изменчивость решений

Микроскопический орнамент был цвета молока с медом. Он не прекращался. Если кому-то нужно было бы пересчитать каждую его ячейку, то их было бы всего более тысячи, очевидно. Красная нить, потрепанная временем, отличалась от оттенка лака на ногтях. Вряд ли вам кто-то объяснит, почему руки так дрожат. Это получается произвольно. За окном уже пять часов, а ничьего имени не крикнули, дабы развеять обстановку, хорошо провести время. Сегодня март. Время влюбленности, кажется, настало. Так почему же я сижу в этой комнате, слушая пение птиц за окном и грохот проезжающих машин? В моих глазах все двоится как-то странно. Туго завязанные на затылке волосы доставляют не самые приятные ощущения, но под моей кожей штилем смотрит в никуда море лени.
Через занавеску можно наблюдать за солнцем, прячущимся от этого уголка земли ( быть может, от меня с тобой, ибо у нас одинаковый часовой пояс, не так ли)? Если прислушаться, то можно услышать биение своего сердца, но это уж слишком навивает грусть, которой и без того достаточно.
Что это? Некие новые звуки, похожие на жалобный крик. Собака? Но у меня нет никакой собаки. Как это могло оказаться под моим окном? Прежде чем я раздумывала о нем, все умолкло. Даже машины перестали проезжать, а птицы петь.
Заплакать, или воздержаться? Быть может,вспомнить все, что случалось в моей жизни? Давай выплесну эмоции, просто так, чтобы стало легче.
Я чувствовала легкий ветер с форточки. Он изменил положение моей пряди волос. Теперь она щекочет мне нос. Мои медленно закрывающиеся веки стали необыкновенно тяжелыми. От чего это? У меня никогда подобного не случалось. Я махала своими ресницами растерянно, раскрыв рот и не понимая, что со мной происходит, где я нахожусь.
Через кружева занавесок последние лучи сегодняшнего солнца протыкали меня насквозь(подражая пулям, что ли?!). Я дышала грудью и представляла, как мои легкие под ребрами расширяются, сужаются и опять расширяются. А что там ниже? Что в моем животе? Бабочки? Увольте. Меня это заставило улыбнуться. Отнюдь нет, думаю. В моем животе целое кладбище этих прекрасных насекомых. А что, если попытаться проглотить эти пули? Войдя внутрь меня, они не разрушат ли кладбищенских камней моих собратьев? Я такая же как и они(бабочки): мертвая, прожившая лишь один день, летая, наслаждаясь цветами. Все остальные дни были не важны. Все остальные дни я не любила, а значит, что и не жила.
От чего мне становится так душно? Пытаюсь раскрыть глаза пошире, но все тщетно. Все силы иссякли в никуда. Издевка? Меня взяла какая-то тревога, но я была настолько опустошена, что и мысли мои птицами вылетали из клеток и не желали ни в коем случае возвращаться. Я раскрывала широко рот и вытягивала шею, дабы поймать воздух, но опять же все тщетно. Тут я услышала шелест пустой пластинки в руках. Так вот это что. Я вспомнила о аллергене.
"Нет! Я не хочу погибать сейчас!" — думала я про себя. Как прискорбно понимание уже совершенной глупости. Мне не было сил ни на что. Я жалко пыталась цепляться за что-то в своей жизни, на даже того самого "что-то" не было. Все превратилось из снега в воду, обнажив рельефы моей жизни. Есть ли смысл бороться со своей смертью? Я закрыла глаза и вспомнила все, связывающее меня с этим миром и все как рассказывали: быстротечное время, пролетающее мимо, однако, не белый, а черный цвет все заполнял. Почему я слышу сейчас именно твой голос? Ты говоришь мне что-то о ромашках нежно.
Я почувствовала холод. Твой голос стал переливаться в шум моря. Это смерть? За что ее теперь бояться, когда она так неизбежна? А вообще, все это к лучшему. Я повинуюсь ей.
И больше нет ни мира, ни войны, ни солнца, ни луны, ни неба, ни земли лишь только мрак, лишь покой сложными реакциями различных запахов проникают в меня и пьянят.