Цыганка

Такого горя Сережкина душа еще не ведала. Пристроившись в нише старой поленницы, он плакал уже час, а слезы все не кончались. Горло сводила жуткая судорога, и он, задыхаясь, производил на свет странные отрывистые звуки: «А-а-а-а…», которые больно сжимали грудную клетку.
Пытаясь успокоиться, 10-летний пацан инстинктивно старался сфокусировать взгляд на чем-то отвлеченном: вон старая, полузасохшая рябина с остатками прошлогодних ягод, облезлая стена сарая в розовых подтеках краски, продырявленное в решето ведро, с которым он играл в «Властелина колец»… Но Сережкины глаза, красные и помутневшие от слез, непременно натыкались на собачью будку, в которой больше не было Цыганки. И страшная картина расправы над его любимицей вновь и вновь вставала перед глазами.
С образом Цыганки в его маленькой душе одновременно нарастало неведомое ему раньше чувство: отвращение к себе. Сережа чувствовал себя предателем. Почему? Почему он стоял застывшим истуканом, когда этот бугай убивал Цыганку? Почему ничего не мог сделать, и только в ужасе смотрел в собачий глаз, из которого медленно вытекала слеза?

Семейство Обуховых -- Петр, Марина и их  малолетний сын Сергей -- приехали в старый низенький домишко на окраине города К. в марте 2000 года. Мать с отцом всю дорогу лениво переругивались, выясняя, кто надоумил грузчиков впихнуть «нароскоряку» диван -- единственный оставшийся у них приличный предмет мебели -- в кузов старого ЗИЛка, перевозящего их вещи. На первом же ухабе диван натужно треснул, да так, что было слышно в кабине, и Марина всю дорогу до их нового места жительства горевала: «Ну точно напополам разломился. Суки, а не мужики… Вместо рук -- культяпки, и те пообрывать не мешало бы…»
Новый дом Сережке понравился. Мухой пролетев по многочисленным комнатам-клетушкам, в которых кроме ободранных обоев, ничего не было, пацан выскочил во двор.
Вот где можно было разгуляться! И это все его! Сколько интересных закутков и укромных местечек, сколько странных и манящих вещей к себе вещей, которых он сроду не видывал -- обвалившийся колодец, сломанный насос, остов коляски мотоцикла. Ну не чудо ли? После душной двушки, которые его родители обменяли на эту, как ему казалось «красоту», он чувствовал себя самым счастливым мальчиком на свете. Его детскому умишку не было никакого дела до каких-то там поведенных стен, прогнившего пола, отсутствия центрального водоснабжения и клозета во дворе. Откуда ему, ребенку, было знать, что его непутевые родители, прокакавшие все свое благополучие с тех пор, как подружились с бутылкой, были вынуждены поменять двухкомнатную квартиру в центре на этот убогий домишко с сомнительными правоустанавливающими документами из-за жутких долгов по коммуналке. Петр и Марина уже долгое время были озабочены лишь одой целью -- где бы найти денег на выпивку да «на пожрать». Все остальное -- воспитание сына, поиски приличной работы, оплата счетов -- все это как-то отошло на второй план. Семейная парочка в принципе довольствовалась такой жизнью. Существовали мирно, по пьянее не агрессивничали, пацан на удивление рос смышленым, хлопот не доставлял. А что там у Сережки творилось в душе -- надо ли им знать? Главное, их не трогает и не перечит.
Мирное житье-бытье нарушилось, когда к ним валом повалили услугодатели -- все требовали срочно оплатить долги, в противном случае грозя судом и выселением. Практически в это же время к Обуховым пожаловал странный типчик с зализанным причесоном и в отутюженном до полированности костюмчике с заманчивым предложением.
-- Ребята, вы все равно рано или поздно потеряете квартиру. Откуда деньги возьмете, чтобы оплатить долги? Ниоткуда. Бодаться же с монополистами себе дороже. А я вам предлагаю реальный выход из вашего затруднительного положения. Обмен. Без доплат. Это шикарное предложение. Настолько, что я даже подумать вам времени не дам. Желающих на такой вариант у меня море. Свой дом – и без всяких доплат!
Вечно болеющие с бодуна, и оттого тупо соображающие Обуховы даже не удосужились поинтересоваться у гостя, откуда он знает об их ситуации и кто его к ним направил. Почесав затылок, глава семейства легко согласился:
-- Да давай, конечно. Только это… Посмотреть бы надо…
-- Можем проехать прямо сейчас, -- суетливо предложил мужчинка в костюме. -- У меня машина внизу стоит.
-- Так это… Пивка бы для начала треснуть… А то нетранспортабельный я, -- заикнулся Петр.
-- Да без проблем, заскочим по дороге…
Вот так, легко Обуховы расстались с последним богатством, им принадлежащим – двухкомнатной квартирой, обменяв на недвижимость на окраине, доживающую свои последние годы в статусе «дома без документов».

Цыганку Обуховым принес сосед.
-- Маринка, смотри какого я щенка вам приволок! -- восторженно заявил дядька с трудом удерживая «малыша» на руках.
-- Это что еще за бегемот? -- удивилась Обухова.
-- Сама ты бегемот, -- обиделся сосед. -- Ну щенок подросший, конечно, но молодой еще. То есть молодая. Эта сука….Я как лучше хотел. А то живете в доме -- и никакой живности. Неправильно это! В частном доме без «гавкалки» никак нельзя. А вдруг кто полезет?
-- Ой, не смеши! -- рассмеялась женщина. -- Чего у нас брать-то? Если только Петьку маво уволокут. Да и то -- невелика потеря! Назавтра же вернут, еще и денег приплатят.
Сережка, крутившийся рядом, жутко перепугался -- а вдруг мать откажется. Он влюбился в это чернявое пушистое чудо с первого взгляда, раз и навсегда.
-- Мам, ну мам, ну пожалуйста, ну давай оставим собачку. Смотри какая она хорошенькая, -- принялся канючить Сережка.
-- Ага, хорошенькая…  Чем мы эту хорошенькую кормить будем? -- упиралась Марина.
-- Да она за одни хлеб да воду тебе служить верно будет, -- уверенно сказал сосед. -- Правда! Ее мамаша у меня так уже семь лет живет. Не сдохла же.
-- Ладно, уговорили, -- согласилась хозяйка. И еще раз оглядев «подарок», заявила: -- Цыганкой назовем. Смотри, какая она черная, не одного пятнышка. Ну Цыганка и есть.
Вспотевший от натуги сосед наконец отпустил животное на землю. Псина радостно отряхнулась, едва не завалившись набок -- сохранять равновесие этому колобку на лапках-сардельках явно было тяжело. Желая продемонстрировать все достоинства дворняги, сосед обратился к мальчишке:
-- Ну-ка, Сергунька, попроси ее лапу дать.
Пацан без опаски протянул покрытую цыпками руку к морде собаки. Та лапу не дала, зато лизнула шершавым языком маленькую ладошку, чем окончательно завоевала сердце Сережки. С тех пор Цыганка стала для него самым близким другом.

Дядя Алим появился у Обуховых февральским вьюжным вечером. Валился в предбанник, шумно отряхивая с ватника мокрый снег.
-- Не ждали, сволочи?! -- и, словно фокусник, достал из-за пазухи два запотевших пузыря водяры.
Маринка с визгом кинулась на шею братцу, Петр, на ходу подтягивая растянутые тренники и вытирая рот от жира (его оторвали от поглощения жаренной картохи), тоже поспешил навстречу гостю.
-- Здорово, Алим! Блин! Ты когда откинулся?
Сережка, высунув нос в пахнущую пылью щель между шторами, висящими в дверном проеме, с интересом смотрел на огромного мужика, смутно догадываясь, что это и есть его двоюродный дядька, брат мамы, который сидел в какой-то там зоне, потому что сделал что-то нехорошее. Родители часто вспоминали его, и большей частью, когда им было трудно и плохо: «Вот был бы Алим, он что-нибудь придумал….», «Эх, Алима не хватает», «Сейчас бы Алим быстро денег надыбал…»
На следующий день мама сказала Сережке, что дядя Алим теперь будет жить с ними. Уже принявшая с утра на грудь и оттого веселая и благодушная, Маринка потрепала сына по светлым вихрам и предупредила:
-- Смотри, не перечь дяде Алиму и слушайся его. Он, если что, долго разбираться не будет -- сразу по жопе ремнем отходит. Это тебе не наш папка…
Сережке, и так напуганному одним видом огромного и громкого мужика, после мамкиных слов стало как-то не по себе. И он, натянув драповое пальтишко, ставшее в эту зиму уже малым, и сунув ноги в валенки, поспешил на улицу, крикнув на ходу матери:
-- Мам, я гулять!
Оказавшись на подворье, пацан шустро пролез в собачью будку и прижался к теплому и большому Цыганкиному животу. Дворняга уже третий раз ходила беременной. Первый помет благополучно раздали, на второй посягал отец: «Утоплю на хрен всех!», но умная Цыганка спрятала всех семерых щенков и вывела на волю, на радость Сергуни, только когда подросли. Сейчас сука переживала третье материнство.
Уютно свернувшись калачиком и положив голову на мягкий бок, Сережа принялся рассказывать Цыганке последние новости:
-- К нам приехал дядя Алим. И я его боюсь. Он как-то странно на меня смотрит, у меня аж мураши по коже. Знаешь, Цыганка, мне кажется, он меня не любит…
Сережа еще долго болтал с бессловесным, но таким понятливым животным, пока не уснул.
Проснулся мальчик от жуткого крика и матов. Громкий бас гостя, слезливые вопли матери, лай Цыганки -- все смешалось в жуткую и пугающую какофонию.
-- Убью, тварь! -- орал дядя Алим, тряся окровавленной рукой. -- Маринка, тащи топор! Зарублю эту суку!
Плохо соображающий спросонья Сережа вылез из будки и тут же получил пинок под зад от родственника:
-- Ну-ка домой, щенок! Я с тобой позже разберусь! Где топор, Маринка, еще раз спрашиваю! -- орал тем временем дядя Алим.
Из сбивчивых объяснений матери Сережа понял одно -- взрослые его потеряли, а когда принялись искать во дворе, его двоюродный дядя, дыша свежим перегаром, сунулся в будку и был укушен Цыганкой.
Сережа выбежал во двор в тот момент, когда дядя Алим занес над Цыганкой топор. Удар, еще удар… Дворняга, уже не пытавшая уворачиваться, только жалобно скулила и смотрела на него, на Сережу. Из собачьего глаза медленно текла слеза…

Сережка выбрался из-под поленницы лишь спустя пару часов -- замерзший до костей, но с твердой уверенностью отомстить ненавистному дядьке.
В доме все спали пьяным сном. У пацана не было никакого плана, он никак не мог придумать, что бы сделать такого, чтобы Алиму тоже стало плохо. Потом взгляд пацана упал на барсетку, которая принадлежала родственнику. Решительно открыв сумочку, Сережа вытащил все, что было внутри -- какие-то письма, фотографии, справку об освобождении, удостоверение о присвоении 3-го разряда штукатура-маляра. Потом достал мамкины портняжные ножницы и принялся методично резать всю эту гору бумажек.
…Дядю Алима он почувствовал спиной. Оглянулся. Тот стоял в дверях, пьяно пошатываясь.
-- Ты что делаешь, гаденыш?! -- шагнул мужик к нему.
Через секунду, подхваченный сильной рукой, Сережа оказался прижатый лицом к кровати. Родственник крепко держал мальчика за шею, одновременно стягивая с него промокшие штаны. Потом к его ягодицам прижалось что-то влажное и большое…Сережу разорвала дикая боль. И он закричал.
Мать появилась рядом спустя минут двадцать, когда все было кончено. Вышла, потирая рукой заспанные глаза:
-- Вы че орете?
Когда Сережа попытался объяснить ей, что с ним сделал дядя Алим, она шикнула на него: «Ты че придумываешь, сказочник?! Быстро спать!»
…10-летний ребенок вышел из дома, опоганенного и ставшего ненавистным, когда начало светать. Он шел и думал о Цыганке. Вспомнил, как она произведя на свет щенков и спрятав их в подполе, который находился в старом сарае, однажды оказалась отрезанной от своих деток. С вечера сука выбежала подкормиться, а пьяный Сережкин папаша замкнул сарайчик, обычно открытый, на замок да пошел спать. Утром  мальчик выбежал поздороваться с Цыганкой, и застал ее в жутком состоянии. Дворняга уже не лаяла, она выла в голос, практически по-человечески. Увидев мальчика, Цыганка схватила его за штанину и поволокла к сарайчику. Только там Сергей заметил, что лоб и лапы дворняги разбиты в кровь, а кусок старого асфальта близ двери раскурочен в ошметки. Цыганка всю ночь пыталась добраться до своих щенков, разбивая себя в кровь от бессилия…
«Собаки -- лучшие мамы на свете», -- думал вмиг повзрослевший пацан, направляясь, куда глаза глядят…