Духовный ларчик

Жаркий, знойный, летний день подходил к своему завершению. Уставшее солнце зевнуло, скрываясь за горизонтом, оно изрядно поработало сегодня - на сухой, потрескавшейся земле печально кивали своими чахлыми головками  тонкие прутики былинок. Жара не спадала, а только лениво приостанавливалась, готовясь к завтрашнему дню.

Анна Петровна поправила левой рукой волосы, выбившиеся из-под косынки, выключила краник на шланге, которым поливала цветы и удовлетворительно  огляделась вокруг.

Как хорошо: в розовых лучах заходящего солнца играла радуга на лепестке розы в капельке росы  ;  гортензии расправили свои большие листья, испив долгожданной водицы - они известные водохлебы; смотри-ка, а астры в этом году какие крепыши, уже бутоны выбросили, интересно каких расцветок нынче;  а канны-то,  канны поднялись как, ну, слава Богу, вовремя их выкопала осенью и в погребке сберегла, а вот ромашечки отцвели, надо бы срезать сухие стебельки  да и петунья вытянулась, совсем никудышная стала, надо  подкормить.
 
Так думала Анна Петровна неспешно разглядывая свои владенья и гордясь красотой, которую пестовала и создавала  вокруг храма преподобного Феодора Освещенного, единственного храма в городе, названного именем этого удивительного подвижника еще первых веков христианства.

У Анны Петровны не было ни дачи, ни домика в деревне, она родилась и выросла в «городских джунглях», на асфальте, не имела ни малейшего опыта работы на земле, не было и желания. Но вот с годами, наверное, на каком-то генетическом уровне, она почувствовала тягу к земле, полюбила её запах, особенно весной, стала понимать  её, чувствовать.

- Как бы и мне хотелось,- думалось ей, когда она бродила  по ухоженным монастырским территориям, засаженным аккуратным разноцветьем - и возле нашего храма  высадить такую красоту, но я ничего не умею…

Но как-то ранней весной отец настоятель подошел к ней после обедни:
- Анна Петровна, как-то у нас скучновато и не радостно возле храма, может вы высадите пару кустиков-цветочков, чтобы было наряднее, тем более престольный праздник у нас в мае, может как раз к празднику что-нибудь и поднимется.
- Ну,  я не знаю,  не умею, никогда не пробовала, - промолвила было Анна Петровна.
- Ничего, попробуйте,  у вас получится, обязательно получится с Божьей помощью, - подбодрил её отец настоятель.

И Анна Петровна с усердием принялась за работу.
«Господи,  благослови и научи меня неумеху», - каждый раз приговаривала она перед началом дела.
И дело пошло, что подруги –дачницы помогли рассадой, что купила, что в храм стали носить незнакомые люди.  Каждое утро, подойдя к храму, Анна Петровна обнаруживала корзинки, кулечки, пакеты с новыми растениями. И помощники нашлись - убрали, вскопали, помогли посадить.

Территория вокруг храма оживала, прихорашиваясь. Анна Петровна собирала всё о цветах в книгах, в Интернете, в разговорах, когда что высаживать и как потом ухаживать.
Она  знала в своих владениях каждый цветок, каждый  новый росток,  все бутоны и каждую веточку. Заботилась о них,  как о детях, потакая слабостям и леча болезни.

И цветы отвечали ей тем же, кода она шла вдоль дорожки, слегка касаясь листьев рукой, то растения как бы сопровождая её,  поворачивали свои хрупкие головки ей  вслед.

- Ну и красота у вас здесь,- восхищались случайные прохожие, - я специально вышел на остановку раньше, когда увидел с троллейбуса этот райский уголок.

А нужно заметить, что храм был расположен на очень оживленном перекрестке, при этом не огражден ни забором, ни штакетником. Стоял в окружении цветов на радость людям.

- Как же так получилось, - думала иногда Анна Петровна, - что я, неумеха,  смогла высадить всю эту красоту и успеваю хлопотать и работать в палисаднике.  Без Божьей помощи  и Его воли здесь не обошлось и, конечно,  по ходатайству святого Феодора Освещенного.  Храм свой преподобный  украшает, печется о нем.

 И тихо-тихо шепотом добавляла "Святой Феодоре, ты уж не прогневайся за мои огрехи, прости меня грешную и  за душу мою непутевую замолви словечко пред Господом нашим Вседержителем".
Перекрестившись и легко вздохнув, Анна Петровна принималась за работу.

Как-то вечером, ранней весной, после вечерней молитвы, попросив всех святых благословения на сон грядущий, стала она размышлять о славе Феодора Освещенного в Царствии Небесном. А слава его была великая и Богу угодная. Он  сияет в сонме  тех первых, великих  христианских подвижников, которые подвизались в Египетской пустыне, славя Бога еще в IV веке.
 
А «освященным» назван потому, что первым в своей обители был рукоположен во священники. Любимый ученик Пахомия Великого, Афанасия Александрийского и других святых угодников Божьих,  Феодор Освещенный  прожил долгую и многотрудную жизнь  в подвигах и молитве, отказавшись от богатств земных, наследником которых он являлся и,  освободившись от бренных уз тленных,  взошел  ко Господу  в Царствие Его.

- Да-а, - подумала Анна Петровна, -  велик Господь во святых Его.

 И задумала Анна Петровна  подарок посильный на престольный праздник сделать святому – новую клумбу напротив храма у самого входа, чтобы все приходящие  любовались.
"Клумбу нужно будет засадить чайными розами, - начала планировать Анна Петровна,- двух цветов–розовыми и алыми, а вокруг хостой обсадить, нет, лучше хлорофитумом  или этими, как их с серенькими листочками…, забыла,  или может камнями красиво выложить."

Полночи ворочалась Анна Петровна, комбинируя, прикидывая, как будет  сооружать и обсаживать новую клумбу, где взять землю, кто поможет, сколько стоят кусты роз и сколько у неё в заначке накопилось денег. Она решила все купить сама, ни у кого ничего не просить, это будет её подарок святому к празднику. 

И Анна Петровна с усердием и молитвою принялась за работу: выбрала место, заказала землю, купила прекрасные крепкие саженцы роз, специально ездила в городской ботанический сад, вскопала, удобрила, обрезала, посадила, полила.

И всё получилось по её горячей молитве и вере – все кусты принялись, зазеленели, упругие ветки дали новые ростки, а вскоре и бутоны.
И как раз к празднику, 28 мая, должны были полностью распуститься.

Сердце Анны Петровны ликовало от радости, что всё получилось так, как она задумала и будет подарок на праздник святому и всем прихожанам его храма. 

Накануне Анна Петровна ранёхонько  встала и пошла освежить и подпушить в который раз уже выросшие, распустившиеся кусты роскошных роз.

В сам день праздника она нарядная и радостная пошла на службу.
Уже подходила к храму, как недоброе предчувствие заползло в её сердце. Ускорив шаг,  Анна Петровна повернула за угол и обомлела: ВСЕ розы на кустах были аккуратно под корень срезаны, рядом, возле беседки росли  огромные кусты изумрудного папоротника, листья на них тоже были срезаны.

«Букеты делали, - автоматически промелькнула мысль в голове у Анны Петровны, - сколько же они букетов-то накрутили, роз не меньше 30 было, а как же донесли, тачку что ли подкатили, а, наверное, на машине подъехали».

Анна Петровна , как замороженная стояла возле ободранной клумбы, которая еще вчера доминировала на всю улицу.
«И даже до праздника не дожили, розочки мои, кто же это вас так?» – причитала Анна Петровна, - «Как же это, как же это?»,- она растеряно оглядывалась по сторонам, как бы ища утешения и не находя его,  снова начинала  горевать.

Все торжества прошли мимо Анны Петровны. Да, она присутствовала на всех торжествах, крестном ходе, обильной трапезе, но её ничего не радовало. Её утешали, говоря «На всё воля Божья», она согласно кивала головой, но сердце её не успокаивалось.

Горемычная даже хотела поехать на ближайший базар, чтобы уличить злоумышленника и просто, да просто посмотреть ему в глаза, почему ему, может быть ей. Анна Петровна прокручивала в голове обвинительные речи , мысленно  спорила с кем-то невидимым и всё ей было не в радость.


Прошел праздник, потекли будни, пошла в рост трава, надо бы пополоть,  да и дождей что-то нет, полить бы. Но у Анны Петровны внутри как краник прикрутили. Появилось безразличие, нежелание, лень.

«А зачем,- спрашивала она сама себя, - я столько сил и времени отдаю этому саду-огороду, чтобы в одно мгновенье всё пошло прахом. Если никому это не нужно, то и мне тоже».
Цветы, по-прежнему, тянулись за ней,  но Анна Петровна этого не замечала.
 
У неё пропал интерес. Конечно, она где-то еще копошилась вокруг цветника, но прежнего усердия у неё уже не было.
Клумбы зарастали травой, листья покрывались городской пылью.
Совсем уже приуныла Анна Петровна и никакие увещевания её не утешали.

Как-то, придя домой, утомившись, прилегла и задремала. И видится ей преподобный  Феодор Освещенный в полный рост в монашеском облачении, с крестом на груди. Стоит, как парит в небе, смотрит на неё ласково и говорит:

 «Что ты унываешь, раба Божья Анна, разве ты украсила цветами клумбу, нет, ты украсила добродетелью ризы своей души, и всё это Бог-Сердцевед видит и знает,  а чтобы ты не расплескала  Дар  Богу своей гордостью и тщеславием, ожидая похвалы человеческой, складывает Милосердный твои труды во славу Божью в духовный твой ларец. Не унывай, на всё Божья воля и промысел Его непостижимый».

Проснулась Анна Петровна с легким сердцем и, улыбнувшись,  произнесла «Слава Богу за всё».
 
Легко поднявшись, она пошла  в свой сад-огород полоть и окучивать, сажать и поливать, возделывать дары земные во славу Божью.