Сыны Всевышнего. Глава 82

Глава 82. Против рожна


Для Андрея Константиновича не стало неожиданностью полное крушение романова замысла. Когда проклятый мальчишка явился к нему с требованием вернуть диск, он сразу же после его ухода раскинул карты. Выпала «Смерть» – любимая карта Старшей Арканы, которую Руднев одно время даже постоянно носил в нагрудном кармане – так она его притягивала и завораживала своим величием и, как ему казалось, безграничной властью над всем живым.

В ту же ночь ему приснился Господин в чёрном и пообещал вскорости забрать его к себе. Его тёмный силуэт очертаниями чрезвычайно напоминал ту самую Смерть с картинки. Андрею Константиновичу вдруг ужасно захотелось, чтобы наставник крепко обнял его, обернул своим плащом и взял с собой – как в детстве. Но когда он приблизился к патрону, то увидел, что перед ним на самом деле стоит Роман и, сверкая своими дьявольскими чёрными глазами, протягивает ему диск. Руднев в ужасе отшатнулся и проснулся весь в холодном поту, с гулко бьющимся сердцем и пересохшим нёбом, к которому прилип онемевший язык.

Но задолго до этого Андрея Константиновича предупредил Панарин. Он, как и обещался, после встречи с Радзинским честно рассказал, что за видение напугало его в своё время до умопомрачения. Разумеется, Женечка видел, как господин адвокат стоит перед диском, как, проколов палец, орошает проводник своей кровью, как пространство вокруг превращается в зыбкое чёрное желе, которое поглощает его драгоценного товарища. Жуткий холод, которым повеяло на Женечку от этого видения, заставил его трястись в тщетных попытках согреться в течение пары часов до рассвета – дело было на дежурстве, и Панарин ужасно боялся, что кто-нибудь придёт и застанет его в таком состоянии. Положение исправили тридцать граммов спирта, разбавленных в чайной чашке сырой водой из-под крана.

Конечно же, Женечка с оптимизмом заявил, что теперь, когда диск надёжно изолирован в банковском сейфе, а Радзинский взял на себя обязательство защищать его, ничего подобного с Рудичкой не случится. Но Руднев только усмехнулся про себя: на то и видения, чтобы сбываться. А ведь в случае с Панариным это был не сон, а именно видение.

Известие о собственной близкой кончине ничуть не испугало Андрея Константиновича. Он вдруг понял, как страшно устал от жизни – от такой жизни. Возможность изменения своей или чьей-либо ещё судьбы казалась ему такой же нелепой выдумкой, как говорящие рыбы или снегопад в жаркий летний полдень. Женька – не исключение. Он с самого начал был вопиюще светлым. Руднев даже немного отогрелся рядом с ним. Научился смеяться – сперва наедине со своим единственным другом – Панарин беспрестанно его смешил, дурачился и так заразительно хохотал… Андрей Константинович был убеждён: Женечка не изменил свою судьбу – он ей последовал. Бросил своего больного на всю голову товарища и упорхнул. А Руднев пошёл дальше – по заранее проложенному маршруту.

В тот роковой момент, когда в заброшенной панаринской избушке Роман предложил подойти поближе, Андрей Константинович уже чувствовал, как проводник его затягивает: голова кружится, перед глазами всё расплывается, а в ушах стоит непрекращающийся гул. Но безголовый мальчишка ничего не замечал. Велел отдать проводнику своей крови – вот ведь идиот! Ясно было с самого начала, что он не сможет изменить направление. Просто потому, что у него не было собственной связи с «верхними» мирами. Такая связь была у Бергера. Только он и мог бы вытащить их обоих туда. Но у Ромочки было своё представление о механизме превращения горького в сладкое. Он, похоже, рассчитывал на знание об устройстве диска, которое позволяло ему думать, что он справится безо всякого Бергера. А ведь этот кретин даже не понял, что его ненаглядный ангелоподобный приятель – тоже проводник. Даже когда Бергер чётко сказал, что «не нужны тебе эти железки: ни одна, ни вторая»…

Когда рядом с Романом выросла внушительная фигура в чёрном плаще, Андрей Константинович почувствовал почти что облегчение. Патрон протянул ему холодную, но такую родную руку, и господин адвокат с радостью за неё ухватился. Ему показалось, что Наставник глядит на него с гораздо большей теплотой, чем абсолютно нечеловеческие, полные ледяного мрака глаза его юного компаньона.

Дальше всё произошло очень быстро. Господин в чёрном что-то сказал Роману, и лицо подростка вдруг исказилось от ярости. Он схватил кинжал и воткнул фантому в грудь. Прямо туда, где должно быть сердце. Почертив в воздухе острием кинжала замысловатую фигуру, о которой господин адвокат понял только то, что она направлена вниз, Роман коснулся лезвием центра диска и превратившийся в сгусток тёмной пульсирующей энергии знакомый образ завертелся в чёрном вихре и впитался в проводник, как пролитые чернила в губку.

Андрей Константинович к тому моменту практически ничего уже не соображал, с трудом удерживая осознание на границе реальности. Вместе с роковой фигурой в чёрном растаял некий скрепляющий его личность стержень. Он отчётливо ощутил внутри себя пустоту и удивительное молчание. Как глупо за секунду до смерти осознать, что всю жизнь за голос своего рассудка принимал чужие команды. Нечто подобное ему уже доводилось чувствовать, когда он очнулся в больнице, ещё не до конца понимая, что все его связи с помощниками разорваны Бергером.

«Очень логично», – подумалось Рудневу. – «Я жил, чтобы выполнить свою задачу. Сейчас моя миссия будет завершена, и жизнь тоже – закончится». Уже совсем не понимая, что делает, он шагнул к Роману, взял его за руку и отдался на волю той силы, которая потянула его вниз.

Последнее, что он запомнил – это гневный огонь в глазах своего Повелителя – Руднев отчётливо ощущал теперь в Романе знакомую энергетику Господина в чёрном. А ещё тупую боль в сердце, которое безжалостно тянули вниз, словно оно было привязано к толстому канату.