Одесское счастье

Одесское счастье
Пьеса для двух актеров
1. Он - Мужчина лет, лет пятидесяти, звать Владимир (Вольдемар)
2. Она – Женщина,  сорока лет. Красивая, стройная, зовут Людмила (Люся)
3. Почтальон – Любой возраст и пол. (Кушать подано)
Зал поделен на две половины.
Для Владимира. Простая комната. Стул и комод. В комоде должны лежать женские трусики различных размеров, от маленьких, до больших. Стол накрыт. Закуски, еда и водка.
Для Людмилы. Гостиничный номер, желательно, люкс. Стул и три чемодана. В одном из чемоданов, лежат мужские трусы, разных размеров.
Поочередно звучат монологи с освещением одной из комнат, в которых говорят герои пьесы.
Должно быть, много импровизации, у обоих главных героев.  Полет фантазий не ограничен. Чем смешнее, тем лучше. Скорее всего, весь текст запоминать наизусть не нужно. Только окончание текста героев должно совпадать. Почему? поймёшь по тексту.
акт 1 и акт 2 раздели сам, я не знаю, как получится по времени и по содержанию.
Звучит музыка Исаака Дунаевского из оперетты «Белая акация» и песня.
Ты в сердце моём.
Ты всюду со мной.
Одесса мой город родной.

Владимир.
Сегодня мой последний в жизни холостяцкий вечер. Проведу мальчишник и женюсь. Каждый год мы с друзьями коллегами, по ремеслу, собираемся у меня на квартире пятнадцатого октября, отпраздновать мой день рождения и закрытие сезона. Сезона любви и обворожительных женщин, которым, вот уже тридцать три года я дарю свою любовь исключительно за деньги. Да, да, Вы не ослышались, именно за деньги. У меня самая лучшая профессия в мире. Я профессиональный «Альфонс». Сегодня я никого не приглашал персонально. Должны прийти самые близкие по профессии люди. Я закрываю свой сезон навсегда и хочу им сделать сюрприз. Пришло время уступить дорогу молодым. Я влюбился, наконец. Хорошее слово, влюбился «НА КОНЕЦ». Столько лет занимался любовью и никогда не влюблялся, а тут приехала красавица вдова из Москвы и я влюбился. Мало того, что она роскошная женщина, она еще и сказочно богата. Два в одном, редкий случай для женщин. Или красавица, но бедна, как церковная мышь, либо уродина и у неё деньги куры не клюют. Видно старость подходит. Всё правильно надо уступать дорогу молодежи, а то она сама скоро меня выкинет на обочину. Проведу остаток дней, где-нибудь в Крыму на солнышке с любимой женщиной, что еще надо, что бы встретить старость. И почему в Одессе, я не мог найти любовь. Неужели московские женщины лучше наших. Парадокс. Пока никто не пришёл, расскажу немного о себе.
Мой папа совершенно случайно познакомился с моей мамой. Как-то вечером он сидел на скамейке и мечтал о выигрыше в лотерею, крупной суммы. У него в кармане было два билета, которые, он купил по совету продавца лотерейных билетов. Тот дал ему сто процентную гарантию, что «Волга» у него в кармане, так как осталось всего два билета. Остальные билеты, без выигрыша, расхватали эти лохи со Степовой улицы. На последний железный рубль он купил эти билеты и сейчас сидел и думал, кому продать выигрышный билет по двойной цене. До начала розыгрыша оставался всего месяц,  и нужно было срочно искать покупателя. То, что, вдруг его билет окажется не счастливым, он и мысли не допускал. Очень долго длилась чёрная полоса в его жизни, пора и счастью улыбнуться. Уже стемнело, и он собирался идти домой. Мимо него прошла девушка с портфелем, через двадцать метров, которые она прошла, очень лёгкой походкой, к ней подошли два пацана, которые попросили у неё закурить. Других просьб они не знали, по причине своей малограмотности. Если бы это были солидные урки, мой папа бы с места не сдвинулся, а если бы и начал двигаться, то в совершенно другом направлении. Но тут его обуяло возмущение. С криком, анну двигайте отсюда, он направился к девушке. Пацаны оценивающе посмотрели на него, но так как он выглядел очень солидно, решили не испытывать судьбу, нет они не убежали, а с достоинством, которое было присуще молдаванской шпане, развернулись и пошли в другую сторону улицы. Так познакомился мой папа с моей мамой. На следующий день они встретились, папа долго рассказывал маме о перспективах его жизни, что он будет делать со сказочным богатством. «Волга», тогда стоила пять тысяч рублей, это уже были немыслимые деньги для нищей Молдаванке. Продав билет по двойной цене, десять тысяч, это уже была сумма достойная мультимиллионера. О таких деньгах не только не слышали люди, но и не могли себе представить, как будет выглядеть такая сумма денег в бумажном эквиваленте, лежа на столе. Мама была из бедной семьи, что и не удивительно для жителей тогдашней Молдаванки. Человек, имевший в кармане лишнюю десятку, на расходы, считался состоятельным человеком и пользовался огромным уважением. Молдаванка была рабочим районом Одессы. Все её жители работали в близлежащих заводах. Слово работали, правда, сильно преувеличено. В течение, двадцати одного рабочего дня мужики до обеда слонялись по заводу, думая, почёсывая затылок что украсть и как вынести, после обеденного перерыва, вытаскивали с завода всё, что плохо лежало. Среди разных рабочих заводов, происходил бартер. Краска менялась на хлеб, гвозди и шурупы на кровельное железо, и прочие обмены. Но в основном, что бы, кто не менял, в итоге получалась водка, которую работяги выпивали, перед уходом домой. Получали все одинаково, приблизительно сто двадцать рублей в месяц. Инженер ты или токарь, работаешь ты или весь день в домино играешь, всё равно сто двадцать. Этих денег хватало, только на еду. Для того, что бы, рабочий люд не ходил на работу голым, государство придумало подачку, премия называлась. Она была ежемесячной, ежеквартальной и ежегодной. Для особо одарённых, существовала тринадцатая зарплата. Про двадцать один рабочий день, я уже рассказал вам, а вот, последние три дня начинался аврал. Директор бегал по заводу и произносил магическое слово «План». Толком никто не знал, что это такое. Так называли самокрутку из листьев конопли, которая росла в то время в каждом палисаднике двора на Молдаванке. Пацаны курили большие листья, а вот, то, что надо было, действительно курить, соцветия, скармливали птичкам, которых содержали дома в клетках. У всех были щеглы и чижики. О канарейке и волнистом попугайчике, никто даже не мечтал. На «Староконном» рынке их можно было купить, но они стоили баснословных денег, аж пятнадцать или двадцать рублей, о таких деньгах пацаны могли только мечтать.  Чижика или щегла можно было легко поймать в силки осенью. Про такое слово, как наркоман, никто и не слышал. Уколов все боялись как огня. Легче было пойти на нож, чем в школе сделать прививку. В общем, директор бегал по заводу с криками, милые план горит, помогите родные, я всем премию дам, не подведите. Люди сначала вспоминали, где их рабочее место, и в каком цеху, потом все дружно начинали работать. Правда, не все. Некоторые, всё же не могли вспомнить, куда им идти, и на том ли заводе, они вообще, должны находиться в это время. С тридцать первого числа, не первое число следующего месяца, ночью выезжал с завода грузовик с продукцией. План был выполнен, а иногда и перевыполнен. На вопрос, что выпускает ваш завод, если, конечно, он не выпускал конкретную продукцию, например краску. Всегда был лаконичный и правильный ответ.
- А, чёрт его знает, я и сам пока не разобрался в этом. Мало работаю, всего лет двадцать, на этом заводе.
После отгрузки произведенного рабочим людом, директор сдерживал своё обещание и выписывал всем премию, пропадая с глаз до следующего аврала. Рабочие опять были представлены сами себе, и всё начиналось сначала. Круговорот жизни продолжался. На премиальные деньги люди себе и детям покупали обновы. Но и тут наш народ нашёл выход. Многие работяги ходили по заводу в замызганных спецовках, а домой, когда шли, надевали новенькую спецодежду.  Летом вы видите, что по улице идёт человек в войлочной спецовке, сразу понимаете, что перед вами проходит сварщик или сталевар. В синих халатах по улице расхаживали складские работники. Если вам нужно было пригласить человека на «халтуру», что-то дома сделать, вы без ошибки находите нужного человека, по спецовке. Лишние деньги, которые оставались от не покупки обновы тут же пропивались в местной винарке, которыми изобиловала Молдаванка. На каждом углу был подвальчик, где за тридцать копеек наливали стакан портвейна «Приморского» и давали эрзац шоколадную конфетку «Колос». После двух стаканов такого сказочного напитка, человек переставал говорить и соображать, а при добавлении ещё одного стакана, переставал и ходить. Выпрыгнув из подвальчика, многие сразу укладывались на землю, рядом с входом, что бы далеко не отходить, так как, проснувшись, сразу ныряли обратно в подвал. О красоте жизни на Молдаванке я коротко Вам рассказал. Теперь вернусь к своим родителям. Папа маме так красиво рассказал о новой жизни, которая её ждет, что не много посопротивлявшись, так, ради приличия, тут же была лишена девственности, прямо на скамейке, в парке имени «Ильича». Раньше, правда там находилось первое христианское кладбище, но имя Ильич и кладбище, было синонимами. У них разгорелась страстная любовь. Через месяц, отец трижды проверил лотерейные билеты, но к его ужасу в газете и близко не было напечатано таких номеров, которые были обозначены на его билетах. Он пошел бить морду продавцу билетов. Но возле его дома он увидел толпу со Степовой улицы, которая тщетно искала продавца. Он понял, что ему тела не хватит. Но продавца не нашли. Его жена спрятала в подвал, а там был выход в катакомбы. Он отсиживался до следующего розыгрыша лотереи. Так как любой житель нашего района хотел на шару получить уйму денег, то к следующему розыгрышу, клиентов у продавца добавлялось. Со словами. 
- Шансы увеличились втрое.
Он снова втюхивал свои билеты новым жертвам, обещая им сказочное богатство. Через некоторое время стало сильно заметно, что папа встречается с мамой. Она уже не могла влезть в своё единственное платье.  К папе пришли два брата мамы и на их вопрос.
- Когда папа собирается жениться на маме.
 Он прямо ответил.
- «Щас, разбижался», и спрятался на даче Ковалевского на обрыве в камнях.
Его долго разыскивали, и со словами.
-  Похолодает, сам найдётся, прекратили поиски.
Но к моему счастью и несчастью папы он эти слова не слышал. Он питался мидиями, бычками и крабами, которых ловил на рассвете и вечером. Иногда его товарищ привозил ему хлеб. Когда немного похолодало, папа стал совершать набеги на близлежащие дачи. Выкапывал картошку и пек её на костре. Когда стало сильно холодно, он подумал, что про него забыли, и  вернулся к себе домой. Кстати, вернулся он очень вовремя. Через пять минут, когда он, озираясь, нырнул к себе домой, в дверь его квартиры тихо постучали, папа с дуру открыл двери, на пороге стояли два брата бугая, в руках они держали, для полной убедительности, лом и монтировку. Они очень культурно предложили папе взять его паспорт и проследовать за ними в ЗАГС, который находился совсем рядом, в ста шагах от папиной квартиры. На углу Степовой и Богдана Хмельницкого. От такого вежливого обращения, папа с радостью, сразу же, согласился. С таким почётным эскортом папа последовал в ЗАГС.  Брачующиеся стали перед столом, за которым стояла хорошо одетая женщина и, что-то долго читала.  У мамы отошли воды. Тогда мамин брат закричал.
-  Хватит читать молитву, скорее расписывайте, скорая помощь уже давно ждёт.
Но женщина читала не молитву, а закон о браке и семье, принятый в нашем государстве. Со словами поцелуйтесь, маму отвезли в роддом. И тут мне повезло. Роддом находился в пятистах метрах от, Загаса, в Михайловском саду, а то бы я родился в машине.  Через неделю, мой счастливый отец, вместе с братьями мамы, они от него не отходили ни на минуту, даже в туалет вместе с ним ходили, тут повезло моему папе, он с братьями был одного пола, пришли забирать нас из роддома. Счастливый папа, со мной на руках, мама и конечно, два её брата подошли к двери папиной квартиры. На пороге квартиры стояла папина мама, и моя бабушка, которая со словами:
 - «Щас, я пущу эту шалаву со своим байстрюком в свою квартиру».
Прямо перед носом папы захлопнула дверь. Встал серьёзный вопрос, где папе и маме, а заодно и мне жить. Два брата посовещавшись, позвали моих родителей и меня пройти за ними. Они зашли с вой двор, зашли в палисадник к своей бабушке и моей прабабушки и культурно попросили её освободить помещение своей квартиры. На вопрос прабабушки.
-  А где буду жить я?
Они хором ответили.
-  У нас в коридоре зимой, а сколько той зимы в Одессе и на веранде, когда потеплеет.
 Прабабушка пока думала, её вещи уже вынесли. У нас была великолепная квартира. Три на три метра большая комната и кухня два на два метра, она же была и коридором. В кухне было жарко и зимой и летом, так как там постоянно чадил керогаз. В большой комнате было всегда холодно и стены периодически покрывала плесень. До революции, это была дворницкая, где дворник хранил свои метлы и другой не хитрый скарб. Советская власть, не могла смириться с тем, что в прекрасной квартире хранятся метлы и лопаты и предоставила это жильё, вместо подарка моей прабабушки, за долгий труд и участие в Отечественной войне. Вот так мой папа понял за несколько минут до моего рождения, что он безумно любит мою маму, а то бы я его видел, как говорила мне моя бабушка с папиной стороны. Не смотря ни на что, я рос здоровым мальчиком. Только научившись ходить и немного соображать, мне дали пинок под зад и выпустили в свет на двор, где, таких как я, было с десяток. Пол ребенка никого не интересовал, до определённого времени. Нас кормили завтраком, потом двор до вечера. Про обед речи, вообще, не было, только по субботам и воскресеньям. Вечером меня мыли в медном тазу, все удобства находились во дворе, ужинал, и укладывали спать. И так, день за днём. Мы ватагой носились по двору и делали мелкие пакости соседям, но на нас никто внимания не обращал. Меня и всех остальных ребят, не зависимо от пола, секли по субботам, припоминая всё, что я сотворил за неделю. Я плакал и кричал, но после одного события, которое произошло, когда мне исполнилось шесть лет, я терпеливо стал терпеть порку. Комната у нас была маленькая. Ели умещалась чугунная кровать родителей и моё деревянное ложе. Папа, каждый вечер говорил маме, идем я тебя на машинке покатаю, и они уходили в кухню. Где, кроме старой стиральной машины «Волна», никаких других машин не было. Мне стало интересно, и я заглянул в замочную скважину двери на кухню. Мама, подняв юбку, упиралась руками в стиральную машину и громко стонала, а папа с голым задом бил своим животом маму. Так он каждый день её наказывал. Я только не мог понять, за, что она так страдает. Она у меня культурная была, как говорили все соседи. Она успела окончить педагогическое училище и работала в школе, учителем младших классов. Это сегодня, никто не отдаст своего ребенка, учится, где преподаватель после училища. Им подайте с университетским образованием, тогда это было в порядке вещей. Мужская братия, всё равно в школу не ходила, так, только иногда появлялись, когда было сильно холодно на улице, а девочки, ели дотягивали, до восьмого класса, так как им срочно надо было выходить замуж, с большими животами в школу не пускали. У каждой девочки были свои родные или двоюродные братья, и они зорко следили за порядком, что бы ни дай Бог, ребёнок не родился без отца. Бывало, возникали сильные споры, по поводу свадеб. Не каждый парень хотел признать в своём будущем ребенке свою кровь, или претендентов было двое или больше. В силу мог вступить жребий, и счастливец отправлялся под венец со своей молодой подругой. Безотцовщины, Молдаванка не терпела и боролась с ней своими проверенными способами. Каждой девушке по мужу, каждому ребенку по отцу. Таков был коммунистический лозунг нашего района. Все были довольны. Кто потом, с кем спал, было их личное дело, и в семейные проблемы, никто не вмешивался. Ну, какая разница, кто там кончик свой помочил, поди, разбери в стаде овец, кто чей ребенок, а ведь дружно живут, так говорили умные люди. Папа был умный, он нигде не работал. При советской власти за это могли посадить в тюрьму, поэтому он числился на фабрике Воровского в отделе технического контроля. Но чем занимается эта фабрика и где находится, он не очень четко знал. Слышал от людей, что там одежду шьют и она, где то в городе находится, но его это мало интересовало. Он постоянно думал, как ему разбогатеть. Целыми днями он слонялся по улице и вынашивал планы по организации фирмы, где он будет директор. Потом мы вместе с папой пристрастились к футболу. Одна половина улицы болела за «Черноморец», другая за СКА. Мы с отцом болели за последнюю команду. Вообще, это разграничение было условным и те, и другие ходили на все мачты обеих команд. Только два раза в год, когда они играли между собой, проходило чёткое разграничение. После каждого такого мачта, происходило побоище между фанатами обеих команд. В данном случае результат игры никого не интересовал. Когда игра проходила в парке Шевченко, обычно, побеждали фанаты «Черноморца», ну а когда в центре города, то фанаты СКА. В парке ничего не видно было и всё проходило довольно тихо, а вот в центре города было все видно и слышно. Это всё надоело руководству города, и решили одну из команд отправить в Кишинёв. Встал вопрос, какую? Как ни странно, но в Кишинёве не оказалось моря, хотя он и находится в трёх часах езды на электричке от Одессы, но в другой республике. Стало сразу ясно, какая из команд покинет Одессу. Так произошло полное примирение болельщиков. Мы все стали болеть за «Черноморец». К тому времени мой отец перебрался на улицу Энгельса и целые дни проводил там. Старый еврей Лапидис, почему-то по прозвищу Грек, в своём дворе держал подпольное кафе, частное предпринимательство, в то время не поощрялось. Там мой папа, с такими же лоботрясами как он, обсуждали футбольную тему. Главные фанаты находились на Соборной площади, но там не наливали пиво, и надо было стоять весь день, на ногах. Тут же, сидишь под раскидистым старым платаном, пьёшь пиво и целый день болтаешь. Старый Лапидис, настолько проникся уважением к моему отцу, что начал учить его бизнесу. Они организовали артель по продаже иголок для примусов, камушков для зажигалок, швейных иголок и другой мелочи. Конечно, мой отец, был благородных кровей, и торговать сам не хотел. Он находил себе сподручных, и они раскинули свою сеть по всем рабочим районам города. Бизнес шел хорошо, но приносил маленький доход, тем более, что большая часть денег по договору оседала у Лапидиса. Папа нашел кузнеца, который из рессорной стали делал финки, а столяр ручки к ним. В скором времени ни один порядочный бандит города не обходился без финского ножа, производства папиной фирмы. Благосостояние родителей выросло на столько, что мы перебрались жить на второй этаж, нашего двора. Сосед жил один в двухкомнатной квартире, все родственники его умерли, и он беспробудно пил, пропивая, всё оставшееся имущество. Когда в квартире остались одни стены, у него резко встал вопрос, на что пить. Тут и подвернулся мой предок. Предложил ему обменяться квартирами за пять сот рублей. Согласие было получено сразу, и квартиры быстро разменяли. Сосед перешел на коньяк, вместо дешевого винища. Через месяц у соседа закончились деньги, и он попытался вселиться обратно, теперь уже в нашу квартиру. Когда он попытался это сделать, то получил пинок под зад от моего отца, после которого, он скатился с лестницы, там его уже поджидали мамины братья, после общения, с которыми, он больше никогда не вспомнил, где он раньше жил. Соседи были на нашей стороне, так как отец, с ним полностью рассчитался. Папа стал часто устраивать приёмы в нашем доме, для нужных ему людей. Швейные иголки, и всякая мелочь отошли на второй план. Завязались нужные знакомства, и бизнес поднялся на другой уровень. Появились икра, крабы, сырокопченые колбасы и заморские сыры. Затем мебель и ковры. От золота и камушков отец отказался. Лапидис предупредил.
- Золото это валюта, за валюту вышка, нам это ни к чему. Тогда, дешевле пиво продавать, и срока ни какого и дома спишь. Помни об этом мой мальчик.
Завмаги и зав базами стали постоянно приходить к нам домой. Во время приёмов, нанималась женщина, которая готовила и прислуживала за столом. Мне уже шел тринадцатый год. Благодаря этим приёмам, моя жизнь круто изменилась, и я нашел своё место под солнцем. Я ещё об этом не знал и даже не догадывался об этом, но, тем не менее, это так. Готовился очередной приём. Мама была на работе, а отец, как и обычно, сидел у Лапидиса. Кухарка готовила еду. Я слонялся по дому без дела, на дворе, было ещё тепло, и пацаны в школу не ходили. По улице шататься мне не захотелось, и я остался дома. Зашел на кухню, в это время кухарка уронила нож на пол и медленно нагибалась за ним, не сгибая ног в коленях. Не знаю почему, видимо где-то я видел этот жест, я положил ей две свои руки на ягодицы и ощутил прилив приятных чувств. Мне очень понравилось так её держать, её попка была упругой на ощупь и теплой. Она несколько секунд так стояла, потом разогнулась и лукаво посмотрела на меня с ног до головы. Я был рослый мальчик, только худой. Она позвала меня в комнату, молча, расстегнула мне брюки и сняла мои трусы до колен. Взяв в руки мою пиписку, она оттянула шкурку, в этот момент она начала набухать и мне стало приятно. Девушка сказала.
-  фу, иди быстро помой свою морковку.
Я побежал в ванную и быстро всё помыл с мылом. Когда я прибежал обратно, она взяла мою морковку и положила себе в рот, от удовольствия я закрыл глаза, когда моя морковка увеличилась до невероятных размеров, она легла на папину кровать, раздвинув ноги, и позвала меня к себе. Меня этому никто не учил, но я стал быстро двигаться на ней, она помогала мне, подкидывая вверх меня, своим животом. От такого удовольствия я прижался к ней. Потом, я почувствовал такой прилив сил, завыл и чуть не уписался от удовольствия. Я продолжал лежать на кровати, а она ушла готовить еду. Весь вечер я наблюдал за гостями, но больше за кухаркой, она прислуживала гостям. В конце вечера, мой папа завел кухарку в мою комнату, я притворился спящим. Он задрал ей юбку и сунул руку в её трусы. С криком.
- Не трогай, это моё.
Я подлетел к нему и получил рукой по лицу. Кухарка убежала из комнаты. Утром, думал, он убьёт меня и не выходил из комнаты к завтраку. Папа сам ко мне пришёл, дал мне три рубля и сказал, что бы я маме ничего не рассказывал. За один день, я узнал, зачем мужчине женщина и за это получил деньги, притом, по нашим  меркам, огромные. О происшествии этом, я ни кому ничего не рассказал, всё оставил при себе. Через несколько дней, за изготовление холодного оружия за папой пришли милиционеры и забрали его. Все завмаги и зав базами остались на свободе. Лапидис продолжал держать своё кафе. Больше отца я никогда не видел. Потом, на мой вопрос маме.
- Куда делся папа.
Мама ответила.
-  Этот негодяй, что бы, не жить со мной, сначала, сел в тюрьму, а потом сбежал с какой-то щлюхой в Жмеринку.
У мамы было, потом, несколько других мужчин, но видя её братьев, они бесследно исчезали из нашего дома. Но все же он нашла свое счастье, на ней женился учитель физкультуры из её школы.
Людмила.
Сегодня последний день моего вдовства. Всё, выхожу замуж. Надоело быть одной. Впервые в своей жизни я влюбилась. Ах, какой роскошный мужчина. Мало того, что богат, он еще и настоящий кавалер. Сколько раз я была за мужем и ни разу не влюблялась. Почему в Москве нет таких великолепных мужчин. Мало того, что он красив и умен, он ещё и богат. Два в одном, для мужчины, большая редкость. Есть красавцы, но у них за душой, ничего нет. А, всякие, бармалеи, почему-то богаты. Мне повезло, нашла, что искала. Я профессиональная жена. Так получилось в жизни. Я, всегда хорошо отношусь к своим мужьям, но почему-то, их постоянно убивают или сажают в тюрьму. На этот раз я нашла настоящего и порядочного человека. Надо остаток жизни прожить, где-нибудь в Крыму, погреться на солнышке и встретить старость с любимым человеком.
Когда, наконец, портье найдет директора гостиницы?
Пока я свободна, расскажу немного о себе.
Я родилась на Пересыпе, в рабочей семье. Мать и отец работали на кабельном заводе. Мама меня очень любила, я ей отвечала взаимностью. С отцом у меня отношения были прохладными. Такое впечатление, что он меня не замечал и только догадывался о моём существовании.  Два раза в месяц, в аванс и получку отец приходил домой пьяный и колотил маму. Когда жизнь моя стала более осмысленной, я никак не могла понять, почему мама не бросит моего отца, сколько она может терпеть это безобразие. Оказалось, что это происходит во всех семьях нашего поселка, женщины давно к этому привыкли и не обращали на это внимание. Моей маме даже завидовали. Соседка так и говорила.
- Какая она счастливая. Её бьют только два раза в месяц, в других били после каждой попойки мужа.
А мужики на Пересыпи пили сильно и часто. До обеда они слонялись по заводу и искали куски кабеля, что бы после обеда вынести с завода, продать кабель и напиться. Удивительно, как завод мог, что-то выпускать, когда его рабочие каждый день ходили пьяные. В конце месяца по заводу бегал директор и громко кричал.
- План горит, не подведите миленькие.
Все дружно шли на митинг, на котором решался вопрос, будет план выполнен или нет. Те рабочие, которые могли стоять на ногах и могли говорить, кричали.
-Даёшь план!!! Ура товарищи.
Все расходились и к концу месяца дружно выкатывали вагон с продукцией, заодно неся с собой мимо проходной куски, свернутые кругом, кабеля. Росла я некрасивой девчонкой. Жирные каштановые волосы вечно слипались у меня на голове, лицо было покрыто угревой сыпью. Мне дали прозвище «Колбаса» и никто со мной не дружил. В школе надо мной постоянно издевались, и я редко её посещала. Правда, и мои однокашники редко появлялись в школе. Пацаны, после первого мая, а некоторые и раньше, появлялись в школе, только с наступлением холодов. Месяц они пытались найти свой класс. Так как не знали имя своего классного руководителя, и в каком классе они учатся. Девочки появлялись в школе эпизодически, когда не было работы по хозяйству дома, и не надо было заниматься младшими братьями и сёстрами. В школе никто на такую ерунду внимания  не обращал. Летом ежегодно проводились выпускные вечера, а первого сентября общая «линейка», со звоном колокольчика. Чем старее становилось наше правительство, тем больше пил мой отец. Весь завод обожал Леонида Ильича Брежнева, к его дню рождения собирался массовый митинг, рабочие кричали:
- «Даёшь сверх плана».
Вручную выкатывали вагон с продукцией, неся в руках всё тот же кабель. Самые сознательные, те, кто мог стоять, ещё на ногах шли, на почту и отправляли в Кремль поздравительную телеграмму от всего заводского коллектива. Отец стал пить и бить маму каждый день. Она этого не выдержала и отравилась кабельным порошком, которым травили крыс, что бы они, не грызли кабель. Её увезли в больницу. Больше живой я её не видела.
Владимир.
Что-то коллеги запаздывают. Неужели у них работа есть. Мертвый сезон наступил. Ни одна богатая дамочка, в такое время не приедет отдыхать в Одессу. Ладно, подожду еще немного, а пока продолжу разговор о себе.
Первый мой сексуальный опыт не прошел для меня даром, я делал все точь, в точь как показала мне кухарка. Сначала девушки мучились сомнениями, но потом привыкли к моей прихоти. Что бы стать более сексуальным я усиленно занимался спортом. Борьба и бокс меня мало привлекали, а вот бег на средние дистанции пришёлся по душе. Мне уже шестнадцать, хоть я ещё не окончил школу, но это мало меня интересовало, нужно было зарабатывать деньги. В бандиты не пойду, в тюрьме не было охоты сидеть. Мои сверстники уже там побывали, почти все и ходили в наколках, показывая их ребятам. Работать я не мог. Папина кровь не давала мне это сделать. Опять сработал первый сексуальный опыт, кроме удовольствия, я получил ещё и три рубля. Прекрасно. Меня осенила идея. «Альфонс», как это здорово. Кормят, поят, деньги платят, еще и удовольствие иногда можно получить. Но где найти клиентуру. Пляж и кладбище, самые подходящие места для знакомств. По большому блату и при участии Лапидиса, который мне всегда говорил, что отца он любил как сына своего, я устроился на пляже «Лонжерон», спасателем. Три дня я в бинокль выискивал первую жертву. Нашел. Женщина лет сорока, сразу видно, что приезжая. Сначала она была белая как сметана, на третий день стала, красная как рак. Наши так не загорают. Подсел к ней, познакомился. На правом безымянном пальце кольца не было. Мне это придало сил. Она была немного полная, с простым лицом. Нельзя сказать, что она была уродлива, но и красавицей её было назвать трудно. Четкий московский говор, или, что-то рядом с Москвой. Предложил прогуляться вечером по Одессе. Отказа не получил. Мы долго с ней гуляли по городу, я ей рассказывал про Одессу, но образования явно не хватало. Я это для себя отметил. Проходя мимо памятника А.С. Пушкина, я, как бы случайно её поцеловал. И тут отказа не было. Мы пошли с ней в её гостиничный номер. Швейцар, пропускавший нас в гостиницу, протянул мне руку ладонью к верху, денег в кармане у меня не оказалось, но я нашелся, что ответить.
- Потом.
Отметил и это для себя. Папины гены работали хорошо. Впервые я за это взялся, опыта ни какого, но пока всё шло удачно. Хоть бы кто-то учебное пособие по этой замечательной специальности выпустил бы. Но пособия не было и мне на ходу нужно было учиться. Трудился я всю ночь. Сначала было не очень приятно, а потом ничего привык. Но к моему глубокому разочарованию утром денег не получил. Помывшись в душе, я собирался уходить. Тут и прозвучал заветный вопрос.
- Сегодня вечером придешь?
- Не могу, работаю. Мать болеет, трех сестер кормить надо. Завтра целые сутки работать надо. Потом сутки отсыпаться буду. Может, через два дня зайду, не знаю.
Наживку с крючком она тут же заглотнула.
- Сколько ты зарабатываешь на своей работе в день, спросила она меня.
 Я, не моргнув глазом, ответил.
- Пятьдесят рублей.
Она оценивающе посмотрела на меня. В её глазах пробежали сомнения, но она потянулась за своей сумочкой и отсчитала пять купюр по десять рублей. Я был куплен.
- Прейдешь, сегодня вечером, я буду ждать тебя в номере.
Я счастливый отправился домой. Да, мало я с неё содрал, подумал я, но опыт обходится дороже. Сначала хотел зайти в бар и разменять деньги, что бы швейцару дать пять рублей, но потом передумал. На выходе, гордо сунул ему десятку и не ошибся. Прозвучала старинная фраза.
-  Премного благодарен барин.
Потом он обнял меня за плечо и добавил.
- Закончишь с этой дамочкой, я найду тебе другую.
Я не ошибся. Швейцар в гостинице «Лондонская», это второй человек в городе, после директора «Привоза». До моего дома, было, пешком минут сорок, быстрым шагом, на трамвае я ехать не захотел. Надо было хорошенько поразмыслить над сложившейся ситуацией. Первый блин не вышел комом, это меня радовало. Дамочка при деньгах. В такую гостиницу простой, и бедный человек не сунется. А мог и попасть на санаторскую женщину, там могло и не быть денег. Всё, на пляже жертв искать не буду. Швейцар поможет, ему надо платить и не жалеть денег. Образования не хватает, вдруг попадется профессорская жена или дочь. Может и интеллектуалка попасться. В минуты отдыха надо вести светские беседы, а то могут заездить насмерть. Надо учиться и больше читать. Обязательно выучить историю Одессы и байки о ней. Путеводитель, то же обязательно. Хороший парикмахер. Приличная одежда. Пока хватит, дольше время покажет, что ещё надо. С такими мыслями я пришёл домой и улегся спать. Вечером, перед тем как явиться к даме, зашел к Лапидису за приличным костюмом. Он попытался войти в долю. С ним хорошие отношения я терять не хотел и туманно ответил ему.
- Сам ещё не знаю, что получится дальше. Подумаем потом.
Я получил отличный коричневый в полоску костюм, балую рубашку, галстук и лаковые туфли. Теперь я выглядел на восемнадцать лет и мог вполне и в ресторан пойти. Явился к даме во всеоружии. Она была в восторге. Хотела сразу приступить к делу, но я настоял на ужине. Плотно поел и не прикасался к вину и водке. Ночь опять провел успешно. За десять дней я заработал пятьсот рублей, зарплата моей матери за пять месяцев ежедневного труда. На прощанье я попросил её подарить мне свои трусики. Этот экспонат стал первым в моей коллекции. Я их подписал и спрятал в шкаф. Пятьсот рублей не было чистой прибылью. Швейцару и Лапидису дал по сто рублей. Сто потратил на хорошую еду. Сразу за месяц заплатил парикмахеру пятьдесят. На двадцать рублей накупил книг. Чистая прибыль составила двести тридцать рублей. Меня это порадовало, и я был полон оптимизма. Веслами по воде я грести не захотел и бросил это трудное дело. Через два дня швейцар указал мне новую жертву. Она была несколько старше, но довольно симпатичная и с хорошей фигуркой женщина. Я проследил её до пляжа, случайно споткнулся и нежно упал на неё. Знакомство состоялось, но таксу я повысил до ста рублей за ночь. Десять дней пролетели быстро, а тысяча рублей перекочевала в мой карман. Взял недельный отпуск и раздумывал, как улучшить сферу услуг. При хорошем питании мозг работает хорошо и идея появилась. Внести, негласно конечно, в гостиничные услуги, вызов мужчины по телефону. Проститутки и мальчики по вызову в этой гостинице существовали с царских времен, а моя услуга ноу-хау сегодняшнего времени. Я не стал сразу внедрять свою идею в жизнь, а решил дождаться осени. Боялся конкурентов, и надо было обдумать и согласовать все детали этого бизнеса. До конца сезона моя коллекция увеличилась ещё на десять пар трусов. Всё было подписано и пронумеровано. Первого сентября я пошел в школу, мама от радости меня обнимала и целовала. Учителя пришли в полный восторг. Только за то, что я находился в классе, мне уже ставили четверки, я налег на гуманитарные науки и почти стал отличником. Математика, физика и химия мне не довались, так как до этого о таких науках я даже и не слыхивал, но твёрдую четверку мне ставили за посещаемость. Своё семнадцатилетние, я праздновал в хорошем настроении. Всё складывалось хорошо. Единственное, что меня мучило, я был один и кроме Лапидиса, у меня не было друзей и соратников. Лапидис хоть и помогал мне, но был ещё тот жук. Рассчитывать приходилось, только на свои силы и чутьё. Школу я окончил с приличными отметками. Всего четыре четверки, остальные пятерки. Подготовительный курс университета я прошел отлично. О силе своих знаний я прекрасно знал. Ни один одесский институт меня не ждал, а в армию я идти, категорически не хотел. Я начал поиски ВУЗа, который бы принял меня в свои объятия. Одесса университетский город, есть, где и что поискать. Меня выручил Одесский юмор. Не знаю, кто мог до такого додуматься, но в политехе был срочно открыт факультет гражданской ядерной энергетики. Это же кому из одесситов могло в голову прийти поступать на такой факультет. Я рванул на проспект Шевченко, к политехническому институту. На факультет ядерной энергетики было три претендента. Я оказался четвёртым. Девушка из Ново-Украинска, Николаевской области, и два парня. Один из Запорожья, другой из Кузнецовска, Волынской области. Но с этими-то понятно, там есть атомные электростанции, но других претендентов не было, и я с радостью подал документы на этот факультет. Так я решил стать физиком ядерщиком. Что это такое, я даже не догадывался, но на факультете была военная кафедра и от армии я, прекрасно укрылся. Как буду учиться, на этом факультете я не знал, но положился на свою смекалку и судьбу. Всего мест было двадцать, и мы боялись, что факультет закроют. Нас дружно приняли, а к Новому году, уже на факультете училось двадцать человек. Тех, кого, добирали на наш факультет с других факультетов, примерно обладали моими знаниями. Знаний у меня не было, и я сразу пошёл в спортклуб института. Спортсмены всегда были в цене.

 
Людмила.
И куда пропал портье? Надо срочно решить, останусь ли я в номере до утра. Они столько денег из меня вытянули. Наличные закончились, заначка в Москве осталась. Кто сегодня вселится в этот номер? Мертвый сезон в Одессе. Ни один богатый человек, в это время не приедет в Одессу отдыхать, а эта жлоба, выгоняет меня из номера. Подожду ещё немного и расскажу Вам о дальнейшей моей жизни.
В седьмом классе у меня сильно выросла грудь. Хоть я мало ела, дома, просто не было еды, я всё равно оставалась толстая и некрасивая. Отец и дальше продолжал пить. Однажды его дружок, взял меня за грудь и хотел повалить на кровать. Я пальцем ударила его в глаз, в кино увидела один раз, как это делается. Его увезла скорая помощь, с диагнозом, тупая травма глазного яблока, в клинику Филатова. Он там пролежал неделю. Когда он вернулся из больницы, был похожим на пирата, с перевязанным глазом. Но больше он меня не трогал. Меня, Вообще никто не трогал. Я все дни была представлена сама себе. Единственное, что я умела делать, это хорошо плавать. С ранней весны до поздней осени, почти каждый день, я заплывала далеко в море и часами лежа на спине, наблюдала небо. Ко мне иногда подплывали дельфины, тогда они ещё водились в Одесском заливе. Я представляла себя русалкой и пыталась с ними играть. В зеркало я на себя практически не смотрела, не хотела себя огорчать, мечтала о своём принце и превращение меня в красавицу. На заводском стадионе появился тренер по легкой атлетике, и я пришла записаться в секцию, от полного безделья и никому не нужности. Увидев меня, он категорически не хотел брать меня в свою группу, но так как записалось всего две девчонки, что бы ни терять место работы он и меня взял в секцию. Эти две девушки и стали моими подругами, они немного отличались от меня. Занятия получались, почти индивидуальными, учитывая то количество спортсменов, которое находилось на стадионе. Я пошла в школу и стала учиться. Гуманитарные науки давались мне хорошо. Я много читала и учила стихи. А вот с точными науками дело обстояло хуже. Оказалось, что кроме арифметики, существует и математика с геометрией, чуть позже я узнала, что на свете есть физика, благодаря которой мы ходим и химия, благодаря которой мы дышим. Но за то, что я постоянно находилась в классе, мне по этим предметам ставили четвёрки. В девятом классе я выросла на пятнадцать сантиметров. Благодаря спорту, солнцу и морю мои волосы стали светло каштанового цвета и шелковисты. Угревая сыпь прошла. Грудь осталась большой, талия тонкой, а ноги длинные. В одночасье, я, из гадкого утенка превратилась в лебедя. На меня стали заглядываться мальчики и мужчины. Почти все девушки нашего класса, после беременности, срочно выходили замуж и как положено их стали бить мужья в аванс и получку. Круговорот жизни продолжался. Однажды, я поздно вечером возвращалась с тренировки, возле пустыря, поросшего кустарником, меня поджидали двое молодых людей, они силой пытались меня затащить в кусты. Одного я с размаху ударила в его разбухший от нетерпения пах, другой получил, отработанный мною удар пальцем в глаз. Приехала скорая, одного увезли, опять, в клинику Филатова с диагнозом, тупая травма глазного яблока, другой сам себе зализывал раны. Меня такая перспектива в жизни не устраивала, мне нужен был принц. В нашем поселке принцев не было, а дальше Пересыпьского моста я никогда не была. Окончила школу всего с пятью четверками, остальные были пятёрки. Я хорошо понимала, что с моими знаниями, я могла поступить только в ПТУ на швею, и то если там нет экзамена по математике или физике. Но я хотела в институт. Долго ходила от института к институту, узнавая конкурс на факультеты. Познакомилась с парнем, он и посоветовал мне идти в политех. Там хотят закрыть факультет, эксплуатация гражданских ядерных установок. Какой идиот в Одессе будет поступать на такой факультет, разве, только приезжий. В последний день подачи документов, я оказалась третьим человеком, кому захотелось туда поступить. Один был из Кузнецовска, там у них Ровненская атомная станция. Другой из Ново-Украинска, Николаевской области, там так же есть АЭС. Всего мест было двадцать, и мы боялись, что факультет закроют. Нас дружно приняли, а к Новому году, уже на факультете училось двадцать человек. Тех, кого, добирали на наш факультет с других факультетов, примерно обладали моими знаниями. Знаний у меня не было, и я пришла в спортклуб института.
Владимир.
Странно, уже все должны быть в сборе, но никто не пришёл еще. Неужели, надо было каждого персонально пригласить. Столько лет приходили без приглашения, а тут нате вам, никого. Может быть, они подразнить меня хотят. Ладно, подожду еще. Слушайте дальше.
 Спорт, это конечно хорошо, зачеты мне ставили, хотя занятия я не посещал, но мне надо было заниматься своей основной профессией, и я занялся своим привычным делом, любовью с женщинами. Сезон подходил к концу. Мне удалось добавить к своей коллекции, только две пары женских трусиков, и то не очень дорогих. Для дальнейшей успешной учебы в институте я занялся поиском жертвы из профессорско-преподавательского состава. Вскоре, я нашел, что искал. Доцент, одной из ключевых кафедр, сорокалетняя дама, очень любви обильная и не замужем. Ах, вот и её трусики, какие пикантные.
 Она за меня делала все курсовые работы и ходила по кафедрам, добивалась положительных оценок, в мою зачетную книжку. Учитывая, что спорт мне перестал быть необходимым, так как знания моего возлюбленного доцента были лучше, любых рекордов, с большим спортом я расстался. Учеба, учебой, а профессией заниматься надо каждый сезон. Кушать, то хочется и кушать вкусно. Вот все говорят, во всем виноваты евреи. А давайте с вами подумаем, а что такое еврей, или кто такой еврей. Могу вам, честно сказать, национальности придумали коммунисты, что бы им было, что написать в пятой графе паспорта. Нет национальности, во всяком случае, у еврея. Еврей, это не национальность. Еврей, это образ мышления. Вы думаете, в Израиле одни евреи живут, да, ничего подобного, там русских и других не меньше. Туда поехали те, кто думает по-еврейски. Но, я не к этому веду свою мысль. На примере еврея, я хочу вам объяснить, кто такой швейцар. Вот швейцар, это не профессия, а национальность и образ мышления. Швейцарами не становятся, ими рождаются. Возможно, в задрыпаном отеле «Хилтон» в пять звезд, работа швейцаром и не престижная должность, миллионерам двери открывать. Но в гостинице «Лондонская», сколько в ней звезд, этого никто не знает, работа швейцара самая престижная. Это четвертая должность по престижу в городе Одессе. Первая, понятно, секретарь горкома партии, он и назначает остальных на другие должности. Вторая, по величине должность, это директор «Привоза», далее идут директора одесских кладбищ, ну, а далее, как вы догадались, идут швейцары престижных одесских отелей. В гостинице «Лондонская», их было четверо. Для избранных, дядя, для остальных по имени и отчеству. Дядя Коля, или Николай Степанович, бывший профессор консерватории, самый добрый, из них. Дядя Витя, Виктор Петрович, как он утверждал, герой Великой Отечественной войны, но я думаю, что он заведовал продуктовым складом, так как другой темы, как про харчи, он не знал. Потом шел Сергей Сергеевич, дядя Сережа, он полковник погранвойск, и самый главный, дядя Миша, Михал Михалыч, бывший полковник милиции. Непревзойденный физиономист. На работу он ходил пешком, хотя в гараже стояла новенькая «Волга». Сам имел кооперативную трех комнатную квартиру, двое детей, так же имели по кооперативу. Две дачи, одна на Фонтане, другая в Ялте и мелких безделушек, в виде золота, бриллиантов и разного антиквариата, так, немного, пару мешков. На пенсию он ушел, достаточно бедным человеком, в то время в милиции много не заработаешь, а вот на пенсии он вел барский образ жизни, когда не находился на работе. Он заведовал всеми проститутками гостиницы, без его ведома, ни одна модель не могла начать работу в гостинице, пока он её не рассмотрит внимательно, или не попробует её в деле. Иноземное спиртное и заморские фрукты, так же шли через него. Любая мелочь, от презерватива, до пачки американских сигарет, проходили, через его руки. Я, сразу разобрался в их иерархии, и через год, Михаил Михайлович, стал для меня, дядя Миша. Драл он с меня неимоверный процент, но клиенток поставлял самых богатых и более менее привлекательных. Красивая и богатая баба сама себе может найти любовника, а скажем так, постарше, и не очень красивым, но с деньгой, это сделать труднее. Учитывая, что он был великолепный физиономист, лучше бы он, с таким рвением бандитов ловил, он с легкостью находил томных и богатых женщин. Вот тут и появлялся я. Высокий, красивый, со щегольскими усиками, хорошо одетый «Альфонс». Клиенток мне хватало на целый сезон, я, даже, осенью перестал ходить на кладбище, искать богатых вдов, денег хватало до следующего сезона с лихвой, еще и на старость, немного откладывал. До следующего сезона, я занимался любовью полупрофессионально, что бы ни потерять форму. Ну и конечно, моя Марго, ученая дама. Для неё, летом, я уезжал в строительный отряд, что бы заработать денег, для продолжения учебы. С наступлением мертвого сезона, я перебирался к ней в квартиру. Очень было трудно её покинуть, если в осеннее зимний период, меня на работу вызывал дядя Миша. Это было крайне редко, но случалось. Я не мог отказаться, так как свято место пусто не бывает, а потом, поди, найди себе такое место в другой гостинице. Но, я всегда с успехом справлялся. Внезапно заболевала моя любимая родственница из Житомира и Марго меня со скрипом отпускала.
Вот гляжу я сейчас на трусы Маргариты Семеновны, ах какая замечательная женщина была, доцент, кандидат наук, а что вытворяла в постели. И чего мужикам надо, умная, заботливая, ну подумаешь, слегка хромает на одну ногу, в детстве у неё тяжелый перелом был в тазобедренном суставе. Вы, что на суставе женитесь. В любой женщине красоту найти можно. Не обязательно, на неё все время смотреть. Выпейте сто грамм водки, и сразу посмотрите на неё, все красавица. Я, понятно, не мог на ней жениться, хотя она и настаивала. Мне моя профессия не позволяла этого сделать, а вот почему другие не захотели, этого я понять не могу. Четыре года и пять месяцев длился наш роман. Перед самой защитой диплома, моя любимая Марго, категорически отказалась отдавать мне дипломную работу, пока я на ней не женюсь. Пришлось дать согласие. Мы отнесли заявление в ЗАГС, но за неделю до свадьбы у меня, почему-то сгорел паспорт и свидетельство о рождении. Мне пришлось уплатить кучу денег, что бы в ближайший месяц, мне не смогли сделать свидетельство о рождении, а без него не выписывали паспорт. Маргоша лично пошла на Дерибасовскую, где находится архив, что бы самой удостовериться, что не могут найти мою метрику о рождении. Она предлагала любые деньги за неё, но  я давал в два раза больше и остался холостым. У нас была бурная ночь, перед защитой диплома. Я с блеском защитился, получил паспорт, и с обещаниями, я скоро вернусь, только жди, уехал по распределению на атомную станцию. Когда меня подвели к пульту управления станции и спросили, что это такое, я почесал в затылке и гордо ответил.
- Наверно рубильник.
Других слов я не знал. Меня, тут же попросили, написать заявление по собственному желанию и я с радостью вернулся в, дорогую моему сердцу, Одессу. Любимую Маргошу я больше не видел, от неё у меня остались, только, наилучшие воспоминания и вот эти трусики, большого размера.
Людмила
Вот уже час я сижу на чемоданах и не знаю, что делать дальше. Еще немного подожду, потом учиню скандал. Слушайте дальше.
За годы учебы, я поставила много рекордов, как институтских, так и городских. Выполнила норму мастера спорта СССР, за что получала талоны на питание и спортивные костюмы. Платье у меня было всего одно, и я постоянно ходила в тренировочной одежде. Жила я в общежитии, так как не хотела жить с отцом. У меня была одесская прописка и общага мне не полагалась, но благодаря спорту, мне было, где жить и, что есть. У меня было сорок рублей степендии, но это не покрывало мои расходы и я устроилась официанткой в вечернее кафе. Ни проработав и неделю, я оттуда уволилась. Директор заведения вызвал меня в свой кабинет. Когда я вошла к нему, он попытался засунуть свою руку мне в трусики. Отработанными ударами я ногой попала ему в пах и  пальцем в глаз. Скорая помощь его опять увезла в клинику Филатова, но теперь, с новым диагнозом, «Люсина травма». Господь услышал меня. От беспробудного пьянства и употребления денатурата, скончался мой дражайший папаша. На его похороны я не пошла. Нашу комнату сдала молодожёнам за тридцать рублей в месяц. Они ушли от родителей, потому, что муж не бил жену в аванс и получку. Он, вообще не бил свою супругу. Так я узнала, что, оказывается, есть семьи, где муж не бьёт жену. Это было для меня открытие, которым я и воспользовалась впоследствии. На лекциях я появлялась редко, все равно не понимала, о чем там говорят, но курсовые работы надо было сдавать вовремя, что бы получать стипендию. Денег, что бы кто-то другой написал  её мне, у меня не было, и я нашла другой выход. На меня положил глаз молодой аспирант. По вечерам он заходил ко мне в комнату. Я садилась на стул возле него, когда он делал за меня курсовой, и разрешила ему залазить рукой мне под спортивную майку. Он балдел от счастья, щупая мою грудь. Бюстгальтер у меня был только один, и тот старенький, застиранный, и я его не надевала. Его руку, когда он пытался залезть мне под юбку, я не пускала. Я была скромна и невинна. Хотя многие мои сокурсницы сделали по несколько абортов, некоторые и больше. Целомудрие в общежитии не поощрялось. Ко мне в комнату, когда я собиралась ложиться спать и была совершенно голая, ввалились два пьяных студента, они покусились на мою девственность. Всё проходило по строго отрепетированной схеме, удар ногой в пах и пальцем в глаз. Скорая помощь доставила студента в клинику Филатова с диагнозом, «Люсина травма». Принц всё не появлялся. Надежды мои таяли с каждым днём. Неужели придется выходить замуж за аспиранта. В этом не было ничего плохого, но мне хотелось настоящей любви и увидеть мир. По ночам я научилась мастурбировать и витая в облаках представляла свою встречу с принцем. Окончила четвертый курс, все, до диплома оставался один год. Я, по-прежнему заплывала далеко в море, перевернувшись на спину, смотрела в небо и мечтала. Наконец настал знаменательный день. Я на пляже познакомилась с очень интересным мужчиной, он был старше меня вдвое. Галантный кавалер. Вечером мы с ним гуляли по набережной Одессы. В конце вечера он пытался пригласить меня в свой гостиничный номер. Я не умела и не хотела лгать. Сразу всё ему сказала.
- Я ещё девушка и берегу себя для мужа, которого хочу осчастливить в жизни.
Он был очень удивлен моей невинностью, так как мне уже было двадцать лет. Это сильно распылило, в нем вспыхнула страсть, я видела это в его глазах. Мы с ним целовались. Я позволяла ему ласкать свою грудь, бюстгальтера на мне не было, а вот его руку себе под юбку я не пускала. На следующий день он пригласил меня в театр. И тут я была честна с ним, сказав ему, что кроме старенького платья и спортивных брюк у меня ничего нет. На следующий день у меня впервые в жизни появилось роскошное вечернее платье и босоножки на высоченном каблуке. Ходить в такой обуви я не умела, но спортивная закалка мне помогла. Теперь, каждый день мы с ним посещали театры, рестораны и концертные площадки и я каждый день надевала новое платье и обувь. На пляже он покупал мне мороженное и сладкую холодную газировку. Он неплохо плавал и захотел поплыть со мной в море. Мы плыли долго и заплыли далеко, я перевернулась на спину и смотрела в облака. Он не умел такого делать, мне бы сразу с ним вернуться назад, но я, как-то не подумала об этом. Когда поплыли назад, он выбился из сил. Не хотел мне говорить об этом, но когда он начал тонуть, мне стало страшно. И тут меня выручила спортивная выдержка и хладнокровие. Я подхватила его и предложила взяться мне руками за плечи. Так мы добрались до берега. Он долго не мог прийти в себя, так устал. Вечером в знак благодарности я впервые в жизни надела золотые серёжки, золотую цепочку с кулончиком и маленькое золотое колечко с голубым камушком на палец. Жизнь была прекрасной, но такое счастье не могло продолжаться долго. У него кончился отпуск, и ему нужно было отправляться домой в Москву. Перед отлетом в Москву я его провожала. Он стал на одно колено с огромным букетом белых роз и попросил моей руки. Отказа не последовало. Единственное о чем я жалела, не было зимы и у меня к большому количеству прекрасных платьев, была бы и одна хорошая шубка, зима не за горами, а у меня только тоненькая синтетическая куртка, на «рыбьем меху». Подруги завидовали мне. Одна, так и заявила.
- Я целыми днями жарюсь на солнце, как карась на сковороде, что бы подцепить толстопузого приезжего. Несколько дней корячусь с ним в постели, выполняя все его прихоти, что бы купить себе скромненькое платьице, а она ни разу не дав, имеет такой шикарный гардероб.
Я оканчивала не один институт, а еще и жизненный университет. Оказывается, ни разу не лечь с мужчиной в постель, можно прекрасно заработать. И это я взяла на вооружение. Я поняла, моя девственность, это капитал, который в дальнейшем выведет меня на большую дорогу, а не на маленькую тропинку, по которой сейчас я иду. Каждую неделю в воскресенье он мне звонил по телефону, я его с нетерпением ждала на проходной общежития. Перед новым годом он прилетел, с подарком о котором я мечтала. Новая норковая шубка так мне шла, я была в восторге. Он снова предложил мне пойти с ним гостиницу, но у меня уже было жизненное правило, девственность превыше всего. Он получил очень корректный отказ. Новый год мы встречали вместе. Мы танцевали, обнимались, он гладил мою грудь. Новый бюстгальтер у меня уже был, но я по привычке продолжала ходить без лифчика. Я, даже, пустила его руку себе под платье, он гладил мою попку, но дальше я его не пустила. Он опять улетел в Москву, после праздников. Перед этим мы побывали во всех одесских театрах и были в филармонии, где я впервые, слушала симфоническую музыку. От безделья я начала интересоваться искусством и пошла на курсы иностранных языков. Образование продолжалось. Последний раз он позвонил восьмого марта и поздравил меня. Звонки его прекратились. Я страдала, но время лечит. Перед дипломным проектом, во время последней сессии у меня впервые в институте возникли осложнения. Пожилой профессор категорически отказался ставить мне положительную оценку по его предмету. Какой предмет он вел, я до сих пор не знаю. Он предложил мне в его кабинете приватно сдать экзамен. Я была, как всегда, честна с ним, и объявила ему, что я ещё девственница. Он, немного подумав, сказал мне одно слово, я даже не покраснела, так как понятие не имела, что оно означает. Так как слово кровать не прозвучало, я тут же дала согласие, что завтра утром буду у него в кабинете. За свою девственность я не беспокоилась, так как всегда могла применить свой отработанный удар. Вечером в общежитии, у своей подруги, которая была дока, в общении с мужчинами я поинтересовалась у неё, что означает это слово. Она потребовала с меня червонец, но так как у меня денег не было, она сказала.
- Чего только не сделаешь для подруги.
По коридору шел студент, она попросила у него червонец, он вынул десятку из кармана, она схватила деньги, а его втолкнула в нашу комнату. Стала на колени, расстегнула ширинку его брюк, достала его хозяйство и с комментариями начало показывать, что означает это слово. Через несколько минут студент от удовольствия закрыл глаза и слегка завыл. Она встала на ноги, студента с расстегнутой ширинкой и со словами мыть надо, вытолкнула за дверь, плюнув полным ртом ему вслед. Произошло два события. Первое, я впервые увидела, чем отличается женщина от мужчины. Второе, я узнала, что означает это слово, которое на ухо мне сказал профессор. Лежа в постели, я долго рассуждала, что мне делать. Вывод пришел само собой. Раз девственность моя не пострадает, можно смело идти на это. Никто не узнает, вряд ли профессор будет рассказывать, как он принимал экзамен. Утром я со смирением зашла к профессору в кабинет, для сдачи экзамена. Он сидел в кресле и предложил начать сдачу. Слегка краснея, я стала на колени, возле него и как учила подруга, стала расстегивать ему ширинку, когда я рукой туда залезла, профессор раньше времени закрыл свои глаза. Студент глаза закрыл только через несколько минут. Меня это сильно обеспокоило, и я ещё раз взглянула на профессора, он почему-то не порозовел, а посинел и засипел, все шло по-другому, не так как со студентом. Я вовремя сообразила, что ему плохо. Он сиплым голосом попросил вызвать ему скорую помощь. Я ему дала ручку в руку, он подписал зачетную ведомость и расписался в зачётной книжке. Лишь после этого я набрала номер скорой. Когда его увозили, мне доктор сказал.
- Мадам, при сердечном приступе расстегивать надо не ширинку, а ворот рубахи.
Добавил.
-  Эти женщины ничего не понимают, где у человека находится сердце. И чего вас только в институте учат.
Впервые из-за меня человека увезли не в клинику Филатова, а в Еврейскую больницу, и вдобавок, с другим диагнозом. Я рассчитывала на четверку, но из-за ночных переживаний решила, что достойна высшей отметки. В ведомость и в зачетку я поставила себе отлично. Университет мой продолжался. Я поняла, что от любви мужчина не только теряет голову, но и может потерять здоровье. И это я взяла себе на вооружение. Всё это, ой как потом помогло мне в жизни. Аспирант, категорически отказался писать мне дипломную работу. Я целовалась с ним, разрешала ласкать свою грудь, руку под платье пустила, и он гладил мою попку. Он был непреступен. Только если я выйду за него замуж. До защиты диплома было два месяца, так как я не была беременной, по нашим законам, до свадьбы надо ждать три месяца, и я тут же согласилась. Он от счастья прыгал как ребенок, а потом попытался уложить меня в постель. Я была честной девушкой и объявила ему.
- Я невинность ему отдам, только в первую брачную ночь. Ширинку я   ему побоялась расстегивать, не дай Бог ему получить сердечный приступ, опыт у меня уже был. Человек он был хлипкий, а дипломный проект ждать не должен. Он с радостью взялся за работу. Ночью перед защитой, я рассуждала.
- Ну, нет принцев в Одессе, пусть отправной точкой станет аспирант, тем более многие говорили, что у него большое будущее.
Защита прошла успешно. Я с радостью вышла на улицу, где с тремя гвоздиками ждал меня счастливый аспирант. Сзади него в белоснежном костюме, с огромным букетом белых роз стоял мой Александр. Я кинулась к нему навстречу, мимо расставившего руки аспиранта. Он подхватил меня на руки. Рядом стояла его машина, и он внес меня в неё. Судьба моя была решена. В этот день я не только окончила институт, но и завершилась учеба в университете жизни. На мой вопрос.
-  Александру, почему ты так долго не объявлялся.
Он просто ответил.
- Был занят разводом.
Меня это полностью удовлетворило.
Владимир.
Черт знает, что. Никого нет. Все разом забыли обо мне. Стоило мне заявить, что пора на пенсию, как все пропали. Да и бес с ними. Может, еще и придут. У меня сегодня день воспоминаний. Слушайте дальше.
Мое благосостояние росло с каждым сезоном. У меня был свой парикмахер, банщик и доктор. Слава богу, тогда, органы боролись с венерическими заболеваниями, и я за свою карьеру ни разу ничего не прихватил, но на всякий случай регулярно посещал доктора. Клиентка, никогда не должна пострадать, от моей репутации зависела моя дальнейшая жизнь.
Мать моя переехала к мужу и в квартире, я остался один. Я взял к себе в дом соседскую Маню, ей было шестнадцать лет, она была еще девственницей, на удивление, я сам это проверил, отведя её к гинекологу. Спать мне с ней нужды не было, она зализывала мне раны на рабочем органе, так как он постоянно, нуждался в ремонте, стирался, от тяжелой работы. Мамаше её я платил пятьдесят рублей месяц. Маня была под присмотром и кроме этого стирала и убирала в моей квартире. Спала она возле меня, справа у стенки, что бы я, не простудился. В тот год, меня на месяц забронировала очаровательная пятидесятилетняя вдова из Питера. Вот и её трусики. Славные, правда. Муж её был зав базой и оставил ей приличное состояние. Ну и любила она это дело. Я ел как конь целыми днями, что бы поправить свое здоровье, но она в накладе не оставался, вдова платила мне по самому высшему разряду. Ей так все понравилось, что мне пришлось на месяц поехать к ней в Питер, за это она удвоила ставку. Так я впервые побывал в городе революции. Город мне понравился. Чем-то напоминал мне мою Одессу, но поле деятельности было гораздо больше, чем у нас. Вернувшись из командировки, я наткнулся на двух жлобов из соседнего дома и на Манину мамашу. Оказалось, Маня беременна, а я ни сном, ни духом об этом не знал. На предложение, срочно жениться на Мане, я ответил категорическим отказом, по причине отсутствия меня в Манином теле. Был учинен допрос с пристрастием и Маня, тут же раскололась. Ей были нужны деньги, на еду, так как её мамаша, все, что я оставил ей на время своей командировки, тут же у неё отобрала, и она пошла к Лапидису, что бы одолжить денег. Как потом сказал Лапидис, денег я ей дал, но деньги должны и работать, вот и получился ребенок. Не знаю, как старый Лапидис справился с этим делом, может Маня по дороге домой и зашла к кому-нибудь в гости, терять ей уже было не чего, она давно рвалась лишить себя девственности, но, что бы не было скандала, старому Лапидису, пришлось, через неделю жениться и усыновить ребенка. Я в накладе не остался. Маня продолжала и дальше лечить меня, а, вот пятьдесят рублей в месяц, я перестал платить Маниной маме. Пусть платит Лапидис, я на него не в обиде. По старой привычке, она, почти каждый день приходила ко мне стирать и убирать. Маню я обучил всему, что было надо знать порядочной женщине, и она потом с успехом этим пользовалась. Манины услуги стояли очень дорого. Теперь к Лапидису ходили не только пива выпить, но и отдохнуть не только душой, но и телом.  И Лапидис в накладе не остался. Вот, что значит греческая кровь.
Позвонили в дверь.
- Ну, наконец-то пришли, а я уже думал, что про меня забыли.
На пороге появился почтальон.
- Вам телеграмма, распишитесь, пожалуйста.
Расписался и дал хорошие чаевые.
Почтальон.
- Благодарю Вас, будьте здоровы.
Владимир.
- И вам не хворать.
Разворачивает и читает телеграмму.
-Поздравляю  днем рождения. Что б ты издох собака.  (Улыбается и чешет себе затылок)
- Да, это Татьяна, никто кроме неё не мог прислать такую телеграмму. Вот и её замечательные трусики, самые красивые в моей коллекции. Да и девушка была самая замечательная в моей жизни. Настоящая девственница, а красавица какая. Метр восемьдесят рост, как у меня. Длинные светлые волосы, голубые глаза. Великолепная грудь. Талия как у пчелки и роскошные бедра. Принцесса, да и только. Самый мой большой грех в жизни. Ну, не мог, я отказать дяде Мише. Он на моей карьере крест бы большой поставил. Это его грех, а не мой. Вызывает он, как-то меня к себе и говорит.
- Рядом с моим домом живет девушка, очень красивая, но она отказывается работать на меня. Нужно сделать так, что бы она легла под тебя, и когда она будет в сильном расстройстве духа, я её и подложу кому-нибудь, из нужных людей. Сделаешь, уменьшу процент твоего отчисления. Не получится, значит, ты плохой «Жигало», и тебе нечего делать на моей фирме. Надеюсь, ты хорошо понял меня.
Вот и пришлось стать подлым человеком. Я же больше ничего не умел делать, только хорошо любить женщин, вся моя профессия. Для меня ни каких трудностей не возникло. Психологию женщин я знал прекрасно. Кино, театр, цветы и шоколад. Признание любви и просьба руки и сердца. Куда надавить и где погладить, я так же прекрасно знал. Через месяц девушка была готова к употреблению, а я как, последний подлец скрылся. Татьяна стала лучшей моделью гостиницы «Лондонская». В, последствии я получил по морде от Татьяны, но и она в накладе не осталась, она вышла замуж за иностранца, одна из первых моделей гостиницы «Лондонская» и у дяди Миши отбоя не стало от соискательниц рабочего места в его заведении. Выбор был настолько велик, что дядя Миша, сам уже не справлялся с осмотром всех девушек и ему был нужен помощник. На эту должность он назначил меня. Так как у меня своих баб хватало, хоть и не таких красивых, как они, но силы мои были не безграничны, и я многих девушек пропускал авансом, не трогая их. За это они меня очень любили. Говорили.
- Вольдемар, не извращенец, не то, что этот дядя Миша, тому с выкрутасами подавать себя надо.
Однажды, я себя плохо почувствовал и обратился к своему доктору. Тот внимательно осмотрел меня, и, даже всунул мне палец в задницу, и покрутил там. Не знаю, что чувствуют «голубые» при этом, но мне было, если мягко сказать, не очень приятно.
- Так-с, молодой человек, сказал мне Исаак Соломонович Шварц, так звали моего врача. У вас небольшая простуда, ничего страшного. Где-то Вы присели на холодный камень.
Я действительно, после холодной морской воды сидел на диком пляже, на камне, с очередной клиенткой, держа её у себя на коленях, и обнимал её, что бы согреть и её и себя. Её с дуру или от сильной любви захотелось искупаться в море, а вода в этот день была сильно холодной. Дул отжимной ветер. Это для тех, кто понимает меня. Мы с ней, прямо, на диком пляже, рано утром занимались любовью, это её сильно возбуждало, и оргазм приходил часто и постоянно. Мне, почти, и трудиться не приходилось. Из-за этого, я  согласился на пляжный секс. К чему это привело, вы только, что узнали.
- Так, вот, дорогой Вольдемар, я порекомендую Вам носить шерстяные трусы. Но, учитывая вашу благородную профессию, по удовлетворению дам, вшейте молнию в трусы сбоку. Когда будете снимать свои штаны, незаметно расстегнете молнию и вы в рабочем состоянии. Советую вам постоянно носить такой костюм и летом и зимой, потом спасибо скажете. Сбережете мужскую силу на многие годы. Сначала возникнут некоторые неудобства, но вы быстро привыкните к этому нововведению и перестанете замечать.  И хорошо бы вам дорогой товарищ, съездить на Куяльник и принять грязи, туда, куда я вам только что сунул свой палец. Отлично помогают мужскому долголетию, эти процедуры. Неделька, другая и вы будете как необъезженный мустанг. Послушайтесь моего совета. Я много видел и много знаю. Желаю вам мужского долголетия. Заходите.
Я покорный пациент и тут же заказал себе два десятка таких трусов. После недолгой тренировки, легким движением руки я снимал себя эти шерстяные трусы. Быстро привык к нововведению, я начал постоянно пользоваться рецептом доктора. После закрытия сезона,  взял себе курсовку в санаторий «Куяльник», что бы основательно подготовиться к следующему сезону. От сплошного безделья я начал читать книги. Послушайте, оказалось это занимательно и интересно. Никогда бы не подумал. Попался мне томик Сергея Есенина. Стихи, так же оказались мне по нраву, я и сам начал немного писать стихи. Мне потом сильно облегчало это мою основную работу. Оказалось, что женщин от секса, могут отвлечь только стихи. Для того, что бы я мог больше отдыхать, я им начал читать поэзию, но, а когда я читал им свои стихи, это вызывало у них полный восторг и довести такую женщину до оргазма, было пару пустяков. После процедур, я прогуливался по берегу лимана. Смотрю, идет мужчина и виляет бедрами, как продажная женщина, присмотрелся к нему, это оказался известный певец, которого часто показывали по телевизору. Я подумал, что его походку изменили процедуры, грязи он получал, туда же куда и я. Мы с ним подружились, но когда он узнал мою профессию, тут же предложил себя за солидное вознаграждение. Такого сексуального опыта у меня ещё не было, и я взял, тай аут, что бы подумать. Ночью мне приснился ужасный сон. Я больше не смотрю на женщин, они мне стали противны. Только мужчины приносят мне удовлетворение. Проснулся я весь в поту, от такого ужаса. Я написал стихотворение певцу, а сам уехал в город. Вот это стихотворение.
«Посвящение в артисты»
 Открою Вам секрет Полишинеля.
Есть два пути на сцену.
Один талант, но это сложно.
Другой простой.  Вы спросите какой?
Совсем никчемный способ.
Но, всё-таки, какой?
Простите, люди. Жопа.

Это  был их изысканный путь.
И с него никогда не свернуть.
Что бы ни было страшно им.
Танцевали и пели гимн.
И теперь разве это  порок.
Знает каждый, усвоив урок.
Для того, что б на сцену  попасть.
Нужно сначала мужскую невинность отдать.

                - Господи помилуй. Как мне быть?
                -Хочется в артисты поступить!!!

Если с первого раза попали впросак,
Не волнуйся, и  не теряйся от боли,
Жизнь на сцене научит такому не так,
Повинуйся судьбе, повтори ещё раз,
Мельпомена, разве это не доля.

Будь мудрее, расслабься дружок.
Оп. Смотри и окончено дело.
Подними свой софит, он зажёгся сегодня. Вперёд.
Путеводной звездой он тебя озаряет.
Рампа горит, экзамен прошёл. Поздравляем!

Раз, попробовал артистом стать,
Бросай думать о принцессе.
Жизнь бурлит, поют, танцуют все.
Разве это не эссе, не гимн удаче.
Вроде кто-то, где-то плачет
Нет!!! Артистом стало больше на земле.

Вообще, мой юный друг,
Не торопись
Может быть, талант проснётся завтра.
Верь судьбе. Учись. Трудись.
Будет сложно. И прекрасно. 
 Ремесло придет к тебе
И тогда настанет завтра.

Если ты пойдёшь по лёгкому пути
Без труда мечтаешь о победе
Что ж, терпи, терпи, терпи.
Оп, и ты уже на сцене.

Всё пройдёт довольно быстро
Без таланта и труда. Сцена будет
Будет жизнь артиста.
Всё равно придёт пора.
Выйти к людям, и тогда
Будет стыдно. Очень стыдно.


Вот так я и жил себе скромно.
Людмила.
Вечером мы уже были в Москве. Теперь я ему разрешила ласкать мою грудь, руку пустила под платье и разрешила гладить везде, но девственность свою сохранила. Только после свадьбы. Со свадьбой, чуть не произошла заминка. У меня не было московской прописки. Саша оказался директором большой продуктовой базы и проблему эту быстро решил. Была шикарная свадьба в дорогом ресторане. После свадьбы я с радостью, наконец, Хорошо сказала, «на конец», рассталась со своей невинностью. Сказать, что мне понравился этот процесс сразу я не могу. Но с каждым днем мне становилось все приятней, и приятней и вот настал тот день, когда я впервые испытала свой первый в жизни оргазм. Я летала в облаках, настолько мне было хорошо. Нет, не лежа на спине в море я созерцала облака, а плавала по облакам. С этого дня, я страстно отдавалась ему, где, только он хотел. На кухонном столе, в прихожей на ковре, и, даже в лифте я успевала получить оргазм. После чего, у меня сразу появились бриллиантовые серьги. Не с осколочками, а крупные бриллианты обрамлённые изумрудами. Началась моя аспирантура в жизненном университете. Любила ли я его. Не знаю, но мне было хорошо с ним и покойно. По субботам, мы выходили в свет. Нас окружали достойные люди, по тем временам. Завмаги, руководители крупных отделов в ЦУМе, заведующие базами и другой крупный торговый люд. Среди их жен, я была красавицей. Саша очень гордился этим. Как то в ресторане «Прага», меня за попку ущипнул один завмаг, я и не хотела этого, но сработала моя реакция. Удар ногой в пах и пальцем в глаз. В Москве нет клиники Филатова, поэтому его доставили во всероссийский институт офтальмологии. Я думала, у Саши будут неприятности, но через неделю, этот одноглазый пират принёс мне личные извинения. После чего у меня на безымянном пальце левой руки появилось кольцо с крупным бриллиантом и полное доверие моего мужа. Я узнала, где храниться его большая заначка. Бумажный пакет был прикреплен к правой ножке большого дубового стола, стоявшего у нас в зале, четырёх комнатной квартиры в центре Москвы. Когда-то она принадлежала прославленному маршалу, но после его смерти дети обменяли её на Сашину квартиру на окраине Москвы. Через полгода семейной жизни я почувствовала небольшое недомогание и жжение внутри. Я впервые не смогла хорошо удовлетворить своего мужа, это сильно беспокоило меня. Я впервые в жизни попала на приём к гинекологу. По дороге в его кабинет, я увидела очередь к нему, состоявшую из женщин, которых я видела только в кино и на обложке журналов. Меня пропустили без очереди, доктор сам вышел из кабинета и пригласил зайти к нему, обычно выходила медсестра и называла фамилию. Мне же он впервые назвал по имени отчеству. Я сразу и не поняла, кого вызывают, но он несколько раз вызывал меня.
- Людмила Петровна и, подойдя ко мне, за руку завел к себе в кабинет.
Исай Соломонович, старый, старый еврей, как потом я буду благодарна ему, но пока я об этом ничего не знала. Он расспросил меня о моих проблемах и предложил лечь в кресло. Я стояла  в полной растерянности, на гинекологическое кресло я никогда не ложилась, да, и видела его впервые. На мой простой вопрос.
- Как это делается?
- Он очень просто ответил.
- Как, милочка, даешь, так и ложись, но сначала сними свои трусы.
У него были очень маленькие ладошки, как у семилетнего ребенка. Когда он вошел в меня, я и ничего не почувствовала, не то, что мой Саша. Только осознала, что он там, когда внутри мня, что-то зашевелилось. Он, недолго осматривал меня, сначала принюхивался, шмыгая носом, хмурился, но в конце заулыбался  полным ртом белоснежных фарфоровых зубов.
- Так милочка моя, слушайте меня внимательно. То, что Вы носите на себе, называя трусами, выбросьте в мусорное ведро. Говорю Вам только один раз. Видели, какая очередь ко мне стоит, и какие женщины, кино дивы. Запись ко мне ведется за месяц до посещения. Без очереди, я осматриваю, только, жен из политбюро и Вас. За много лет, я много заглядывал «туда», я много видел и много знаю. Для того, что бы вы могли прекрасно обслуживать мужа и многочисленных любовников, если такие имеются. Не краснейте, пожалуйста, вы уже не девочка. При вашей красоте и молодости не иметь любовника, это грех. Вам следует зарубить себе на носу. Первое, никогда и не при каких условиях не носить синтетических трусов. Второе, можно позволить себе шелковые трусы, но из натурального шелка. Я, думаю, что вы можете позволить себе это. Но шелковые трусы можно одеть на два часа, когда идете в театр, или находитесь на приёме у лорда. Но это не обязательно, можно и хлопчатобумажные надеть. Третье, летом плотные хлопчатобумажные трусы, хорошо облегающие живот и промежность. Четвертое, осенью и весной хлопчатобумажные прусы с начёсом, в простонародье, трико. Пятое, и последнее. Зимой на тонкие хлопчатобумажные трусики одевать надо плотные шерстяные подштанники. Вопрос, где это всё можно достать? Вот вам адрес магазина, в котором продаются эти раритеты. Больше в Москве вы их нигде не найдете. У вас «там» всегда будет, как у молоденькой девочки, вроде, как только что надкушенного яблочка, а не будет висеть как у столетней старухи. Вы еще долго, долго будете радовать мужчин и себя, так сказать любовным процессом. Многие кино и прочие дивы, пользуются зимним вариантом и летом и на приёмах у лордов. Сначала, вы будете чувствовать небольшой дискомфорт, а затем привыкните. У вас небольшое раздражение, я написал, что нужно делать. Дня три, не пускайте мужа к себе и все пройдет.
Я всегда была хорошей ученицей, при жизненных советах и тут же выбросила свои трусики в ведро и покинула доктора, сказав ему спасибо и передав конверт, заранее приготовленный моим мужем. Водитель чёрной «Волги», который возит Сашу, отвез меня в указанный доктором магазин. Тут меня настигла проблема, о которой я раньше не задумывалась, ведь я жила при полном коммунизме. У меня не было наличных денег, и не только денег. У меня не было, даже кошелька. В магазине мне сразу же открыли кредит, только увидев визитную карточку доктора с их адресом. Что бы ни часто ездить к ним, я сразу же взяла по коробке каждого изделия, о которых мне сказал доктор. Так я быстрым темпом окончила аспирантуру, предстояла защита кандидатской диссертации, которую я должна была писать сама.               
Приехав домой, я тут же, испытала зимний вариант. Часа два, действительно был дискомфорт, но потом привыкла и перестала замечать.
Саша, один день продержался, лежа со мной в постели без близости. На второй день он все время ворочался с боку на бок, ни как не мог заснуть. Потом не выдержал и начал ласкать меня. Но я чётко выполняла распоряжение доктора и не подпускала его к себе, сверху да, ниже пояса, нет. Он стал нервничать. Мне его стало жалко. У меня в запасе был урок подруги. Я не боялась, что у него начнется сердечный приступ, так как не было ширинки на его трусах. Я всё выполнила, как показывала мне подруга. Через минут пять он напрягся и тихо застонал. Со словами.
-  Мыть чаще надо, я всё выплюнула на ковер.
Но за дверь его не выставила. До двери было далеко, так как мы находились в спальне. Сначала он сел в кровати и сильно удивился, Наверно, от полного моего неумения, но потом мы оба рассмеялись. Он обнял меня и поцеловал прямо в губы, и со словами.
-  Люсенька я так люблю тебя, тут же уснул.
Спала очень спокойно, как младенец. Утром у меня появился собственный кошелек и тумбочка, где я могла брать деньги для кошелька. Но деньги мне тратить ещё долго не приходилось, а тумбочка всё пополнялась и пополнялась. У меня продолжался коммунизм. Всё, что было нужно из еды, домой приносил муж, а сама себе я ничего не покупала, ездила за покупками только с ним. Ему очень нравилось покупать мне обновы со мной вместе, а ему я всё время хотела сделать только хорошо. Мне часто делали многозначительные намеки сильные мира сего, но руками никогда не трогали, опасаясь моей реакции. Мужа, возможно, я и не любила, пока мне было незнакомо это чувство, но из-за мимолетной слабости терять, то, что я получила огромным трудом, не желала. Я была предана ему и делала только приятно, без огорчений и ссор. Всё что он хотел получить от меня, я ему давала в полном объёме, всё, что я хотела от него, он восполнял с лихвой. Ласковое теля двух маток сосет. Я усилено занималась гимнастикой и в зале и дома. Косметикой, почти не пользовалась, применяла только фруктовые маски и домашнюю сметану. Так мы прожили пять лет, и я уже собиралась подарить ему ребенка, о котором он так мечтал. Это была единственная просьба, которую я не выполнила, всё время, предохраняясь, как научил, впоследствии, меня, Исай Соломонович. Как то летом, вечером к нам позвонили в дверь, муж открыл, на пороге стояли пятеро человек в штатском и два понятых. Они предъявили ордер на арест мужа и обыск квартиры. Я сидела совсем убитая на стуле возле нашего дубового стола. Штатские делали обыск во всех комнатах одновременно, наверно торопились, забрать у меня мужа. Внезапно я потеряла сознание, делавший обыск в большой комнате, ринулся на кухню за водой. Легким движением руки я забрала сверток под столом и положила его себе в трусы. На дворе было лето, но я всегда носила зимний вариант нижнего белья. Брызнули на меня водой, и я пришла в себя. Меня усадили в кресло возле окна. Часа четыре проходил обыск. Кое, что нашли и тумбочку открыли. Все пятеро пристально посмотрели на меня. Видимо хотели обыскать. Я была в легком шелковом кимоно, я встала, полураскрыта, бюстгальтеров у меня теперь было много, но я их все равно не носила, по старой привычке. Они смутились и предложили сесть на место. Я хотела снять бриллиантовые серьги, на что он мне сказали, что это лишнее, нательные вещи они не описывают. Вместе с мужем они забрали всё. Оставив, только стол, стулья и некоторую посуду, которая не представляла художественную ценность. В общем, от мужа остались одни трусы, которые я положила в пустой чемодан. Я еще не знала, но с этих трусов началась моя коллекция. Когда они ушли, я так была благодарна Исай Соломоновичу, за его уроки. Ни какие другие трусы не выдержали бы тяжесть бумажного пакета, который там находился. Вот, что значит хороший доктор и послушная пациентка. К тому времени Исай Соломонович умер. Кремлевские жены, хотели похоронить его в кремлевской стене, что бы ближе быть к их любимому доктору. Леонид Ильич Брежнев отказал им в этом, произнеся знаменитую фразу, которая долгие годы разгуливала по Москве.
- Когда у моей жены начинала болеть поясница, она сразу ехала к своему доктору. У меня в последнее время, то же болит поясница, вот если он меня тоже осмотрел и лечил бы, вот тогда можно было б подумать и о стенке Кремля.
Исай Соломоновича похоронили на Новодевьячьем кладбище, на аллее народных артистов СССР. Всё подходило, так как фамилия у него была Шварц. Исаак Шварц или Исай Шварц, какая разница, в общем, никакой. Был поставлен бронзовый памятник в полный рост усопшего. В своих маленьких ладонях, на вытянутых руках, все думали это стилизованное сердце, он держал женский детородный орган, матку. На следующий день я пришла на его могилу, там всегда лежали живые цветы, я положила большой букет чёрных роз. Видимо, много женщин всегда выполняли инструкцию доктора и были благодарны ему, точно так же как я. Живые цветы постоянно на могиле доктора и по сей день. Обыски в Москве никогда не прекратятся. Последний раз я видела своего мужа на суде. Он надеялся, что отделается легким испугом, и друзья его выручат, иначе он даст показания на всех. Друзья не выручили. Он получил пятнадцать лет тюрьмы, с конфискацией имущества. Не знаю, дождалась бы я его, но его убили урки, на десятый день пребывания в лагере. Видимо он сильно много знал. Много знаешь, мало живешь. Прокурор мне посоветовал, быстрее обменять свою квартиру, что бы ни мозолить глаза, а то и за меня возьмутся, Я была хорошая ученица. Прокурор въехал в мою квартиру, я в его двух комнатную, правда, с хорошей доплатой, и на том  спасибо. Так, я написала свою кандидатскую диссертацию, но до её защиты было, пока, далеко.
Владимир
Наверно уже никто не придет. Ну, и черт с ними. Всё равно я завтра ухожу из профессии. Людмила прекрасна. У меня впервые был секс по любви. Как она хороша в постели. Я не работал, я наслаждался жизнью. Почему в Одессе не родилась такая женщина. А ученая какая, сразу видно, что окончила приличный московский университет, не то, что я физик ядерщик, ни одного термина не знаю, что бы удивить её, чем-нибудь. А как она говорит по-английски. Наша переводчица из «Лондонской» от зависти, чуть не лопнула, за такое произношение. Вот, что значит, серьёзный институт.
Посмотрим дальше, что за трусики мне попались. Это Лизаветы трусы. Точно, Лизкины. Ух, и баба. Зверь. На чистой черной икре выращена. В ней был центнер веса, не меньше, а росточком, всего, метр шестьдесят. Из Астрахани она. Муж её икрой занимался. Жрал икру, а маленький и худющий был, наверно у него рыбьи глисты были. Конечно, он такую даму распахать не мог. Как я славно трудился, сильно уставал. Икра быстро в тонус приводила, но к концу Лизкиного отъезда, я на неё смотреть не мог. Ни на икру, ни на Лизавету, потела она сильно, такая скользкая становилась, прямо, как рыба, недаром, что икрой питалась.
Посмотрим еще, что это за трусы. Самые маленькие в моей коллекции. Это Степанида, Стёпушка, как она себя называла. Я харчами и клиентками никогда не перебирал, а тут когда её увидел, сразу же отказался, но дядя Миша настоял. Нельзя такую клиентку выпускать. Она из Магадана, её муж директор золотого прииска. Возьмешь с неё тройную плату, не обеднеет. Худющая как жердь. Ни сиськи, ни письки. (хорошо бы здесь приложить две дули к груди, обозначить её грудь) Одни кости, обтянутые бледной и сухой кожей. Из трусов она выскакивала, как тушканчик из норы, руки ей для этого не нужны были.  Лифчик она не носила, за ненадобностью. Плечиком дернет, дорогое платье, само слетало.  Прыг, и она уже совершенно нагая. Ох, и зловредная баба была, одна желчь, с утра до вечера меня мытарила. Такое впечатление было, что она, от медведицы взяла все это. Те же, только один раз в год медведя подпускают к себе, а некоторые и раз в два года течные. За месяц я натрудился, как за весь год, если бы не Маня со своим лекарством, стер бы себе все свое профессиональное оружие. Маня была как примочка. Слюна у неё лечебная, видимо была. В последний день, я категорически отказался ночевать у неё в номере, деньги у неё кончались. Она предложила мне большой самородок взамен денег. Помня слова Лапидиса, поначалу я отказался, но слишком красив был этот кусок золота и я не устоял. Последнюю ночь с ней я провел на высшем уровне. Утром, слава Богу, она улетела к себе в солнечный Магадан, обещав вернуться на следующий год. Муж её разрабатывал новое месторождение, и следующий сезон она хотела провести, именно со мной. Деньги не пахнут и я согласился. На следующий год она не приехала. То ли месторождение оказалось плохим, то ли мужа посадили в тюрьму, я этого не знаю, но Стёпушка не приехала, ну и славно. У меня была большая очередь на мои услуги, я не горевал об этом.
Посмотрим дальше. Вот это трусики, настоящие башкирские. (Штанишки панталончики, с узорной вышивкой и маленьким карманчиком) С вышивкой. Вот о такой женщине мечтать можно. Лепесток розы, так её по-башкирски звали. Я её называл Розалинда. Юное дитя. Башкир нефть. Третья жена у местного бая. Никто ему наследника родить не мог. Видно у начальника и самого не все в порядке с этим было, раз третью жену себе взял. А говорили в Союзе нет многоженства. Это, у простых людей не было, а вот, кто нефтью занимался, тем можно было. Она прилетела к нам на Куяльник, лечить свое мнимое бесплодие, в самый ответственный день для женщины.  Уж и не знаю, где её раздобыл дядя Миша, но шестнадцатилетняя Розалинда была прекрасна и румяна, как персик. Она сильно краснела, при каждой нашей встречи, первые два дня, потом ей понравилось лечение, и она совсем перестала от меня уходить. Лечил  я её целую неделю, по нескольку раз в день. В последний день, мы перешли с ней на супер дозы, и она чуть не опоздала на самолет. Рассчиталась она по полной программе с премией. Через девять месяцев дядя Миша мне принес письмо и денежный перевод на очень крупную сумму. Где же это письмо, от мужа Розочки, ах вот оно, в маленьком карманчике этих замечательных башкирских штанишек.
- Дорогой и многоуважаемый доктор!
Огромное Вам спасибо за наследника. Я уже отчаялся ждать его, но Вы смогли сотворить чудо и я стал счастливым отцом. Хотел Вас лично поблагодарить за это, но к великому моему сожалению, я сильно занятой человек и работаю без отпуска и выходных. У меня большая семья и надо кормить моих женщин и родителей. Примите эту скромную сумму, в знак моей безмерной благодарности к Вам. Правда, ребеночек родился светловолосым и с голубыми глазами, но Розочка говорит, что это от Одесского солнца, рождаются такие дети. На следующий год пришлю к вам Розочку, возможно, приедет и вторая моя жена. Прошу Вас приберегите лечебной грязи на всех моих женщин. С уважением.
Я, хоть и не доктор с дипломом, но всю свою жизнь, все же занимался лечением женщин. Отсутствие секса, видимо, приводит женщин к душевным заболеваниям. На следующий год Розалинда, действительно, приехала со средней женой бая. Где же её штанишки, вот и они. Точно такие же, только немного большего размера. Двух женщин сразу, я еще никогда не ублажал. Теперь уже две недели я трудился на поприще преувеличения народонаселения Башкирской республики. Через девять месяцев я получил двойной гонорар, но письма уже не было. Возможно, женщины сами меня отблагодарили за любовь и детей.
Годы летят, пора начинать думать и о пенсионных сбережениях. Хорошо бы поместить деньги под какие-нибудь проценты. Лапидису старшему деньги оставлять страшно. Он уже сильно старый и не ровен час помрет. Лапидис младший, ещё сильно мал, а у Мани денег не получишь, ни та школа у неё, что бы отдавать долги, она умеет их только делать. Не очень хочется связываться с дядей Мишей. Надо подумать, куда вложить свой капитал. Вот такие мысли у меня были тогда.
Людмила.
Ни портье, ни директора. Может мне поехать к Владимиру на дачу и там переночевать у него. Завтра мы идем с ним в ЗАГС расписываться, и он попросил меня, что бы я его не беспокоила, у него мальчишник, перед свадьбой. Но мне надо где-то переночевать, если эти гады, все же выпрут меня из гостиницы. Он культурный человек. Сразу видно, что окончил приличный университет, не то, что я окончил на инженера ядерщика. Ни одного термина не помню, даже и похвастать не чем. Пока по вспоминаю о прошлой жизни
Дни тянулись однообразно. Сначала я пребывала в полном шоке и не знала, что делать дальше. В Москве я была домашним ребенком. Связями мужа не интересовалась, все имело одностороннее движение. Приглашали мужа, я была заодно с ним. Через некоторое время меня начали приглашать на различные приемы. Все высказывали свое соболезнования. Я стала, вновь, бывать в театрах, возле меня стали увиваться богатые люди, но все они были женаты. Такое положение меня не устраивало. Быть чьей-то подстилкой на несколько дней или месяцев, хотя и получая за это, какие-то блага, не мой профиль. Всё или ничего. Заводить роман в обществе, где я находилась, было глупо и пошло. А мужской ласки хотелось. Долгими ночами я лежала сама в постели и думала об этом. Решила съездить на Оку и поплавать в речке. Была весна. Вода была прохладной, но я купалась в море и в более холодной воде. Я не работала и в рабочий день утром села в электричку, там и познакомилась с парнем, ехавшим с ночной смены к себе домой. Немного повстречалась с ним, потом пригласила его к себе домой. Секс был жестким, долгим и очень приятным. Таких ощущений я не испытывала никогда. Я провела с ним целые сутки. Работяга, есть работяга. Если он работает хорошо, он везде будет работать хорошо. Единственная проблема, возникала в период отдыха, хотя он был и коротким. Не о чём было поговорить. Проблемы его завода меня не интересовали, а другой темы он не знал.  Вывод напрашивался сам собой. Для секса он хорош, даже великолепен, но под один кров с ним идти нельзя. Быт заест. Я продолжала выходить в свет, в то старое окружение, в который ввел меня мой муж. Женщины, сначала, относились ко мне с настороженностью, но потом, видя, что я непреступна с их мужьями, стали относится ко мне лучше. Мы часто встречались с ними, проводили общий досуг. Рабочий парень, который приходил ко мне по вечерам, стал постоянно говорить о женитьбе. Это ни как не входило в мои планы, я с ним рассталась. На память о нём я оставила себе его трусы и положила их в свой чемодан, предварительно подписав их. Теперь я выбирала следующего в электричке. Как только начинался разговор о свадьбе, а он начинался, примерно, через месяц, я бросала его, оставляя на память его трусы. Коллекция моя быстро росла, а, вот деньги, начали постепенно заканчиваться. Жила я на широкую ногу, ни в чем себе не отказывала, ни в еде, ни в одежде. Прошло три года, с момента потери мужа. Мне уже двадцать восемь. Пора определяться, чего я хочу в своей жизни. Принца на горизонте не было. Мои мужчины ни как не могли встретиться с моим окружением и обо мне говорили только хорошее. Порядочная женщина. Эта точка зрения закрепилась за мной. Куда бы я ни выходила, я одевалась дорого, но не броско. Пролетел ещё год. Уныние всё чаще навещало меня. Наступила развязка. Меня познакомили с очень богатым вдовцом, он был более чем в два раза старше меня. Опыт общения с пожилыми людьми у меня был, профессор, все же, дал мне путевку в жизнь, и после нескольких месяцев знакомства, поступило предложение, руки и сердца. Я, не раздумывая, дала своё согласие. В мои функциональные обязанности входило, всегда сопровождать мужа, быть его представителем в театре, на выставках и на еженедельных приемах. По ночам он посещал меня, сначала, через день, потом, раз в неделю, но так как я не умела делать своё дело плохо, он быстро выдохся, и посещать меня стал раз в месяц. После чего у него начиналось сердцебиение и одышка. Месяц он восстанавливался, и всё начиналось заново. Меня это мало волновало, у меня оставалась моя двух комнатная квартирка, а рабочий люд в Москве неиссякаем. Коллекция моя стала пополняться гораздо быстрее, чем до второго замужества. Молодые люди, из нашего окружения, увивались за мной, хотели наставить рога, моему пожилому супругу, но я была неприступна с ними. На праздновании одного юбилея, нас с мужем пригласили в огромный загородный дом. На приёме было много очень солидных московских купцов и представителей высшей власти. Были и начинающие свой путь в подпольном бизнесе молодые люди. Вечер удался, все уже хорошо набрались. Я никогда не пила много, бокал хорошего красного вина, был для меня нормой. От скуки я бродила по большому дому, в полутемном коридоре сначала почувствовала запах водки, потом, кто-то начал целовать меня и попытался залезть своей рукой мне под платье. Как оказалось, это был юный бизнесмен, он не знал о моей реакции. Всё было, как и всегда, я его оттолкнула, ногой в пах, хоть и было темно, но пальцем в глаз я попала с первой попытки. Опять в Москве не оказалось клиники Филатова, и институт по травме глазного яблока принял пациента. Утром я проснулась и увидела огромную тумбочку, перед собой с неиссякаемым количеством денег, а главное, муж показал, где хранится его заначка, на чёрный день. В разгаре была Горбачёвская перестройка и люди в штатском, в любую минуту могли прийти с обыском. Тем более, как оказалось потом, он был совладельцем большого количества заводов по производству водки, по всему простору нашей необъятной Родины. Их продукция была не хуже, а порой и лучше, чем государственная. В то время, еще не практиковалось травить людей денатуратом. Водка производилась из лучших сортов картофельного и хлебного спирта. Тут подпольные заводы делать было не надо.  На спирт заводах, были огромные излишки неучтённого спирта. По-прежнему занималась спортом, в зале, любовью для души в своей квартирке и ублажала любую прихоть мужа. Тут ему отказа не было ни в чём. Прошло ещё пять лет. Мне бы заметить сразу, что муж в последнее время себя не очень хорошо чувствует, а я все относила к его перегруженности. График его работы был сумасшедшим. Он мотался по России, от Москвы до Владивостока. Потом резко сдал и слег. Рак, неоперабельная форма. В больнице он умирать не захотел, и мы перебрались на дачу в подмосковный лес. О любовниках я сразу забыла и только занималась мужем. Каким бы он ни был, хорошим или плохим, он был моим мужем.  Да, я изменяла ему, но изменяла телом, а не душой. Таковы правила игры, не можешь удовлетворить женщину в полном объёме, извини, её удовлетворит другой. Но когда мужу плохо, надо быть с ним рядом. По-другому я не понимала  и не воспринимала жизнь. Надо и мужа любить, надо и выполнять указания Исай Соломоновича, он хоть и умер, но всё равно прав. Утром, я как то поехала на нашу квартиру, надо было взять вещи и полить цветы. У меня их было много. Стояло очень жаркое лето. На деревьях хвоя пожелтела. У меня были новенькие «Жигули» и я рано утром поехала в город. Как только я с проселка выезжала на трассу, ко мне подбежал красивый молодой мужчина и попросился со мной в город. Я взяла его с собой. Есть такой вид мужиков, как только ты его увидишь, сразу нравится. Впоследствии, он может оказаться и пустышкой, но принимают по одёжке. От него исходила сила и здоровье. Его молодость и красота взволновала меня. Тем более что я уже давно не ощущала мужских объятий. В машине не хотелось мне этим заняться. Я, как всегда была в зимнем варианте нижнего белья, да и банально в лесополосе заниматься сексом. По дороге разговорились, и я пригласила его домой попить чаю. Он сильно волновался, когда я его завела к себе. Отнесла это его волнение к нетерпению. Завелся мужик. Что бы ни томить его, быстро приняла душ и кинулась в его объятья. Такого секса у меня ещё никогда не было. Когда он снимал свои брюки, у него дрожали руки. Он даже не успел войти в меня, как всё уже было законченно. Он слетел с постели, не надевая своих трусов, влез в брюки, схватил свою безрукавку и выбежал за дверь. Я растерялась. Моё разочарование не имело предела, чуть не завыла. Потом начала смеяться. Бывает же такое в жизни. На вид красавец, а в постели ноль. Но коллекция увеличилась на один экземпляр. Я этот потрясающий экземпляр подписала особой надписью. «Так хотела, а осталась в девках». Пришлось отмываться в душе от такой любви. Про этот эпизод в своей жизни, я тут же забыла, а он как, оказалось, был роковым для меня и имел большие негативные последствия. Я вернулась на дачу. Мужу было совсем плохо. В доме находились его дети от первого брака, они были старше меня и отношения с ними у меня не складывались, хоть я и не была повинна в смерти их матери. Замуж я вышла, когда их отец много лет уже был вдовым. Я сидела в небольшой комнате и читала книгу на английском языке. Самообразование для меня уже было нормой. Я бегло разговаривала и хорошо читала по-английски. Учила французский. Что толку валяться весь день на диване. Была мысль поступить на заочное отделение московского журфака, сначала хотела пойти в театральное училище, но муж был категорически против. Да, и какая из меня актриса. Хотя я думаю, что приняли бы. Пока существуют деньги, невозможного нет, кроме продления жизни. Вот тут, деньги не помогут. Я прекрасно общалась в артистическом кругу. Знала многих режиссеров и актёров. Была с ними в ресторанах. Нас постоянно приглашали на все кинофестивали, и я всегда сидела в зале на первых рядах, рядом с сильными мира сего. Огромное состояние мужа мне позволяло это делать. Зашёл его сын и позвал меня к мужу. Он находился под воздействием обезболивающих. Периодически забывался, редко приходил в себя. В сознании он находился постоянно, но уколы делали свое дело. Я с ним в комнате находилась одна. Он открыл глаза, взял мою ладонь в свою холодную руку и тихо и монотонно начал говорить.
- Только что, у меня был нотариус, я подписал завещание. Ты не получишь ничего из того что у меня есть. Еще несколько дней назад тебе оставалось всё, но ты не оправдала моего доверия. Тот юнец, который подсел к тебе в машину, мой дальний родственник. Это я подослал его к тебе. У меня нет обиды на тебя, ты молода и красива, но могла бы, и подождать несколько дней. Я знаю, что мои дети всё моё состояние промотают за год, но я не хочу, чтобы ты, лёжа в постели, не смеялась над моим прахом. Наверно я жесток. Меня эти постоянные боли ожесточили. В эту минуту, я даже жалею, что лишил тебя всего. Я любил тебя. Да я старик, молодость прошла, но любить всегда хочется.
Он не договорил. Зрачки в глазах расширились, его рука ослабла. Одной рукой я закрыла ему глаза, другой, достала заначку из-под матраса. Зимний вариант и тут выручил меня. Через секунду вошли его родственники, я отошла в сторону. К отцу то они кинулись,  руками шарили под матрасом. На мне был легкий халатик, под халатиком я сама и зимний вариант, бюстгальтера, как обычно на мне не было. Я ощутила на себе их взгляды и машинально начала снимать бриллиантовые серьги, это были другие серёжки, намного дороже предыдущих. Опять прозвучали знакомые слова.
- Это лишнее, серьги можете оставить себе.
На следующий день я поехала в нашу московскую квартиру, но мне выставили чемоданы с моими вещами, и я отправилась к себе в квартиру. Моего второго мужа опять хоронили без меня. Я понимала, что и с его завещанием мне полагалась доля и из наследства и обратилась к адвокату. Видимо адвокат имел общение с родственниками мужа. Через два дня ко мне приехал его сын. Привёз пакет с деньгами и со словами.
- Мы купим любой суд и больше ничего не получите, удалился.
В спиртовую империю их не пустили, все активы мужа перешли его компаньонам. Им ничего не досталось, кроме московской квартиры и антиквариата, который там находился. Цену ему они не знали и промотали все за год, хотя там находились такие вещи, что даже если поить водкой всю Москву, то пила бы она ни один год. Я, то же не осталась внакладе, развернув мужнину заначку, поняла, что её содержимого хватит на несколько жизней. После изучения пакета, который я извлекла из-под матраса мужа, я отправилась на могилу Исай Соломоновича, оставив огромный букет чёрных роз у его памятника, зашла в церковь. Не знаю, ставят ли евреям в церкви свечи, я заказала заупокойную службу по старому доктору и озарила всю церковь сиянием трёх сотен свечей. Так я защитила свою кандидатскую диссертацию. Мне эта защита не принесла удовлетворения. Пришли лихие девяностые годы. Все мои банковские сбережения, как и у миллионов других людей, сгорели в огне этого времени. Заначка, завернутая в обыкновенную газету, спасла меня от разорения. Там кое-что еще осталось на старость. Мне тридцать четыре года. Пора поступать докторантуру.
Владимир
Никого уже сегодня не будет точно. Выпью сто грамм водочки за свое здоровье и завтра в ЗАГС. Сразу, после росписи, случайно поскользнусь и в Еврейскую больницу. Палату номер четыре и доктора я уже себе купил на десять дней. Потом телеграмма из Крыма, коллега по профессии пришлет.
- Дом сгорел, деньги пропали, вы товарищ, банкрот.
Если Люсенька моя меня любит, а она меня любит, я это чувствую, возьмет меня на свое содержание, и мы с ней заживем, душа в душу. Нет, я не совсем ей сяду на шею, кое-что у меня есть за душой, ну это, так мелочь, по сравнению с её деньгами. Сытая старость и теплая постель мне обеспечена. А, как я буду стараться выполнять свой супружеский долг. Это же не за деньги, а по любви, тут она получит любое наслаждение, какое захочет. Что, что, а это я, слава Богу, умею ещё делать. Лапочка моя будет довольна и мне будет хорошо с ней. Хороший дом, любимая женщина, что еще надо, что бы встретить старость.
Что же, получается, за всю свою жизнь я не сумел найти для себя настоящего друга. За спиной ничего, ни друзей, ни детей. Слава Богу, хоть жену себе приличную нашел. Я еще не старый, может ребеночка завести, хотя Люся, вряд ли сможет родить, ей уже сорок лет, но попытаться надо. Завтра об этом сразу ей и скажу. Нет, завтра не получится, мне надо попасть в больницу, а вот через десять дней, если она не уйдет от меня, об этом обязательно скажу. Лапидис, вон, себе на старости лет ребеночка соорудил, но там была молоденькая Маня. Умер Лапидис, жаль его, умный еврей был, хоть и Греком звали. Хорошо, что я не оставил у него свои деньги, Маня, ни за, что бы их мне не вернула, хотя и клянется в вечной любви ко мне. У неё дела идут хорошо. Сегодня за предпринимательство не сажают, а наоборот, поощряют. Манино кафе и притон, где работают двадцать девочек, процветает. Если убежит от меня Люся, женюсь на Мане. Ну и что, что раньше проституткой работала, она давно отошла от дел и сама содержит притон, клиентов больше не обслуживает. Как сказал, Эрих Мария Ремарк, самые лучшие жены из бывших проституток, им есть, что в жизни терять, и они много знают за жизнь. Правда, Ремарк был импотентом, так говорят умные люди, может из-за этого он так написал, но, тем не менее, бытует такое мнение. Маня в теле женщина, мне будет с ней хорошо. В прогаре, в любом случае я не останусь. Устал я от всей этой жизненной кутерьмы, на покой душа просится. Что там осталось в моей коллекции, эти женские трусики и есть мои настоящие друзья. Вот, нашел.  Это из недавнего приобретения. Такой женщине я должен был платить деньги, а не она мне. Редко это встречается в моей профессии. Тридцатилетняя красавица, ноги до ушей.  Жена, какого-то, бензинового барончика, как она говорила, ему лет шестьдесят с гаком. Ей найти себе любовника легко, только свисни, и у её ног, окажется сотня претендентов. Так он в прошлый свой отпуск и поступила, но приехала домой с триппером, чуть мужа не заразила, успела провериться и вылечиться. Теперь она приехала в Одессу с опытом, и больше не хочет уезжать домой с довеском, в виде гусарской болезни. Она и обратилась к швейцару за советом, а тот указал на меня. У нас полная смена караула произошла. Все старые швейцары, один за другим ушли на кладбище, теперь мой компаньон Серей Владимирович, то же бывший полковник уголовного розыска, Дядя Миша передал ему все дела и быстро скончался. Ириша, так ее звали, была прекрасной женщиной. За месяц ей было нужно налюбиться на целый год. В Москве, о любовнике и речи не могло быть, муж узнает, и будет гореть она как факел на крекинг заводе. Сначала, целую неделю не выпускала на свободу, потом немного пресытилась и мы стали посещать театры по вечерам, а остальное время, только работа. Думал, не справлюсь, годы уже не те, ничего осилил. Два года была моя постоянная клиентка, последний раз, даже в любви мне призналась, но супружеский долг её позвал домой, и она уехала в Москву, больше я её не видел. Наверно, на турецких курортах, теперь, развлекается. Да, с открытием железного занавеса, Одесса много потеряла. Теперь, богатые женщины, все по заграницам отдыхать ездят, там для «Альфонсов» сейчас лафа. Но мне уже поздно языки учить, да и на пенсию пора. Местным ребятам сейчас будет плохо, трудные времена настают. Кто поедет на наши курорты с нашим советским хамством, и всеми удобствами за углом. Бедные инженерешки, а что с такой дамы взять можно, накормит один раз в ресторане, а трудиться надо будет целую неделю, а зимой, что делать. Нет, правильно, что я ухожу из профессии, пора ребятки, пора. Интересно, а какие трусики у Люси, целую неделю была у меня на съёмной даче, а я так и не видел её трусиков. Как здорово мы провели с ней время. Она обворожительная женщина. В постели, просто, огонь. Как ей нравится этот процесс. Если бы притворялась, я бы сразу почувствовал это. Нет, так претворятся невозможно. Глаза не лгут. У неё зрачки расширялись так, как будто, она умирает, потом, сужались, и она взрывалась как вулкан. Какая страсть. Я многое испытал в жизни, но такой страсти не видел ни когда. В копеечку обошлась мне эта дача на Французском бульваре, ну и что, что эта дача знаменитого профессора медицины, на ней же не отдыхает президент Соединенных Штатов Америки, так почему такая цена. Ели рассчитался за неё, хорошо, что успел Люсе сделать предложение, и она согласилась, еще бы недельку и все мне труба, где столько денег достать, не лесть же в свой пенсионный фонд. Это святое, это на старость, мало ли чего. И так в девяностые, чуть все не потерял. Вовремя золотишко и валюту скупил, теперь не пропаду. А как на машине прогорел. В восьмидесятом году, как то я ехал по улице двадцать пятой Чапаевской дивизии. Смотрю, у авто магазина очередь стоит. Останавливаюсь. Узнаю, ставят на очередь на «Москвича», для хохмы и записался. В девяностом году, приходит мне открытка.
- Дорогой товарищ, ваша очередь подошла, приглашаем вас посетить наш магазин.
Честно, мне эта машина не была нужна, но дело в принципе и я поехал и за восемнадцать тысяч рублей приобрел себе новенького «Москвича». Поехал к Лапидису в гараж ее поставить, подходит ко мне мужик, дает за неё двадцать пять тысяч рублей, я и продал её ему. Деньги, так и остались лежать дома, как-то не досуг их было отнести в сберкассу. К концу девяносто первого года я за эти деньги купил знакомой женщине щенка мопса, в подарок на день рождения. У меня ещё на книжке пятьдесят тысяч осталось, я так понимаю, что плакали эти денежки, шишь их кто вернет обратно, хотя каждые выборы, все обещают это сделать. Может взять такси и поехать в гостиницу к моей любимой Люсеньке. Приеду, скажу ей, не выдержал я и суток без тебя любимая. А она тепленькая в постельке лежит, я прыг и ей под крылышко. Нет нельзя. Утром надо к свадьбе готовиться, сходить к парикмахеру, он будет ждать меня утром, потом сюда и машина приедет, я заказал шикарный «Кадиллак», не могу же я свою невесту, на какой-нибудь таратайке в Загс повести, не солидно. Выпью я сейчас рюмашку, посмотрю немного телевизор и спатки. Утро вечера мудренее.
(Выпивает рюмку и закусывает)
Людмила
Завтра свадьба и мы уезжаем с ним в Крым. Я после выхода из Загса, случайно спотыкаюсь и еду с тяжелым вывихом в Еврейскую больницу. Палату номер четыре и доктора к ней, я купила себе на десять дней. Потом телеграмма, пришлет её моя подруга из Москвы.
- Дом сгорел, деньги пропали, вы гражданка, банкрот.
Если Вольдемарчик мой меня любит, а она меня любит, я это чувствую, возьмет меня на свое содержание, и мы с ним заживем, душа в душу. Нет, я не совсем ему сяду на шею, кое-что у меня есть за душой в бумажном пакете, закопанном в лесу, под Москвой, ну это, так мелочь, по сравнению с  его  деньгами. Сытая старость и теплая постель мне обеспечена. А, как я буду стараться выполнять свой супружеский долг. Это же не за деньги, а по любви, тут он получит любое наслаждение, какое захочет. Что- что, а это я, слава Богу, умею ещё делать. Лапочка моя будет доволен и мне будет хорошо с ним. Хороший дом, любимый мужчина, что еще надо, что бы встретить старость.
Продолжу свои воспоминания.
Как мне жилось в это время. Сказать хорошо, нет, не получается. Сказать плохо, то же будет неправдой. У меня было два солидных любовника. Я ни на что не рассчитывала. Они были женаты, занимали положение в обществе и у меня с ними были деловые отношения. Они получали всё, что они хотели от меня. Плохо я делать ничего не умела. Отдавалась им со страстью, без притворства, как это многие делают, а именно со страстью, получая при этом наслаждение. Я от них брала всё, что было мне нужно. Это не девочка по вызову, которая летит на каждый звонок. Если я не хотела мужчину, то никто не мог заставить меня лечь с ним в постель. Ему нужно было долго и упорно добиваться меня. Я понимала, что я уже не двадцатилетняя девочка, мне за тридцать, но и цену я себе, то же хорошо знала. Лежа одна в постели, я не мечтала о принце, я думала о прожитых годах. Кто я. Вот какой вопрос я ставила себе. Я дочка простого работяги алкоголика, которая сама добилась в жизни всего, что у меня есть. Я не стояла за станком, я была просто женщиной. Хорошей или плохой женой, пусть судят другие, но всё, что от меня хотели и желали, я выполняла  отлично. Вышла бы замуж за аспиранта, родила бы ему детей. Кто бы их сегодня кормил. Зарплаты ученым сегодня не платят, а что он умеет еще делать, с его фигурой, вагоны не разгрузишь, спился наверно. Осталась  бы на Пересыпе, опять,  нарожала бы детей. Били бы меня два раза в месяц. Пила бы с мужем, как многие делали, или как мать кабельного порошка наелась бы. Так правильно ли я жила, эта мысль не покидала меня. Но жизнь продолжается и надо жить, как все живут. Я не пример для подражания, это я осознавала, но пора к берегу плыть, хватит в море плавать.
У меня был новенький БМВ, но что-то стал плохо заводиться, и я поехала на СТО. Пока смотрели мою машину, я прохаживалась рядом. Моё внимание привлёк мужчина, он стоял, прислонившись к дереву, и читал какие-то бумаги. Лицо его было напряжено, и он двигал губами во время чтения.  Я заглянула, через его плечо и увидела, что он читал на иностранном языке. Само собой задала ему вопрос.
- Что трудно даётся?
Он взглянул на меня, и ответил.
- Да, я не селён в английском, а тут не все могу понять, что написано.
Я взяла бумаги и начала переводить ему. Общий текст мне дался легко, а вот технические термины с трудом. Хоть, я и мало посещала институт, но все же и для такой дуры как я, в голову что-то входило, когда я посещала лекции. С трудом, но терминологию осилила. Он, то же ждал свою машину с СТО. У нас было время. После знакоместа он предложил мне посидеть в кафе, попить кофе и поболтать. Из кафе мы вышли добрыми друзьями. Я оставила ему свой номер телефона, и он обещал позвонить. В субботу, утром раздался звонок, он пригласил меня на концерт. Я не надела на себя роскошное платье и бриллианты, оделась скромно, но достаточно эффектно. Вечером он заехал за мной. Концертов в Москве плохих не бывает, слишком избалованная публика. Потом он пригласил меня в ресторан. С Иваном, так звали моего нового знакомого, мне было интересно. Он был моим ровесником, старше всего на один год. Не коренной москвич. Начал успешный бизнес и переехал в Москву. Москва приняла его с распростёртыми руками, и тут всё пошло хорошо, но в один прекрасный момент, наступил кризис и утром он проснулся, имея в кармане несколько сот долларов. Все банковские счета сгорели, рублями можно было топить печку. На второй день ушла жена. Со дна поднимался медленно. Воля и умная голова, вот, что у него было, как оказалось, этого хватило. С новой идеей он взялся за дело, и судьба вознаградила его за упорный труд. Всё наладилось. Жена попыталась вернуться, но кто предал один раз, тот и во второй раз предаст. Фирма поднялась с колен, и он вновь стал успешным бизнесменом. Появились зарубежные партнеры. Как раз сейчас он и расширял свою сферу деятельности. Я рассказала ему всё о себе. Он располагал меня к откровенности. Да, и что мне было скрывать. Мы стали с ним часто встречаться по вечерам. Ни разу он не попытался залезть мне под платье или позвать провести с ним ночь. Вечером заезжал за мной и ночью отвозил обратно. Прощался робко и желал спокойной ночи. Я не торопила события. В дальнейшем, он предложил мне работать с ним, в качестве переводчика. Работать с ним я согласилась, а от зарплаты отказалась. Его сильно удивил мой отказ, но после этого наши отношения стали гораздо теплея. Нет, он не спал со мной, но при встрече у него появлялся блеск в глазах. Несколько раз мы с ним летали в Лондон, потом была Германия и Швеция, везде мы в гостинице жили в разных номерах. У меня хороший номер, у него гораздо скромнее. Последний прилет в Лондон и решил нашу судьбу. Всё время я возила с собой вечерние платья и свой бриллиантовый гарнитур, думала поразить его на каком-нибудь вечере, но кроме деловых встреч мы никуда не ходили. Ужинали мы всегда в недорогих ресторанах. Он не был скуп, он, просто не кидал деньги на ветер. Англичане, то же не любят, когда их партнеры раскидываются деньгами. Многие наши бизнесмены погорели на этом. Англичане гуляли за их счет по полной программе, а потом закрывали двери своих офисов перед самым носом. Шла деловая беседа, англичан сильно беспокоило финансовое обеспечение сделки. Сильного доверия к нашей фирме у них пока еще не было. Речь шла, приблизительно о полумиллионе долларов. Это, кажется, что у процветающего бизнесмена куча денег, да деньги есть, но они в обороте и порой в кармане не хватает денег, что бы машину заправить, хотя в товаре больше нескольких миллионов долларов. В такой ситуации и находился  Иван. Деньги на Лондон и бензин были, я, в общем, описала проблему. Я смотрела на Ивана, но ему ничего не приходило в голову, как решить эту проблему, а контракт нужно подписать сегодня. Завтра эту проблему решит кто-нибудь другой. Я находилась как обычно в зимнем варианте. Оставлять украшения в гостинице, даже в сейфе я не хотела, да и зачем светиться попусту. Но так как я по-прежнему не носила бюстгальтер, все они находились в зимнем варианте. Не задирать же юбку в кабинете при всех. Вышла в туалет, достала украшения. Честно скажу, цену им я не знала и, даже не предполагала, сколько это стоит. Только догадывалась, что не дешево. Я зашла и положила серьги, кольцо, кулон и брошь на стол главе английской фирмы. Он посмотрел на меня, а потом Ивану задал три вопроса, продолжая смотреть на меня.
- Она ваша жена? - Нет. Любовница? - Нет. Деловой партнер? - Нет.
- Эта женщина, мой переводчик, рядовой сотрудник фирмы.
Всё это я в точности перевела. Он открыл свой сейф, я думала, сейчас положит туда мои украшения, достал от туда бумаги. Сейф закрыли, попросил меня забрать со стола украшения. Молча, расписался на каждом листе, пожал Ивану руку, и отдал один экземпляр ему. Соглашение было подписано. В аэропорт с Иваном мы ехали молча. Меня распирало от гордости, что впервые в моей жизни я сделала, что-то путное. Я была не кукла для любви, не была обыкновенным паразитом, живущим за чужой счет. Да, эти деньги я не заработала напряженным трудом, но эти деньги смогут работать, как, и положено деньгам. Он только в самолете заговорил со мной, несколько опустив меня на землю.
- Ты не имела права так поступать, сказал он мне. Кто я тебе. Он мог оставить у себя эти украшения и правильно бы сделал. Я мог довести тебя до дома и попрощаться с тобой навсегда. Ты об этом подумала?
- Но, ты же такого бы не сделал, возразила я.
- Я тоже никогда не думал, что моя жена предаст меня, но это случилось. Как ты можешь доверять мне, я даже не твой муж и он осёкся на этих словах.
Дальше до Москвы летели молча. О чем я думала, когда мы продолжали лететь, да, ни о чем, поняла, что я кукла, предназначенная для ублажения мужиков. Скоро и этому придет конец. После сорока, кому я буду нужна. Всем нужны уже девчонки восемнадцати, на крайний случай двадцати лет, с длинными ногами и бархатными глазами. Ни ребенка, ни друзей. Обыкновенная сучка, державшаяся за свою невинность, а потом сорвавшаяся с цепи. Надо приехать домой и пересчитать все трусы, тогда, точно буду знать, какая я сучка. Вот с такими мыслями я прилетела в Москву. С Иваном отказалась ехать в одной машине. Села в такси, сумму, которую назвал водитель, по цене билета в Лондон, согласилась заплатить. Приехала домой и легла спать. Завтра суббота, буду сидеть дома и думать, что дальше делать, или в монастырь или по мужикам. Утро вечера мудренее. Проснулась, кто-то долго звонил в дверь. Открывать не хотелось. Потом зазвонил телефон, не подошла. Опять, кто-то звонит в двери. Долго, долго. Надоело, сейчас открою и выгоню. На пороге стоял Иван с букетом белых роз. Встал на колени и попросил моей руки. Впервые я не ответила сразу.
- Заходи, поговорим, сказала я ему.
Он зашёл, взял меня на руки и отнёс в спальню, где мы и пробыли до понедельника. В понедельник утром я дала согласие стать его женой. Теперь я была кому-то нужна по-настоящему. Он вводил меня в курс дел. Работали мы по двадцать часов в сутки. У меня не было времени даже передохнуть. Несколько раз самостоятельно летала в Лондон, потом полетела в Китай и Малайзию. Я впервые была счастлива по-настоящему. Мне не надо было каждый вечер расставлять ноги, что бы у меня была тумбочка. Эту тумбочку, теперь, я делала сама. Любила ли я его, опять, не знаю. Во мне зашевелилось, что теплое. Он был моим ровесником, мне было хорошо с ним и в быту и в постели. Мне не надо было отдаваться с ним, он в постели давал мне больше. Я от него ничего не брала, он не брал от меня. Мне захотелось ребенка от него, я перестала предохраняться, но долгожданная беременность не наступала. Видимо возраст брал свое. Мы ни разу с ним не говорили о ребенке, я не знала, как он отнесется к этому. Мне было все равно. Четыре года пролетели как один день. Я сравнивала тех, зав базами и завмагами. Никакого сравнения. Ивана не интересовали деньги, как таковые. Только процесс их зарабатывания. Ни каких украшений от него я не получала. Он мне сразу сказал.
- Номер банковского счета ты знаешь, все, что ты хочешь купить, все в твоей воле.
На праздники цветы, много цветов и любовь, вот и все его подарки, но я была счастлива. В моих ушах, теперь, были скромные сережки, на пальце, только, обручальное кольцо. Подходил пятый год нашей совместной жизни. В последнее время Иван был немного не в себе. Ему постоянно предлагали продать фирму и предлагали неплохие деньги за неё. Нам бы хватило безбедно прожить остаток дней, где-нибудь на тёплых островах, но деньги его не интересовали, он любил свое детище и работу. Меня потянуло на солененькое. Радости моей не было предела. Моя не маленькая грудь несколько увеличилась в размере, я стала носить бюстгальтер, что удивило Ивана. Мне не хотелось ему говорить о беременности, я не знала его реакцию на это, хотя и ничего не боялась. Рожать я буду в любом случае, захочет он ребенка или нет. Догадался обо всем он сам. Вечером в субботу мы лежали с ним в кровати. Он положил мне руку на грудь и слегка теребил мой сосок, мне было настолько приятно, что я прижалась к нему, ожидая оргазма, таких ощущений я не испытывала прежде. Во мне всё кипело. Я боялась, что закричу от удовольствия, и тут он задал мне вопрос.
-Почему ты не говоришь мне, что беременна?
Повернулся ко мне лицом, посмотрел мне в глаза, обнял и признался мне в любви. Это было его первое признание. До этого ни разу он не говорил мне о своих чувствах. Мне казалось, что о сексе я знала все и всё перечувствовала, новых ощущений быть не должно, оказывается, этому предела не бывает. До этого я думала, что полностью отдавалась своему первому мужу. Ничего подобного и близко нет, тогда я отбывала трудовую повинность.  Всё то, что было вчера не шло ни в какое сравнение с сегодняшним днём. Я думала, что умираю, нет, я умерла, дыхание моё прекратилось, сердце перестало стучать, я видела, как моя душа отделяется от тела, я видела себя со стороны. Потом, сердце начало понемногу биться, появилось дыхание, потом каждые две или три секунды наступал оргазм, все чаще, чаще и чаще, а потом, беспрерывно, я потеряла сознание. Очнулась, когда Иван целовал мои глаза. Он сказал мне, что в темноте они светились голубым сиянием. В понедельник вечером он мне сказал, что в пятницу мы улетаем отдыхать на две недели, на теплые острова. Это был наш первый отпуск за пять лет. На всякий случай я сходила к приемнику Исай Соломоновича. Он принял на себя всех клиентов старого доктора, кто пожелал остаться у него. Скорее всего, все и остались. Так как и прежде у его дверей можно было встретить звезд кино и шоу. Теперь я не могла к нему попасть без очереди, но посещала его два раза в год, как говорил мне об этом Исай Соломонович. Доктор сказал, что нет оснований для беспокойства, на две недели ехать можно. По приезду из отпуска я должна была показаться ему и дальше он решит, что делать. В пятницу мы заказали такси. Нам позвонили, и мы вышли из дома. Такси выехало из-за угла и направлялось к нам. Выстрела я не слышала. Пуля попала Ивану прямо в лоб. Он не упал, как в кино. Он повернул голову и посмотрел на меня. Я не видела, как он упал. В эту секунду мне показалось, что мой зимний вариант стал тяжелым и мокрым. Очнулась я в больничной палате. Ребенка во мне уже не было.
Очнулась. Надо мной стоял пожилой доктор со славянской внешностью. Я раньше, почему-то думала, что все гинекологи евреи.
- Доброе утро мадам. Я так понимаю, вы бывшая пациентка Исай Соломоновича, начал он. Да, старик был с причудами, чего стоит ваше нижнее бельё. Когда санитарка раздевала Вас, я сразу понял, кто был Вашим гинекологом. Эти штанишки спасли Вам жизнь, можете смело ехать на могилу Исая и поставить ему свечку. Что Вам сказать? Вы остались живы и, слава Богу. Полежите у нас с недельку и можете ехать к себе домой. Я вижу, что Вы ешё не рожали, что ж попробуйте ещё раз, хоть Вам уже и под сорок. Я не вижу препятствий, что бы Вы смогли еще раз забеременеть. Всего Вам хорошего.
Я еще полежала в клинике несколько дней и пошла, хоронить мужа. Это был мой первый супруг, которого я похоронила лично. Его квартиру и машину я продала. Фирму забрали, почти, за бесценок. Убийц мужа, так и не нашли, думаю, что, вообще, никто, ни кого не искал. Стал вопрос, что мне делать дальше. По Москве поползли слухи, что я приношу несчастья и о дальнейшей хорошей партии, не было и речи. Так я провела несколько месяцев в раздумьях. Идея пришла сама собой. Решила поехать домой в Одессу, притвориться богатой вдовой и найти себе приличного мужа. Моя профессия, жена. Жить сама я не хотела, а любовники надоели. Скоро старость, надо подумать о пенсии. Съездила на кладбище, поставила старому доктору свечку у его могилы. В подмосковном лесу закопала свои драгоценности, не возить же их все время с собой. Отправилась  в родную Одессу.
Владимир.
Когда я впервые подумал о пенсии. Года четыре назад, был не очень удачный сезон. Заработанных денег впритык хватило на год. Пришлось и на кладбище подрабатывать. Вот эти трусики Софочки. Милая вдовушка, жена ювелира. Все евреи ювелиры уехали в Израиль, я её муженёк отказался ехать, сильно он социалистическую родину любил. Всю жизнь он прятался от неё, а к старости, таки полюбил. Софочка, была его второй женой, молоденькая толстушка и веселушка, все время смеялась. А как она щекотки боялась. Бывало,  отдохнуть хочу, от её ласок, пощекочу её немного, она часа два, потом смеялась. Славная женщина, ничего не скажешь, даже, замуж меня звала, сильно я ей по душе пришелся. Муж её раз в месяц любил, вот он и не могла нарадоваться от наших с ней встреч. Чуть было не женился на ней, но приданное её было маловато нам на двоих. Четыре года присматривался к женщинам, ничего путного не нашел. И тут как гром среди ясного неба, появляется Люся. Стройная, красивая, подтянутая, не, то, что некоторые. Сегодня и молодые, замуж вышла, год с мужем прожила и поправилась на тридцать килограмм. Развод, паника, слезы. Да ты посмотри на себя в зеркало и сразу все поймешь, а то все на мужиков грешат, а сама, что для этого сделала. Наела лицо и все. Когда меня знакомили с Люсей, я весь дрожал от возбуждения, какая женщина, и почему Одесса таких родить не может. Думал, что с Люсей повозиться придется, такие женщины на первого встречного не кидаются, но в первый же вечер, нашего с ней знакомства, она пригласила меня в свой номер. Как я старался, точно скинул двадцать лет, не меньше. Такой пылкой женщины я не встречал в своей жизни. Влюбился сразу и окончательно. Два дня пробыл с ней у неё в номере, потом мы погуляли немного по городу. Я ей показал старую Одессу, много рассказывал ей о нашем замечательном городе. Она меня внимательно слушала, ей было интересно узнать новое об Одессе. Потом мы четыре дня были на даче, на Французском бульваре. Дивные дни я с ней провел. Не выдержал и сделал ей предложение руки и сердца. Она согласилась. От счастья я был на седьмом небе. Сутки её любил не переставая. Какая женщина, мало таких, есть на земле, что там этим фотомоделям делать рядом с ней. Тело как у молоденькой девушки, животик ровненький, обворожительная грудь. Говорит, будто песню поет. Образование за версту видно. Если любит меня, простит, что я не богат, я чувствую, что она влюблена в меня. Всё, завтра свадьба.
Людмила.
Приехала Одессу. Думала, долго придется мне жениха себе искать. Когда меня знакомили с Владимиром, я вся дрожала от возбуждения. Впервые в своей жизни я увидела такого мужчину. Влюбилась в него сразу, окончательно и бесповоротно. Хотела его подержать немного, не сразу с ним в постель ложится, но как только он меня поцеловал, я сразу же выскочила из своего зимнего варианта. Какой мужчина, какая страсть в нем пылала. Таких ощущений я никогда в своей жизни не испытывала. Сколько было у меня мужиков, сосчитать можно по трусам, но что бы так по настоящему, ни один из них и в подметки не годится Вольдемару. Не мужик, а огонь. А как он мне про мою Одессу рассказывал. Сразу видно образованного человека. Неделю с ним вместе, а впечатление, что всю жизнь его знаю и люблю. Сама хотела ему предложение о замужестве сделать, а он, вдруг, сам мне сделал предложение. Богат, красив, любовник великолепный, что мне ещё надо. Предложение его приняла с радостью. Если любит, простит, что я не богата. Думаю, что он, действительно влюблен в меня. Завтра свадьба. Я счастлива.
Ни портье, ни директора, сколько их можно ждать, что я им девочка с Пересыпи. Я, такие деньги им заплатила за номер, что могли и на день оставить еще. Скоты не благодарные. Как было советское хамство, так ничего и не изменилось. Они еще хотят, что бы к ним люди на курорт приезжали. Правильно все делают, что едут в Турцию и Египет отдыхать. Когда я в Лондоне снимала номер и захотела уехать, сам директор гостиницы ко мне зашел и предложил остаться еще на сутки за счет заведения, вот это сервис, я понимаю. А тут звезд нацепляли, а горячей воды как не было, так и нет.
Зазвонил телефон в номере. Людмила подняла трубку.
- Я так и думала, что вы мне откажете. Ладно, я съезжаю, но больше ноги моей не будет в вашем поганом отеле. Я вас просила до утра меня оставить. Пусть приходит горничная и примет номер. Вызовете мне такси. И вам того же и по тому месту. Прощайте.

Людмила уезжает.
Звонок в дверь Владимира.
Владимир.
Интересно, кто это на ночь глядя ко мне, пожаловал, неужели коллеги по цеху соблаговолили в столь поздний час зайти ко мне.
Открывает дверь, на пороге стоит Людмила с чемоданами.
Она с порога начинает говорить.
Людмила.
Владимир, объясни мне, пожалуйста, что все это значит. Я решила на ночь, перед нашей свадьбой приехать к тебе. Приезжаю на Французский бульвар. В окнах темно. Полчаса звонила в дверь. Появился, какой-то заспанный жлоб и спрашивает меня.
- Мадам, что вам надо в столь поздний час, хозяева давно спят.
Я ему про тебя вопрос задаю, а он ухмыляется и что-то мычит невразумительное, потом, наконец, прозрел, и с еще большей ухмылкой отвечает мне.
- Ах, да вы к Вольдемару, так он здесь больше не живет, и дает мне этот адрес.
Что это за квартира? Почему ты тут находишься? Объяснись.
Владимир.
Не волнуйся моя дорогая, все хорошо. Хотел бы я сейчас выкрутиться из создавшейся ситуации, и, наверняка бы нашел выход, но не буду этого делать. Не хочу начинать семейную жизнь с вранья. Я полюбил тебя, сразу, как только увидел. Честно признаюсь, я искал выгодную партию для себя, вот и решил пустить тебе пыль в глаза, что я сказочно богат. Снял эту дачу на время и пригласил тебя к себе. Ты вовремя дала согласие выйти за меня замуж, и я съехал из этого дома, так как больше не мог платить за него. Если примешь меня, как есть, я буду тебе примерным мужем. Признаюсь тебе до конца. Моя профессия «Альфонс», я ни кого и ни когда не любил в своей жизни, решил уйти на пенсию. Хотел найти достойную вдовушку, тут и ты подвернулась. Я не ожидал от себя, что сразу влюблюсь в тебя. Хочешь, верь, хочешь не верь. Все, что я только, что сказал, чистая, правда. Раз в жизни мы все можем сказать правду. Я не совсем беден, у меня есть свой пенсионный фонд, которого хватит, что бы скромно прожить свой остаток жизни. Решай сама, что дальше делать, все в твоих руках. Нужен ли тебе такой мужчина как я.
Людмила.
Ну, если сегодня ночью наступил день правды. То и ты послушай меня. Я приехала из Москвы, что бы удачно выйти замуж. Тут и ты подвернулся. Я никого никогда не любила в своей жизни, хоть и была три раза замужем. Считаю себя профессиональной женой, по жизненному кредо. Когда увидела тебя, то впервые влюбилась. Такое со мной впервые случилось. Я не богата, но и у меня есть свой пенсионный фонд, что бы нормально прожить свой остаток жизни. Теперь тебе решать, что делать дальше. Я люблю тебя.
Владимир обнимает и целует Людмилу.
Владимир.
Ну, вот и славно. Мы нашли друг друга. Я предлагаю тебе свою руку и сердце. Обещаю тебе, что в горе и радости, в здравии и болезни, я буду тебя всегда любить и никогда тебя не подведу. Клянусь тебе.
Людмила обнимает Владимира. Они опять целуются.
Владимир.
Стол накрыт, и никто не мешает нам. Давай выпьем за нашу любовь. Никогда не думал, что моей женой будет москвичка.
Открывает бутылку шампанского и наливает два бокала.
Людмила.
А кто тебе сказал, что я коренная москвичка. Я рождена на Пересыпи и окончила наш политех, факультет, эксплуатация гражданских ядерных силовых установок, только после этого я уехала жить в Москву.
Владимир начинает сильно смеяться.
Владимир.
Не пожжет быть. Это уму непостижимо. Я так же окончил политех и тот же самый факультет, только не много раньше тебя. Да мы с тобой родственные души.
Чокаются и пьют шампанское.
Владимир.
Раз сегодня ночь откровений, можно я задам тебе один, не очень приличный вопрос?
Людмила.
Мой любимый супруг, хоть мы еще и не расписаны, не может задать мне неприличного вопроса. Всё, что он хочет знать, он должен знать. Я слушаю тебя любимый.
Владимир.
Понимаешь, дорогая, я всю свою жизнь собирал женские трусики своих клиенток. Я сегодня думал о тебе вечером, и мне очень хотелось узнать, какие у тебя трусики. По ним я могу определить характер и привычки женщины. Я в этом большой специалист.
Сильно смеётся Люся. У неё начинается истерика. Она хохочет. Владимир обнимает её.
Владимир.
Я же тебе говорил, что это бестактный вопрос, но я не думал, что он вызовет у тебя такой смех.
Людмила, сквозь смех.
Нет, любимый, это не твой вопрос меня так рассмешил. Я была замужем за пожилым человеком, вдобавок у меня были перерывы в замужестве и у меня были любовники, что делать, такова жизнь. Раз сегодня ночь откровений и я признаюсь тебе, что собирала трусы своих любовников. Это и вызвало у меня такой смех. Прости меня за это. Что касается моих трусов, то, пожалуйста, смотри, мне нечего скрывать от мужа, только ты сильно удивишься, увидев мой зимний вариант.
Она поднимает подол своего платья. На ней шерстяные подштанники.
Теперь, сильно смеётся Владимир. Людмила смотрит на него смущенно и с недоумением. Неужели её штанишки могут вызвать такой смех у Владимира.
Людмила, сильно смущаясь.
Я не думала, что моё нижнее бельё может вызвать у тебя такой смех. Меня оно не однократно выручало в моей жизни. Однажды, даже, спасло мне жизнь. Не надо над этим смеяться. Я не хочу ссориться с тобой из-за такого пустяка.
Владимир, сквозь смех.
Нет, любимая, я не смеюсь над твоим нижним бельём. Сейчас и ты будешь смеяться.
Он расстегивает свои брюки и приспускает их. На нём, точно такие же штанишки. Они смеются вместе.
Людмила.
Я не поняла. Ты, что обращался к моему гинекологу за советом. Вроде, гинекологи мужчин не принимают.
Владимир.
Да, нет дорогая, у меня свой доктор был, так сказать, по мужским болезням, Исаак Соломонович, его звали, он и посоветовал мне носить такое нижнее бельё.
Людмила.
Какое совпадение, почти рядом. Моего доктора звали Исай Соломонович Шварц. Может, они родными братьями были. Вот жизнь. Не страна, а маленькая деревня. Ну, если и дальше откровенными быть. Расскажи мне дорогой, как ты хотел выкрутиться после свадьбы и объяснить мне причину своего банкротства.
Владимир.
Чего уже скрывать. Думал на руках вынести тебя из Загса, поставлю на землю и  имитирую падение с переломом, в Еврейской больнице поставили бы диагноз, сильное растяжение связок лодыжки. Десять дней бы пролежал в палате, я, даже, себе койку оплатил. Потом телеграмма. Дом сгорел, деньги пропали. Кинулся бы тебе на шею, приняла бы своего любимого и в бедности.
Людмила, со смехом.
Ты, случайно не четвертую палату себе заказал.
Владимир, удивленно.
Откуда ты знаешь номер палаты, ты, что, все раньше обо мне знала?
Людмила, смеясь.
Да, нет любимый. Эту палату я для себя заказала, точно для такого же варианта, как у тебя. Доктор сволочь и негодяй, нам с тобой одну и ту же палату продал. На вид он русский, а делает все как одессит, не хочу называть национальности.
Оба стоят обнявшись.
Владимир.
Ты знаешь Люсенька, мы с тобой две родственные души. Сейчас я поверил в то, что браки совершаются на небесах. Мы не имели права пройти мимо друг друга. У нас с тобой один общий университет, это наша родная Одесса, и общий институт, это политех, который мы с тобою вместе окончили. Вот и получилось, что мы с тобой думаем одинаково и делаем все одинаково. Мы родные души с тобой. Я люблю тебя. Никогда в жизни не обижу, даже не надейся на это.
Людмила.
Я буду самой верной женой на свете. Верь мне. Я так хочу иметь от тебя ребенка. Сегодня у меня день зачатия, идем быстрее в постель, молю тебя, сделай мне ребеночка, и притом немедленно.

Можно на этом окончить пьесу. Но можно и послесловие сделать.
Людмила и Владимир, стоят на сцене, обнявшись, и рассказывают о своей дальнейшей жизни.
Людмила.
Свадьба прошла замечательно, мы с Владимиром вдвоем отметили это событие в ресторане. Нам никто не был нужен рядом. Мы смотрели друг на друга влюбленными глазами, что еще нужно двум счастливым людям, наши сердца бились в унисон. Пришла, наконец, долгожданная любовь.
Владимир.
Мы не пропали с Людмилой. Открыли фирму по подготовки молодежи. У Люсеньки был институт благородных девиц. Она стала профессором в своем институте. Обучает молодых девушек, как стать настоящей женой, и как надо вести себя в обществе. Я открыл свой институт, по подготовке «Альфонсов». Наш университет пользуется огромным авторитетом в обществе и студентов нам хватает. На жизнь мы хорошо зарабатываем.
Я, все-таки настоящий профессиональный «Альфонс». Люся продала свою московскую квартиру. Никогда не думал, что за квартиру в Москве, можно купить пол квартала в Одессе. Я,  женился на богатой женщине, этим и горжусь. «Альфонс» есть «Альфонс» и этим все сказано. Мы счастливы вместе. Я продолжил писать стихи, если человек талантлив, он талантлив во всем, и многое стал посвящать своей любимой жене.
«Ода и кода жизни»
Юность пришла и любовь разожгла
Спать мы не можем теперь до утра
Как же прекрасно влюбиться друзья
Он пришёл, я пришла навсегда

Юности нашей приходит конец.
В юности нашей любви уже нет.
Юности нашей подходит черта.
Он ушёл, я ушла, навсегда.

Завтра наступит, не бойтесь друзья.
Завтра наступит любовь, как всегда.
Чашу любви мы допьем  до конца.
Он пришёл. Я пришла навсегда.

Молодость быстро уйдёт и тогда.
Зрелость придёт, ну и что ж, не беда.
Быстро поймем, что проходят года.
Он уйдёт, я уйду навсегда.

Головы наши покрыла зима.
Что ж не смертельно и это друзья.
В сердце осталось немного любви.
Он пришёл, я пришла навсегда.

Смерть постучалась, а это беда.
Жизнь завершилась, ну что ж господа.
Встретим разлуку теперь навсегда.
 Коротка наша жизнь. Он ушёл, я ушла.

Новая жизнь нас ждёт впереди.
Жизнь начинается с новой любви.
В сердце огонь. На востоке заря.
Он пришёл, я пришла навсегда.

Людмила.
Как уже сказал Владимир, у нас все хорошо. Я преподаю в своем институте. У меня был небольшой перерыв в работе. Я родила, через девять месяцев, после свадьбы мальчика, хотела назвать его Исай, но мы посовещались с Владимиром и назвали его Георгий, пусть Бог бережет его. Мы все сделаем, что бы дать ему настоящее классическое образование. Я очень счастлива и безумно люблю обоих своих мужчин. Никогда больше в жизни я не покину Одессу.
Звучит музыка Исаака Дунаевского из оперетты «Белая акация»
Ты в сердце моём.
Ты всюду со мной.
Одесса мой город родной.
Конец.