Свидание

Автор: Сергей Стасенко

Кукуське посвящаю

— Павлик! Глянь на тротуар. Только метлой прошелся, уже сантиметр снега.
— Это не снег. Это бомбардировка…
— Кого?
— Да не «кого», Михайловна!

Я топтался на месте. Вроде и прошло минут десять, но снег уже успел притрусить воротник с шапкой.

«Ох уж эти шапки! Как я люблю их носить зимой!»

Охранник продолжал изо всех сил бесполезно выметать снег. Ветер сносил его. Матерился, но продолжал. Уборщица торгового центра причитала:

— Ой, божечки, шо ж це буде?..
— Че будет? Раскладушку готовь. Думаешь, сегодня в свой Вышгород доедешь?
— Та ты шо!
— А чё? Вон джип видишь? Уже сорок минут выезжает из сугроба. Дороги никто не чистит.

Из подземного перехода, наконец, появилась стройная девушка.

«Ни хрена себе! Метет, как в Арктике, а она в коротком платье и пальто. Ого! А я… в шапке и пуховике…»

Снял шапку, чуток расстегнул молнию на куртке.

— Привет! — говорю. — Матвей.
— София! — она улыбнулась, щурясь от ветра.
— Холодно?
— Нет, что ты? Жарко!

Я рассмеялся.

— Ну пошли охлаждаться!

Мы ушли от бранящихся Михайловны с охранником. Застрявших джипов было уже три. Мимо пробежала женщина в панике:

— Как, он еще в школе?! Степа, да мы же не выедем никуда! Ты видел улицу?

Женщина прошмыгнула в подземный переход.

— А ты, кстати, на санях добиралась? — я переключился на свою даму.
— Верно мыслишь. Только оленевода с оленями отпустила.
— Санта Клауса?
— Деда Мороза!
— А Снегурочка, где?
— Дурак? Так я же она.
— Мы пришли. Проходи, Снегурочка, — я усмехнулся, пропуская Софию вперед.

А разглядеть было, что. Даже утопившиеся в снег ноги в чулках и сапогах не теряли привлекательности. Пальто аппетитно облегало формы. Прическа, правда, помокрела, но это накладки погоды.

— Давай пальто.
— Бери, — сбросила пальто.

Я не ошибся. Мысленно присвистнул. Сел рядом на стул.

— А чего это напротив не сел?
— Карма не позволяет.
— Суеверный?
— Нет. Наглый.
— Я вижу, — София смущенно уставилась на меня, — мне как-то непривычно. Люблю в глаза смотреть.
— Отлично. Смотри.
— Так перед собой, а не в бок. Шея болеть будет.
— Массаж сделаю… Шеи, конечно.
— А чего еще умеешь? — игриво спросила.
— Ну, так все козыря выкладывать сразу не «камильфо».
— Слушай, а мы тут чисто посидеть пришли? Может чего закажем?
— Зачем? Смотри, какие свечи, бутафорские подарки, как под Новый Год, рисунки. И так сойдет! На дворе конец марта, а погода январская. Романтика! — я улыбался, знаком подзывая официанта.

Сделали заказ. За окном ветер уже не прогуливался. Он носился из стороны в сторону. Сугробы снега подбирались к окну.

Напряжение между нами спало. София весело лепетала про свою работу. Я махал в такт головой. Из последнего, что слышал, доносилось:

—… А потом приходит, значит, эта невеста, которой я свадьбу готовлю и начинает визжать: «Я ненавижу тюльпаны. С детства ненавижу! Какого лешего ты мне их подсовываешь на свадьбу?». И это при том, что она сама мне уши прожужжала, что хочет только тюльпаны. Представляешь? В середине января!

— Кто ж свадьбу в середине января делает?
— Да вот эта и делает! — София вынула из сумки телефон, показала фото невесты.

Я поперхнулся.

— Это… невеста? Жирафа напоминает.
— Да ладно тебе. Хотя… — она пригляделась. — Шея, конечно, длинная. И глаза на выкате… Да не в этом суть, — продолжила, — дело в том, что она теперь и по ночам мне звонит…
— Соня.
— Ах! Меня так в детстве наз… — наглость моя продолжилась поцелуем.

По лицу я не получил. Уже хорошо. И быстро все не закончилось. Ответ получил.

Девушка, наконец, проговорила растерянно:

— Я так поняла, что разговоры о свадьбе тебя настраивают на решительность.
— Разве только о свадьбе?
— Видно, о всём. Хватит пялиться! — она весело оттолкнула меня. — Мне нужно в туалет.

Вышла. Я уже вызывал такси. Не то, что мне отказывали. Нет. Трубку в принципе не брали. Я глянул в окно. Ледяные узоры.

София быстро вернулась. Я заметил.

— Слушай, я думал девушки в туалетах вечность проводят.
— Да нет же. Это вы, мужики, там библиотеки устраиваете.
— Нам нужно отсюда сматываться. Ты ведь сани отпустила? И рома с собой нет…
— Как-то не рассчитала. Дырявая голова.
— Ну вот. Нужен ром. Или глинтвейн. Едем отсюда. Без саней и машин.
— На своих двоих?
— На четырех. Подземка нас ждет.

Рассчитавшись, вышли. На дороге буксовало уже с десяток легковушек.

Рядом с кафе молодая девушка с ребенком пыталась уговорить таксиста увезти ее на Левый берег Днепра. На ней было худенькое пальтишко, осенние сапожки. Дрожала. Лицо неестественно бледное. Порывы ветра качали из стороны в сторону ее с маленькой девочкой, стоящей рядом с мамой.

— …Войдите же в мое положение. Ничего не ходит. Ребенок у меня простужен. Вы называете огромную сумму. Ведь в пять раз больше обычного тарифа!
— Чего ты мне здесь на жалость давишь? Видишь, сколько снега?! Дуй на метро, если денег нет. Дверь закрой, сказал!

Таксист пытался закрыть дверь, но девушка держалась изо всех сил за дверную ручку.

— Ну прошу вас. У меня только двести. Не могу пятьсот дать…

Мы с Софией приостановились, наблюдая за сценой.

— Погоди, Соня, тут что-то назревает.

Таксист заглушил мотор, выскочил из машины, подбежал к девушке.

— Ану давай отсюда, бомжиха! — он толкнул маму с ребенком в сугроб, они упали.

Таксист рванул в машину и тронулся с места. Угодил на скользкую часть дороги. Буксовал.

Мы одновременно с Софией бросились на помощь упавшей девушке. Что-то было не так. Девушку трусило в сугробе. Белая пена пошла изо рта. Ребенок заплакал.

— Ой, ой, мамочка! Помогите моей маме. У нее болезнь. Помогите!
— Зайка, а что с мамой? — спросила София.

Девочка сквозь слезы:

— У нее… бывает… Часто. Нужно помочь.

Ребенок принялся заливаться, бросаясь к матери.

— На эпилепсию похоже, — София перевернула девушку на бок, потом снова в исходное положение, — дай мне что-то твердое. Зажигалку, ручку или еще чего. Есть?

— Да… — я рылся в карманах. — Блин, только телефон второй.
— Давай. Нужно ей в рот всунуть, а то может язык откусить. Или еще чего — проглотит. Окочурится.

София со знанием дела схватила телефон. Старалась между зубов втиснуть мобильный. Девушка стонала. Пена шла изо рта.

— Помоги мне. Нужно разжать челюсти срочно! Живее! Не стой, как истукан! — София нервничала.

Челюсти не поддавались. Были стиснуты настолько, что даже щели не было.

— Дай ей пощечину. Ты сильнее. Давай!

Я послушался и влепил несчастной оплеуху. На мгновение челюсти разжались. София втиснула телефон между зубов. Девушка мгновенно сдавила зубами аппарат. Конвульсии продолжались.

Ребенок заливался.

— Теперь пройдет. Подержи ее, чтоб она себя не царапала. Пара минут и все пройдет.

Я крепко сдавил девушке руки. София малышке:

— Тебя как зовут?
— Мафа… — ребенок потихоньку успокаивался.

Конвульсии прошли. Девушка распахнула глаза. Шепотом:

— Где я? Где Маша?
— Не переживайте. Вы упали. Начался приступ. Все позади. Ваша Маша тут, — София слегка повернула голову лежащей.

Ребенок бросился на шею матери.

— Все хорошо, маленькая. Напугалась?
— Н-нет. Эти добрые тетя и дядя помогли. Я просила. Я очень просила. Я ж-же знаю, как бывает.

— Спасибо вам. Такое счастье, что вы оказались рядом. Мы никак домой не можем уехать. Машке в метро нельзя. А такси не едет. И вот этот не захотел нас везти.

У обочины ярко засветили фары. Притормозил огромный белый внедорожник. Окно открылось.

— Эй! Вам помочь? «Скорую» может?
— «Скорой» не доехать, — я оживился, — погода. А может вы подвезете маму с ребенком?
— Могу. Мне на Левый берег. Прыгайте.
— Ой, везение. Тоже на Левый. Спасибо вам. Вы очень хорошие.

Водитель выбрался из внедорожника. Распахнул дверцу. Счастливая девушка забиралась, рассыпаясь в благодарностях.

Уехали.

София растерянно оглядывалась.

— Зябко.
— А ты где такому научилась?
— Да на курсы ходила. Оказывали первую помощь. Она эпилептичка. Дело серьезное, если приступ на улице.
— Ты молодец. Это поступок.
— Да ладно. Нормальное дело. Может уже поедем? — она переминалась с ноги на ногу.
— Момент. Я закончу и мухой двинем.

Через метров десять продолжал буксовать таксист, громко ругая в окно машины мэрию, снег, зиму и весь белый свет.

Я увидел брошенную арматуру в снегу. Взял ее. Не долго думая, влепил что есть сил по заднему стеклу такси. Разлетелось вдребезги. Таксист выскочил. Бросился на меня.

В этот раз арматура угодила аккурат в его живот. Таксист согнулся пополам. Я добавил коленом в челюсть. Он упал навзничь.

Я обошел такси с капота. Новый удар и лобовое стекло разлетелось. Через несколько мгновений все боковые стекла лежали на земле. Снег красиво засыпал осколки.

Я отбросил арматуру. Подошел к таксисту. Взял за шкирки.

— Теперь, гнида, с ветерком покатаешься. Счастливого пути!

Отбросил тело в сторону. Таксист сквозь слезы матерился.

София, наблюдающая за разборкой, ошарашенно глядела на меня. Проговорила:

— Ты псих...

Я улыбнулся.

— Пустяки. Я просто быдло не люблю. Зверею и не контролирую себя. Пожалуй, ты сейчас убежишь…

Она стряхнула с волос снег.

— Пока нет. А ты всем рожи бьешь?
— Только вот таким. Ты за него не переживай. Оно очухается, но теперь будет знать, что интеллигенты не всегда просят.
— Это не метод.
— Для таких метод.
— Мда-а… — в ее глазах заиграл огонек и какое-то восхищение, что ли. — Ладно, псих. Пора.

Она внезапно засмеялась. Крепко чмокнула меня в губы и побежала в метро. Я за ней.

В метро — аншлаг.

Вышли на Подоле. В кафе уже через пару минут перед нами остывал глинтвейн.

— Слушай, я конечно не против горячего вина, но уже поздновато. Саней нет ни у меня, ни у тебя. А домой ехать только на своих двоих…
— Не поеду я к тебе домой, — возмутился я. — Наглеж какой! Я тебя знаю час, а уже такие предложения. Похабная девица!

София от души засмеялась.

— Ты меня рассмешил… Ой… Не могу… Чувство юмора классное. Нам пора, юморист. В общем так. Эти снега сойдут и ты приглашаешь меня на кальян, а сегодня шуруешь к себе домой, — она сделала акцент на последней части фразы, — и там продолжаешь пить глинтвейн. Но с тебя обещание.

— Какое?
— Морды никому сегодня больше не бьешь.
— Я попробую.

Она снова засмеялась. Схватила меня за затылок и смачно поцеловала.

— Вкусно целуешься. Пошли!

Через минут двадцать она весело махала мне рукой. Я только и успел крикнуть:

— Набери, как дома будешь!

Она:

— Первый, кто просит меня. Договорились!

След поезда в подземке простыл вместе с веселой Софией.

Я выбрел из метро. Именно «выбрел», так как ветер, снег и мороз будто сговорились. Эти трое друзей решили устроить в столице напоследок свой умопомрачительный дебош.

Люди двигались, как в замедленной съемке. Транспорт стоял. Кроме ветра дым от дизелей маршруток застилал морозную улицу. Такси не было. На остановке толпилось человек сто.

Не знаю почему, но перед глазами все еще сверкало лицо этой озорной девчонки.

— Странно… — иногда я сам с собой говорю. — Раньше такого не замечал. Сколько ж их было. Так… Надо взять себя в руки. Ну-ка, наберу и договорюсь с другими на завтра.

Ни «Юля Ноги», ни «Наташа Три копейки», ни «Галя третий», ни «Света Толстого» трубку не поднимали. Буря усилилась. Я спрятал телефон. Прыгнул в маршрутку. «Удобно» устроился, вес тела переместил на одну ногу, стоя на подножке. А деваться-то некуда.

Через минут тридцать мы тронулись. Вернее, нас тронули, так как маршрутка плотно застряла в скользкой яме и все это время мы пытались ее толкать. Дороги никто и не думал чистить.

За полчаса мы одолели пятьдесят метров. Пробка мертвая. Была ни была!

Я сошел на остановке и двинул по направлению к дому. Дорога близкая. Каких-то пять-семь километров через мост.

«Эх, сейчас бы май месяц и плюс двадцать пять!», —размечтался я.

Поначалу шел довольно быстро, по ходу дела фотографируя зрелище. Посмотреть было на что. Снегопад не прекращался ни на минуту. Трасса стояла в обе стороны. Женщины с детьми как могли грелись. Вереница людей шли пешком. Помог паре машин двинуться с места, однако это их не спасло. Все равно — тупик.

Глядя себе под ноги, снова вспомнил слова Софии. «Черт! И чего она запала мне в голову?» Пытался набрать другие телефоны. Пусто. Трубку никто не брал. Как так можно?

Прошло два часа. Дорога была полбеды. Только до моста. Однако на Московском меня ждал сюрприз в виде арктического ледяного ветра. Рубашка давно была мокрая насквозь. Машины все буксовали. Я по инерции помогал толкать. Они по инерции трогались и угождали в следующие ямы. Бензин у многих закончился. Шли пешком. Кое кто напевал «В лесу родилась елочка». Кто-то молча хлестал из горла водку, народ побогаче — виски из купленного по дороге маркета.

Прошел еще час и я, карабкаясь, набрел на супермаркет у своего дома. Остановился перевести дух. Внезапно зазвонил телефон. Взял.

— Слушай. — послышался знакомый голос, — я тут тебя так неосторожно отпустила, а как пришла домой поняла, какая идиотка. Здесь же вокруг кошмар. Ты где?

— Рад слышать тебя! — я весело отозвался, внутри как-то все согрелось без коньяка. — Я в норме. Морды не бил и девушек с эпилепсией в округе не встречалось. Иначе б позвонил.

— Ну слава Богу… А то как-то неспокойно. Не замерз?
— Да вот в магазин за согревом захожу. Глинтвейн же надо из чего-то сделать.
— Аха-ха! — снова этот заводной смех. — Ну тогда бывай! Не смей пропадать.

Она отключилась. Я с удивлением посмотрел на телефон. В набранных сохранился только один номер. Входящий. От Софии. Записная книжка была пуста. Номера всех девушек отсутствовали. Кроме одной.

— Что за глюк?

Я потрусил мобильный. Перезагрузил. Результат тот же.

— Надо же, — пробормотал себе. — Чудо техники мороза не выдержало.

Я вздохнул, тем не менее, с облегчением. Двинулся в супермаркет за глинтвейном.

Иногда в вашей жизни происходят невиданные события. Казалось бы, случайности. Лишь спустя время понимаешь, насколько они закономерны.

После удаления этой записной книжки восстанавливать ее не пришлось.

Недавно с Софией отпраздновали вторую годовщину.

***

Связаться с автором (написание сценариев, пьес, рассказов): +38-097-535-05-73, sergey_stasenko@i.ua, https://www.facebook.com/sergey.stasenko.3