21. Бегство

Пока принцесса лежала и всхлипывала, она продолжала машинально ощупывать нить, раз за разом проводя по ней пальчиком до самых камней, в которых та скрывалась; и всякий раз принцесса (всё так же машинально) пыталась просунуть меж камней свой пальчик — далеко, насколько можно. Внезапно у принцессы появилась мысль, что можно попытаться убрать парочку камней, чтобы посмотреть, куда ниточка тянется дальше. Как же она раньше не догадалась, вот умора! — решила принцесса и вскочила. Страх её испарился, она вновь поверила в то, что прабабушка не для того дала ей ниточку, чтобы та завела её неизвестно куда и бросила одну. Принцесса принялась расшвыривать камни с самой верхушки груды, то хватая их по два и по три зараз, то с трудом приподнимая обеими руками один-единственный. Расчистив немного свою ниточку, она увидела, что та поворачивает прямёхонько вниз. Груда камней напоминала пирамиду: к основанию она сильно расширялась, поэтому, чтобы следовать за нитью, принцессе приходилось отбрасывать всё больше камней. И это было ещё не всё: вскорости принцесса обнаружила, что ниточка, которая сначала уходила вертикально вниз, вдруг повернула горизонтально — сначала в одну сторону, затем в другую, а потом и вовсе стала петлять под разными углами, так что принцесса начала опасаться, не придётся ли ей раскидать всю эту кучу, чтобы высвободить ниточку. Эта мысль чуть не привела её в отчаяние, но Айрин героически принялась за работу, не тратя времени попусту и подбадривая себя тем, что куча хоть медленно, но уменьшается, зато такая же вырастает по другую сторону потухшего костра. Кроме того, ей не позволяло пасть духом ещё одно обстоятельство: ниточка не лежала на камнях свободно, а была всё так же крепко натянута. Значит, её прабабушка где-то держит другой конец.

Она добралась уже до середины кучи, когда от неожиданности замерла и чуть кубарем с неё не скатилась. Совсем близко от её уха какой-то голос затянул песню:

«Гоблин, гоблин, э-ге-гей!
Что ты строишь из камней?
Гоблин, гоблин, ай-ай-ай!
Надорвёшься невзначай.
Гоблин, гоблин, ой-ой-ой!
Не бери такой большой.
Гоблин, гоблин, у-гу-гу!
Я от смеха не могу.
Гоблин, гоблин, ы-гы-гы!..»

Но тут Керди запнулся — не так-то просто подобрать спросонья рифму к «ы-гы-гы»! А может, он вспомнил о своём первоначальном намерении притвориться ослабевшим от голода. Но и этой отрывочной песенки было достаточно, чтобы Айрин узнала голос.

— Это же Керди! — радостно вскрикнула она.

— Тс-с! — вновь откуда-то донёсся голос. — Говори потише.

— Почему? Ты же сам только что вовсю распевал! — удивилась Айрин.

— Но они ведь и так знают, что я здесь. А ты кто такая?

— Я Айрин, — ответила принцесса. — А вот тебя я отлично знаю. Ты Керди.

— Вот это да! А зачем ты здесь, Айрин?

— Меня большая-большая прабабушка сюда привела, и мне кажется, я теперь знаю, зачем. Ты, наверно, не можешь выбраться?

— Верно, не могу. А что ты делаешь?

— Разбрасываю эту огромную кучу камней.

— Вот молодец эта принцесса! — радостно (но не очень громко) воскликнул Керди. — Но не представляю, как ты здесь оказалась.

— Моя прабабушка велела мне идти вдоль по ниточке.

— Яснее не стало, — сказал Керди, — но, раз ты здесь, остальное неважно.

— Ещё как важно! — возразила Айрин. — Я ведь пришла сюда только ради моей прабабушки.

— Ты расскажешь мне об этом, когда мы выберемся отсюда. Нельзя терять времени, — сказал Керди.

И Айрин вновь принялась за работу — так же рьяно, как и вначале.

— Слишком много здесь этих камней, — проговорила она. — Быстро их не раскидать.

— Докуда ты добралась? — спросил Керди.

— Почти до половины кучи, но вторая половина намного больше.

— Мне кажется, тебе нет нужды заниматься нижней частью кучи. Ты видишь плиту, прислонённую к стене?

Айрин пригляделась, потрогала пальцами и вскоре действительно нащупала края плиты.

— Да, вот она.

— Тогда вот что, — поспешно заговорил Керди. — Когда очистишь от камней плиту примерно до середины или чуть больше, я попытаюсь её толкнуть.

— Но мне нужно следовать ниточке, — возразила Айрин. — Освободить её от камней.

— Тебе бы всё сочинять! — возмутился Керди.

— А вот сам увидишь, когда освободишься, — ответила принцесса и ещё усерднее принялась разбрасывать камни.

Но вскоре она убедилась, что то, о чём просил её Керди, и то, чего требовала от неё ниточка, было одним и тем же. Ибо принцесса заметила, что, следуя изгибам нити, она не только очистила плиту от камней, но что как раз чуть ниже середины плиты ниточка проскользала в зазор между плитой и стеной — именно туда, где Керди сидел взаперти, так что принцесса уже не могла следовать за ниточкой, пока плита преграждает ей путь. Выяснив это, она радостно зашептала:

— Вот, Керди! Теперь, если ты как следует её толкнёшь, она отвалится.

— Тогда отойди в безопасное место, — посоветовал Керди. — И скажи, когда можно толкать.

Айрин спрыгнула с кучи и прижалась к стене сбоку.

— Давай, Керди, — приказала она.

Керди изо всех сил нажал на плиту своим плечом. Плита рухнула на кучу камней, а Керди выполз из образовавшегося отверстия.

— Ты спасла мне жизнь, Айрин, — прошептал он.

— Ох, Керди, как здорово! Давай скорее убежим из этого ужасного места.

— Это легче сказать, чем сделать, — ответил мальчик.

— Да нет, это очень легко сделать, — возразила Айрин. — Надо только идти вдоль по моей ниточке. Она обязательно выведет нас отсюда, я уверена.

И принцесса вновь начала нащупывать ниточку у поваленной плиты, пока Керди проверял в темноте, не валяется ли где-нибудь его кирка.

— Вот она! — воскликнул он. Но тут же разочарованно добавил: — Нет, это не она! Тогда что же это? Факел, доложу я вам. Это здорово! Я бы сказал, даже лучше, чем кирка. А ещё лучше, если бы не было тех дурацких каменных башмаков! — так он закончил, а затем раздул золу и зажёг факел.

Когда он встал и высоко поднял факел, чтобы вглядеться в непроницаемую тьму огромной пещеры, он заметил, как Айрин исчезла в расщелине, через которую он только что выбрался сам.

— Ты куда это? — изумился он. — Там же нет выхода. Я там сидел взаперти.

— Я знаю, — отозвалась Айрин. — Но туда ведёт моя ниточка, и я должна идти за ней.

— Вот заладила; что за ребёнок! — пробормотал Керди. — Но нужно же проследить, как бы с ней чего не случилось. Сама скоро поймёт, что оттуда нет выхода, и мы выберемся вместе.

И он опять прополз поверх плиты в расщелину, держа в руке факел. И вот, оглядевшись в месте своего недавнего заточения, он не увидел Айрин! Зато Керди заметил, что хотя расщелина была очень узкой, она была гораздо длиннее, чем он полагал, потому что в противоположной от входа стороне потолок опускался очень низко, и там расщелина переходила в узкую нору, конца которой было не видать. Принцесса, должно быть, полезла туда. Он опустился на колени и, помогая себе одной рукой (в другой он держал факел), пополз вслед за ней. Нора изгибалась, иногда она становилась настолько узкой, что Керди едва мог протиснуться, а иногда она делалась такой высокой, что нельзя было разглядеть потолка. И всё же нора по-прежнему была узкой, слишком узкой, чтобы в неё могли протиснуться гоблины — а они, по-моему, тоже считали, что Керди ни за что не протиснется в эту нору. Мальчика уже одолевало сильное беспокойство — не случилось ли чего с принцессой, как вдруг он услышал её голос у самого уха. Она прошептала:

— Ты идёшь, Керди?

Один изгиб хода — и девочка стоит, дожидаясь его.

— Конечно, в таком узком проходе трудно сбиться с пути, но сейчас тебе лучше не отставать, потому что нора расширяется, — сказала она.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Керди, не то обращаясь к ней, не то себе самому.

— Неважно, — заверила принцесса. — Потерпи немного, и мы отсюда выберемся.

«Кто из нас рудокоп?» — изумлялся Керди: девочка каким-то чудом разыскала путь, о котором он сам не подозревал! «Лучше уж полагаться на неё. Во всяком случае, — думал он, — она и впрямь лучше знает эти места, хотя ума не приложу, откуда. В общем, у неё свои дороги, как и у меня есть свои, так что раз ей хочется идти первой, так тому и быть. Хуже, чем сейчас, нам не будет».

Приведя самому себе такие доводы, Керди прошёл за девочкой несколько шагов. Они оказались в обширной пещере, которую Айрин уверенно пересекала по прямой, словно в самом деле отлично знала дорогу. Керди не отставал. Он поднял факел повыше, не упуская возможности глядеть по сторонам. Внезапно он встал как вкопанный — свет упал на что-то необычное, возле чего только что прошла Айрин. Это была ровная скальная площадка, на несколько футов приподнятая над полом и покрытая овечьими шкурами. На шкурах спали два отвратительных существа, в которых Керди тот час же признал короля и королеву гоблинов. Он поспешно опустил свой факел, чтобы свет не разбудил спящих. А опущенный книзу факел сразу же отбросил блик на кирку  — та лежала рядышком с королевой, которая лишь во сне выпустила инструмент из рук.

— Подожди минутку, — прошептал Керди. — Подержи-ка факел, только чтобы свет не падал им на лица.

Айрин вздрогнула, увидев ужасные фигуры, мимо которых прошла и не заметила, но сделала, как просил Керди — вернулась назад, взяла у него факел и опустила его пониже. Керди осторожно потянул к себе свою кирку, но тут его рука нащупала здоровенный и неуклюжий гранитный башмак, выступающий из-под овечьих шкур. Искушение было слишком велико. Он ухватился за башмак и осторожно стащил его с ноги. В следующую минуту он с изумлением увидел то самое, про что недавно сочинил песенку — не догадываясь о правде, а просто чтобы позлить королеву: её ступня заканчивалась шестью отвратительными пальцами! Развеселившись от этого открытия, он высмотрел другой здоровенный бугор под овечьей шкурой — вторую королевину ногу в гранитном башмаке. Керди стал потихоньку задирать шкуру, ведь если бы ему удалось стащить и другой башмак, то можно было бы впредь опасаться гоблинов не больше, чем стаи мух. Но пока он стаскивал этот башмак, королева заворчала и села на постели. В следующую секунду пробудился и король, усевшись рядышком.

— Бежим, Айрин! — крикнул Керди. Сейчас он нисколько не боялся за себя — только за принцессу.

Айрин подняла голову, увидела пробудившихся чудищ и — она ведь была решительной принцессой — воткнула факел в землю, отчего он сразу потух. Затем девочка крикнула:

— Здесь, Керди, вот моя рука!

Керди бросился к ней, не забыв башмака с киркой, и схватил принцессу за руку. А принцесса бесстрашно устремилась в ту сторону, куда вела её ниточка. Позади них королева гневно взревела, но у беглецов оставалось достаточно времени, чтобы скрыться, потому что король с королевой должны были ещё зажечь факелы, перед тем как ринуться в погоню. Только-только за спиной беглецов замелькали отблески пламени, как ниточка привела их к очень узкой норе, в которую Айрин проползла без задержки, а Керди с усилиями.

— Совсем не плохо, — проговорил Керди. — Сдаётся мне, скоро мы будем в безопасности.

— Конечно, будем, — подтвердила Айрин.

— Отчего ты так уверена?

— Потому что моя прабабушка натягивает для нас ниточку.

— Вновь эта чепуха, — сказал Керди. — Ума не приложу, о чём ты толкуешь.

— Если ты не знаешь, что я имею в виду, как ты можешь называть это чепухой? — обиженно ответила принцесса.

— Извини меня, Айрин, — смягчился Керди. — Я не хотел тебя обижать.

— Я понимаю, что ты не хотел, — ответила принцесса. — Но почему ты сам думаешь, что мы будем в безопасности?

— Потому что король с королевой слишком толстые, чтобы сюда пролезть.

— Могут быть кружные пути, — возразила принцесса.

— Это верно, да и мы ведь ещё не выбрались окончательно, — согласился Керди.

— А почему ты назвал их королём и королевой? — спросила принцесса. — Я бы ни за что не стала называть этих чудищ королём и королевой.

— А вот гоблины называют, — ответил Керди.

Принцесса больше не задавала вопросов, и, пока они не спеша продвигались вперёд, Керди посвятил её в обычаи и привычки гоблинов, насколько сам в них разбирался, а также рассказал ей о своих собственных стычках с ними — начиная с той самой ночи, когда он встретил её и Лути в сумерках на горной тропе. Закончив, Керди попросил, чтобы принцесса тоже рассказала ему, как случилось, что она пришла к нему на помощь. Айрин поведала ему длинную историю, только, на взгляд Керди, говорила слишком иносказательно, поэтому он перебивал её множеством вопросов касательно вещей, которых она не в состоянии была растолковать. Поскольку Керди не поверил и половине того, о чём услышал, рассказ принцессы оставил его в прежнем недоумении; мальчик был даже ещё больше сбит с толку. Он не считал, что принцесса намеренно сочиняет, но единственный вывод, к которому он пришёл, был таков: это Лутины идеи, это няня изобретает бесконечные страсти, чтобы держать принцессу в страхе с какой-то определённой целью.

— Но как Лути додумалась до того, чтобы одну отпустить тебя в гору? — спросил он.

— Лути ничего об этом не знает. Когда я ушла, она ещё спала. Мне так кажется. Я надеюсь, что моя прабабушка не даст ей пострадать, ведь она ни в чём не виновата, и моей прабабушке это отлично известно.

— Но как ты отыскала дорогу ко мне? — настаивал Керди.

— Я же объяснила, — ответила Айрин. — Я всю дорогу держала палец на ниточке, которую спряла для меня моя прабабушка. Я и сейчас так делаю.

— Ты хочешь сказать, что сейчас здесь тоже протянута твоя ниточка?

— Конечно, я же говорю. Я это десять раз повторила. Я совсем почти не убирала с ниточки своего пальца — только когда разгребала камни. Вот она! — добавила принцесса, поднося к нити Кердину руку. — Чувствуешь сам?

— Ничего не чувствую, — ответил Керди.

— Ну что такое с твоими пальцами? Я ведь отлично чувствую. Правда, ниточка очень-очень тонкая и при свете солнца кажется всего лишь паутинкой, хотя чтобы спрясть её, пришлось свить вместе много-много паутинок, но всё равно, как можно её не чувствовать?

Керди был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать, что не верит, будто здесь есть какая-то ниточка. Он только произнёс:

— Что ж, ничего не могу с собой поделать.

— Зато я могу, и этого тебе должно быть достаточно. Положись на меня.

— Но мы ещё не выбрались отсюда, — напомнил Керди.

— Скоро выберемся, — заверила его Айрин.

Теперь ниточка вновь опустилась к полу и подвела принцессину руку к пролому в полу пещеры, откуда исходил звук текущей воды, уже давно доносившийся до их слуха.

— Она уводит нас под землю, — сказала девочка, остановившись.

Но Керди прислушивался к другому звуку, который также некоторое время назад уловило его опытное ухо и который также стал громче. Это был шум работы, производимой где-то поблизости рудокопами гоблинов. Айрин тоже расслышала его, как только остановилась.

— Что это за шум? — спросила она. — Ты не знаешь, Керди?

— Знаю. Это гоблины роются в горе.

— А зачем они это делают, ты не знаешь?

— Вот этого я как раз и не знаю. Не хочешь ли взглянуть на них? — спросил он. Ему захотелось сделать ещё одну попытку выведать их секрет.

— Если моя ниточка меня туда поведёт, то я не возражаю, но мне не хочется на них смотреть, и тем более оставлять ниточку. А она ведёт меня в этот пролом, и нам лучше лезть туда.

— Ну, хорошо. Только я первый, ладно? — предложил Керди.

— Нет, Керди, не нужно. Ты не можешь почувствовать ниточку, — возразила принцесса, пролезая в узкий пролом. — Ой! — вскрикнула она. — Я попала в воду. Сильное течение, но не глубоко, и места много, чтобы пройти. Поторопись, Керди.

Он попытался пролезть, но отверстие было для него слишком узким.

— Отойди подальше, — сказал он в отверстие, снимая с плеча свою кирку.

За пару секунд он расширил пролом и оказался рядом с принцессой. Они пошли дальше, по течению водного потока. Керди всё сильнее опасался, что вода приведёт их к какой-нибудь ужасной пропасти в самом сердце горы. В одном или двух местах он вынужден был пробивать скалу ради расширения прохода — иначе даже Айрин не смогла бы протиснуться, не оборвав платьица. Наконец они разглядели проблески, и минуту спустя их почти ослепило, так как они вышли на свежий воздух. Полминуты потребовалось, чтобы глаза принцессы смогли привыкнуть к свету и она поняла, что находится в своём собственном садике, у той скамьи, на которой она сидела однажды вечером с папой-королём. От радости принцесса принялась плясать и хлопать в ладоши.

— Ну что, Керди! — кричала она. — Веришь теперь в то, что я говорила тебе о моей прабабушке и её ниточке?

Она ведь чувствовала, что Керди не верил её рассказу.

— Смотри! Вот она блестит перед нами! — добавила принцесса.

— Ничего не вижу, — не уступал Керди.

— Тогда ты должен просто поверить, — сказала принцесса, — ведь ты не можешь отрицать, что моя ниточка вывела нас из горы.

— Я не могу отрицать, что мы вышли из горы, и я был бы очень неблагодарным, если бы не признал, что это ты вывела меня из горы.

— Но мне бы не удалось, не будь этой ниточки, — настаивала Айрин.

— Вот этого мне ни за что не понять.

— Ну, ладно, Керди;, пошли в дом, и Лути даст тебе что-нибудь поесть. Я думаю, тебе просто необходимо подкрепиться.

— Я и сам так думаю. Но мои отец и мать будут сильно обо мне беспокоиться. Мне пора: сначала домой, чтобы рассказать обо всём матушке, а затем назад в рудник, чтобы успокоить отца.

— Хорошо, хорошо, Керди, только нам оп пути. Я проведу тебя через дом, так ближе.

По дороге они никого не встретили, потому что все домашние, как и прежде, метались в поисках принцессы неизвестно где. Когда дети вошли в дом, нить (а Айрин всю дорогу не переставала на это надеяться) повела её к древней лестнице. Девочке кое-что пришло в голову. Она обратилась к Керди с таким предложением:

— Там ждёт меня моя прабабушка. Пойдём со мной, и ты её увидишь. Тогда ты поверишь, что я говорила тебе правду. Пойдём же, Керди, будь другом. Мне так грустно оттого, что ты думаешь, будто я говорю неправду.

— Я вовсе не сомневаюсь, что ты веришь в то, о чём рассказываешь, — возразил Керди. — Просто в твоей головке иногда появляются забавные фантазии.

— Тогда пойдём со мной, милый Керди!

Маленький рудокоп не смог противиться этой просьбе; хотя он почти робел, впервые в жизни попав в такой огромный дом, он уступил и пошёл вслед за девочкой вверх по лестнице.