Над срубом сосновым задумчиво осень...

На картошке



Стояла ты, тонкое, юное диво -
казалось всё поле похожим на бал.
И ветер трепал твою русую гривку,
над кедами ладные брючки трепал.
Щекой в борозде розовела картошка,
едва досмотрев чернозёмные сны.
Глаза твои - ясное утро в окошке,
мятеж и мечтательность синь-глубины.

В кого влюблена студиозочка дивно?
Ну, что мне за дело до детских грехов...
Вздыхала. И поле вдыхало наивный
нездешний настой приворотных духов.
Лишь солнце и ветер тебя замечали.
Лишь я, а не тот, для кого ворожишь.
И ветром умчало две капли печали
обратным путём из Терновки в Париж...





*  *  *
 

Крестьянский колодец, оконце живое -
четыре берёзы растут по углам.
Склонились к окну - им поётся по-своему,
как снились их косы залётным ветрам.
Над срубом сосновым задумчиво осень
четыре свечи белоствольных зажгла...
Последние дни - и мгновения-осы,
пылинками злата и чёрного зла

мелькают... И в каждом - тончайшее жало,
и жгуч и пьянящ неразбавленный яд.
"Как лето промчалось, как милости мало!" -
чуть наискось листья над срубом летят...
Четыре свечи отгорят без остатка  -
влюблённым и русоволосым огнём.
Пойдём же, мой пёс, - озаренье так кратко!
К лачуге, с листвою на крыше, пойдём...