше говорить. В наше время вседозволенности такие девушки были почти уникальны. Чета Плетнёвых показала себя превосходными воспитателями.
     Так же почтительно вёл себя и Виктор, но он был оживлён, разговорчив, весел и остроумен. Галантно вручил подарки Сергею, Катерине и Вале. Извинился перед Ярославом за то, что не приготовил ему подарка – не знал о том, что в семье его невесты присутствует гость.
     Вместе эта молодая красивая пара смотрелась просто великолепно. Оказавшись дома, Снежана первым делом облачилась в сарафан, расшитый узорами и символами. Виктор надел привезённую с собой традиционную славянскую рубаху. Выглядел он в ней очень хорошо, не смотря на то, что был сугубо городским современным человеком, далёким от древних традиций. У Ярослава о нём сложилось двойственное впечатление. В сопровождении хозяев парень обошёл поместье, внимательно слушал всё, что ему рассказывали, задавал вопросы. Но Ярославу казалось, что делает он это из элементарной вежливости. На самом деле жизнь на лоне природы Виктора вряд ли привлекала. Скорее наоборот. Ему с трудом удавалось скрывать досаду и раздражение от укусов немногочисленных в конце августа насекомых.
     Вскоре хозяйка позвала к столу. После застолья расположились в гостиной. Сергей задал вопрос Снежане и Виктору:
     - Ну и каковы ваши планы на ближайшее будущее? Поделитесь с нами.
     - Мои родители одобрили мой выбор, - охотно отозвался Виктор. – Они просто в восторге от будущей невестки. Так и сказали: Снежана – самая замечательная девушка на свете. А уж они-то в людях разбираются.
     Снежана взяла его за руку подвела к своим родителям. Молодые встали на колени перед старшими.
     - Папа, мама! – взволнованно сказала девушка. – Мы с Витей решили подать заявление в ЗАГС. Дайте нам своё благословение!
     Сергей и Катерина благословили молодых, подняли их с колен, обняли и расцеловали обоих.
     - Когда планируете подать заявление? – спросил Сергей.
     - Завтра утром, - ответил Виктор. – Практически сразу, как только вернёмся в Новосибирск.
     - Что?! – воскликнула Катерина растеряно. – Вы сегодня уже уезжаете? Но как же?..
     - Увы, сегодня. Вечерним поездом, - Виктор развёл руки в стороны, одновременно пожав плечами. – Ничего не поделаешь, Екатерина Васильевна – дела!
     - Да что же за дела такие? – она перевела взгляд на Снежану. – Дочка, неужели нельзя остаться ещё хотя бы на день? Я думала, что вы погостите у нас.
     Дочь подошла к матери, обняла её.
     - Прости, мама! В этот раз не получится. Но мы обязательно приедем на несколько дней. Правда, Витя?
     - Да-да, непременно приедем! – с готовностью отозвался Виктор. – А сегодня уж извините нас!
     - Ну что ж, коли надо ехать – значит, надо, - подытожил Сергей. – Раз такое дело, предлагаю срочно затопить баньку. Время у нас ещё есть.

     Париться в свеженатопленную баню с общего согласия первыми отправились мужчины. «Первый жар» был крут, но лёгок. Нахлеставшись вдоволь берёзовыми вениками, мужики выскакивали из бани и прыгали в уже довольно прохладную воду озерца. Потом они сидели в просторном предбаннике и пили квас.
     - Ну и как тебе, Витя, нравится здесь? – спросил Плетнев.
     - Очень нравится! – отозвался Виктор. – Красиво, просторно. А баня просто супер! Давно не испытывал такого релакса.
     - Ну, вот и ладненько! Я рад, что тебе понравилось. Значит, и другим тоже понравится.
     Виктор вопросительно взглянул на него.
     - Другим – это кому?
     - Я предлагаю отпраздновать свадьбу здесь, в поместье. Что скажешь?
     Молодой гость заметно замешкался.
     - Видите ли, Сергей Валентинович, мама с папой хотят арендовать ресторан. Чтобы всё было по высшему разряду. Как-никак свадьба единственного сына.
     - Сам-то ты какого мнения? – продолжал расспросы Сергей.
     - Я… согласен с родителями. Событие не рядовое. Надо, чтобы на всю жизнь запомнилось.
     По лицу Сергея пробежала едва заметная улыбка.
     - Но разве ресторан – не банально? Мало ли семей отмечают свадьбы в ресторанах? Другое дело на природе. Здесь свежий воздух и простор. Лес рядом. Устроим праздник в традиционном русском стиле. Такая свадьба действительно запомнится на всю жизнь. Подумай.
     Виктор натянуто улыбнулся.
     - Да, конечно. Однако… есть ещё одна причина отказаться. Собственно, это главная тема, на которую мне с вами необходимо переговорить с глазу на глаз.
     Сергей взглянул на него с любопытством.
     - Говори. Я слушаю.
     - Но… - Виктор оглянулся на Ярослава, - разговор сугубо конфиденциальный.
     - Не буду вам мешать, - сказал Ярослав, потянувшись к одежде. – Потерпите пару минут, и я оставлю вас наедине.
     Но Сергей имел другое мнение.
     - Останься, Слава! – попросил он, а потом уже Виктору: - У меня нет секретов от Ярослава Григорьевича. Считай, что он является моим доверенным лицом.
     Виктор какое-то время колебался, но потом решился.
     - Ну… как знаете. Дело вот в чём. Ко мне обратились очень серьёзные и влиятельные люди. Они хотят купить ваше поместье за очень большие деньги. Предупредили, что отказ не принимается.
     Ярослав в который раз подивился самообладанию Сергея. Вряд ли эти слова оставили его равнодушным. Но на лице не дрогнул ни один мускул. Он лишь спросил:
     - А ты, стало быть, выступаешь в качестве посредника?
     - Ну что вы, Сергей Валентинович! – воскликнул Виктор с обидой в голосе. – Посредники с любой сделки имеют хорошие проценты. Я же действую абсолютно бескорыстно. Исключительно в ваших интересах.
     - Угу, - Сергей задумчиво поскрёб бороду. – И сколько же они хотят мне предложить?
     Виктор подался к нему всем корпусом.
     - Десять миллионов рублей, - сказал он полушёпотом.
     Он внимательно наблюдал за выражением лица будущего тестя, ожидая его реакции. Но Плетнёв был верен своей манере реагировать на любые жизненные перипетии. Внешне он оставался совершенно спокойным и бесстрастным.
     - Десять миллионов, говоришь? – он с прищуром взглянул на жениха своей дочери. – Сам-то как считаешь, это хорошая цена?
     - Для этой глухомани – очень хорошая! – воскликнул Виктор. – Не спорю, дом у вас приличный. Да и другие постройки добротные. Вот эта баня, например. Но вряд ли вам ещё представится случай продать всё это за такую сумму. В лучшем случае – за пятую часть. Да и то, если повезёт.
     - Значит, своё поместье я при всём желании смог бы продать максимум за два миллиона. Так?
     - Думаю, что да.
     - А мне предлагают десять?
     - Да.
     - Почему?
     Виктор пожал плечами.
     - Разве это важно?
     - Для меня важно, - сказал Сергей. – Моё поместье оценили в десять миллионов. А в какую сумму можно оценить лес, озеро, птиц, чистый воздух, родниковую воду и душевную гармонию?
     Виктор загадочно улыбнулся.
     - Я вас понял! Скажу вам честно, Сергей Валентинович, десять миллионов – начальная цена. Мне сказали, что можно поторговаться до пяти миллионов сверху. Извините, что сразу не сказал. Но с меня взяли слово, что я не раскрою все карты сразу. А я своё слово привык держать. Но поскольку вы выразили сомнение, то я с чистой совестью называю вам окончательную цену – пятнадцать миллионов!
     Плетнев взглянул на Ярослава.
     - Слава, а ты что скажешь? Как мне поступить в данной ситуации?
     Ярослав пожал плечами.
     - Вряд ли тебе нужен мой совет. Ты сам всё уже решил.
     - Верно, - Сергей вновь обратился к Виктору. – А если я откажусь от сделки?
     Виктор перестал улыбаться.
     - А вот этого делать не советую. Я уже говорил, что это серьёзные люди, и отрицательный ответ они не примут. Не надо с ними ссориться.
     - А мы, выходит, люди несерьёзные – шалопаи и оболтусы.
     - Сергей Валентинович! – выразительно произнёс Виктор, начиная терять терпение. – Завтра я должен буду передать ваш ответ. Если он будет не тем, который ждут от вас, то вечером к вам нагрянут гости. И тогда вы можете горько пожалеть о своём отказе. Никто на свете вам не поможет. Поймите, от вашего решения зависит ваша судьба и судьба дорогих вам людей.
     Сергей хлопнул себя ладонями по коленям.
     - Хорошо, Виктор! Я тебя услышал.
     - Так что вы решили?
     - Пока ничего. Я не принимаю единоличных решений в вопросах, которые касаются всех. Обсудим эту тему на семейном совете, и тогда ты услышишь окончательное слово. Договорились?
     - Но вы же мужчина. Глава семьи. Возьмите на себя ответственность за своих близких! Неужели не можете настоять на своём мнении?
     Сергей задумчиво покачал головою.
     - Ты прав, Витя: я глава семьи и должен брать на себя ответственность. Я к этому готов. И на своём мнении настоять могу. Вот только не уверен, что моё мнение тебя устроит. Поэтому предлагаю выслушать остальных членов семьи. Согласен со мной?
     Виктор вместо ответа глубоко вздохнул. Он был сильно разочарован.

     * * *

     В кругу будущих родственников Виктор с убедительными интонациями и вескими аргументами объяснил, почему необходимо уступить желанию неведомого покупателя, что это единственный разумный и взаимовыгодный выход из сложившейся ситуации. Его выслушали, не перебивая – внимательно и, казалось, с олимпийским спокойствием. Когда он закончил перечислять доводы в пользу своей точки зрения, в доме на какое-то время воцарилась тишина. Виктор переводил вопросительный взгляд с одного лица на другое. Потом обратился к хозяйке:
     - Что скажете, Екатерина Васильевна?
     Она улыбнулась.
- Спасибо тебе, Витя, за беспокойство и заботу о нас! Мне не хочется тебя огорчать. Но эта земля – наша. Мы пустили в неё свои корни. Поэтому останемся здесь.
     - Боже мой! – воскликнул Виктор. – Вы что, не слышите меня? Да вас просто зароют в эту землю. И не в далёком абстрактном будущем, а уже завтра. Да включите вы, наконец, свой разум!
     - Витя, не надо так! – воскликнула Снежана. – Не груби моим родителям!
     Виктор с мольбой посмотрел на неё.
     - Снежаночка, милая! Ну, объясни ты им, что нет у них другого выхода. Твоим родным выпал счастливый билет, а они этого понять не хотят. Попробуй убедить их! Меня они не слышат.
     Она легонько покачала головой.
     - Нет, Витя, я их ни в чём убеждать не стану. Как решат, так и будет.
     Виктор схватился за голову.
     - Боже мой! Что вы за люди?! – он опять взглянул на невесту. – А ты что решила? Тоже останешься?
     Снежана робко обвела взглядом присутствующих и чуть слышно сказала:
     - Я поеду с тобой.
     Виктор облегчённо вздохнул.
     - Слава Богу! Я вызову такси. В вашем посёлке действует такая услуга?
     - Действует, – сказал Сергей. – Но в этом нет необходимости. Я отвезу вас на станцию.
     - Нет-нет! – запротестовал Виктор. – Не хочу обременять вас. Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы доберёмся.
     С мобильником в руке он вышел на крыльцо. Снежана медленно подошла к родителям. Они встали, шагнули навстречу ей.
     - Папа! Мама! – со слезами проговорила девушка. – Не сердитесь на Витю. Он хотел как лучше.
     Она обняла мать, потом прижалась к отцу.
    - Он хороший. Очень хороший. Простите меня за то, что уезжаю от вас. Но я не могу без него. Я его люблю. Понимаете?
     - Да, дочка, я всё понимаю, - говорил Сергей, гладя её волосы. – Ты взрослый человек и вправе сама решать свою судьбу. Это твой выбор, и я его уважаю.
     - Мне тревожно за вас.
     - Всё будет хорошо. Мало ли трудностей нам пришлось преодолеть? Всякое бывало. Но мы всё выдержали и не отступили. И на этот раз выстоим.
     - Будь счастлива, доченька! – сказала Катерина, едва сдерживая слёзы. – Однако, вам надо подкрепиться на дорогу. Сейчас накрою стол. Приглашай Виктора!
     Виктор долго отнекивался, уверял, что он не голоден. В конце концов удалось уговорить его сесть за стол. Но парень ел очень мало, лениво ковыряясь вилкой в тарелке. У него был такой вид, словно он обедал в обществе покойников.
     Спустя полчаса подъехало такси. Будущие молодожёны спешно попрощались и уехали. Остальные вернулись в дом. Долго сидели в полной тишине. Молчание нарушил Сергей.
     - Катюша, созвонись с сестрой. Объясни ей ситуацию. И начинайте с Валей собирать вещи. Завтра утром я отвезу вас на станцию.
     Катерина кивнула.
     - Да, конечно. Я позвоню Наташе, попрошу приютить Валю.
     Сергей резко взглянул на неё.
     - Валю? А тебя?
     - Я остаюсь, Серёжа. Пожалуйста, не спорь! – быстро проговорила она, видя, что он хочет возразить. – Я не оставлю тебя одного. Это наша земля! Моя земля! Я её нашла. Меня она вернула к жизни. И если мне суждено погибнуть, то пусть это случится здесь.
     Сергей задумался. Потом подошёл к жене, поцеловал её в лоб.
     - Это окончательное решение?
     - Да.
     Он опустился рядом с ней на колени, взял её ладони в свои.
     - Пусть будет так. Но не будем терять время. Звони Наташе.
     - Не надо звонить, - неожиданно сказала Валентина. – Я тоже никуда не поеду.
     - Что?! – в один голос воскликнули родители.
     - Я тоже остаюсь, - упрямо повторила девушка. – Эта земля и моя тоже. Может, вы забыли об этом?
     Сергей резко встал.
     - Сделаешь так, как я сказал!
     Впервые за время знакомства Ярослав услышал его резкий голос, увидел сердитое лицо. Но дочь неожиданно проявила твёрдость характера.
     - Папа, я всегда тебя слушалась. Но сейчас я поступлю так, как считаю правильным.
     Катерина встала, подошла к ним.
     - Дочка, прошу тебя, не спорь с отцом. Предстоит серьёзное испытание. Нам будет легче его преодолеть, если мы будем знать, что ты в безопасности.
     - Значит, вам так будет легче? – уцепилась за слова матери Валентина. – А мне? Мне будет легко осознавать, что я бросила вас в смертельной опасности? И как мне потом жить?
     Старшие удивлённо застыли, словно не узнавая свою дочь.
     - Доченька! – осторожно сказала Катерина. – Твоя сестра уехала, потому что перед ней открывается новая жизнь. Это вовсе не означает, что она предала нас. Вы молоды и должны думать о будущем.
     - Я не считаю Снежану предателем. Она имеет право на свою точку зрения. А я – на свою, - Валя вдруг ободряюще улыбнулась и сказала мягким, тёплым голосом: - Папа, мама, ну что вы, в самом деле! Всё будет хорошо. Отобьёмся! Это ведь наша земля, наше пространство. Оно живое – всё чувствует и понимает. Неужели оно не поможет нам?
     Они обнялись втроём. У Ярослав от этой сцены запершило в горле. После продолжительной немой сцены Сергей вспомнил о госте.
     - Теперь, Слава, надо придумать, как быть с тобою, - сказал он, подойдя к Ярославу. – Кажется, ты говорил, что у тебя с Машей складываются отношения?
     - Не могу сказать, что уже складываются, но, похоже, всё идёт к тому.
     - Ты упоминал о какой-то серьёзной помехе. Она преодолима?
     - Надеюсь на это.
     - Постарайся форсировать события. Времени у тебя практически не осталось. Здесь оставаться нельзя, а предложить взамен мне нечего. Я отвезу тебя в посёлок. Объяснишь Марии обстановку. Она поймёт.
     Ярослав немного подумал, потом сказал:
     - Пожалуй, мне и в самом деле надо побывать в Кудрявцево. Только отвозить меня туда не надо. Лучше ещё разок одолжи свой мопед. Я утром сгоняю в посёлок, повидаюсь с Машей – и обратно.
     - Мопед можешь взять в любое время, - сказал Сергей. – Но возвращаться не нужно. Возьми с собой деньги и вещи. Если с Марией не заладится, купишь билет до Новокузнецка и поедешь к родственникам. Другого выхода я не вижу.
     Ярославу казалось, что от волнения у него шевелятся волосы. Сейчас ему предстояло принять важное решение, касающееся жизни и смерти. Собственно, решение он уже принял, хотя душа трепетала в ожидании предстоящих событий.  Справившись с волнением, он сказал:
     - Сергей, я не собираюсь сбегать отсюда. Съезжу в посёлок и вернусь. Какой же я буду мужчина, если спасую там, где не дрогнули женщины?
     - Не говори чепухи! – повысил голос Плетнёв. – Мы будем защищать свою землю! А ты ради чего полезешь в пекло? Тебе это зачем? Подумай, стоит ли рисковать головой за чужие интересы.
     Глядя в его напряжённое, встревоженное лицо, Ярослав вдруг успокоился. Напряжение слетело с него словно по мановению волшебной палочки. Он улыбнулся и сказал:
     - Почему за чужие? Я буду защищать свои интересы: свою будущую землю, свой будущий дом, своё пространство. Всё честно и справедливо.
     С минуту они молча глядели друг другу в глаза. Потом Сергей шагнул к другу, крепко обнял.
     - Благодарю тебя, брат!
     Катя и Валя подошли и стояли рядом. Словно все они одинаково понимали и чувствовали, что сейчас происходит что-то невыразимо важное – в умах, душах, окружающем пространстве. Во всяком случае, так казалось Ярославу.
     - У тебя есть оружие? – спросил он хозяина.
     Сергей утвердительно кивнул.
     - Есть. Как раз на четверых. Катюша! – обратился он к жене. – Вы же с дочкой сегодня так и не сходили в парную. Баня, наверное, уже совсем остыла. Займитесь ею. К серьёзным событиям лучше подойти чистыми и свежими. А мы со Славой займёмся подготовкой.
     Женщины ушли. Сергей извлёк на свет божий из тайников имеющееся в его арсенале оружие: два ружья шестнадцатого калибра и два карабина.
     - Разрешение есть? – спросил Ярослав, указав на карабины.
     - Есть.
     Сергей помолчал минуту, потом заговорил твёрдым и спокойным голосом:
     - Слава, ты должен понимать, что дело нам предстоит смертельно опасное. Я не могу допустить, чтобы в нём участвовали мои жена и дочь. Сейчас у них эмоциональный всплеск. Когда эмоции спадут, я постараюсь убедить их не принимать участия. Пусть спрячутся в укромном месте. Возьмут ружья для надёжности. Тебя же ещё раз прошу хорошо подумать.
     - Я хорошо подумал, - Ярослав посмотрел другу в глаза. – Сергей, пойми и ты: для меня эта ситуация так же важна, как и для вас. Вы сделали осознанный выбор. У меня же и выбора нет. Выражаясь твоим языком, я действую по осознанной необходимости. Не будем терять время на споры.
     - Хорошо, - согласился Сергей.
     Он принёс чистый лист бумаги, набросал на нём план местности. Потом они вместе стали определяться с позицией каждого и последовательностью действий.

     Глава 6. За свою землю

     Мария удивлённо вышла ему навстречу.
     - Слава? Но зачем ты приехал сюда? Это опасно. Мы же договорились увидеться в магазине. Завтра моя смена.
     - Да, Маша, я помню. Но обстоятельства изменились, - он подошёл к Марии, взял за плечи. – Завтра может не получиться. А мне очень хотелось тебя увидеть.
     Она с тревогой смотрела на него.
     - Что-то случилось?
     Ярослав небрежно махнул рукой.
     - Так, пустые хлопоты. Ничего серьёзного.
     В глазах женщины мелькнуло недоверие. Но она не стала приставать с расспросами. Молча провела гостя в дом. Также молча они пили чай, время от времени поглядывая друг на друга. Но это молчание было лёгким, гармоничным, совсем не обременительным. Неожиданно Мария сказала:
     - А знаешь, Слава, правильно сделал, что сюда приехал. Не будем ни от кого прятаться. Так быстрее всё решится.
     - Да, - согласился он. – Всегда приходится на что-то решаться.
     Мария бросила на него смущённый взгляд.
     - Ты можешь остаться у меня до утра, если хочешь.
     - Спасибо, Маша, - сказал Ярослав. – Конечно же, я очень хочу остаться. Но… в другой раз. А сегодня я должен уехать. Хорошим людям нужна моя помощь. Не хочу их подвести.
     - Всё же что-то случилось, - в её лице опять появилась тревога.
     Он мягко взял её за руку.
     - Я тебе потом всё расскажу. Обещаю! А сейчас предлагаю прогуляться вдвоём по посёлку. Уж коли мы решили не прятаться, так пусть все видят нас вместе.

     Марию в Кудрявцево знали многие. Магазин «Неспящий» пользовался популярностью у местных жителей. По этой причине вышедшая на прогулку парочка привлекала к себе внимание окружающих. Видя смущение своей спутницы, Ярослав с горечью думал о том, что сегодня ему предстоит расстаться с этой женщиной – именно тогда, когда она приняла решение, сделала выбор. Но для него это ничего не меняло. Он уже сделал свой выбор.
     Сначала они просто бродили по улицам посёлка. Потом Мария стала знакомить гостя с местными достопримечательностями, которые, как ни странно, имелись и в этом небольшом населённом пункте.
     - Пора возвращаться, - сказал Ярослав, взглянув на часы.
     - Ещё есть время, - возразила Мария. – Что тебя беспокоит?
     - Боюсь, что моё транспортное средство опять подвергнется агрессивным действиям. Сегодня это крайне нежелательно.
     Она заметно заволновалась.
     - Ты прав, такое возможно. Но, пожалуйста, удели мне ещё несколько минут. Хочу зайти в магазин – уточнить график.
     Они не дошли до «Неспящего»  метров пятнадцать, как мимо них на скорости промчался новый «Ниссан-Патрол» и резко затормозил возле магазина. Из салона джипа вышел крепкий накачанный парень в тёмных очках. В это время с крыльца спускался мужчина лет шестидесяти.
     - Эй, мужик! – окликнул его парень. – Подскажи, как проехать до имения Плетнёвых.
     Мужчина бросил на него неприязненный взгляд.
     - Не знаю таких.
     - Ну, это те, которые на отшибе живут. Отшельники.
     - Я же сказал, что не знаю.
     - Ты, мужик, мозги не парь! Мне сказали, их тут все знают.
     Мужчина не ответил. Он спустился с крыльца и ушёл, не оборачиваясь. В это время Ярослав и Мария подошли к магазину. Из салона машины выбрались остальные братки. Не надо было быть ясновидящим, чтобы понять, что представляет собой эта компания. У Ярослава похолодело внутри. Он не ожидал, что головорезы появятся так скоро.
     - Зайду в магазин. Там наверняка знают, - сказал качок, который вышел из машины первым.
     - Постой! – окликнул его Ярослав. – Тебя Плетнёвы интересуют?
     Начавший уже подниматься по крыльцу парень вернулся.
     - Ну.
     - Я их знаю. Вам надо туда, - Ярослав указал рукой в сторону, противоположную той, где жила семья Плетнёвых.
     - А как проехать? Там одна дорога или несколько? Нам плутать некогда. Времени в обрез.
     - Как бы лучше объяснить… - Ярослав вопросительно взглянул на Марию.
     Она уже всё поняла. Первоначальное удивление сменилось испугом и тревогой. Стараясь совладать с волнением, женщина стала объяснять:
     - Проедете вот по этой улице до конца. Потом повернёте налево. На выезде из посёлка будет развилка. Езжайте по правой дороге в сторону леса. Дальше развилок не будет. Не заблудитесь.
     - Окей!
     Братки запрыгнули в машину и на скорости помчались по указанному маршруту, поднимая за собой пыль.
     - Слава, что всё это значит? – воскликнула Мария, уже не пряча своего страха.
     - Потом, Машенька, потом! Ты мне скажи, куда отправила этих громил?
     - В село Сосново.
     - Оно далеко отсюда?
     - Километров пятнадцать.
     - Значит, времени у нас в запасе не слишком много.
     Ярослав извлёк мобильник, сделал вызов. Длинные гудки звучали бесконечно долго. Наконец на вызов ответила Валентина.
     - Валя, быстро сообщи отцу, что боевики уже в посёлке, - почти закричал в телефон Ярослав. – Готовьтесь! Сейчас мы их отправили в противоположную сторону. Но скоро они это узнают и вернуться. Я постараюсь приехать раньше.
     Он отключил связь и обратился к Марии:
     - Маша, надо срочно вызвать такси. Ты знаешь номер телефона диспетчера?
     - Нет.
     - Жаль.
     Ярослав покрутил головой в надежде увидеть таксомотор. Увы, судьба не приготовила ему такого подарка.
     - Ладно, узнаю через справочную.
     Он начал нажимать кнопки на телефоне, но Мария его остановила.
     - Постой, Слава. Я найду машину.
     Теперь позвонила она.
     - Володя, срочно нужна машина. Да, дело серьёзное. Каждая секунда на счету. Мы находимся возле моего магазина. Хорошо! Ждём!
     Она спрятала телефон в сумочку. Предупреждая вопрос Ярослава, пояснила:
     - Я звонила нашему участковому, племяннику Николая. Он с минуты на минуту будет здесь.
     Не прошло и пяти минут, как к магазину на скорости подлетел ещё один джип – на этот раз старенький полицейский «УАЗик». Из салона выглянул участковый.
     - Что стряслось у вас?
     - Володенька, Ярославу нужно как можно быстрее попасть в поместье Плетнёвых. Помоги ему! – умоляющим голосом проговорила Мария.
     - Садитесь! – скомандовал участковый.
     Ярослав быстро расположился рядом с ним. Мария распахнула заднюю дверцу.
     - Тётя Маша, ты останешься, - сказал Владимир.
     - Володя, я с вами.
     - Останешься! – повысил голос он. – Не задерживай нас.
     Женщина захлопнула дверцу и отошла от машины. Джип круто развернулся и помчался в сторону поместья.
     - Рассказывайте, - распорядился Владимир, не отвлекаясь от дороги. – За время пути вы должны сообщить мне всю необходимую информацию.
     - Думаю, что вам это ни к чему, - сказал Ярослав. – Довезите меня до места, а там мы сами…
     Участковый бросил на него сердитый взгляд.
     - Вы слышали, что я сказал? Не тяните время!
     Дальнейшие пререкания были бессмысленны. Ярослав приступил к изложению сути дела. Концовка произвела на Владимира ошеломляющее впечатление. Он даже затормозил, останавливая машину.
     - Вы и женщин в это дело втянули? У вас что – мозги повыдуло.
     - Никого мы не втягивали, - с досадой сказал Ярослав. – Они сами отказались уезжать. Наотрез.
     - Отказались! – передразнил его участковый. – Ну ладно там – Катерина. Она не маленькая, понимает, что делает. А Валя? Девчонка ещё совсем! А вы её под пули!
     - Да не под пули! Спрячем где-нибудь.
     - Спрячут они… А сами? Долго продержитесь? – он бросил на Ярослав тяжёлый взгляд. – Ты когда-нибудь стрелял в людей?
     - Нет.
     - Уверен, что сможешь?
     - Не знаю, - признался Ярослав.
     - То-то! Но стрельнуть – полдела. Надо ещё суметь попасть. А у тебя от мандража руки трястись будут. Вояки хреновы!
     Ярослав нервно взглянул сквозь лобовое стекло.
     - У нас мало времени, - напомнил он.
     Владимир включил скорость, и вновь погнал джип по пыльной дороге, на ходу продолжая свою поучительную речь.
     - Зато у громил, которые едут сюда, руки не дрогнут. И вооружены они, скорее всего, не карабинами и охотничьими ружьями, а автоматами. Им пятнадцати минут хватит, чтобы разделаться с вами. Но даже если каким-то чудом вам удастся отбиться – вы же все пойдёте под суд. Неужели не понятно?
     - Понятно.
     - Так какого чёрта вы затеяли эту войну?
     - Войну мы не затевали, - возразил Ярослав. – Нам просто не оставили другого выбора. Вернее, им – Сергею и его семье. А по нынешней ситуации выходит, что и мне тоже.
     Владимир саркастически хмыкнул.
     - Так уж и не оставили? Да по твоим словам, им предложили роскошный вариант. О такой сделке можно только мечтать. Не понимаю, что им ещё нужно было?
     - Я сначала тоже не понимал.
     - А теперь понимаешь?
     - Понимаю.
     - Может быть, мне объяснишь?
     - Попробую. Хотя, боюсь, будет непросто. Современному человеку сложно это принять. Мы оторвались от корней. Живём словно перекати-поле. У Плетнёвых другая психология. Они живут в соответствии с древними славянскими традициями. Для них земля – не просто территория с постройками. Она живая. Они пустили в неё свои корни и готовы за эту землю драться насмерть. Это совсем другой мир.
     Владимир качнул головой, словно соглашаясь.
     - Я понимаю. Приходилось по долгу службы бывать в психиатрической лечебнице. Вот там реально другой мир.
     Ярослав не ответил. Да и времени на дальнейшие разговоры уже не оставалось. «УАЗик» въехал на территорию поместья.

     * * *

     Семья Плетнёвых ждала Ярослава в полной боевой готовности. Появление «УАЗика» с синей полосой на боку и надписью «полиция» привело их в замешательство. Когда из салона джипа одновременно с Ярославом выбрался местный участковый в полицейской форме, Сергей настороженно подошёл к ним. Женщины оставались на расстоянии.
     - В общем, так, Сергей Валентинович, - сходу начал Владимир. – Я в курсе ваших дел. Принимаю командование на себя. На споры и обсуждения времени нет. Поэтому сейчас делаем так: я говорю, вы слушаете. Зовите сюда женщин.
     Катерина и Валентина подошли к ним.
     - Итак, в бой идут одни мужчины, - объявил участковый. – Женщины уходят в лес и там прячутся до окончания разборок.
     - Я остаюсь с вами, - категорично заявила Валентина.
     - Дочка! – обратилась к ней Катерина. – Не надо упрямиться. Папа всё нам объяснил. У нас каждая минута на счету.
     - Так давайте говорить о деле.
     Участковый инспектор внимательно посмотрел на девушку и, видимо, сделал определённые выводы. Не тратя времени на препирательства, он спросил:
     - У вас есть бинокль и видеокамера?
     Получив утвердительный ответ, он продолжил:
     - На подступах к вашей территории я приглядел удобное для встречи гостей место. Рельеф местности там отвечает нашим требованиям. Действовать будем следующим образом. Сергей Валентинович и Ярослав Григорьевич с карабинами расположатся по обеим сторонам дороги. Немного в стороне затаятся женщины с охотничьими ружьями. С момента появления боевиков Валя начнёт снимать события на камеру. Видеозапись нам может пригодиться, если дело закончится судом. Екатерина Васильевна будет по рации поддерживать с нами связь и контролировать обстановку. Расположение каждого участника покажу на месте.
     Дальнейшие указания были таковы. Свой «УАЗик» на дороге участковый поставит так, чтобы его невозможно было объехать. Сам займёт позицию, с которой будет удобно в бинокль наблюдать за появлением гостей. При приближении боевиков к месту засады, Владимир выйдет к ним навстречу, заставит выйти их из машины и попытается решить вопрос мирным путём. Сергей и Ярослав должны быть готовы в любой момент начать стрельбу на поражение, но только тогда, когда против участкового братки начнут предпринимать смертельно опасные действия. Женщинам вступать в перестрелку категорически запрещалось. Исключение составлял тот случай, когда опасность будет грозить непосредственно им самим.
     Закончив инструктаж, загрузили в «УАЗ» оружие и прочий реквизит, заняли в нём места и направились к месту дислокации. Владимир указал каждому его расположение. Рации распределили следующим образом: мужчинам – каждому по одной, женщинам – одну на двоих.
     Прежде чем занять отведённую позицию, крепко обнялись. Подмигнув Ярославу, Сергей вдруг сказал:
     - А ведь нам, Слава, нужно всего лишь день простоять да ночь продержаться. Завтра начнётся новая жизнь.
     Ярослав удивлённо взглянул на него.
     - Я не вполне понимаю. Объясни.
     Сергей улыбнулся.
     - Помнишь девушку Юлю в поезде? Она сказала, что тёмная эпоха закончится ровно через два месяца. Сегодня двадцать пятое августа – последний день Кали-Юги.
     - Да, действительно.
     Эта по-детски несерьёзная информация неожиданно тронула Ярослава до глубины души.
     - По местам! – скомандовал Владимир. – Сидеть тихо и ждать моих указаний.
     Ярослав занял свою позицию. От нервного напряжения кровь в голове монотонно стучала, словно старинные часы-ходики. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Но очень скоро в рации прозвучало:
     «А вот и наши друзья пожаловали. Джип «Нисан-Патрол». Приготовить оружие к бою!».
     Ярослав передёрнул затвор, загоняя патрон в патронник, направил ствол карабина в сторону дороги и стал ждать. Вдруг из рации послышался сердитый голос участкового:
     «Чёрт возьми! Это ещё что такое? Откуда здесь посторонние?».
     «Что случилось?», - это уже голос Сергея.
     «Какой-то старик. Он идёт по дороге навстречу джипу. Очень близко от нас. Идёт прямо на машину. Кажется, хочет её остановить. Что делать будем?».
     На короткое время повисла пауза. Затем Ярослав услышал голос Катерины:
     «Скажите, Владимир: у дедушки белая одежда, длинная седая борода и длинные седые волосы, прихваченные деревянным ободком? А в правой руке посох?».
     «Да, всё верно. Вы его знаете?».
     «Знаю. Теперь послушайте меня. Ничего не предпринимайте. Просто подождите немного. Дедушка пришёл нам на помощь».
     «На помощь?! – прозвучал в рации насмешливый голос. – Что же он их – посохом всех побьёт? Да они его просто прихлопнут. Или, в лучшем случае, вышвырнут с дороги».
     «Потерпите совсем немного, - не отступала Катерина. – Доверьтесь мне!».
     Опять короткая пауза.
     «Ну, … хорошо. Подождём немного, - согласился Владимир. – Что нам ещё остаётся?».
     На этот раз молчание длилось бесконечно долго. Ярославу не терпелось спросить, что же происходит там, не слишком далеко отсюда. Нервное напряжение нарастало с каждой минутой. Но он не решался. Да и другие тоже терпеливо ждали, не задавая вопросов.
     «Кажется, у них что-то случилось с машиной», - послышалось в рации, после чего опять наступила долгая пауза.
     А потом прозвучал уже хорошо знакомый, но непривычно растерянный голос участкового инспектора:
     «Ничего не понимаю!.. Они развернулись и поехали в обратную сторону…».
     «А дедушка?», - спросила Катерина.
     «Я его не вижу. Словно исчез, - Владимир немного помолчал, после чего сказал: - Оставайтесь на местах. Я съезжу на разведку».
     Вскоре он появился в поле зрения. Запрыгнув на водительское место, Владимир погнал машину в сторону посёлка. Спустя десять-двенадцать томительных минут он вернулся обратно и объявил:
     «Всё, ребята, отбой! Выходим к машине!».
     Веселов и остальные вышли на дорогу. Инспектор стоял возле «УАЗика», прислоняясь спиной к корпусу машины. На немой вопрос остальных сказал, недоумённо пожимая плечами:
     - Странно всё это. Там дорога вся изрыта колёсами. Как будто их машина провалилась в грунт. Боюсь, что не смогу проехать. Вы мне одолжите лопату? – спросил он Сергея.
     - Да, конечно! – охотно отозвался Плетнёв. – Но это потом. А сейчас наши дамы накроют в доме стол, и мы дружно отпразднуем окончание тёмной эпохи.
     Владимир развёл руками.
     - Спасибо, но мне пора на службу.
     - Служба подождёт.
     - И я прошу вас остаться, - сказала Катерина. – В трудную минуту вы были с нами. Значит, и праздник без вас не будет полноценным праздником.
     - Но вы же понимаете, что я на работе. У меня могут быть неприятности. Я и так нарушил приказ. Начальство распорядилось весь день быть на месте и никуда не отлучаться. Вроде, какие-то мероприятия намечались.
     - Ты сегодня не испугался куда более серьёзных неприятностей, - сказал своё слово Ярослав. – Неужели гнев начальства может тебя напугать?
     Валентина тронула Владимира за рукав.
     - Пожалуйста, останьтесь! – она заглянула ему в глаза и улыбнулась.
     Это и решило исход дела. Владимир беспечно махнул рукой.
     - Действительно, чего это я? По сравнению с тем, что могло произойти – о каких ещё неприятностях может быть речь? Решено: едем отмечать … что там у нас сегодня закончилось? Прошу всех в машину!
     Сидя рядом с водителем, Ярослав с удивлением заметил, что абсолютно не испытывает волнений по поводу будущего. Казалось бы, чему радоваться? Отступившие сегодня бандиты могут вернуться в любой другой день. Или даже сегодня. Где гарантия, что всё позади? Но в душе почему-то не было ни малейшей тревоги. Напротив, на душе было светло, радостно, празднично. А может быть, и в самом деле жестокая, мрачная, тёмная эпоха осталась в прошлом?

     Вместо эпилога

     Внушительных размеров джип мчался по центральной улице посёлка. Сидящий рядом с водителем крепыш по кличке Лемех внимательно смотрел по сторонам. Потом бросил водителю:
     - Сбавь скорость. Десять минут покатаемся по посёлку. Может, увидим тех тварей, которые нас обманули. Я их инвалидами сделаю.
     На заднем сидении располагались Китель, Метла и верзила по прозвищу База.
     - Брось, Лемех, хренью заниматься, - сказал Китель. – Нефиг светиться тут. Где ты их найдёшь? Надо дело делать. Мы и так время зря потеряли.
     - Рот закрой, деловой! – осадил его Лемех, кипя от злости. – Твоё мнение мне чуть ниже пояса, - он опять обратился к водиле: - Давай, Клык, покрутись по улицам. Заодно народ поспрашиваем, в какую сторону ехать.
     Клык начал методично прочёсывать улицы. На одной из них Лемех приказал остановиться. Он выскочил из машины и подошёл к стоявшему у калитки парню.
     - Слышь, ты! Знаешь, где живут Плетнёвы?
     Парень задумался.
     - Это кто?
     - Ну, которые отшельники.
     - А-а, понял, - парень заулыбался. – Они в старинных одеждах ходят.
     - Ну да. Так знаешь или нет?
     - Да вроде знаю, - парень указал рукой. – Вон в ту сторону езжайте.
     Лемех оценивающе взгляну на него, потом приказал:
     - Садись в машину. Покажешь дорогу.
     - А чего её показывать? Там за посёлком всего одна дорога.
     Лемех схватил его за ворот, потащил к машине.
     - Садись, я сказал!
     Из салона выглянул База.
     - Кончай, Лем! Машина полная. Куда мы его посадим? Отпусти пацана.
     Лемех подумал и отпустил парня, пригрозив напоследок:
     - Смотри, сучонок! Если наврал – найду и прикончу.
     Он вернулся в салон, и машина покатила дальше.
     - Ты, Санёк, успокойся, - миролюбиво сказал Метла. – Сгоряча мы только народ распугаем. Давай я побазарю с людьми. Если пять человек укажут в одну и ту же сторону, то можно смело ехать.
     - Ладно, - согласился Лемех.
     Он ещё кипел, но уже не так бурно. Они ещё проехались по улицам. Метла спрашивал жителей, и все они показывали в одном направлении. Последнего из них, беззубого старика, он спросил:
     - А почему в той стороне всего одна дорога? Разве там нет деревень?
     - Нет, - ответил старик, шамкая. – Места там болотистые. Какой дурак станет селиться?
     - Ну а эти, Плетнёвы, поселились же.
     - А, энти! – дед махнул рукой. – У энтих всё не так, как у других.
     Посчитав разговор оконченным, старик повернулся и ушёл во двор. Метла забрался в машину.
     - Всё, братва, можно ехать.
     - Ещё будем по улицам кататься? – спросил Лемеха Клык.
     - Нет, не стоит. Погнали дело делать! – распорядился тот.
     Клык врубил скорость, и массивный джип лихо помчался по узкой улочке, заставляя случайных прохожих выскакивать едва ли не из-под самых колёс. Они скоро достигли окраины посёлка. Дорога там была действительно одна.
     - Слушай, Лем! – осторожно заговорил Китель. – А мы реально на ментов не нарвёмся?
     - Не бзди! – резко ответил Лемех, но, посчитав, что перегибает палку, дальше заговорил уже спокойным тоном: - Всё будет нормалёк. Гарантирую. Ментов на сегодня нейтрализовали. Устроили им сдачу каких-то там нормативов. На весь посёлок остался один участковый.
     Дорога стремительно бежала под колёса. Спустя считанные минуты машина уже въезжала в лес. Там Лемех приказал остановиться. Братки выскочили из джипа, достали из тайника автоматы, передёрнули затворы и поставили оружие на предохранители. Затем вернулись в салон, положив короткоствольные автоматы с откидными прикладами на колени. Особого волнения никто не испытывал. В первый раз, что ли? Обычная работа.
     - Слышь, Лем! – окликнул шефа Метла. – У Плетнёвых, говорят, дочки – красавицы.
     - С ними сейчас только младшая, - сказал Лемех.
     - А мне одной хватит.
     Лемех повернулся к нему, чтобы ответить, но в это время Клык ударил по тормозам. Всех бросило вперёд.
     - Ты чего, мать твою?! – заорал вожак. – У меня шейные позвонки хрустнули.
     - Да, не знаю… Какой-то дед… - пробормотал водила. – Мелькнул перед самым носом.
     Лемех пристально взглянул на него.
     - Останови!
     Машина остановилась. Братки выбрались на дорогу, оглядываясь по сторонам.
     - Ну и где твой дед? – спросил Лемех, грозно надвигаясь на Клыка.
     Тот пожал плечами.
     - Чёрт его знает! Говорю – мелькнул перед носом. Может, в лес сквозанул?
     - Ты что, опять начал травкой баловаться?
     - Нет, в завязке я, - ответил Клык и, чувствуя на себе недоверчивый взгляд, сказал с вызовом: - Ну чё ты?! Говорю, завязал. Гадом буду!
     Лемех ещё с полминуты посверлил его взглядом.
     - Ладно, поехали.
     Парни опять заняли свои места. Ехали молча. Незначительное происшествие странным образом испортила всем настроение. Вскоре Клык вновь сбавил скорость. Предупреждая вопросы, кивнул головой вперёд.
     - Вон, посмотрите. Или у меня опять глюки?
     Навстречу машине шёл седовласый старец в старинной одежде и с посохом в руке. Он неспешно шагал посередине дороги, словно не замечая движущийся на него джип. Клык плавно притормаживал и, наконец, остановил машину, едва не задев старика. Лемех выглянул в боковое окно.
     - Ты чего дед – ослеп совсем?
     Старик спокойно взглянул ему в глаза.
     - Я-то? Зрячий.
     - Так чего прёшь под машину?
     - Так ведь и вы, чай, не слепые. Видите, что человек идёт.
     - Мы тебя сейчас по дороге раскатаем, - пригрозил Лемех.
     Но угроза прозвучала не слишком убедительно. Что-то в этом старике напрягало его, не позволяло дать волю буйному нраву.
     - Раскатаете, говоришь? – спросил старец. – Ну-ну. Дело нехитрое. А каков в этом резон?
     - Но ты же прёшься по самой середине. В сторону отойти не можешь?
     - Правильно говоришь – не могу. Если бы я отошёл, вы бы мимо проехали. Разговора у нас не получилось бы.
     Лемех напрягся. Ему почему-то становилось не по себе. Но он не хотел показывать своё замешательство, поэтому произнёс развязным тоном:
     - Не понял! Ты чего несёшь, дед?
     Старик опять окатил его взглядом синих глаз.
     - Что же ты, молодец, со мной через окошко беседу ведёшь? Выйди, тогда и потолкуем. Негоже молодому сидеть, когда рядом старый стоит.
     Лемех с ироничной гримасой обернулся к своим дружкам. Но из машины вышел.
     - Давай быстрее, старый! У нас мало времени.
     - Времени у вас действительно мало, - согласился дед. – Болото – оно ведь быстро засасывает. Не успеешь оглянуться, а уже по горло в трясине.
     Внутри у Лемеха стало расти раздражение. В словах старика он уловил иносказательный смысл, и это его слегка взбесило. Он уже злился на себя за то, что сам заморочил себе мозги – придумал, будто от старика исходит некая сила. Уже не церемонясь, он прикрикнул:
     - Слушай, дед, ты меня достал! Говори конкретно. Что ты имеешь в виду? О каком болоте базаришь?
     - О том, которое у тебя под ногами, - спокойно ответил старик.
     - Так ты об этой дороге? Но здесь поблизости живёт семейка, которая по ней регулярно проезжает. И ещё ни разу не увязла. Почему мы должны увязнуть?
     - Машина у вас тяжёлая. Разве вас не предупредили, что здесь болотистая местность?
     Давно пора было вышвырнуть этого деда с дороги и ехать дальше. Но Лемех завёлся. Словно неведомый зловредный дух втягивал его в этот бессмысленный спор. Остальные братки сидели в машине и молча слушали.
     - Да, я знаю, что вокруг болотистая местность, - раздражённо говорил Лемех. – Но только не на этом участке. Не парь мне мозги, старый чёрт! «Машина у вас тяжёлая»! – передразнил он. – Да по этой дороге скоро пойдут тяжёлые грузовики. Понял?!
     Он впился в старика свирепым взглядом. Но тот лишь сказал:
     - Не услышал ты меня.
     - Я тебя слишком долго слушал, - прорычал Лемех. – А теперь сделай так, чтобы я через минуту навсегда забыл о тебе.
     Старик наклонил голову.
     - Ну что же, прощайте, добры молодцы! А уж будете вы меня помнить или нет – время покажет.
     Он обошёл джип и продолжил свой путь. Лемех занял своё место в машине, гневно дыша.
     - Поехали! – рявкнул он водителю, но тут же изменил своё решение. – Нет, постой. Китель! – окликнул он.
     - Что?
     - Догони старика. Притащи его сюда. Я из него душу вытрясу.
     Китель выпрыгнул из салона и побежал по дороге вслед за дедом. Он отсутствовал не менее восьми минут и, в конце концов, вернулся один.
     - В чём дело?! – заорал Лемех. – Где старик?
     Китель сконфуженно пожал плечами.
     - Чёрт его знает! Как в воду канул. Я там все кусты облазил.
     Лемех тяжело перевёл дух. Потом прижался затылком к подголовнику и закрыл глаза.
     - Поехали.
     Водитель резво рванул с места. Но очень скоро джип стал постепенно замедлять ход. Не дожидаясь очередного наезда, Клык пояснил:
     - Машина не тянет. Не пойму, в чём дело.
     - Ты ручник до конца отпустил? – спросил База.
     - До конца.
     - Может, зацепили что-нибудь? – предположил Метла.
     Лемех взглянул на водителя.
     - Иди, проверь, - распорядился он.
     Клык выбрался из-за руля и приступил к осмотру.
     - У нас колёса вязнут, - сообщил он.
     - Что?! – чуть ли не хором воскликнули остальные братки.
     Они один за другим выскочили из машины. И тут же ощутили, что дорога под ногами зыбкая как холодец. С машиной дело обстояло ещё хуже. Она погрузилась в грязь почти по самые ступицы и, казалось, продолжала утопать в этой каше.
     - Разворачивай машину! – крикнул Лемех водителю.
     Клык забрался на водительское место и стал разворачиваться, подавая машину назад, но закончить манёвр не успел – тяжёлый джип сел на днище.
     Братва заметно занервничала. Глядя на их суету, Лемех неожиданно для себя самого успокоился.
     - Разматывайте трос, - приказал он своим подручным. – Будем лебёдкой вытягиваться.
     А сам стал делать видеозапись на сотовый телефон. Суровое начальство ничего не принимало на веру. Требовалось запастись доказательствами.
     Спустя десяток минут они ехали в обратную сторону. Все понуро молчали. И лишь когда въехали в посёлок, База спросил своего главаря:
     - Что будем делать дальше?
     - А что ты можешь предложить? – ответил тот вопросом на вопрос.
     База промолчал. Лемех задумался на пару минут, после чего объявил, обращаясь ко всем:
     – Всё, братва! Возвращаемся. Вы же сами видели, там настоящее болото. Пусть начальство ищет другой выход. Нас это не касается. Мы люди маленькие.
     Разговор со стариком никак не выходил у него из головы.

     Май 2014 г. – сентябрь 2015 г.