Искупление 76. Плакал тополь

http://www.proza.ru/2015/09/19/724

Она лежала в постели с открытыми глазами, сон долго не шёл.

Какое счастье, что её не может коснуться то, что происходит в другом, страшном мире. Знала она, разумеется, про «очаги конфликтов», но происходило это где-то далеко и вдруг подступило вплотную. Вдруг приходит человек оттуда, и впервые до конца понимаешь весь ужас происходящего. Когда обаятельный, славный парень приходит с седыми висками и не может подойти к ребёнку, боясь осквернить его, понимаешь, что мир не нормален. Зачем и кому понадобилось делать из него убийцу? Сейчас, наедине с собой, Кира не могла оправдать ту женщину, которая послала своего последнего сына убивать и умирать.
По виску тихо скользнула слезинка.

Киру разбудили торопливые губы, чужие руки лихорадочно ласкали её. Но они же стали жёстким капканом, когда Кира рванулась, пытаясь уйти от жадных губ.

– Не смей! – вскрикнула она, изо всей силы отталкивая его.

Он вздрогнул, и Кира отдёрнула руки – под ладонью она почувствовала бинт.

– Уходи! – вскрикнула она, пытаясь разорвать тесные объятия. - Не смей!
– Любимая… Душа моя, Кира, – дохнул ей в лицо горячечный полушёпот. – Пожалей ты меня, не прогоняй… Я уйду утром. Совсем уйду. Навсегда. Дай мне забыться хоть на час… Мне больно, сердце моё. Подари мне только эту ночь… Только одну на всю жизнь...

Если бы он был грубым, если бы он силой ломал её сопротивление... Но он целовал руки, отталкивающие его. Не требовал любви – молил о жалости. И Кирино «нет» тонуло в торопливых словах этой мольбы, глохло в поцелуях, застывало на губах.

И не хватило у Киры сил оттолкнуть его.

Дано ей было узнать, что не только любовь имеет власть над женщиной, то же делает с нею сострадание и жалость. Переполненный горем и болью, он искал в ней исцеления, молил о сострадании. Это были безумные, короткие минуты забвения. И они скоро кончилось.

Оцепенев, Кира стояла у окна. В груди разливался холод, и разрасталось предчувствие: эта ночь что-то непоправимо разрушила.

– Кира, – позвал из темноты тихий голос, и она вздрогнула, судорога пробежала по лицу.
– Уходи… – проговорила она.
– Кира, сердце моё, не надо так…
– Уходи, ну пожалуйста, уходи! – она зажала уши ладонями, желая отгородиться от этого голоса, ничего не видеть и не слышать, тогда, может быть, всё окажется неправдой.

Потом она увидела далеко внизу одинокую тёмную фигуру. Он пересёк освещённый двор и слился с темнотой.
Но никуда не ушла тяжесть из груди, и жгучий комок встал у горла – не продохнуть. Кира прижалась спиной к стене, сползла по ней на пол, съёжилась жалким комочком и заплакала горько и безысходно.

За окном крупными холодными каплями-слезами плакал тополь.

http://www.proza.ru/2015/09/19/741