Разводка

«Ну, чего ты ломаешься как пряник?- сказал Перец и жутко оскалился. Извините,-послышалось в ответ. Я не пряник и не ломаюсь, а, вовсе даже, Кекс, и крошусь! Кстати, я есть излюбленная пища хоббитов, и этим горжусь!» Начало было сделано, а вот до конца, который, как всем известно, всему делу венец, оставалось начать и кончить. Земляникин хитро прищурился. Так любил он обыгрывать разнообразные словесные двусмысленности. Оставалось всего и обдумать, что можно было в данной ситуации извлечь из слова «конец», и словесного сочетания «начать и кончить»! Да ничего, что пока  их в тексте вовсе и не было, так для того он и автор, что бы «как схотим, так и сделаем»! Наш Пётр Ереваныч Земляникин был человеком ниже среднего роста, толстеньким, с большой такой округлой лысиной, окружённой удодьими хохолками пего-рыжих волос, серыми глазами, короткими ручками и массивными столпами ног. Одетый на голое тело бухарский халат, и его расшитые бисером ичиги дополняли облик творца нетленок. Тот ещё автора нашего последний роман, вышедший уже в свет с полгода  как под скоромно-личным названием «Вовсе не одна я в поле кувыркалась, мял меня в овсе распущенный медведь!», имел некоторый успех на Западе, где даже получил одну из литературных премий, близкую к Пулитцеровской, но, ею не являющейся! У себя читали его люди не очень что бы охотно, избранные, типа Собчак и Рынской, да поминали в кругах богемных, близких к Алексеевич, Архангельскому и Быкову! Но, приглашали его на тусовки охотно, да во время всяческих выставок книг и встреч с читателями, ему ещё и платили вполне приличные-таки  денежки, уж очень охотно отпускаемые борцом с засилием всего разного, товарищем Медынским! Так что вот он, Петюнюшка свет Ереванович, жил хорошо, на отсутствие средств не жаловался,  а отсутствие в жизни его жены легко компенсировалось всякими приблудами, подбираемыми по ходу, в различных злачных местах.
Вот и сейчас ждал он одну такую дамочку, с которой вчера познакомился на очередном сейшене в Доме журналистов, и, помниться, обещал прослушать её стихи и помочь при случае в издании. Сам Петя делать всего этого нисколько не собирался, уповая на ушлый коньяк и волшебную силу своих обольстительных речей!Его старая отцовская квартира на Кутузовском проспекте чутко хранила всю прелесть своих годов постройки. Высокие потолки, толстые стены, четыре комнаты, ванна и кухня! Тут всё было для человека, живущего в высших слоях общества того времени. Вплоть до маленькой собственной фотолаборатории и немыслимой роскоши – рядом с унитазом имелось и биде, что было вовсе неслыханным в Москве того времени! Картины на стенах, только подлинники, Васнецов, Ге, Коро, Айвазовский, Левитан, заполненные севрским фарфором и богемским себе хрусталём буфеты, посуда из серебра с клеймами мастеров Германии, лиможская эмаль, да много чего содержала в себе эта квартира. Папа был генералом в Комиссии по репатриации немецких ценностей после войны, а потом занимался оказанием помощи странам социализма. От Китая – хлеб, рис и прочее, до Европы-оружие, хлеб, и прочее! Умер он генералом армии, на высокой должности в СЭВе, даже похоронили его на Новодевичьем кладбище! Было в доме и золотишко и кое-чего прочее, такой ценности, что и появляться где-либо с этим вовсе не рекомендовалось!Потому двери в эту квартиру были полностью бронированные, на сейфовых замках с кодом, окна с пуленепробиваемыми стёклами, закрытые рамы всегда наглухо. Охрана стояла во дворе на въезде, консъерж, похожий на танк в подъезде, и кнопка тревожной сигнализации была в квартире, выведенная на пульт одного из очень богатых ЧОПов! Всё для человека и во имя человека! В домофоне раздался звонок, и голос охранника сообщил: К вам тут Квиридзе Евгения Петровна, по личному делу! Пропустите даму,- распорядился Пётр, а сам подошёл к трюмо и самодовольно оглядел себя в зеркале. Звонок не заставил себя ждать. Открыв тугую дверь, хозяин увидел молодую прелестницу лет двадцати так пяти. Это была она, его знакомая дамочка по вчерашней встрече. Но, в привлекательности она явно прибавила. Волосы плавной чёрной волной лились по её плечам, а сочетание тёмно-синих глаз с нежной губной помадой, как и серьги в ушах с огромными сапфирами, будили какие-то глубинные воспоминания, чуть ли не на уровне генном! Я войду,- услышал хозяин, и, отступив на шаг, пропустил гостью. Так начался этот чудесный вечер. И всё было прекрасно; хозяин устроил фуршет с коньяком, потом танцевали, и, как-то незаметно, для стихов не осталось время. А когда оба случайно посмотрели на часы, было  около трёх часов ночи, и уходить гостье стало вовсе не обязательно. Да и на вид была дамочка в таком состоянии, что если и идти было, так разве что до кровати! Пётр Ереваныч неоднократно пускавший в ход руки, уже давно убедился, гостья ничего не имеет против его поползновений. Наоборот, дамочка, как бы случайно распахнув его халат и увидев готовые к действию препуции, манерно рассмеялась и, сделав вид что падает, использовала причинное место как средство поддержки, и это  настроило Петюшу на очень даже лирический лад! А не пора ли нам баиньки?- вопросил хозяин, и дама тут же довольно охотно согласилась,сказав, что предварительно ей надо почистить пёрышки. Улёгшись поверх одеяла во всей своей первозданной красе, Пётр ждал. В ванной лилась вода, слышался шум работающего биде. Всё было нормально и предвещало приятную во всех отношениях ночь. За дверью раздались шаги, и в комнату вошёл мужчина, лицо которого скрывала лыжная шапочка с прорезями для глаз. Лежите спокойно, гражданин Земляникин. Как говорят в популярных сейчас слоях нашего общества «Гоп–стоп, не вертухайся.» То есть, вооружённое ограбление. Руки за голову! И затем наручники плотно соединили конечности Петра Ереваныча с кроватными спинками. Сейчас здесь, в вашей квартире находятся несколько тайников с драгоценностями,- продолжал мужчина. Пытать вас мы не хотим, просто опробуем на вас новейшие химические препараты. Вот тут-то, поняв наконец сквозь бывшее алкогольное помутнение, что дело плохо, Петя тонко и грустно попытался взвыть! Скотч, заклеивший ему рот, быстро пресёк эти попытки! Уже через час найденные сокровища были плотно упакованы в серые, откуда-то появившиеся кофры. Два яйца Фаберже, коллекционные картины, наиболее дорогие советские и иностранные ордена, коллекция античных монет и много другое, похоже поменяли уже своего последнего владельца. Пётр Ереванович ещё крепко спал сном невинного младенца, а кофры через окно ванной с помощью альпинистского оборудования поднялись на крышу вместе с новыми владельцами и скрылись в неизвестном направлении, вместе с подобравшим их малым вертолётом пожарной охраны, сообщившей о полученном ею от датчиков сигнале: Пожар, и высадившего с целью проверки десант на крыше. Так и закончилась эта история. В советские времена наша реклама ненавязчиво советовала хранить деньги и ценности в сберегательной кассе, а также, пить томатный сок. Потерпевшему от налётчиков писателю оставалось разве что пить томатный сок! Нет, на жизнь ему осталось, и, даже, достаточно! Но, воспоминания об утраченных сокровищах так крепко грызли его немолодую душу, что стал наш товарищ Земляникин попивать, да и замёрз как-то по глупости в районе Филей. Решил пойти погулять, выпил, и не рассчитал свои силы. Мир праху твоему!