повесть Кататься на Марусе глава1 Как сказать?

Глава 1  Как сказать?

- Авэн састэ, будьте здоровы, цыганки!

- Ав састи, будь здоров, Миро! Заходи ещё…

- Ачэн Дэвлэса! Оставайтесь с богом!

Рубина стояла на пороге своего дома с двояким чувством. С одной стороны она была рада весточке старого друга её покойного мужа, из далекого табора. А с другой… Как она скажет своей ненаглядной кровиночке Ляле, что её детство закончилось, и теперь её пора отдавать замуж?
Миро «порадовал» вестью о том, что сам Барон пожелал иметь в своих невестках Елену, дочку Пэтра. Он много слышал о том, какой красавицей и умницей растет дочка Пэтра и Рубины. А табор стал резко терять молодых людей, желавших все больше жить поближе к цивилизации, покидая цыганские поселения, бросая на произвол судьбы своих престарелых родичей и, наконец теряясь в шумных бестолковых городах среди совершенно чуждых человеческих расс. Чтобы хоть как-то сохранить былой лоск и кровные отношения настоящих цыган, решено было  сына цыганского Барона женить на настоящей цыганке, кровной его родне по матери. Рубина не ожидала такого поворота в судьбе своей дочери. Она давно не получала помощи из родного табора. После смерти своего Пэтра, самостоятельно, ни на кого не надеясь растила дочку. Ушла из табора сразу, как только убили мужа в степи, за конокрадство. Вновь выйти замуж даже не мыслила. Разве могла она забыть горячую любовь и буйный нрав ее дорогого мужчины? Он по-прежнему доводил её своей любовью до безумства...но только лишь во сне, приходя к ней в неизменно алой рубахе, подпоясанной кушаком, с золотой серьгой в ухе. Белоснежная улыбка и кудрявый чуб, цвета крыла ворона, стройный стан молодого жеребца не менялся во сне, не смотря на быстро идущие годы. Не смогла больше никого полюбить красавица Рубина, потому что не было равных её любимому Пэтру.
Рубина смахнула слезы с глаз… Сейчас вернётся со школы её Ляля, Еленка… Не надо, чтоб она заметила красные, заплаканные глаза матери. А ведь она заметит, такая внимательная, помощница моя. Сразу, как только смогла поднимать сумку почтальона, стала помогать матери разносить почту по утрам, успевая встать затемно, разнести почту, а потом бежать в сельскую школу, удивляя своих учителей тягой к знаниям, несмотря на своё цыганское происхождение. Рубина своей ученостью похвалиться не могла, какое там учение в таборе, благо что читать мало-мальски могла, да и расписывается кое-как одной печатной буквой «Р»,за свою зарплату почтальона и уборщицы в местном клубе. Дай бог здоровья председателю колхоза — Петру Григорьевичу, не дал пропасть с голоду одинокой цыганке с малолетней дочкой, принял на работу и держит по сих пор, за прилежное трудолюбие и добродушный нрав. Не сразу «приняли» её местные бабёнки, все пытались приписать ей колдовские чары на своих мужей, но… время шло, а чары не привораживали чужих мужчин к совершенно не цыганского поведения женщине. Жила очень скромно, почти нелюдимо, всецело посвящая себя своей маленькой дочери. Очень редко к ней в гости приходил друг её мужа — Миро. Он приносил с собой кое-какие сладости для Ляли и новости из табора — кто женился, кто родился, кто ушел и кто вернулся. Звал всегда с собой обратно в табор, но Рубина молча, только взглядом обрывала гостя, не желая продолжать беседу на неприятную ей тему. Ведь это напоминало ей о том, что её Пэтра больше нет на этом свете, а она порой забывала об этом, стараясь побыстрее заснуть и встретиться с ним во сне, ощущая на себе его горячие ласки. Так и жила она до сегодняшнего дня в полудреме-полусне, пока известие с табора не вернуло её с небес на землю. Как сказать своей доченьке, что её свекром скоро станет цыганский Барон? Сможет ли убедить её, что так надо? Цыганские корни прорастают иногда, даже когда и не нужно вовсе…
   Елена почти бежала домой, ей по пути из школы, уже сообщила вездесущая тетка Раиса, что у них опять в гостях человек «оттуда». Знает Лена, что это за человек, и как болеет после его прихода всегда терпеливая к боли мать. Зачем он приходит к ним? Неужели не понимает, что его визиты не приносят счастья матери? А ведь говорят, что цыгане кожей чувствуют отношение к себе… Скоро выпускной, мать так счастлива, что её дочь — лучшая ученица школы, уже и платье справила ей на последний школьный бал. Пора уже признаться матери в главном… Но все повода сказать не находилось. А теперь, все, пора сказать. Хоть этим отвлеку её от неприятных мыслей после визита этого... Чего он приперся, только настроение испортил, наверное маме… Ну, вот, сидит на улице, на лавочке. Уже ушел? Ну и слава богу, не очень и хотелось видеть этого бородатого дядьку Миро…

- Мама!

- Да, доца моя! Иди до меня, Ляля моя!

Обнявшись, мать и дочь зашли в дом. Мать, тяжело вздохнув, приготовилась было начать разговор с дочерью. Пока подбирала нужные слова, теребя подол своего длинного полуцыганского платья, дочка, видимо стараясь отвлечь мать от тяжелых дум, после посещения непрошеного гостя, вдруг выпалила:

- Ма! А я замуж выхожу!

- Как, так? Ты уже знаешь?

- Да, сегодня мне Серега предложение сделал… Мы с ним поженимся и вместе поедем в Ростов в университет поступать, после выпускного… Он ведь после армии уже и льготы имеет на поступление, а у меня аттестат будет точно отличный, так что и я поступлю обязательно…

- Ах… Сергей, это которому ты все письма в армию писала… говорила, что просто друг, а сама...любишь его?

- Очень, мамочка! Так люблю, что терпения нет, вернее… не смогла утерпеть…

- Ты что натворила, доца моя? Ты…

- Да, мама, не ругай доцу свою, ведь мы с ним все равно поженимся, даже мама его меня дочкой назвала, а я так боялась, что не примет она цыганку…

Ну, и что теперь делать, думала бедная женщина, как теперь выпутаться из этой непростой ситуации? И совета спросить не у кого. Может у Раисы? Она сильно интересуется всегда делами нашими с Еленочкой. Подруг себе Рубина так и не завела, только Миро она считала своим старым другом. Он скажет, что делать, а пока… Пусть моя дочка будет счастлива, пойду кину карты… Никому никогда не гадала здесь, на новом месте, уже забыла, как это делается. Ну ничего, кровь цыганская подскажет, или я не цыганка? Хоть и стараюсь на людях быть со всеми на ровне, а нет-нет - вижу всех насквозь, могу отличить доброго человека от дурного.
А Еленка, тем временем, переоделась в своей комнате и включила магнитофон, заполнив все пространство в доме веселой современной мелодией. Как она счастлива! Сережка такой хороший, и мама у него такая добрая… Несчастная правда в любви — муж её, отец Сергея, пьяницей был страшным, угорел в своём гараже, задохнувшись от угарного газа заведенной машины. Да еще от болел от своей пьянки какой-то кожной болезнью, вечно весь в зелёнке ходил… Так что много горя от него было. Да, ладно, как говорят — Царство ему небесное, отмучился, да и родных своих отмучил…
Скоро мне восемнадцать, потому что в школу пошла, когда было уже восемь лет. Припозднились мы с мамкой, боялись, что не примут совсем. Ничего, приняли, я ведь смышленая с детства была, все мне знать хотелось. Рисовать любила, как найду бумажку какую-нибудь, так своим огрызком карандаша химического и рисую, все, как вижу. А то и напридумываю чего… Особенно любила я Сережке в письмах рисовать. Тут уж моя фантазия давала себе волю. Серега хвалился моими письмами перед сослуживцами, они ему завидовали больше, чем фоткам «красавиц» - невест, присланных друзьям. Я и себя рисовала, и его четвероногого друга Буяна — кавказского овчара, скучавшего по своему хозяину не меньше меня. И даже его маму Лиду, он ведь маму свою очень любит и жалеет всегда… Он вообще всех любит, друзей много, теперь они все из армии возвращаются. Часто ходит на «встречи», выпивает там, вот что плохо. Но ведь они скоро уже все вернутся, надеюсь, что эти «встречи» прекратятся? Ой, мама зовет, что, может ругать будет свою «быструю на любовь» дочь?

- Еленочка, доца моя, послушай мать свою, я скажу, как есть…

 Дочка подошла к матери с веселым расположением духа, заранее настроив себя на материны упреки и наставления. Ну и что, что не спросила.. ну некогда было… Как вспомню, как все «это» произошло… Такая бурная любовь, которая может случиться у знойной дочери цыгана и русской красавицы, которую ещё малюткой украла старая бездетная цыганка в городе, на базаре, у зазевавшейся мамаши. Так, что мама моя только по характеру цыганка, а корни то у неё русские… Вот я - другое дело, у меня, хоть отец цыганом был… Хотя, все может быть. Раньше цыгане не только коней воровали, детей без присмотра оставленных тоже. Вот мама моя из таких… Поди, разберись теперь, каких я «кровей» на самом деле. Смуглая? Да! Но глаза у меня почти синие, как у мамы, а волосы почти рыжие, только темные - «медные», да только кудрявые, как у отца. Смешалась кровушка родичей, вот и вышла такая «медовая штучка», как называет меня мой Сергуня.

- Что, мамочка, ругать меня будешь? Ну, прости меня… я ведь никогда тебя не обманывала. Сразу сама все рассказывала, что бы не случилось...а сегодня у нас уроки отменили, всё - экзамены на следующей неделе выпускные, а потом… будет, как мы с Сережкой порешали сегодня… Он меня со школы встретил, рядом же живет, позвал к себе в летнюю кухню музыку новую послушать, вот и не удержалась я… А там мы одни оказались, мама его на работе ещё… Не успела я тебе рассказать, прости меня, мамочка! - И дочка кинулась к матери, крепко прижалась к ней и вдруг громко расхохоталась! - Мамочка, я так счастлива никогда ещё не была! Он такой ласковый, нежный, он так любил меня… Ах, как мне сладко было… А тебе вообще-то можно все это рассказывать? Я с девчонками — подругами не секретничаю, ты ведь мне это запретила, зато они мне чего только не понарассказывали - жуть, «уши вянут»!

- Можно, доца моя, лучше мамке своей расскажи, я плохого не посоветую… Жаль, что раньше не сказала мне про свою любовь, улыбалась только как-то загадочно, я понимала все по глазам твоим, только не уследила… Я ведь просила тебя беречь себя только для одного мужа, единственного, а ты…

- А почему, ты думаешь, что он не тот самый — мой единственный, а, мама?

- Не думаю, знаю доца, не твой это человек, я карты кинула, всю судьбу твою читала по ним, да и не только твою…

- Да, ладно! Хватит тебе причитать, как на поминках! Знаешь, ведь, как я отношусь к гаданиям. Не верю я в карты твои — врут они все! Я назло всем буду счастлива!

- Не горячись доца, я главное скажу… Миро приходил не зря… Он весть принес из табора. Там тебя ждут! Ты должна стать невесткой самого Барона! А теперь, когда тебя уже обесчестили… Я не знаю, что теперь будет… Цыгане обид не прощают, и поперёк воли Барона не пойдёт никто, таков закон наш, цыганский!

- Ой, мама, перестань даже думать об этом! Никуда я от тебя не уйду, тем более в табор. Чего я там не видела? И нужен мне больно сыночек Бароновский! Я здесь свою любовь нашла, и никого слушать не собираюсь… Да и ты — какая ты цыганка? Забыла, как сама мне рассказывала, какого ты роду-племени? Выросла с цыганами, воспитали тебя под себя, замуж за цыгана отдали… Кто ты, мама? И почему ушла из табора тогда? Только лишь потому, чтобы не быть в тягость старикам — родителям мужа убитого? Явно не чувствовала ты тогда родственных уз с неродными по крови людьми! Так что, давай будем думать сейчас о другом, о хорошем, что будет со мной… И с тобой тоже, ты ведь скоро станешь тёщей!

- Ладно, моя хорошая, ты, как всегда права. Какая ты у меня умная все-таки! Это хорошо, только послушай меня, то, что скажу будет… Родишь скоро дочку… Назови ее моим именем… Нет, не Рубина имя моё, это цыгане меня так зовут, да и привыкла я на имя это отзываться, и в паспорте моём тоже Рубина я. Помню с раннего детства, что звали меня все «Малинкой», может я — Марина? Другое помню - «Малуся», а кто я на самом деле...не знаю. - И мать смахнула скупую слезу, отвернувшись, пряча глаза.

- Как интересно… Это тебе твои карты сказали, про дочь, про имя?

- Сказали, да! А имя это станет счастье моей внучке приносить большое… Только не сразу… Немного погодя… А к Барону, я схожу сама, в назначенное время. Пусть хоть убьёт, я тебя в обиду не дам, а ты… иди своей дорогой, вижу, что все-равно не послушаешь меня, сама ты хозяйка жизни своей, я тебе не указ...