Любимый дедушка

Зоя Слотина - http://www.proza.ru/avtor/zoya763

Мы гордились дедушкой Мишей, отцом папы. В наших глазах он настоящий герой, смелый и неунывающий.  Я его очень любила.  С детьми он держался просто, сказки рассказывал, о жизни что-то интересное вспоминал, игрушки для детей делал. Он не запрещал смотреть на себя, когда работал. Помню из детства, дедушка в сарае что-то мастерит, а я кручусь с ним рядом и без устали задаю вопросы, а он отвечает. А ещё,  он любил песни и сам пел, у него был красивый баритон. Бывало, после того, как все дела по дому сделаны, мы с ним вдвоём просто так сидим летним вечером, отдыхаем в саду и напеваем  про Ермака,  про то, как шумел, гудел пожар Московский или как скакал казак через долину. Дедушка не баловался спиртным, никогда не бывал пьяным, хотя  в праздники за компанию мог выпить и тогда становился очень весёлым, шутил, вспоминал смешные истории.
 
Старики в деревне вообще народ добродушный и доброжелательный. Но от других стариков мой дедушка всё же отличался не только большой физической силой, но и обширными знаниями в земледелии, в животноводстве и птицеводстве. Он был хорошим хозяином, мог наладить и косилку, и мельницу. Сделать какое-нибудь приспособление типа соломорезки для облегчения крестьянского  труда. Как столяр, мог изготовить табуретку и шкаф, стол и улей. Любил жить в деревне. Он подолгу гостил у младшей дочери в  колхозе, и много лет с ней успешно держал пчёл. Он, как плотник, мог построить сарай, избу и дом. У него был близкий друг Петр Фандеевич. С ним он много лет строил в деревнях избы и дома. Они работали до восьмидесяти лет. На работу по деревням ходили пешком, только после семидесяти стали ездить на велосипедах, потому что ходить тяжело. Он ничего в жизни не боялся: ни тяжёлой работы, ни плохих людей. Одним словом, для меня мой дедушка настоящий герой.

Но была одна слабинка у дедушки, он боялся умереть внезапно. Однажды на его глазах в магазине мгновенно умер старый сосед, который пьяным и в грязной одежде пришёл за водкой.
-Уму непостижимо, как можно не очистившись, с недостойными мыслями явиться к Богу? – ужасался Михаил Матвеевич. И у него находилось много единомышленников по этому вопросу.
Он мыслил, как многие старые люди того времени, что взрослея человек обязан одуматься, остепениться, не грешить, к смерти подготовиться  телом и душой. Поскольку сам практически никогда не болел, к врачам не ходил, никогда никаких лекарств не употреблял, то не знал как распознать приближение смерти. Как-то у него сильно заболел зуб и старик решил, что пришёл его смертный час.
- Анна! Молись за меня. Я умираю, - сообщил он жене, и старушка в слезах грохнулась на колени перед иконой.
Была зима. Он тогда с бабушкой жил у старшей дочери в городе. Дочка долго уговаривала отца обратиться к врачу. Дедушка не хотел напрасно беспокоить человека. Он был готов принять смерть, только на всякий случай решился пойти в поликлинику. Упрям был дедушка. Принимая решения, до конца стоял на своём.  Когда же дочь, тоже упорная женщина, все-таки уговорила отца и отвела его в зубной кабинет, врач вырвал его больной зуб, избавил старика от страдания. Дедушка поразился умению врачей легко спасать людей от лютой смерти и зауважал медицину. Но никаких познаний в этом направлении не приобрёл, даже не пытался. Он искренне считал, что лекарство в таблетках - баловство, лечиться надо травами. Верил, что градусник спасает от высокой температуры. А если градусник не помогает, значит испортился и его  надо выбросить. Он считал, что всякую хворь едой забивать надо, а если зазнобит, то надо принять рюмку водки, кружку чая с малиной, тепло укрыться и уснуть. После сна человек оживёт, как будто заново родится.

В то лето много гостей собралось у его младшей дочери. Моя сестра Люся, тогда ещё совсем молоденькая девушка и хозяйка дома, тётя Маня, спали в избе на печке. Дедушка, Михаил Матвев, спал на кровати у печки. Остальные гости устроились там, где нашлось место. Кто в мазанке, кто на сеновале. Мазанка в деревне - это глиняная пристройка к избе, холодная комната, где, как в кладовке, хранились какие-то вещи. Дедушка тогда был молодой, ему только семьдесят третий годок  пошел. Все отдыхали после трудного дня. Вдруг среди ночи он громко говорит дочери:
-Манька, вставай! Я умираю.
Тетя Маня скатилась с печки и к нему:
-Папанька, родненький мой, что с тобой приключилось, чего болить?
-Сердце.
-Ой, погоди, я сейчас тебе лекарства накапаю.
Люся вскочила помочь тёте. Они бросились к судной лавке,  дочь  дрожащими руками достала пузырек, там у нее давнишняя настойка валерианы, которая от давности уже плесенью покрылась.
-Ой! Она ж порченая! – ахнула  племянница.
-Люся, у меня боле ничаго нету. Ну хоть это давай накапаем. Может поможет.
Племянница держит рюмку с водой, тётя Маня дрожащей рукой капает в нее лекарство. Идут они к деду, а его нет. Пропал дед. Вышли на улицу оглядываются.
-Видно плохо дедушке стало, он пошёл на свежий воздух, не дай Бог, упал где, -  тихо, как будто про себя  проговорила Люся.
-Папанька! Горе-то какое... как же так, - зарыдала испуганная женщина в голос и заметалась вокруг выискивая отца. Не мог болезный уйти далеко.
Из мазанки на шум выскочил ещё один гость, мой двоюродный брат  Саша.
- Тетя Маня, что случилось? – поинтересовался он.
- Папанька помирая.
-Как?!  Где он лежит?  Надо ж лошадь искать и просить отвезти его в больницу. Я сейчас...
Тётя не успела ответить. Вдруг послышались странные звуки: Гок, гок, гок, гок. Из-за угла избы выскакивает дед в одних подштаниках и керзовых сапогах, борода по ветру. Он пробежал мимо собравшихся родственников  и пошёл дальше спортивным бегом  вокруг усадьбы. Гок, гок, гок.
Слезли с сеновала подростки сыновья Саши, подошли.
-Пап, что за шум? Чего вы все тут стоите?
Саша не успел ответить, дед вылетает из-за угла и в том же порядке чешет мимо. Тетя Маня всхлипывает, вылупив глаза. Ребята вопросительно глядят на отца, на тётю Люсю, на бабушку Маню. Саша тихо спокойно говорит им:
-Идите ребята спать, дедушке было плохо, сейчас все нормально. Он лечится.
Мальчишки переглянулись и неохотно двинулись к сеновалу. Дедушка Миша прибежал, остановился,  положил руку на сердце и сказал удовлетворенно, обращаясь к небу:
- Ну вот, теперь бьется, а то чуть не помер.
Никто не дыхнул, а старик пошел в дом, лег на кровать и сразу уснул. Саша принес сигареты и закурил, глядя в  посветлевшее небо.
- Наверно ложиться нет смысла. Не усну. Пойду-ка я на речку. Посижу немного, - объявил Саша.
Тетя Маня постояла немного, глядя вслед отцу, выпила валериановые капли из рюмки и суровым голосом велела Люсе сию же минуту убираться подальше, чтоб, не дай Бог, папанька не услыхал, как неприлично она начала ржать. Этой ночью гости больше не спали. Саша пошел на рыбалку, его дети увязались за ним. Тетя Маня решила лечь на печку немного поспать, но не уснула, думала о родителях и тряслась от пережитого страха до восхода солнца. Люся тоже легла на печку, но тоже не спала, вспоминала пережитое и тряслась от беззвучного смеха, тоже до восхода солнца. Слава Богу, рассвет наступил быстро, день начался и надо было вставать, чтоб заняться неотложными делами.

*Судная лавка.  Часть избы от устья до противоположной стены, пространство, в котором выполнялась вся женская работа, связанная с приготовлением пищи, называлась печным углом.   В печном углу находилась судная лавка или прилавок с полками внутри, использовавшаяся в качестве кухонного стола.