Критика от читателя

Критика от читателя.

О ком писал Довлатов в "Заповеднике"?

 "Тебя не публикуют, не издают. Не принимают в свою компанию. В свою бандитскую шайку. Но разве об этом ты мечтал, бормоча первые строчки? " 
И вот, спустя много лет, я читаю Юрия Лепского, этого хрыча, прекрасно прожившего  в той самой сплоченной компании.
 
Простите, но молча пройти мимо его идеологической "мазни" я не смогла.
Было так.
Сначала мне захотелось  найти довлатовский  текст  из-за фрагмента о кавказцах (пишу  очередную  "нужду идиота"). Если точно, то мне понадобились несколько предложений: "Кавказцы ведут себя иначе. Они вообще не слушают. Беседуют между собой и хохочут. По дороге в Тригорское любовно смотрят на овец. Очевидно, различают в них потенциальный шашлык."

В процессе  поиска "Заповедника" в Инете,  мне попалась маленькая статья  принадлежащая "Российской газете" (Юрий Лепский: К Довлатову в Пушкинском заповеднике относятся сдержанно -- "Российская газета" 14.07.2014 [желаюшие могут кликнуть]).
Судя по тону, я сочла Лепского довольно авторитетным тварищем  в "Российской газете".   В "умозаключениях" же этого политического служителя я увидела  убогость. Лепский, (веду речь только об этой статье, с остальными его опусами не знакома), представляет  из себя великолепный собирательный образ типичных, безликих и к большому сожалению нескончаемо  процветающих  слуг-газетчиков-прислуг-журналюг.
Я кликнула его биографию:

/ Первый заместитель главного редактора "Российской газеты"; родился 20 апреля 1950 г. в г. Нижний Тагил; окончил факультет журналистики Уральского государственного университета в 1972 г.; с 1972 по 1978 год работал литературным сотрудником, заведующим отделом, ответственным секретарем газеты "Молодой дальневосточник", г. Хабаровск; с 1978 по 1980 год служил в рядах Советской Армии замполитом автороты военной части; в дальнейшем был собственным корреспондентом газеты "Комсомольская правда" в Новосибирске; 1984-1988 - заведующий отделом, ответственный секретарь газеты "Комсомольская правда"; 1988-1991 - собственный корреспондент "Комсомольской правды" в Индии; с 1991 г. - политический обозреватель газеты "Труд". /

Вернемся же к статье.
Лепский пишет: "Ваш покорный слуга оказался в этом месте и в это время не случайно", (это он про Пушкинский заповедник), далее по тексту видно, что свое посещение заповедника Лепский приурочил к семидесятилетию Довлатова. Я думаю, эта самая "неслучайность" была ещё  связана  и со сбором подписей в Америке. Люди отсылали голоса со всего мира, (а мне было приятно отдать свой). В результате сбора подписей, одна из улиц города Нью Йорка, в данный момент,  носит имя  писателя Сергея Довлатова. Лепский об этом совсем не упоминает, но навряд ли он этого не знал.  Я  уверена: бывший политический обозреватель газеты "Труд" писал  свою статью в пику этому событию. И  написал её  именно как покорный, преданный политический слуга власти, а не как думающий человек-литератор.
Власти меняются в лицах. А слуги остаются...один раз обученные, они не теряют уже своей преданности и сопутствующей ей сытой лощености  до конца своей жизни. И..., как правило, передают сытость по наследству.

 Юрий Лепский пишет:
<< Думаю, что экскурсовод Довлатов своим "Заповедником" грубо нарушил неписаные корпоративные правила славного музейного коллектива: этот коллектив можно критиковать с любой степенью резкости - на вас, если и обидятся, то не сильно. Но смеяться над этим коллективом - нельзя, даже если вы Довлатов. >>

Ооо, каков бывший замполит Лепский! "Экскурсовод Довлатов своим <Заповедником>"! -- какое пренебрежение к писателю! Как он смело обращается к покойному,  проявляя глубину язвительности  и напыщенного высокомерия! Лепский уверен, что  писатель "грубо нарушил". По своему жалкому разумению газетчика и "первого заместителя главного", Лепский считает, что писатели (как и он сам) обязаны писать с оглядкой. Видимо это,  по его убеждению,  верный ключ к писательскому успеху.

 Далее читаем у господина Лепского:
<< Получилось, что он вывел за руку из заповедника через одному ему известную волшебную довлатовскую дверцу своих героев на всеобщее обозрение. И кое что в этом обозрении этим героям не понравилось. Разумеется, как и всегда бывает в таких случаях, герои предпочли пенять на автора. Что правильно. >>

Герои вместо того, чтобы понять, предпочли "пенять на автора", странное поведение для знатоков литературы, для "милых" и "добрых" людей, работников ландшафтного музея.
Короткая же приписка "что правильно", является старой привычкой -- не давать читателю мыслить самому, навязывать ему своё "правильно", учить его, воспитывать. Каждый считает себя большим и грозным папочкой!

Еще далее по тексту  бывший заведующий отделом и ответственный секретарь газеты "Комсомольская правда", решил добавить капельку модного нынче патриотического угара. Для расширения круга читателей "Российской газеты", надо полагать.
Читаем:
 << Довлатов, разумеется, написал свою повесть не о Пушкинских Горах, а о стране, ставшей заповедником по отношению к остальному открытому миру. Заповедником со своими чудными и плохообъяснимыми правилами, мешающими жить нормальным людям. >>

Ооо! -- Проблеск! -- оказывается Лепский вроде и понимает о чем же на самом деле пишет Сергей Довлатов, но сразу уходит на льстиво-смягченное --"чудные и плохообъяснимые правила", и,  опять набирает силу с иронично-язвительным  -- "мешающие жить нормальным людям".
Очень явно видна  одна особенность. Журналисты старой школы пишут как-бы с  сжатыми кулаками..... И, как только они умудрются при этом держать авто-ручку, или стучать по клавиатуре?... А может.... привычка надиктовывать?...

Так о ком писал Довлатов в "Заповеднике"?

В качестве интересного ответа попробую дать отрывок Юрия Буйды (всё  полезнее, ....да для расширения кругозора хорошо).

<<(...) "Следуй за мной", "Делай как я", "Шаг влево, шаг вправо --побег" и даже евангельское "Встань и иди!" -- невзирая на очевидное несходство контекстов, обусловленное временем, -- все эти призывы объединены императивом: поступай так, а не иначе, не то пожалеешь. В этом смысле нет большой разницы между изголодавшимся по женскому мясу моряком, колымским зеком и учеником общеобразовательной школы, у которого -- я говорю, конечно, о себе -- при слове "классика" (от латинского корня со значением "флот", позднее -- "порядок")начиналась настоящая чесотка. Не курить, не сорить, на заборах не писать, осторожно: злая собака. Поэтому, само собой разумеется, жутко хотелось курить, сорить, писать на заборах и лупить из рогатки по всем злым собакам, включая Пушкина.
   Понурые ученики следовали за учительской сандалией с роковой надписью, заучивая наизусть "Я вас люблю" и путаясь в дактилях с их хореями, а на перекурах в туалете душевно отдыхали у беленой стенки, на которой было начертано углем: "Я е.. её в подъезде, сиськи твердые крутя. То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя". По иронии советской педметодики, Пушкиным пугали детей, только-только вступавших на тропу онанизма, а когда тропа плавно переходила в ложе на цветущем лужке, юношам и девушкам, небрежно прятавшим цветы поцелуев под шейными платочками, являлся другой "орган" (по определению Горького) -- Ессенин. Или, спаси Бог, Асадов (...)>> 
(Из статьи "Самозванец Пушкин". Ю. Буйда. Написана приблизительно 1980 -- 1983 годы)

*****
"Заповедник" Сергей Довлатов писал  в 1977 году,   в 1978 выехал из страны, а в 1983-м вышло первое печатное издание.