Рута майя 2012, или конец света отменяется 15

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МАРТ – АПРЕЛЬ 2012 ГОДА

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ЛАМБИТЬЕКО

– Не знаю, чему ты удивляешься. Посмотри, какой венчик. Просто класс!
Беловежский разговаривал по скайпу с Робом Валеевым в интернет-зале хостела. Он специально рано встал, чтобы застать Роба до работы и до своего отъезда. В 8 утра они с Томиной собирались стартовать из Оахаки.
– Вижу, – отвечал Роберт. – Но ведь мы его уже рассматривали. Что ты так возбудился?
– Вероятно, потому что узнал о страшной судьбе владельца вазы.
– Это да. Согласен. Печальная история. Но все равно мы ничего не добьемся, пока ваза не найдена.

Александр встрепенулся:
– Интересно, все-таки, где в итоге она осела?
– Это я так, гипотетически. Кстати, Танеев тоже сокрушался, что нет других фоток этого сосуда.
– Да, АнМихыч любит, чтобы все было четко.
– По его словам, там не только венчик, но и рисунок крутой.
Саша прикрыл окно скайпа и кликнул на изображения «сосуда Ветрова», присланные ему Робом. Несколько секунд разглядывал фотографию и прорисовку вазы и спросил:
– Что за тип тут изображен?
– Тут их, похоже, больше одного. Ты о котором?
– О главном, ясен пер, доминирующем. Черт, в этом ракурсе его фиг разглядишь. Это божок какой-то? «Не узнаю в гриме». Я с ним, кажись, не знаком.
– АнМихыч считает, что это, скорее всего, Болон-Октэ.
– Болон-Октэ? – Беловежский уткнулся в прорисовку.

– Привет, Саш! Ты встал? Так рано?
– Привет!
Он нехотя оторвался от рисунка на экране. Марина Томина решительно подошла к его компьютеру:
– «Сосуд Ветрова»?
– Да, – буркнул Саша как-то недобро и вернулся в скайп:
– Роб, картинка действительно потрясная. Очень живая, деятельная, что ли.
– Вот то-то и оно!
– Привет, Роберт! – Марина помахала в экран. – Я Марина Томина, попутчица твоего приятеля.
– Привет! Знаю про тебя. Удачи вам! Заезжайте к нам в Плайю.
– Непременно! Плайя-дель-Кармен ведь есть у нас в списке? – уточнила Марина у Беловежского.
– Нет, так будет! Ладно, Роб, нам пора. Планов громадье. Намерены доехать до Тустлы-Гутьеррес. А это больше пятисот кэмэ.
– Удачи! Пока!

Выйдя из скайпа, Саша на секундочку все же завис над фотками «сосуда» и резко выключил компьютер:
– Пошли завтракать и в путь!
Столовая находилась на террасе в симпатичном патио хостела «Паулина», обрамленном яркими цветами, фикусами, пальмами и прочей  бурной тропической зеленью. Марина выбрала столик по своему вкусу, чтобы взирать на всю эту экзотику. Побалагурив с буфетчиком, Саша получил две порции завтрака, включенного в стоимость проживания. Традиционная яичница с сальсой по выбору, традиционная коричневая фасоль – это мексиканская часть трапезы. Тосты с маслом и мармеладом, чай или кофе из аппарата – часть европейская. Ко всему этому еще полагался сок и салат из фруктов.
– Как чудесно! – восхитилась Марина. – Съем всё! Надо как следует подкрепиться перед дальней дорогой.
– Так как мы едем? – осведомился Беловежский и разложил на столе карту Оахаки.
– Я очень хочу побывать в Ламбитьеко и Митле. Вот видишь? – она ткнула пальцем в трассу на карте. – Это «190-е панамериканское шоссе». Как раз можем посетить эти городища и добраться засветло до Тустлы, как планировали, и там заночевать.

– А тут еще Ягул какой-то по пути.
– Ты там не был?
– Не успел. Все собирался облазить все окрестности Оахаки.
– Тогда Ягул отложим?
– Пожалуй.
– Ночуем в Тустле и на следующий день уже будем в Тонине.
– Заметано. Тебе чай или кофе? – и Саша поднялся из-за стола.
– Кофе, спасибо.

Через пару минут он вернулся и застал свою попутчицу вперившей удивленно-завороженный взор в экран телевизора на стене напротив. Проследив за ее взглядом, он на мгновение застыл в изумлении, но нашел в себе силы полюбопытствовать:
– Что это?
– Ягул. Это Ягул!
– Круто! – воскликнул он, когда закончился небольшой рекламный туристический ролик про сапотекское городище Ягул. – Что скажешь?
– Что скажу? – тихо и осторожно переспросила девушка. –  Надо ехать туда!
– Однозначно! Но доедем ли мы до Тустлы засветло?
– Обязательно засветло?
– Да, меня настоятельно предупреждали, что только засветло!
– Думаю, доедем. Мы ненадолго заскочим в Ягул. Пятьсот кэмэ – это ерунда. Я до Питера семьсот ездила без проблем. Не бойся!
– Я и не боюсь! – заверил Саша. – Дашь мне руль, я тебя вмиг домчу!
– Не могу. В страховке указан только один водитель.
– Успокойся! Не претендую. Хотя, может, иной раз...?
Она усмехнулась, допила кофе и заявила:
– Боевая готовность – через пятнадцать минут!

– Осторожно, «топе»!
Вопль Беловежского заставил Марину инстинктивно ударить по тормозам:
– Что???
– «Лежачий полицейский», официально – reductor de velocidad /ограничитель скорости (исп.)/, в просторечье – «tope». Аккуратней, их здесь море. До и после каждого пешеходного перехода и в других местах, где нужно быть внимательней.
 – Я уже с ними знакома. Сейчас просто отвлеклась на беседу с тобой и знак проморгала, – отметила Томина. – Но восхищает, что о них заявлено заранее. Смотри, знак: «топе» через 350 м, «топе» через 250, «топе» через 150 и, наконец, бинго! «топе»! – и стрелочка вниз, дескать, вот он, лежит!

Саша улыбнулся:
– Да, здесь много забавных знаков. Есть дорожные, информационные, социальные, типа, не бросайте мусор, а то смерть.
Марина расхохоталась, но тут же напряглась:
– Опять эта чумовая улица. Мы тут как-то уже ехали.
– Да, здесь странным образом меняется рядность. Осторожно, не окажись на встречке. За теми машинами держись...
– Я вообще не понимаю, куда ехать, – паниковала Томина.
– Эх, надо было мне за руль!

Девушка с минуту молчала, сосредоточенно глядя на дорогу и, когда непонятная дорожная ситуация благополучно разрешилась, соизволила ответить:
– За руль тебя не пущу, и не проси!
– Не гунди! Это тебе нельзя вести машину. Видишь, вот и знак специальный: «Si toma, no maneje»/Если выпиваете, не садитесь за руль. (исп.)/. Если ты Томина, не садись за руль.
Девушка сделала сердитое лицо, но не выдержала и смехом отреагировала на каламбур.
– Эти знаки здесь  на каждом шагу, так что частенько будет напоминание, что водитель у нас неправильный, – продолжал шутить Саша, исподволь наблюдая за настроением спутницы.

Он пока еще не разобрался до конца в ее характере. То она казалась избалованной и капризной, то слишком серьезной и правильной, то наивной и непосредственной, а то даже самоуверенной и высокомерной. Он по-своему истолковывал моменты ее молчания. А она через минуту произносила что-то такое, что совершенно опровергало его размышления и несказанно удивляло его. Нет, простой она не была. И еще она явно была не глупа и даже, скорее, умна. Главное – она была красива. В общем он считал, что ему повезло. Он ехал не один, ехал на машине, ехал с прелестной девушкой, которая к тому же говорила на его родном языке, что тоже было приятно после двух месяцев в Мексике.

– Саш, мы не проехали Ламбитьеко?
– Не должны, хотя уже что-то долго едем.
– Следи за указателями.
– Слушаюсь, мэм. Тебя почему так тянет в Ламбитьеко?
– Там же обалденная маска какого-то бога.
– Гм. Да?
– Я ее в маминой брошюре про Оахаку видела.
– Это меняет дело. Теперь все понятно, – хмыкнул Александр и тут же указал на стоящего на повороте пожилого мексиканца с какими-то ящиками: – Притормози. Давай у этого мужичка спросим.
– Мы не проехали Ламбитьеко?
– Нет-нет. Еще километра полтора. Здесь, на этой стороне, вы увидите, – доброжелательно разъяснил он.
– Спасибо, – Саша начал закрывать окно.

– Вы не подвезете меня? – попросил старик. – Пожалуйста!
– Что он сказал? – осведомилась Марина.
– Ламбитьеко впереди. Он просит подвезти его.
– Нет.
– Почему?
– Нет, – отрезала девушка. – Ты что? Мы его не знаем.
– Да брось ты! Пожилой мужичок с ящиками. Давай поможем!
– Нет. Грязные ящики в машину. Что в них – неизвестно. Это может быть опасно. Нет!
Мексиканец чуть подался вперед и в ожидании нерешительно топтался возле машины. Наконец, Беловежский приоткрыл окно:
 – Извините, мы не можем! Спасибо!
Томина уже нажала на газ. Она нахохлилась и сердито молчала.
– Зря ты. Жалко дедка. Он помог нам. Показал дорогу. Нам ничего не стоило, – отчитывал ее Александр. Девушка не проронила ни слова. Он так и не узнал, что означало это ее упорное молчание.
– Ламбитьеко! – вскричал он, заметив указатель, и это разрядило обстановку.

– И где эта твоя маска?
Томина гордо прошествовала мимо пирамидальной конструкции, как будто знала дорогу. Они подошли к скрытому под тентом сооружению.
– Так, что у нас здесь? – Саша пробежал глазами информационную табличку. – Ага, платформа 190. Интересно, где остальные 189? Предположительно, это резиденция верховного жреца поселения.
– Вот она! – вскричала Марина, шагнув под тент. – Да тут их две!
На дальней стене обширной прямоугольной площадки красовались две вычурные крупные каменные маски.

– Ну вот! – расстроилась Марина. – К ним не пройдешь. Тут все загорожено. А они так далеко. Отсюда плохо видно.
 – Не дрейфь! Здесь деревянная калиточка, которую можно легко отодвинуть, – подбодрил ее Саша.
– И знак «Проход закрыт».
– А ты такая законопослушная, что не нарушишь правил во имя объекта своего вожделения. Здесь же нет вообще никого. Мы одни, не считая ящерицы и того парня, что продал нам билеты. Так он в своей будке телевизор смотрит.
Томина подергала деревянную загородку. Саша решительно сдвинул ее с места:
– Вуаля! Вперед!

Девушка смело шагнула в запретную зону, но тут же присела и, подобно утице, на корточках начала пересекать расстояние до предмета ее интереса. Тем временем Беловежский развлекался. Снимая на видео ее забавное передвижение, он начал громко вещать:
– Скорее сюда! Смотрите все! Аттракцион неслыханной жажды знаний! Злостная нарушительница дерзко проникла в запретную археологическую зону! Скорее сюда!
Марина оглянулась, смеясь, помахала ему, дескать, присоединяйся.
– Ты отлично вписываешься в это помещение. Тебя почти не видно. Твои светлые джинсовые шорты и белая маечка сливаются с серым цветом окружающей среды.
Марина уже не обращала внимания на балагурившего Беловежского. Она, как была, на корточках, застыла перед одной из масок.

«Моя красная футболка и черные с красными лампасами шорты вряд ли сольются с серостью штукатурки, но мы викинги!», – подумал Александр, не дождавшись ответа спутницы, нагло в полный рост ступил на запретное поле и в несколько шагов, не пригибаясь, преодолел расстояние до Марины. И остолбенел.
Одна из масок сохранилась плохо и представляла собой грубоватую гипсовую копию, зато со второй маски на пришельцев грозно взирал исподлобья сапотекский бог. Голова его терялась в величественном каменном плюмаже.
Саше показалось, что уж слишком долго Марина в напряжении и неудобной позе взирала на маску. Он тронул ее за плечо:
– Сапотекский Перун, прошу любить и жаловать!

Она, конечно, улыбнулась, но не сразу, а, как в замедленной съемке, осторожно повернула голову на звук Сашиного голоса, с опозданием воспринимая информацию.
– Это Косихо – сапотекский громовержец. Довольно значимое божество в доколумбовой Америке, чуть ли не на уровне создателя всего сущего.
Теперь уже Марина слушала Беловежского. Разговор происходил странным образом: девушка продолжала сидеть на корточках, а Саша возвышался  над ней, так что она задрала голову, чтобы внимать его словам. Чувствуя неловкость, он присел и продолжил:
– Маска, конечно, потрясающая! Вот на лбу, видишь, такая изогнутая линия – это сапотекский иероглиф С. Якобы он отображает стилизованную морду ягуара. Но, по-моему, он соответствует миштекскому  знаку «воды».

– Откуда ты все знаешь?
– Миштекское письмо я совсем недавно изучал.
– В Монте-Альбане?
– И там тоже. Но сначала мне попались надписи на одном мосту...
– Ой, помню! Ты еще заметку размещал в Контакте!
– Было дело.
Александр уставился на каменного божка, помолчал и заговорил снова:
– Справа – рука, видишь, возле уха, точнее, ушного кольца, что-то вроде серьги?

Марина перебралась поближе.
 – Это волосы что ли в руке зажаты?
– Нет. Это льющаяся вода – символ повелителя дождей.
– А справа нет руки, – разочарованно протянула Марина.
– Не сохранилась. По идее, должна быть рука, держащая стрелы молний.
– Может, на левой маске есть?
Саша встал и подошел к левой маске. Марина утицей проследовала за ним.
« Упрямая!» – про себя отметил он, а вслух сказал:
– Есть! Правая рука, а в ней что-то.
– Жаль, что на той маске утрачен этот символ громовержца, – грустно подытожила девушка и, переваливаясь, на корточках направилась к выходу.

– А нас уже ждут с наручниками как злостных нарушителей, – предрекал Беловежский.
Но никто их не ждал. Они беспрепятственно вскарабкались на небольшую пирамидальную платформу и уперлись в проволочное заграждение.
– Такое маленькое городище и ничего нам не показывают, – сокрушалась Марина.
– Правильно! Чтоб турьё всякое не шлялось, когда здесь ведутся исследовательские работы.
– Мы не всякое турьё...
– Мы вообще не турьё. О, идея! Стой здесь!

Беловежский резво спустился с пирамидки и сунулся в окошко к продавцу билетов:
– Я работаю в археологической экспедиции в Коиштлауаке. Вы не позволите нам взглянуть на городище?
Молодой человек радостно оторвался от телевизора, словно давно искал повода размять кости, взял ключи со стола и повел Сашу обратно на пирамиду. Он впустил  путешественников в закрытую зону и начал рассказывать:
– Ламбитьеко – это часть крупного сапотекского поселения. Заселяться эта территория начала в далекой древности, примерно, веке в восьмом до Рождества Христова. Здесь вы видите частную усадьбу одного семейного клана, вероятно, правителей Ламбитьеко. Она достигла своего наибольшего развития с шестого по восьмой век новой эры. Все поселение насчитывает порядка двухсот построек, однако, для посещения открыты только  две – платформа 190 с масками Косихо и эта платформа 195, то есть алтарно-храмовый комплекс и патио с захоронением последних владельцев усадьбы. 

Они стояли посреди небольшого помещения под тентами. В центре патио зияла полукруглая яма, обрамленная крупной галькой. А внизу можно было заглянуть в каменные лица ушедшим много веков назад из жизни хозяевам Ламбитьеко. Искусно выделанные маски явно передавали портретное сходство.
– Ой, тетрис! – удивилась Марина, указывая на геометрические узоры, украшавшие стены помещения.
– Этот орнамент называют греческим стилем, по-испански, «грекас», – пояснил Беловежский.

– А это что за трон?
 Девушка подошла к громоздкому, выложенному из крупных камней, сооружению  в форме огромного дивана. Его средняя часть выдавалась вперед, образуя плоскую поверхность – «трон». Низ двух боковых частей был отделан причудливым фризом.
– Это алтарь. Фризы здесь изображают бывших правителей Ламбитьеко, – ответил парень-билетер.
Томина с любопытством осматривала алтарь, пытаясь обойти его, но прохода не обнаружила.
– Женщинам за алтарь нельзя, – съязвил Саша.
– За алтарь нельзя, так хоть рядом постою, – весело подыграла Марина.