Капитан Вилли и другие - 3

Начало - http://www.proza.ru/2015/09/12/1065

На следующий день пароход снялся на Сайгон для погрузки риса на Западную Африку, в три порта, три страны. Сайгон, вьетнамская столица, кстати, давно уже называется Хо Ши Мин. Зато река, на которой стоит город, по прежнему, зовётся  Сайгон. Конечно, в порту стоять было бы лучше во всех отношениях. И двигатель не держали бы в постоянной готовности, и самим расслабиться было бы легче.

Замечательный интерклуб моряков находится прямо в торговом порту, центр города тоже оттуда недалеко, за доллар можно доехать на велорикше не спеша, или на мотоцикле, быстро. Заработать хотят все, особенно велорикши.

Но наше судно поставили миль на тридцать выше по течению на бочки. При этом швартовные концы и с носа, и с кормы швартовщики завозли на так называемые «бочки», то есть большие буи, стоящие на якорях. Так и выстраиваются суда в цепочки, одно за другим, как дети в хороводе. Одной из задач  вахтенных штурманов и матросов является следить за натяжением швартовых. Ослабли  - включить брашпиль или  кормовую лебёдку и подтянуть. Чересчур натянулись – ослабить натяжение.

Для того, чтобы попасть на берег, нужно было вызвать катер, который вёз увольняемых сначала на плавучий пограничный пункт, где паспорта моряков обменивали на пропуска, и, потом к берегу. Но это был далеко не Сайгон, до него нужно было ещё чуть ли не час добираться,  либо на машине, либо на мотоцикле – самом популярном транспорте во Вьетнаме.

Впрочем, в Хо Ши Мин почти никто и не ездил. И интернет, и магазины, и парикмахерские, и массажные салоны, и самые различные ресторанчики и забегаловки располагались вблизи причала, к которому подходили с катера, улица тянулась бесконечно. Кроме того, к борту судна одна за другой подходили джонки с всевозможными товарами, от фруктов  и комнатных цветов до вполне цивильной одежды. А о шортах, майках, сандалиях и говорить нечего, это было в каждой джонке всех размеров и цветов.

Стоял август месяц. Грузили нас нашими кранами с барж медленно. Нет, баржи как раз  подавали без задержек, проблема была в дождливой погоде. Тропические ливни срывались неожиданно, и хотя были они непродолжительными, грузовые трюма закрывались матросами  при первых каплях дождя, а открывались только после исчезновения грозовых туч.

Торговцы с джонок стали уже чуть ли не роднёй, постоянно они крутились возле судна, нет-нет, кто-то из экипажа спускался в них и возвращался с обновкой. Процветал и натуральный обмен. Так называемый «сладж», иначе говоря, нефтеостатки, которые в других портах нужно было выкачивать своими насосами, и зачастую платить за сдачу немалые деньги, вьетнамцы покупали, и даже сами черпали из судовых танков нефтеостатков.

Наличные  они не платили, но исправно снабжали нас заморскими фруктами, а также прохладительными напитками. Весь наш ЦПУ - центральный пост управления постоянно был завален бананами, ананасами и рамбутанами. Забирали весь металлолом, годами скапливающийся на судне. С удовольствием брали пустые бочки из-под масел. Особенно, конечно, ценился цветной лом, но у нас его было мало.

В такой вот дружеской обстановке проходила погрузка, когда за пару дней до её окончания, произошло столкновение с другим судном, стоящим у нас по носу. Случилось это так.

Кормовые швартовные концы поскрипывали ещё в девять утра, когда я проверял наличие на борту кислорода и ацетилена. Против всех моих правил не лезть в чужие дела, на этот раз я сообщил об увиденном  вахтенному второму помощнику, но, занятый подготовкой документов к отходу, он моему совету значения не придал.

А через час, когда мы со вторым механиком и электромехаником пили в ЦПУ кофе, нас задыхающимся голосом вызвал по трансляции старпом. Все штурмана у нас ходили с переносными радиостанциями, да и с механиков Вилли этого требовал.

-  Машина старпому. Срочно запускайте главный двигатель.
-  Здесь машина. Как срочно? Валоповороткой есть время провернуть?
-  Дед, срочно!! Конец лопнул, нас несёт на соседа.- Мы подпрыгнули, как ужаленные.

Благодаря тому, что мы все были в машине, в нарушение всех правил технической эксплуатации, главный двигатель мы запустили ровно через четыре минуты. Готовность у нас на реке была получасовая, то есть мы обязаны были уложиться с запуском за тридцать минут.

Несмотря на нашу архибыстроту, столкновения избежать не удалось. Кормовые концы лопнули один за другим, все четыре, ещё раньше. Течение  развернуло пароход  вокруг носовой бочки, и наша корма ударилась о носовую часть соседнего судна. В результате соседи получили пробоину в форпике, самом носовом танке, а у нас капитально разбило правую спасательную шлюпку и обе шлюп-балки, на которых покоится шлюпка в походном положении. Они же служат для спуска шлюпки на воду.

Естественно, столкновение судов подлежало разбору в любом случае, тем более, с такими тяжелыми последствиями. В юридические и финансовые аспекты этого дела меня не посвящали. Зато уже следующей ночью подняли и приказали выварить в районе  разбитой шлюпки два фундамента под  дополнительные надувные спасательные плоты.

Наше начальство в Глазго, понимая, что шлюпку восстановить не удастся, решило с инспекцией Регистра, как выйти из положения. Временно, конечно.

Мои чудо-богатыри, филиппинские сварщики не подвели. Уже к утру, фундаменты, строго по чертежу, стояли готовые, и ждали своих плотов. Но ждать им пришлось долго. Да и не это оказалось определяющим время нашей стоянки.

Задержала нас во Вьетнаме излишняя откровенность нашего начальства. Во время столкновения, в нашем корпусе появилась небольшая пробоина в один из балластных танков. Технология «тихого» ремонта была отработана давно и с тех пор доведена до совершенства.

Танк осушался, на пробоину устанавливали подходящего размера кусок листовой резины, на него – чуть большего  размера кусок листовой стали, который прижимался распорными винтовыми домкратами к днищу, или борту до прекращения течи. Затем сварщики обваривали дублёр по периметру, и всё! Оставалось только обрезать сам домкрат, чтобы он никому в глаза не бросался. А дублёров у нас к тому времени было уже несколько штук.

Но в этот раз капитан доложил о пробоине суперинтендантке, а она,очевидно,самовольно, не ставя в известность судовладельца, - инспекции Регистра. И всё! Приехали.

Прибывший на судно представитель Регистра в Сайгоне, быстро осмотрел и одобрил сделанные под дополнительные плоты фундаменты. Затем сказал, что должен осмотреть пробоину, но полезет туда только после того, как с днища танка уберут грязь. Относительную чистоту наводили трое суток. К тому времени, грузовые операции были уже закончены, вся партия риса была на борту и трюма закрыты.

Инспектор, не скрывая своего неудовольствия, пробрался к пробоине, и сказал, что ремонт выполнен профессионально, и до следующего докования может оставаться, как есть. Но общее состояние балластного танка его не удовлетворяет. Поэтому нам необходимо очистить от ржавчины и грязи все балластные танки судна, после этого вызвать специалистов по ультразвуковому определению остаточной толщины металла корпуса. Решение о дальнейшей эксплуатации парохода будет принято после получения результатов проверки толщин.

Пенять было не на кого. С Регистром не спорят и не торгуются. Эта организация – самая влиятельная на море. Оставалось только выполнять предписания инспектора. Уже на другое утро судно заполонили вьетнамцы, которые до этого сидели без работы. Очистка корпуса судна изнутри – дело не быстрое.

Все балластные танки перегорожены вдоль и поперёк продольными и поперечными балками набора корпуса: стрингерами, шпангоутами, флорами и так далее.

Отсеков таких, площадью в три-четыре квадратных метра  в балластных танках – сотни. И в каждой из них на палубе – слой ржавчины и грязи толщиной в пять –десять-пятнадцать сантиметров. В общем, за что боролись, на то и напоролись. Политика компании в действии. Греки так в жизни бы не поступили

( Продолжение следует - http://www.proza.ru/2017/07/30/228