Железнодорожный рассказ

Раз и запретили курить в поездах дальнего следования. Ну, запретили и запретили. Нет, не сразу конечно. Демократия у нас. Дали высказаться всем курящим знаменитостям. Те по телевидению сказали, что это ущемление прав граждан которые курят, высказали своё возмущение, но не так громко, сами то они летают самолетами. На то, наверное, она и демократия, дать высказаться всем и сделать так как надо. И так видно то, что закон приняли, злобные, я бы сказал, воинствующие некурящие. Конечно же для моего же блага и сохранения моего же здоровья. Если раньше в поезде я выкуривал себе, спокойненько, сигаретку в час-полтора, то теперь я жду станции где поезд стоит больше пары минут, выскакиваю с ошалевшими глазами, ушами как у Чебурашки и в  четверть часа вдыхаю в себя две-три сигареты к ряду. В общем, здоровье моё экономится только так!
Народ, измученный никотиновым голоданием, конечно ищет лазейки. Некоторые, курильщики со стажем, умудряются покуривать между вагонами или в окно туалета, но это уже не то. Во-первых, тоже нарушение закона,        во-вторых, во время такого курения, чувствуешь себя преступником или даже изменником Родины, шпионящим на секретном военном заводе, в пользу республики Папуа Новая Гвинея. Кайфа, от такого курения нет никакого, а вот вреда… Тебя за этим занятием между вагонами, может запросто застукать проводница. Застращать штрафами или полицией, и заставить за этакое преступление купить у нее весь растаявший шоколадный неликвид. И ты, понятно, выбираешь из двух зол меньшее, принося доход железной дороге и этой самой проводнице, терпя убытки и лишения.
Едем. Впереди станция с сорокаминутной остановкой. Вихоревка.  Никотиновая зависимость дает о себе знать, я бы даже сказал, требует удовлетворения. Между вагонами, а равно как и в открытое окно туалета, не курил. Ждал. Терпел. Законопослушный.
Поезд встал. Выхожу. Тут же телефонный звонок, у кого-то высветило что я в сети. Прикладываю трубку к уху, отхожу от вагона, вижу урну, закуриваю.  Затяжка и ….
– Ваши документы…
Двое полицейских, один из которых берет мой паспорт, кладёт себе в карман и предлагает следовать за ними. Мог бы и не предлагать, я бы и так пошел. Ну куда ж я без паспорта? Иду как бычок на привязи. Привели в  полицейский закуток на вокзале. Дали почитать закон и постановление. Ну да, курил, куда ж деваться. Урна стоит в восьми метрах от вокзала, курить нельзя ближе пятнадцати. Поверил. Ни рулетки, ни времени проверять, не было. Выяснили и записали где живу, кем работаю. Пообещали, что вызовут и оштрафуют. Подписался, где показали. Вернули паспорт.
Вышел, отсчитал, на всякий случай, двадцать пять метров, сунул сигарету в рот, объявили, что посадка заканчивается. Запыхавшись, забрался в вагон. Курить уже не хотелось. Ехал и думал, ну до чего Вихоревка замечательный город! Вероятно, с преступностью там уже покончено бесповоротно. Ни воров, ни убийц, ни взяточников, ни, прости Господи, рэкетиров! Работы полицейским не осталось, хорошо курильщики выручают, а так бы совсем обленились.
По приезду, денька через три, приносят повестку, в которой мне предписано к семнадцати ноль ноль следующего дня явиться по адресу на улицу Декабристов. Что бы вы подумали при получении казенной бумаги с такого адреса? Правильно – Декабристы - это каторга. Заказал другу насушить сухарей. А что? Случаи всякие бывают, а у нас, как известно от тюрьмы и сумы…
Маленький кабинет. Огромный портрет недовольно нахмуренного Дзержинского. Два следователя – амбала. Но один добрый. Всё упрашивал второго не бить меня, мол, признается, отсидит, заплатит. Но того явно несло.
– Ты чего это, сукин кот, не любишь Родину - мать нашу? Законы ее нарушаешь? Куришь, мерзавец, где попало? Поди, план обдумывал пока курил,  как ограбить кого-нибудь? Кстати, касса в пункте приема металлолома, не твоя работа? Его, его видишь, как побледнел. С чего бы а? Надо на детекторе лжи его прокрутить, да ток к заднице подвести, для пущей откровенности, глядишь, пару висяков и раскроется! Просто чувствую, что рецидивиста взяли. 
Второй успокаивал:
-Ты чего Глеб? Ну случайно, ну не знал человек, что курить нельзя, а ты сразу - ток. Не знал же? Вот видишь! Признаётся - не знал!
- И чё, не знал? Нет, Володя, ты как хочешь, а я ему ногу прострелю.  Премию третий месяц не получаю за такую раскрываемость. Меня жена скоро домой не пустит с моей зарплатой. Пока не признается в паре – тройке преступлений, никуда не выйдет. Вот у нас до сих пор дело висит. Лучше сознайся, принимал участие в групповом изнасиловании директора сети ресторанов, Сидора Платоновича Говрейчука, в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом? По глазам вижу что принимал! И под описание подходит. Вон, родинка у него на левой щеке.
– Да не мог я, маленький был.
– Ну что с того, что маленький? Годики я тебе в деле дорисую. Пара пустяков! Давай ногу, козлина. Какую тебе лучше продырявить? Как тебе удобней будет на зону хромать, налево или направо?
  Щелчок. Выстрел. Холодный пот. Мокрая подушка. Кошка Мурка, спрыгнув со стола, не рассчитала по старости траекторию. Задела вазу, та упала.
Хорошо, что сон! В голове такая тягостная думка – сегодня к семнадцати на улицу Декабристов…
За день что только не передумал. К другу заехал, якобы просто навестить, а сам думаю: «Закроют, свидимся ли еще?»
Без трех минут семнадцать. Захожу в полицию, показываю паспорт и повестку. Мрачного вида дежурный полицейский буркнул, мол, кабинет триста шестнадцать. Пройдите гражданин.
Прошел. Два стола. Один портрет. Нет, не хмурого Феликса Эдмундовича,  а нашего Президента, малость улыбающегося. Две девушки – симпотяшки, в форме полицейских, в чине старших лейтенантов. Всё вежливо.
– Проходите, присаживайтесь!
Одна из них взяла паспорт, повестку, заглянула в бумаги, которые, как я понял, пришли на меня со станции Вихоревка. Усмехнулась.
– Надо же, целое дело завели! Даже схему нарисовали, где Вас с сигаретой застукали. Нда… До этого случая приводы в полицию были? Нарушения или преступления?
– В полицию нет. Вот в милицию… в частности в вытрезвитель, один раз попадал. Но не в этом веке и не в этой стране.
– Так, сейчас проверим . 
Следователь «пробивала» меня по базе, а я сидел и думал: «Как же иногда идет девушкам форма!»
- Нет, на Вас ничего. Давайте сделаем так - ограничимся предупреждением. Документ о том, что проведена с Вами беседа, я пошлю  почтой. Не смею больше задерживать!
- Девушки, милые, а давайте я вам оставлю рублей двести, вон, сколько на меня денег потрачено с этими повестками да пересылками.
– Ступайте, ступайте, шутник, вот вихоревцам делать нечего!
- Ну, дак и я же про то!
Дежурный на выходе уже не казался таким мрачным. Нормальный,  только писаниной загружен. У кого ж ее нет?
Через недельку вез меня поезд мимо той же пресловутой Вихоревки, в сторону Красноярска.
Те же: «Стоим сорок минут!»
Выхожу, иду мимо злосчастной урны, и Боже, двое курят прямо перед ней! Метнулся было предупредить, но вовремя спохватился, заметив мирно  беседующих в трех метрах от курильщиков полицейских, и не обращающих на них никакого внимания. Наверное, в этот день норма по задержанию была выполнена. А может быть, вокзал перенесли от урны на семь метров дальше,  что бы законы не нарушать.