6. Германский Рейх и его евреи

I

Деятельность НСДАП, мелкой баварской экстремистcкой партии с шестью тысячами членов, на фоне общего хода событий в Германии пропадала из виду. К тому же 12-го января 1922 года суд в Мюнхене приговорил Адольфа Гитлера с еще двумя его соратниками к трем месяцам заключения. Их признали виновными в организации нападения на собрание Баварской Лиги.

Лига стояла за отделение Баварии от Рейха, и ее митинг был атакован “спортивно-гимнастической секцией” НСДАП, или, говоря иными словами, ее охранными отрядами.
Руководство национал-социалистов пришло к выводу, что организация, существующая для охраны порядка на митингах НСДАП, подойдет и для внесения беспорядка на митингах тех партий, которые НСДАП не нравятся.

Вообще говоря, в таком решении не было ничего нового - насилие в политической жизни Германии того времени цвело буйным цветом.

Что, в свою очередь, неудивительно в стране, совсем недавно пережившей громадную войну.

В Германии имелись миллионы людей, уневших держать в руках оружие, привыкших к воинской дисциплине, и имевших фронтовой опыт. Если можно и нужно убивать каких-то там французов, англичан или русских, не сделавших вам лично ничего плохого, то почему же не отделать кулаками - или кастетами, это уж как получится - вашего политического противника ? Который, как совершенно ясно, губит нечто святое ?

Что именно считать святым - это, конечно, вопрос открытый.

Коммунисты, или так называемые "независимые социалисты", примкнувшие к ним, святым считали дело рабочего класса. Всевозможные правые националистические организации, во множестве существавшие в Германии 20-х, святым считали благо отечества.

Однако и правые, и левые формировали свои "активные группы", с собственной иерархией, дисциплиной, даже с подобием собственной полувоенной формы - и дрались они между собой самым основательным образом. Наказывать их всех ни суды, ни полоция не поспевали - все усилия уходили на то, чтобы как-то держать ситуацию под контролем.

Вот и Гитлеру его 3-х месячный приговор  отсрочили - что не помешало членам партии считать его мучеником. Он немедленно использовал это в практических целях - пробил в НСДАП постановление, дающее ему право исключать из партии не только индивидуальных ее членов, но и целые партийные ячейки целиком, в том случае, если они не следовали партийной дисциплине. Это было важным достижением – теперь
Гитлер  мог устранять возможных конкурентов, популярных на местах.

Как он сказал на митинге:

"... наше молодое движение внесет в борьбу то, чего нет у других - национальное единение широких масс, скрепленное железной организацией, наполненное духом слепого повиновения и яростной решимости, и станет партией битвы и действия ..."[1].

Из речей лидера партии, Адольфа Гитлера, было совершенно ясно, куда будет направлена яростная решимость - на возрождение великой Германии, на избавление страны от ига Версальского Договора, на наказание предателей, вонзивших нож в спину германской армии.

Hу, и конечно - на изведение “… тлетворного еврейского духа …”.

II

Cpeди немыслимого количества документов, книг и мемуаров, в которых так или иначе фигурирует Адольф Гитлер, есть воспоминания Йозефа Хелла, в ту пору - редактора мюнхенского ежеденельника “Der Gerade Weg”, "Прямой Путь". В 1922-ом году он встретился с местной знаменитостью, которой становился Гитлер, и взял у него что-то вроде неофициального интервью.

И Хелл задал своему собеседнику вопрос:

“Что вы сделаете в отношении евреев, когда достигнете власти ? “.

Если верить Йозефу Хеллу, Гитлер ответил ему, что его целью будет полное уничтожение евреев - он уставит виселицами весь Мюнхен, и трупы будут висеть на них, пока не провоняют, и их не придется срезать, хотя бы по требованиям общественной гигиены.

Но на место снятых с виселиц будут немедленно повешены те евреи, которые еще оставались в живых. Примеру Мюнхена последуют и другие города, и процесс будет продолжаться без остановок, пока Германия наконец не будет очищена [2].

Подобного рода свидетельства всегда несколько сомнительны. Как все слишком точные пророчества, они, скорее всего, сделаны задним числом.

Но некое зерно истины запись Йозефа Хелла, по-видимому, содержит.

Существует документ - так называемое "... письмо Гемлиху ...". Это что-то вроде докладной записки, написанной Адольфом Гитлером по просьбе капитана Карла Майра и адресовано оно Адольфу Гемлиху, пропагандисту рейхсвера. Майр, рассматривая Гитлера как своего эксперта, велел ему изложить свои мысли по еврейскому вопросу в систематической форме.
 
Письмо довольно длинное.  Начинается оно с ясно выраженной идеи, что к евреям, несмотря на все отвращение, которое они внушают, следует подходить не с точки зрения эмоций, а с точки зрения фактов. А факты таковы - подобно тому, как немец, живущий во Франции и говорящий по-французски, все равно остается немцем, так и еврей, живущий где угодно, все равно остается евреем.

Следовательно, "... иудаизм есть расовая, а не религиозная группа …”.

И за тысячи лет своего существования, через близкородственные браки, евреи установили себя как отдельную, ясно различимую расу, почему-то живущую среди принимающих ее народов:

“…  Среди нас живет негерманская раса со своими собственными чувствами, мыслями и устремлениями, и обладает теми же правами, что и мы ….”.

А устремления этой расы так или иначе ведут к пляске вокруг “золотого тельца” - она думает только о золоте и о выгоде, и всячески подлаживается к властителям мира сего, и ведет себя, как пьявка, и ей неведомо то высокое, что составляет суть германской души. В сущности, евреи есть зараза, туберкулез здорового общества.

Cледовательно, обществy надо очистить себя: “… еврейство  должно быть изьятo из общества - полностью, без колебаний и компромиссов … “. A cделать это можно только сильной рукой государства. Ну, в 1919 году это была точка зрения всего лишь полу-отставного ефрейтора.

Но все-таки стоит приглядеться в вопросу “… евреев Германского Рейха …”.

III

Их число составляло не больше одного процента населения Германии - то-есть порядка 600 тысяч человек. Точнее сказать трудно - статистика учитывала всех подданных  как германских граждан, различая, правда, по вероисповеданию[3]. Так вот - после обьединения Германии евреи с энтузиазмом устремились в “… новую германскую действительность …”.

И успехов, надо сказать, достигли феноменальных.

В 1882 году, например, они составляли 43% крупных пайщиков (или технических управляющих директоров) в 10 крупнейших кредитных банках Германии, включая “Deutsche Bank”, крупнейший в Европе[4].

Дело, конечно, не ограничивалось только финансами. Евреи оказывались на видных местах и в промышленности, и в науке, и в искусстве.

Первый роман молодого Томаса Манна, "Будденброки", вышел в издательстве “S. Fischer Verlag” Самуэля Фишера, еврея родом из городка Липтовски-Микулаш в Австро-Венгрии.

Но значительный успех совсем не означает, так сказать, социальную приемлемость. В этой связи есть смысл привести конкретный пример.

В 1872-ом году некоему Гершону Блейхредеру был выдан патент на дворянство. Hy, Брейхредер был не первым встречным - a кавалером нескольких прусских орденпв, самым богатым человеком Берлина. Hаконец, он был личным банкиром Отто фон Бисмарка, всемогущего канцлера Германского Рейха.

Но он был евреем, да еще и некрещенным. Поэтому в патенте, дарующим ему прусское дворянство и право на аристократическую добавку к фамилии - он становился теперь "фон Брейредер" - было сделано маленькое упущение. Там не было ни единого слова по поводу его семьи.

B романе Томаса Манна “Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull» – в русском переводе он называется «Признания авантюриста Феликса Круля» – есть презабавное рассуждение о разнице между понятием “хорошая семья” и просто “семья”.

Книгу автор писал долго, и в итоге так ее и не закончил, но нас сейчас интересует вот что: Феликс Круль, главные ее герой, авантюрист и проныра, нанимается изображать из себя странствующего юного аристократа. И в числе прочего - того, что он должен усвоить -  есть и представление о должной социальной иерархии.

Так вот, c точки зрения аристократа, сказать о ком-то, что он или она из “хорошей семьи” – это снисходительное определение, которое истинный дворянин может дать зажиточному бюргеру, или, скажем, девице, дочери профессора университета.

A указать, что такой-то – из “семьи” – означает, в принципе, признание некоего социального равенства.

Оказывается, это рассуждение было – как и многое другое у Манна – скрытой цитатой. В Пруссии, при возведении бюргера в дворянство, в выдаваемом ему королевском патенте непременно значилось, что обладатель патента, свершивший то-то и то-то, известный своим истинно доблестным поведением и характером, и “...происходящий из хорошей семьи...”, включается в благородное сословие.

Так вот, в грамоте на дворянство, выданной в 1872 году некоему Гершону Блейхредеру, эта формула – “… происходящий из хорошей семьи …” – была опущена.

Eврею – даже кавалеру прусских и иностранных орденов, даже самому богатому человеку в Берлине – формула "… происходящий из хорошей семьи …" не полагалась, и даже королевская милость изменить этого печального обстоятельства не могла.
 
Из этого проистекали определенные следствия.

IV

Ну, например - в жизни банкира Брейхредера  имел место такой эпизод: баварскому королю Людвигу[5] срочно понадобились 7 миллионов марок. Бисмарк просил Блейхредера помочь, и тот постарался, но дело не выгорело – баварцы не смогли предложить никакого разумного обеспечения займа.

Видимо, понадеялись, что банкир-нувориш удовлетворится каким-нибудь титулом или орденом.

Блейхредер им в займе вежливо отказал.

Все, разумеется, делалось в глубокой тайне, и никакой огласке не подлежало.

После того, как пыль улеглась, сын канцлера, Герберт Бисмарк, написал в письме приятелю, который был в курсе дела:

“… Поистине несчастен тот, кто должен зависеть от доброй воли грязного еврея …”.

Согласитесь, это резковато ? Как-никак, Гершон Блейхредер вел все денежные дела отца Герберта, Отто фон Бисмарка - и тот ему доверял, как мало кому другому.

Доверие оказалось оправданным, за все долгие годы банкир своего важного клиента не подвел ни разу. 

Блейхредер был важной персоной – в его доме, например, был устроен “частный” обед, на который были приглашены как послы иностранных держав, так и прусские дипломаты. При этом хозяина дома по вопросам протокола консультировали чиновники МИДа.

Обед – случай редчайший – был почтен присутствием самого Отто фон Бисмаркa. Но, как мы видим, это никак не повлияло на Герберта фон Бисмарка ...

Так все-таки - был Блейхредер важной персоной ? Или все-таки нет, не был ?

Oтвет зависит от точки зрения. Если смотреть на дело сугубо по-деловому - то да, был. Oн мог, например, устроить в своем доме бал.

Приглашение на бал c благодарностью принималось, общество собиралось самое аристократическое, музыка и угощенье были поистине изысканными.

Но при этом единственной барышней, не получившей за весь вечер ни единого приглашения на танец, была дочь хозяина дома. Так что с социальной точки зрения получалось, что нет, не был банкир Блейхредер важной персоной, а уж скорее - парией, едва терпимым в хорошем обществе.

Почему так получалось?

V

Королевство Пруссия, при Бисмарке обьединившее вокруг себя Германию, стояло на людях, состоявших на государственной службе. Пруссия была бедна - но ее чиновники были неподкупны, ее солдаты были доблестны, и - что еще более важно - исключительно компетентны.

И не было в Пруссии образца 1870 года более компетентного солдата, чем начальник знаменитого прусского Генштаба, генерал Гельмут фон Мольтке. 

Так вот -  Мольтке в бытность свою лейтенантом задумал купить себе лошадь.

Поскольку денег у него на покупку не было, он взялся перевести фундаментальный труд Э. Гиббона “The History of the Decline and Fall of the Roman Empire” с английского на немецкий. За работу ему посулили гонорар в 75 талеров – и он взялся за труд. Мольтке успел перевести три четверти этой весьма объемистой книги, когда издательство отказалось от проекта. В утешение переводчику был оставлен его аванс – примерно в одну треть обещанной суммы.

Лошадь он тогда так и не купил.

Такие вещи долго помнятся - к 1870, моменту создания Рейха, Мольтке был уже и графом, и генералом, и человеком отнюдь не бедным – но свое нерасположение к дельцам и финансистам он сохранил вполне.

А теперь примем во внимание, что Мольтке, творец великой победы над Францией, был человеком исключительных дарований - но, с другой стороны, представлял собой весьма точный образец типичного прусского офицера.

Бисмарк объединил Германию, как и обещал, “...железом и кровью...”, инструментом же ему послужило военное сословие прусских дворян. В их среде не любили ни говорунов-депутатов, ни адвокатов, ни бюргеров вообще.

А уж Блейхредер, еврей – и в силу этого сомнительный даже и как бюргер – вдруг возведенный в дворянство, с аристократической прибавкoй “фон” – вызывал у них просто конвульсии[6].

В Германию после капитуляции Франции хлынул поток денег, начался бурный рост и промышленности, и железных дорог - и многого, многого другого. В этом мире надо было хорошо разбираться, к чему прусское дворянство оказалось готово далеко не сразу.

Так что чувства Мольтке были задеты и еще одним дополнительным обстоятельством - дворянство Блейхредер получил даже не за государственные заслуги, которых было немало, а за то, что вытащил из беды несколько человек, близких к кайзеру и пустившихся вдруг в финансовые авантюры.

В общем, Гельмут фон Мольтке с Гершоном фон Брейхредером не здоровался.

Это был, так сказать, добротный, основательный антисемитизм - честное желание не иметь в своем кругу ничего, что могло бы быть названо “… сомнительно германским …”.

На выведение еврейского духа из страны Гельмут фон Мольтке не покушался.

Но в Германии, возникшей после 1918, появились и другие веяния.

**

Примечания:

1. Hitler, Path to Power, by Charles B.Flood, Houghton Mifflin Company, Boston, 1989, page 242. Цитируется в переводе с английского.
   
2. Источник: Josef Hell, "Aufzeichnung," 1922, ZS 640, p. 5, Institut f;r Zeitgeschichte. The retired Major Josef Hell was a journalist in the twenties and in the beginning of the thirties, during which time he also collaborated with Dr. Fritz Gerlich, the editor of the weekly newspaper Der Gerade Weg. Fleming, Gerald. Hitler and the Final Solution. Berkely: University of California Press. 1984. p. 17.

3. Представителям так называемых "нехристианских конфессий" был закрыт доступ к любым государственным должностям, и поначалу даже к образованию.   Так что в стремлении войти в новую жизнь немалое число евреев крестилось, например, отец Карла Маркса. Статистику это, конечно, запутывало.

4. A History of the Jews in the Modern World, by Howard M. Sachar, Vintage Books, New York, page 116.

5. Король Баварии,  Людвиг Второй. Был , в частности, восторженным поклонником и щедрым патроном Рихарда Вагнера.

6. В Англии это было совершенно не так. Большие деньги или большие дарования давали и очень большие возможности – вне зависимости от “...случайностей рождения...”.