Римские каникулы...

РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ или ГЛУБОКОЕ ПОГРУЖЕНИЕ В ТЕМУ

    Дарья Киммерийская, широко известная в районе, расположенном на узкой полоске черноморского побережья, и ограниченном границами других прибрежных районов, журналистка местной газеты, брала интервью у не менее широко известного в узких креативных кинематографических кругах «резонансного» режиссёра Всеволода Штанько-Нибельмесова…
 - О чём Ваш будущий фильм? – глядя на интервьюируемого широко распахнутыми глазищами, выдающими в ней если не фанатку, то «провинциальную» крольчиху, млеющую под всепожирающим взглядом «столичного» удава, задала очередной, уже непосредственно по Теме, вопрос журналистка.
 - О взаимоотношениях. Об отношениях в семье, - вальяжно развалившись в кресле и разминая пальцы, унизанные огромными перстнями, с ленивой ноткой в голосе ответил режиссёр, чем-то похожий на раздобревшего Богдана Титомира.
 - Вы такой симпатичный! Брутальный! Похожи на Богдана Титомира! – с провинциальной непосредственностью «кинула леща» интервьюируемому журналистка.
 - Вы его помните? Это же было так давно! А вы… хорошо сохранились! – в мгновение ока спикировал режиссёр, сразу дав понять и прочувствовать, какая непреодолимая интеллектуальная дистанция простирается между столичным и провинциальным «истеблишментами». – Ладно! Не унывайте, красавица! – уловив нешуточную панику в глазах журналистки, пошёл ей навстречу он. – Я пошутил! Вы клёвая!
 - Спасибо! Вы истинный джентльмен! – пришла в себя и приободрилась журналистка. – Вернёмся к Вашему будущему фильму!
 - Вернёмся к нашим баранам! – согласно кивнул режиссёр, продолжая разминать унизанные перстнями пальцы. – Всё начинается с того, когда девушка приводит в дом родителей своего парня знакомиться. Вводит, так сказать, его в свою семью.
 - Я смотрю, у Вас, Всеволод, весь Звёздный Актёрский Состав! – внимательно посмотрела в свой рабочий блокнотик журналистка, тем самым показав, что она основательно подготовилась к интервью. – Как Вам удалось привлечь их к съёмкам? Как проводился кастинг? По какому принципу происходил отбор актёров?
 - Да какой там к чёрту отбор! – осклабился режиссёр. – Прошлись по дворам и отобрали самую подходящую брутальную семейку!
 - Ммм?! – на секунду «зависла» журналистка. – Ааа! Я поняла. Сниматься будут обычные граждане, а озвучивать их будут наши Знаменитости! – и, гордясь своей эрудицией, игриво захлопала большими пушистыми ресницами.
 - Да какие там граждане! Обычные дворовые! – блеснув перстнями, махнул рукой режиссёр.
 - Дворовые? – большие пушистые ресницы журналистки перестали хлопать и остановились «на пол пути». – Я знаю, что дворовые были при царизме! Но… при демократии…?!
 - Да-да, обычные дворовые! – успокоил её «обезоруживающей» улыбкой режиссёр. – Этого «добра» при всех… конфессиях хватает!
 - Бомжи?! – сделала робкую попытку догадаться журналистка. – Как интересно! Оригинально! Новаторски! – и, осмелев, перешла… в атаку. – Вы, Всеволод, гений! Да! Гений! Мастер!
 - Согласен! Согласен! – самодовольно ухмыльнулся режиссёр и задал… контрвопрос. – А что такое… Мастерство, детка?
 - Мастерство? – снова остановились «на пол пути» ресницы «детки». – Это… Это….
 - Не тужьтесь! – опять блеснул перстнями режиссёр и внимательно всмотрелся в «натуженное» личико журналистки. – А вам, миледи, идёт… тужиться!
 - Вы мне льстите, - замлела, словно «уже знакомая нам» крольчиха под всепожирающим взглядом удава, «миледи».
 - Слушайте меня, миледи! – откинувшись в кресле и продолжая пожирать плотоядным взглядом «рептилоида» журналистку, со значением изрёк режиссёр. – Мастерство – это умение замутить такой скромный скандальчик, расходящиеся волны от которого захлёстывают на высокие борта самых больших и респектабельных кораблей!
 - Гениально! – выдохнула журналистка и, выровняв дыхание, задала вопрос, с головой выдавший в ней провинциальную «звезду местного бомонда». – А это изречение Вы сами придумали?
 - А вы, девушка, любите… тужиться! Это похвально! Вы мне такая… непосредственная нравитесь! – уклончиво, словно скользкий удав, гастрономически прошипел режиссёр.
 - А что дальше по сюжету? – явственно ощущая себя… желанным блюдом, самодовольно повела плечиками журналистка.
 - Нет, у меня будут сниматься не бомжи, - вернулся к вопросу «по существу» режиссёр. – Дворовые, в отличии от них, имеют «гарантированную» крышу над головой. А вся интрига развивается тогда, когда две сучки начинают шкубтись! Ну, девушка со своей матушкой начинают делить… молодого кобеля! Ну, типа, парня!
 - Ооо!!! Какая интрига! Тема! Какие… меткие выражения! – заинтригованно интенсивно захлопала ресницами журналистка. – Как свежо! Смело! А обычные, как Вы выразились, дворовые разве смогут удовлетворить Вас, Всеволод, своей игрой?
 - Вполне! – удовлетворённо крякнул режиссёр. – За кусок колбасы они и «собачьим вальсом пройдутся» и канкан «отчебучат»… с пол окрика! Это вам не избалованная породистая элита!
 - А этих актёров Вы у нас в городе наберёте? – осторожно спросила журналистка и «заступилась» за свой город. – У нас все… избалованны! У нас за кусок ливерной колбасы даже собаки хвостом не махнут. Им… «хамон» подавай!
 - Да, это точно. Они у вас… утомлённые Солнцем, - задумчиво почесал свой пивной животик режиссёр. – Посмотрим.
 - Так что с женихом и будущей тёщей? – вернулась к Теме журналистка. – Прямо вырисовываются какие-то… Тайны Мадридского Двора!
 - Хорошо сказали, девушка! Умница! – «съел» её своим «риптилоидным» взглядом режиссёр. – Это будет пока… Рабочим Названием. А там посмотрим. Это будет зависеть от вашего… поведения, миледи.
 - Я польщена, - томно опустила ресницы и глубоко задышала журналистка от такого одобрения её предложения Столичным Светилой.
 - Вечерком «отметим» этот «момент» в ресторане! С последующим выходом в открытое море на яхте! – поймал «на крючок лести» местную провинциалку и сразу резко «подсёк крючок» режиссёр. – Так вот. Вернёмся к Теме. Невеста со своей матушкой, по сюжету, сильно схватились за парня. А ему… по-барабану их возня. Тут «подключились» тётушки, сёстры невесты и начались драться между собой за… обладание вниманием жениха к своим персонам. Короче, сучки перецапались и шерсть друг дружку повырывали из-за молодого кобеля!
 - Браво! Какая экспрессия! Какая харизма! Я в шоке! – ахнула журналистка. – Недаром Вы слывёте скандальным авангардным кинодеятелем. Браво! А вот почему озвучивать картину Вы привлекаете такой, под стать Вам, блестящий Звёздный Состав?
 - Да потому, что… под стать мне!!! – ещё раз с удовольствием «жирно» подчеркнув провинциализм журналистки, самодовольно захохотал режиссёр. – Не забывайте, детка, что мы находимся в рыночных отношениях. Поэтому Громкие Имена мне нужны, чтобы поддержать кассовую составляющую Проекта на Соответствующем Уровне. Ну, надеюсь, вы меня, детка, понимаете?
 - О, да! Конечно! – «понятливо», словно школьная отличница, выпрямила спинку журналистка. – Какой Вы, Всеволод,… всеядный! Ведь это очень трудно сочетать в одном лице и талантливого художника и не менее талантливого и грамотного бизнесмена. Я восхищаюсь Вами! И, наверное, Звёзды, не раздумывая, откликнулись на Ваши предложения?
 - А как же! – самовлюблённо хмыкнул режиссёр. – Куда они денутся?! Все жрать хотят! И, смею вас заверить, хорошо жрать хотят! Сытно! Как и я! За моё предложение они прямо готовы горло друг дружку рвать! За такие гонорары они и выть будут, и скулить, и рычать. И тявкать! И… правдоподобно так у меня будут гавкать!
 - Как у… Станиславского?! То есть, по… Станиславскому?! – выказала свою эрудицию журналистка. – С… душевным надрывом?!
 - Да! С душевным надрывом! По-русски! – грозно сдвинув брови, погрозил кулаком кому-то в окно режиссёр. – Но к «русскости» я добавил толику «американизма»! То есть, экшена! Действия! Они у меня «по-американски» через заборы будут перепрыгивать! А не только «по-русски» на печке греться!
 - Дворовые будут «по-американски» прыгать, – уточнила Дарья, – а Звёзды… за них «по-русски» гавкать!
 - Да! – лениво потянулся режиссёр. – И это не всё!
 - Дааа?!!! – на максимально возможную ширину и высоту распахнула свои роскошные ресницы журналистка.
 - Там ещё и папаша жениха… замешан! – напустил густого туману режиссёр, внимательно и не без удовольствия следя за «ожидаемой бесхитростной провинциальной» реакцией журналистки.
 - Я потрясена! Не томите! Рассказывайте! – нетерпеливо заёрзала на стуле журналистка, предсказуемо выдав свою милую бесхитростную, падкую на сплетни, «местечковую сущность».
 - Короче, там полный… инцест! Как у котов! – решительно рубанул воздух ребром ладони режиссёр.
 - А это как?! – аж задохнулась от такого неожиданного «поворота событий» журналистка.
 - Да как и у римских патрициев! – снисходительно сверху вниз посмотрел на журналистку режиссёр, отчего туман стал… ещё гуще.
 - А это как?! – продолжала задыхаться она, полностью обнажив свою «местечковую дремучесть».
 - Да это, когда котята и «цезарята» подрастают и начинают… домогаться своей мамки! – менторским тоном, предназначенным для абсолютно «непробиваемых» тупых двоечников, изрёк режиссёр.
 - Я потрясена! – еле выдохнула из себя «раздавленная разворачивающимися событиями» журналистка. – Мексиканские страсти!
 - Берите выше! Римские страсти! – поправил её режиссёр и продолжил Тему. – Короче, папаша… «оприходовал» невестку раньше сына!..
 - Какой… Глубокий Взгляд в Тему! Какое… Глубокое Проникновение! – простонала окончательно «раздавленная информацией» журналистка. – Любовный Треугольник!
 - Да какой там… треугольник! – продолжал «давить фактами» журналистку режиссёр. – Берите выше! Тетраэдр! Октаэдр! Десятигранник равнобедренный! Глубокий! Проникновенный! Практологический! Короче, полный Содом с Гоморрой!
 - Ох! А как повела себя невеста… после поползновений на её Честь будущего свёкра? – переведя дух, осторожно полюбопытствовала журналистка.
 - А как ещё может себя повести сука?! – безнадёжно развёл руками режиссёр. – Она… начала охмурять брата своего жениха! А в это время её свёкор… переключился на её мамашу – будущую тёщу своего сына!..
 - Ай! Ой! – не выдержав такого «объёма информации», запаниковала «отсталая местечковая Душа» журналистки. – Точно! Октаэдр… равнобедренный! Я в шоке!
 - Все бабы – суки!!! – «по-станиславски» правдоподобно прорычал режиссёр, словно, уверенно орудуя кувалдой, решительно вбивал всепроникающий шлямбур в абсолютно непробиваемую бетонную стену. – Суки! Похотливые самки!
 - Ай! – прямо почувствовала… шлямбур журналистка, тая под кровожадным взглядом интервьюируемого режиссёра, хищно ощерившегося на неё жёлтыми прокуренными зубами.
 - Но… ты не такая! Ты не сука! Ты… круче! – перейдя на «ты», плотоядно замурлыкал он. – Моя принцесса!
 - Спасибо, - скромно потупила она взор и… медленно переложила ногу на ногу.
    Жест Шерон Стоун из «Основного инстинкта» был тут же моментально замечен «продвинутым» интервьюируемым, и он всем корпусом подался вперёд – поближе к стройным ногам журналистки в вызывающих ажурных чулках.
 - И я скажу больше… И я скажу дальше... Только для тебя!.. – вдруг начал заикаться режиссёр, вытирая платком неожиданно выступивший под впечатлением от «жеста» журналистки пот со лба. – Следующий мой Творческий Проект имеет пока ещё рабочее название «Жезл Всемогущий»!
 - Жезл Всемогущий?! – смело посмотрела ему в глаза «Шерон Стоун». – Похоже, я догадываюсь о чём…
 - Нет! Умоляю тебя, моя киса! Молчи! Это не банальная эротика! – прервал её легко прогнозируемый «местечковый ход мыслей» режиссёр.
 - Тогда я заинтригована! – журналистка целомудренно поправила юбку, прикрыв эротично обнажившиеся «при исполнении жеста» чулочные подвязки.
 - Короче, там один крендель сидит на королевском троне! – без прелюдий «в карьер» начал развивать новую Тему режиссёр. – Короче, выставит свой… не короткий Жезл на всеобщее обозрение и довольный жуёт банан! А придворные дамы начинают нешуточную свару за обладанием его Королевским Жезлом!
 - Голый король?! – захихикала журналистка в ладошку.
 - Абсолютно! Такой волосатый брутальный самец! Мачо!
 - А! Это продолжение предыдущей… интриги?! – интуитивно раскусила режиссёрский замысел журналистка. – Только «там» дворовые… интригуют, а «здесь» плетут заговоры представители Высшего Света! Какой Вы, Всеволод, все… объемлющий! Разносторонний! Эрудированный!
 - Эрегированный?! – не расслышав, переспросил режиссёр. – Да! Я знаю! Я такой!
 - Я в шоке! – прижала микрофон к своей соблазнительной груди журналистка. – Я потрясена!
 - Какая ты… потрясная! А я-то как потрясён! – завистливо следя за «везучим» микрофоном, проникшим в вырез её откровенного декольте, облизнулся режиссёр. – Короче, наш довольный Император сидит на Троне и жуёт банан. И наблюдает как «светские львицы» за его Императорский Жезл дерутся. А те дерутся и… с веток срываются!
 - С веток срываются?! – опять округлила на максимально возможный диаметр свои глазищи журналистка. – Как?! Действие не в Королевской или Императорской Спальне, а в Дворцовом Саду?! Как это эротично! Как я им завидую! Бегают голые в саду!
 - Хочешь поиграть в… ролевую игру, моя Принцесса?! – снова плотоядно промурлыкал режиссёр. – Я к твоим услугам! Вечером в ресторан! Затем ночной круиз на яхте! А потом, если… останутся силы, попрыгаем голые на ветках!
 - Какой Вы романтичный. Какой у Вас… Свежий Взгляд! Хочу к Вам хотя бы… в массовку, - провокационно скромно проворковала «принцесса», дав понять, что за любую Роль она не против… повисеть на ветке. - Я уж не мечтаю… номинироваться на одну из Главных Ролей..
 - Зачем такие… жертвы? Это же мазохизм! – вдруг неожиданно для неё… «страшно» удивился режиссёр. – Дворовые и представители Высшего Света тебя просто покусают!
 - Как?! Почему?! За что?! – застыла с микрофоном в руке журналистка.
 - Ты, Дашенька, их ещё не видела! У тебя охота сразу пропадёт! – «успокоил» её режиссёр. – Массовка тебя… порвёт! А Император сразу… обесчестит! И «мотор!» крикнуть не успеем!
 - Я не поняла, - внутренне напряглась журналистка.
 - Да это же Проекты... о Животном Мире! – удивляясь её «непробиваемой местечковой тупости», в сердцах выпалил режиссёр. – Ну, как же можно быть такой… несообразительной?!
 - Ааа!!! Я поняла! Как я сразу-то не догадалась?! Вы очень Тонкий Ювелирный Мастер! – пусть с опозданием, но всё же… въехала в Тему «провинциалка». – Так «дворовые» из «Тайны Мадридского Двора» у Вас – это же собаки! А Императорский Проект «Жезл Всемогущий» – это про обезьян?!
 - Да! Про них! Про барбосов! Про павианов! Про гамадрилов! – облегчённо вздохнул режиссёр.
 - Но с ними же намного труднее работать! – ужаснулась и одновременно восхитилась нетривиальным режиссёрским «находкам» и «приёмам» журналистка.
 - Не скажи, принцесса! – довольно крякнул режиссёр. – Признаться, Человеческий Материал мне поднадоел. Я его уже весь… перещупал. Неинтересно уже, понимаете ли. Надоело. Скучно. Пошло. Да и собаки с обезьянами намного дешевле обходятся чем «гомосапиенсы». Хотя… интрижки на съёмочной площадке те же случаются! Да и Темы тоже … такие же! Один в один! Всё… взаимозаменяемо! В перспективах у меня взяться… за Бетховена. Нет! В «вопросе» с Бетховеном меня америкосы… обскакали. Ухари… хитросделанные! Возьмусь-ка я за… Моцарта! Он у меня будет… енотом! С тонкой душевной организацией!
 - Енот Моцарт?! Потрясающе! Вы, Всеволод, Гигант! Универсал! Мыслитель! Охватили своим Талантом Всё Человечество! И теперь… переключились на Братьев Наших Меньших! – эротично прижала микрофон к своей соблазнительной груди журналистка. – Браво! Я потрясена!
 - Да, уж! Не легко нам, Гигантам! – сладко потянулся режиссёр, оценивающим взглядом скользя по её… потрясным формам. – Щас бы «оттянуться по-патрициански»! С… нимфами! Устроить себе Римские Каникулы! С «шампусиком»! С коньячком! – и тяжко вздохнув, жалостливо уставился на журналистку. – Работа не даёт. Не… отпускает. Урывками… оттягиваюсь. Прерывисто! Дискретно!
 - Всё-то Вы в делах! Всё в делах! Аки пчёлка! – не произвольно, даже как-то плавно и незаметно, вошла журналистка в образ Марфы Васильевны из кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию».
 - Какая там пчёлка! Аки шмель! – браво выпрямился режиссёр и зачем-то уточнил. – Мохнатый шмель! Занзибарский! – и игриво заглянул в глаза журналистке. – Не хотите ли, моя принцесса, прикоснуться к… патрицианству?
 - Яаа… - как-то загадочно закатила она свои волоокие глаза.
 - Так! – решительно взял «вола за рога» режиссёр. – Вечером идём в ресторан! А зачем нам ждать вечера?! Сейчас в ресторан! На яхте кататься не будем! На ветках сидеть тоже! После ресторана… прямиком в баню! Пардон! В… термы! Всю ночь будем по-римски зажигать! По-пацански! Пардон! По-патрициански! На уши Рим поставим! Спалим его к едрене фене! Весь! Дотла! Как Содом Гоморру! – и уставился на неё немигающим кошачьим взглядом. – Ты, моя дорогая, видела как горит Рим?!
 - Нет, - простодушно – в который уже раз! – подтвердила свою «обезоруживающую провинциальную дремучесть» журналистка.
 - Хорошо! Очень хорошо! Даже отлично! Сегодня ночью, Дарья, увидишь это сногсшибательное действо! – «загорелся» режиссёр, энергично потирая ладони. – Будешь в короткой тунике и с факелом в руке! Фурия! Валькирия! Нет! Будешь без туники! С одним факелом!
 - Я стесняюсь, - зарделась Дарья. – Я хочу в тунике.
 - Мы все чего-то хотим! – грозно рыкнул режиссёр. – Ладно! – и доверительно положил свою вспотевшую «от желаний» ладонь на её круглую коленку, тем самым максимально сблизив дистанцию между столичным и провинциальным «истеблишментами». – В тунике так в тунике! В… прозрачной! – и куда-то в сторону тихо проговорил. – Лишь бы какой-нибудь… гусь-соперник не объявился, когда мы будем… Рим брать. Эти «шипуны»… вечно всю картину портят. Ненужный шум поднимают. Типа, Рим спасли. Доказано… Историей!
 - Вы… Император! Нерон! Калигула! – «неровно» задышала журналистка.
 - Да! Я… Император! Я… занзибарский бабуин!– убедительно, «по-бабуински», зарычал режиссёр и рубанул ребром ладони Воздушное Пространство перед собой. – Будем жечь Рим! Я сказал!
 - Как романтично! – сладко млела и трепетала под его хищным немигающим взглядом журналистка. – Я в шоке!
 - Да я сам в шоке! – решительно одёрнул свою пёструю, обильно «инкрустированную» стразами, жилетку режиссёр, затем встал с кресла, щёлкнул каблуками остроносых сапожек "казачок" и с галантным поклоном предложил журналистке… продолжить интервью в ресторане…

Мелета Андрей