Russian Love - 52

"Любовь по-русски" типа криминального романа с развитием в будущее

И тут Мишка пришелся как нельзя кстати, ибо Юлька вдруг загорелась им, из желания утешить его и помочь, ибо она прочувствовала сама памятуя детдом, через какие тяготы и унижения ему пришлось пройти пока он шел из Беларуси до Бердичева. Чтобы показать и доказать ему, что русские не такие, что русские умеют любить и ценить душу человека превыше всего. Короче Юлька до того увлеклась заботой о Мишеле, что незаметила как в него влюбилась. И из них выходила по душе очень отменная пара. Юлька не зная того, залечила Мишелю рану на душе от утери Люси, не заменив ее, а словно воскресив в себе образ куда более лучше «люси», чем была при жизни сама «нянька души» Мишеля. Словно она переняла душу Люси в себя, после той кончины. И Мишель тоже ушел с головой в амуры. Но по сути он был «роковой» парень и судьба могла обернуться против Юльки и против желания самого Мишеля, чтобы с ней повторилась такое, подобное Люси. Но пока никаких признаков опасности в их отношениях не проскальзывало и намеком, даже в отдалении будущего времени. Тем эта любовь разгрузила и душу Лешки от переживаний за Юльку. Второе, любовь окрылила и дар и гений Мишеля, открыв в нем еще большие и уникальные способности его феномена. Так вскоре благодаря Мишелю (и конечно не только ему одному) был создан ПВР – паро-водородный реактор, один из эффективнейших мощнейших и экономнейших двигателей, что открывал и горизонты развития легкой боевой авиации. Так стали появляться амфибии, когда скоростной броневик мог сходу трансформироваться в подобие авиационного модуля и летать по небу, а если надо, то и плавать по воде как скоростной глиссер. Несмотря на то что, ПВР был чем-то схож по принципу работы с водородной бомбой, он был практически очень надежен и не имел такого риска взрыва, даже при поражении в бою. Отныне весь транспорт стал переходить на воду, вместо привычного бензина или солярки. Но Лешка настоял, чтобы «заминировать» ПВР от попытки вскрытия, чтобы такое колоссальное опережение в технике не досталось врагам. Чтобы они даже не смогли просветить двигатель рентгеном чтобы узнать принцип его работы. А пока был приказ – любой ценой взорвать машину, если есть риск что она попадет в руки врага и для того в каждом двигателе ставился взрыватель. Была и другая идея запечатывать двигатель в корпусе наглухо, чтобы не было никаких шансов для его вскрытия и разборки, а при попытке влома двигатель бы самоуничтожался. Дело в том, что при работе реактора, внутри корпуса двигателя собирались водородные пары, и если попытаться вскрыть корпус автогеном или лазером, туда попадал воздух и пары от малейшей искры взрывались, то есть срабатывал эффект водородной бомбы, так машина попавшая к врагу, могла стать для них мощным оружием возмездия, взорвавшись в стане врага.    
 С Иришкой было другое кино, она продолжала ездить на фронт и потом снова возвращалась и снова уезжала. Что-то ее туда тянуло, что-то она там открыла для себя дорогое и ценное, даже пересмотрев все отношения к Лешке. Она знала, что враги горят желанием захватить ее, так как она стала легендарной фигурой наравне с Лешкой по революции справедливости в Бердичеве и теперь была одна из главных врагов всего империализма и капитализма в мире. Но это было не безумство риска, она зря не рисковала, дразня врага. Она там набиралась нужных ее натуре острых ощущений что оттачивали и ее чувствительность. В ней, как бы она сама не хотела этого признавать, имела силу дворянская кровь, ибо эту манию, быть на передовой, быть передовой во всем и для всех, иначе было не объяснить. Даже то, чтобы быть передовой над Лешкой, быть в центре внимания, окруженной мальчишками и народом. Это была ее натура, ее кровь и ее свобода. Этим она жила и дышала, как и любовью. Потому когда она возвращалась с передовой, она падала на грудь Лешке и была безмерно счастлива этим моментом. Она больше не задевала Лешку и не натаскивала нотациями, словно фронт ее сделал сразу старше и мудрее на много лет в перед, но в сути она оставалась той же девчушкой, кажущейся скорее легкомысленной, хоть это была лишь ее ширма или игра. Из-за этой шторки легкомысленности и ветрености ей было удобнее подглядывать за мальчишками и дразнить их. Она казалась простой и доступной без всяких комплексов как дитя, но столь же оказывалась и недоступной и тогда убегала к Лешке, заведенная и сама своей игрой. Это тоже был риск игры с мальчишками и немалый для девицы риск. Она знала что Лешка всегда ее примет какая бы они ни была со всеми ее грехами и порой несносностью характера и за то его очень ценила, ибо он никогда не ограничивал ее свободу самовыражения, а так же и ее девичьи фантазии. Таже свобода духа наравне с риском, можно сказать, на фронте «творила чудеса». Вторая мания, что скорее от кровей двора, это ее желание работать с беженцами и через то познавать натуры людей. Беженцев из-за ужесточения режима кремля становилось все более, кое-где вспыхивали небольшие восстания от недовольства народа все более тяжкими условиями жизни, но как и пророчил Мишель, в России уже делили на беженцев и убийц, которые ныне фактически и стояли как надзиратели у власти кремля и потому такие восстания безжалостно подавлялись. Среди беженцев могли затесаться и шпионы и диверсанты от хунты Астафьева, которую ныне возглавлял новый «отец» кремля Артем Камилин, рисующий из себя дворянского аристократа, но в сути та же продажная душонка. Естественно, всю вину за трудности положения в населении «былой» России, валили на народных повстанцев, что занимали большую часть бывшей России. И притом агитировали мобилизацию на фронт, чтобы изгнать с Руси самозванцев. На границе, сразу беженцев не отправляли вглубь территории «новой» России, а держали в полевых лагерях, пока выясняли есть ли тут у них родственники и где они проживают. И чаще только сами родственники и забирали к себе беженцев с фронтовых лагерей под свою ответственность. За неделю при особом пассивном режиме проверки на «лояльность» о каждом из беженцев можно было узнать все главное, что он за человек и не является ли на деле провокатором или шпионом от кремля. Главное учитывали и саму «легенду» беженца отчего и по каким причинам он покинул свой дом и чем хочет оправдать свое пребывание на данной территории. И не факт, что например саму «легенду» было не возможно проверить по бывшему месту проживания беженца, ибо на той стороне от «новороссов» шпионов не водилось. Хотя и были скрытные каналы, по которым некоторые россияне сами отправляли данные о власти и положении дел на территориях подконтрольных хунте. Порой на линию фронта засылались и делегаты от кремля, для попытки переговоров с лидерами «новой» России, но их статуса и чинов, как и статуса кремля тут больше никто не признавал. Приходили и якобы лидеры подпольного народного фронта, но этим артистам мало кто верил, ибо о нужных людях на той стороне фронта тут уже знали. В общем клоунов всяких хватало. Несмотря на вялую перестрелку с той стороны, фронтовики приноровились своих патронов зря не тратить, и придумали хлопушку, что имитировала звук выстрела и понаставили таких хлопушек по разным местам. Вот эта хлопушка подтолкнула у Ирины рождение одной идеи, о «психическом оружии». Сначала была идея сымитировать резкий свист полета мины, ибо он уже должен был действовать психически на врага, но потом что? Враг привыкнет к сему свисту, раз нет последствий взрыва. И вот тогда усатый дядя Вася, смекалистый мужик старожил, предложил другое, как сделать резкий и раздражающий свист, чтобы бил по нервам и не чтобы привыкнуть к такому было бы невозможно, особо если это будет использовано внезапно. Короче собрались все, кто горазд на смекалку и породили – шарик величиной с тенисный мячик. Внутри камера сгорания, для чего поначалу хотели использовать кубики спрессованного спирта, ибо при горении они выделяют газ, который под давлением выходил в маленькое сопло через некую свистульку, что и будет создавать резкий пронзительный свист на очень высокой октаве, но давления газа при сгорании спирта не хватало и надо было ждать пока он «разгорится» ибо внутри камеры воздуха почти нет для горения. Тогда Иришка подумала что можно попробовать сжать газ, или спрессовать сжиженный газ в такой кубик льда. И притом использовать кислород. Она уехала в Бердичев и стала трясти лобачевских, и так как натура у нее была передовая и упрямая, ученые решили от нее откреститься и разработали миниатюрную установку для производства кубиков сжиженного газа. Лучше подошел инертный газ типа аргона. Для розжига использовали два куста селитры, которые от трения или столкновения друг об дружку порождали сноп искр, полому полость шарика сделали двухкамерную, для селитры и для кубиков прессованного сжатого газа, выходное сопло сделали по наклонной чтобы шарик летал не по прямой а по наклонной и тем как мячик брошенный об стену отражался от препятствий под углом. И притом, от наклона сопла шарик вращался и сам. При испытании в закрытом помещении, шарик метался с большой скоростью, вырабатывая горючее минут с пятнадцать двадцать притом испуская резкий раздражительный свист, что бил по нервам. Оставалась только последняя задача, запулить такой шарик в казарму или палатку противника. С того пришлось изобретать и помповое ружьё. И теперь устройство шарика сделали так что воспламенение происходило только от удара о препятствие. Например о стену...
...Более тридцати списали с базы по причине сильного психического расстройства, шестеро моментально поседели волосами, впало в отчаянный психоз до полутора десятков солдат противника, некоторые начав палить напропалую из всего оружия что оказалось под рукой, с того было убитыми и ранеными до десяти процентов личного состава базы. Другие впадали в полный психический ступор или «паралич», часть воителей изошлась жидким поносом и мочеиспусканием, часть не вышла из комы истерического хохота потеряв рассудок. Это ни весь перечень «подвигов» что совершил бешено мечущийся шарик со свистулькой, бьющей по нервам душераздирающим свистом, удачное завершение для силы шока придумала Иришка раскрасив шарик в аж ядовито-яркие цвета.