Свалка

В кабинете сидел один только Данвич, которого мы никогда не называли по имени, а звали Сом из-за его пухлого подбородка и пары смешных усов, превращавших его в карикатуру на известную рыбу.

- А я вас ждал, ребята, - объявил он, едва мы с Лютером ввалились в комнату.
- Что за чушь была о каком-то неприятном происшествии? – воскликнул я.
Сом затряс головой и всеми своими подбородками:
- Да, да. Неприятное происшествие, друзья – неприятное для клиента, но отличная возможность для нашей компании, и шанс вам показать, на что мы способны!
Данвич раньше работал в рекламном отделе, и лишь несколько месяцев назад занял пост координатора мобильных групп. Какие-то связи в самых верхах, очевидно. Он до сих пор прибегал к цветастому языку коммивояжера, когда дело касалось описаний, и не всегда умел вовремя закрыть глотку.

- Надеюсь только, что это не связано со стреляющими унитазами, - похоронным голосом отозвался коллега Лютер, прикрыв глаза. Но Сом покачал головой:
- Не-а, это все мистер Уайт, эээ… если я не ошибаюсь, завел себе небольшую проблемку на дачном участке. Какой-то мусор, утверждает он, и ваши личности торжественно были избраны для всестороннего расследования. Идите же, не теряя времени.

Подобрав свои инструменты, мы двое отправились в путешествие, оставив Данвича притворяться в кресле, будто он глубоко занят делами. Хорошо живет! Машину вел Лютер, я лишь смотрел на карту, проверяя места особенно сложных поворотов. Таким путем маленький фургон въехал на Розовую улицу, где помещался, согласно документам, коттедж мистера Эктона Уайта, пострадавшего от мусорной кучи. Странно, а почему он не позвонил в службу уборки?

- Вот этот, - указал я, хотя догадаться было довольно легко. Посреди открытой калитки нас уже ждал трясущийся от негодования старый хрыч.
- Мистер Уайт? Вы вызывали нас по поводу…
- Эктон Уайт, - крикнул, перебивая нас, старикашка. – Да, вызывал. Этот мусор меня убьет!
- Мы не уборщики, - намекнул я. – Мы расследуем необычные явления. Может быть, вам стоило вызвать агентов по уборке мусора?
- Самое необычное, черт бы его, явление! – заорал старый Эктон, выпучив свои лягушачьи глаза, - Да вы сами посмотрите, давайте-ка, вот сюда!
И он открыл перед нами дверцу своего хозяйства, а там было на что посмотреть. Вся лужайка была завалена разнообразными предметами, объединенными только одним признаком – каждый величиной не больше чайной чашки. Многие блестели, другие чернели или просто скромно торчали из травы, и я тут же заметил многочисленные повторения. Лютер протянул было руку, чтобы подобрать один из таких – свернутую змеей трубку, но тут протиснувшийся следом Эктон взвыл, заглушив все наши комментарии.
- Боже мой, еще! Их уже в два раза больше! – стонал он, схватившись за редкие волосы.

Оказывается, пока он звонил и торчал возле калитки, новая порция обломков беззвучно прибавилась к уже имеющейся половине, засыпав всю поляну доверху.
Несколько минут ушло на сбор образцов, аккуратно упакованных в коробку, и мы отбыли. Лютер, как обычно, вел служебную машину, а я держал контейнер и периодически встряхивал его для порядка. Каждой твари мы взяли в буквальном смысле по паре. Такие артефакты вряд ли найдутся в хозяйстве среднестатистического фермера нашей страны, да и любой другой тоже.

В лаборатории коробка была вскрыта, а содержимое ее разложено перед бдительным взором Стечмана – профессионала в области физических и механических методов воздействия, хозяина и повелителя новейшего масс-спектрометра. Несколько минут строго научного загибания пальцев, и вот что мы насчитали:

- тончайшая серая спираль, которая не гнулась.
- еще одна толстая белая спираль, которую первой подобрал коллега Лютер – словно из фарфора, но гораздо более тяжелая и прочная.
- слабо светящийся треугольник из чисто-белого металла.
- туманный шар, на боках которого налипли, словно прыщи, мелкие шарики-катышки.
- пустой цилиндр, внутрь которого едва можно было просунуть палец – но никто из нас не захотел рисковать своими.
- кубы с закругленными углами, на гранях которых показывались геометрические фигуры. Стоило потрясти хорошенько – и картинка менялась.

Наша работа состоит в том, чтобы доставлять людям радость избавления. Принимать искренние благодарности после извлечения полтергейста из проклятого дома или вытаскивания из под кровати детеныша неизвестной науке твари. Хоть шерсти клок, но за спасибо шапку не купишь, а вот обиженный зверь может укусить за палец так, что распухнет на месяц. Безделушки – это еще ничего. Но такие…

У Стечмана глаза на лоб лезли.
- У вас тут есть рядом тайные военные институты? – удивился он, вызвав нас через несколько часов.
- Вообще-то нет. Даже подпольщики со своей зоной-51 и то поселились в другом штате. А вы считаете, что это происки людей в черном – или все-таки инопланетян?
- Ничего такого я не считаю, но эти безумные штуковины меня ставят в тупик. Вы что, специально их соорудили, посмеяться надо мной? Возьми эту чертову спираль – из чего она сделана? Фарфор – чепуха. Что-то другое.

Я рассказал Стечману, откуда пришел хлам, и он затворился в своей конурке – продолжать исследования. Ученые коты позабавились от души, играя с нашими находками. Оказалось, что все без исключения предметы слабо радиоактивны: не более чем в два раза выше нашей окружающей среды, но цилиндр вонял сильно, так как был сделан из чистого урана. Предметы остались в ведении Стечмана и группы все прибывающих скептиков, с которыми он ежеминутно переругивался. Мы начали было возвращаться к нормальной жизни, но через несколько дней позвонил Сом, и снова пришлось ехать к Эктону. Над засыпанным доверху полем убивался не только владелец, но и вся его семья.
- Оно собирается останавливаться? – мрачно спросил Лютер.
Я пнул ногой ближайшее скопление деталей. Ничего нового мы не нашли, очень много было повторений, особенно белых спиралей. Лежали и цилиндры – в меньшинстве, но несомненно, такие же урановые, как и первый. Семейка Эктонов должна была нахвататься радиации по самые уши, а мы даже не подумали об эвакуации. Мы – я имею в виду наше начальство. Вот олухи!

- На этом чистом уране можно обогатиться, - намекнул я Лютеру.
Старик-хозяин все расслышал и принялся сквозь зубы ругаться. Я его понимал. Если с вашей собственностью происходит нечто необыкновенное, то ждите гостей. Они будут относится к двум типам – дельцы, желающие на этом заработать ценой вашей жизни, и мелкие журналистики, горящие желаниям растиражировать сенсацию по всем желтым газеткам.

- Уберите, - требовал владелец дома, размахивая руками, - уберите это, я не хочу видеть всякий мусор на своем участке!
Лютер принялся объяснять, что еще слишком рано, и пока идет расследование, никакие вещественные доказательства нельзя передвигать…
- Что-что? – гневно перебил его старик.
- Мусор! – прервал я старика, осененный искрой идеи, - вот оно что!
- Что значит мусор? – удивился Лютер. – Чей мусор? Никогда в жизни не видел таких чудес даже на оборонных заводах. А я побывал на нескольких, ты знаешь.
- Поехали в штаб, - сказал я и подтолкнул коллегу за руль. Мы вернулись, оставив Эктона выпускать пар посреди кучи спиралек и кубиков.

В лаборатории кое-кто уже скопировал наши выводы. Стечман, как страшный филин, водил пальцами над находками.
- Мусор. Да, похоже на то. Представьте, как дикое племя находит наши бусы, ложки, дверные ручки… догадаются ли они, что это именно ложки и ручки? Да нет, поскольку едят руками и ногами, а двери в жизни не видели. Понимаете, о чем я?

Стечман беззастенчиво присвоил нашу идею, развил до логического конца и завершил. Да еще пытался объяснять ее суть нам, авторам! Но я подыграл ему. Лучше не злить некоторых людей.
- Ты хочешь сказать о расе, для которой мы – дикари.
- Именно! – обрадовался Стечман моей гениальности. – Переправляя эти штуки назад во времени, они просто выкидывают хлам. С помощью какой-то машины, испускающей гамма-излучение. Отсюда и радиация! Да и природный фон в будущем, он выше нашего. Держу пари, эти все части каких-то простых приборов, вроде наших шариковых ручек или батареек, но они все испортились и стали никуда не годны, поэтому их выкинули!
- Даже уран, - сказал я с долей неверия.
- Даже уран! Для нас это настоящее сокровище – а для них? Тьфу, расходный материал. Кусок чего-то дешевого, не более.
- И что делать?
- А что делают дикари? Вот если бы ты был туземным вождем и нашел столовую ложку?
- Ну, я бы повесил эту ложку в святилище и воздавал бы ей самые большие почести.
Хозяин лаборатории не был доволен моим ответом.
- Так-то так. Но возьми вождя не суеверного. Он толкнет эту ложку другому племени, которое и будет падать на колени, а взамен отвалит этому вождю целую кучу куда более ценного шмотья, чем блестящая ложка!
На мой взгляд, аналогия была не слишком цельной. Один падает на колени, другой не падает… но смысл совершенно ясен. Торговля. Урановые стержни – в промышленность, их мало, но хватит. Остальное продать зевакам. Сувениры из другого времени. Оторвут с руками.

Так и вышло. Эктон быстренько по нашему совету оформил свою собственность на все вещи, находящиеся на его личном участке, за исключением цилиндров из урана, и успел осчастливить толпы страждущих, прежде чем поток мусора неожиданно прекратился. Старик был зол, хотя успел разбогатеть весьма драматично (на каких-то спиральках) и сколотил себе капитал. Должно быть, они поняли, что прошлое не лучшее место для свалки. Все в конце концов приплывет обратно в их будущее, медленно, но верно…

Хотя хлам надо куда-то сваливать, верно, друзья? И я не буду удивлен, если экспедиция на Марс, собирающаяся лететь уже совсем скоро, обнаружит, что поверхность Красной планеты сплошь покрыта, ну скажем, белыми спиральками… или блестящими кубиками…

(2013)