Господа и товарищи

                Господа и товарищи

Самарские бизнесмены заняли здание бывшего ломбарда. Посетителю бросались в глаза русские слова, написанные латинским шрифтом, да ещё удивлял своим богатством небольшой, но уютный буфет, где под иностранную закуску обмывались удачные сделки. И вот в это заведение робко открылась дверь, вошли двое. Старику со сморщенным лицом, похожим на партбилет, на вид было лет восемьдесят. К его руке прицепилась ещё более древняя старуха, вся скрюченная и обмотанная старой, проеденной молью шалью. Старик с морозу закашлялся и в оцепенении остановился. Смысла вывесок на дверях он не понимал, будто в Америке оказался. Мимо сновали секретарши, носились брокеры, скакали шофёры. Как тяжелые грузовики проносились чьи-то телохранители. В общем, пенсионеров не замечали. Старик вытащил из кармана бумажку и громким высоким голосом стал выкрикивать, обращаясь сразу ко всем и ни к кому, написанные фразы. Эта тарабарщина звучала примерно так: “Фонд инвест-корпорация-лимитид-привоз-приваз”. Старуха зашипела:   Привас интернационал. Старик возразил:   Нет, привоз.   Одна из девиц остановилась в своем беге с папкой бумаг и вежливо спросила:   А вам не Михал ли Израйлевича из шестого кабинета? Так это налево. “Пенсы” долго топтались перед дверями. Старик расправил грудь, вспомнив, что так он волновался лишь перед вступлением в партию в те далёкие тридцатые. Наконец он постучал костяшками пальцев в дверь и решительно вошел в кабинет. Вслед за ним шмыгнула старуха. В кабинете сидели двое: маленький кудрявый, слегка похожий на арабского террориста, второй - рыжий и настолько толстый, что ему приходилось сидеть сразу на двух стульях. Весь жизненный опыт стариков подсказывал, что начальник всегда тот, кто самый толстый и внушительный. Старуха, взвизгнув и всхлипнув, запричитала, обращаясь к рыжему:   Товарищ, помогите, горе у нас. Муж-дурак спрятал сиртикаты от волчары, да найти не может, пень стоеросовый.   Старик решительно распахнул обшарпанное пальто, и все увидели грудь, увешанную орденами.   Товарищ, помоги,   и крупные тяжелые слезы, как весенний ливень, хлынули из его глаз. Рыжий начальник инвестиционной компании откинулся немного назад на спинки обоих стульев, слегка закинул голову, и внимательно оглядел эту странную супружескую пару. Спокойно и тихо он сказал:   Во-первых, я вам не товарищ, а господин. Всех товарищей в Белом доме расстреляли из танков. А во-вторых, объясните всё точно и по-порядку, что случилось.   Старик залепетал:   Господин, Ваша Светлость, Ваше Превосходительство,   нет он не иронизировал, просто в нем проснулся предок, крепостной крестьянин из далекого села Усолье, и слова сами полились. К тому же он понимал, что от этого человека зависит судьба.   Три дня и три ночи не сплю и не ем, Господин. Потерял статикаты.   Вы хотите сказать сертификаты?   поправил рыжий. Тут старуха закричала:   Он их в сенях от сына прятал, да так найти не может, ирод. Простите его, помогите, барин. Совсем сдурел старый.   Что вы так волнуетесь, граждане. Я выдам вам новые документы, и всё о’ кей. Это вас, любезные, при старом режиме обманывали коммунисты, а здесь - серьёзная контора.   Супруги заплакали от радости.
Пока рыжий выписывал новый документ, они на перебой рассказывали, что ваучеры для них - это часть национального богатства страны, куда вложены их трудовые успехи и боевые заслуги на фронтах, в поле и на заводе, в битвах и в мирное время. Они поведали про свой огород, что куры плохо несутся, кормов не хватает, а соседские мальчишки из погреба украли квашеную капусту на днях, и что домик на Обороне совсем развалился, а государственная очередь все никак не подходит, хотя муж, как ветеран, уже 20 лет стоит двенадцатым. Рыжий поддакивал, хмыкал, что-то строчил, а затем заставил стариков расписаться в амбарной тетради и заявил:   Не волнуйтесь, граждане, всё о’ кей. Вот вам новые сертификаты.   Старики долго кланялись, благодарили. Так, пятясь, и отошли к двери с поклонами.
Когда дверь за посетителями закрылась, маленький кудрявый с удивлением спросил:   Израйлич, мы же не имеем права восстанавливать утерянные сертификаты.   Рыжий улыбнулся:   Так я их и не восстанавливал. Бумажки не заверенные, и печать на них не стоит. Русских людей не надо обижать, да к тому же они в таком возрасте, что отрицательные эмоции крайне вредны для здоровья. Минздрав предупреждает, между прочим.   Он закурил “Мальборо”.   А что касается дивидендов, так их получать можно лишь через год, а к тому времени, как говорят на Востоке: “Либо осел сдохнет, либо шах помрет”.