Неожиданная встреча

               
Однажды, где то в конце августа, середине сентября, тогда стояла безветренная сухая, тёплая погода.
На охоте, после длительного перехода мы с другом, Андреем Михайловичам Дорофеевым уже уставшие, решили отдохнуть посреди высоких сосен на возвышенности.
Растянувшись с блаженством на мху, вытягивая обомлевшие ноги, на приятно пахнущем мху отдающим можжевельникам, мы прислушивались к скудному пению птиц.
Когда мы, уже хотели идти дальше, как вдруг нас привлекло внимание доносившегося шума, откуда мы пришли.
Вскочив, взяли ружья наизготовку, стали вглядываться к приближавшему шуму.
От нас шла прямая  просека, так называемая кварталка, делящая лес на  квартала.
Просека  проглядывалась, не меняя километра в сторону уходящей возвышенности.
Оттуда со стороны возвышенности, мы увидели бегущего лося, за которым гнался медведь, расстояние между ними было не велико.
Лось бежал прямо по кварталке на нас.
 Наблюдая за происходящим, стали ждать,  что же  произойдет дальше.
Но лось, видать давно почуял нас, он смело бежал прямо к нам.
Однако, не добежав до нас около ста, ста пятидесяти метров, он резко повернул в сторону болота, где был мелкий подлесок.
На время мы его потеряли из виду.
 А вот медведь, так резко остановился в том месте, где повернул лось, что пробороздил не один метра по мху.
Он, на ходу вставая на задние лапы, скользя, вытягивая морду вперёд, стал втягивать огромными ноздрями воздух, что даже мы услышали это.
Затем, остановившись, вытягиваясь во весь свой рост, стоя на двух лапах, стал вглядывается, в нашу сторону, крутя своим большим носом, определяя по запаху, доносившийся до него.
Мы разглядели на его морде особенность, меченым он оказался, ухо у него было порвано, видать в какой-то драке ему досталось, а может на охоте.
Определив видимо запах исходящий от нас, он так громка и резко фыркнул, видать от досады, что мы не удержались от смеха.
Было видно, как проворно не отрывая задних лап от земли  развернулся одним туловищем в обратную сторону от нас и был таков.
Два три прыжка мы ещё слышали, как удалялся он от нас, а затем всё стихло.
Лось  же, пробежав подлесок, выскочив на болотистую плешину, метров в ста от нас, остановился, повернув голову в сторону убегающего медведя, прислушиваясь.
На лосинном боку, были огромные царапины, которые он пытался лизнуть.
Медведь видать бежал за ним по инерции, влечённый кровью.
Лось, там в лесу, похоже, скинул медведя с себя, протиснувшись между больших деревьев.
Он не боясь, поглядел в нашу сторону, как бы наклоняясь в знак благодарности, тряхнул головой из стороны в сторону.
Перед тем как уйти, он снова, ещё рас наклонился, поблагодарил нас за присутствия, затем не торопясь стал удаляться.
Мы ещё немного подождали, ожидая, что же произойдет дальше, лось скорей всего бежал под нашу защиту, и он её нашёл.
Да… видать медведь сильно зацепил его, что он решился бежать к нам, однако этим всё и закончилось.
Но мы ещё не знали, что нам предстояло повстречаться с его пакостными делами в этом же районе, через четыре дня. 
Было уже совсем поздновато, мы не задерживаясь быстро стали продвигаться к ночлегу.
До ночлега оставалось около пяти километров.
Нам предстояло обходить, Кужо-речку с плёсами, по берегам которой росла треста в рост человека.
Мы шли вдоль речки, держа на изготовки ружья, ожидая вылетов уток.
Не пройдя и километра, как вышли на рыбаков, которые рыбачили на речке.
Разговорившись с ними, мы вдруг выяснили, что их напугал лось, который с грохотом прыгнул в воду.
Он переплыл плёс и убежал в сторону мелеративных каналов, при этом он прихватил сетку рыбаков, которая стояла посреди водоёма.
Нам они показывали ту сетку, которая висела вырванная на кустах того берега, верней что осталось от неё.
Мы предположили, что это возможно тот лось, который ушёл от медведя, пробежав рядом с людьми, опасаясь новой погони. 

Заходя на край деревни по дороги  к дому, где нам предстояла ночевать, мы ещё издали заметили отблески костра, дым вьющиеся в сторону тишины озеро.
Рядом стояла часовня, между домом и часовней был разведён костёр
Он был яркий, и своим светом он освещал начинающих сумерков, покосившийся купол часовенки, угол дома лесника.
А там, невдалеке, на самом берегу, куда вела тропка от дома, стояла приземистая немного покосившая в сторону глади озеро, банька, а рядом с ней пристань с лодкой.
В мерцающем свете костра, было видно, как на доме развешено мерёжа, сетки, и не затейливый скарб повседневной деревенской жизни.
Но и самое привлекательное, это была вяленая рыба, весящая по всей стенке дома на гвоздях.
У самого костра был врыт в землю длинный стол.
На нём стояли бутылки и всевозможная городская закусь.
А вокруг него сидели уже подвыпившие охотники и рыбаки, приехавшие на выходные, отмечавшие предстоящую охоту и рыбалку.
Сам хозяин, этой богом заброшенной деревеньки, если её можно так назвать.
Сидел у костра за столом, уже изрядно подвыпивший.
Его тень, от света костра, как - бы плыла по стене дома, она то - увеличивалась, то уменьшалась, размахивая руками.
 Он показывал в сторону дома, приговаривая, разрешая каждому выбрать любую рыбину, на закуску.
- Ешьте,… закусывайте гости,… что бог послал...
 А бог послал, с подачи хозяина, на роскошный стол разгулявшихся мужичков.
Это рыба, горячего копчения, также вяленой и солёной.

 Нас особенно ждали бабушки, это две сестры, разница в годах, бросалась в глаза.
 Бабушка Шура это самая младшая, она нас сразу попросила пройти в дом, - снимайте всё походное и марш в баню, пока она горячая.
-  Мы вас ждали ещё днём, баньку рано стопили, а вы задержались,  далеко видать ушли, знающи, высказалась бабушка Шура.
- Вот смотрите, - показывая рукой, на открытое окно, бранясь на разгулявшихся мужиков.
- Они тут до самого утра будут гулять, обмывать охоту да рыбалку, а вам надо отдохнуть.
В баньку,  так ласкова всегда называла бабушка Шура баню, мы пошли с огромным удовольствием, она по чёрному, внутри опрятная, чистенькая, благодаря старанием бабушек.
Банька находилась на самом берегу озера, если сказать не на воде.
Мы парились и дурачились, толкая с при банной пристани, друг друга в озеро.

Это прекрасные вечера, затянувшегося бабьего лета, с августа, и до конца сентября.
В эти тёплые безветренные вечера, Карельского короткого лета.
Хочется посидеть на берегу озера, любуясь заревом уходящего дня, а после баньки это особа.
На глади озера, в вечернем зареве, столбами играет мошка, это их последние свадебные танцы.
На тускнеющем горизонте уходящего дня, они касаются воды, по которому идут множество кругов.
Нет - нет, как вдруг всплеснётся, что то крупное, это рыбёшка гоняется за мошками, нагуливая жирок к зиме.
А на земле множества светлячков, они готовятся к зимней спячки, привлекая себе пару.
Беря его в руки, он как бы вспыхивает ярким светом, а потом затухает в твоих тёплых руках.
Положишь его обратно в траву, он начинает снова разгорается.
Почти на каждую ночь, можно разглядеть на чистом небе, северное сияние.

Опьяневшие мужики, у костра под навесом, подбадривали нас криками.
Над столом у них висела керосиновая лампа, галдеж стоял неимоверный, охотники делились своими  впечатлениями, пройденного дня.
 Рыбаки как всегда, показывали, какой величины они ловили рыбу в недалёком прошлом, сожалея, что теперь нет такой рыбы.
  Охотники - же  рассказывали небылицы,  которые они встречали в своей охотничьей жизни.
Они не только разводили руками, но и почёсывали затылки, как на картине “Охотники на привале”.
Вокруг стола крутились собаки, прося подаяния, и если кто-то бросал своей собаки кость, то тут же начиналась драка, которую приходилась разнимать.

В доме было очень жарко, мы же расположились после баньки за столом, у раскрытого окна прикрытой марлей.
Из нашего окна было видно, на фоне угасающего дня, тропинка, ведущая к озеру, банька, но конечно и гости, расположившие у стола.
На нашем столе была всевозможная рыба, а так же рыбник с калитками, а посреди стола стоял пыхтящий самовар.
Освещала наш роскошный стол, керосиновая лампа, подвешенная под самый потолок, на стекло которой был одет отражатель автомобильной фары.
От её мерцающего света было видно наши раскрасневшиеся лица.
Пили чай, бабушка Шура приговаривала, - пейте-пейте живой чай, пока самовар кипит.
Она уложила калитку на самовар, где обычно стоит заварной чайник, подовая каждому подогретую таким образом калитку, приговаривая.
- Нате-вот… кушайте… с дымком,… вон как они скворчат на берёзовых угольках, и самовар пыхтит, и калитки горячие.
 На нас поглядывали с красного угла три иконки, с лампадкой,  которую повидиму зажигали по церковным праздникам, берегли ладан.
 А под окном на нас смотрели собаки охотников, ожидавшие чего-небуть вкусненького.
Было видно, костёр начинал потухать, некоторые охотники уже пристраивались спать возле стола.

 Один из мужичков, пытался прикурить сигарету, сунув лицо с сигаретой в костёр. 
У него не чего не получалось и он решил дунуть, и надо  же такому получится, попало ему что-то в нос.
И тут такое началось, что мы от смеха не как не могли остановиться, он стал чихать прямо в костёр, и чем он больше чихал, тем больше разлетался пепел.
Он видимо понял, что ему в костре не остановится,  стал медленно полсти к озеру,  не прекращая отбивать поклоны чихая.
 Даже опьяневшие мужички, очнулись от смеха,  смотрели, что будет дальше.
 Он подполз к воде и стал чихать прямо в воду, брызги разлетались далеко по сторонам.
 Смех только усиливался, а не прекращался.
 Некоторые подковыривали, - слабовато что-то брызги разлетаются, давай сильней чихни.
Одна бабушка Шура сообразила, что он в воде захлебнётся, закричав мужикам в открытое окно – оттаскивайте вы его от воды, а-то, не ровен час, захлебнётся.
Она стала искать нашатырь, причитая при этом что-то, себе под нос.
 У него уже пошла кровь.
 Некоторые  более или менее трезвые, перестали смеется, бегали вокруг, и не знали что делать.
Наконец бабушка Шура нашла нашатырь, повернувшись к иконам, перекрестилась, вышла на двор, крикнув.
- Да вытаскивайте вы его из воды, он уже весь мокрый, захлебнётся веть, алкоголики несчастные.
Она  дала ему понюхать нашатырь, стала останавливать кровь, положив его на спину, наконец он успокоился.
Все как бы отрезвели, а некоторые стали подковыривать страдальцу.
Это  надо - же, ты ещё разочек бы сигаретку прикурил в костре.
Кто-то из мужиков настойчиво, громкагласно, призывал выпить.
- Давайте-ка, лутьше за стол садитесь,  выпьем, за воскресшего, чуть бедолага не утоп.

Зная мою слабость, бабушка Шура сказала, чтобы я лёг спать на русскую печь.
В доме, все уже легли спать,  а бабушка Шура мыла посуду, и вела неторопливый разговор со мной,  я внимательно слушал, её незатейливый рассказ.
Как они тут живут в глуши, но она не зачто не променяет свою деревеньку на любую другую, где прошла её не маленькая, полная неожиданности  жизнь.
Тут много было всего хорошего, о чём она с радостью делится со мной, и я засыпаю под её рассказ.
Со двора ещё долга доносилась тосты в основном, как всегда, будем здоровы, после этого тоста становилось тихо, видать закусывали.

 Утром мы с другом ещё нежились в лучах скудного утреннего солнца, светящегося с маленьких окон на пол.
Бабушки уже суетились у стола, ставя самовар, накрывая на стол.
Увидев, что я стал ворочится на печи, бабушка Шура сказала - давай мыться и быстрей за стол, пока самовар живой.
- Мы с тобой, поедем мерёжу да сетки проверять, - обратилась бабушка Шура камне.
- Я с тобой люблю рыбачить, пусть остальные спят, лодку я уже приготовила.
Мне не как не хотелось вставать, хоть сутки да понежится, не куда не надо спешить, потому что решили отдохнуть денёк другой, отпуск ещё впереди.
Зная некоторые мои слабости, бабушка Шура приготовила целую литру молока, ещё не помывшись, я с огромным желаньем выпил залпом  молоко.
Взяв полотенце, я пошёл на озеро мыться.
Проходя мимо вчерашнего застолья, к озеру, было видно, как некоторые мужики видать не охотники лежали вокруг потухшего костра.
Один из рыбаков, проснувшись, звал своего друга, расталкивая пьяных спрашивая.
- А кто видел моего друга Ивана.
Постепенно все стали пробуждаться, присаживаясь за стол, разглядывая пустые бутылки.
Я прошёл на берег озера, забрёл в болотниках по колена, положив мыло на причал.
 Как вдруг с сильным ударом раскрылась дверь в бане.
На пороги бани, появился здоровенный мужичина, весь измазанный сажай, с расстегнутой рубашкой.
Он самокритично отнёсся к себе, громка изрёк.
 - А кажись я живой,… а думал, совсем помёр….
Затем, подняв высоко голову, сплюнув, растирая себе, распахнутую волосатую грудь ладонью, облокотившись о дверь бани, произнёс.
- А жить то… хорошо… -  немного помолчав, продолжил.
- Красота – то,…  какая…
Подбежал его друг, который всё утро его искал, на ходу крича.
 - Ты куда Иван пропал-то.
- Я думал ты утоп.
- Ты посмотри, на кого ты похож.
- Весь в саже.
Его друг опёрся на его плечё и как бы простонал радостно, другой рукой стуча себя в грудь.
- Кажисть, я на том свете побывал… хош вер, хош не верь… вот так, друган.
- И чёрт меня туда затащил, в эту баню, только сейчас и понимаю… вот….
Он  стал рассказывать, как он проснулся в кромешной темноте, и стал ощупывать вокруг себя пространство, нащупав вокруг себя доски.
- Ты можешь себе представить, друган Юрок - тряся его за плечё  одной рукой.
- Я думал, меня похоронили!
- Ты что болтаешь-то, кто тебя мог похоронить - удивленна, глядел на него Юра.
- Мне показалось, так быстро только в кино хоронят, мы вчера с тобой гуляли за столом… и уже в гробу.
- Вот лежу я там, в гробу, и думаю, когда только могли успеть похоронить.
- Ты Иван брось загибать то, а лутьше пойдём-ка, по стакану дёрнем, и всё на место встанет.
- Нет,… вот послушай ты меня, я правду говорю.
- Когда вы все уже дремали,  я решил пойти в баню поспать, баня была протоплена, она оказалась жаркая.
- Зашёл я в баню, разделся - похлопывая по плечу другу.
- А в бани то окон нет, она по чёрному.
- Всё делать пришлось на ощупь, видать от того весь и в саже, каменку всю обтёр, судя по мне.
- Стал я нащупывать искать, где каменка, чуть не обжёгся, это я чётка помню, когда я подкинул воду на каменку… на этом  всё.
- Выходит я вырубился.
- Так как от пара попятился, и видать за лежак и завалился, там и уснул.
- Пьян очень был, встать уже немок.
- Утомился я видать за денёк, вот так Юрок.
- Очнулся я, оказывается под лавкой, на которой парятся.
- Проспал я там, выходит до утра.
- Вот тогда-то я и подумал.
- И когда это меня успели похоронить.
- Вокруг доски, как в гробу.
- Руки подыму вверх, доски, с боков тоже доски.
- О чём мне ещё было думать Юрок.
- Лежу я там, и думаю.
- Что со мной могло  произойти.
- Всё в голове перепуталось.
- А потом услышал твой голос, кричишь ты меня, тут-то я и выкарабкался на свет божий.
Друг сразу обрадовался – мужики…
Обращаясь к сидевшим друзьям за столом.
- Ну вот,… ещё за одного воскресшего надо выпить, что-то везёт нам, слава богу, хорошо хоть настоящих покойников нет.

Отдохнув несколько дней, мы с другом решились в прекрасную погоду пройтись по тем местам, где встречали боровую дичь.
Нам предстояло идти вдоль речки, на которой мы встречали рыбаков, это был не выходной, поэтому мы там некого не встретили.
Подстрелив по утки на речке, мы примерно вышли к тем местам, где была у нас встреча с мишкой и лосём.
Проходя не спеша, от одного бора к другому, высматривая боровую дичь.
В этих местах, бора располагались как бы пяточками, среди низин, на небольших возвышенностях, но довольно больших по территории, вытянутых с севера востока на юго-запад.
И вот, переходя мелиоративную канаву, мы вышли на заброшенную, сухую дорогу, вокруг которой были старые вырубки.
Когда-то видать по ней вывозили лес, теперь она была заросшей мелкой травой, местами на дороги были плешины чистого песка.
Мы шли по ней без шумно, слабый ветерок нам дул в лицо, вдруг мы заметили частые переходы волчьих следов, они чётка выделялись на песке.
Разглядывая следы, старались определить, один ходил тут волк или несколько, увидев несколько куч экскрементов, в них были видны кусочки костей.
Взяв палочку, и разбросав отходы, мы были удивлены, какие большие кости в них оказались, такие кости могли быть толка от съеденного лося.
Рассмотрев всё это, мы решили, что где то недалеко они завалили лося, здесь наверняка был пир и не один день.
Взяв ружья наизготовку, мы старались идти как можно тише и медленно, вдруг удастся подстрелить волка, за волка в то время давали лицензию на лося.
По краям дороги был мелкий подлесок,  вперемешку  можжевельника с кустарником голубики.
Дойдя до извилины дороги, где был небольшой мостик, с которого были вывернуты два уже подгнивших небольших бревна, мы остановились.
На дороги, по оду и другую сторону мостика, было всё перетоптано, вывернута трава, здесь кто-то боролся.
Мы стали ходить по дороги, определяя, что же тут произошло, не обращая внимание на долотце, по кроям мостика.
Наконец мы разглядели, здесь были следы не только волчьи, но и медвежьи.
Метров в ста пятидесяти, на  песчаной дороги, чётка, виднелись следы лося, но очень глубокие, как будто что то он нёс на себе.
По всему было видно, на лосе седел медведь.
Рядом со следами лося, были видны медвежьи когти, чертившие по песчаной дороги.
Где он его оседлал, нам пришлось только догадываться.
 Здесь, есть небольшой плёс мелкой речушки.
Там мы наблюдали лосинный водопой, здесь старые вырубки и лось любит такие открытые места с подлеском, нагуливая жирок.
Мне не однократно приходилось видеть по следам, как медведь берёт лося на водопое.
Найдя место водопоя, это обычно небольшая речка или ламбушка, он выбирает место поудобней, для засады.
 Там, уже таясь, где он лежит среди тресты с кустами, дожидаясь удобного момента, для нападения.
Если до лося большое расстояние, то он не трогает его, а вот к следующему дню, он меняет место засады.
Мне доводилась насчитывать до пяти лёжек около водопоя, настойчивости его, только позавидуешь.
Медведь вырос в тайге, и каким это образом, он знает, что поутру, всегда в тихую погоду, со стороны водоёма, будет ветерок в сторону берега, и поэтому, лось вовремя не сможет почуять его.
У медведей как не странно тоже есть и левша, и правша, передние лапы у него, устроены почти как у человека руки, такие же подвижные, а чем не человек и по уму.
Так вот, как он это делает.
Он делает два три прыжка в сторону лося, оседлав его, он сразу пытается завалить на бок.
Одной лапой, через спину, он впивается когтями в бочину, а другой пытается зацепиться, за что ни будь на земле.
При этом лось инстинктивно, не когда не бросается в воду, а пытается выйти, откуда пришёл, в лесу ему легче скинуть его, зажав его между деревьями.
 Но зачастую, в болотистой прибрежной зоне, с таким весом ноги лося проваливаются.
При этом медведь, как лопатой, захватывает прибрежную траву с мелким кустарником.
Лось крутится по кругу, пытается скинуть его, и тем самым проваливается всё глубже и глубже.
И наконец, он падает под весом медведя, теперь он перехватывает ему шею, перекусывая шейные позвонки.
 Теперь мишка, может отдышатся, ожидая когда перестанет дёргаться лось, оглядываясь вокруг, и только потом приступает к пиршеству.
 Он разрывает шкуру на боку когтями, перекусывает рёбра, запускает внутрь лапу, доставая все внутренности, теперь он не спеша лакомится.
Здесь произошло примерно то же самое, потому как по всей дороги были видны длинные борозды с когтями.
Он пытался зацепится, за что ни будь, пока на их дороги не попался этот мостик.
Видать мишка, постоянно пытался завалить лося, он чертил когтями по всей дороги, но не чего не попадало ему на их пути, до этого мостика.
Берег на водопои, был видать крепок,  там он не сумел его завалить, да и лось оказался очень силён, он и вынес его на этот мостик, где он сумел зацепиться за брёвна.
Хоть и гниловат оказался мостик, но брёвна помогли завалить лося, прямо в болотистую жижу, в край мостика, где лось ещё какое то время боролся за жизнь, перемалывая ногами болотистую жижу. 
Здесь в этих местах, мы проходили четыре дня назад и нечего подозрительного не видели.
 На берегу, невдалеке от мостика мы увидели голову лося всю обглоданную.
 Так обглодать, да съесть все кости от лося, могли только волки, медведь ест только свежие внутренности лося.
 А затем ждёт, пока он под тухнет, старается завалить старыми деревьями травой кустарником.
 Затем караулит его не один день, отгоняя не только мелких хищников, ожидая, когда он будет готов, свежее мясо его желудок не вынесет.
Но оказывается, на этот медвежьи пир, нашлись охотники халявной пищи.
Медведю повезло, что у него не сразу отняли лося, так как лось упал в болотину от дороги.
Мне однажды довелось видеть, как медведь переправлял задранного лося, на небольшой остров на озере.
На этом озере я рыбачил, и моё внимание привлекли всплески, между берегом и островком.
Островок был чуть меньше пятидесяти метров от берега, он возвышался над водой как бугор, стоя на середине острова, можно было оглядывать весь островок по кругу.
Вот тут то, я и увидел, как уже мишка, затаскивал на середину островка лося.
Мне было видно, как он отряхнулся от воды, присел как собака у лося, но он смотрел не на меня, а на тот берег, откуда он переплыл.
От туда доносился какой то шорох, затем я увидел двух волков которые пытались переплыть на остров.
Но мишка делал прыжок в сторону берега рыча, затем садился снова рядом, лизнув лося.
 Говоря как бы пришлым – это моё, и не отдам я вам его.
Я попал  сюда только через неделю, и не удержался, посмотреть на острове что осталось от лося.
 Здесь было только вокруг примятая трава с бурыми пятнами, наверно, что не съел мишка, то подъели волки.
Эти хищники, не когда, не упускают друг друга из виду.
Охота это не бесшумная компания, они постоянно прослушивают тайгу, где то помогают, а где то и отнимают.
Здесь выходит так же, волки пасли медведя, а возможно выгнали лося на медведя.
Стая волков оказалась не маленькая, это похоже две семьи, здесь были и маленькие следы.
По следам нам показалось около шести взрослых волков, а волчат не понято сколка, так как эти следы были везде и очень много, видать от сытости играли.
Когда мишка в азарте ел внутренности, волки крутились вокруг, не решаясь вступить в болотину, зная, что в болотине он проворней.
Закончив потрошить внутренности, он вышел на дорогу, и начал отгонять непрошеных гостей
Было видно по следам, что он крутился сидя, не давая укусить себя с заду.
Волки, более настойчива, наседали на него, они крутили его, пока он не устал и не бросил эту затею оборонять лося.
Медведь был уже сыт, и поэтому не так настойчиво отстаивал свою добычу.
Прошло немного времени, после его охоты, теперь он мог, находится где ни будь рядом, есть коренья, или ягоды, и хоть один рас но наведаться сюда.
Мы стали осматривать окрестности, вдруг увидим хозяина.
Но не медведя не волков мы тут не увидели.
Пройдя немногим больше километра, мы взошли на скалистую возвышенность, вокруг которой, были осушённые болота с мелиоративными каналами.
Присев на заваленное дерево, мы решили оглядеть окрестности, вдруг увидим боровую дичь нагуливающую жирок на ягодниках.
Но когда мы стали оглядывать ягодники, то увидели хозяина Карельской тайги, по рваному уху мы поняли, что это всё тот же пакотный мишка.
Нам было смешно наблюдать, как он собирает и ест ягоду.
Он сидел в ягоднике черники, и ел их обеими лапами, продвигаясь по ягоднику сидя, оставляя позади себя борозду, примятого черничника.
Видать не рас, наши предки наблюдали, как мишка собирает ягоду.
Недаром у нас, издревле, есть комбайн, для сбора ягод, похожий на медвежью лапу, это деревянный ковшик с гребёнкой.
Он пропускал кусты черничники между своих когтей, в лапах оставались только ягоды.
Затем он забрасывал их в рот, то с левой лапы то с травой.
Всё это он проделывал так быстро, как бут-то он всю сознательную жизнь этим только и занимался.
Когда он набивал рот, то останавливался, настороженно оглядываясь вокруг, и только потом жевал.
Осторожность его не покидало, видать после тех волков, возможно, они крутились какое-то время вокруг его.
Мы не стали мешать ему, пусть обедает, а двинулись в обратную сторону.
Проходя, кое-какие завалины деревьев, мы видели вывороченные пни, в них видать мишка собирал древесных муравьёв.
Это такие большие чёрные муравьи, которые питаются упавшей древесиной.
Для него это лакомство, поговаривают, буд-то он очищает ими желудок с кишечником, перед спячкой, от паразитов, так это, или нет, но бытует такое мнение.   
Ему же предстоит долгая зимняя спячка, и надо, чтоб желудок был п порядке.
Он знает не понаслышке, как и чем ему лечится, а уж голодным, в нашей Карельской тайге, он не когда не будет.
Есть изречение издревле, (Только ленивый не выживет в Карельской тайге).
Потому-то, по деяньям видно, работящий и трудолюбивый Карельский народец, только где он теперь.