Подслушанный разговор

Сегодня я целый день бегала по разным делам, устала и решила выпить крепкого кофе, чтобы взбодриться и побежать дальше. Я присела за столик первого попавшегося кафе и, оказавшись соседкой молодой пары, явилась невольной свидетельницей заканчивающегося диалога.

Еще никогда в жизни я не присутствовала при разговоре, который велся бы в столь высокопарной и изысканной манере. По правде говоря, я даже не сразу поняла, что люди спорят. Их интонации были вежливы и ровны. «Солнце», «милая», «любимый», «зая», «сладкий», «киса» — вот слова, которыми они обменивались, источая ангельское терпение в выражении своего недовольства.
 
Завороженная сахарностью речи, я скосила на них глаза и, стыдливо поймав себя на мысли, что подглядывать и подслушивать невоспитанно, тут же нашла себе оправдание: все-таки не каждый день наблюдаешь такие утонченные отношения, надо ведь этому и поучиться!

За столиком сидели скромно одетые ребята лет тридцати. Он — с крупными залысинами и воспаленными прыщиками на лице. Она — с тусклыми русыми волосами, придававшими и без того бледной коже землянистый оттенок. Он — в дешевом костюме мышиного цвета и застиранной белой рубашке с воротничком, концы которого загибались  вверх, как носки у восточных тапочек. Она — в клетчатой коричневой юбке в складку и растянутой водолазке. В своей серой одинаковости они были так похожи, что казалось, склей их, и получится одно целое. «Так вот как выглядят те самые пресловутые две половинки» - проснулась во мне ехидна. Откуда они только взялись такие — похожие на полунищих сотрудников НИИ времен застоя? Как будто машина времени занесла их сюда по ошибке.
 
О предмете спора мне было сложно судить, ибо, будучи деморализованной манерой ведения дискуссии, я прислушивалась к своему проснувшемуся внутреннему голосу, который нещадно корил меня, темпераментную и не всегда сдержанную на язык, за отсутствие должного воспитания и интеллигентности. Я ведь могу и разозлиться хорошенько, и покричать от души, и обидеться ненадолго. Правило истинной леди «думай что хочешь, но говори сдержанно» срабатывает у меня через раз. А здесь рядом со мной сидели два образца светской учтивости.

Я представила, как по выходным они ходят в консерваторию, посещают синематограф и выставки концептуального искусства. Как, склонив голову на бок, глубокомысленно разглядывают недоступные пониманию простого обывателя инсталляции, а, разгадав глубокий замысел художника, многозначительно кивают головой, восхищаясь его гением. "Вот тебе  наглядный пример того, как духовность и внутренняя культура меняют мир человека в лучшую сторону, делают его счастливым и гармоничным! Есть ведь люди, интересы которых лежат не в материальной, а духовной плоскости, потому что не в деньгах счастье, — наставлял меня внутренний голос и укорял: "А тебе надо все и сразу. Учись понимать главное!"

Но вдруг ухо мое уловило изменение благостной интонации в диалоге. Послышались патетические нотки благородного возмущения, и я вновь прислушалась к разговору:
— Любимая, ты не учитываешь неэтичность подобного поведения и мое нежелание поступать таким образом. Прошу тебя, зая, подумать и более не настаивать на этом.
— Но, радость моя, ты должен попытаться ради нас. Или я буду вынуждена сделать это сама. Ты не можешь не позволить мне! — девушка чуть повысила голос, но была сама кротость.

Нет, ну какой все-таки политес, какая галантерейность! Это же восемнадцатый век какой-то, ей богу! Я снова украдкой глянула на соседей. Девушка обиженно выпятила губки и кукольно хлопала глазками, что совершенно не вязалось с ее невзрачным обликом. Молодой человек игнорировал женские уловки и был неумолим:
— Нет, милая! Позволь мне все-таки тебе не позволить!

Он с достоинством встал (так и хочется сказать: «…надел шляпу и откланялся»!), взял со стула видавшую виды барсетку и со словами «Увидимся вечером дома, дорогая!» направился к выходу из кафе, гордо выпрямив спину, из которой длинной палкой  торчала худая шея, увенчанная небольшой лысеющей головой. Походка у него оказалась смешной: он излишне высоко поднимал ноги, как будто переступал через невысокое препятствие, и от этого невероятным образом приобретал сходство с самодовольным петушком, важно расхаживающим по курятнику.
 
Я посмотрела на «дорогую» и оторопела от взгляда, устремленного вслед уходящему «зае». Ее глаза, как дула пистолетов, холодно целились в спину «любимого» и были полны открытой неприязни. «Ничего себе перевоплощеньеце! — поежилась я. — Уж лучше поорать, чем вот так тихо ненавидеть!»

Девушка достала из сумки сигареты и зажигалку, жадно закурила, с блаженством сделала первую глубокую затяжку и ткнула пальцем в телефон. В ожидании ответа она запрокинула голову к потолку и медленно, с удовольствием выдохнула дым, будто выпустила накопившееся напряжение. Услышав голос в трубке, она по-деловому жестко произнесла:
— Мам, привет. Я только что поговорила с этим козлом.
А потом совсем просто и без затей ответила на вопрос матери:
— Нет, этот мудак против. Да х.. его, мама, знает. Это просто п... какой-то! Ну ничего, я его дожму вечером, б.. буду!

Официант принес мне кофе — крепкий двойной эспрессо. А мне сейчас по душе пришлась бы больше запотевшая стопочка водочки, да с соленым огурчиком и сальцем на черном хлебушке, чтобы смыть с себя медовую патоку.

Словно услышав мои мысли, девушка подозвала официанта:
- Молодой человек, принесите мне двойную водку и томатный сок.

Я сделала глоток кофе и усмехнулась: «Понял?» — спросила я свой внутренний голос. – «И даже «пожалуйста» не сказала!».  Он не удостоил меня ответом, просто молча ушел внутрь до следующего раза. Сегодня был не его день. А лучше бы его!
 
Уходя из кафе, я бросила прощальный взгляд на девушку. Она сидела с непроницаемым лицом и, что-то обдумывая, нервно барабанила пальцами по столу. Отчего-то мне стало жаль ее: это ж сколько моральных сил нужно иметь, чтобы вести двойную жизнь? Но еще жальче было того заброшенного машиной времени паренька, которого сегодня вечером ласково встретит дома лживая «зая». Хотя… Кто знает, что творится в душе этого паренька и что кроется за его маской учтивого джентльмена?

Я почувствовала неприятную горечь. Наверное, от крепкого кофе.