О. С

Шёл первый в этом году снег. Редкие, крохотные снежинки падали на мощёную дорогу, делая серый камень невыносимо холодным для маленьких босых ног. Где не было камня, появлялась грязь, которую вытаптывали прохожие своими деревянными туфлями, телеги колесами, волы копытами.
Тот, кто утверждает, будто в Огненной сфере не бывает холодно и тем более никогда не идёт снег, не знает о ней ничего.
- Кё, я хочу домой, – захныкал мальчик, не выдержав долгого ожидания и холода, который полз по ступням. – У меня сейчас пальцы отморозятся.
Грязная ладонь сестры тут же закрыла мальчику рот, желтые глаза, которые на чумазом лице выделялись сильнее, гневно сверкнули.
- Тише! – зашипела девочка. – Если нас поймают, то опять попадёт от стражников!
Девочка вдруг застыла и даже дышать перестала – по улице шли жрицы из храма. Их белые рубахи с алыми тесёмками, подвязанные широкими красными штанами, заставляли людей почтительно расступаться и кланяться. С ними шла девушка в красивом тёмно-синем кимоно, лицо закрывала маска с птичьим клювом.
«Если бы я была мико, как они, то жила бы в тепле и достатке и ела бы каждый день», - подумала Кё и, вспомнив о еде, вновь покосилась на продавца.
- Отец говорил, что воровать плохо и боги наказывают за воровство, - возразил младший брат, но Кё его уже не слушала, готовясь схватить рыбу с прилавка и дать дёру.
Неожиданно, провонявшая рыбой корзина над головой поднялась, и в укрытие детей ворвалась перепачканная в чешуе огромная рука. Она шевелила пальцами, загребая воздух.
- Попались! Воришки!
Кё успела вывернуться из скользкой ладони и дернуть брата, утаскивая за собой. Они выскочили прямо под копыта двух волов. Горячий пар вырвался из ноздрей перепуганных животных, вожжи натянулись, свистнул в воздухе хлыст.
- С дороги!
Пока торговец рыбой барахтался в куче пустых корзин и пытавшийся его поднять помощник, скользили в грязи, Кё коротко глянула на недосягаемую рыбу и юркнула в узкий проулок вслед за братом.

- Мы сегодня опять есть не будем? – хлюпнул носом Рё, размазывая широким грязным рукавом сопли и грязь по щекам и подбородку.
- Скоро вечер. Нельзя попадаться стражникам, - ответила Кё, укладываясь на сыром матрасе, из которого торчала гниющая солома. – В прошлый раз мне и так сильно досталось.
Их домом была небольшая рыбацкая хижина, стоявшая на утесе с тонкой тропинкой, ведущей к морю. Летом они задыхались от вони гниющих водорослей и мертвой рыбы, выброшенной на берег штормами, а зимой замерзали от ледяных ветров, приходящих из-за моря - Рё говорил, что эти ветра приходят из Холодной Сферы.
Кё подгребла брата поближе к себе, чтобы сохранить тепло и закрыла глаза. Она почти уснула под мерное сопение Рё, но тихие скребки в стену нарушили её сон. Девочка подняла голову и прислушалась. Знакомые скребки повторились.
- Уходи, - грозно зашептала Кё. – У нас ничего нет сегодня, сами голодные.
С той стороны снова заскреблись, и Кё пришлось подняться. Она отодвинула перегородку, служащую дверью в их маленький дом и уставилась на старуху.
- Чего тебе?
Тонкие руки с серой, сморщившейся и обвисшей кожей, потянулись к девочке, но та сделала шаг назад.
- Я же сказала, что у нас ничего нет! Уходи!
Старуха всегда молчала, будто у неё не было языка, и никогда не открывала рот, словно он был зашит, только приходила к дому Кё и Рё и скреблась у порога, выпрашивая еду. Кё уже много раз пожалела, что когда-то поделилась украденной лепёшкой со старухой в простом длинном кимоно, с серой и морщинистой кожей и белыми, как снег, волосами.
- Кё, мне холодно, - пробормотал за спиной сонный мальчик.
- Сейчас, - отозвалась девочка и в последний раз шикнула на старуху, которая от страха, втянула голову в плечи, сворачивая свою длинную тонкую шею подобно змее.
- Уходи! У нас нет еды!
Кё захлопнула перегородку и вернулась к брату, слыша удаляющийся шорох в наступившей тишине.
- Снова старуха приходила, - проворчала Кё.
- Она меня пугает, - пожаловался мальчик, пряча ладошки в рукава.
- Меня тоже, - призналась Кё.
- Я тебе не верю.
- Это почему?
- Когда боятся, то убегают, а ты злишься, ругаешь её и прогоняешь.
- Не хочу, чтобы она навредила тебе, - прошептала Кё, прижимая брата к себе.
Мальчик улыбнулся сонно и засопел.
На этот раз сон пришёл к ней не так быстро. Желание покинуть безымянный городишко становилось сильнее, но не настолько, чтобы встать посреди ночи и бежать, прихватив младшего брата с охапку. Порой это желание перебивало всё, даже голод, от которого сводило желудок и холод, не позволяющий двигаться. Кё лежала и вспоминала таких же беспризорников. Юкимура, мальчик с красивыми карими глазами, у которого отец утонул в море, а мать умерла от лихорадки прошлой зимой, продержался меньше всех, когда пришли холода. Потом замерзла Чио, маленькая, худенькая девочка со смешными веснушками и курносым носом, отца она никогда не знала, а мать продали в дом утех. Чио часто говорила, что отец придёт и заберет её с собой.
Юкимура, Чио, братья Синодзаки, Миока, Ичиру… Остались только они с братом. Рё каждый раз говорил, что их очередь ещё не пришла, но она обязательно придёт. Наверное, скоро. И спрашивал, когда это «скоро», а Кё не знала ответа.
«Богам нет до нас никакого дела. Никому из них».
Они уйдут, они обязательно уйдут из этого города, чтобы не замерзнуть так же, как и остальные. Только не сейчас. Может завтра, когда удастся раздобыть хоть немного еды.
За стеной послышался шорох и скребки.
Кё вскочила и решила, что на этот раз точно огреет старуху какой-нибудь палкой и прогонит навсегда, но за порогом никого не было, только плескалось где-то вдали тихое море, и оседал во тьме мелкий снег, присыпая круглую рисовую лепешку и вяленую рыбку, лежащие у порога.