Палитра

«Осенью хочется рыжих студенток, ещё пахнущим летом, морем и яблоками, ещё беззаботных – до зимней сессии далеко! Они щурятся на ярком солнце, их полные чувственные губы целуют воздух, безупречной белизной сверкают зубы.
Зимой хороши брюнетки, в их жарких объятиях легче согреться - глядя, как за окном лютует непогода.
Весной приходит время блондинок – они отлично смотрятся на фоне молодой сочной зелени, их смех журчит, точно оттаявшие лесные ручьи.
А летом нельзя и шагу ступить без шатенок – шатенки дарят чувство гармонии и покоя, ощущение полноты жизни.

Шатенки – земля, на которой всего в меру и без излишеств, приют для того, кто устал от потрясений.
Блондинки – песчаные дюны на Балтике, место отдыха, хорошо нежиться, бежать трудно.
Брюнетки – чернозём, сложно обрабатывать, радостно собирать обильный урожай.
Рыжие - выжженная солнцем, пьянящая дикими ароматами степь, разогнать коня и наслаждаться ветром».

Этот текст Евгений Кузин написал в двадцать четыре года. В ту пору он мечтал о литературе. Понурый бродил по улицам и думал о том, в какой сюжет вложиться, какой теме посвятить первый роман. Но мысли, что приходили в голову, казались мелкими и недостойными бумаги. И вдруг бессонной ночью со сверчками в траве ему явился текст - будто кто надиктовал. Он схватил ручку, блокнот, и сразу получилось ровно то, что получилось, - не пришлось поправлять ни единого слова, ни одного знака препинания.

Довольный собой, с уверенностью глядя в будущее, он пошире распахнул окно в сад, прилёг на кровать и задремал.

А потом произошло нечто странное. Утром Евгений появился на людях хмурый, как дождливая туча. Он долго отмалчивался, отмахивался, наконец показал написанный текст и, когда все искренне восхитились, сообщил, что в зыбком и тревожном  сне ему привиделся светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический. Князь выглядел не так парадно, как на картинах, а был прикинут по-простому - будто бы в заношенных трениках, тапочках на босу ногу или типа того. Он огляделся в сумеречном пространстве комнаты, взял со стола блокнот, прочитал и сказал спящему:
- Умри, Жендос, лучше не напишешь! 

Евгений вздрогнул, тут же проснулся и заметил, как во мраке жилища без суеты и вурдалакской нервозности, с  достоинством истаивал призрак светлейшего князя Потёмкина.

Удивительное дело - слова Григория Александровича Евгений воспринял не только как комплимент, но и как угрозу. Будто нечаянный потусторонний гость его конкретно предупредил - дескать, молодец, написал здорово, лучше уже не получится, а начнёшь кропать всякую муть, опозоришь своё имя и умрёшь, как собака. Умирать Евгению не хотелось, и он просто бросил писать - чтобы не искушать судьбу.

Но заветный текст он ни от кого не прятал, так что многие прочли. В том числе будущая жена Вика. Она пленилась его талантом и, боясь, что Кузин станет изменять, четырежды в год перекрашивала волосы - в соответствии с текстом и в зависимости от сезона становясь поочерёдно блондинкой, шатенкой, рыжей и брюнеткой.

На десятый год ей надоело - поскольку сразу после свадьбы, оправдываясь высочайшим запретом на профессию, Кузин залёг на диван и стал тратить свою жизнь на просмотры спортивных передач. Руки ещё тянулись к перу и бумаге, но он бил себя по рукам.

На одиннадцатый год замужества Вика окрасилась радикально свекольным цветом. Евгений не заметил, потому что накануне подключил кабельное телевидение и теперь мог круглые сутки следить за соревнованиями.

На двенадцатый год она стала задерживаться после работы и пропадать по ночам. Кузин не обращал внимания, поскольку изучал правила кёрлинга. Тогда жена совсем от него ушла и даже не интересовалась, как он живёт.


Вернулась она к нему спустя три десятилетия с лишним, уже будучи седой дамой. Он не отреагировал, потому что в тот вечер транслировали полуфинальные матчи чемпионата мира. Она стояла на пороге комнаты и с интересом за ним наблюдала - Кузин лежал всё на том же продавленном и облезлом диване, лысый, отвратительно обрюзгший, пузатый. В перерыве между вторым и третьим периодами она подала ему ромашковый чай и присела на краешек. Остаток игры они досмотрели вместе. Поскольку наша сборная победила, у Евгения резко поднялось настроение. Вика распустила свои седые волосы и спросила:
- Жендос, как тебе моя новая масть?
- Второе место, - сказал он. - Но в моём положении глупо рассчитывать на золото. Золото достаётся чемпионам.
- Это ты про рыжих осенних студенток? Да уж - какие теперь студентки...

Выключили на телевизоре звук, потому что началась реклама. Помолчали. Евгений взялся разминать ей трапециевидные мышцы спины - возле шеи.
- Потёмкин больше не являлся? - спросила Вика.
- Нет.
- Он вообще тебе не являлся.
Евгений прекратил массировать и напрягся:
- Не понял, что ты сказала?
- Я сказала, что про Потёмкина ты всё соврал.
- Как ты догадалась?
- Очень просто. Человек, написавший «Палитру», любил женщин всем своим существом. А ты - ты и сам про себя всё знаешь.
Повисла та самая - звенящая - тишина.
- Кто же он по-твоему? - осторожно осведомился Кузин.
- Настоящий автор - это друг твоей юности Лёня Тюбиков, который якобы случайно попал под поезд как раз за две недели до появления текста. Сальери, ты ловко замёл следы и придумал мистификацию с князем, потому что никогда в жизни не сумел бы сочинить ничего похожего.


Многие потом утверждали, будто Вика пошла на этот рискованный шаг и пожертвовала собой, чтобы вывести на чистую воду подлого убийцу-плагиатора. Другие клятвенно уверяли, что всему причиной - неизлечимая болезнь, которая её терзала - якобы она искала лёгкой и скорой смерти. Третьи не без оснований полагали, что свою роль сыграли оба фактора плюс месть - за годы, прожитые в обмане. Ну а четвёртые, максимально романтичные, были убеждены, что Вика любила Лёню Тюбикова и потому всю себя посвятила поискам правды. Строгий суд сумел разоблачить в Евгении маньяка и отправил его за решётку - в камеру без телевизора.

***

Бойтесь человека, который подолгу смотрит TV! Что за тайна приковала его к ящику? Не маньяк ли он?