Тосенька Глава 11

               
                Маленькие мстители.

      В станице расквартировалась часть SS. Жизнь сельчан стала невыносимой. Начались с жуткие истории. Два офицера поселились в доме молодой солдатки Ирины. У нее была маленькая, годовалая дочурка. Ирина встала до света - готовить постояльцам еду. Растопила русскую печь, варит, старается. Малышка проснулась, начала хныкать, а матери некогда, ну лялька и разревелась в голос. Фашисты вскочили, начали что-то сердито выговаривать Ирине. Она, не понимая, прижимала к себе ребенка. А малютка, от этой ругани ревет еще пуще. Тогда эти два верзилы, недолго думая, вырвали ребенка из рук матери и бросили в русскую печь, при этом громко хохоча. Гореть живьем. На глазах у матери. Ирина лишилась рассудка.

      Пятилетний Гриша увидел, как немец играет на губной гармошке, остановился, слушает, приплясывая босыми ногами. Немец улыбнулся ему, но потом скорчил свирепую рожицу и протянул руку, чтоб схватить. Гришутка пустился на утек. Немец - за ним. К нему присоединились еще двое. Они громко кричали, хохотали. А Гришутке было не до смеха. Он уже знал о жестокости этих двуногих зверей. Ребенок несся, не разбирая дороги. Его гоняли до тех пор, пока не загнали в кучу льняного семени. Не имея возможности обежать, мальчик прыгнул... и утонул в скользких зернах. Фашисты поставили охрану, чтоб никто не мог спасти малыша. А сами, довольные собой, под хохот и бравурную мелодию  губной гармошки, направились к реке. Мальчишки постарше видели все это. Но что они могли сделать с вооруженным зверьем? Да еще и слабы были после экзекуции. И они решили мстить втихую.

      На следующий день группа карателей, человек десять, отправились в лес на очередную облаву на партизан. В лес дорога одна - через речку по подвесному канатному мосту. Немцы, беспечно болтая, дошли до середины моста. И вдруг он начал раскачиваться. Высота огромная, река бурная, норовистая, де еще и вчера в горах прошел дождь. Фашисты с перепугу посадились на мост, крепко ухватившись за канаты-поручни. Чтоб взять в руки автомат, надо отпустить поручень И тогда срыв в речку неминуем. А бурлящий поток внизу угрожающе рокочет. Ребят в прибрежных кустах не видно. Натешившись вдоволь, они по-над берегом убежали, оставив врагов в недоумении. Мост еще какое-то время раскачивался по инерции. Фашисты кинулись искать тех, кто над ними так жестоко посмеялся - облава сорвалась.

      Через пару дней пацаны увидели вполне мирную картину: у речки козел с красивыми, завитыми спиралью рогами, встав на задние лапы, объедал куст ракиты. Немецкий офицер кружил около него с фотоаппаратом, ловя удобный ракурс. Наконец он остановился, опустившись на одно колено, стал щелкать. Увлекшись, незадачливый фотограф не заметил, что с пригорка точно на него катится колесо от телеги, ловко пущенное мальчишками. Травма была серьезной, а пацаны исчезли так же незаметно, как и появились.

      Продовольственный склад роты находился в одном из сараев. Крыша у сарая камышовая. Пацаны улучшили время, разгребли камыш, проделав дыру, и бросили в сарай клок подожженной пакли. Пакля не горит, но дымит отлично. Дым повалил изо всех щелей сарая. Начался переполох. Время было предрассветное, фашисты устроили подворный обход, чтоб узнать, кого нет дома. Но наши юные мстители уже лежали в своих постелях. Им хватило времени, чтобы прибежать домой и юркнуть под одеяло.

      Вечером Тося усадила Гену со Светланкой напротив себя:
          - Так, народные мстители, вам одной экзекуции мало, хотите, чтобы они всю станицу сожгли?
          - Мам, ну сколько же можно терпеть?
А Светланка чуть слышно проговорила:
          - Я, тетя Тося, сколько буду жить, им свою маму не забуду, не прощу!

      С трудом удалось ей уговорить ребят прекратить свои штучки и самым веским доводом оказался тот, что немцы ощетинятся, и тогда люди не смогут ничем помогать партизанам да и сами сильно пострадают. А партизанская месть посерьезнее пацанских придУмок.