Рыцари без страха и упрёка

Рыцари без страха и упрёка
Не перевелись и в наши дни,
Можно повстречать их ненароком,
Только без доспехов и брони…
                Купидон.

          Начитавшись романов о рыцарях, мы, мальчишки незабываемых шестидесятых, чувствовали себя героями этих романов.  В нас жил дух рыцарства. Мы видели себя в доспехах, со щитами и мечами, с копьями и шпагами. В своих мальчишеских воображениях,  мы, на рыцарских турнирах, боролись за честь любимых дам, ради их улыбок и сердечных признаний. А дамами были девчонки наших классов и дворов.
 
         Мы поголовно влюблялись в них, а они – в нас. Тёплыми летними вечерами мы собирались во дворах, в палисадниках. Девчонки, оседлав качели, сидели отдельно от мальчишек, пели песни, и под строжайшим секретом шушукались о своих возлюбленных.
 
         А мальчишки перед девчонками ходили «петухами»,  привлекая к себе  внимание разными способами, кто-то курил и матерился, демонстративно пуская слюну струйкой через зубы, кто-то пытался их насмешить, кто-то хвастался перед ними своими похождениями.  А девчонки хитро поглядывали на нас. И каждое слово, реплика, взгляд, обращённые в нашу сторону, не оставались нами незамеченными.

         Когда я учился в третьем классе, ко мне за парту посадили девочку, Валю. А моего друга, сидящего рядом со мной, посадили к её подружке, Тане. «Меньше болтать будете во время уроков» – сказала  учительница, Клавдия Яковлевна.  Валя была в то время крохотулей. Из-за парты едва виднелась её головка с каштановыми волосами. Весной её личико покрывалось симпатичными веснушками. А благодаря своему звонкому голоску, девочка участвовала во всех торжественных мероприятиях школы: читала стихи, произносила разные  тексты.
 
         Мне не хотелось разлучаться с другом. Да и подружки, расставшись, тяжело вздыхали. Только друг, Володька,  счастливо улыбался. Он давно любил Таню. А  мою новую соседку, ещё с первого класса, любил  другой мой друг, Женька.  Весть о его любви к Вале девчонки  разнесли по классу, но я не придавал этому значения.  Женька тайно делился со мной своими чувствами:
 - Знаешь, Володька! Когда наши с Валей, головы склоняются над тетрадью или учебником, и прядь её волос касается моего лба, сердце моё начинает странно колотиться…

         Весной, ближе к концу четверти, наиболее «сильных» учеников закрепили за «слабыми». Я «хромал» по русскому языку, и мне в помощницы определили Валю. Учительнице показалось, что так удобнее. Сидели-то мы рядом. А для дополнительных занятий встречались дома, у Вали. Я «зубрил» правила по русскому языку, писал диктанты, а моя помощница проверяла. Но, однажды, со мной случилось что-то непонятное. Мы разбирали очередное правило, и её волосы невольно пощекотали мою щёку.
 
         Я увидел её маленькое ушко, родинку за ним, и мне захотелось прикоснуться к этой родинке губами. Я почувствовал сильное сердцебиение и, в тоже время, боялся поднять глаза на Валю. Лицо моё загорелось, словно дрова в печи. Мне казалось, что от него идёт жар. Я боялся, что Валя заметит моё состояние. В конце концов, я  понял, что полюбил её.

         Первый человек, с кем я поделился своей тайной, был мой друг, Володька.
 - Да, тёзка, ты влюблён, – подтвердил он. – Однако не отчаивайся. Ведь это такое прекрасное чувство -
любовь!..
Он закатывал глаза, и лицо его делалось романтично-мечтательным.

         С тех пор я боялся посмотреть в Валину сторону. Мне казалось, что она знает о моих чувствах к ней. И в тетрадь её  подглядывал с опаской.
Стал ревновать её ко всем мальчишкам класса. Вот тут-то и проснулся во мне дух рыцарства. Я мысленно дрался из-за неё с пацанами, которым она улыбалась. Откровенно ненавидел Толика, Димку, которые строили ей глазки.  Особенно возненавидел своего друга, Женьку. Ведь он был влюблён в неё по-настоящему.

         После представляемой мною драки со всеми ними, я видел себя победителем, на рыцарском коне,  со щитом и саблей. Впереди меня, в просторном седле сидела, конечно же, Валя. А когда мы, по инициативе Женьки, решили организовать штаб, выкопать его в земле, то в списках были наши любимые девчонки.  Они числились у нас санитарками, а хозяева штаба, мальчишки, – командирами. Мы верили в свою затею, строили планы, рисовали схемы, подбирали команду. Но где-то, что-то не получилось и наша идея «зависла».
 
         Однако я жил другой идеей. Она не давала мне покоя. Как рыцарь, я давно уже расправился с  Женькой. Он просил у меня прощения и клятвенно заявлял, что близко не подойдёт к Вале. И я подарил ему жизнь. А любимая девушка глядела на меня, как на сильного и благородного героя, честного и желанного. Хотя, на самом деле, Женька остался не отомщённым, и вовсе не собирался  отставать от Вали. На самом-то деле она его боготворила, а на меня не обращала внимания. Каково было мне видеть их симпатии? У меня созрел план – написать обличающее стихотворение и ознакомить с ним весь класс. Пусть Женьке станет стыдно.

         Стихов я в то время ещё не писал, и весь вечер потратил на своё сочинение. Кроме того, я исписал полностью тетрадь в клеточку, переписывая стихотворение, чтобы один его экземпляр пришёлся на двоих.  Утром я раньше всех пришёл в класс, воспринимая его своим ристалищем. Разложил листки со стихотворением на парты, сел на своё место и стал ждать.
 
        Реакция класса вышла оказалась неадекватной. Стихотворение восприняли всерьёз, над Женькой смеялись, а меня признали поэтом. Женька, с обидой, произнёс:
 - Ну, Пушков, если бы я умел писать стихи, я такое бы про тебя написал!..
Однако он не умел писать стихов, и я снова ходил победителем, «рыцарем без страха и упрёка». Другим себя не признавал.
 
       Дон Кихота, рыцаря печального образа, я просто, не понимал. И зачем ему было связываться с мельницами? Меня больше вдохновляли герои таких романов, как «Айвенго», «Чёрная стрела», «Ричард Львиное Сердце». А Валя сказала:
"Ты, Пушков, просто, дурак…" 
Но я заметил, что она улыбнулась. И эту улыбку я хранил в душе, как талисман. К сожалению, у меня не сохранилось текста стихотворения, а из его содержания я  запомнил только первое четверостишье:

О, Женя мой, Евгений,
Я знаю – ты влюблён,
Наук безвестный гений,
Любовью упоён…

        Женька умным был мальчишкой. Носил кликуху, Ломоносов, и было за что. Математику он звал назубок. В Русском Языке и Родной Речи ориентировался лучше других. Дома, в ящиках, у него была посеяна  пшеница, и он описывал стадии её роста. Рыбок разводил в трёхлитровой банке. Аквариумы в то время были большой редкостью и стоили дорого.

        Однако он, всё-таки, по-своему, отомстил мне.  Сфотографировал меня, а я и не подозревал, зачем. Потом, тайком, сфотографировал Валю. Вставил её фото, в виде сердечка, в район моей грудной клетки, где область сердца. Затем он скомбинировал снимок. Оставалось только разнести его по классу, что Женька и сделал.
        Была точно такая же реакция. Смех одноклассников, моя стыдливость, и та же самая награда от Вали – «дурак». Но ему она не улыбнулась, и меня это успокаивало.

                12.11.14г.