Меня хоронили заживо

Мне снился сон. Меня хоронили заживо. Я видел как люди стояли у гроба, как мать вытирала слезы. Отец молчаливо стоял стороне с напряженными скулами и часто курил. Гроб стоял на кладбище у могилы, на лицо падали ледяные капли дождя.
- Прощайтесь! - Раздался голос, говорившего я не видел. Странно.
Навзрыд зарыдала мать, любимая девушка забилась в истерике, громко хватая воздух ртом. Все по очереди целовали меня в лоб. Мама, Любимая, Отец, Ванька - друг, знакомые и не знакомые.
Как и все похороны, мое погребение не обошлось без блаженной старушки, которая всегда знала, кто умер, когда хоронят, и от чего скончался человек, и рассказывала об этом каждому встречному. Порой она узнавала о смерти человека быстрее близких родственников. Народ ее называл снисходительно Любаней или Любочкой, а среди молодежи ее за глаза называли "Радио R.I.P". С похорон ее никогда не выгоняли. Я же, не желал чтобы она присутствовала на моих. Я вообще не желал быть погребенным, я хотел кремации. Но, видимо моя "воля умирающего (умершего)" не была законом. Меня закапывали. И эта старушка суетилась в сторонке, заикаясь, излагала людям:
- Умер... Вчера он умер... А мне женщины сказали... А он вот умер... Работал строителем... И умер... Сорвался с лесов... Вчера... Мне женщины сказали....

Мне хотелось встать из гроба, и задушить эту старуху. Вот бы все "удивились»!" Но я не мог, нужно было доиграть роль мертвого, до логического конца. Все плакали, а я думал:
"Интересно, а когда Любачка помрет, кто будет ходить по улицам и говорить всем: "Любачка померла... Которая по похоронам ходила... померла... вчера..." , и кто после нее будет ходить на похороны не пропуская ни одних? Надеюсь, «приемника» она себе воспитала.

Проклятый дождь намочил мой костюм. Влажная ткань прилипала к телу, от этого становилось еще холоднее. Скорее бы все закончилось…

Четыре парня с белыми повязками на плечах подхватили крышку и закрыли меня.
В миг стало темно, но перестал идти дождь, теперь я слышал, как он стучит по крышке гроба. «За бортом» усилился плач, кто-то рухнул на гроб и кричал «Не уходи!». Оттащили. Громко застучали молотки по гвоздям, запирая меня навсегда.

На конец-то.

Гроб подняли, я чувствовал. И стали медленно опускать в яму. Один край гроба сорвался, и ударился о дно раньше времени. Доходяги. Накатили уже. Говорили же, что им не наливать. Да плевать.

Стук. Стук. Стук. Горстки земли бросали на крышку гроба. А я все еще слышал это причитание «Строитель… Упал… Умер… Вчера»… Ударьте ее кто ни будь! Даже умереть нормально не дает…

Горстки земли стали ощутимо больше, и чаще приземлялись на гроб. Закапывают. Все! Пора заканчивать спектакль.
- Стойте! – Громко крикнул я. Они не остановились, и продолжали кидать землю.
- Стоять блять! Хватит! – еще громче закричал я. Под слоем земли я уже не слышал плача и криков, но самое хорошее, что я не слышал причитания «Любочки – Радио R.I.P».
А мертвым быть не так уж и плохо, одна тишина чего стоит. Что я такое несу? Меня не разроют, а я то жив. Я переиграл. Я забился в крышку гроба, кричал и ломился на верх. Безуспешно. Темно. Я содрал руки в кровь. Ногтей на моих пальцах не осталось. Пару раз от боли я терял сознание. Казанки были раздроблены. Разбит лом и колени. Силы оставили меня… В предсмертной агонии я закричал…

Проснулся в липком холодном поту. Покрывало прилипло к телу. Мерзость. Вокруг темно. Собрав волю в кулак, я встал и пошел курить. Ноги предательски подкашивались. Дрожащими руками, я прикурил сигарету. Посмотрел на небо. Звезды. Луна. Ветерок. Я заплакал.

На следующий день, возле магазина я встретил «Радио R.I.P». Любочка поведала:
- Умер... Вчера он умер... А мне женщины сказали... А он вот умер... Работал строителем... И умер... Сорвался с лесов... Вчера... Мне женщины сказали....