Бегущие стрелки. 6

Глухой удар.
Металл контейнера об который я бросил человека смялся, позволяя тому отделаться лишь ссадинами и синяками. Не стоит от меня убегать, когда я злюсь.
- Ты долбанулся мент?! - сплюнул кровь парень кавказкой внешности, одетый по последней моде, - тебя же кореша мои порешают за это!
- Друзей твоих здесь нет, - я развел руками позволяя ему посмотреть по сторонам и оценить ситуацию в которой он оказался, - и тебя скоро может не стать.
- Ты кем возомнил себя, э? Супергероем из тэлевизора? - поднимаясь на ноги он старался держаться максимально уверенно, так, будто он не испытывал боли, но ее было не скрыть.
- Черт! Не корчи из себя идиота Азын! Ты знаешь, что я могу усадить тебя за решетку на десяток лет, ты много всего натворил! - кричу я, пытаясь запугать парня, сломать его волю так же, как я только что сломал несколько его костей, - Давай выкладывай все что знаешь про владельца этого притона!
На секунду я увидел сомнение в глазах Азына. Он решал - сдать все и уйти сейчас, или корчить из себя героя. Он не мог понять пришел ли я сюда один, как последний идиот, или с прикрытием.
- Да ничего я не знаю ни про кого! - прокричал он, и мгновенно получил резкий удар под дых. Я не желал церемонится с этим парнем. Он давно уже перешел все допустимые границы поведения, допустимые законным образом в этой стране.
- Ты знаешь, что я не боюсь твоих друзей Азын, - сказал я, и ударил его по лицу, - потому, что их у тебя просто на просто нет, - я усмехнулся и расплылся в улыбке, которая страшно раздражала парня, - выкладывай все про крышу и торговцев, вы перешли крайнюю линию, как только начали барыжить в школах!
- Ну ладно-ладно, - начал прикрывать свое лицо Азын, - я думал ты про что-то другое спрашиваешь, а ты про эти мелочи.
Мелочи? Он назвал детей, которых травил наркотиками мелочью? Я бью его в челюсть, при этом рассчитываю удар так, чтобы его лицо болело очень долго. Стоит мне отступить на шаг, как он хватается за нее.
- Ты труп мент! Слышал меня! Я уже думал тебе помочь! - он злиться и кричит. Я давно перегнул палку, еще, когда нанес первый удар. Если начальство услышит об этом, то мне несдобровать.
Я стал слишком нервным в последние дни. Никогда не переходил в голую ярость, даже когда мог. Но слишком многое не давало мне покоя.
Зорий обещал навести справки про мое тайное начальство, но не появился в своем любимом баре ни на следующий день, ни через день. Барменша сама забеспокоилась, когда я спросил ее о нем, потому что раньше такого никогда не случалось.
Кроме того, никаких новостей ни по одному из “странных” дел, что находились в работе я не получал, и на фоне всего напророченного я начинал серьезно волноваться.
Азын харкнул кровью мне под ноги и что-то негромко прошептал. Я не стал вслушиваться. Что кроме ненависти и желчи он мог высказать?
От него я уже ничего не добьюсь. Слишком жесток. Слишком рассеян. Преступность можно уничтожать кулаками и оружием, но остановить не получиться. Усадить за решетку Азына и на его место уже завтра придет другой человек. Гидру необходимо убивать не отрубая головы, как бы это логично не казалось
- Слушай Азын, я объяснять больше не буду - ничего не скажешь, сегодня же отправишься сидеть на нары, - в этот раз я даже замахиваться не стал, решил, что с парня хватит, незачем ему лишнюю головную боль зарабатывать.
Вот только он ничего не ответил. Он сделал шаг назад к баку и мгновенно исчез. Тьма появилась за его спиной и будто погрузила его внутрь себя, после чего мгновенно исчезла.
Что за дрянь?
Удивила меня не столько полностью фантастическая ситуация, сколько поведение Азына. Он не пытался мне противостоять, обладая некоей силой, но и помогать отказывался.
За свою карьеру «охотника на нечисть»... «Малдера», если так можно выразиться, я запомнил одно: если человек что-то может сделать, но не делает, значит во всем виноват страх.
Меня Азын не боялся. Я бил его так, как хорошие парни не бьют даже в плохих фильмах. Хан Соло не выстрелил первым.
Холод пробежал по спине. “Обернись”, - посоветовало чувство самосохранения, но рациональность победила. Нельзя смотреть в глаза своему страху, если ты хочешь жить. Не в такие моменты.
Рука опустилась вниз, к сумке.
Горгулья все еще была там, я боялся ее достать, боялся осматривать ее без прикрытия. Не хотел закончить в луже собственной крови, вырвавшейся из тела.
Жалел. Жалел о том, что когда-то врожденное любопытство пересилило чувство самосохранения, и я согласился на странное предложение подработки. Сделал шаг на встречу тайнам мироздания, но почему-то решил остановиться?
Единственный вопрос который оставался у меня сейчас - почему? Почему я всегда останавливаюсь на пол пути. Я не должен был бить Азына вообще, или должен был закончить начатое и выбить из него хоть что-то.
Я выдохнул и напряжение за спиной исчезло.
Обман тьмы? Кто знает на что способны злые силы которые проживают в таких местах, как эти старые доки? Как они могли воспринимать мои агрессивные действия? Что мог пообещать им Азын, или те, кто стоит за ним?
Я вел себя слишком не аккуратно, забыв о том, что у меня нет прикрытия. Я так привык к нему. А теперь я был один. Слишком быстро я нашел себе проблемы.
Необходимо было уходить как можно быстрее. Вырваться из этой густой темноты на свободу. В город. Они не пойдут за мной на вечно сияющие улицы. Они будут здесь.
Я дернулся и ощутил себя погруженным в воду. Необходимо было двигаться как можно быстрее. Не показывать свой страх, чтобы они не заметили, чтобы не ускорились.
Тьма дотронулась до меня. По спине вновь пробежал холодок.
Я не смотрел, но знал: они подбираются все ближе. Тьма покрывала меня, стараясь добраться до самого сердца.
Кулаки тут не помогут. Быстрые ноги тоже в пролете, потому, что зажатый тьмой я не могу сдвинуться.
Надо вспомнить хоть один заговор. Хоть одну вещь, способную подойти к подобной ситуации. Я точно читал. Изучал книги. Искал ответы, но не пытался подготовиться к любой ситуации.
Я знал, что всегда, в любой момент, когда я не смогу двигаться дальше, меня прикроют. Точнее я хотел убедить себя в этом, не зная так это, или нет, но помощь всегда приходила из ниоткуда.
Где же она теперь?
Когда кости охватывает холод, движения сковываются, а сердце начинает биться все медленнее и медленнее, из головы пропадает так необходимый мозгу приток топлива в виде крови с кислородом. Начинается голод. В определенный момент ты прекращаешь сражаться и отдаешься во власть холода и смерти, разрешая даме с косой прийти.
Я не хотел видится с ней.
Черт! Если ты не можешь ничего вспомнить - придумай! Не сдавайся!
Кто-то когда-то придумал все заговоры, руны, защитные заклинания. Тот человек не был создателем мира, он не читал инструкцию по управлению, которой иногда так не хватает. Он просто взаимодействовал с миром в подходящий для этого момент.
Ткань мироздания пронизана эмоциями, поступками, движениями, возможными последствиями и сотнями физический ограничений. С ними можно взаимодействовать.
Когда мир сливается в единую картину, когда тьма из энергетического, или черт возьми, я не знаю какого мира, хочет проникнуть в мир иной, ей можно ответить.
Именно этим я и собирался заняться здесь и сейчас.
Для этого нужно было собрать свою волю в едином месте. В своем сердце, пока оно еще продолжало стучатся, пока оно гоняло кровь по моим сосудам, заставляя мозг существовать.
Я не хотел видеть никого на том свете. Я боялся…
Я начал произносить первое что приходило в голову, стараясь передать простым текстом, речитативом, состоящим из строчек, вдохновлявших меня когда-то песен, выпрыснуть свою волю наружу.
Я был сильным и мог сопротивляться.
Стоящий посреди темных ангаров, рядом с металлическими грузовыми контейнерами, я мог показаться сумасшедшим, бормочущим себе под нос неразбериху. Проходящий мимо человек предпочел бы ускорить свой шаг, нежели помешать моему делу.
Во тьме я был один.
Неожиданно загорелся фонарь. Натянутый на тросах где-то наверху, над контейнерами он зажегся и осветил маленький кусочек земли, где находился я.
Я постарался открыть глаза, но не вышло. Свет где-то наверху вынуждал тьму отступить.
Холод не отпускал.
Меня держали за мои руки… за мои кости. Я все еще не мог быстро двигаться, но свет ослабил тьму, и я смог достать горгулью из сумки.
Крик.
Я смог открыть глаза лишь после того, как кинул статуэтку в даль. Несколько секунд продолжалась пугающая тишина, нагнетающая обстановку. Я пытался разглядеть хоть что-то, но глаза все еще не слушались.
Раздался безумный, сводящий с ума женский крик. Я заткнул уши лишь на секунду, но когда отпустил руки никто уже не кричал.
Мой взгляд поднялся наверх, чтобы посмотреть на фонарь, который, вероятно, и спас меня сегодня. Лампочка внутри него была разбита и горела лишь нить накаливания. Старательно горела, будто не хотела уходить на пенсию.
- Спасибо свет, - прошептал я, и она тут же погасла.
На секунду меня охватил страх. Исчез свет, а это значит, что может вернуться тьма. Но никто не появился… все исчезли.
Прямо передо мной сильно побитый и кашляющий сидел Азын. Он с трудом поднял взгляд, чтобы посмотреть на меня. Наверное, он хотел сказать какую-то гадость, или хотя бы усмехнуться, но тяжелый кашель с кровью, вырвавшийся из его горла прервал это желание.
Я подошел к нему и достал из кармана телефон.
Кого вызвать? Скорую, или полицию? Тех и других? Он вновь закашлялся, и я заметил, что он и без того сидит в луже крови. Умирает?
Я замешкался. Опять.
Чуть ближе к нему, посмотреть кровь ли это? Смотрю на него, пытаюсь понять есть ли повреждения, кроме тех, что нанес я. Он поднимает взгляд на меня.
- Я еще могу принять твое предложение Мент? - спросил он.
Жить будет.