Заслуженный вор

Палач Иго Цанкерман по прозвищу Вертишейка был недоволен сложившимися обстоятельствами, из-за которых его уютный закуток не наполняли больше истошные вопли серийных убийц и заговорщиков. Топор лежал в углу, покрытый паутиной. Колода начал пускать корни, нечем стало кормить Чудо-юдо, потому что золотом платили за каждую голову, и ни одна не пропадала – ими играли в футбол тролли, давая за то королю свою пошлину. Но сейчас дворец опустел, его 16-разрядное величество, высокий король Вселенной и Подвселенной заперся в подвале, изучая пыльные коллекции древних книг в черных переплетах и цепях. Принц Энзо воспользовался отлучкой своего грозного отца и отправился скитаться в лес, одержимый идеей найти девушку, которая исполнит три его желания и станет принцессой и женой. Венценосный король ни за что не отпустил бы наследника без взвода охраны и гвардейцев с фанфарами, но тот схитрил и взял только одного коня, да еще дрессированного филина, который горазд был уханьем своим отгонять низшие формы жизни.

Сестра его Лирма, королевская дочь, воспользовалась в свою очередь, отсутствием их обоих. Она ускакала в соседнее государство, далекий Далек, к своим старым знакомым герцогам Лордозу, Кифозу и Сколиозу, которых надеялась обыграть в карты.
Дворец почти опустел, не считая слуг-придворных двоичных и восьмеричных, и графа Диффузора, известного под прозвищем Кобо, в честь ягоды размером с мяч, разведением которой садовники замка были хорошо известны: они вывели сорт без семян. Так и обитатели дворца злословили, сравнивая надутую голову Диффузора с этой ягодой без семян.

Так исчезли все члены семьи королевской и наступило затишье, поутихли в недоумении все воры в законе и беззаконные, и смутьяны, и задумщики свержения власти не находили себе места, никто не вышел на тропу зла, не дышал огнем и не похищал младенцев, никто не был пойман, и пустовала каморка палача. Граф же Диффузор без лишних помех отыскал тщательно спрятанный винный склад, и потому из дальнейших событий исключается.

Принц Энзо, казалось, тоже был не в лучшем расположении духа: уже несколько дней он бесцельно шатался по лесам, не встречая никого, даже разбойников и хотя бы самую завалящую бабу-ягу. Но удача под конец улыбнулась ему, и он вышел к обросшей грибами избе на куриных ножках. Внутри было все затхло и сперто, будто обитатели давно покинули дом, перед тем испортив как следует воздух. На выходе Энзо столкнулся нос к носу (буквально) с человеческим существом, которое вознамерилось войти в избушку, оба они повалились на траву.
- Ну ты даешь, молодец, - сказало существо. Энзо встал, потер болящий нос и увидел человека несомненно женского пола, возможно даже принцессу своей мечты, если только удастся ее уговорить. В волосах у нее были косички, свисавшие вниз и заканчивавшиеся шариками из металла, а глаза стрельчатые.
- Кто ты? – спросили оба одновременно.
- Я принц Энзо, ищу девушку своей мечты, чтобы она стала моей женой!
- Я Фири, ищу… тьфу, вернее, я просто так. Я согласна быть твоей мечтой. Надеюсь, ты не настолько жесткий, как тот старый торговец.
Зубы у нее во рту, как оказались, были в три ряда, острые, как иглы у заморского зверя дикобраза.

В то самое время, когда принц стал жертвой вероломной измены и сражался насмерть с кровожадным похитителем тел, когда его мечта о второй половинке окончательно умерла, как раз тогда палач Вертишейка дремал на одной из своих старых колод, к которой была прибита спинка, и оставалось лишь несколько секунд до часа дня.
Разбуженный часами с кукушкой, палач со вздохом встал, погладил спинку, обитую волчьим мехом и поехал на разведку, оседлав свой личный самокат. Он проехал под мостом и по мосту, во дворе замка и по шести его галереям. На склоне крепостной башни, выходящей к реке, нашлось первое безобразие. По стене спускалась веревка и туда лез какой-то человек. Иго от такой наглости даже рот разинул.
- Ты кто такой? – завопил он.
- Неважно, - ответил незнакомец, сохраняя прежний ход.
- Слезай,  а то буду стрелять!
Пришелец продолжал лезть! Иго Цанкерман уже собрался исполнить угрозу, когда внезапно обнаружил, что стрелять ему будет совершенно нечем, разве что средним пальцем. Тогда он просто схватился за веревку и выдохнув, подпрыгнул. Веревка лопнула.
- Признаю поражение! – сказал вор, распластавшись на спине.
- Как ты привязал веревку?
- Забрался со стороны реки – там кирпичи торчат.
- А если забрался, зачем нужна была веревка?
- Я же взял ее, так меня учили… эээ… а вообще…
Пауза.
- Ну вот, все мне испортил!
- Не пойму, глупец ты или просто сошел с ума, - заявил Иго, пожимая плечами. – Ну ничего, сейчас принесу топор…
Пройдоху как ветром сдуло. Тяжелым взглядом Иго проводил спину наглеца в сторону леса. Затем вернулся к своему посту, откуда были видны ворота. Через них с гулом выходили рыцари, закованные в броню из металла. Некоторые возвращались, заляпанные желтой и зеленой кровью, становясь в очередь на получение наград.
Порой проезжали телеги, нагруженные ягодами кобо, и половина их таила сюрпризы. На путевых стоянках, когда обозы стояли ночью под бдительным надзором стражников, деревенские мальчишки протыкали твердую кожицу и высасывали всю мякоть через тростинку. Сторожа-горемыки каялись потом, что ничего не видели, и то была чистая правда – храпя под повозкой пьяным, ничего и не увидишь.
Были там и морщинистые орехи, их проказники портили тоже – раскрывали и засыпали куриный помет, а потом заклеивали половинки рыбьим клеем; а на пышные хлеба ставили пятна от тины, чтобы выглядели те пораженными злой плесенью. Палач только посмеивался, расположившись на колоде. Он и сам в детстве не брезговал такими штучками.

Сон снизошел незаметно, но насладиться им не было дано.
- Господин, там это! Это!
- Что?! – рявкнул Иго, упустив начало сна и гневно меряя взглядом трясущегося старика-менялу.
- Отхожее место, господин, - пробормотал тот, - Там… раздаются звуки! О, неужели оно собирается вылезти оттуда!
- Кто “оно”?
Вертишейка с великой неохотой взгромоздился на самокат и понесся вперед, во двор. Деревянный сортир, предназначенный для замковых рабочих и садовников, тихо стоял на лужайке. Подумав, палач распахнул дверь и познал мощный запах. Однако никаких звуков не было слышно.
- Эй, кто здесь? – спросил он без особенной надежды.
Из дыры в полу раздалось многоэтажное ругательство, в котором назван был и черт, и дракон, и злой людоед Кукушкина Борода в своих самых отвратительных ипостасях.
- Это ты, что ли? Тот, кого я снял с башни?
- Верно, мистер душитель! Вот не повезло же!
- Что ты делаешь в выгребной яме, умник?
- Подземный ход. По моим расчетам, здесь должен был быть двор замка. Блин горелый, ну и вонь!
- Ну, здесь двор.
- Ага! Только я начал выкапываться, как на меня… потолок рухнул и выпало… какой кошмар, черт, черт! Когда вы чистили эту яму?
- Слушай, хватит уже. Убирайся. Да кто ты такой?
- Я Марти, заслуженный вор, - донесся голос из-под земли. Палач спешно отошел, отгоняя ладонью вонь и подумал, как же нужно копать, чтобы вырыть такой ход буквально за самое ничтожное время. Яму бы и правда надо чистить, только теперь незадачливый вор сделал это за него. Вообще это было делом золотаря, который умер месяца два назад при загадочных и непонятных обстоятельствах. Ходили слухи, что он сфабриковал свою смерть, а сам переметнулся к Лордозу или Кифозу и выболтал все, которые знал, страшные тайны ужасных выгребных ям, где свет не светит, и нос не отдыхает.

Во дворе все так же шатались одинокие рыцари, и птицы в небесах соревновались, кто точнее попадет на железную макушку. Палач более не спал, лишь изредка проваливался в зыбкое царство иллюзий и вынимал себя обратно – проклятый вор не давал ему покоя. Где он появится в следующий раз, на крыльях ли журавлиных? Иго не находил себе места и дважды гонял самокат почем зря. Уставший и злой,  он вернулся к воротам и даже подумывал бросить это дело, но боялся за свою зарплату, и так невеликую.

Очередной приступ дремоты был прерван криками с дороги.
Торговец визгливо спорил с одним из рыцарей, который выставил блестящий палец, тыкая им сопернику в грудь.
- Дурак!
- Сам дурак!
- Нет, ты!
Иго Цанкерман тяжелой походкой внедрился в эпицентр спора.
- Объяснитесь! – буркнул он.
- Этой кастрюле не нравится моя лошадь, моя повозка! – кричал торговец, размахивая руками.
- Лошадь не того, да, - соглашался воин.
- Я честный торговец!
Палач подозрительно прищурился:
- И что за товар?
- Первый класс товар курево для государя короля, - заявил торговец.
- Подлый обманщик и не-наша лошадь и есть неправильно повозка, брат, - возражал рыцарь, - Прикрывайся наш король-государь, злой обманщик.
Иго подошел и потрогал тюки. Потом напряг ткань.
- Запах, - сказал он.
- Эй, не тронь табак! Для короля только! Он всегда так воняет, не нюхал что ли?
Иго рванул и вспорол тюк. Наружу посыпалось его содержимое, палач скривился.
- Овечий помет, - сказал он брезгливо, держа двумя пальцами, - Ндаа… сомневаюсь, что великий наш король станет это курить.
- Обман и подмена, - сказал торгаш.
Палач бросил кусок и потянул носом возле самого уха пришельца. Покачал головой.
- Так, железный дровосек, катись вон, - приказал он, - А ты чуть не обманул меня. Марти, иди как тебя там. Не смог отмыться? Прикрыл запах лепешками, думал я не услышу?
- И что?
- А вот что! Придется тебя казнить.
- Нельзя казнить! – заявил торговец-вор.
- Только три попытки дается, - пояснил Иго, - дважды ты оказался глуп, не остановившись вовремя, а теперь поздно. Чудо-юдо голодает, кормить надо – добавил, беря оппонента за белы руки.
- Честный торговец он, - проворчал заплечных дел мастер, волоча добычу в замок и вниз по лестнице. Темные камеры внизу знали множество политических заключенных, их стены слышали стоны и вопли безумцев, а двери помнили разнообразные попытки самых изощренных побегов.

Палач водворил Марти в клетку и закрыл замок на ключ. Затем, страшно довольный собой, вернулся на обитую волчьим мехом колоду и приготовился погрузиться в чудесную обитель сновидений, не прерываемую более никакими блуждающими ворами. Снилось палачу замечательное видение о грядущем повышении в должности. Как стал он не простым мелким головорубом, а верховным инквизитором широких земель до самого горизонта, как великодушно сажал он лиходеев на острые гвозди, натирал им пятки асбестовыми тапочками, читал высокие указы о погружении в бочку с уксусом…
- Нет, нет, оставь нас в покое, злосердный повелитель! – вопили негодяи.
Так громко они вопили, что заслуженный мастер нервно ворочался во сне. И когда он угощал в своих видениях закоренелых рецидивистов ударами золотой трости по чувствительным местам, их крики разносились далеко, множась, как звон подков… Иго рывком проснулся и понял, что разбудил его стук настоящих копыт.
Со стороны леса выехал черный конь, а на нем сам развеселый наследник трона, во всей своей многоразрядной величине. На плече у него хлопал крыльями пресловутый филин, в руке запачканный чьей-то слизью меч, на лице улыбка до ушей.
- Гроза великанов! Победитель нежити! – возвещал о себе приехавший. Ушлая прислуга уже начала собираться вокруг, подхватывать и повторять хвалу. Иго нахмурился, улыбнулся, затем начал соображать – и придумал восхитительный план.
Принц Энзо снисходительно глядел на палача, который где-то внизу пытался до него достучаться. Спрыгнув с лошади, принц все равно оказался выше ростом.
- Чего тебе? – сказал он.
- Позвольте испросить вашего разрешения на казнь опасного злодея!
- Моего? А где папаша? – удивился принц, - А, понял. Он внизу, да? Тогда веди меня к злодею, сейчас же.
- Он тоже внизу, - хихикнул палач, семеня в сторону замка и оборачиваясь, - Пойдемте, я вам все покажу, добрый сэр.
Они вошли в двери замка.
- Эй вы, приготовьте обед! – крикнул наследник дворецким, грубо и фамильярно, как и полагается будущему монарху.
Дворецкий исчез исполнять приказ, бормоча под нос некие слова – очевидно, хвалы наследнику трона и пожелания о множестве веселых и беззаботных детей.
Принц Энзо и сам не дурак был себя похвалить:
- Видел бы мой папаша, как я расправился с вампиром! Он бы не заикался больше, что я на трон якобы влезаю только по лесенке.
- Всего два месяца осталось до вашего вступления! – заюлил палач.
- Да! И я прикажу казнить этого старого зануду, Кобо. Вот повеселюсь! Веди меня к нему!
- Позвольте, мы говорили про другого пленника, - уточнил Иго.
Но принц не отвечал, задумавшись о чем-то своем.
- А принцессу так и не нашел… Вернее, нашел, но очень она зубастая, не по мне, - бормотал он, спускаясь по изъеденной сыростью лестнице. Заунывное пение вора донеслось из решетчатого окна еще задолго до того, как в огнях факелов предстали двери камер.
- Почему здесь так сыро? Где остальные? Эй, кто там? – встрепенулся Марти, прислонив лицо к решетке, только нос и торчал наружу. Палач сурово шлепнул ладонью, заставив нос с обиженным вскриком убраться внутрь.
- Смутьян, на тебя желает взглянуть сам принц Энзо!
Наследник трона подошел и разглядывал сквозь сетку очертания пленника, сидевшего внутри.
- И это – принц? – разочаровался Марти. – Неужели старик король настолько занят, что прислал ко мне этого молокососа?
- Не обращайте внимания на этого преступника, - встрял Иго, делая акцент на последнем слове, - Да будет вам известно, что он был многократно уличен в краже и взломе с грабежом!
- Эй! Не так сильно! Это моя профессия, меня научил отец, а его дед! И так до бесконечности! Наши традиции стары, как благородное вино!
- Ваши традиции омерзительны, как свежая куча на ковровой дорожке! – крикнул палач, - Тоже мне – вор гордится своим ремеслом, дожили!
- А я что? Меня папка обучал – учись, говорит, пока не сможешь стащить одеяло из-под самой королевы, не разбудив ее, и украсть вставную челюсть прямо изо рта короля, когда он выступает с речью! И я учился. Чем хуже? Вот этот недоросль, он вообще говорить умеет? И он еще принц?
Энзо прищурился от обиды.
-  Вы как смеете разговаривать с наследником трона, мистер вор?
- Возьмите меня! Я и врать и воровать умею, а что еще нужно королю?
Энзо вспыхнул и не сдержавшись, отвесил в адрес наглеца пару ласковых, прежде чем Иго оттащил его от клетки.
- Поймите, мистер вор, мне некогда тратить время на грубиянов. Иго, завтра же отрубите ему голову.
- Прекрасно, - потер руки палач, - Чудо-юдо будет довольно!
Разгневанный принц направился на торжественный обед, а палач во двор – натачивать орудия пыток.

На следующий день с утра из далекого Далека приехала вздорная молодая принцесса. С ней вернулась огромная черная туча и расселась на плечах всех окружающих. Принц Энзо сделал вид, что не замечает свою сестру, та демонстративно не обращала внимания на него. Придворные отправили гонца в подвал за стариком королем, чтобы он умерил характер своих детей, прежде чем замок разойдется надвое.

Гонец не вернулся: его съели крысы.

Принцесса Лирма не испытывала ровно никакого волнения по поводу своего прибытия в родное гнездо. Наоборот, она была даже довольна. Накануне она отыграла у трех герцогов дровяной сарай, кучу компоста и клетку для кота, потом половину их замка, потом всю землю графства и ушные палочки Кифоза. Но сглупила, провалившись на последнем раунде, и старые носки Лордоза остались у хозяина, да еще и пришлось все отдать, кроме сарая. В конце концов, она сама была виновата, что не помешало принцессе обозвать герцогов последними словами, бросить чайник в слугу-карлика и уйти, чтобы в очередной раз никогда не возвращаться.
И все-таки, она была довольна.

Лирма проследовала в роскошную ванную комнату, желая стрясти дорожную пыль и выбить запах конского навоза из своей персоны. По углам на пьедесталах в той комнате стояли расписные вазы, все разные, начищенные стены сверкали мрамором с рисунками, а в самой ванне можно было выкупать слона. Принцессе такой размер вполне подходил.

Избавившись от надоевшего шмотья, она бросилась в ванну, наполненную теплой водой и заморской пахучей пеной, отослав маявшуюся по углам служанку за мылом для пяток на другой конец замка. Служанка была пятниста и бородавчата, а звали ее Розина, но многие  говорили “Разиня”, а иные предпочитали красивое прозвище Образина - и было за что.

Ожидая мыла, принцесса расслабилась в огромной горе пенных пузырьков и незаметно для себя сползла вниз. Мимолетная дремота сгинула, когда в рот и нос весело полилась мыльная вода, и это привело Лирму в состояние чудовищного бултыхания, и она предприняла панические попытки исправить положение тела относительно ватерлинии. В воздух взмыли и осели на стенах шальные пузырьки.
В дверь, наконец, постучала служанка, и принцесса нетерпеливо разрешила ей войти.
Но вошла совсем не Розина, а приземистый человечек невзрачного вида. Увидев друг друга, они раскрыли рты и секунду пребывали в ступоре. Затем принцесса издала такой вой, что задрожали и треснули зеркала, а гость в ужасе закупорил уши.
- Ты! Кто ты такой? Что тут делаешь? Что делаешь, когда я здесь?! Развратное чудовище!
Массивный кусок пемзы полетел в лоб незваному пришельцу.
- Простите, я не знал, - оправдывался тот, - Я Марти, вор и взломщик. А вы кто?
- Я вообще-то принцесса Лирма, наглая мартышка, и мне плевать, как тебя зовут! Ты должен обращаться ко мне “ваша светлость”. Да перестань пялиться, как павиан!
- Я не могу увидеть ничего, что повредило бы вам, - оправдался Марти, - Вокруг одни только пузыри и голова, торчащая над ними. Так что не ори. Ах да – ваша светлость.
- Немедленно лицом на пол и руки за голову, чтобы я могла позвать стражу! Как ты открыл дверь?
- Да успокойся, девчонка. Ты мне не нужна.
Лирма задохнулась от возмущения, сразу же закашлявшись от пены, забравшейся ей в нос. Ее ладонь непроизвольно пыталась нащупать что-нибудь тяжелое.
- Здесь есть что украсть? – спросил вор.
- Я тебе украду! Иди отсюда! Иди откуда пришел!
- Тогда мне придется вернуться в сырую подземную камеру. Ваш брат хочет отрубить мне голову, и не в моих силах его отговорить.
- Мой… брат? Хм. Ясно. Прошу, бери что хочешь. Хотя бы эту вазу. Вон та тоже ничего, расписная, заморской работы. Только убирайся побыстрее, это моя личная ванная комната, и всякие там…
- Хорошо, хорошо. Ваша светлость.
Вор обхватил вазу, и кряхтя, двинулся к выходу, - Надо бы вас связать для порядка, но…
- Одна только попытка прикоснуться ко мне, и ты покойник.
Но вторженец ушел, наконец-то.

Едва только дверь закрылась, как Лирма услышала глухие восклицания, топот и безошибочный звук разбиваемой на куски вазы. Последовавшие слова были явно не из лексикона благородных девиц.
Дверь распахнулись снова и вошли трое: молодой принц, немолодой палач и бессознательное тело.
- Я что, должна по-вашему, засов сюда приделать?! – заорала Лирма благим матом.
Иго вытаращил глаза, покраснел и тут же отвернулся, бормоча извинения.
- Простите, пресветлая принцесса, что увидел вашу личность в пенном озере… Я виноват в нарушении частных границ. Я немедленно уйду и в глубоком раскаянии подам в отставку.
- Ох, Лирма, - воскликнул принц, - Я не помешал приятному делу? – и он схватил за рукав палача:
- Никуда ты не идешь.
Принцесса надулась от ярости, как заморская жаба, выпившая ведро воды.
- Осел набитый! Я вам что, цирковая обезьяна? Все вон!! Все!
- Этот, - Энзо показал на тело, - здесь был?
- Я должна тебе отчитываться?
- Сейчас налью керосина в ванну!
- Да, да, был! Я его не видела, честное слово. Эта гора пены закрывает мне весь обзор! Что еще?
- Здесь есть все, - сказал Энзо палачу.
- Мыло и веревка! – объявил Иго, схватив названную веревку и запутав ноги недвижимому пленнику, старательно пытаясь не смотреть в сторону принцессы.
- До скорого, - попрощался Энзо, - Щетка для пяток не нужна? Кстати, тут на двери действительно есть засов. Пойдем, Иго, нечего тратить время на церемонии…
Дверь захлопнулась. Лирма осталась в дурном настроении, расплескивая воду и остатки пены. Всю злость она выместила на служанке, которая вернулась со злосчастным куском мыла через несколько минут.

В галерее замка Иго Цанкерман тащил волоком человека. Принц Энзо отпросился своим ходом, не желая, наверное, путаться ногами о тело. И поэтому Иго тащил его один.
- Куда вы меня тащите? – поинтересовалось тело.
- На колоду.
- Отпусти меня-ня-ня-ня-ня… Ой, ой, ой – запричитал Марти, вор и взломщик, когда его поволокли по лестнице вниз и голова начала биться о ступеньки.
- Будет праздник! – сообщил Иго. – Фокусники, акробаты, глотатели огня. Я тоже покажу один фокус – распиливание человека на две части – только увы, без последующего оживления.
- Бесчеловечно!
- Наоборот, удовольствие для всех! А что, позволить тебе оскорблять принца и принцессу?
- Оба проходимцы. А я сидел по другой статье.
- Грабеж и взлом караются смертью. Причем ты еще рецидивист по предварительному сговору.
- С кем это?
- С самим собой!
- Раз так, то я требую последнее желание.
- О да. По кодексу палача, страница 12, пункт пять, о правах заплечных дел мастеров и их жертв. Палач имеет право…
- А я?
- Казнимый обязан не дергаться при казни, - продолжил пересказывать Иго, - Он не вправе оскорблять товарища палача. Он может подать жалобу после казни. Он может сам выбрать топор...
Палач вытащил связанного вора на лужайку и поволок к колоде.
- Не люблю шумные компании, - пожаловался Марти, обозревая собирающийся народ, некоторые представители которого с интересом глядели на непривычную сцену, справедливо угадывая в ней прелюдию к веселому представлению.
- Это ненадолго, - успокоил его Иго, в десятый раз проверяя острие топора на предмет отсутствия щербинок.

Раздался шум. Веселые и не слишком крики. Иго оторвался от поглаживания топора и поднял взгляд, ища очередную причину суматохи.
Что-то привлекло внимание толпы, все глаза переместились от скоморохов, связанного вора и бурой колоды на ворота замка.
- Амнистия! Королевская амнистия! – заорал глашатай из ворот. За ним возвышался бородатый силуэт – старый монарх наконец вернулся из добровольной подвальной ссылки.
- Что? – Иго Цанкерман уронил топор и вылупил глаза.
- Старый монарх решил опять продлить мне жизнь, - ухмыльнулся Марти. – Ничто не может остановить вора. Отпусти меня, давай.
- Вот еще! – сплюнул Иго, топая ногами от злости, - Я еще вам покажу… Я вам покажу королевскую амнистию, аспиды ушастые…
И палач потащил Марти, вора и взломщика, обратно в освещенный факелами подвал – гадая, где бы ему достать двух громадных троллей для полной и безупречной охраны пленника.

(2012)