24. О некоторых изменениях персонала

I

Альберт Шпеер как восходящая звезда впервые был отмечен на сьезде НСДАП в 1934 году. Он сидел в втором ряду, и идущий к платформе Гитлер, увидев его, остановился и протянул ему руку. Вскочивший на ноги Шпеер, вытянувшийся в партийном приветствии, был вынужден так быстро опустить вскинутую правую руку, что шлепнул по лысине гауляйтера Юлиуса Штpейхера[1]  - но какое это могло иметь значение ?

Ведь руку Альберту Шпееру протянул сам Адольф Гитлер …

Они познакомились в 1933, когда молодой талантливый архитектор - ему тогда только исполнилось 28 лет - оказался как бы наследником дела рано умершего Пауля Людвига Трооста, мюнхенского архитектора Гитлера.

В результате Шпеер стал часто видеться с Гитлером, и получил в его лице такого заказчика, о котоpoм можно только мечтать - с большим интересом к делу и c совершенно бездонным кошельком. И к тому же вошел в число самых могущественных людей Рейха, познакомившись с Геббельсом и Герингом.

Герингу он даже перестроил квартиру.

В результате Альберт Шпеер много знал - и в частности, в своих мемуарах рассказал о том, какую замечательную  шутку сыграли Геббельс и Геринг над Путци Ханфштенглем.

Бедняга провинился еще раз - сказал, что "Легион Кондор", германская военная миссия в Испании, не так успешна, как ее рисуют в ведомстве Геббельса.

Согласно мемуарам Шпеера, в шутку был посвящен и сам фюрер - а состояла она в том, что Хенфштенглю было предписано срочно отправиться на аэродром, сесть в ожидающий его самолет, и отправиться неизвестно куда.

Направление полета было известно только пилотам.

А Ханштенглю был  вручен запечатанный конверт, который он должен был вскрыть только на борту самолета. Когда он вскрыл конверт, там оказалось предписание лететь в Испанию, к генералу Франко.

И при этом почему-то он должен был выброситься в небе Испании на парашюте, и уж только потом, после приземления, как-то идти разыскивать своих - вместо того, чтобы просто сесть на аэродроме в зоне франкистов.

На самом-то деле самолет просто кружил над Германией, сел в Лейпциге - и пилоты при этом "не заметили", как перепуганный насмерть Путци Ханфштенгль сбежал с самолета. 

Шутка, что и говорить, удалась - но имела при этом несколько непредвиденные последствия.

Путци, жертва "... невинного розыгрыша ...", пришел к выводу, что следующей шутки ему не пережить.

Он, собственно, был уверен, что его могли выбросить из самолета прямо сейчас, что уцелел он случайно, и что ему надо срочно что-то делать.

И в результате таких вот размышлений он потихоньку уехал в Швейцарию, забрал из пансиона своего сына Эгона - того самого, который когда-то так любил играть на коленях "... доброго дяди Дольфа ..." -  и от пущей беды перебрался с сыном в Англию, где и поселился.

Путци Ханфштенгль много чего узнал за время своей службы как пресс-секретарь Гитлера, и “дяде Дольфу”, и другим дядям вокруг него очень не доверял.

И рисковать он не хотел.

II

В истории с Ханфштенглем есть немало неясного, но это неясности - совершеннейшие пустяки по сравнению с другой историей, приключившейся в Берлине в январе 1938.

То, что случилось, впоследствии обьясняли глубоким заговором, и в рамках сторонников этой теории спор шел только в том, кто же именно устроил этот заговор.

Есть две версии: согласно первой, все было устроено Гиммлером и Гейдрихом, согласно второй - самим Гитлером, который с адским коварством “… разрушил независимую позицию руководства армии …”. 

Одним из крупных недостатков “теории заговора” является то, что авторам теории известно, что будет в дальнейшем, и они истолковывают действия современников так, как будто это было известно и современникам. Но современникам это НЕ было известно, и действовали они под влиянием множества обстоятельств.

Что включало в себя и совершенно случайные вещи - например,  вспышки страсти.

Дело Фрича — Бломберга (нем. Fritsch- Blomberg -Aff;re) начиналось как водевиль.
Военный министр Рейха, генерал Вернер фон Бломберг, произведенный в 1936 в фельдмаршалы, был по отношению к фюреру более чем лоялен.

Он считал его гением, делал все возможное для сближения между армией и НСДАП, с гордостью носил золотой партийный значок, и при похвале со стороны Адольфа Гитлера его буквально прошибала слезой.

Гитлер, со своей стороны, высоко ценил преданность к себе, а уж преданность со стороны видного члена высшей военной касты и вовсе грела его сердце. В общем, никаких причин менять главу военного министерства у него не было, и все оставалось бы по-прежнему, если бы Вернер фон Бломберг не влюбился.

В 1938 фельдмаршалу шел 61 год, он уж 5 лет как вдовел - и когда в сентябре 1937-го у него вдруг случился роман с Евой Грюн, никому неведомой стенографисткой из управления снабжения вермахта, это сильно ударило ему в голову.

Настолько сильно, что он пожелал жениться на своей милой - несмотря на 35-летнюю разницу в возрасте и на то, что у него, как-никак, было пятеро детей, которым она в приемные матери ну никак не годилась.

И только одно обстоятельство сдерживало пыл Вернера фон Бломберга - его избранница была самого простого происхождения, а он, как рейхсминистр, не мог просто слушаться зова сердца.

И фон Бломберг решил посоветоваться по этому вопросу с фюрером.

Фюрер полностью поддержал его планы. Он нашел, что  "... брак представителя верхушки немецкого общества и простолюдинки лишний раз подчеркнет подлинную демократическую сущность государства ...".

Более того - он выступил свидетелем на церемонии бракосочетания, и не один, а вместе с Германом Герингом. Свадьба была устроена сугубо частным образом, на ней присутствовало только четыре человека, если не считать взрослых детей счастливого жениха.

Новобрачные, не заходя домой, отправились в свадебное путешествие - - а потом, после регистрации фрау Бломберг как законной супруги фельдмаршала Вернера фон Бломберга, кому-то в полицейском управлении попалась на глаза ее фотография.

И показалась смутно знакомой.

И очень быстро выяснилось, что Ева фон Бломберг, в девичестве - Ева Грюн – проходила по картотеке берлинской "полиции нравов"[2].

В общем, граф фон Хелдорф, начальник полиции Берлина, не зная, как же быть решил "... проконсультироваться ...". И ему посоветoвали обратиться к Герингу – тот, как-никак, был на свадьбе свидетелем.

Ну, Герман Геринг всегда отличался быстротой соображения.

И он решил, что у него есть хороший шанс расширить свою личную империю. Геринг уже управлял экономикой Рейха и был главой военно-воздушных сил Рейха. Так почему бы не добавить к этим владениям и вермахт ?

И Геринг дал делу ход.

III

Kарьере фельдмаршала Вернера фон Бломберга пришел конец, это было очевидно. Как оказалось, еще в 1931 Ева Грюн, которой в ту пору исполнилось только 18, уже позировала в качестве фотомодели для порнографических открыток. А в 1932 в пoлиции ее зарегистрировали как проститутку. А в 1934 за ней числился арест - она обокрала клиента.

И этой даме Адольф Гитлер, в духе своей старомодной галантности, на ее свадьбе поцеловал руку.

А когда ему доложили, что фотографом, изготовившим порнооткрытки Евы Грюн, был чешский еврей, с которым она в то время жила, ярости Гитлера не было предела.

Больше всего он опасался огласки - и Бломбергу было предложено развестись с супругой и считать, что свадьбы как бы не было, и вообще ничего не случилось.

Поразительное дело - фельдмаршал разводиться отказался и ушел в отставку.

По-видимому, это подействовало даже на Гитлера. Во всяком случае, 27-го января 1938 он расстался с фон Бломбергом по-хорошему: фельдмаршалу была сохранена его полная пенсия и даже вручен прощальный дар в размере 50 тысяч марок.

На следующий день, 28-го января 1938, супруги Бломберг удалились в Италию.

Одна мысль о возможности еще одного скандала, право же, была фюреру невыносима - и он велел тщательно проверить все, что только было известно о предполагаемом наследнике фон Бломберга, генерале Вернере фин Фритче. На него, собственно, уже имелся донос, сделанный в 1936 - генерала обвиняли в гомосексуализме.

Гитлер тогда не пожелал и слушать об этом, и велел уничтожить все материалы расследования.

Гейдрих, однако, указания фюрера не выполнил, документы припрятал - и сейчас, в январе 1938, они ему пригодились. Он просто пометил их как "восстановленные" и передал военному адьютанту Гитлера, графу Хоссбаху.

Дальше случилось нечто непредвиденное.

Вместо того, чтобы сохранить все в секрете и разузнать стороной все, что только можно, Хоссбах обратился к самому фон Фричу. Он, собственно, ничего против генерала не имел, и даже восхищался фон Фричем как образцом того, чем и должен быть истинный прусский офицер.

И когда Хоссбах выслушал возмущенный ответ Вернера фон Фрича, что все собранное Гейдрихом - грязная ложь - он принял этот ответ как истину, и так Гитлеру и доложил.

На том бы дело и заглохло.

Но возмущенный генерал начал перебирать в памяти все, что только могло вызвать слухи о его неправильном поведении - и припомнил, что зимой 1933-1934 он обедал в обществе парнишeк из Гитлерюгенда.

Делалось это в порядке участия в кампании, начатой организацией НСДАП "Национал-социалистическая народная благотворительность" - общая трапеза предположительно помогала тем, кому еды не хватало. 

Вот Вернер фон Фрич и пожелал еще раз поговорить с графом Хоссбахом, и обьяснить ему, откуда злые языки могли, так сказать, почерпнуть информацию, и превратить акт благотворительности в акт гомосексуальной любви.

Ох, лучше бы он этого не делал.   

IV

Словам фон Фрича Гитлер не поверил. Дело пошло по новому кругу разбирательства, и на этот раз против генерала выставили “свидетеля”. Таковым посчитали некоего Отто Шмидта, довольно известного сутенера и шантажиста.

Клиентуру его составляли в основном гомосексуалисты, которые платили ему за молчание. Отто Шмидт в 1936 на допросе назвал имя одного из них - его звали Фрич, и он был “… офицером высокого ранга …”. 

По-видимому, Шмидту что-то посулили, потому что на очной ставке с фон Фричем он его моментально "узнал".

Доказательств никаких не было - имелось только слово обвинителя против слова обвинямого. А то, что обвинитель был сутенером, а обвиняемый - генерал-полковником, бароном Вернером фон Фричем, высшим на тот момент офицером вермахта - это значения не возымело.

Кто тут "повлиял", сказать трудно.

Говорили и про Гиммлера, и про Гейдриха, и - с несколько большими основаниями - и про Геринга. Потому что у Германа Геринга тут была прямая выгода - он надеялся унаследовать должность Бломберга, и фон Фрич был ему в этом прямым конкурентом. 

Как бы то ни было - Гитлер решил, что и сомнений вполне довольно. Фон Фрич был смещен и отдан под суд - который, кстати, в марте 1938 его оправдал[3].

Но было слишком поздно - дело было уже сделано.

Гитлер не отдал военного министерства Герингу. Вместо этого он разделил вооруженные силы на сухопутные силы, ВВС и военно-морской флот.

Командующий Люфтваффе, Герман Геринг, остался на своем месте, так же, как и командующий флотом, адмирал Редер. Сухопутные силы теперь возглавил генерал-лейтенат Вальтер фон Браухич, возведенный по этом у случаю в генерал-полковники.

Bоенное министерство было вообще ликвидировано.

Его функции передавались вновь созданному органу - OKW  (от нем. Oberkommando der Wehrmacht) — Верховному Главнокомандованию Вермахта.

B должности начальника штаба OKW Гитлер поставил генералa Вильгельмa Кейтеля.

Hy, a верховное командование возложил на себя.

**
Примечания:

1. Весь этот эпизод описан в мемуарах А.Шпеера.

2. Полиция нравов - полицейское подразделение, призванное предотвращать преступления против общественной морали, такие как проституция, азартные игры. торговля наркотиками, и так далее.

3. В ходе параллельного расследования, предпринятого по инициативе Артура Небе, начальника уголовной полиции, выяснилось, что у генерал-полковника Фрича был, так сказать, двойник. Шмидт имел дело с риттмейстером в отставке фон Фричем, пожилом и очень больном господине. Этой информацией Небе поделился с судьей высшего военного суда - и суд генерала фон Фрича оправдал.