Сыны Всевышнего. Глава 111

Глава 111. Второй виток спирали


– Лапуся, хорош в снегу валяться – простудишься! – нахмурился Роман, нависая тёмным силуэтом над Бергером, который, рухнув навзничь в сугроб, мечтательно созерцал устремлённые ввысь кроны деревьев.

– Он такой пушистый, – Бергер глубоко вздохнул и блаженно прикрыл глаза. – Ты даже не представляешь себе, как здорово так лежать!

– Полежал – и хватит, – отрезал Роман, подхватывая Кирилла под мышки.

– Да что ты, как… не знаю кто! Куропатки вообще в снегу спят!

– Ты не куропатка, – ехидно прищурился Роман, ставя Бергера на ноги и принимаясь отряхивать его. – Или я чего-то не знаю?

– Ты много чего не знаешь! – мстительно заметил на это Бергер и побрёл по лесной тропинке дальше.

– Вот таких вот слов при мне лучше не произносить, – вежливо предостерёг его Роман.

Кирилл покосился на него насмешливо:

– Ты этого не переживёшь? Да?

– Я приму это, как руководство к действию…

– Лучше б ты мои советы принимал, как руководство к действию! – вздохнул Бергер.

– Так-так-так… Чем это мы опять недовольны? – заинтересовался Роман и, догнав Кирилла, взял его под руку, чтобы строптивый ботаник не имел возможности сбежать от ответа.

Кирилла это позабавило:

– Глядя на тебя, можно подумать, что ты озабочен исключительно проблемой своего духовного роста!

– А чем я, на твой взгляд, озабочен?

– Ты не озабочен – ты объят безумием. Впрочем, как и прежде, как и всегда…

Роман не стал спорить. Он глубоко задумался, и некоторое время они так и шли с Бергером – неспешно, под ручку, прогулочным шагом… Пока Роман не обнаружил, что под ногами уже не утоптанная снежная лесная тропинка, а золотисто подсвеченные солнцем белые каменные плиты.

– Опять шалим, Лапуся? – ласково прищурился Роман.

– Поверь, ты сам этого захотел! – со смехом заверил его Бергер.

– Допустим… И что это за место?

– Вторая ступень. Второй виток спирали.

– «Вайомер Элохим: йехи ракиа бетох аммайим, вихи мавдиль бейн майим ламайим…» (1), – тут же припомнил Роман библейские строки.


1 «И сказал Бог: да будет твердь посреди вод, и да отделяет она воду от воды» – (древнеевр.). Быт. 1,6.


– Ага, – радостно согласился Бергер.

– У-ти, Пуся, – умилился Роман. – «Ага»… В чём смысл, я хочу знать!

– Хочешь – значит, узнаешь! – лучезарно улыбнулся ему Кирилл и толкнул резную деревянную калитку, ведущую в буйно разросшийся южный сад.

Роман оглянулся перед тем как ступить на выложенную глиняными плитками дорожку: это, безусловно, был город – только очень тихий, заросший по самые крыши зеленью, увитый плющом и цветами. А, может, именно эта часть города, стоящего на холме, была каким-то особо уединённым местом…

В доме даже воздух был благостным, обволакивающе-уютным, пропитанным стойким ароматом любви и счастья. Тихо поскрипывала под ногами деревянная лестница с резными перилами, неслышно распахнулась ведущая в библиотеку дверь…

– Исаак Израилевич?!! Вы что здесь делаете?!. И… Вы?!!! Я до сих пор не знаю Вашего имени!.. – Роман прожигал яростным взглядом мирно поднявшихся ему навстречу Мюнцера и того самого благообразного старца с орлиным носом, который некогда вручил ему Ключ.

– Шалом, – тихонько кашлянул Мюнцер, намекая молодому человеку, что не мешало бы сначала поздороваться.

– Шалом, – буркнул Роман, оглядываясь в поисках Бергера, чтобы привлечь к ответу и коварного ботаника, но того уже и след простыл.

– Посидите с нами, стариками? А, молодой человек? – лукаво улыбнулся Мюнцер, указывая на удобное кресло возле круглого стола, на котором лежал, раскрытым, какой-то внушительных размеров том.

– С удовольствием, – хмуро пробормотал Роман, усаживаясь напротив двух ехидных старцев. – Бергер сказал мне, что я больше Вас никогда не увижу, – бросил он своему седобородому благодетелю. – Поэтому я так бурно отреагировал на Ваше появление. Извините.

– Так прямо и сказал? – удивился старец, проигнорировав романовы извинения.

– Ну, не совсем так…

– Он, видимо сообщил тебе, что ты преодолел первую ступень, – понимающе покивал тот. – Правда, весьма замысловатым способом… Но для тебя это, впрочем, нормально…

Роман тихонько скрипнул зубами.

– Не переживайте по этому поводу, молодой человек, – успокоил его Мюнцер. – В духовной жизни часто так бывает: шаг вперёд, два шага назад… Ничего страшного! Сильно навредить вы не успели, зато получили хороший урок…

– И даже каким-то загадочным образом перешёл на следующую ступень, – проворчал Роман.

– Что поделать, – усмехнулся в бороду старец. – Духовные успехи – вещь объективная. На них указывают реальные изменения в тонких телах, которые нельзя симулировать. И если уж ты здесь – поверь, в тебе произошли качественные изменения.

– А почему мне закрыт путь обратно?

– Закрыт? Что ты! – улыбнулся старец. – Просто в духовном мире действует закон: ты не сможешь попасть к нам, если мы этого не хотим. Или, если твои собственные вибрации не родственны нашим – подобное притягивается подобным. Но мы всегда тебе рады – приходи. Вперёд ты путешествуешь только с Ключом. Именно он отпирает для тебя вход в верхние миры. И он же охраняет тебя там. Без него ты не смог бы там даже дышать. Но туда, где ты уже побывал, ты можешь попасть и без Ключа. Что ты уже неоднократно делал.

Роман покивал. Прищурился, смерив Мюнцера подозрительным взглядом.

– Исаак Израилевич, я, конечно, догадывался, что Вы тоже как-то замешаны в этой истории с Картой, но всё же… Позвольте задать Вам нескромный вопрос: что Вы здесь делаете?

Мюнцер счастливо улыбнулся и глаза его вдохновенно блеснули:

– Помните, молодой человек, я обещал, что не умру «кеадам»?

– Стоп-стоп, – поднял руку Роман. – Мне показалось, или Вы таким образом сообщаете мне, что собрались помирать?

– Ну, зачем же так грубо? – развеселился Мюнцер. – Не «помирать», а перейти в другой мир. Я просто покинул тот мир и перешёл в этот. Моя телесная оболочка осталась в физическом мире…

Роман почувствовал, как у него пересохло в горле.

– Но ведь Вы же не умерли?

– Конечно, нет, – охотно согласился Мюнцер. – Я ведь уже объяснил Вам, что просто перешёл…

– Скажите, что Вы пошутили!!! – заорал Роман, вскакивая и опрокидывая кресло. – Разве я требовал, чтобы Вы мне что-то доказали?!! Ваши доказательства могли бы подождать!!!!!

Картинка перед глазами потускнела. Роман пытался заставить себя успокоиться, но эмоции были слишком сильны – они закружили его, порвали в клочки и вышвырнули на поверхность уже совсем другой реальности.


***
– Вы обещали, что всё будет хорошо! Что я могу спокойно оставить его там с Мюнцером! – тихо шипел разъярённый Бергер. – Теперь сами с ним объясняйтесь!

– Не волнуйся так, Лапочка, – насмешливо пророкотал в ответ Радзинский. – Именно это я и собираюсь сделать. Ромашечка… – Роман почувствовал, как длинные волосы Радзинского щекочут ему лицо, и сморщился недовольно. – Что же ты, Ромашка, – укоризненно вещал дед, помогая ему сесть. – Как институтка, честное слово… – Содержимое бокала обожгло внутренности, заставив – несмотря на явно алкогольную его сущность – мгновенно отрезветь и вспомнить все сопутствующие ситуации обстоятельства. – Иван Иваныч не зря сказал, что коньяк эффективно приводит тебя в чувство, – хохотнул Радзинский.

– Какой Иван Иваныч? – хрипло поинтересовался Роман.

– Мюнцер, – хмыкнул Викентий Сигизмундович. – Был как-то случай в нашем далёком прошлом: его статья в сборнике была подписана «Мюнцер И.И.» и редактор – простодушная такая женщина – спросила, как, мол, его имя-отчество? Иван Иваныч? С тех пор и пошло – иначе его на кафедре и не называли…

– Он ведь уехал на Святую Землю. На праздники, – требовательно глянул на Радзинского Роман.

– Верно – уехал, – с готовностью подтвердил тот. – И перед отъездом посоветовал в случае чего отпаивать тебя коньяком.

– Вам смешно? – со злостью процедил Роман.

– Мне грустно, Рома, – сухо ответил Радзинский. – Ты ужасный эгоист и не думаешь о том, что у Мюнцера свой путь – непростой путь. И каждый шаг, который отделяет его от финишной черты, для него мучителен. Ты не представляешь, как он устал, сколько он всего сделал!

– А я настолько мало значил в этой его жизни, что он не счёл нужным даже попрощаться со мной! – ожесточённо бросил Роман.

– Имей совесть, Ромашка! – не выдержал Радзинский. – Зачем ему с тобой прощаться?! Да – он уехал на Святую Землю и, скорее всего, больше не вернётся! Но ты от этого только выиграешь! Теперь, когда бы ты ни захотел его увидеть, Мюнцер всегда будет ждать тебя на втором уровне Карты! И после того, как он уйдёт, для тебя ничего не изменится! Или ты хочешь, чтобы Мюнцер ради тебя задержался в физическом теле ещё на пару десятков лет?!! Тебе будет приятнее, если он будет давать тебе уроки, сидя в инвалидном кресле?!!

– Пару десятков лет?! – Глаза Романа невольно округлились, и он откинулся обратно на подушку.

– А ты как думал? – ехидно хмыкнул Радзинский, мгновенно смягчаясь. – Задача второй ступени – накопление духовного знания. Для дальнейшего развития у тебя под ногами должна быть твёрдая почва. Ты должен узнать о Боге всё, что возможно о Нём узнать посредством усвоения формального знания. О Нём, о мире, о человеке…

– Спасибо за радостную новость, – съязвил Роман. – Я покорён Вашим оптимизмом. Так Мюнцер умер или нет?! – он снова перешёл на крик.

– На самом деле это не имеет значения, – серьёзно заверил его Радзинский. – Именно это Мюнцер и хотел тебе сказать. Он оставил своё тело и отправился в тот мир, через который пролегает ныне твой путь, чтобы продолжить твоё обучение без помех со стороны своей слабеющей плоти. В этом мире у него этих двадцати лет не оставалось. Ещё немного, и он не смог бы учить тебя. Карта – единственное место, где ничто не будет ему мешать. Мюнцер сделал выбор в твою пользу – пойми это! Он ждёт момента своего ухода с нетерпением. Для него смерть – безболезненный и желанный переход в мир лучший, чем этот. И он страстно желает, чтобы ты тоже получил возможность прожить жизнь не как маг, а как Бен Элийон. И тогда ты сможешь уйти, как уйдёт Мюнцер. И как уйдём все мы. И Бергер…

– Зачем Вы это сказали? Про Бергера? – ледяным тоном спросил Роман. – Пытаетесь мной манипулировать?

– Манипулировать – это вот. – Радзинский с ухмылкой потянул за возникшую в воздухе ниточку, заставляя Романа бухнуться на колени и в искреннем порыве обнять ноги учителя.

– Не делайте так больше! – яростно прошипел Роман, стряхнув наведённый Радзинским морок.

– Не буду, Ромашка, – извиняющимся тоном произнёс Викентий Сигизмундович. Он опустился на пол с ним рядом и крепко обнял взбешённого подростка. – Простишь меня?

– Дайте-ка подумать… – обиженно прикинул вслух Роман. – Я могу торговаться?

– Да ты только и можешь, что торговаться! – захохотал Радзинский, награждая его лёгким подзатыльником. – Пойдём. Мне ещё перед Кирюхой оправдываться. Хотя – что уж такого произошло?! Ума не приложу…