Ванечка

                Ванечка

Своего папу Ванечка никогда не видел. Когда мальчик родился в третьем роддоме, новоиспеченный папаша так обрадовался, что пошел в загул с друзьями. Где-то около коммерческого киоска на Ново-Садовой ему, пьяному и радостному, проломили голову, а труп выбросили на местной стройке. Мамочку мальчик тоже помнил смутно. Ему не было еще года, как она сбежала с каким-то хахалем на Украину. С тех пор о ней не было ни весточки. Ванечка дня два лежал в общежитии никому не нужный, описенный и голодный, кричать он уже устал и поэтому просто отупело смотрел в потолок, ни о чем не думая и ничего не ожидая. Он с года к этому приучился: ни о чем не думать и ничего не ожидать. Это стало основной чертой его характера. Спасла мальчугана от голодной смерти тетя Катя, соседка двадцати пяти лет, смазливая черноволосая бабенка, наглая и проворотливая. Она крутила любовь с главарем местной рекеты Шалавым. Тот сначала не понял:   Зачем нам это птенец, выбрось его.   Она сказала:   Сгодится.   А Ванечка уже начал ходить. И его стали брать на дело. Он должен был называть тетю Катю мамой и прогуливаться с ней по центральной улице, держась пальченками за ее юбку. Тетя Катя проплывала вальяжно, покачивая бедрами, вся из себя. Со стороны казалось - дамочка из новых русских с наследничком гуляет. И никто бы не подумал, что она искала жертву. Вот мгновение, ее глаза выстрелили интересом, как из двухстволки. Навстречу идет респектабельный толстячок с увесистым дипломатом. Вот он поравнялся с ней и вдруг, о ужас, дипломат задевает ребенка, то есть Ванечку. Тот падает на асфальт и дико кричит:   А, А...боля, боля.   Ребенок рыдает, корчится на асфальте. Тут тетя Катя, которая когда-то, учась в ПТУ, играла на сцене самодеятельного театра, дико кричит:   Убили, убили! - хватается за голову. Толстячок ошалело останавливается и ничего не может понять. Мир как бы обрушивается у него под ногами. Он еще сомневается - может все это не к нему, может это про другого. Ну чтобы не было сомнений, тетя Катя кидается на толстячка как вампирша из фильмов ужаса и начинает его трясти за лацканы пиджака:   Ты мне за все ответишь, ублюдок.   А Ванечка в это время корчится на асфальте, будто ему переломили позвоночник. Изо рта идет пена. Тут же подъезжает старый “Жигуленок”, в котором сидит Шалавый с еще одним из крутых.   В больницу его, в больницу его надо,   кричит тетя Катя и бережно берет ребенка на руки. Толстячок оказывается в железных руках крутого. Его запихивают в машину, туда же садится тетя Катя с дитём, прохожие одобрительно говорят:   Чуть ребенка не убил, изверг.   Дальше дело техники. Несколько профессиональных ударов по болевым точкам и толстячок везет команду к себе домой, где с него берут компенсацию в зависимости от достатка. При этом Ванечка уже не корчится, а сидит спокойно и по деловому с каким-то внутренним интересом ожидает развязки. Обобрав толстячка, команда либо едет домой пить и гулять, либо разворачивает к респектабельному универсаму, где снова разыгрывает спектакль.
Шалавый иногда режиссирует:   Ванятку не рукой толкай под жертву, а незаметно бедром его. А ты, цыпленок, катайся сильнее, визжи, будешь халтурить, жрать не дам.   Но Шалавый устрашал просто так. Он не отличался жадностью. На хазе было всего вдоволь: жратву привозили ящиками, мешками. К вечеру братва садилась за большой стол, покрытый красивой английской скатертью. Они курили дорогие сигареты и ели заморские фрукты. Когда команда напивалась, как говорится в ноль, начинался час Ванькиного творчества. Мальчуган ползал по большому столу, доедал из тарелок куски ананасов, бутерброды с черной икрой, оппивался “Херш коллой”. Иногда он пробовал и другие напитки: белая жидкость ему не нравилась. Он ей как-то чуть не подавился, и как только такую гадость хлебают. Зато напитки из красивых пузатеньких бутылочек, сладкие, ароматные и тягучие, были ему ох как по душе. Он расставлял бутылки в ряд и представлял себе, что это забор, через который надо перескочить двум бананам, убегающим от толстого апельсина. Потом он собирал куски хлеба и представлял себе, что это братва собралась судить солонку на “правилке”, за то что та настучала в ментовку. Ментовку он представлял себе в виде расколотого стакана, который валялся тут же на столе. Вот вырасту думал Ванечка, замочу Шалавого с тетей Катей и сам возглавлю команду. Он фантазировал и в этих мечтах проходило его послеперестроечное детство. А утром снова на работу.