Письмо 78. 15 11 2010. Тестирование на вкус и...

"Тестирование" на вкус и содержание...15 ноября, 2010


Сегодня, как никогда остро почувствовала, что если даже самая светлая вещь, будь то поэма, литературный текст, музыкальное произведение, перчатка, цветок, птица, всё…попадая в руки ( разум, чувства) человека нечистого нутром, сердцем, душою и пр. может на долгие годы( века, тысячелетия ( если особо повезет)) покрыться налетом ржавчины, присущей этому нечистому созданию…
потерять привлекательность для многих и многих соискателей «руки и сердца, формы и содержания»…

Да, вот так…Ведь даже « взгляд, брошенный на пошлое нутро ввергает дух в глубокую пучину» ( по мотивам Ф.Шиллера), не только попадание в поле зрения извращенного сознания, обладающего силой и могуществом и средствами ( как ни странно) «рассказать» об увиденном, услышанном через призму своей кривой души….

Кривая душа прочитала, исказила, «передала» в глухие сердца и уши…или в вульгарной форме перепоказала…и всё!

Отторжение у миллионов и миллионов и «штамп», растиражированный попугаями, подражателями безмозглыми…

 «Тестирование» только собственным сердцем, «сердцем сердце», только собственными глазами, взглядом «глаза в глаза», только собственной душой и духом проникновение в святая святых – чужой сосуд мыслей и чувств…
и не иначе…ЕВФ.

 

Итак.
Оскар Уайльд. "Критик как художник". ( отрывок).
   
Джилберт.  «…Сделаться образцом добродетели проще простого, если принять вульгарное представление о том, что есть добро. Всего-то и нужно проникнуться жалким страхом, позабыть о воображении и о мысли и усвоить мещанскую жажду респектабельности. Эстетика выше этики. Она принадлежит сфере более высокой духовности. Научиться видеть красоту вещей – это предел того, чего мы способны достичь. В становлении личности даже обретенное ею чувство цвета важнее обретенного понимания добра и зла. По сути, в границах цивилизации сознания эстетика занимает по отношению к этике примерно то же место, что и половой отбор по отношению к естественному в границах физического мир. Этика, подобно естественному отбору, делает возможным сам факт существования. Эстетика, подобно половому отбору, делает жизнь привлекательной и чудесной, дополняя ее новыми формами и создавая прогресс, многообразие и изменчивость. Достигая истинной культуры, что является нашей целью, мы достигаем совершенства, о котором мечтали святые, совершенства тех, для кого грех невозможен, и не оттого, что они аскетически сдерживают себя, а потому, что в своих полностью свободных поступках не могут нанести урона душе.

Они не могут возжелать ничего, что причинило бы ей вред, – а душа есть сущность столь священная, что она способна претворять в подлинное богатство опыта, в подлинную тонкость восприятия мира, в подлинную новизну мысли все поступки и страсти, которые для пошлой публики были бы пошлостью, для безграмотных – позором, для живущих постыдной жизнью – гадостью. Что же здесь опасного? Впрочем, опасность  есть – ее, как я уже говорил, заключает в себе всякий идеал….Вы отрицаете критику как бесплодное занятие…творчество всегда тащится за своим веком. А направляет этот век – Критика. Дух Критики и всемирный Дух суть Единство.

Эрнест. И если я не ошибаюсь, владеющий этим духом или владеемый им не будет делать ничего?

Джилберт.  Подобно Персефоне, о которой рассказывал Лэндор, этой мечтательной, нежной Персефоне, воздушными шагами ступающей по асфоделям и амарантам в цвету, он «погрузится глубоко в покой недвижный, который смертных удручает и радует богов». Он будет всматриваться в мир и постигать его тайну. Соприкасаясь с божественным, он сам войдет в священный сонм. Его жизнь будет совершенством – именно его жизнь, и ничья другая.

Эрнест. Сегодня я услышал от вас много странного, Джилберт. Вы утверждали, что говорить о созданном труднее, чем создавать, и что ничегонеделанье – труднейшее занятие  мире; вы утверждали, что все искусство аморально, и что всякая мысль таит в себе опасность, и что критика в большей степени творчество, чем само творчество, и что высшая Критика та, которая находит в произведении вещи, отнюдь не подразумевающиеся художником, и что истинным судьей становишься именно потому, что ничего не можешь создать сам, и что настоящий критик не бывает ни справедлив, ни искренен, ни рационален. Друг мой, да вы мечтатель!

Джилберт. Да, я мечтатель. Ведь мечтатель – это тот, кто находит свою тропу только при лунном свете, а наказание его в том, что он видит рассвет раньше, чем все другие.

Эрнест. Наказание?

Джилберт. И награда….»

 

ЕВФ.И кто же Он?

Метки: Оскар...