Цветной туман

 
       Случайно на ноже карманном
       Найдёшь пылинку дальних стран,
       И мир опять предстанет странным,
       Закутанным в цветной туман...
                А.Блок.

   Когда это было? Да,конечно, в 1961 году."Карменный" период моей жизни."Карменство" моё выражалось в экзальтированном восприятии муэыки оперы Жоржа Бизе "Кармен".А внешне - в смене "имиджа",как сказала бы моя внучка.В "докарменные" времена я выглядела пуритански: гладко зачёсанные назад тёмные волосы собраны в довольно толстую косу,уложенную шишом на затылке.Никакой косметики! Я считала недостойным порядочной девушки пудриться и краситься - нужно было выглядеть "естественно",в первозданности природного арсенала девичества. Носила я тогда сшитое мамой синее платье довоенного фасона:широкая юбка в складку,длинные рукава на манжетах,глухой воротник.И суровый взгляд недоступной девицы,которая отчаянно гордится школьной золотой медалью и учёбой в Ульяновском педагогическом институте имени Ильи Николаевича Ульянова.


Такой меня любила товарищ Чурилова,преподаватель истории партии,секретарь парткома института.Фронтовичка,потерявшая на войне ногу,она была похожа на мужчину:седая стрижка "под канадку",табачный запах,хрипловатый низкий голос.Когда я сдавала ей "зачёт",то чувствовала,что она с интересом разглядывает меня.Это очень смущало и мешало мне собраться с мыслями, которых и так было не густо...

  И вдруг грянула "Кармен":я отрезала косу.Появилась густая чёлка до бровей и длинные,до плеч,подвитые на концах локоны.Помню,как я пришла к Чуриловой ,полная сознания своей неотразимости,и она,невнимательно выслушав моё лепетание по билету,сказала:
  -Зачем вы,Аксёнова,себя изуродовали? - поставила "зачёт"и потеряла ко мне всякий интерес.Я,конечно,была обескуражена такой реакцией на мой новый "имидж".Впрочем,увлечённая новым для себя чувством привлекательности,скоро утешилась и продолжала любоваться собой.

  А потом,уже летом,сама сшила себе "испанское"платье из ярко-красного ситца.Широченная юбка-шестиклинка,украшенная по подолу чёрными перевёрнутыми полумесяцами.Глубокий, углом, вырез на месте предполагаемой груди.И чёрная шнуровка на спине.Где родился такой экзотический Фасон? Вероятно, в моём воспалённом воображении,в котором на музыку "Евгения Онегина"Чайковского наслоились и "Полонез" Огинского, и хор девушек "Ложится в поле мрак ночной.." из "Руслана и Людмилы"Глинки,и вальс Хачатуряна к драме Лермонтова "Маскарад",и конечно же,обжигающие мелодии и ритмы "Кармен" Бизе.

  И это только музыкальная составляющая моего тогдашнего багажа.Плюс впечатления от поэзии Пушкина, "Олеси" Куприна,"Саги о Форсайтах"Голсуорси и т. д.Можно себе представить особу, выросшую,по словам Пушкина, на романах и деревенском воздухе,ждущую от жизни чудес и имеющую слабое представление о реальной действительности.
  Именно такая особа ехала августовским днём в плацкартном вагоне поезда Москва-Казань.Я возвращалась с каникул в Ульяновск,где через несколько дней должны были начаться занятия в институте.

  В вагоне было тесно и душно.Я оставила свой чемоданчик под присмотром пожилой соседки и вышла в тамбур.Здесь было прохладней,громче стучали колёса и пахло лесом,травой и паровозным дымком.Я прилипла к стеклу оконца и с удовольствием разглядывала майнский весёлый берёзовый лес(пластовские места!),домик обходчика,мальчишку,ковыряющего в носу, и белую козу,забравшуюся в палисадник.

  Кто-то вышел в тамбур и остановился у меня за спиной.
  -Можно я закурю?- произнёс низкий мужской голос.С досадой,что нарушили моё уединение,повернулась,чтобы уйти.Высокий,крепкий парень в матросской форме, в бескозырке с надписью "Балтийский флот",смотрел на меня.
  -Курите,я уже ухожу!- буркнула я и шагнула к двери.В этот момент вагон качнуло,и парень,инстинктивно опершись рукой о стенку,загородил мне проход.Я холодно приказала:
  -Пропустите!
Он смущённо проговорил:
  -Я не нарочно! Проходите.Хотя подождите... Извините...Совсем разучился с девушками говорить.Честно говоря,хотел с вами познакомиться.
 Это мне показалось пошлым ухажёрским заходом,и я холодно съязвила:
  -Ещё бы, вы так давно не видели девушек!
Он поспешно объяснил:
  -Видел,конечно,а разговаривать не приходилось.Увольнения на берег нечасто выпадали за последний год.
  -Значит,плохо служили,- заклеймила я. Он обиделся:
  -Нет.Служил нормально.Только в порты заходили редко.Больше в открытом море...

  -Дзи-инь!-Звон склянок,удар штормового ветра,девятый вал...Парень не подозревал,что произнёс тайный пароль:"в открытом море". Это послужило для меня той самой "пылинкой на ноже карманном",которая окрашивает мир в "цветной туман".Что там пылинка! Передо мной стоял живой морской волк,просолённый и просмолённый! И ведь какой обаятельный!Вылитый Георг Отс ("Цветы роня-яют лепестки на песо-ок.Никто не зна-ает,как мой путь одино-ок"..).Георг Отс,по которому сходили с ума все девчонки.

  Уловив благоприятную перемену в моём настроении,"морской волк" поспешно представился:
  -Петя.
  Стоп! Нестыковка!Вот досада: он должен был сказать "Грэй", или "Хозе",или,по крайней мере,"Пётр".А то стоит передо мной двухметровый орясина вполне мужественного вида и с глупо-счастливой улыбкой выдаёт:"Пе-е-етя!"Ладно.Зато  не распускает хвост и не ходит гоголем.
  Петя поинтересовался:
  -А вас как зовут?
 Я хотела было назвать себя "Кармен",что соответствовало бы моему экзотическому туалету и состоянию души,но честно призналась:
  -Лира.
По-видимому, это впечатлило его не меньше Кармен, потому что он несколько мгновений молча рассматривал меня,как "пылинку на ноже карманном".
  -Ну да,Лира,- сердито повторила я.-Уменьшительное от Эльвиры.
Петя как будто очнулся и поспешно выговорил:
  -Очень приятно.

 Потом он поудивлялся неслыханно красивому имени. Чтобы предотвратить дальнейшие комплименты,я спросила,откуда и куда он едет.Петя сразу вдохновился. И я узнала,что родом он из Альметьевска,что служил на Балтике,военная специальность - радист,только что демобилизовался,что несколько дней назад расстался с ребятами,которые за годы службы стали для него как братья,что В Инзе сегодня рано утром простился с Сашком,самым близким другом-сослуживцем...

  Мы так и стояли в тамбуре.Почему-то нас почти не беспокоили другие пассажиры,только проводница перед станциями ворчливо говорила:"Посторонитесь,молодые люди!"-и открывала дверь.Мы спрыгивали на перрон и,пока стоял поезд,прогуливались.И всё говорили,говорили.Он - о своих друзьях-сослуживцах, я - об институте,об общежитии,о концертах нашей вокальной  группы.Я всё ждала,когда в рассказах морского волка всплывут море,корабль,солёные брызги и героические будни флота. Но они не всплывали.Поэтому я спросила:
  -А море? Какое оно?
Он будто споткнулся на бегу,недоумённо пожал плечами и:
  -Море как море.Большое .Серое.Бывает зелёное.Иногда чёрное.И качка.
  -А морской болезнью вы не страдаете?
  -Первое время.Потом привык,- и опять о друзьях,о планах на будущее.


  Цветной туман в моём мозгу мало-помалу таял.Морской волк превращался в обычного парня. А у Пети,кажется,туман всё больше сгущался. До Ульяновска оставалось минут тридцать.Петя вдруг замолчал,закурил,не спросив разрешения,потом погасил папиросу,сломал её и как-то странно посмотрел на меня. Наконец ужасно покраснел и тихо произнёс:
  -Не выходи в Ульяновске...Поедем со мной...Поженимся.У меня и комната есть.
Я ошеломлённо  вытаращила глаза и не сразу ответила:
  -Ты что, с ума сошёл? - так мы перешли на "ты".Схватив меня за руку,Петя торопливо заговорил:
  -Я для тебя всё сделаю! Увидишь,буду хорошим мужем.Семья у нас дружная.Мама тебе рада будет.


  И так он убедительно всё это говорил,что на мгновение мне подумалось:"А что? Может по-гриновски-чеховски- купрински перевернуть жизнь?"Но когда он произнёс "мама рада будет",мне представилось лицо моей мамы в ту минуту,когда она узнает,какой фортель выкинула её дочка.Я ужаснулась своему мгновенному колебанию.Но и Петю было жалко. Поморгав,соображая как быть,я ,наконец,рассудительно предложила:
  -Давай узнаем друг друга получше.Ты напиши мне.
Обменялись адресами.И Петя,проводив меня до вокзала,уехал.

  Я шла к трамвайной остановке и пыталась осознать,что произошло: я только что чуть не уехала с Петей из Альметьевска! Конечно, он хороший парень, но я знаю его всего полтора часа! И чуть не вышла за него замуж! Просто какое-то помрачение рассудка.И у него тоже,по-видимому: ведь он был вполне искренен,когда умолял поехать с ним!

  Петя очень скоро прислал письмо,написанное горячо и искренне,но таким корявым почерком и с таким количеством ошибок,что для меня,будущей словесницы,было нестерпимо. Цветной туман окончательно рассеялся. Но было грустно. И так жаль чего-то!
 


 
  -
,