Глава первая

     Наступил, наконец, долгожданный январь. В январе начинается первое цветение сакуры*. Оно продолжается до поздней весны. Большие пышные цветы белого и розового цвета торжествующе раскрывают свои лепестки, встречая набирающее силу солнце. Тогда кажется, что вся Япония стоит в живых бело-розовых облаках, словно, подчиняясь неведомой силе, само небо опустилось на страну, укрывая её собой. Осыпающиеся с деревьев лепестки устилают землю как крупные хлопья снега. Всё цветёт, благоухает, буйствует. И жизнь кажется такой же прекрасной, но обидно недолговечной, как и цветение сакуры.

      Мичио, скрестив на груди руки, стоял возле распахнутого окна своей комнаты роскошного особняка. Лёгкая полуулыбка замерла на его губах. Он любовался вечерним закатом, окутанными сизой дымкой горами родного Сикоку**, и окрашивающимися солнцем в золотистый цвет, белоснежными цветами сакуры. Мичио поймал себя на мысли, что сравнивает цветущее дерево с Василисой. Сердце пронзила острая щемящая печаль. Вынужденная разлука обессиливала его. Он хотел бы никогда не расставаться с Лисой. Образ любимой женщины возник перед его глазами и, глядя на цветущие ветви, Мичио видел её лицо. Лиса... Её дыхание похоже на аромат этих белых цветов. Она также нежна, как они, также прекрасна, как их цветение, также беззащитна, как трепещущие лепестки под холодными порывами ветра.

      Мичио глубоко вздохнул и опёрся обеими руками о подоконник. Если Лиса согласится, он привезёт её и Ксандру В Японию. Эта женщина... Эта женщина проникла ему в душу, завладела сердцем. Его тянет к ней со странной непреодолимой силой, и нет ни возможности, ни желания сопротивляться своему влечению. Вот уже почти полгода не проходило и дня, чтобы он не позвонил ей. К счастью, Мичио мог себе это позволить. Как же он соскучился, как же хочется обнять её стройное, гибкое, как у юной девушки, тело, прижать к себе, вдохнуть сладкий аромат кожи, зарыться лицом в белокурые кудри, мягко тронуть прохладные пухлые губы и... сделать, наконец, навсегда своей. Один Будда знает, сколько ему пришлось применить осторожности, выдержки и терпения, чтобы не испугать её своим интересом, не оттолкнуть навязанным вниманием, не вызвать возмущение и обиду негласным контролем. Слишком красива его женщина и слишком уж много натерпелась от сильных мира сего, особенно мужчин. Хотя... таких и мужчинами называть нельзя. Дорвавшиеся до власти и денег животные. Ладони Мичио сжались в кулаки. Злая усмешка вспыхнула на хмуром лице и тут же погасла. Находясь в Японии Мичио знал о каждом шаге Лисы и о каждом шаге её дочери. Его люди незаметно следили и охраняли две русские жемчужины.

Мужчина прикрыл глаза. Образ Василисы ясно проступал в нежном облаке белоснежных цветов сакуры. Мичио приручал её к себе, как умелый охотник приручает дикую, недоверчивую, но прекрасную птицу. Терпением и целеустремлённостью Будда щедро его одарил. Теперь осталось только, чтобы Лиса убедилась - он именно тот, кто ей нужен, и сама шагнула к нему. Он уже завоевал её дружбу, трогательное доверие и привязанность. Мичио покачал головой. Совсем скоро состоится ещё одна поездка в Россию по делам фирмы. Он должен убедить Лису и Ксандру уехать вместе с ним. 

      Если бы кто-нибудь сейчас посмотрел в окно, увидел бы высокого, поджарого, с широкими плечами, молодого человека. Тёмные, коротко стриженые сзади волосы и падающая на глаза длинная чёлка. Мичио не был похож на деловых людей двадцать первого века. Он чем-то походил на воина далёкой эпохи. Мужественное, обычно холодное и непроницаемое, лицо сейчас смягчилось от отражающейся на нём безотчётной нежности. Темно-серые брюки и расстёгнутая до середины груди белая рубашка составляли его наряд.

- Красавчик, - раздался сзади негромкий, одобрительный голос. - Не боишься простудиться, Мичио? Вечера всё же холодные.

- Это ты, Рюу, - полувопросительно, полуутвердительно, не оборачиваясь, произнёс Мичио.

- Больше некому. Почему свет не включишь? Стемнело.

- Закатом любуюсь. Он прекрасен в своей неповторимости. Мгновения уходящей жизни, словно драгоценные капли влаги в пустыне. Мне кажется, что время заснуло сейчас. И я ненадолго стал хранителем его покоя.

- Или оно так околдовало тебя, что ты перестал замечать его бег.

- Может и так... - помолчав, тихо отозвался Мичио, не отрывая взгляда от темнеющего неба и первых мерцающих звёзд.

      Рюу почти неслышно подошёл к окну и сел на широкий подоконник. Прислонившись спиной к коробке распахнутого окна, он поднял на подоконник согнутую в колене ногу и обхватил её руками. Сам он был высок, так же как и Мичио, но более тонок в кости и хрупок. На нём были чёрные джинсы и белый, на два размера больше, чем надо пуловер с глубоким V-образным вырезом. Левый рукав пуловера сполз вниз, обнажая крепкое мужское плечо. Длинные, каштанового оттенка, волосы Рюу были перехвачены резинкой в низкий хвост. Косая чёлка спускалась, прикрывая правую половину лица. Он был красив той необычной красотой, которую часто называют неземной. Из-за этого в подростковом возрасте у него были серьёзные проблемы, оттолкнувшие его как от женщин, так и от мужчин. Повзрослевший Рюу стал походить на сошедшее с неба божество из древних легенд и сказаний. С интересом глядя на блаженно улыбающегося Мичио, Рюу заметил:

- Любовь изменила тебя.

- Нет, она лишь согрела душу и помогла взойти спящим семенам.

- Тебе бы стоило стать вторым Конфуцием, а не правой рукой главы не совсем законной организации, которая только недавно стала легальной. 

Мичио нахмурился, на лицо легла тень, возле губ появилась горькая складка.

- Нашей семье нужно было выжить, Рюу. Ты и Тэтсуя были совсем маленькими. Возможно, существовал другой путь, но я был слишком молод тогда, и получилось то, что получилось.

- Прости, брат. Никогда не умел следить за словами. Я не имел право так говорить.

- Ничего, - устало улыбнулся Мичио.

- Когда вылетаешь?

- Через неделю. Хочу поскорее закончить все дела и привезти их сюда до праздника Ханами***. Повезу их на Хонсю**** в Токио. Пусть увидят императорскую семью.

- Празднество по многим телеканалам будут транслировать.

- Будут. Но это вызывает совсем не те ощущения, чем когда ты сам становишься участником празднества и всё видишь собственными глазами, слышишь каждый звук, а не то что посчитают нужным показать.

- Наверное, ты прав.

Они оба замолчали, наблюдая, как ночная темнота всё сильнее окутывает землю.

- Вечер диво, как хорош, - произнёс Рюу. - Такая тишина редко бывает, ветра нет совсем.

- Да, - отозвался Мичио и, положив ладонь на плечо брата, добавил: - Понимаешь, Рюу, я хочу показать им всю Японию, какой она может быть прекрасной. Её тепло, и её суровость. Храмы, жизнь простых людей. Хочу познакомить их с нашими сказками и песнями, сказаниями и легендами. Хочу, чтобы они полюбили Японию так же, как и я.

- Я понял тебя, Мичио. - Рюу поднял глаза на брата. - Тебе следует поторопиться, до праздника Ханами осталось чуть больше месяца.

- Да.

- Твоя женщина знает, что разорение её работодателя твоих рук дело?

- Нет. Он неправильно себя вёл с партнёрами по бизнесу и оскорбил мою женщину. МОЮ женщину. Я не смог это простить.

- Ну да, - Рюу издал лёгкий короткий смешок. - Мне пришлось поработать, чтобы отследить все финансовые передвижения в его фирме. Папка со всеми документами на столе в твоём кабинете. Наша команда взломала его базу данных и готова вывести активы на подставные фирмы, как только ты появишься в России и потребуешь возврат вложений. 

- Вы хорошо поработали.

- Мичио, почему ты никогда не показывал свою женщину?

- Не знаю, - улыбнулся Мичио. - Может быть, боялся спугнуть. Я очень люблю её. Привезу - увидишь. И её, и дочь.

- Кажется, она старше тебя?

- Да, на три года. Но, когда мы вместе, я выгляжу старше её. Она похожа на эту белоснежную сакуру. А её дочь на сакуру с ярко-розовыми цветами. Они обе очень красивы, Рюу. Так красивы, что замирает дыхание и сбивается шаг, - и добавил очень серьёзно: - Не вздумай увести её.

Рюу засмеялся. 

- Мичио, ты меня насмешил. Во-первых, ты - мой брат, - стал он загибать на руке пальцы.

- Когда приходит любовь, она доминирует над родственными отношениями.

- Во-вторых, у меня есть невеста.

- К которой ты не испытываешь никакого влечения.

- В третьих, я не чувствую тяги к женщинам.

- Просто ты никогда не любил. Все твои железобетонные причины могут разлететься вдребезги, как хрупкое стекло, когда встретишь свою единственную. Надеюсь, это будет не моя Лиса, - мягко улыбнулся Мичио.

- В четвёртых, она она старше меня на семь лет!

- Для любви не существует возраста.

      Во время этого спора, Рюу всё время тихо посмеивался. Наконец, не выдержав, он вскочил с подоконника и, заливаясь смехом, сказал, двигаясь в сторону двери:

- Прямо сейчас же и начну охмурять твою женщину. Взломаю твою почту и начну переписываться с ней от  твоего имени.

- Ах ты, хакер недоделанный. Угрожать мне вздумал? - поддержал его шутку Мичио. - Да я тебе сейчас за такие слова уши откручу.

Рюу, захохотав, выскочил из гостиной и бросился по лестнице на второй этаж. Мичио побежал за ним следом и поймал у входа в спальню. 

- А ну, стой, мелкий мошенник.

- Я крупный мошенник, - отбиваясь от брата, смеялся Рюу. 

- Крупный он, - ворчал Мичио, делая подсечку. - Длинный и тощий, и это правда.

Возня братьев закончилась безоговорочной победой Мичио. 

- Всё, - застучал ладонью по полу Рюу. - Сдаюсь, отпусти уже.

Они в изнеможении повалились на ворсистый ковёр.

- Так-то, мелкий, - взъерошив волосы на голове Рюу, снисходительно сказал Мичио. - Не дорос ты ещё со мной тягаться.

- Понял, понял.

Они лежали рядом, восстанавливая дыхание, и оба улыбались неизвестно чему. Лестница слегка заскрипела под быстрыми шагами, и в дверном проёме появился худощавый парнишка, с выкрашенными в медовый цвет различных оттенков волосами. Он тоже был высок, хотя и не так, как братья. В левое ухо была вдета серьга в виде иероглифа, обозначающего его имя. Неровная чёлка падала почти на глаза. Из под рваных джинсов выглядывали босые ступни. Чёрная водолазка плотно облегала тело, обрисовывая каждый мускул. Из-за плеч выглядывал скрытый в чехле гриф гитары. Он подозрительно уставился на развалившихся на полу Мичио и Рюу.

- Чем вы тут занимаетесь? Опять борьбу затеяли? Словно дети малые.

- О-о, Тэтсуя пришёл. Приветствуем тебя, братец.

- Я-то пришёл, а вы мaddohausu***** устроили.

- Не ворчи, Тэтсуя. Становишься похож на старика, а тебе всего двадцать, - поморщился Рюу.

- Зато вам, одному тридцать, другому двадцать шесть, а ведёте себя, как пятилетние. Кушать есть что, или опять мне готовить?

Старшие братья переглянулись и стали подниматься с пола.

- Кажется, в холодильнике суши ещё оставалось и рис, мамочка, - ответил Мичио.

- Слушай, Мичио, зачем тебе жениться? У нас Тэтсуя есть. Голодными никогда не будем, - поддел брата Рюу.

- Эй! Я что вам, служанка? - возмутился Тэтсуя. - Найду свою половинку, женюсь и уйду от вас. Живите, как хотите. Хоть умрите голодной смертью. Пройти дайте. Весь коридор собой загородили.

      Мичио притянул к себе обоих братьев и крепко прижал к себе.

- Эй! - ещё больше возмутился Тэтсуя. - Отпусти, задушишь. Зачем тебе столько силы, если ты её не туда тратишь?

- О, Тэтсуя, здесь я с тобой согласен, - полузадушенно прохрипел Рюу. - Ну всё, хватит, отпускай уже.

Мичио, посмеиваясь, отпустил братьев.

- Ладно, отдыхайте. Сегодня я готовлю. Сделаю вам сибирские блинчики. 

- Блин-чи-ки? Что это? - спросил Тэтсуя.

- Жареное жидкое тесто. Оно несладкое. Поэтому его можно есть с солёной рыбой, с рисом, с джемом, с чаем. 

- Не понял. А что, есть ещё сладкое? - снова спросил Тэтсуя.

- Есть, - улыбаясь ответил Мичио.

- Это его Василиса научила, теперь он перед нами нос задирает, - пояснил Рюу.

- Научила, - согласился Мичио. - Тэтсуя, приходи в столовую, посмотришь, как готовить. Вдруг заинтересуешься? Я переодеваться.

- Эй, Мичио, их долго готовить?

- Нет, можно сразу на двух сковородках. Пока ты один ешь, два других уже жарятся.

- Ладно, попробуем си-бир-ски-е блин-чи-ки из России. Если будет вкусно, включу в свой кулинарный блокнот, - засмеялся младший брат ероша волосы. Что-что, а готовить разные вкусности младший брат не только умел, но и любил. Это было вторым его увлечением после гитары..

- Я о-очень постараюсь. чтобы вам обоим понравилось.




Сакура* - вишнёвое дерево с крупными белыми и розовыми цветами. Некоторые сорта не плодоносят, а используются, как декоративные. Цвести начинает в южной части Японии в январе. Цветение по мере потепления постепенно переходит с юга на север страны.

Сикоку** - самый южный из пяти крупных островов Японии.

Ханами*** - ежегодный государственный праздник цветения сакуры, на котором присутствует императорская семья. Проходит в середине марта. Празднуется всей страной.

Хонсю**** - остров, где расположена столица Японии Токио.

Maddohausu***** - сумасшедший дом (яп.)