Куплянка гл. 7 Чернополосье

Послевоенные годы не облегчили жизнь семьи. Известий о Викторе так и не было. Приезжал муж Варвары, каялся, просил вернуться. Но не тут-то было. Варя не смогла простить измены супруга. Так он и уехал, не помирившись с женой. Потом посыпались неприятности и беды. Сначала была найдена убитой кошка, Мурка, умница и неустанная охотница на мышей.  Как потом выяснилось, убийцей оказалась соседка. Она заявила, что кошка забралась к ней в погреб и лакала там сливки из горшков. Но это была чистая ложь. Кошка никогда не проявляла никакого интереса к горшкам с молоком, даже если они были накрыты только  тонкой бумагой. А  соседка придавливала их еще сверху и доской. Кто-нибудь скажет: «Подумаешь! Кошка! Мало их бегает по улице?! Тоже мне – несчастье!» Несчастье, да еще какое! Дети Вари  не просто плакали, а рыдали над своей любимицей. И не один день.
У Мурки был сын, огромный, ленивый, прокудливый кот Васька. Вероятно, он был из тех, которому мыши спокойно могли привязывать колокольчики, а он даже не приоткрыл бы глаз. Спать он мог в любом положении. Если  спал, то его можно было брать за задние лапы и поднимать. Но даже в висячем положении – не просыпался. Еще особенностью этого лентяя были «прогулки» длиною в несколько месяцев: в соседнем селе (в шести километрах от дома) жила его любимая. Вот к ней он и направлял свои лапы. На зиму возвращался домой. Зимой излюбленным местом отдыха была печурка. Покидал ее только для еды или встречи Абакумыча. Когда кузнец приходил домой после работы и останавливался около умывальника, кот с печки прыгал ему на плечи. Сидел на плече, дожидаясь, пока Абакумыч мыл лицо и руки, «проезжал» на нем до стола и только потом спрыгивал на скамью, усаживаясь за стол в ожидании ужина. Когда однажды вместе с дедом пришел в гости молотобоец Василий, высокий, статный  мужчина, и первым подошел к рукомойнику, кот спросонья не разобрал, кто стоит около умывальника, и прыгнул по привычке на спину умывающегося. От неожиданного толчка молотобоец гулко ударился лбом о металлический рукомойник. Вот так кот набил синяк здоровому мужику. Сельские девушки, обиженные явным невниманием к их собственным прелестям, и за то, что молотобоец оказывал явное внимание «москвичке» (с тремя детьми!) сочинили частушку:
«Эй, Василий, парень гордый,
Не хвались красивой мордой!
Даже кот Василий сможет
Посадить синяк на роже! 
Последнее возвращение кота оказалось именно последним: на крыльце собственного дома попал в зубы волку. Варвара, услышав истошный крик кота, выглянула в окно. Но изморозь на стеклах не дала увидеть кошачью драму. Только утром увидели волчьи следы на крыльце.
   В декабре семья  лишились хряка, которого собирались «принести в жертву» к Рождеству. (Вот это дети не переживали так, как гибель кошки). Ветеринар, старый Артем, констатировал: «Отравлен». Варвара обратилась в милицию. Но все было напрасно: отравителя не нашли. Семья осталась без мяса на зиму. Подозревали, конечно, ту же соседку, так как после возвращения ее мужа с фронта, она всячески пыталась досадить своей «сопернице», подозревая, что муж стал заглядываться на приезжую «москвичку», стройную, пригожую, с осанкой королевы и уложенной в виде короны косой.   Волосы, в распущенном виде,покрывали  женщину с головы до пяток. Косу Варя укладывала  в два ряда.
 Высокая, стройная, она выглядела весёлой и безмятежной. И никто не подозревал, как сжималось её сердце при виде своих худеньких,бедно одетых детей, при виде матери, поникшей,рано поседевшей,ставшей замкнутой и раздражительной.
 Матери России…. Сколько горя пришлось перенести вам! И не только тем, кто потерял своих детей на дорогах войны, но и тем, кто на свои плечах вынес все тяготы военных и послевоенных лет, лишившись своей половины, поддержки мужского плеча. Это вы, женщины России, вынесли тяжкую ношу воспитания детей, оставшихся без отцов, вырастили, воспитали, дали образование, не помышляя о том, чтобы отдать своих детей в детские дома или выбросить на свалку, в мусорные баки. Вы не помышляли о том, как устроить свою судьбу, вы думали только о детях.
  Летом семья лишилась и своей главной кормилицы – коровы. Не доглядел пастух за стадом. Вспорол бык брюхо корове. Пришлось прирезать. Мясо  продавали вдвое дешевле, так как лед в погребе давно растаял, а о холодильниках в селе понятия не имели.
Правда, Варя нашла себе сезонную работу на крахмальном заводе в соседнем селе. Сезонную, потому что крахмал изготавливали только после уборки картофеля. Сырья хватало с сентября до июня. На летние месяцы оставались на заводе только наладчики, слесари и дирекция. Варвара шла работать в подсобное хозяйство, на полевые работы. Полевод, Иван Матвеевич, создал даже бригаду из мальчишек, где летом работали и восьмилетний Павлушка, и  одиннадцатилетний Сергей. Подспорьем для семьи были и немудреные обеды, которыми кормил завод своих огородников.
Но все-таки жизнь налаживалась. Муж начал присылать деньги на детей: один раз в два месяца триста рублей.     И Варя смогла, наконец, заказать обувь для себя и мальчиков.(Именно заказать. По селам ходил сапожник, измерял ступни ног заказчиков и сам шил немудрёную обувь)  Второй сын тоже начал ходить в школу. А на Новый год Варя принесла домой после новогодней елки давно забытые сыновьями и не виданные еще ни разу дочкой потрясающе-шелестящие шоколадные конфеты. Целых шесть штук! По две на каждого!
Вы скажете: "Почему "принесла"? Почему им не вручили на елке? Да потому, что выйти на улицу зимой дети не могли. Обуться было не во что! Так и сидели всю зиму дома.
  Какою нам измерить мерой,
как взвесить тяжесть жизни всей,
не знавшей детства,рано зрелых,
лишенных радости детей!
 Но зима, морозная, с частыми метелями и поземками, не прошла без последствий мимо семьи: воспалением легких заболели Павлуша и мать Вари, Таисия Васильевна. Павлушку положили в больницу, а Таисия Васильевна наотрез отказалась от госпитализации, как ни уговаривал ее доктор и родные. Неизвестность о судьбе сына, тревога томительного ожидания, душевная тоска грызли днем и ночью старушку. Слушая и не слыша щебетание говорливой внучки, она сжимала или поглаживала горло, которое схватывали болезненные спазмы. Но слез больше не было. Через три недели Павел вернулся домой, а главу семейства унесли на кладбище.
 Василий Аввакумович, Абакумыч, не смог перенести смерти горячо любимой жены. На кладбище ходил, как на работу, каждый день, подолгу оставаясь у могилы. Начал пить горькую, что ему категорически запретил когда-то хирург, спасший его после травмы головы.  Предостережения доктора теперь не имели  никакого значения. На уговоры и укоры Варвары Абакумыч не отвечал, отмалчивался и уходил на кладбище. Через месяц он там и поселился. Навечно.
Квартира, в которой жила осиротевшая семья, принадлежала заводу. Поле смерти Абакумыча новый директор спиртзавода потребовал от Варвары освободить квартиру. Муж сестры к тому времени работал уже на  другом спиртзаводе,  в другом районе Тамбовской области.Заступиться было некому.
 В советское время директоров заводов и фабрик переводили с одного места работы на другое. Это делалось для того, вероятно, чтобы не «обрастали» «лохматыми лапами».
 Вот к сестре и решила переехать Варя с детьми,так как та обещала помочь деньгами, чтобы купить там небольшую избушку.
 Нового директора спиртзавода Варвара просила подождать с выселением до конца учебного года, чтобы не срывать детей с учебы.
- Ну, поймите, четвертая четверть. Ну, нельзя нам сейчас срываться с места. Ну, хотя бы в память о Вашем кузнеце Василии Аввакумовиче. Ведь он проработал на Вашем заводе пятьдесят лет! 
- Не знаю, как он работал. И не при мне.
Директор, наконец, отвернулся от окна и взглянул на просительницу. Встретив ее взгляд, недоуменный и возмущенный его последними словами, нехотя согласился:   
- Ну, ладно. Только потому, что у тебя трое детей, разрешаю остаться до начала июня. И не днем больше.
Узнав, что Варю с детьми выселяют из квартиры, прибежал молотобоец Василий.
- Варя, как же так? А как же мы? – растерянно твердил он, впервые взяв Варю за руку. Женщину буквально ударило током от его прикосновения.
- Мы? – переспросила она. – Разве есть «Мы»? Ты ведь никогда ничего не предлагал мне.
- Ты взрослая женщина, мать троих детей. Неужели ничего не замечала? Ты давно должна была понять, что я тебя ….люблю,- хрипло  вымолвил он дрожащим шепотом.- Выходи за меня замуж. Согласна?
- Вася, - мягко отстранилась Варвара,- ты правильно сказал, что я мать троих детей.Мать. Кроме того я старше тебя на целых семь лет. О каком замужестве ты толкуешь? Мой ответ: нет!
  На следующий день, оставив детей на подругу матери, слывшей в селе колдуньей, Варвара «на перекладных» отправилась к новому месту будущего жительства, «на разведку».