Яйца Фаберже Глава xxxviii

Конец всегда печальный!
Ганс Линдеман мрачнел по мере того, как его часть постепенно приближалась к осаждённому Берлину. Давно прошло время немецкого наступления, теперь они только отступали под мощными целенаправленными ударами Красной Армии.
- Доживёт ли кто-нибудь из нас до конца? - гадал он, глядя на колонну, оставшейся на ходу техники полка, которым командовал. - Кто осмеливается верить в «гений удачи» солдата? Среди нас есть те, кого он уже оделял защитой, кто не раз чудом спасался от смерти. Однако в своё время каждый из нас вытянет последнюю соломинку.
Пейзаж изменился. Они въехали в сосновые леса Бранденбургской марки, небольшие озёра сверкали между деревьев. Загородные дома, таверны и небольшие гостиницы для велосипедистов, которые имели обыкновение приезжать из Берлина по воскресеньям, стали более многочисленными.
- Теперь они пусты или там временно располагаются раненые и уставшие солдаты… - невпопад сказал он сидящему рядом Борису Кошкину.
- О чём это вы? - очнулся тот от полудрёмы.
Борис по-прежнему служил у него адъютантом, но искал любую возможность перейти на сторону русских.
- Не обращай внимания! - махнул рукой Ганс. 
На фронтоне таверны рядом с шоссе их встретили сверкающие слова:
- «Berlin bleibt Deutsch!»
- Берлин остаётся немецким! - по привычке перевёл Кошкин.
Лозунг был нарисован на стене продуктового магазина поверх выцветшей рекламы пива «Берлинер Киндл». Они остановились и зашли внутрь. Там увидели гражданских, которые намеревались ждать прибытия Красной Армии. Один из них оказался краснощёким бакалейщиком.
- Мы голодны как волки и в последние дни ничего не ели, кроме сухого пайка... - сказал ему Линдеман. - Тащи все, что есть на кухне!
Он решительно указал на дверь и заявил:
- Вы ничего не возьмёте у меня без денег!
До сих пор они встречали население, которое охотно делилось с ними продуктами. Ганс подошёл к бакалейщику и уставился ему прямо в глаза:
- Как ты можешь, старик?! Мы рискуем жизнями ради тебя!.. Ты должен радоваться, что мы не большевики. Они бы расплатились твоей кровью.
- Говорят, что они не грабят…
- Проваливай, толстяк! - Линдеман приставил автомат к его пузу.
Цвет лица торговца перешёл из красного в тускло-зелёный, и он попятился, покачиваясь. Борис взял с прилавков сосиски, масло и буханку хлеба. Они торопливо ели, бросая на трясущегося хозяина презрительные взгляды. Дверь отворилась, вошёл группенфюрер Штайнер и сказал:
- «Хайль Гитлер!» 
Кошкин вытащил бутылку из-под прилавка и передал ему, прежде чем полумёртвый бакалейщик смог пошевелить пальцем.
- Откуда прибыли, господин группенфюрер? - вежливо спросил Ганс у бывшего командира их дивизии.
- С запада, - небрежно ответил он, - оттуда с невероятной скоростью надвигаются американские войска, почти дыша нам в спины. Там нет ближнего боя. Это армия машин, которая неумолимо катит вперёд.
- Неужели их нельзя остановить? - не поверил Линдеман.
- Янки понапрасну не рискуют. Если на их пути возникает оборонительная позиция, всего несколько полевых укреплений и окопов с сотней солдат, они отправляют множество бомбардировщиков. На маленький клочок земли артиллерия обрушивает целый дождь из снарядов. После вперёд идёт множество танков. Остаётся несколько живых защитников, которым не хватает сил, чтобы поднять руки над головой, когда начинает наступление американская пехота.
- Русские воюют совсем не так! - чрезвычайно удивился Ганс.
Штайнер был легендой. От его крепкого неуклюжего тела исходило чувство спокойствия и мощи. Даже сейчас он не терял надежды:   
- Эта битва против жестокого и беспощадного гиганта Востока станет последней! Грядут «Сумерки Богов», о которых рассказывали скандинавские мифы?.. Сюда отправлено множество элитных сталинских дивизий, которые падут под безжалостным огнём защищающих свою землю истощённых, оборванных и грязных, но стойких солдат в форме фельдграу. 
Попивая пиво, он объяснял цепь причин, которые привели их на линию фронта, где Запад противостоял Востоку, на берега Одера.
- Но, если бы дело было только в русских! - воскликнул группенфюрер. - Только часть Вооружённых сил Германии может сражаться с варварами в качестве последней линии обороны против опасности всемирного большевизма. Наши воздушные силы не могут поддерживать сухопутные войска, поскольку сражаются, пытаясь защитить гражданское население от террористических налётов английских и американских бомбардировщиков.
- Русские не могли сделать этого, если бы англичане и американцы присоединились к нам. Мы разгромили бы большевиков на подступах к Берлину и погнали бы обратно на восток! - согласился Линдеман. - Мы уничтожили бы Красную Армию и разнесли бы советский режим вдребезги.
- Увы, это слишком замечательно, чтобы быть правдой!
Штайнер рассказал слушателям о величайшей опасности, которая угрожала западным народам и их культуре со времён Аттилы и его гуннов:
- Вместо того чтобы встретить врага лицом к лицу объединёнными силами и отбить вторжение, они губят себя в кровопролитной междоусобной борьбе! Но, чтобы ни происходило на Западе, фронт на Одере стал главным! Вместе с нами либо выстоит, либо падёт весь мир. Если большевики сумеют прорваться, их орды затопят нашу страну. Тогда будущее всей Европы станет ужасным. Мы должны удержаться на Одере! Красной Армии нельзя позволить подойти к воротам Берлина! 
Утром группа Линдемана поехали в сторону столицы Германии.
- С такими лидерами мы точно одержим победу! - заверил он Бориса.
Бродячие шайки гражданских лиц появлялись по ночам, грабили и убивали. Часто они нападали на мелкие немецкие подразделения.
- Эти люди бежали из лагерей, нашли оружие и теперь пытаются хоть как-то отличиться, чтобы получить оправдание во время предстоящей встречи с наступающей Красной Армией… - брезгливо заметил Ганс.
На следующий день они добрались до границ Большого Берлина. Там их бронетранспортёры должны были помочь пехотинцам вермахта, которые пытались задержать наступление русских на открытой местности.
- Наши товарищи хорошо окопались у края леса, и успешно отбивают атаки вопящих жёлто-коричневых орд. - Линдеман отметил детали боя, когда они столкнулись с русской пехотой.
В бой вступили тяжёлые миномёты, стреляя с обратных склонов холмов, потери среди красноармейцев возросли. Немцы позволили им выйти на открытое место и открыли огонь, мины взрывались в гуще наступающих с сокрушительным эффектом.
- После каждого взрыва пара человек остались лежать на окровавленной траве, а ещё пятеро пытаются уползти обратно в тыл, истекая кровью… - мучился Кошкин, но помочь соотечественникам ничем не мог.
Наступающие побежали к опушке леса, где надеялись укрыться. Там их встретил дождь раскалённой стали, мины взрывались, попадая в стволы деревьев, разбрасывали осколки.
- Когда-то мы шли победным маршем по безграничным равнинам СССР… - грустно сказал Ганс. - С боевым задором юности мы бросались в сражения, которые вошли в историю. Многие из нас после боёв на Кубани и Тереке, у Малгобека и Майкопа видели Азию за покрытыми снегом вершинами Кавказа, которые кутались в холодные белые облака. А теперь мы защищаем от коммунистов Берлин!
Внезапно послышался грохот и глухой гул танковых моторов.
- Теперь нашей позиции пришёл конец! - устало подумал Борис.
Немецкая пехота отступила, проходя мимо них. Но трое солдат остались в окопах, добровольцы с фаустпатронами. Они спрятались за небольшой рощицей, она была реденькой, и Борису всё было прекрасно видно.
- Гул моторов стал громче и заметно приблизился, - подмечал он детали.
Верхушки деревьев качались, будто бушевал сильный шторм или приближался сказочный великан. С треском рухнули последние стволы, бронированный гигант продрался сквозь лес и выехал на поле. Рядом три танка проламывались через заросли, стреляя по отступающей пехоте. 
- Человек против машины! - загорелся сражением Линдеман.
Земля буквально содрогалась под огромным весом стальных монстров.  Танки двигались вперёд, держа между собой минимальное расстояние. 
- Ради бога, вставайте, пока не слишком поздно! - дико закричал он.
Когда первый танк подошёл на расстояние десяти метров, три головы поднялись над бруствером и три вспышки мелькнули точно молнии.
- Три танка поражены выстрелами, - считал Борис. - Два из них загорелись, третий закрутился на повреждённых гусеницах.
Головы немецких пехотинцев исчезли и показались с новыми фаустпатронами. Прежде чем раненый танк сумел выбраться из зоны поражения, он получил смертельные удары.
- Но нас остались считанные единицы, так как слишком многие покоятся в земле между Азией и окраинами Берлина! - обречённо вздохнул Ганс.
Три тяжёлых танка горели в поле, уничтоженные пехотинцами, которые выскочили из окопов и зигзагом бежали по полю, чтобы скрыться от русской пехоты. Пули засвистели вокруг них, впиваясь в землю вокруг.
- Слишком поздно! - заметил он. - Даже на такой выгодный размен, человек за танк, нас не хватит! 
Чтобы перебраться в Берлин им предстояло пересечь канал, где имелся узкий мост. Те, кто ожидал транспорта, нервничали, собравшись на старых улочках, идущих вдоль берега канала. На граните было написано краской:
- «Победа любой ценой»
Здесь столпился личный состав дивизии, почти тысяча человек. Остатки проверенных полков «Норге» и «Данмарк». Вдруг в тылу раздался вопль:
- Два танка «Иосиф Сталин» прорвались!
Приступ паники поразил всех. Они поспешно бросились наутёк, словно сумасшедшие. Роты напирали, все сбились в плотный комок. В массу тел и машин начали сыпаться смертоносные снаряды и пулемётные очереди русских танков, которые катили вдоль улицы.
- Гони! - приказал офицер Кошкину, который управлял броневиком.
Перед ними, позади, справа и слева окровавленные солдаты с воплями падали на землю. Едва он завёл мотор, сотни солдат бросились к ним, пытаясь вскарабкаться на машину. Пулемётный огонь и осколки многих из них унесли прочь, бронированные борта покраснели от крови.
- Мой Бог! - выдохнул Линдеман. - Это же была настоящая бойня!
Он послал Бориса раздобыть еды и наслаждался минутным отдыхом.
- Что за идиот ездит здесь на велосипеде? - всмотрелся немец.
Кто-то ехал мимо их стоянки, что было крайне неосторожно, словно человек совершенно не думал о том, что открытая дорога в любую секунду могла быть обстреляна артиллерией или пулемётами. 
- Ну, это уж слишком! - удивился Ганс. - Воскресный велосипедист на ничейной земле! Должно быть, это пьяный русский солдат...
Ярко освещённый солнцем, тот раскачивался на дамском велосипеде, забросив автомат за спину, на боку у него висела полевая сумка.    
- Стыдно разрушать идиллию, - усмехнулся он. - Наверное, бедный русский был добрым, пока жестокие правители не погнали его на войну.
Автоматные пули изрешетили его, велосипедист упал. На мгновение он приподнялся, через силу потянул ремень сумки и снова рухнул. Лужа густой свежей крови растеклась по асфальту.
- Это же Борис! - подошедший Линдеман узнал русского помощника.
Сумка отлетела в сторону, из неё выкалилось яйцо Фаберже.
- Он хотел украсть мои яйца! - расстроился Ганс. - А я так ему верил!

 
продолжение http://www.proza.ru/2015/09/15/5