Бегущие стрелки. 2

Очень горький привкус под языком.
Наверно плохое предчувствие, куда без него в рабочий день? Когда я был маленьким мама, предлагая мне будущее часто говорила мне что люди никогда не прекратят есть, у них всегда будут расти волосы, а потом всегда шепотом добавляла: «люди никогда не прекратят умирать».
Работать в полиции в наше время не самое благодарное дело, чего уж тут говорить, но кто-то должен этим заниматься в серьез. Я никогда не хочу говорить плохо о своих коллегах, ведь многие из них действительно прикладывают все усилия чтобы хорошо выполнять свою работу, но к сожалению, у всех их стараний есть обратная сторона.
Я ступил на грязный, потрескавшийся кафель, расстеленный по всему полу до самой лестницы.
Взглянул вперед. Огромный лестничный пролет завершало огромное окно, открывающее всем жителям дома по-своему прекрасный вид на тихий и старый дворик-колодец.
Серый коридор старого здания простирался на десять метров вперед, прежде чем утыкался в широкую лестницу. Здания в прошлом строились очень неэкономично.
На площади равной этой лестничной площадке можно было бы поселить несколько многодетных семей и всем бы хватало места. Я всегда удивлялся тому, как много места в домах архитекторы прошлого отдавали лестнице. Так, будто богачи, живущие здесь боялись что им может не хватить места в своем путешествии домой.
Впрочем, пришел я сюда не для того, чтобы оценивать жилую площадь, как сотрудник ЖЭКа. Сегодня я пришёл расследовать убийство.
Несчастный случай, как сообщили мне перед выездом. Однако я не верил, что человек, занимающий такое место в криминальном мире мог покинуть этот свет через несчастный случай.
Про мертвых хорошо, или никак.
С его смертью кому-то станет легче, другие же не против начнут месить друг-другом грязь на самом дне этого города, топя и карабкаясь по головам, лишь бы занять его место и погрузить в страх кого-то еще.
Каждый платит за деяния свои.
Многие хотели бы чтобы эта смерть была случайной. Работы меньше мне и другим полицейским. Меньше крови на улицах. Меньше борьбы за власть.
Хотелось верить в случайность, но тут и дураку было ясно, такие люди не становятся мертвецами случайно. Не в собственной охраняемой квартире в самом центре города. Не в самом рассвете сил. Люди не умирают по своей воле тогда, когда их счет ломиться от грязных денег. Они не умирают, когда ездят на своем новом Bentley на свою дачу размером с целый пионерлагерь.
Такие смерти не бывают случайными. Кто-то совершает их с простой целью - запустить маховик событий, которые как хорошо настроенный механизм будут происходить один за одним. Наша работа заключается в том, чтобы не дать этому маховику разойтись по-настоящему. Остановить его.
Я поднимаюсь по старой лестнице шаг за шагом, стирая ступеньки, которые за целый век своей безропотной службы превратились в гладкие, потертые камни. История этого дома несла в своей памяти не мало смертей. Хороших. Плохих.
Эти ступени носили на себе и более значимых людей, боле властных и возможно жестоких. Эти окна и эти древние, обшарпанные стены видели сотни людей. Кто-то приходил сюда жить, потому что нашел свое место в мире, а кто-то приходил умирать.
Когда я входил в этот старый дом, я знал заранее, что он уже давно стал моим собственным. Дом смерти.
Каждый день по воле своей службы я вижу людей, которые желали большего, но оказалось, что их жизнь просыпалась как песок сквозь пальцы. Одни торопятся стать богаче, другие занять положение повыше, а потом, стоит им остановиться отдохнуть хотя бы на секундочку, как они умирают.
Я пролезаю под дешёвой чёрного-жёлтой лентой и вхожу в комнату.
Несколько полицейских делают вид что работают стоя недалеко от квартиры в которую я направляюсь. Необразованные дураки курят даже не пытаясь выполнять свою работу. Обычное дело.
Впрочем, их дело дожидаться меня и отгонять людей, которым тут не место.
- Что-нибудь странное заметили? - спрашиваю я, чтобы привлечь внимание, полицейские бросают сигареты на пол и быстро тушат их.
Я им не начальник, но тем не менее они испытывают передо мной некоторый трепет, и это не может меня не радовать, ведь свой статус я старательно зарабатывал много долгих лет, наполненных весьма неприятными вещами.
- Ничего непонятно, - говорит тот что помладше, я вижу его уже не впервые, но все еще не могу запомнить его имени.
- Потому-то меня и вызвали, - усмехаюсь я, намекая на то, что по-другому и не бывает никогда.
- Мужик был очень большой шишкой, - добавляет Алексей, тот что почти всю свою жизнь, после того, как вернулся из армии, посвятил работе в полиции. Он хороший полицейский, пускай и немного глуповатый, - любил всякий хлам коллекционировать, у него там всего этого, ну, коллекционного в квартире горы просто, - и немного замявшись он добавил, - правда испечено теперь все.
Испорчено? Убили не из-за денег, не из-за финансов. Из мести, или из-за того, чтобы что-то начать. Чтобы начал двигаться преступный мир Петербурга, как паразитические клетки внутри человеческого тела старательно заделывают пробелы внутри своей сложной структуры, чтобы продолжить свое развитие и заражение.
- Хорошо парни, вы молодцы, - сказал я и достал из кармана пачку сигарет, после чего щелкнув зажигалкой присоединился к их занятию, - постоите тут пока я посмотрю, чего там, не думаю, что на долго, потом вместе в участок поедем.
- Хорошо, - отозвался Алексей, но я уже не слушал, я заходил внутрь квартиры.
Внутри сразу же повеяло могильным холодком. По рукам и спине пробежала дрожь.
Замки не выломаны.
Кажется, будто никто не заходил и не выходил из квартиры. О случившемся сообщила гувернантка мертвеца, которая в данный момент находилась в участке в шоковом состоянии. Все что она могла сказать это «он мертв» и назвать адрес, куда сразу же отправили этих двух парней.
Я перешагнул через грязную лужу. Одному из парней явно не стоило есть столь плотный завтрак. Наверняка молодой. Не видел он еще достаточно мертвецов, чтобы в желудке все удерживать.
От странного ощущения дежавю меня начало трясти. Не люблю такое ощущение.
Я аккуратно перешагнул через лужу, чтобы не испачкать новые ботинки. Черт, угораздило меня сегодня их надеть, перед кем хотел красоваться?
Мертвецы бывают разными. Некоторые изувечены пулями, или страшными пытками, которые применяют к ним разного рода сумасшедшие личности, некоторых просто находишь в петле, или с бутылкой алкоголя и шприцом в руке.
Этот был другим.
Стоило мне поднять глаза, как я тут же забыл про ботинки.
Человек, мирно, без всяких видимых ранений на теле сидел на своем невероятно дорогом кожаном кресле. Сложно было сказать, как он умер в действительности, но с первого взгляда я мог предположить только одно: он захлебнулся в крови.
Голова мужчины была запрокинута назад, и из открытого рта стекала струйка крови, покидая огромное зеркальное озеро красной жидкости во рту. Но этого было мало. Он сам будто искупался в ведре крови.
Я тяжело вдохнул, понимая, что происходит. Стены были измазаны в крови, все вещи в комнате, в которой сидел мертвец были в крови. Стаканы и тарелки, стоящие в комнате были до краев заполнены красной вязкой жидкостью, от которой страшно пахло.
- Адово пекло! - крикнул я, и выронил изо рта сигарету. Упав на пол она мгновенно потухла, погрузившись в кровь.
Столько крови в одном человеке не найдётся. И самоубийство так точно не совершить, слишком уж сложно. Даже невозможно.
Кровь будто детонировала из его тела наружу, полностью игнорируя кости и кожу. Любопытный эффект, ещё ни разу не видел столь хорошей работы. Впрочем, на деле о таком разве что в книгах читать, самому наблюдать не хочется.
- У нас тут странности, все по протоколу, - говорю я в пустоту, но знаю, что меня слышат. Надеюсь, что меня слышат, потому что один я не стану влезать во все это вновь.
Ответа не следует. Впрочем, так и должно быть, ведь я не взял с собой свою гарнитуру для связи. Не мог подумать, что в мою работу вновь вмешается что-то неестественное.
Как вообще бандит может быть связан с культистами… или кто это мог с ним сделать? Кому он перешел дорогу?
- Тело можно спокойно забрать, - говорю я, надеясь, что скоро приедут врачи и заберут тело на котором нет ран. Смотреть на него можно как угодно
До тех пор необходимо придумать какую-то историю, оправдывая произошедшее научно.
В голову приходит только одна история: он был маньяком. Стандартная форма в таком случае, однако мне очень не хочется портить жизнь хорошему человеку, если он конечно же таковой.
Что-там обычно еще говорят? Вспышки на солнце… магнитные бури… жил-жил да помер...
Я осматриваюсь в комнате. Долго искать объект распространитель не пришлось.
Страшная горгулья, единственный объект не облитый кровью в этой комнате и конечно же я ее замечаю. Или нет. Она замечает меня?
Очень странное ощущение. Цепляющий каменный взгляд предмета, который я даже не могу разглядеть с порога комнаты.
Не хочу пачкать ботинки.
Страх приходит сам по себе, из глубины. Я не из пугливых, видел и более страшные вещи чем комната, в которой стены красили кровью, которая видимо не влезла в бассейн. Сила этого проклятия столь велика, что остаточный фон остаётся даже после смерти владельца.
Мне даже немого боязно её брать, потому я надеваю кожаную перчатку, которая лежит в кармане пальто. Когда-то я рисовал на ней какие-то защитные руны, и я надеюсь, что на меня не перейдёт остаток зла. Очень надеюсь
- Кровь всюду, проклятие предметное, почерк не похож ни на один из видимых ранее, - на секунду задумываюсь, оглядываюсь, вижу, что фигурка была в руге у человека в момент его смерти, - можно записать как самоубийство, наверняка он сам ее купил, - ох, кажется работал не местный, не могу ничего говорить наверняка… наши не используют такие готичные предметы, к тому же он большой профессионал. Не знаю, работают ли в Питере такие. Все выполнено как по учебнику, быть может гость с востока. Я скоро приеду, посмотрю по своим каналам.
В ответ вновь тишина, но я все равно понимаю, что люди приступили к работе.
Работал профессионал конечно, но профессионал глупый. Питер город туманный, двухсторонний, такие дела тут не остаются без внимания.
Мой взгляд падает на интересный объект - коробку. Отправной адрес не значится, лишь переправка через Мадрид. Ящик заполнен кровью и разваливается, но мне достаточно его чтобы понять.
Это посылка.
- У нас тут появилась презабавнейшая вещь, - говорю я в пустоту, разглядывая коробку, - магический интернет-магазин проклятий... 21 век, мать его.
Я кладу горгулью в карман и меня начинает подташнивать. В глазах начинает темнеть. Время как будто замедлилось, удалило все лишнее, прошлое, будущее. Осталось только здесь и сейчас.
Достал горгулью. Достал из сумки тряпку.
Рисую на ней что-то похожее на руну защиты. Никогда не пытался их запоминать, всегда рассчитывал подсмотреть в интернете. Заворачиваю ее в тряпку.
Начало отпускать.
Набираю полную грудь воздуха.
Я резко зашагал к выходу, старательно прогоняя жуткое наваждение и головную боль, которая начала охватывать мой затылок.
Я тяжело кашлянул. Так мой организм пытался избавиться от боли путающихся в моей голове мыслей. Лишь бы не вывернуло на новые туфли. Зачем я поехал на убийство в новых туфлях?
Я резко дергаю за ручку двери и делаю шаг за порог, стараясь удержаться на ногах.
- Совместная поездка отменяется парни, - сказал я выходя из квартиры наружу, в мир, который уже не был утоплен в красном цвете. Некоторое время глаза привыкали к естественным цветам, прогоняя красный за пределы моего все еще трезвого рассудка, - надо наблюдать за квартирой. Смотрите чтобы никто не приходил, ладно?
Парни переглянулись. Им очень не хотелось тут оставаться.
Оно и понятно, по крайней мере один из них оставил внутри свой обед, да и внутри сидеть было попросту невозможно не только из-за странного ощущения, которое буквально ударило меня, но и из-за невыносимого вездесущего запаха крови.
Для них моя просьба означала что сторожить квартиру им придется на лестничной площадке, возможно и целый день.
- Да, начальник уже сообщил нам, - сказал молодой, потирая свою грязную от пота шею, - просил до трех часиков приглядеть за квартиркой, чтобы всякие зеваки не шастали.
Мне не нравилась его манера разговора.
Значит начальство приняло мое сообщение всерьез. Это замечательно, потому, что обычно оно всегда требовало уточнений, чтобы убедиться в правдивости моих доводов.
Приближается что-то очень плохое.
Я начал спускаться по лестнице, на ходу закуривая сигарету. Ободранные стены подъезда отразили звон зажигалки, распространив его вверх по лестничной клетке. Горгулья, завернутая в кожаную тряпку лежала в подсумке.
- Сумасшедшим он был, свиную кровь хранил в своем кабинете, - вру я парням на прощание, чтобы им удалось сегодня заснуть - какая глупая смерть.
Пока я спускаюсь мимо меня пробегает несколько врачей в красной форме.