Эсперандо

Этот коридор всем виден по разному. Для некоторых он узкий и давящий, с сотнями закрытых дверей, или переливающийся цветами проход, иным он представляется как шершавый тоннель ада, или…

А я еду в автобусе, сидя на краешке кресла, смотрю в окно, и чувствую запах деревьев. Здесь вечные сумерки, колеса не ведают остановки, и фонари – как свечи.
Но это все сейчас. А тогда я сидел в другом месте и смотрел на цепь событий, ведущую всех нас к последней станции проклятия.

Лужа крови медленно впитывалась в лежащее на полу тело. Рядом с ним переглядывались двое обритых наголо типов. Один из них присел, второй смешной виляющей походкой, задом наперед подобрался к окну.

Кровавая лужа уменьшилась наполовину. Тот, что стоял у окна, сорвался с места и бросился в раскрытую дверь, второй присоединился к нему. Они бежали со всех ног – задним ходом, как марионетки, жаждущие вырваться на свободу, но устремляемые невидимой нитью обратно в руки мастера. Оба держали в руках пистолеты, и пули, как заколдованные птицы, влетали в оружейные стволы, исчезая в снопах огня.
Пули вылетали из спины карлика, балансирующего на подоконнике. Секунду назад он взлетел, словно волшебник, снаружи. Гримаса на его сморщенном лице уступала место расчетливости. Двое людей с пистолетами скрылись задним ходом, и двери захлопнулись им в лицо.

Карлик оказался на полу, закрыл за собой окно и подбежал к телу, которое втянуло в себя почти всю кровь и начало уже шевелиться. Рядом валялся маленький лучемет.
Убийца быстро поднял оружие без помощи рук.
“...” – сказал он нечто невообразимое.
Внезапно труп ожил, взвился в воздух, протянув руки в сторону карлика. Из раны в его груди вылетел кусочек металла, который коротышка поймал дулом своего маленького оружия.
Они закружились в странном танце…
Капитан Стефан Пели встал перед экраном, закрывая картинку пятящегося времени, но я не пошевелился.

Карлик двигался на экране вперед и назад, в холодном взгляде каждой из камер он снова заполнял помещение и вершил свою злую волю в обратной перемотке. Все молчат, пока один профессор не сообщает, щелкая пальцами, что люди легко приспосабливаются.

Легко, черт возьми. Наш убийца тоже был из рода людского, но его мысли не покажет ни одна камера. Низкорослый, измененный мутант, с таким же мутировавшим мозгом. Я имею право не думать, потому что я только полевой агент, и оружием мне служат руки, сжимающие огнестрельную трубку. Но все видел, и зерна знания сами собой просыпались на жернова разума. Мука получилась превосходная.

Карлик-тинг с пистолетом вошел сюда, пролил кровь, двигался к священной цели. Понять его мы не можем, потому что мы земляне. Вот так. Возьмите марсианина, посмотрите, как трогательно он относится к своим солнечным обрядам, возьмите хотя бы капелланца. Этика межполового общения дикая, но их предки росли на Земле. Они наши родственники, хотя вот так изменились. Хорошо, найдите в джунглях дикаря и погрузитесь, как в морские волны, в его представления о мире. Отдайте новорожденного на воспитание аборигенам звезды Денеб, и посмотрим, как вы сможете через годы сказать ему “Привет”.

И вот проблема тинга перед нашими глазами. Мысли этих существ непредсказуемы.
Конечно же, “Дайдра” заплатит любые деньги, чтобы найти презренного вора, дерзнувшего похитившего принадлежавший ей камень-икс. И она заплатит нам сполна, когда причина кражи откроется перед умами разведывательной группы. Ведь это поистине загадка всех загадок.

Ситуация изменилась, как только я высказал свое решение. Судьба пошла под откос, остановить ее было уже невозможно.  Я позволил нашей зондеркоманде притащить шлем и бутылку с концентрированной смесью мыслей этого маньяка.

У нас только один выход. Тинги – самые фанатичные потомки Терры. Мы не можем понять, что они почитают, пока не станем такими как они. Психопаты. Они истеричны, и даже не целиком, а касательно отдельных тем, и всегда разных. Потрясающая задачка для докторов, изучать тингов с Файона. Влезать в этот сундук памяти, апофеоз чуждого психоза, будет противно. Но это наш шанс.
Если карлик с Файона захочет найти человека, он его найдет. А если пожелает убить, то убьет.

Возможно, если бы концентрат выпили другие, вроде агента Нори, вроде Борела, все обошлось бы единственным трупом в коридоре хранилища “Дайдры”. Но именно я принял на себя этот дар.

Увидимся, мистер тинг, сказал я – и глотнул отравы.
…и все понял. Мое бремя человека внезапно стало невыносимым. Оно привязало разум к стене вечности и склонило к земле. Душно, и надо было как можно быстрее вырваться из этого твердого кокона к иным измерениям.

Чуждые мысли с трудом пролезали в непривычный для них контейнер. Потом они прошли, и что-то щелкнуло. Я прошел. Я был тингом, но не с Файона, с Земли. Я был всем сразу и плыл в центре анизотропной решетки пространства. Фрактальные нити и кристаллы изгибались на пределе моих несовершенных органов зрения, их переплетения тонули во мгле. Но я знал все. Мне нужен был камень-икс, потому что я тинг. Не человек. Никогда не был человеком, глупец.

Возможно, они думали, что действие яда пройдет, и тогда Лайдел опять примет облик человека. Да только я уже изменился, вышел за пределы, я уже был мертв от этого яда и назад вернуться не мог. Я был тингом и думал, как он. Действовал, как он.
- Ты не можешь, - сказал напуганный элемент перед глазами. Я засмеялся ему в лицо, и он отшатнулся в панике.

Я нажимал на курок, источая ядовитый красный луч, и все их пули пролетали мимо, все их крики были только предсмертными – они не имеют шанса против агента Лайдела. Не слабого жалкого карлика, уничтоженного выстрелами на краю бездны, о нет. И я знаю истину Файона. Я знаю, почему карлик сделал это – зачем проник в хранилище и убил. Понимаете, я узнал то, что должен был. Но не смогу сказать вам, просто не смогу. Людям никогда не осмыслить этого.
Бедный, глупый карлик-тинг, который был так ограничен, бедный помешанный на своей идее космический пришелец.

Ну, вот и все. Я это предвидел. Я был единственным тингом с Земли, не с Файона, но охватывал его истину. Бегство вело к умножению ошибок. Ошибки вели к бегству. Все собранное вместе представляло собой векторное уравнение без ответа.
Излишне говорить, как они сбили корабль в атмосфере, и тот рухнул в клубах дыма.
Как они вытащили из развалившегося хлама останки моего тела и долго морщили над ними свои плоские человеческие лбы, скрывающие трехмерный мозг. Как положили мозги в ледяную азотную ванну, а остальное выкинули: может быть, сожгли или отдали кому-нибудь в оцинкованной урне. Кто знает, нашли они этот камень, сокровище, центр мироздания и противостояния, черный кристалл векторных направляющих – и самый простой булыжник, вместе с тем… Может, он сгорел в обломках.
И провода…
Это я тоже предвидел.

Но я не играю по их правилам. Как песчаный призрак Файона, я просто сам по себе.
Мне удается легко их блокировать. Они играют с проводами и пропускают ток через различные части моего былого существа. Ничего не добиваясь. Такая ирония: дело сделано. Я был должен узнать, почему коротышка украл драгоценность, я это узнал. И никому не мог сказать. Кроме жителей Файона, которого мне никогда не узнать, даже призрака, даже отзвука.

Коридор этот для каждого разный. Для многих он с сотнями дверей, или как поезд метро, или как шершавый тоннель ада.

А я еду в скрипящем автобусе, в старом школьном автобусе моего детства, колесящем между векторами бытия и несуществования. Сидя на кресле, я смотрю в мутное окно, и чувствую запах деревьев. И фонари – как свечи, а воздух словно кристалл.
И кондуктор с лицом капитана Стефана Пели пытается спросить меня “почему”, заглядывая в лицо своими рыбьими, пустыми, ограниченными глазами человека Земли. Я отталкиваю его прочь.

Билет оплачен. Оставь меня в покое и уходи по линии наименьшего сопротивления, закройся, заткни уши, исчезни. Я уже не берусь гадать, на чьей стороне больше правды, но до сих пор точно знаю, кто из нас больше жив.

(2014)