Яйца Фаберже Глава xxxix

Подземелья Потсдама
Правильное решение всегда простое, но путь к нему самый трудный! Ганс Линдеман после смерти русского помощника Бориса Кошкина убедился в тщетности продолжения вооружённой борьбы с большевиками.
- Ну вот, война уже катится по Германии, - мучился он, - значит, пора подумать, как жить после неминуемого поражения...
Ганс с удивлением понял, что единственным материальным активом, который может гарантировать его безбедное существование после войны оказались три дорогих яйца Фаберже.
- Мои военные трофеи из далёкой русской Гатчины помогут мне устроиться на Западе! - решил он и начал действовать.
Он попрощался с оставшимися в живых бойцами подразделения и поехал в Потсдам. Жители города держались на почтительном расстоянии от военных, показывались пробудившиеся от спячки местные коммунисты.
- Они вытащили партийные билеты 1933 года, нацепили красные повязки и, сияя от радости, отправились на встречу с освободителями… - злорадствовал Линдеман. - Не подумали, что их могут приветствовать артиллерийскими ударами братья-пролетарии Красной империи!
Пользуясь устрашающей формой офицера СС, он беспрепятственно проник на территорию помпезного дворца Сан-Сусси и спрятал в одном из его многочисленных подвалов драгоценные яйца.
- Я всегда смогу вернуться за ними, когда схлынут большевики, - размышлял Ганс, - затем продам их американцам и начну новую жизнь!
По улицам города бродили смертельно пьяные солдаты вермахта, которые совершенно не обращали внимания на редкие разрывы бомб.
- Нужно убираться в спокойное место! - подумал он.
Рядом разорвался снаряд, осколки зацепили Линдемана. Остановился чихающий мотоцикл, двое эсэсовцев усадили в коляску. Они довезли его до Никольсбургер-плац и оставили в школе, которая служила госпиталем.
- Тебе здесь помогут… - успокоили они и умчались.
Его провели в колонный зал, где на полу лежали раненые. Перешагивая через них, ему удалось добраться до скамьи и сесть рядом с фельдфебелем.
- Он настоящий великан! - удивился Ганс.
На шее висел Рыцарский Крест, голова обмотана грязными бинтами.
- Он получил пулю в голову... - шепнул другой сосед. - Фельдфебель ослеп и наполовину парализован. Когда-то его фото публиковали в газетах и считали героем, а теперь он сидит здесь и выглядел беспомощным... 
Огромный мужчина превратился в беспомощную развалину. Бедные сестры Красного Креста заботились о поступивших раненых. 
- Русские воюют нечестно, - внезапно прохрипел фельдфебель, - они часто использовали подлый приём. Делали вид, что сдаются, а потом стреляли немецкому солдату в спину. Однажды их танковый корпус, сделал вид, что сдаётся, перестрелял в спину целый танковый батальон.
- У русских танк Т-34, - уточнил Ганс. - Это нечестно, у нас такого нет.
- Большевики завалили нас мясом. Мяса у русских много, много казахов и туркмен. Азиаты, подкреплённые комиссарами, страшная вещь. Мы своих евреев, не по-хозяйски уничтожили. Гиммлер оказался дураком.
28 апреля бои шли неподалёку, здание содрогалось от русской артиллерийской канонады. К ним продолжали поступать солдаты с тяжёлыми ранениями, многие умирали. Большинство страшно искалечены. 
- Наша страна, пройдя через страдания, смотрела на мир через призму возрождённого энтузиазма! - продолжил разговор Линдеман. - Она смогла бы пробудить угасающую Европу, привести её к процветанию.  Согласен?
Он повернулся к фельдфебелю и тронул за руку, она была холодной.
- Так же сейчас умирает Германия… - смутился Ганс.
Бой подошёл вплотную, раненые, с тревогой вслушиваясь в пугающие звуки. Мимо со свистом пролетали снаряды. Раненые эсэсовцы стали сдирать отличительные знаки СС, означавшие смертный приговор.
- Каждому хочется остаться в живых… - бормотал кто-то рядом.
Утром в госпиталь, как ураган, ворвались грязные, плохо пахнущие красноармейцы, размахивающие заряженными автоматами. Они рыскали повсюду, с превосходством поглядывая на раненых и насмехаясь над ними:
- «Берлин капут!» 
Приехали советские доктора и занялись ранеными. Они ампутировали повреждённые конечности, но без анестезии, многие раненые истекли кровью. Гансу наложили новую повязку.
- Это очень кстати! - благодарно признался он. - Бинты стали совсем жёсткими от засохшей крови, ужасно воняли.
Кривоногий бурят с плоским лицом приблизился к Линдеману.
- А ты эсэсовец? - прошипел он и приставил ствол оружия к его животу.
Ганс отрицательно замотал головой.
- Да, ты точно из СС, - повторил бурят.
- Отставить!.. Я забираю его с собой! - раздался голос за спиной немца.
Линдеман оглянулся, там стоял советский офицер в звании майора.
- Представитель «СМЕРШа» Бендер! - важно сказал он.
Немца прошиб холодный пот, но дышать стало гораздо легче. За годы общения с Кошкиным он начал понимать русский язык и сносно изъяснялся.
- Ганс Линдеман? - вкрадчиво спросил офицер.
- Откуда вы меня знаете?
- Я собрал о вас обширное досье, - засмеялся великий комбинатор, - есть даже фотография… Борис передал, что вас нужно искать в Берлине.
- Он предатель и вор!
- Вы поедите со мной, - Остап обыскал пленника. - Без глупостей!
Он направился к подаренному американцами «виллису», на котором передвигался по забитым воинской техникой и беженцами дорогам. 
- Что вам от меня нужно? - спросил Линдеман по дороге.
- Яйца Фаберже…
- У меня их нет! - мигом отрезал он.
Бендер не настаивал, лишь намекнул, что будет с ним, если он сдаст офицера СС советским контрразведчикам.
- Я смерти не боюсь! - упрямо заявил немец. - Как вы меня нашли?
- Объезжал все немецкие госпитали на удачу! - улыбнулся великий комбинатор. - А удача любит смелых! Даже иногда не особо умных…
Они добрались до Штансдорфа. Остап требовал выдать награбленное. Ганс отказывался, он злился. Ровно в полночь, когда закончились его аргументы и призывы к благоразумию, из радиоприёмника послышался продирающий голос Левитана. Бендер выбежал на крылечко дома и разрядил пистолет восемью выстрелами вверх. Стоявший рядом часовой спросил:
- Зачем вы это, товарищ майор?
- Победа, браток, Победа!.. Салютуй!
Он выпустил вверх диск автомата. Минут через пять началось всеобщее салютование, выстрелами из винтовок, автоматов и пистолетов, а потом подключилась зенитная артиллерийская батарея, стоявшая рядом.
- Победителю мир выгоден, побеждённому же просто необходим! - прошептал потрясённый Линдеман. - Моя жизнь прошла даром!
Радостный великий комбинатор достал припрятанные продукты и приличный коньяк, чтобы отметить долгожданное событие.
- Предлагаю перейти на «ты», - неожиданно предложил он после нескольких рюмок. - Не время киснуть! Давай лучше сыграем в карты!
- А ставка? - спросил заинтересованный Ганс.
- Если выигрываю я, - ответил Бендер, - ты отдаёшь мне заколдованные яйца. А если проиграю - выпишу тебе пропуск в западную зону.
Линдеман играл в офицерских казино, поэтому согласился. Однако казино не могло конкурировать с советскими лагерями. Остап легко выиграл у самоуверенного немца несколько раздач в «двадцать одно» и воскликнул:
- Что и требовалось доказать!
- Зачем они тебе? - спросил он, признавая поражение.
- Продам в Америку.
- А как же твоя Родина?.. Ты же русский.
- Я сын турецкоподанного, - ответил великий комбинатор, - поэтому родину ношу на себе, как улитка…
Заснули они под утро. Всю ночь вокруг постоянно стреляли и пели.
- Поехали за яйцами Фаберже! - сказал на следующий день Остап.
- Как же я буду передвигаться по дорогам в немецкой форме? - оправданно возмутился Ганс.
- Всё продуманно, - он выдал ему комплект формы красноармейца, - если кто спросит тебя - молчи, скажу, что ты контуженный.
По пути они пересекли реку. Вышли на деревянный мостик. Опершись на перила, они заметили на дне много карабинов, автоматов и пулемётов. Красноармеец полез в холодную воду и выбросил трофеи на берег. Бендеру попался незнакомый автомат с новым прикладом.
- МР-44, - определил опытный Линдеман. - Штурмовая винтовка.
Остап отдал автомат сержанту из отдела артиллерийского вооружения, предварительно спросив его фамилию.
- Калашников, - скромно ответил он.
Они поехали к цели путешествия. Подвал помпезного замка Сан-Сусси в тихом Потсдаме был напрочь затянут непролазной паутиной. Все углы были плотно оплетены непролазной сетью, в которой жировали огромные пауки.
- Где же яйца? - нетерпеливо спросил Остап.
- Там… - показал Ганс на глубокую нишу под сводчатым потолком. 
Беспечно насвистывая, он взял ручной механический фонарик, установил семиметровую стремянку и бодренько полез вверх. На высоте трёх метров в фонарике что-то щёлкнуло, и он погас. Бендер принял решение не спускаться вниз за лампочкой, а сделать работу на ощупь.
- Не в такой темноте работали! - хохотнул возбуждённый командор.
Он продолжил восхождение, пока его лицо не врезалось с разгона в паутину, по крепости сравнимую с вязанной волейбольной сеткой.
- Вашу мать! - зло выругался командор.
- О, это слово я знаю превосходно, - отозвался снизу немец. - Потому что с таким криком русские прыгали к нам окопы или шли в атаку.
- Хоть чему-то мы вас научили!
- «Вперёд, ядрёна вошь!» - флегматично добавил Линдеман. - Значило, что сейчас нас будут атаковать не только пехотой, но и танками. 
Остап спустился вниз и стал искать, чем бы смести мешающую паутину. Веника поблизости не оказалось. Зато лежал здоровый стальной дрын. 
- Путь к богатству непрост! - он взмахнул дрыном и ринулся в бой.
Железяка со свистом рассекла паутину, не причиняя ей вреда. Пауки взбесились от наглости. Самый жирный и волосатый крестовик прицелился, подпрыгнул и приземлился посередине лба великого комбинатора.
- Все сочувствуют несчастьям своих друзей, и лишь немногие радуются их успехам… - пыхтел он, пытаясь сбросить мохнатого агрессора.
Бендер утратил координацию, следующий удар пришёлся по лбу, после чего он спикировал на пол. Сверху на его тело глухо брякнулась стремянка.
- Мне эти яйца счастья не принесли! - напомнил ему Ганс.
- Тогда доставай сам… - велел он. 
Линдеман вздохнул и быстро вытащил их из схрона.
- Красивые! - оценил великий комбинатор, впервые держа их в руках.
Уставший Ганс прислонился спиной к покрытой плесенью стене. Он внезапно резко вытащил небольшой дамский пистолет, выверенным движением приставил его к виску и нажал на курок.
- Зря… - сказал Остап, отворачиваясь от кровавого пятна на стене, с ошмётками мозга. - Как он нашёл у меня пистолет?
Он решил оставить добытые трофеи в надёжном подвале и вернулся в Штансдорф, чтобы договориться со знакомым американцем по поводу продажи бесценного изделий Фаберже в США.
- Завтра заключим сделку, - мечтал будущий миллионер, - перееду с покупателем в американскую зону оккупации и здравствуй Рио-де-Жанейро!
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/09/17/17