Там, наверху, ты даже не вспомнишь

- А давай как будто я мальчик, а ты девочка?
- Да, и как будто ты меня любишь, а я тебя нет.
- Не, давай как будто мы оба любим друг друга, но не можем быть вместе.
- Это как?
- Нуууу, обстоятельства такие.
- Фу, какая глупость, - Фейра засмеялась и принялась раскачивать ветку, на которой они сидели. – Если люди любят друг друга, они всегда найдут способ быть вместе.
- И ничего и не глупость, - Арвен насупился и покрепче ухватился за дерево, чтобы не свалиться. – Бывают случаи, когда такого способа не найти.


- Дорогой, ты слышал? – обеспокоенно спросила Миранда, поднимая голову от шитья и тревожно глядя в ту сторону, откуда доносились голоса.
- Слышал. И что? – поинтересовался Лайонел, не отрываясь от созерцания облаков.
- А если они и в самом деле?
- Значит, они выросли и им пора. Вспомни, что ты творила в их возрасте, - Лайонел посмотрел на нее и улыбнулся мечтательно, Миранда улыбнулась в ответ – немного смущенно. Творила она тогда много всего, это правда. Но играть в то, чтобы любить друг друга и не мочь быть вместе – это, по ее мнению, было как минимум странно.
- Это странная игра, - сказала она вслух. – Мне не нравится.
- Твоим родителям тоже не нравились твои игры. Будь мудрее, милая. Дай детям понабивать шишки самостоятельно. Ничего страшного с ними не случится. Ну пострадают немного. В конце концов это даже может пойти им на пользу.
Миранда вздохнула. Лайонел был прав. Она слишком над ними трясется, а им нужна самостоятельность.


- Скучно, - сказала Фейра.
- Скучно, - согласился Арвен.
- Что ты там предлагал? Как будто мы любим друг друга и не можем быть вместе? Думаешь, это будет весело?
- Да уж веселее, чем тупо болтаться тут и не знать, чем заняться.
- Ну ладно, - Фейра потянулась и зевнула. – Понеслись?
И, отпустив ветку, камнем рухнула вниз.
- Подожди! – крикнул Арвен, бросаясь следом. – Вот чокнутая!
 
- Чтоб к ужину дома были! - перевесилась через подоконник Миранда.
Лайонел покачал головой и улыбнулся в усы.
 
Катька, скособочившись, сидела на качелях на детской площадке. Отталкивалась одной ногой от песка. Тот разъезжался. Качели тихонько покачивались и противно скрипели. Катька ужасно замерзла, но решила, что никуда сегодня не уйдет, дождется Олега и они обязательно поговорят.
Олег пришел когда уже совсем стемнело. Катька так и сидела на качелях и думала, что, наверное, совсем уже простыла, хорошо бы до воспаления легких. Тогда ее увезли бы в больницу, она лежала бы на белой кровати и смотрела бы в белую стену.
Олег слегка замедлил шаг, увидев Катькину неприкаянную фигуру. Вздохнул. Какая упорная девочка. Ведь сто раз уже объяснял, а она все никак не поймет. Придется, значит, объяснить еще раз и пожестче.
Катька увидела Олега, вскочила было, а потом опять опустилась на сиденье, увидев его лицо. Лицо было сердитым.
- Ты зачем тут? - спросил он, подходя.
- Поговорить.
- О чем, Кать?
- О нас.
Катька уже с самого начала, с того момента, когда Олег задал вопрос, поняла, что все бессмысленно, но не могла остановиться.
- Нет никаких нас, - сказал Олег устало и сел на песок у Катькиных ног.
- Тут холодно и грязно, - тихо сказала Катька. - Ты простудишься.
И осторожно погладила его по волосам.
- И испачкаюсь, - сказал Олег и вынул сигареты из внутреннего кармана куртки.
- И испачкаешься, - согласилась Катька.
Олег закурил. Сидел, дымил, задрав голову и глядя на светящиеся в темноте желтым окна. Ждал.
Катька молчала. Сигарета закончилась.
Олег прислонился головой к Катькиной ноге и попросил:
- Кать, давай мы сейчас попрощаемся, ты пойдешь домой и больше не будешь приходить, хорошо?
- Нет, не хорошо. Скажи мне, что ты меня не любишь и мы попрощаемся, я пойду домой и больше не буду приходить.
- Я тебя не люблю.
- Не верю.
- Ну и зря.
Еще похолодало. В воздухе запахло снегом.
- Ну что мне сделать, чтобы ты поверила? - вздохнув, спросил Олег.
- Спрыгни с крыши, - посоветовала Катька и подышала на ладони. - Вдруг поможет.
- Ты говоришь как подросток.
- А ты ведешь себя как подросток. Ты же меня любишь, я знаю. И я тебя люблю. Почему мы не можем быть вместе? Да вставай уже, наконец, почки застудишь, - Катька поднялась с качелей, еле удерживаясь на совершенно заледеневших ногах, и потянула Олега. Тот упрямо продолжал сидеть. - Загремишь в больницу, а я даже прийти к тебе не смогу, там же жена твоя окопается на веки вечные.
И осеклась. И сказала вдруг совсем чужим голосом:
- Уходи от нее. Пойдем со мной, сейчас.
- Я не могу, Кать, - от неожиданности Олег поддался ее усилиям и встал. - Там Машка. И Санька. Они без меня никак.
- Забирай их с собой.
- Я не могу так с ней поступить.
- А со мной можешь? Они без тебя никак, а я без тебя как?
Катьке казалось, что она говорила тихо, но почему-то голос ее заполнял двор-колодец, отражался от стен, усиливался и грохотал над всем миром.
- Не кричи, пожалуйста, - попросил Олег, морщась.
Катька замолчала. Выпустила его руки, в которые вцепилась, когда поднимала его с песка, и которые, оказывается, так и держала до сих пор.
- Я не могу без тебя, - сказала она.
- И я не могу без тебя, - сказал Олег, совершенно забыв, что собирался быть с ней пожестче.
- Я пойду, - сказала Катька. И пошла. Олег смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом.
 
Дома Катька долго стояла под обжигающе горячим душем и плакала. А потом думала. То есть, думала, что думала. На самом деле, она просто смотрела на бледно-голубую кафельную плитку на стене и чувствовала, как ледяной ком, неся который в груди, она вернулась в свою маленькую квартирку, растет и меняет форму и становится не комом, а столбом. Огромным и прозрачным хрустальным столбом. Столб заполнил ее всю, верхушкой ушел в небо, основанием пронзил все этажи бетонного блочного строения, и Катька поняла, что этот столб и есть она. Откуда-то пришла фраза "там, наверху, ты даже не вспомнишь". Катька крутила ее в голове, пока звуки и слова, которые из них складывались, не потеряли смысл. Тогда она села на на белое скользкое дно ванны и закрыла глаза.   
 
 
- Ужасно, - Миранда ожесточенно терла глаза, - это ужасно. Почему они должны мучиться?
- Охота пуще неволи,- пожал плечами Лайонел. - К тому же не так уж сильно они и мучаются, могло бы быть хуже. Вспомни Шекспира, Расина, Гомера, наконец.
- Да плевать я хотела на них, на твоих гомеров, шекспиров и расинов, они мне никто! - возмутилась Миранда.
- Пошли на стол накрывать, - сказал Лайонел. - Вон, смотри, первая твоя бедняжка пожаловала. Скоро и второй будет. Они ж по одному не играют, им так неинтересно.
 
- Дурацкая игра, - сказала Фейра, домыв очередную тарелку после ужина и передавая ее Арвену, стоявшему с полотенцем наизготовку.
- Дурацкая, - согласился Арвен.
Фейра неожиданно всхлипнула, а потом вдруг и вовсе разрыдалась. Арвен аккуратно поставил тарелку на стол и обнял Фейру.
- Дурацкая игра, - повторила она, хлюпая носом, когда ее перестала бить дрожь - видимо, Катька все-таки здорово переохладилась и перенервничала, надо было выплакаться еще там, а не тащить с собой.
- Дурацкая, - снова согласился Арвен. - Предложи другую.
- Легко, - сказала Фейра. - Давай как будто ты корабль, а я айсберг - кто кого заборет?