Волшебный ключ Нострадамуса

В настоящее время книги пророчеств Нострадамуса представляют из себя нагромождение множества перемешанных хаотично, и не связанных между собой четверостиший и обрывков фраз, при прочтении которых можно истолковать их как угодно, чем собственно на протяжении нескольких веков и занимаются тысячи исследователей по всему миру. Я выбрал иной путь, исходя из предположения, что всё гениальное просто, я взял книгу "Центурии Нострадамуса" и отыскал связи между разбросанными по всей книге четверостишиями. В итоге получилось несколько десятков полноценных, достаточно ясных для понимания стихотворных произведений. Ниже, приведена небольшая часть этих пророчеств, повествующих о событиях из прошлого нескольких европейских государств.

 Октябрьская революция в России

 В октябре вспыхнет великая революция, которую многие сочтут самой грозной из всех, когда - либо существовавших. Жизнь на земле перестанет развиваться свободно и погрузится в великую мглу. А весной и после неё произойдут грандиозные перемены, падения королевств и великие землетрясения; и всё это сопряжено с возникновением нового Вавилона, мерзкой проституцией, отвратительной духовной опустошённостью, и это продлится 73 года и 7 месяцев.

 Я вижу, как рушатся царские троны,
 Когда их сметает людской ураган,
 Республику сделает хуже короны
 И белых и красных жестокий обман.

 Гриффон будет править Восточной Европой,
 Где белых и красных пьянят грабежи,
 Весь Север глядится в духовную пропасть,
 Второй Вавилон любит ритмы машин.

 Славянский народ под ненастливым знаком,
 Их тюрьмы и песни царям их не впрок,
 На смену придёт как священный оракул,
 Схоласт и догматик и ложный пророк.

 Догматиком создана новая вера.
 Все зрелища славят великий обман.
 Зверей благородною меркою мерят,
 И зло как добро преподносится нам.

 Изгнанник, прославивший ненависть к трону,
 Вернулся, чтоб власть захватить над страной.
 Пускай колесницы крови не затонут:
 Топтал Ипполитов расцвет роковой.

 Он власть захватил, как поборник свободы,
 Народ обольщённый его поддержал,
 Но рухнули им возведённые своды,
 И в прах превратился былой идеал.

 Предвижу во всём перемены крутые,
 Деревня и град вместо воли - в цепях.
 В изгнанье ценивший иные святыни,
 Народы и страны низринуты в страх.

 Мне горько сказать, что жестокие эры
 Опять завладеют мятежной землёй,
 И рабская будет царить атмосфера
 Под маской любви и свободы большой.

 Злой людям придётся дышать атмосферой,
 Раз деспот возглавит кровавый совет,
 Когда переменит законы и эры,
 Двух яростных бунтов мятущийся свет.

 Наступят жестокие годы лишений,
 И воск будет стоить дешевле, чем мёд.
 Монахи и пастыри - жертвы гонений,
 И ветер безбожные песни поёт.

 Нет святости больше в соборах и храмах,
 И попраны будут заветы Христа.
 И с грудою старого, ржавого хлама
 Смешается правды былой чистота.

 Прольётся в восстаниях кровь духовенства,
 Кощунства грозят затопить города
 Развалины храмов как вестники бедствий,
 Но истинный свет не умрёт никогда.

 Эпоха наденет нам новое платье:
 Стал век революции веком машин!
 В тени эшафота все люди есть братья,
 Обман на процессах нас будет страшить.

 Метели, дожди, мятежи на арктическом поле,
 Где люди становятся хуже зверей,
 В тюрьму превращается прежняя воля,
 Анафеме предан закон "не убей".


 Император Николай II

 Пресечь собираясь гражданскую битву,
 Монарх сбросил с плеч свой оборванный плащ,
 Был жалок сменивший мечи на молитву,
 Смещён мятежами был раб неудач.

 Проекты реформ составлялись напрасно,
 Раз голову слову снёс переворот.
 Смещённый монарх пред судьбою опасной,
 Ворота дворца бурей крутит и рвёт.

 То будет ему испытаньем для власти -
 Вершителю славы и многих побед.
 Три ночи терпел этот родственник счастья
 И в Библии видит спасенье от бед.

 Звезда восходящего скоро погаснет,
 И был не у власти безвольный монарх.
 Взял верх созидатель несбыточных басен:
 Парадом командуют хитрость и страх.

 Я знаю: монарх наконец пожалеет,
 Что прежде щадил он врага своего,
 Врага устраняют жестокой идеей,
 Казнив всю родню и всех близких его.


 Иосиф Сталин

 Внезапно скончается крупный правитель,
 Весь мир поразивший размахом реформ.
 Но будет преступным его заместитель,
 Неистовый враг всех традиций и норм.

 Мне страшен неведомый третий правитель,
 Загадочной, варварской, снежной страны,
 Его же соратники им же убиты,
 И старость его только ад охранит.

 Разрушены школы республик свободных,
 Тиран отменяет нежёсткую власть.
 Германцу, испанцу, Италии грозы пригодны,
 От дерзких оружий всё может пропасть.


 Адольф Гитлер

 Суровый правитель появится в мире,
 И в тине погрязнет ладья рыбака.
 Ведь войн не унять самым ласковым лирам,
 И быть деспотизму в грядущих веках.

 Жестокие звёзды сойдутся для встречи,
 К величью могучий придёт властелин,
 Убийца безвинных, он бесчеловечен,
 Рейн с Эксом под гнётом безумных годин.

 Он станет живым воплощеньем террора
 И более дерзким, чем сам Ганнибал.
 Ничто не сравнится с кровавым позором
 Деяний, каких ещё мир не встречал.

 Воспрянет фанатик идеи кровавой.
 Ко Льву жмётся Солнце над грешной землёй.
 Будь проклята эта вселенская слава,
 Омытая жертвенной кровью людской.

 Вождь хочет увидеть германским вассалом
 Брабант вместе с Фландрией, Кант и Бруджес,
 Но он был враждебным разбит идеалом:
 Кавказец взял Вену и замки окрест.

 Богатство и земли своим обещая,
 Увяз этот демон по горло в крови,
 Два сильных великий союз заключают,
 Желая вампира совсем затравить.

 Откажется немец от веры Христовой,
 К языческим жизнь повернёт временам,
 Душа его будет в темнице суровой,
 И он за жестокость поплатится сам.


 Германия

 Взойдёт деспотизм философии новой,
 Предтеча германской атаки на мир,
 Крамольные мысли и смелое слово
 Фанатики гнева хотят усмирить.

 Костры пожирают ценнейшие книги,
 Туз в буром мундире средь чёрных знамён,
 И мысль и свет жернова сотрут мигом,
 Но сыщутся зёрна для лучших времён.

 В Германии будут великие сдвиги.
 Открыт для Востока огромный простор,
 И варвар, задумавший новое иго,
 Над миром кровавое знамя простёр.

 Германия станет могучей и сильной,
 Её укрепляет троянская кровь,
 Народы с Востока смешались бы с глиной,
 Но мощь из возмездья рождается вновь.

 Империя крепнет в невиданном взлёте,
 Но сила её всё равно отомрёт.
 Могущество в злобе своей задохнётся,
 Держава зверей долгий век не живёт.

 Ты было свидетелем битв Ганнибала,
 О озеро! Где же коварный де Пол?
 Скольких убиенных на дно твоё канут,
 И яростный немец в атаку пошёл.

 Столетья! Чертите на траурной карте
 Германию, Рейн, и Неаполь и Понс.
 Когорты смертей дорвалися до старта,
 Повсюду руины, мир горем зарос.

 Военных уловок окажется мало,
 Страна выбирает разбойничий путь,
 Здесь древнее варварство новью считали,
 И протестанизм тут может вздохнуть.

 Железный паук любит берег Дуная,
 Где немцы из пленных готовят рабов,
 Их родина груды рублей золотых потеряет,
 Возмездье ведя из глубоких снегов.

 Убить половину! Другие зачахнут.
 Семь тысяч несчастных томятся в плену.
 Крепитесь, огарки! Надеждой запахло.
 Как жаль, что пятнадцать в могилу сойдут.

 Весь воздух рад серой и ласковой птице,
 Что ветку от пальмы держала в когтях...
 Большая война наконец прекратится,
 Хоть умер ведущий народы сквозь страх.

 Ей дважды взлететь - дважды встретить паденье,
 Ни Запад её не принял, ни Восток,
 Германию предала страсть к разрушеньям,
 Страна получила жестокий урок.


 Россия . Новые времена.

 В борьбе на верхах много злобы и споров,
 Кого ж вознесёт новый переворот?
 Разрушены семьи жестоким террором,
 Раз красного красный возьмёт в оборот.

 Что ж! Всё хорошо под Луной и под Солнцем,
 Руины как остов гнилых кораблей.
 Пусть небо скорее к реформам пробьётся,
 Седьмую скалу рушит дерзость идей.

 Растут в городах вавилонские башни.
 На стены их брызжет народная кровь,
 И весь небосвод будет гневом окрашен,
 Чума с грабежами появится вновь.

 Иная династия будет в России,
 Страна за свободу свою восстаёт,
 Народ, став от горя единым Мессией,
 К расцвету и славе всё царство ведёт.


 Наука

 Наука! Терпи переходное время!
 Как зверь, начинает семнадцатый век.
 Цвет серый и чёрный на крыльях из ангельских перьев,
 И церковь суровый ведёт человек.

 Разруха и смерть оседлают науку.
 Вся жизнь потеряет и ценность и смысл,
 А Лангр и Оттон ждут и стужа и муки,
 От войн и Шелон не поднимется ввысь.

 Не ценятся больше науки и знанья,
 Их топчет духовно убогий король,
 В изгнанье без средств знатоки мирозданья,
 Учёным доверили жалкую роль.

 Наука и мысль нам дарованы Богом,
 Но будут объявлены тяжким грехом,
 Фанатик и деспот духовно убоги,
 Раз гении заживо вспыхнут костром.

 Познанье учёных под гнётом запретов,
 Раз зависть невежд обольстит короля,
 Но правдой наложница и королева согреты,
 И обе науке цвести повелят.

 Атомная бомба

 Не бойтесь пока что загадочной глины,
 Насквозь пропитавшей сырую скалу,
 Оттуда, из бездны, и вырвут актиний,
 Как зверя, вручённого новому злу.

 Нет рук и нет ног, только хищные зубы
 У страшного шара, что грозен, как чёрт,
 Кого он с изменником вместе погубит?
 Луна осветит покидаемый порт.

 Расплавленным золотом светится небо,
 Чудесный огонь стал убийцей людей,
 В открытьях есть зло без духовного хлеба,
 Изгнанье и смерть появились везде.

 Сатурн, как и Марс, накалились недаром,
 Раз войны жгут местность секретным огнём,
 Искусственный ветер, заправленный жаром,
 Сменяется диском с холодным дождём.


 Французская революция

 Год  этот будет мирный, без затмений. Начало же этого года будет омрачено такими жестокими гонениями на христианскую церковь, каких даже в Африке не наблюдалось. И это произойдёт в 1792 году. А ведь в этих годах каждый будет усматривать предшествие обновлённой эры.

 Настанут эпохи великих волнений,
 Народ и довольство сгорят в мятежах,
 Не сбился ль с пути возродивший нас гений?
 Я - друг твой, о, Франция! Мне ли тебе угрожать?

 Конец его судьбы трёхсот переменит,
 И месяцев двадцать пылает костёр,
 Низложен король, но король - не изменник,
 С обмана начнётся кровавый террор.

 Республика держит кровавое знамя,
 Как праздник встречая уход короля,
 Но только погаснет мятежное пламя,
 И смерть эшафотов увидит земля.

 Всю Францию ждут перемены крутые,
 Событья летят на бунтарских конях.
 Мятеж учреждает законы иные,
 В Париже, в Руане господствует страх.

 Блуа не желает кровавой дороги,
 Париж станет центром великих убийств,
 В Ажане, Труа и Лангезах угрюмо жить многим,
 Зато Орлеан ценит прежнюю жизнь.

 Поверь, что раздоры начнутся в Марселе,
 Бьёт дикое пламя из новых идей.
 Над миром мятежные гимны летели,
 И всё человечество гибнет везде.

 Трибуны, мятеж и война жизнь изранят,
 Иллюзии скроют великий обман,
 Зов труб у Шато смешан с грубою бранью,
 И сходит на землю преступная тьма.

 Республика дышит несчастьем и грязью,
 Зато разрастётся её аппарат,
 С ней Швеция рвёт ослабевшие связи,
 И беженцам трудно спастись от утрат.

 Во Франции будут террор и насилья,
 Завистник падёт, поражённый стрелой.
 Не казнь короля даст нам новые крылья?
 Кто ж - друг или враг - нас прославит войной?


 Наполеон

 Рождён близ Италии дерзкий воитель,
 Империя будет в мятежной стране!
 Но сколько солдат за тебя перебито,
 Чудесный мясник, в безуспешной войне!

 Проснулся уж в нём полководец великий.
 Он золотом славы всё войско покрыл,
 Он в Африке гложет древнейшие кости и лики,
 Солдат его отдых и сон заслужил.

 Итак, над главой его длань кардинала,
 Который молился, чтоб мир наступил,
 Но буря в глазах полководца взыграла:
 Он скипетр левой рукою схватил.

 Он будет сильней европейских монархов,
 Его называют французской грозой,
 Италия сбита великой нападкой,
 И Рим Геркулесовой схвачен рукой.

 Империя создана армией дерзкой,
 Солдат - император возьмёт Ватикан,
 Испания с Англией будут с ним резки,
 На Францию будет направлен таран.

 Солдат - император не знал поражений,
 Победы плодят Легионы смертей,
 Но речь его к армии терпит крушенье:
 Язык гибнет в пламене дерзких идей.

 Не сменишь его нашей прежней короной,
 Он с армией как император и бог.
 Солдат его в дальней стране погибает и стонет,
 Вернувшийся вновь разорит свой чертог.

 Вся Франция видит в нём бога сражений,
 Но он обесславлен своей же роднёй,
 Был сбитым с коня просчитавшийся гений,
 И братьев топтало проклятой войной.

 Эпоха его безнадёжна для слабых,
 Сильнейший и умный победы стяжал.
 С ним гвардия многие земли разграбит,
 Но в снежной стране победитель пропал.

 И бури эпохи срывают знамёна,
 Но ждёт возрождения бывший монарх.
 Надежды его на Восток несогбенный,
 И вот в Митилены погнал его страх.

 Как феникс из пепла, взлетит его слава,
 Хотя император к паденью придёт,
 Железный корабль, ошибки исправив,
 К созвездию арок Оксельских придёт.

 Величье империи всё-таки сгинет,
 И скипетр положит такая страна,
 Земель завоёванных нет и в помине,
 Остался без зёрен кровавый гранат.

 Королева

 Она станет жертвой неправого гнева,
 На казнь обряжают супругу и мать,
 Здесь суд сеет зёрна преступного сева,
 Там небо сумеет её оправдать.

 От писем таких покраснеет шкатулка,
 Самой королеве любовник писал,
 Сыск рыщет теперь по любым закоулкам,
 Но кто он? Об этом никто не узнал.

 Из женской измены кровь хлынет потоком,
 Замучена мать, раз не муж был отцом,
 Убит и сынок, ставший жертвою рока,
 Повешено восемь, невинных ни в чём.

 Что ж, время почтить королевскую щедрость!
 Есть казни и подвиги, гнев и любовь.
 Неважно, хранит ли жена ему верность,
 Раз сплетни содействуют рубке голов.


 Хотя мои пророчества написаны зашифрованным языком, они всё же будут поняты. Многое прояснится, когда приспеет время устранить неведомое.
                Мишель Нострадамус