Абхазия - назад в будущее - Народ

     О любой стране, мы судим прежде всего по ее жителям, именно их ставя во главу угла своего понятия о привлекательности либо чуждости той или иной земли.
     Абхазия тому не исключение, и если попытаться сказать о ее народе кратко, то на ум приходят только два слова – они другие. Именно другие, а не странные или чудаковатые.

     Другие не по национальному признаку, что итак бесспорно, а по отношению к нетленным ценностям – долгу, чести, верности, добру, любви, состраданию.

     Все народы Страны Советов объединяла жизнь на практически равных условиях. И лишь выпавшая им абсолютная свобода, позволила каждой нации пойти далее своим путем.
     Только путь этот, за исключением разве что Белоруссии, повсеместно избирался не самими народами, а теми, кому достались бразды правления.

     Крылатая фраза Ельцина, продолжавшего крепко опохмеляться после Беловежской пущи: «Берите свободы кто сколько сможет!», для россиян прозвучала выстрелом стартового пистолета.
     Не для всех конечно.
     Миллионы людей продолжали жить прежними стремлениями, желаниями и ценностями.
    
     Однако, кто правит бал, тот и заказывает музыку.
     И те, кто быстро сориентировавшись самопровозгласился элитой общества, вместе с теми, кто возомнил себя достойными лучшего, организовали дьявольский марафон созидания собственного благополучия за счет других, для чего экипировались в соответствующую униформу деловых костюмов и красных пиджаков, фирменных галстуков и черных кожанов, и обзавелись надлежащими джентельменскими наборами: кто паркерами с золотым пером, а кто утюгами, паяльниками, битами, «макарами» и старыми «добрыми» калашами.

     С невиданным энтузиазмом они рванули вперед, свирепо раскидывая и безжалостно топча оказавшихся на пути, видя пред собою только финишную ленту «Homo homini lupus est», за которой победителю достается все.

     Большинство из них сошло с дистанции, высоко задрав имидж гильдии могильщиков, научившихся ваять подлинные произведения искусства для погостов.
     Зато уцелевшие, заматерев и закрепившись, разрушив все что ограничивало их интересы, вскарабкавшись на олимп бизнеса и власти, привили нашей стране жуткую заразу ненависти ко всем и ко всему.

     Тысячами беспрецедентных киданий искоренив доверчивость совковых лохов, власть имущие густо посеяли свою мораль алчности, зависти, злобы, ненависти, обмана, лицемерия, цинизма, равнодушия, продажности.

     Такая же судьба скорее всего ожидала и Абхазию, если бы ее вдруг не заставили выбирать либо рабское преклонение перед властью навязанного могущественного сюзерена, либо сражаться за свободу от неминуемого полного порабощения.
     Несмотря на неравность сил и не обманываясь вероятностью шансов победы, они тем не менее предпочли выбрать второе.

     И пока мы все стремительнее разделялись на классы спешно созидаемого капиталистического общества, и все яростней дрались меж собой за место под солнцем, пока растили олигархов и плодили братков, усердно мочивших всех подряд и друг дружку на стрелках, абхазский народ сплачивался в борьбе с общим недругом.

     Их дух укрепляла верность и любовь к своему Отечеству. И они не жалели жизней не за власть и бабки, а за свою землю, за родных и близких, за друзей и подруг, за тех, кто был рядом в строю.
     Победив, они создали свою, независимую республику. Страну, народ которой лишившись материального благополучия, сумел сохранить чувство собственного достоинства, не имеющего ничего общего с гордыней или национальным чванством.

     При Союзе, Абхазия, помимо курортной привлекательности, имела эксклюзивное значение здравницы союзного значения.
     Только в Агудзере, с ее целебным для дыхания климатом, круглый год на полную загрузку работало несколько профильных санаториев, куда была очередь – не пробиться!
     А сколько таких учреждений было по всей Абхазии? Немало.

     Благодаря тому, что львиная доля экономика республики зиждилась на здравоохранении, она вполне преуспевала на этом поприще, благо что финансирование медицины было постоянным и достаточно щедрым.

     Земледелие Абхазии также имело достаточно высокий развития.
     Ведь в те времена, раздобыть апельсины или мандарины к новогоднему столу, было верхом желаний каждой советской семьи.

     Вследствие всего этого, зажиточность местного люда, был несравненно выше чем у прочего населения Союза.
     Доказательством тому, служит массовость тех же «Жигулей» и «Волг», повсеместно считавшихся предметом роскоши.

     И культура, развитая собственным многовековым абхазским этносом, здесь не насаждалась силой, - если конечно не учитывать ассимиляцию грузинского языка и письменности! - она постепенно культивировалась и развивалась, губкой впитывая в себя лучшее, что только было во всем Союзе.
     А хорошего в нем, надо признать, было немало.

     Никем не предполагавшееся падение советской империи, напрочь изменило все.
     Полная остановка деятельности системы санаторно-курортного лечения, лихолетья разрушительной войны, исход части профессионально ориентированного населения, повальная разруха инфраструктуры, круговая политическая и экономическая блокада, - все эти беды и напасти, снежной лавиной смели былой достаток.

     Но они не смогли сломать этой стране хребет, составляющий основу бытия любого народа – духовное целомудрие, которого нам увы, сейчас так не хватает.
     Удивительно, но так оно и есть: непризнание Абхазии Западом, позволило ей во многом избежать влияния его самого эффективного по степени поражения оружия: духовного разложения, неизлечимой проказой поражающего все, куда только оно проникает.

     Примеров тому такое множество, что не стоит даже упоминать их, и самое горькое, что пока, Россия не исключена из этого списка, хотя надо признать, под завязку нахлебавшись отравы западной «культуры», мы наконец-то стали понимать, к каким плачевным последствиям ведет слепое следование ей.
     И может, как раз именно введенные против нас санкции, позволят нам окончательно очнуться от тяжкого дурмана этой псевдокультуры, и очистившись живительным воздухом самобытности, вновь продолжить свой путь, согласовываемый только с совестью и Богом.

     К сегодняшнему дню, общемировое отношение к Абхазии мало чем изменилось, вследствие чего, уровень ее экономического развития по-прежнему крайне низок.
     Упадок бросается в глаза на каждом шагу: безжизненные территории некогда востребованных производств и предприятий, сведенная почти к нулю высокопрофессиональная инфраструктура туризма, облюбованные домашним скотом постепенно разрушающиеся здания гостиниц и санаториев, постоянно латаемые, по причине чего, чуть ли не ежедневно отключаемые сети водопровода и электроснабжения, разбитые дороги и ветшающие коробки многоквартирных домов.

     Однако, все эти признаки терзающего страну экономического коллапса, тем не менее, не коснулись сердец жителей этой страны, и не покрыли их рубцами ожесточения от безысходности.
     И несмотря на все жизненные трудности, они не утратили присущих им добродушия, приветливости и сердечности.

     Иноземца тут не встречают как врага или человека второго сорта. Здесь всегда искренне рады доброму гостю, даже если его не ожидали.
     Истинная правда, что гостю без малейшего сожаления всегда предлагается все лучшее, что только есть в доме.

     Местное население очень дружно между собой, и дружит не только семьями, но и подъездами и целыми домами.
     И если случись, к кому из них постучится беда, она всегда разделится всеми прочими.
     Что же касается ссор, неизбежных для любой общности людей, то они настолько редки, что их элементарно пересчитать по пальцам, и нонсенс, если они приводят к разрыву добрососедских отношений.

     По свидетельству знакомого мне очевидца, в большом горном селе, числом более трехсот дворов, есть очень мудрая традиция: раз в год, все село собирается за общим столом в одном из дворов.
     И не прийти не может даже имеющий обиду на хозяев двора или к кому из пришедших односельчан.
     Так, дружеским застольем, погашаются ссоры и примиряются обиды.

     Соседи здесь без напускного лицемерия здороваются между собой столько раз, сколько увидятся, хоть с десяток на дню.
     И нередко, обращение здесь начинают со слова «уважаемый», архаично режущего слух, и сохранившегося у нас, разве что в узких кругах глубоко интеллигентных людей.

     Живущие тут люди предпочли не подменять традиций семейных ценностей широко практикуемыми современными эрзацами отношений, и им чужда чума любого современного государства -  проблема разводов.

     Что же касается нашей притчи во языцех, излюбленной темы для кривотолков и пересудов - отношения к женщине, - оно здесь совсем не такое, каким почему-то всегда представляем его мы.
     При всей его может быть некоторой внешней суровости, изредка подмечаемой внимательным наблюдателем, оно имеет тщательно оберегаемую внутреннюю трепетность, что наверно, по существу и должно быть таковым.
     Ибо, оно более истинно, чем пустая показушность любви и поклонения, за ширмой которой чаще всего скрываются равнодушие эгоизма и холодный цинизм.

     И женщины тут не унижены, и будучи вполне равноправны с мужчинами, не семенят низко опустив головы следом за гордо шествующими главами семей.
     И кстати, одиноко идущая женщина или девушка, здесь не является потенциальным объектом сексуального вожделения и тем более наглого домогательства, не говоря уж про насилие, что стало почти будничным в нашем обществе.

     Абхазию, не оплела липкая паутина проституции, у нас настолько общедоступной, что иному вся страна может показаться одним большим борделем.
     И ей неведом разгул беспредельного разврата.

     Сюда не стремятся представители сексменьшинств, а если кого из них и надует вдруг западным ветром, ему вряд ли придет в голову декларировать свои права на извращенность.
     Не только потому, что его элементарно поколотят, но и потому, что в глазах этих людей он предстанет не более чем умалишенным, которому самое место в дурдоме.

     Их дети, также, как и наши, мало что знают про обязательность государственного участия в организации их досуга, в виде давным-давно как упраздненных детских лагерей отдыха или бесплатных кружков, творческих и спортивных секций.

     При всем том, в отличие от наших детей, они, в большинстве своем, не предоставлены абсолютно сами себе и не подвержены тлетворному влиянию улицы, ибо его попросту нет в том виде, который опять же, давно привычен для нас.

     Местные матери, не сопровождают детей в школу и не встречают у школьного крыльца, в постоянном страхе перед насилием над ними, потому как к детям, не боюсь подвергнуться критике, тут отношение по-настоящему чуткое, несмотря на непривычную для нас строгость воспитания.

     Здесь круглосуточно нараспашку двери многоквартирных домов, но несмотря на всю привлекательность открытых подъездов, в них не гадят и не справляют нужду.

     Большинство населения Абхазии, прекрасно говорит по-русски, но, если вдруг, вам послышится чья-либо речь, густо пересыпанная сочным матом, будьте уверенны, это не местный житель, а гость, приехавший отдохнуть и прихвативший с собой весь свой повседневный словарный багаж.

     Тут нет ближневосточных законов отрубания рук ворам, и тем не менее, здешние водители настолько беспечны, что зачастую оставляют свои машины открытыми не только днем, но и на ночь, ничуть не опасаясь автоворов, обходящих их автомобили стороной.

     Здесь не наталкиваешься на подозрительно всматривающиеся в тебя патрули нарядов милиции, но при встрече с шумной компанией в стороне от людных улиц, почему-то не возникает многим знакомое чувство реального страха за кошелек, здоровье или жизнь.

     Вечерний же моцион к морю, как и позднее возвращение оттуда, никак не относятся тут к экстремальным прогулкам любителей пощекотать себе нервы.

     Здесь нет повального увлечения на прогулки с собаками бойцовских пород, основное негласное предназначение которых – охрана от посягательств.
     Да и вообще собак в здешних квартирах почти не содержат.

     На руках тут немало личного оружия, осевшего после войны, по вполне понятной причине постоянной готовности к вооружённой защите от внешнего нападения, но им никто открыто не бряцает и тем более не угрожает.

     У местного населения нет того ярко выраженного стремления к наживе, которое давно уже отравило нас.
     Прекрасно осознавая, что основной доход приносит только сезон туризма, расслабившемуся туристу, тем не менее не подсунут в кафе разбавленное водой пойло и не поднесут шашлык из собаки.
     Как, впрочем, его не обслужат и в магазине, если он пожелает что-либо приобрести в пляжном одеянии.
     И это не пуританство, или наигранная чопорность, это образ жизни, которого придерживаются как кодекса чести.

     Мне известны невыдуманные случаи, когда обсчитавшегося покупателя, продавец догнал уже на стоянке, вернув ему излишне полученную сумму, а продавщица, наоборот давшая сдачи больше чем следует, долго отказывалась принять недостачу обратно.

     Тут нет «металлистов», тырящих все что попадется на глаза, включая чугунные люки канализации и оградки с кладбищ.
     Как и нет вандалов, разбирающих на кирпич давно пустующее жилье.

     Я нисколько не пытаюсь идеализировать здешнее население, и вполне согласен, что оно совсем не святое.
     Несомненно, у него есть проявления присущих человечеству пороков, но именно проявления, а не катастрофические всплески помрачения рассудка все большего числа вполне нормальных людей.

     Доказательством тому служит общественно-информационный портал Абхазии www.aiaaira.com, на котором имеется лента всех происшествий, включая криминал.
     Они не скрывают своих проблем, но вот что горько понимать: немало преступлений совершается молодежью 92 года рождения.
     Детьми войны, которым она не только искалечила судьбы, но и подложила в их души мины, взрывающиеся уже в наши дни.

     А сколько подобных «мин», мы заложили в своих детей за годы собственной «золотой лихорадки»?

     Как бы то ни было, в этой стране нет того, что остро чувствуешь подсознанием, очутившись в окружении посторонних людей: полной безучастности или того хуже, враждебной отчужденности.
     Напротив, их доброжелательность просто обезоруживает.

     Насколько понятно это мне, народ Абхазии живёт не только и не столько по законам светского государства, сколько по негласным законам совести и чести, передаваемым из поколения в поколение.
     И может потому, уважение к чужой свободе, чести и достоинству, для него является основным приоритетом.