Птица с хрустальным оперением

Птица с хрустальным оперением
Глава 1.

Вот уже два года жила Анна с мужем, сыном Даней и свекровью в Богом забытой глуши. Ей, жительнице большого города, приходилось туговато. В пыльном, душном захолустье было нечем себя занять. Утешала лишь мысль о том, что ее главной заботой должен быть сын. Ему-то она себя и посвящала. Души в нем не чаяла, отдавала все свое существо ему одному. И незаметно для самой себя современная, раскрепощенная, целеустремленная девушка слилась с ленивыми, утомленными своим безмятежным бытием жителями поселка. Неряшливый, блеклый сарафан, изношенные сандалии вкупе с растрепанными волосами и жирным блеском на веснушчатом лице - не такой предстала она перед будущим супругом в первую их встречу. А впрочем... он ее и такой любит. По крайней мере, он сам ей в этом признался. Только неизвестно, из жалости это было сказано, или из большой любви. Единственное, что было Анне действительно ясно, так это то, что она его любила. Он был ее наваждением, ее наслаждением, ее отречением от всего, что было ей дорого и любимо в родном городе. "Разве возможно так любить?", - часто спрашивала она себя по утрам, глядя на его прекрасное лицо. Она любила в нем все. И светлые курчавые волосы, и небесно-голубые глаза в оправе длинных ресниц, и прямой, немного длинный нос, и обворожительную, обезоруживающую улыбку. Порой ей казалось, что он немного мягковат, не смел, но ей это даже нравилось. Анне нравилось брать инициативу в свои руки. Вот только, получалось это у нее до свадьбы. Поселившись в двухэтажном доме его матери, Анна почувствовала себя бабочкой, нанизанной на острие булавки. В доме всем заправляла мать. Анна, понимала, что не имеет права не подчиняться. И в то же время, жить в этом доме, пропитанным самодержавием свекрови, было невыносимо. Изначально они должны были жить в городе в съемной квартире. Но что-то пошло не так. Любимый просто-напросто заявил, что "хаотичная атмосфера города истязает его, и ему необходимо собраться с силами и мыслями, чтобы быть опорой для семьи". Как бы там ни было, а с мыслями и силами он собирался уже два года. Порой это начинало раздражать Анну и она запиралась в крохотной, но уютной спаленке вместе с сыном. Ухаживая за ребенком, она потихоньку забывала о том, что вывело ее из себя. И так происходило день за днем.
К своему недовольству Анна также отмечала, что ей не хватает общения. Связь с подругами оборвалась. Дружба оказалась безвозвратно утеряна. А в этой глухомани не с кем было подружиться. Все относились к ней с равнодушием. Не оскорбляли, не шептались за спиной, просто не замечали. И это было так обидно, так унизительно. Анна буквально изнывала от невозможности выговориться. Конечно, она делала несколько безуспешных попыток завязать беседу то с продавщицей, то с почтальоншей, то с соседкой. Замучившись выставлять себя на посмешище, она замкнулась в себе и в своей душераздирающей нежности к сыну. Так было до того безбожно жаркого августовского дня, когда она из-за внезапного душевного порыва, выпорхнула из опротивевшего дома свекрови. Муж остался с Даней, свекровь сидела в кресле-качалке на балконе, покуривая тонкую сигарету и слушая радио. Она ненавидящим взглядом проводила Анну, скрывшуюся в роще. Анне было все равно, куда идти, лишь бы подальше от этого омерзительного склепа и его непоколебимой владычицы. Так и набрела она на заброшенную железную дорогу. Ничего примечательного она поначалу не увидела. Лишь ржавые рельсы, кое-где поросшие травой. Но Анна не остановилась, а пошла дальше. Через некоторое время она смогла разглядеть в дали неяркое пятно. Она и сама не знала, зачем продолжила идти. К ее удивлению, неярким пятном оказался покосившийся деревянный сарай, из которого доносился громкий, прерывистый стук. Анна боязливо подошла к полураскрытой двери и заглянула внутрь. Хрупкая девчушка стояла посреди убого барака и рубила дрова. Анна была заворожена внешним видом девочки. У нее были длинные волосы ядовито-оранжевого цвета. На затылке они было коротко пострижены и стояли торчком. Издалека они напоминали перья ворона - такие были черные. На ней была тускло-желтая рубашка, заправленная в черные штаны, которые были подкатаны до колен. Лица девочки видно не было, она стояла к Анне спиной. Анна понимала, что вот так вот стоять и смотреть неприлично. Она попятилась назад и случайно задела локтем дверь, которая жалобно заскрипела. Девочка тут же обернулась. Угольно-черный тени на глазах, сверкавших недобрым огнем, черная помада на губах, искривившихся в недовольной гримасе - не выпустив из рук топора она уверенными шагами двинулась в сторону Анны.
- Извините, я..., - она не успела договорить, так как скрипучая дверь тут же захлопнулась перед носом Анны, обдав ее облаком пыли.
Домой она пришла в небывалом возбуждении. И сразу же бросилась расспрашивать мужа о сарае у заброшенной железной дороги.
- Я видела там девчонку, тощую такую, она дрова рубила, - речь Анны была тороплива.
- Девчонку, говоришь? - усмехнулся муж, держа в объятиях любимую Аннушку. - Не такая уж она и девчонка.
- В том то и дело, что девчонка. Намалеванная только, - с жаром возразила Анна.
- Какие у тебя любопытные суждения о возрасте.
- В смысле? - недоверчиво нахмурилась Анна.
- В прямом. Ей 30 лет уже. Просто рост у нее метр с кепкой да и худющая как смерть - вот и показалась тебе девчонкой.
Анна с неподдельным изумлением взглянула на мужа.
- Не может быть, - и немного помедлив, спросила, - а зачем она там дрова рубила?
- Живет она там, - супруг смотрел на нее с нескрываемой насмешкой. - Муж у нее был, неформал какой-то. Говорят, любила его до сумасшествия. А он ее бросил. Она в поселок и вернулась. Брат у нее тут живет. Гришка, помнишь его?
Еще бы не помнить. Анна сделала выводы о его нетрадиционной ориентации при первой же встрече с ним. К ее недовольству, в поселке его все любили и не считали чудаком, в то время как ее принимали за пустое место.
- А что она в сарае делала? - настаивала на своем Анна.
- Какая же ты у меня дотошная, - он нежно поцеловал ее веснушчатый носик. - Ненормальная она. С родителями наотрез жить отказалась. Говорят, нелюдимая совсем. Никого к себе не подпускает. Вот и пошла к железной дороге. Досок насобирала и отстроила сарай. Живет себе на отшибе, лишь бы люди не трогали.
В ту ночь Анна никак не могла уснуть. В спальне стоял спертый воздух даже при открытом окне. Муж мирно посапывал рядом с ней. Анна же не переставала вспоминать его слова. "Она ненормальная"..."Никого к себе не подпускает"..."Любила мужа до сумасшествия, а он ее бросил"...Анна украдкой взглянула на супруга. Как же приятно слышать его ровное дыхание! Но легче на душе не стало. какое-то непонятное чувство закралось в сердце. Чувство, подсказывавшее, что было что-то, что роднило ее с этой странной женщиной. Под утро не сомкнувшая глаз Анна поняла, что именно позволяло поставить знак равенства между ней и ее новой знакомой. Любовь. Испепеляющая, не оставляющая ни единого шанса на пощаду, отягощающая и не избавляющая. И именно в этот момент момент, когда пришло долгожданное прозрение, Анна потеряла покой. "Она любила мужа всем сердцем, а когда он от нее ушел, утратила смысл жизни", - рассуждала она, разливая чай. И дорассуждалась до того, что пролила чай на платье свекрови.
- Идиотка криворукая! - возопила свекровь, вскочив со стула.
- Извините, пожалуйста. Я виновата, но не надо меня оскорблять, - Анна пыталась сохранять самообладание.
- А как не оскорблять, когда от тебя одни убытки?! За что бы ни бралась, все коту под хвост!
- Не наговаривайте на меня, пожалуйста. Нет от меня никаких убытков, и не моя вина в том, что вам всюду прибыль мерещится, - Анна удивилась той жесткости, с которой все это произнесла.
- Да как ты смеешь в моем доме?! - свекровь пришла в такое негодование, что если бы не пришедший на помощь супруг, неизвестно, чем бы все это закончилось.

Глава 2.

В теплое воскресное утро Анна сидела на крыльце дома с Даней на руках, когда завидела проходившего мимо ворот Гришку. Он был не один, а со своим вечным спутником по имени Кирилл. Кирилла этого вполне можно было принять за девушку с его вьющимися темными волосами, раскосыми глазами, маленьким носом и чувственными губами. Херувимчик вылитый. Анна давно заметила, что в их отношениях ведущая роль отводилась Гришке, в то время как Кирилл молча наблюдал за его выходками, лукаво улыбаясь. Но в это утро от омерзения след простыл.
- Григорий, - произнесла она с вызовом, - здравствуйте.
Гришка, целеустремленно шедший мимо дома в обнимку с Кириллом, остановился. Он отчетливо осознавал, что ненавистен Анне. И делая позлить ее, старался почаще попадаться ей на глаза. Он заранее предвкушал, что настанет день, когда он окончательно выведет эту помешанную на морали зазнайку. Какого же было его огорчение, когда выяснилось, что Анне до него нет дела.
- Григорий, погодите минутку, - Анна медленно поднялась, бережно держа сына, и подошла к воротам. - Я о вашей сестре поговорить хочу.
Гришка вытаращил глаза. Кирилл, словно приклеившись к нему, сладострастно протянул:
- Ого-о-о-о...
Анна не смогла не поморщиться. Этот смазливый сопляк бесил ее не меньше свекрови. Тем не менее, она не отступилась.
- Я случайно набрела на ту постройку, где она живет и имела неосторожность заглянуть внутрь. А она меня неправильно поняла...
- А как моя сестра могла вас правильно понять, если она сама неправильная? - съехидничал Гришка, не глядя на Анну. Она проигнорировала его слова.
- Я это к тому говорю, что если вы с ней вдруг увидитесь, передайте, пожалуйста, что я не хотела причинять ей неудобство. Мне очень стыдно за свой поступок.
- Да она скорее всего загнулась уже, - безразличным тоном отозвался Гришка.
- Как загнулась? - опешила Анна.
- А вот так, - Гришка впервые посмотрел ей в глаза. - Она же у нас сама себе велосипед. Все люди дебилы, одна она в здравом уме.
- А при чем тут то слово? - нетерпеливо перебила Анна.
- Да при том, - закатил глаза Гришка, - отравление у нее. Очень сильное. Пирожных своих любимых обожралась. Все ей мало.
- Врача вызывали? - Анна действительно ощущала тревогу.
- Я к тому и веду, что она вся такая упрямая, невменяемая. Я бы и вызвал, так она же его к себе не подпустит. Бледная, с температурой, а сопротивляется. Говорит, что сама справится. А я и не собираюсь спорить.
В этот момент проснулся Даня. Анна поблагодарила Григория за разговор и направилась было в дом, как вдруг услышала:
- Мой вам совет, не ходите к ней. Она с ружьем в обнимку спит.
Ее это предостережение не испугало, а только раззадорило. Повернувшись, она крикнула удалявшемуся Гришке:
- А как зовут вашу сестру?
- Ада, - крикнул он в ответ, не обернувшись.
После столь неоднозначной беседы она была сама не своя. Никогда еще она не ощущала такого прилива сил и энергии. Горы была готова свернуть, лишь бы принести кому-нибудь пользу. Вот только кому? Свекровь ее небывалый порыв не оценит, хотя она с радостью могла бы вымыть окна. Муж... А муж лишь раздосадованно разведет руками. Мол, "нечего себя утруждать, дорогая, твоя единственная забота - ребенок".
Анна сидела в крохотной спаленке, наблюдая за лопочущим Даней. Мысли не переставали роиться в голове. Неужели кроме сына она больше никому не полезна? И тут ее осенило. Она взяла сына на руки и побежала на кухню. Под окном был небольшой шкаф, в котором свекровь хранила лекарства на все случаи жизни. Стоит отметить, что Анна ни разу не видела ее захворавшей. Железная леди Тьмутараканского уезда.
Прижимая сынишку к груди одной рукой, другой рукой она открыла деревянные дверцы и уставилась на мешочки и да коробочки.
"Может она ведьма? Наверняка у нее тут и ногти, и волосы, и человеческая кровь имеется", - скептически подумала Анна, всматриваясь в домашнюю аптеку свекрови. Ей нужен был "Регидрон". Времени на поиски ушло не много. На одной из жестяных банок была приклеена бумажка с надписью "при болях в животе". Там-то она и нашла заветный порошок. Растворила содержимое желтого пакетика в литре кипяченной воды и поставила литровую банку в холодильник на сутки.
"Не дай Бог она увидит, - Анна нервно прикусила нижнюю губу, - а ведь увидит. Мне же к холодильнику противопоказано прикасаться. Как и ко всему в этом треклятом доме!"
Наверное, Бог заскучал в своей небесной обители, наблюдая за злоключениями молодой матери. Иначе как объяснить несказанное везение Анны? Везение явилось в лице сестры свекрови, которая изредка одаривала своим визит леденящий душу Анны дом. Она была старше и состоятельнее, чем и вызывала у свекрови благоговение. В свою очередь благоговение это вызывало у Анны тошноту. Но на сей раз визит старшей сестры был ей на руку. Анна знала, что литровой банке с раствором "Ригидрона" ничто не угрожало быть обнаруженным свекровью. Анна также знала, что в период прибывания старшей сестры в доме она была вольна делать все, что душе заблагорассудится. В такие дни свекровь невозможно было отличить от усатого-полосатого обладателя изумрудных глаз из "Шрэка". О, сколько кротости и покорности было в ней во время общения с сестрой! И сколько негодования и возмущения, без наличия которых она не могла ни наблюдать за Анной, у которой словно вырастали крылья. "Вот что творит с человеком страсть к приспособленчеству", - не без удовольствия отметила Анна, наблюдая за старшей сестрой, переступившей порог дома. Анна испытывала к ней смешанные чувства. Это был эдакий коктейль, состоявший из разнородных компонентов - любопытства, настороженности, восхищения, осмотрительности. И если сущность свекрови была видна как на ладони, то личность старшей сестры приравнивалась Анной к самому последнему заданию в части С3 в ЕГЭ по математике. Анна часто думала о тех смешанных чувствах, которые вызывала у нее эта женщина. Откуда взялось любопытство? От зависти, наверное. Да и кому не захочется на шестом десятке выглядеть также безупречно? Анна ни сколько не колеблясь нарекла ее самим совершенством. И касалось это образа в целом. То, как она одевалась, то, как вела себя за столом, то, как мило улыбалась при виде Дани - всего этого было достаточно, чтобы пробудить в Анне любопытство. А любопытство было напрямую связано с попыткой понять, как могли родные люди быть такими разными. Старшая сестра - неземная, воздушная, нежная, словно взбитые сливки; младшая - мрачная, озлобленная и какая-то уставшая от жизни. Поразительный контраст.
Но несмотря на все эти приторные дифирамбы, которыми мысленно одаривала ее Анна, было в старшей сестре много того, что вызывало у нее настороженность и осмотрительность. Многое бы отдала Анна за способность читать человеческие мысли. Как ни крути, мысли этой загадочной женщины ей не удавалось понять. Всматриваясь в ее безмятежное лицо, она ничего не могла на нем прочесть. "Вот это самообладание", - дивилась Анна. О чем бы ни говорила младшая сестра, какой бы вздор ни несла, старшая не проявляла эмоций. И Анна никак не могла взять в толк, то ли она не хотела обидеть сестру, с экстравагантностью суждений и поступков которой явно не могла примириться, то ли думала в такие моменты о чем-то своем, сокровенном, не дававшим покоя. "Вот бы знать ее историю, наверняка у нее есть какая-то тайна", - рассуждала Анна.Однажды она осмелилась высказать свои предположения мужу. А он только пожал плечами да улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой: "Я ничего интересного о ней не знаю. Мать не рассказывала, а самому неудобно спрашивать".
Какой еще ингредиент был в коктейле? Ах да...восхищение. Куда же без него? Больше всего восхищала красота лица старшей сестры. Как ни старалась Анна, но так и не могла ни к чему придраться. Не было ни малейшего изъяна в в лице стареющей женщины. Стареющей красиво. В лице этом была чарующая, грациозная, завораживающая красота. Все составляющие лица находились в гармонии друг с другом, образуя своим единством подлинный идеал. Свекровь свою она бы так не охарактеризовала. Выщипанные, изогнутые, словно дуги, брови, ярко очерченные и накрашенные губы с обвисшими уголками, припухлости под глазами. Облик свекрови всем своим видом источал красоту, поруганную вульгарностью.
За два года, прожитых в доме, Анна видела старшую сестру в четвертый раз. И до сих пор не знала, как себя с ней вести. Ей страсть как хотелось выговориться, излить окровавленную душу, павшую под безжалостными ударами одиночества. Ах, если бы только могла она довериться этой женщине! Кто знает, может и могла...Но рискнуть не решалась. "А вдруг она все ей выболтает?", - при этой обезнадеживающей мысли свет становился ей не мил.

Глава 3.

За сутки раствор настоялся и был готов к употреблению. Анна была полна решимости доставить его к Аде, которая, по словам Гришки, не могла оправиться от отравления. Было решено оставить Даню на мужа, который не выказал ни малейшего симптома подозрительности и с радостью вызвался помочь. Анна упаковала банку в потрепанную плетеную сумку и беспрепятственно отправилась в путь. Ее уход остался незамеченным: не было до нее дела ни мужу, тискавшему сына, ни свекрови, с жадностью разглядывавшей наряды старшей сестры, которая разложила их на кровати по ее просьбе.
Анна шла к заброшенной железной дороге с легким сердцем. Отчасти эта легкость была связана с отсутствием давящей изнурительной жары. Стоял приятный теплый день, не обременяющий зноем. Анна не испытывала ни тревоги, ни боязни, приближаясь к убогому сараю. Из него доносились те же громкие звуки, что и в прошлый раз. Не обошлось и без оригинального новшества: в двери, примерно посередине, зияла дыра, из которой высовывалось дуло охотничьего ружья. С минуту поразмыслив, Анна пришла к обескураживающему умозаключению. Если этой и впрямь нелюдимой женщине взбредет что-нибудь в голову, она нажмет на курок, и пуля попадет Анне не иначе как в сердце. Анна пыталась собраться с мыслями. Зачем ей понадобилось идти в такую даль к совершенно незнакомой женщине, которая явно не изъявляла желания ни с кем знакомиться? Вообразила себе, что ей плохо живется, что ей не с кем общаться! А кто еще нужен кроме мужа и сына?
Анна приняла решение уйти по добру, по здорову. Ада, видать, оклемалась, раз уже вовсю топором орудовала. Ни о каком "Ригидроне" не могло быть и речи.
- Что надо?! - неожиданный вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. "Как она меня увидела?", - поразилась Анна. Одно она знала точно: голос за дверью звучал недружелюбно.
- Как вы узнали, что я здесь? - она была не способна унять дрожь в голосе.
- По твоему запаху, - рявкнула в ответ Ада. Анна оскорбилась.
- И чем же от меня пахнет? - на этот раз ее голос звучал более уверенно.
- Смердящим любопытством, - снова огрызнулась Ада.
Анна почувствовала укол совести. Ну кто просил ее соваться? Теперь вот пожинает плоды.
- Я пойду. Извините за беспокойство. Не хорошо с моей стороны...
- Что в банке? - не унималась Ада.
- А-а-а...- отрешенно протянула Анна, - ваш брат сказал, у вас сильное отравление. Я раствор приготовила, от него вам станет лучше.
- Мне станет лучше, если ты прекратишь сюда ходить, - прорычала Ады, вынимания из двери ружье. Анна попятилась. Дверь открылась, и в проеме показалось перекошенное от злости лицо Ады. Но ее ожесточенный взгляд был направлен не на Анну. Анна проследила за направлением взгляда и к своему удивлению заметила в дали собачью будку. При первом своем появлении у железной дороги Анна не имела возможности увидеть будку - дальше сарая, в котором проживала Ада, она не заходила. Анна осмелилась взглянуть на Аду - та не сводила глаз с будки.
- Там ваша собака? - Анна старалась звучать более естественно.
Ада перевела на нее взгляд. Анна мгновенно уловила в нем презрение. Чтож, это было целиком ее право. Но было во взгляде что-то еще. Что-то, что было до боли знакомо самой Анне. Она замечала это в своем взгляде каждый день, когда смотрела на свое отражение в зеркале над умывальником.
- Не моя, - резкость Ады вернула ее в реальность. - И вообще, забудь про это. Ты ничего не видела, поняла?
- Про что забыть? - Анна все-таки не поняла и в оцепенении ждалы расплаты за свое тугодумие.
- Да про все! - в сердцах воскликнула Ада и захлопнула дверь. Но ружье не вернула на место.
Анна с минуту постояла у двери. Затем оставила сумку у порога сарая и направилась в сторону будки. Она понимала, что это решение не отличалось благоразумием, также как и решение наведаться в гости к Аде. Собака вполне могла оказаться невменяемой и запросто напасть. И все же Анна не остановилась. Наоборот, ускорила шаг. Поравнявшись с будкой, которая оказалась внушительных размеров, Анна увидела морду лохматого сенбернара. Припекаемый солнцем, он тихо посапывал. Сомкнутые веки подрагивали, из пасти свисала слюна. Внезапно раздался хлопок дверью. Анна взглянула в сторону сарая. Расстояние было велико, так что Анна не была уверена, забрала Ада сумку или нет. И в этот же миг она услышала приглушенный хрюкающий звук. Она посмотрела не сенбернара, который, как оказалось, смотрел на нее. Причем смотрел только одним глазом, держа другой зажмуренным. Анна оцепенела. Ей казалось, что на сей раз она все-таки влипла. Но ничего не произошло. Ничего. что могло бы причинить вред ее жизни. Собака зажмурила второй глаз, не увидев в Анне ничего, что заслуживало бы внимания. Анна неуверенными шагами направилась к месту жительства Ады. Она решила не оборачиваться. Проходя мимо сарая, Анна бросила взгляд на порог сарая. Сумка оставалась на месте, но банки в ней не было. Анна схватила сумку и устремилась прочь.
Всю дорогу домой Ада не выходила у нее из головы. Она задела ее за живое, воскресила из мертвых, подкинула пищу для размышлений. Она была уверена, что это знакомство сулило ее жизни долгожданные перемены. Ей хотелось с кем-нибудь сблизиться, подружиться и она наконец нашла человека, за возможность общения с которым ей хотелось побороться. Она понимала, что Ада та еще штучка, но она так же понимала, что на любую причуду найдется свое противоядие. Ей лишь оставалось его найти и направить в нужное русло. Анна верила, что что человек не был рожден для одиночества, что смысл его существования в в общении с другими людьми, а не в изоляции, даже если она и добровольная. Ада действительно неважно себя чувствовала, раз забрала лекарство. Но Анна могла и не прийти, и что бы тогда с ней было? Анна решила, что Аде не помешала бы основательная промывка мозгов, которая бы раз и навсегда отбила у нее охоту играть в отшельника. "Нужно просто втолковать весь ужас одиночества, которое, как правило, приводит к беспомощности", - рассуждала Анна, проходя в дом.

Глава 4.

Буквально на следующий день визит Гришки камня на камне от ее энтузиазма не оставил. Анна как обычно сидела на крыльце дома, но без сына. Его в кой-то веки вызвалась посюсюкать свекровь, чтобы выставить себя любящей бабушкой перед сестрой. Анна грустила и скучала. Без Дани радости в таких посиделках не было. Она собралась было вернуться в дом и подыскать себе занятие, но возглас мчавшегося к забору Гришке нарушил безрадостные планы. Оказавшись у забора, он упал на колени. Он схватился за левый бок и пытался отдышаться. Анна с интересом наблюдала за ним.
- Ой, Анна, - неодобрительно покачал головой он, - я сейчас такое узнал...
- Что именно? - молниеносно отреагировала она, сгорая от любопытства.
- Я сейчас был у существа, которое по какому-то недоразумению приходится мне сестрой, - он устало поднялся с колен, одной рукой опираясь о забор. - Она просила передать, что в вашей сердобольности не нуждается.
- А я считаю, - сквозь зубы процедила Анна, - что спасла ей жизнь. Хочет она или нет, но сей факт придется признать.
- Вы это про банку? - усмехнулся Гришка.
- Я приготовила специальный раствор. Он помогает при отравлениях, - Анна сделала вид, будто не заметила его ухмылку. Но Гришка продолжал ухмыляться, не сводя с нее нахального взгляда.
- Зря утруждались. Раствором она землю у сарая удобрила, а банку оставила, - и немного помедлив, добавил, - как заменитель унитаза. Бедняжке раньше в кусты приходилось ходить.
Анна словно обухом по голове получила. Такого свинства она не ожидала. Она почувствовала, как лицо и шея покрылись красными пятнами. Она всегда становилась "пятнистой" во время вспышек гнева.
- Ну вот, - печально изрек Гришка, - теперь вы злитесь. А я ведь предупреждал, я ведь говорил вам не ходить к ней. Она же полная беспредельщица, маньячка. Гремучая смесь медсестры из "Мизери" и героини Шарлиз Терон в "Монстре".
- Отчего она такая? - Анна метнула на него взгляд, полный отчаяния.
- Да она с рождения буйно-помешанная! - не на шутку разошелся Гришка, радуясь возможности пожаловаться на сестру. - Родители сразу поняли, что из нее ничего путного не выйдет. Они меня потому и родили, так как не хотели довольствоваться первым блином, который без всяких сомнений оказался комом.
"Второй блин оказался ничуть не лучше", - мрачно отметила Анна. Сама же спросила:
- А на что она живет?
- Черт ее знает, - почесал затылок Гришка. - Раньше в похоронном бюро работала. И ее оттуда, разумеется, попросили. Она все время в бирушах ходила, чтобы никого не слышать.
- Так сейчас она не работает?
- Нет, - взгляд Гришки был устремлен на дом, - бывший муженек иногда сжалится над ней, подкинет мелочевку. Да только деньги эти она не тратит. Небось, рыдает над ними. Хотя, я ни разу в жизни не видел, чтобы она плакала.
- Может быть, это все из-за развода? Может, она так себя ведет, потому что ей тяжело? - Анна хотела, чтобы ее догадка подтвердилась.
- Не могу сказать, - Гришка не отрывал взгляда от дома, - там такая Санта-Барбара, что вспоминать не хочется.
Он отпрянул от забора и обратился к Анне:
- Я пойду, а то за нами ваша свекровь с сестрой наблюдают. Не люблю, когда надо мной смеются.
Анна обернулась. Посмотрев на окна второго этажа, в одном из них увидела двух сестер. Но на их лицах не было ни намека на улыбку. Гришка что-то напутал. Свекровь-то могла злорадно потешаться в надежде, что уличила Анну в тайном свидании с любовником, но старшая сестра...Нет, она не могла так поступить.
Уверенная в своей правоте, Анна вернулась в дом. С верхнего этажа спустилась свекровь со старшей сестрой. Даня был на руках у свекрови. Гримаса недовольства исказила его заплаканное личико. Анна инстинктивно бросилась ему навстречу, протягивая руки.
- Он плакал?
- Да, причем долго. Мы хотели тебя позвать, но у тебя были дела поважнее, - в голосе свекрови звенели язвительные нотки, в глазах виднелось злорадство.
- Если так уж хотели позвать, могли бы окно открыть и крикнуть, чтобы я услышала, - забирая сына, процедила она. Как бы свекровь ни строила из себя заботливую бабушку, с внуком она рассталась без сожаления. Но на Анна, выставившую ее перед сестрой не в лучшем свете, затаила злобу. И дала самой себе зарок отомстить невестке сразу после отъезда сестры.
Успокаивая сына, Анна поднялась вместе с ним в спальню. Муж сидел на кровати. Кровать была усыпана черно-белыми фотографиями, которые он с интересом рассматривал.
- Что делаешь? - Анна знала ответ, но ей почему-то вздумалось удостовериться.
- Да вот, старые фотографии решил пересмотреть, - отозвался он, не поднимая головы.
- Ты слышал, как Даня плакал? - снова обратилась к нему Анна, укладывая успокоившегося сына в кроватку.
- Да вроде, - еле слышно ответил он.
- А почему ты не пошел и не проверил, что с ним?
- Так я думал, что ты рядом с ним, - и тут он оторвался от фотографий и уставился на нее, - а тебя разве с ним не было?
- Он был в душевной компании твоей матери, - раздраженно произнесла Анна, глядя на него.
- А-а-..., - отрешенно протянул супруг и вновь погрузился в фотографии.
"Ну надо же! - оторопела Анна. - Не заметил в моих словах сарказма! До чего беззлобный человек...".
Анна не знала, что ей делать - плакать или смеяться. Безразличие мужа раздасадовало ее. Неужели старые снимки важнее сына, обливающегося слезами? Стоя к мужу спиной, она вдруг почувствовала на себе его взгляд.
- Ты что-то сама не своя, - она услышала, как скрипнула под ним кровать, когда он поднялся и направился к ней, - вся такая взвинченная.
Он подошел к ней и обнял за плечи.
_ В чем дело, малыш?
- Ни в чем, - безразлично ответила Анна, глядя на сына, теребившего погремушки, висевшие над кроваткой.
- А по-моему, тебе необходимо отдохнуть, - произнес он полушепотом, продолжая обнимать ее за плечи.
- А по-моему, я слишком часто отдыхаю, - Анна не хотела ссориться, но голос не слушался и предательски выдавал раздражение, обиду, неудовлетворенность.
- Ты всю себя посвящаешь нам Дане и мне, а на себя не оставляешь времени. По-моему, это неправильно. Тебе надо отдохнуть.
Анна все-таки повернулась к нему и прижалась к его груди. Он сжал ее в объятиях. В душе у Анны бушевала буря негодования. Последнее время она оставляла ребенка на него, а он об этом и не помнил. Или не хотел ей напоминать? Боялся, что это прозвучит как упрек? Анна заглянула в его небесно-голубые, бездонные глаза. Он стоял перед ней, манкий как мед, желанный как никогда. Но что-то гложило ее, не давало покоя. А ведь такого раньше не случалось. Ей всегда было легко и комфортно с мужем, она ни о чем не тревожилась рядом с ним. Наверное, он был прав насчет отдыха.
- А что ты подразумеваешь под отдыхом? - выдавила улыбка Анна.
- Тебе надо развеяться. Поезжай в город, это лучшее, что можно придумать.
- В город, - разочарованно произнесла Анна. - И что там делать?
- Как что? - всерьез изумился он. - Да что угодно! В кино сходи, в кафе, в парке погуляй. Неужели тебе ничего не хочется?
Анна упрямо покачала головой.
- Без вас ничего.
- Вот упертая, ласково произнес он. - И все-таки я советую тебе туда съездить. Нет, не советую, а заставляю. Завтра же мы с Даней посадим тебя в автобус и отправим развлекаться.
"То же мне - развлечение!", - с недовольством подумала Анна, высвободившись из его объятий. Не хотела она в город. Была там пару раз и пожалела. Это и не город был вовсе, а так, жалкая пародия на него. Посреди так называемого города была махонькая, в полном запущении, клумба, а от нее ответвлялись четыре узкие улочки. Парк тоже был не по праву назван таковым. Небольшой озелененный участок с двумя скамейками и с никогда нефункционировавшим фонтаном - ну разве это парк? Супруг предложил ей сходить в кинотеатр, и она знала почему. Дело в том, что в этом городишке кинотеатр появился всего пару месяцев назад. Для горожан-то это был желанный подарок, но у нее по этому поводу энтузиазма не возникало.

Глава 5.

На следующий день, ровно в полдень, супруг все-таки усадил ее в душный автобус. Когда автобус тронулся с места, у Анны защемило сердце. С тоской смотрела она через пыльное окно на махавшего ей мужа и спавшего в коляске сына. Весь вечер она составляла для супруга свод правил на случай форс-мажора. Все-таки, Даня был еще слишком мал и не защищен от ситуаций подобного рода. Анна постаралась предусмотреть все. И ее старания увенчались бессонной ночью. Невыспавшаяся и измотанная, в два часа она прибыла в город. Автобус должен был забрать ее в шесть, а доставить домой в восемь. Анна с непоколебимой стойкостью полагала, что за шесть часов разлуки с семьей свихнется окончательно и бесповоротно. Мысль о неотвратимом безумии также усиливалась от беспощадного пекла, взявшего город в плен. Деваться было некуда. Разве что переждать где-нибудь четыре часа. Но где? Можно было купить прохладительный напиток и обосноваться на скамейке в месте под кодовым названием "парк". Тем более, она захватила с собой романа Дэвида Лоуренса "Женщины в любви", который купила еще до замужества, но сразу после покупки познакомилась с будущим мужем и в дальнейшем не смогла выкроить время на чтение.
В итоге Анна взвесила все "за" и "против" и решила от этой затеи отказаться. Во-первых, скамеек было всего две и они могли оказаться заняты. Во-вторых, у нее уже был печальный опыт "общения" с одной из них, когда она запачкала белоснежное платье, поддавшись неповиновению уставших от долгой ходьбы ног.
Анна отправилась на поиски кафе. Недаром говорится, что Бог любит Троицу, ведь Анне повезло с третьего раза. Сначала ей на глаза попался бар под игривым названием "Kika" , но табличка с надписью "Часы работы: 20:00-8:00" преградила ей путь. Затем ей на пути повстречался суши-бар. Суши она на дух не переносила, поэтому прошла мимо. Оглядываясь по сторонам, она обратила внимание дверь в подвале двухэтажного дома. Дверь была покрыта оляповатым, психоделическим рисунком. На двери красовалась надпись: "Кафе-бар "Устрица". Работаем круглосуточно". Из открытых окон доносились слаженные звуки электрогитар и ударных. Рок-н-роллом Анна не особенно увлекалась, но от нечего делать рискнула попытать счастье и вошла внутрь. Помещение оказалось на удивление приятным. Кафе состояло из просторного зала со столами на четверых, барной стойки и сцены. На стенах, выкрашенных в светло-коричневый цвет, висели портреты именитых музыкантов. Анна обвела помещение взглядом, и взгляд ее остановился на крохотной сцене, где находились четверо молодых людей и смотрели на нее. Один из них восседал за ударными, двое других держали гитары, а четвертый стоял у микрофона.
- Я не помешала? - смутившись, пробормотала Анна.
- Антон, - крикнул фронтмен группы в сторону, не сводя с Анны глаз.
Смутившись еще больше, Анна прошла за столик у окна. Откуда не возьмись появился еще один парень, по-видимому, тот самый Антон. Весь в татуировках и пирсинге, он вежливо поздоровался и протянул Анне меню.
- О-о...нет-нет, - она покачала головой, - мне только охлажденный чай. У вас Nestea есть?
- Да, - кивнул Антон, забирая меню. - А вам какой?
- Персиковый есть?
- Да. Пирожное не хотите?
- А какое? - устало улыбнулась она.
- Да у нас полно всяких. Маффины есть.
- Давайте маффин. Все равно какой, - Анна хотела закончить разговор. Антон покорно удалился. Тем временем на сцене у нее за спиной разыгрывалась настоящая драма, и причиной этому послужил ее приход. Музыканты группы хотели продолжить репетицию, но вокалист наотрез отказался, не желая беспокоить Анну. Анна чуть было не вмешалась, но спор разгорелся не на шутку. В конце концов разъяренные музыканты побросали инструменты и обдав фронтмена нелитературными словами, покинули кафе. Он успел крикнуть им вслед, что "их концерт состоится в пятницу, а до пятницы еще как до Луны". Но обиженное трио громко хлопнуло дверью, заставив Анну съежиться. Она не оборачивалась, но слышала, как оставшийся участник группы нервно прохаживался по сцене. Антон принес заказ. Анна принялась открывать бутылку с чаем, как вдруг замерла. Фронтмен подошел к ней.
- У вас не занято? - устало спросил он.
- Как видите...
Он сел напротив нее. Анна пригляделась к нему. Он оказался хорош собой. Даже красив. Дерзкой, разнузданной, порочной красотой. Темные, жесткие волосы чуть ли не до плеч, карие глаза, пылавшие завораживающим огнем, слегка приоткрытый рот...Одет он был во все черное. На безымянном пальце правой руки красовался перстень, на левой руке - часы на черном кожаном ремешке. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, обнажив грудь. Рукава рубашки были закатаны выше локтей. Татуировок не наблюдалось, хотя Анна сомневалась в их отсутствии.
- Я вам нравлюсь? - ни с того, ни с сего выпалил он.
- Что? - оторопела Анна, оглушенная его бестактностью.
- Вы меня так внимательно разглядывали, мне аж неудобно стало, - он откинулся на спинку стула и прищурившись, принялся наблюдать за ней.
- Извините. Глупо получилось, - Анна виновато опустила глаза.
- Да ладно, - безобидно отмахнулся он, - не парьтесь. Мне вот тоже нравится вами любоваться.
- Что? - Анна чувствовала себя дурой.
Он придвинулся ближе к столу.
- Вы напоминаете мне див "золотого века" Голливуда. Ну знаете, Дитрих, Гарбо..., - произнес он, понизив голос, словно опасаясь, что их могли подслушивать.
Анна залилась краской. Сравнение с такими красавицами-актрисами ей безусловно льстило.
- Наверное, я выгляжу старомодно, раз напоминаю вам звезд 30-х?
- Ну что вы! - улыбнулся он, заиграв ямочками на щеках. - Вы элегантны, обворожительны и восхитительны, как они. И в этом ваша прелесть.
Его слова льстили ей, и все же она насторожилась. К нему у нее не было доверия. "Любитель девок портить", - так отзывалась ее бабушка о ловеласах. Возможно, ему бы такое клеймо подошло.
- Ваши комплименты, конечно, хороши, но я женщина замужняя.
- Не волнуйтесь, кольцо я сразу заприметил, - все также улыбался он.
Анна потупилась. Он держался чересчур уверенно.
- Я тоже был женат, - улыбка исчезла с его притягательного лица, голос звучал глухо. - Дважды. И оба раза на одной и той же женщине.
Анна молчала. Она лихорадочно осмысливала полученную информацию, когда он вновь заговорил более непринужденным тоном:
- Давайте не будем о грустном. Лучше скажите, вы у нас проездом?
- Да, - подтвердила Анна, еще не совсем пришедшая в себя.
- И откуда прибыли, если не секрет?
- Из соседнего поселка.
- Опаньки! - воскликнул он, удивленно вскинув брови. - Что же вы там забыли?
- Мужа и сына, - с обидой в голосе ответила Анна. Но обижалась исключительно на себя за то, что выкинула и мужа. и сына из головы, общаясь с незнакомцем. Незнакомец, в свою очередь, заметив ее насупленность, поспешил разрядить обстановку.
- Раз уж вы из поселка, значит мою бывшую жену знаете.
Анна скептически хмыкнула:
- Едва ли. Я там никого не знаю. Точнее, меня никто не хочет знать.
- Лично может и не знаете, - не унимался он, - но наверняка о ней слышали. Она в старой хибаре у заброшенной железной дороги живет.
Анна оцепенела. Из полукоматозного состояния ее вывел супруг Ады, прыснувший со смеху.
- Не делайте такое лицо! - хохотал он. - Вы сейчас очень забавная!
Анна смотрела невидящими глазами. Ей было не до смеха. Она никогда не верила в совпадения, потому что до этого дня они ни разу с ней не случались.
- Вы точно ее муж? - недоверчиво спросила она, сверля его взглядом.
- Куда уж точнее! - беззаботно ответил он. - Кстати, я Игорь.
С этими словами он приподнялся со стула и подал ей руку. Анна ответила на рукопожатие и отрешенно произнесла:
- Анна.
Все совпадало. Сомнений быть не могло. Перед ней был благоверный Ады. Из плоти и крови. "Неформал какой-то, у него своя группа", - кажется так охарактеризовал его ее муж. И так оно и было.
- Вижу, я вас ошарашил, - улыбка не сходила с его лица.
- О да, - кивнула Анна, уставившись на нетронутый маффин.
- Так вы, получается, с моей бывшей еще как знакомы, - его рука легонько коснулась ее руки.
Анна вздрогнула. Он сразу же отдернул руку.
- Не поймите неправильно, - искренне сказал он, - я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.
- Убедились?
- Да. Теперь да.
- Она вас любит, - Анна все также смотрела на маффин. - Я так думаю.
- Правильно думаете, - в его голосе звучало напряжение. Анна подняла на него глаза.
- А вы ее?
- Да, - ни один мускул на его лице не дрогнул. Голос вновь прозвучал ровно, но глаза блестели странным, непредсказуемым блеском.
- Я люблю ее, - уверенно, несколько высокомерно продолжил Игорь. - Любил, люблю и буду любить. С этим ничего не поделаешь
- А что бы вы хотели поделать? - Анна испытывала волнение столь сильное, словно это она признавалась в своих чувствах.
- Трудно сказать, - уверенность снова унеслась от него со всех ног, - это как...даже не знаю...
Он запнулся. Помолчав несколько секунд, начал снова:
- Мы дважды наступали на одни и те же грабли. Это какое-то издевательство. Нам вместе плохо, а друг без друга еще хуже.
Он недоверчиво взглянул на Анну, будто желая удостовериться, что его исповедь перед ней была не бессмысленна:
- Вы понимаете, о чем я?
- Да.
Он кивнул, получив то, что хотел.
- Наши отношения...они...изматывающие, наносящие рану за раной, выворачивающие душу на изнанку, обнажающие не самые лучшие, темные стороны наших натур..., - он перевел дух и снова заговорил, - но вместе с этим они облагораживают, вселяют надежду, перерождают и открывают заново то, что раньше оставалось незамеченным...Как-то так...Понимаете, я...мы...у нас сердца бьются в такт, мы смотрим в одном направлении, смотрим в одном направлении, думаем одинаково и чувствуем синхронно...И в то же время мы боремся. Ни дня без борьбы. Крики, швыряние всего, что попадется под руку, а потом...А потом безумие страсти, как будто и не ссорились вовсе...Нет, это неописуемо. Но знаете, если бы я сейчас увидел, что она идет по улице, клянусь, я бы помчался к ней и снова бы сделал предложение. Она мой наркотик. Я могу жить только с ней, она только со мной...Беда в том, что мне этого мало. Она моя душой и телом, а мне все мало...Это как, когда страдаешь ожирением. Ешь-ешь, ешь-ешь, а насытиться не можешь...
Завороженная, Анна слушала его без устали. Она находилась в пьянящем восторге оттого, как он смущался, не находя нужных слов для описания своей любви, оттого, как возбужденно, радостно блестели его глаза, оттого, как покрылся испариной его лоб, оттого, как он отрекся от всех предрассудков и доверил самого себя Анне. Никогда прежде она не встречала мужчину, который бы с такой предельной, безжалостной искренностью говорил о своих чувствах. Во время его монолога с ним творилось что-то невероятное: он жестикулировал, в смущении проводил рукой по волосам, то повышал, то понижал голос, а его лицо излучало необычайный, блаженный свет...Это было чарующе, волшебно, божественно. И Анна с горечью отметила, что ее муж никогда себя так не вел.
Четыре часа пролетели как одно мгновение. Игорь хотел подбросить ее до автобусной остановки, но Анна тактично отказалась. Тогда он попросил Антона упаковать для нее чай и маффин, которые так и остались нераспробованными. И напоследок спросил:
- Мы с вами еще увидимся?
- Не знаю, - пожала плечами Анна, стараясь не смотреть ему в глаза. - Вряд ли.
- Понятно, - кивнул он. - В любом случае, спасибо вам за то, что выслушали меня. Я вас, наверное, утомил своей болтовней.
- Ну что вы, - вымученно улыбнулась Анна, - прижимая к груди бумажный пакет с чаем и маффином, - не волнуйтесь.
- Просто мне ужасно неудобно, что я один болтал, а вы были вынуждены слушать. Вы, наверное, тоже хотели что-то сказать...
- Вовсе нет. Я бы не стала так раскрываться, - как назло отказал в подчинении и прозвучал жестко и надменно. Игоря это задело, и Анна поспешила исправить ситуацию.
- Я хотела сказать, что восхищаюсь вами. Я бы не смогла побороть себя, свои комплексы, чтобы высказаться. И из-за этого часто страдаю. А вы молодец, правда. Я от всей души желаю вам счастья.
- Большое спасибо, - тихо ответил он, глядя на нее с благодарностью.
На выходе из кафе, Анна остановилась, и обернувшись, обратилась к нему:
- Все, что вы сказали, останется между нами. Я не выдаю тайны. И еще раз говорю вам спасибо за ваши слова. Они помогли мне разобраться в моих собственных чувствах.
Игорь с трепетом смотрел на удалявшуюся фигуру Анны. И был благодарен судьбе за то, что свела его с этой чудесной женщиной.

Глава 6.

Поездка домой далась Анне с трудом. Она прибывала в каком-то трансе, зажавшем ее в своих тисках. К горлу то и дело подступали слезы. Вот только она не имела понятия, что за слезы это были: не то слезы радости, не то боли.
Выйдя из автобуса, Анна увидела мужа и сына. Даня бездумно сосал соску, а муж помахал ей и одарил белоснежной улыбкой. Анна собрала всю свою волю в кулак, чтобы не скривиться. Его помахивания и голливудские улыбки насквозь пропитались затхлой шаблонностью, наигранностью. Казалось, будто он делал это чисто из приличия и уважения к ней. Так было заведено вести себя при встрече, и он отдавал дань этим нормам. "Прекрати, ты просто устала, - мысленно боролась Анна, - он сделал это искренне".
Супруг приблизился к ней, и Анна взяла Даню на руки.
- Сынок, - простонала она, прижав его к груди, - ты скучала по маме?
- А меня не хочешь обнять? - игриво спросил муж.
Анна опомнилась:
- С Даней все было нормально? Ты его покормил? Он поспал? Ему кто-нибудь сменил памперс?
- Ух как ты тараторишь, - звучно рассмеялся он, - не переживай. Все в порядке...
Глядя на ее озабоченное лицо, спросил:
- Так ты меня обнимешь?
- Не здесь, - буркнула Анна.
- Почему?
- Я не люблю проявлять чувства на людях, - парировала Анна.
- Да все уже разошлись, - воскликнул он.
Но Анна не слушала. Она усадила сына в коляску и медленно повезла его в сторону дома свекрови.
- Как поездка? - спросил муж, нагнав ее.
-Я устала, - отозвалась она, ничего не видя перед собой.
- Я знаю. Но это не из-за поездки.
- А из-за чего? - Анна остановилась и уставилась на него.
- Из-за того, что ты разучилась отдыхать, - ответил он, в упор глядя на нее. - С завтрашнего дня ты будешь постоянно куда-нибудь ходить. Пусть не в город, но на почту или в магазин по мелочи. И так будет каждый день.
- С чего бы это?
- А с того, что ты сейчас смотришь на меня как на пустое место, - психанул он и пошел прочь.
На следующий день Анна была выставлена из дома. Никакого поручения ей не дали, поэтому она отправилась к Аде. На свой страх и риск. Она застала Аду, сидевшей у сарая под навесом, за приготовлением еды. В небольшой кастрюле, стоявшей на газовой печке, что-то бурлило и скворчало. Сама Ада сидела на раскладном стуле и деревянной ложкой помешивала содержимое кастрюли. На ней была темно-фиолетовая рубашка и подкатанные до колен брюки. Пальцы ног и пятки были перепачканы. Видимо, она все время ходила босиком. На приход Анна она не отреагировала. Ее взгляд был прикован к кастрюле.
- Что готовите? - Анна стояла поодаль от нее, не рискнув приблизиться.
Ада медленно подняла на нее взгляд и так же медленно перевела его на кастрюлю. Вопрос она проигнорировала.
- Я пришла узнать о вашем самочувствии, - не сдавалась Анна.
Ада вновь подняла на нее взгляд. Взгляд был изучающий, осматривающий. Затем спокойно спросила:
- Я сейчас что делаю?
- На стуле сидите, - брякнула Анна от неожиданности.
- Хорошо, - одобрительно кивнула Ада, - еще что?
- Что-то варите.
- Человек в плохом самочувствии может сидеть на стуле?
- Вряд ли...Думаю, нет.
- А готовить?
- Нет.
- Если я сижу на стуле и готовлю, какое у меня самочувствие?
- Хорошее.
- Вот и выяснила. Теперь свободна, - и Ада вновь занялась кастрюлей. Анна же стояла как вкопаная. От этого допроса у нее голова пошла кругом. Тем не менее, она не унималась:
- Вам тут хорошо живется? Есть чем заняться? У вас телевизор есть?
- Телевизор, - хмыкнула Ада, - уж лучше промывайте мне желудок, чем мозги.
С этими словами она легонько пнула банку, стоявшую у стула. Анна только сейчас ее заметила. Обида захлестнула ее и она язвительно сказала:
- А насколько мне известно, вы предпочитаете промывать землю возле сарая.
Ада смерила ее странным взглядом. По нему нельзя было понят, то ли слова Анны пришлись ей по вкусу, то ли взбесили ее.
- Вы так нахваливали тот раствор. Мол, он такой чудотворный, живительный. А земля возле моего скромного жилища такая убогая, вот я и решила воспользоваться его услугами. Дай, думаю, попробую, а вдруг цветочек аленький вырастет или поляна с четырехлистным клевером появится.
Анна понимала, что Ада над ней издевалась. Но и ее поведение было не лучше. И она решила сменить тактику.
- Я вчера в городе была. С вашим бывшим мужем виделась. Часа три проговорили.
Она ожидала какой-нибудь реакции, но, видимо, зря. Ада не изменилась ни в лице, ни во взгляде. Лишь зачерпнула ложкой варево и и попробовала. Довольная результатом, она соизволила обратиться к Анне:
- Говорите, с моим бывшим виделись. Ну и как? Понравилось вдыхать амбре из задницы скунса? - и призадумавшись, опять продолжила, - думаю, понравилось, раз за три часа не задохнулись.
- Он вас все еще любит, - новая тактика Анны не позволяла ни малейшего проявления гнева, - я пообещала, что не стану никому рассказывать подробности нашего разговора, но можете мне поверить, он говорил только о вас. И говорил только лучшее.
Ада молчала. Анна решила не останавливаться.
- Вам просто нужно научиться уступать друг другу, находить компромиссы. Тогда вы больше не будете расставаться.
- Мы не из-за этого расставались, - отрезала Ада, выключив печку.
- Но он сказал...
- Плевать я хотела на то, что он сказал, - выпалила Ада, взяв кастрюлю за ручки. Разговор начал выводить ее из себя.
Разговор начал выводит ее из себя.
- А в чем причина? - у Анны уже сложилось мнение об Игоре как об искреннем, открытом, благородном человеке и она не собиралась от своего мнения отказываться.
Ада скрылась в сарае. Она закрыла за собой дверь, и шансов разговорить ее практически не осталось.
- После разводов он встречался с другими женщинами? - Анна предприняла новую попытку, хотя заданный вопрос ей самой казался абсурдным.
Дверь открылась, и в проходе появилась Ада. Она испытующе смотрела на Анну.
- Что? - не поняла Анна. - Так он встречался?
Ада спокойно кивнула, скрестив руки на груди.
- Чем же они лучше вас? - Анна прибывала в замешательстве, поэтому спросила первое, что пришло на ум.
- Я всегда восхищалась его головой, они же отыскали достоинства и у его головки, - усмехнулась она.
Анна поморщилась.
- Можно было по-другому объяснять, - с упреком сказала она.
- Можно было, - послушно согласилась Ада, - но не нужно было. Я сказала так, как должна была сказать. Скажи я по-другому, менее вульгарно, вы бы не скривились и не прочувствовали всю мерзость произошедшего.
Она вышла из сарая, и закрыв дверь, посмотрела в ту сторону, откуда виднелась собачья будка.
- Чья это собака? - Анна больше не желала говорить на личные темы.
- Собаку и спросите. Я тут причем? - оборвала ее Ада, но ее голос звучал ровно, беззлобно.
- Я пойду, - кротко произнесла Анна, - у меня сын маленький. Не могу надолго с ним расставаться.
Ада не ответила. Она стояла неподвижно и смотрела в даль. Анна же с легким сердцем поспешила домой. Ада по-прежнему оставалась букой. Но Анна с превеликим удовольствием отметила небольшую перемену в ее поведении.
Она перешла на "вы" и, как показалось, стала немного терпимее по отношению к ее визитам.
Тем временем Ада вновь вернулась в сарай. Через некоторое время она вышла с собачьей миской в руках. В миске был тушеный картофель с курицей. Ада направилась к конуре. Сенбернар лежал возле будки. Назойливая муха жужжала у него над головой, заставляя его подергивать левым лохматым ухом и морщить бархатный лоб. Ада безбоязненно поставила миску около собаки. Сенбернар открыл глаза, апатично взглянул на еду, и зажмурившись, отвернул морду.
"Упрямый, - довольно отметила Ада, - лучше отбросы на помойке подберет, чем у людей подачку попросит". Ада оставила миску и вернулась в свое ветхое жилище. Ей нравился этот строптивый ничейный пес. И у нее было веское основание для симпатии: они оба избегали общества людей.

Глава 7.

На следующее утро Гришка вновь дал о себе знать. Он прибыл к дому свекрови в компании симпатичного сиамского кота, которого небрежно держал подмышкой. Он бесцеремонно позвал Анну. Она появилась вместе с мужем и сыном.
- Я вам кота принес, - бодро объявил Гришка, едва завидев их.
Супруги оказались сбиты с толку.
- Где вы его взяли? - сурово спросила Анна.
- Да старушенция одна померла, - отозвался он, явно не придавая значения тому. что сказал, - она одинокая была. Кот никому не нужен.
Анна посмотрела на кота, которого не особенно заботила его собственная участь. Яркое солнце слепило его, и он щурил светло-зеленые глаза, проявляя ко всему и всем безразличие.
- Кот милый, но я не думаю, что твоя мать разрешит его приютить, - обратилась к мужу Анна, - это ведь ее дом.
- А-а-а...эта гры...- Гришка хотел сказать "грымза", но вовремя прикусил язык. Анна обдала его разгневанным взглядом. Супруг каким-то непостижимым образом пропустил его незаконченную реплику мимо ушей.
- Да, к сожалению мы не можем себе этого позволить, - как всегда добродушно произнес он. - Но почему бы вам не отдать его сестре? Я слышал, она одна живет.
- У нее есть собака, - отрезала Анна. Она испытала неприязнь к инициативности мужа.
- Это не ее, - вмешался Гришка, от которого не укрылся холодный взгляд, брошенный Анной на мужа.
Анна обратила к Гришке свое окаменевшее лицо.
- Даже если это не ее пес, коту там делать нечего, - она твердо настаивала на своем.
- Да этот пес и на миллион таких котов не отреагирует, даже если они у него перед носом шнырять будут, - заметив недружелюбный настрой Анны, Гришка тоже решил не отступать, - дело не в псе, а в моей сестре. Она его не возьмет.
Теперь уже Гришка стал для Анны врагом номер один. Она понимала, что он ужас как не хотел идти к нерадивой сестре, от которой он, по всей видимости, достаточно натерпелся. Она также заметила, что от него не укрылось ее внезапно изменившееся отношение к супругу. Она знала, что он, являясь главным сплетником поселка, обязательно возьмет сей факт на заметку и разнесет по всей округе. Она также осознавала, что они никогда не наладят отношения. Они мысленно объявили друг другу войну еще при первой встрече года полтора назад. И если на людях они по каплям выдавливали из себя любезность, то в глубине своих неутомимых душ посылали друг друга ко всем чертям.
- Если вы не хотите идти к сестре, так и скажите, - ринулась в бой Анна, - дайте мне кота, я сама к ней схожу.
Гришка учуял подвох.
- Ну уж нет, - деловито протянул он, - так дело не пойдет. Она его не возьмет, и что потом? Кому вы его сбагрите? С вами тут никто не общается.
Супруг Анны непонимающе смотрел на противников. Как ни крути, но ему было не дано вникнуть в суть этих сумбурных отношений.
- Давайте пойдем вместе, - с чувством отозвалась Анна. - Попытка не пытка.
- Еще какая пытка, - сердито пробурчал он, глядя на нее исподлобья.
- Так мы пойдем? - спросила она, обращаясь не столько к Гришке, сколько к мужу.
- Да-да, - опомнился он.
- Пойдем в обход, - безрадостно сказал Гришка, - я не собираюсь на глупости время тратить.
- Отлично, - согласилась Анна, - я тоже не хочу надолго оставлять сына.
И они пошли. И Анна прокляла виртуальную войну, которую они с Гришкой развязали, потому что Гришкин обходной путь оказался обходным путем прямиком в логово ада, но не Ады, и это чуть не свело Анну в могилу. Она порвала сандалию, оцарапала ноги и влезла в паутину. Гришка пробирался сквозь сквозь чащу леса со спокойствием, свойственным в подобных ситуациях лишь Индиане Джонсу.
- Мы клещей не заработаем? - спросила Анна, почесывая зудившие от комариных укусов руки.
- А это уж как Богу будет угодно, - безмятежно ответил он.
У Анны возникла чудовищное желание схватить один из булыжников, которые неизменно попадались им на пути, и заехать им по Гришкиной бестолковой голове.
- Вы верующий? - спросила она, чтобы отвлечься от кровожадных мыслей.
- Моя сестра - порождение Сатаны, - все также безмятежно говорил он, - так кто, если не Бог спасет меня от ее пагубного влияния?
- Ваша сестра - порождение ваших родителей, - Анна больше не могла сдерживаться, - а не Сатаны. И вы прекрасно это знаете.
- Как знать, как знать, - тихо проговорил он, радуясь своему превосходству. Когда они вышли к железной дороге, Анна твердо знала, что больше не будет ходить в обход. И вообще. больше не будет поддаваться на Гришкины уловки.
Тем временем в жизни Ады снова произошли изменения. Возле сарая она поставила раскладной стол. Это был один из тех столов, с которыми обычно выезжают на природу.
- Травушку сушишь? - съехидничал Гришка, приближаясь к ней. К шабашу ведьм готовишься?
- Да, именно так, - без тени озлобленности сказала Ада, раскладывая траву, - а ты, я смотрю, помочь решил. Похвально. Кошачья шерсть и когти никогда не помешают.
- Не дури, - насупился Гришка, - я был против этого фарса.
- Это моя инициатива, - подала голос Анна, до этого момента внимательно наблюдавшая за взаимоотношениями брата и сестры. - Нам с мужем кажется, что вам не помешает общение с братьями нашими меньшими.
- Спасибо, не надо, - любезно отказалась Ада, украдкой взглянув на меланхоличное животное. - Я уже общаюсь с одним меньшим братом. Мне этого общения достаточно.
- Не думаю, что вы нашли общий язык с тем псом, - Анна не собиралась терпеть поражение. Ада в ответ усмехнулась. В душе она корила себя за то, что недооценивала Анну.
- Возьмите его, не пожалеете, - убеждала ее Анна. - Коты тоже лучшие друзья человека. Григорий держал вялого кота за подмышки, поэтому Ада смогла визуально оценить кошачьи физиологические особенности. Сделав вывод, она обратилась к Анне:
- Не думаю, что человек коту друг.
- Почему же? - Анна скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя готовность дать отпор.
- Хороши же ваши понятия о дружбе, - снова усмехнулась Ада, нахально разглядывая Анну, - если вы считаете отрезание яиц дружеским жестом.
Гришка уставился на кота. Тот действительно был кастрирован. Анна хранила молчание.
- Извините, я не могу его взять. Мне будет стыдно смотреть ему в глаза, хоть это и не я лишила его радости жизни.
- Да у него и другие радости в жизни найдутся! - вскипел Гришка, не выпуская кота из рук. - Это у тебя только случка на уме!
- Прости Бога ради, - жеманно закатила глаза Ада, где же мне взять еще одного Кирилла, который будет дарить мне душевный покой?
- Ненавижу! - вскричал Гришка. - Ты самая мерзкая, гнусная и чокнутая на всей планете! У тебя все никак у людей! У тебя даже татуировка ненормальная!
- В смысле? - и впрямь удивилась Ада.
- И ты еще спрашиваешь! - орал во все горло брат. - Как можно было сделать на заднице татуировку в виде задницы?
- Ах это, - разочарованно вздохнула Ада, - она в виде задницы, потому что сделана в честь человека, к которому я отношусь как к заднице.
- Да оставь ты своего несчастного муженька в покое! Он уже в петлю готов лезть - так ты его достала!
- Не будь кретином, - она покачала головой, - помимо него на свете предостаточно людей, которых я ненавижу.
Гришка умолк. Он знал, что входит в число этих людей. А значит, вполне мог быть тем счастливчиком, чей лик извратили и увековечили на пятой точке его сестры.
- Я заберу кота себе, - процедил Гришка. - Так будет лучше для всех.
С этими словами он побрел к обходной дороге. Анна медлила. Она чувствовала, как нарастало напряжение между ней и Адой.
- Почему не уходите? - гримаса раздражения снова сковала лицо Ады. - Сын уже заждался.
- Я знаю. Я просто хотела сказать, что раз в неделю буду ездить в город. Уже завтра поеду. Если я вдруг встречу вашего бывшего мужа, мне что-нибудь ему передать?
- Зачем? - изобразила удивление Ада.
- Ну... - Анна сама не знала зачем, - он вас любит и...
- Какое странное предложение, - перебила Ада. - "Если я вдруг встречу вашего бывшего мужа". А почему вдруг? Почему именно это слово? Судя по твоему предложению, ты можешь случайно встретить его где угодно, в любом месте. Но мы обе знаем, что это не так. Он все время торчит в "Устрице", больше тебе его нигде не встретить. И вообще, - теперь в голосе Ады не было ни намека на дружелюбие, - хватит совать нос в мою жизнь и принимать за меня решения. Я уже четвертый десяток разменяла и сама разгребу свое дерьмо. А ты, милочка, разгребай свое. Поверь, у тебя его тоже предостаточно.
- В каком смысле? - Анна почуяла неладное.
- Забей! - отмахнулась Ада, занявшись травами.
Когда Анна покинула ее территорию, Ада предалась размышлениям. Было ясно как Божий день, что она не выносила Анну. При одном ее виде Аду выворачивало наизнанку. Похожий эффект на нее оказывал, пожалуй, только майонез, который ее находчивая матушка пристраивала в любое блюдо. Аду передернуло при одной только мысли о хлебе, густо намазанном жирным майонезом. С Анной была та же ситуация. Хотя, она оказалась на редкость крепким орешком. Пытаясь помочь Аде, она прежде всего хотела помочь себе, потому что уже давно застряла в тупике собственного житья-бытья. Но Ада не нуждалась в ее помощи и уж тем более ни коим образом не собиралась помогать Анне. Такова была ее позиция до сегодняшнего дня. Предложение Анны передать что-нибудь ее бывшему насторожило Аду. И заинтересовало. Это был превосходный шанс не упускать его из виду, держать под контролем, при этом не встречаясь с ним. Контроль означал для Ады власть. Власть - силу. О да, Анна идеально подходила на роль посредника. Раз уж ей до всего было дело, значит, решила Ада, ей придется сыграть роль, которую она сама же и выбрала. И Аду ничуть не заботила интрижка, которая могла вспыхнуть между этими двумя. Уж он-то наверняка взял Анну на заметку, ведь таких у него еще не было. Ну а Анна...Все будет зависеть от нее. Однажды Аде довелось видеть Анну с мужем и сыном в поселке. Она все время льнула к нему, у него же улыбка не сходила с лица. Аде он напомнил Кена, небезызвестного дружка Барби. То же лицо с застывшей улыбкой и пустым взглядом. И столько фальши...Да, все будет зависеть от Анны, повторила про себя Ада. И ради этого шоу ей придется терпеть назойливые визиты этой дамочки.
Ада вздохнула. Ее все раздражало. Даже пес. Он так и не притронулся к еде, которой не пошло на пользу палящее солнце и которая стала жертвой паломничества мух. Но в глубине души Ада признавала, что сенбернар вел себя с ней точь-в-точь также, как она вела себя со всеми.

Глава 8.

Анна поежилась. Либо муж ее разлюбил, либо рехнулся, раз посчитал нужным отправить ее в город в такую слякотную погоду. Правда, на этот раз он дал ей специальное задание. Ему захотелось сладенького, поэтому он обратился к ней с просьбой купить пирожных. Его просьба показалась Анне не слишком веской причиной для поездки. И вообще, с тех пор как муж принялся заставлять ее выходить из дома, она начала замечать, что Даня стал плаксивее, чем обычно. Анна была готова бить тревогу, но муж с намертво приклеенным к нему добродушием заявил, что их сыну разлуки с матерью пойдут только на пользу. Мол, нужно быть привязанным к обоим родителям. Анна сделала вид, будто согласилась с его теорией, но в душе проклинала все его теории, замыслы, идеи. Ей хотелось схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы раз и навсегда выбить из него спесь великого затейника.
Время, отведенное на скитание по городу, Анна провела в кинотеатре, в котором оказалось и кафе. Анна уютно устроилась в кресле, читая "Женщин в любви" и попивая кофе. В "Устрицу" она не пошла. После того ушата грязи, который обрушила на нее Ада, у Анны пропало всякое желание налаживать ее личную жизнь. За полтора часа до отъезда Анна зашла в ближайший кондитерский магазин. От розового цвета у Анны в глазах зарябило. Розовые обои, розовые столы и стулья, розовые люстры, розовые скатерти, розовый пол...Анне захотелось немедленно развернуться и выйти из розового кошмара. Так она и поступила, правда, в дверях столкнулась с Игорем. Ей пришлось попятиться и остаться в розовом магазине.
- О-о-о...- нелепо протянула Анна, - Ада оказалась права.
- Насчет чего? - лукаво улыбнулся Игорь.
- Она сказала, что единственное место. где я могу вас встретить, это "Устрица".
- И она была права, - улыбка не сходила с его лица. - Я как раз ехал в "Устрицу", когда увидел вас.
- И поехали за мной? - у Анны сработал инстинкт самовозникавшей настороженности.
- Угу, - кивнул он. - Ада вам и про этот магазин рассказала?
- Нет...А что?
- Это магазин, в котором продаются ее любимые пирожные, - ответил он, подойдя к прилавку.
- Любимые пирожные, которыми она отравилась, - съехидничала Анна.
- У нее нет холодильника, - он, до этого стоявший к Анне спиной, повернулся, - так вы будете покупать?
- Я не очень люблю сдобу. Меня муж попросил. Посоветуйте что-нибудь, пожалуйста.
- Без проблем, - подмигнул он.
Анна смутилась. "И все-таки, дорогуша, он истинный представитель пожирателей девичьих сердец", - с неприязнью подумала она, позволив Игорю свободу действий в выборе пирожных.
Он снова повернулся к ней.
- Если я для Ады возьму пирожные, вы сможете ей их отнести?
- Ну...- Анне не хотелось возвращаться в обитель зла, - если настаиваете...
- Я не настаиваю, а просто спрашиваю, - Игорь все еще улыбался, но его голос звучал серьезно. - Если не можете, я...
Анна еще надеялась, что он соответствовал тому образу, в котором предстал перед ней в первый раз, поэтому согласилась.
Заплатив за пирожные, Анна и Игорь вышли из магазина.
- Вам на остановку? - спросил он.
- Да.
- Давайте я вас подвезу.
- Спасибо, но нет, - Анна избегала его взгляда.
- Ну хотя бы провожу, - неутомимо настаивал Игорь. - Помогу вам донести пирожные...
- Они не тяжелые, - Анна отчаянно сопротивлялась.
- И все же... Я буду все время молчать, - выпалил он.
Анна не смогла ни улыбнуться. Дала слабину? Ну и ладно! Едва ли он так опасен, как ей кажется. Она вручила ему пакеты с коробками и они медленно пошли в направлении остановки.
- А вы и впрямь молчите, - впервые искренне улыбнулась ему Анна.
- Вы пообещали не разглашать мой монолог, в благодарность я пообещал хранить молчание.
- Только мне от этого как-то неловко. Вы не подумайте, я не привередливая. Можете говорить, если хотите.
- О чем? - он вдруг нахмурился.
- Не знаю, - растерянно пробормотала она.
Их взгляды встретились. Анна поспешила отвести взгляд. Игорь смотрел на нее. В этот момент она напомнила ему испуганного ребенка, который с ужасом ожидает неминуемого наказания за свои проделки. Он был очарован ее большими, светлыми глазами.
- Вы очень красивы, - со всей душой сказал он.
Анна зарделась.
- Говорите о чем угодно, только не об этом, - пролепетала она, глядя под ноги.
- Но о чем? - с безразличием в голосе спросил Игорь.
Анна не ответила. Молчание было тягостно, а его комплименты еще более невыносимы.
- По правде говоря, я считаю себя неудачником, - прервал он ее неутешительные раздумья.
- Почему? - Анна поняла, что ей пора готовиться к еще одной душещипательной исповеди.
- А чего я добился?! - раздраженно воскликнул он. - Мне уже тридцать пять, а я никто!
- Тридцать пять?! - поразилась Анна, проигнорировав тот факт, что он провозгласил себя "никем". Ну двадцать шесть, ну двадцать восемь...но никак не тридцать пять! Ада так вообще могла за двенадцатилетнюю сойти! Семейка кровососов, честное слово!
Игорь проигнорировал ее вопрос. Его опять понесло.
- У меня никогда не было иллюзий насчет моей певческой карьеры. Я знал, что мне не видать ни миллионов фанатов, ни миллионов долларов. Но я больше ничего не умею. Я во всех сферах полный ноль. Кроме пения. Тут я, хотя бы, посредственность.
- Вы слишком строги к себе, - Анне хотелось поскорее сесть в автобус и хоть на время поездки выкинуть из головы проблемы - свои и чужие.
- Я ничего не преувеличиваю, - обидчиво возразил Игорь. - Говорю как есть. Знаю, это странно звучит, но меня не покидает ощущение, будто я выпал из обоймы жизни.
- Как это? - она приготовилась к худшему.
- Да...- отмахнулся он. - Глупости всякие...Не хочу в ваших прелестных глазах выглядеть психом.
- Что бы там ни было, говорите, - потребовала Анна.
Он помедлил, вглядываясь в ее лицо. И нашел в выражении лица Анны то, что позволило ему заговорить:
- Мне всегда казалось, что я лишний. Говорят, что мир принадлежит молодым. Возможно. Вот только я никогда не принадлежал к молодым. Я родился в семьдесят восьмом году, в девяносто восьмом мне стукнуло двадцать. Казалось бы, вот и вступил в самое продуктивное десятилетие жизни, когда мечты уже сформированы, идеалы выбраны и нужно начать прокладывать путь к задуманному. Но со мной все было не так. Не знаю, почему. Может я и впрямь псих. Я не чувствовал принадлежности к девяностым, потому что тогда еще рос, а вырос уже к концу десятилетия. Но и в нулевых не нашел себе места. В двадцать пять мне на пятки наступали двадцатилетки с большим заряда драйва и позитива. А сейчас мне уже за тридцать и мне не под силу тягаться с молодыми.
- Не понимаю, - резко возразила Анна, - зачем люди зацикливаются на возрасте?
- Потому что только в определенном возрасте мы можем делать определенные вещи, - сказал он назидательным тоном. - То, что можно делать в двадцать, не под силу делать в тридцать, то, что можно делать в тридуать, не под силу в сорок и так далее.
- Глупости какие! - возмутилась Анна, остановившись. - Я не верю в возрастные ограничения. И знаю множество примеров...
- Это все исключения, - спокойно продолжал он, - и поверьте мне, многие примеры этих исключений ничем хорошим не закончились. Вы принадлежите поколению двадцатилетних, вам не в домек....
- Мне двадцать девять, - резко прервала его Анна. - И депрессия меня по этому поводу не донимает. Мои проблемы посерьезнее будут.
Игорь с тоской посмотрел на Анну. Разговора не получилось. Она его не поняла. А должна ли была? В конце концов, это его проблемы, его страхи, его комплексы. Она к этому не имела никакого отношения.
- Ада тоже оплакивает уходящую молодость? - неожиданный вопрос Анны оказался для него сродни удару ниже пояса.
-Не будем об этом. Я понял, что совершил ошибку, рассказав....
-Так она знает? - в сердцах воскликнула Анна.
- Нет, - скованно ответил Игорь, - не знает. Я это от нее скрывал. Если бы я себя разоблачил, она бы меня бросила. А нет ее - нет меня. И нет того, что я бы мог после себя оставить. А так хочется...Пусть даже ничтожно мало, но чтобы помнили...
Остаток пути они прошли в полном молчании. Когда подошел автобус, Игорь пожал Анне руку и сказал ей на прощание:
- Не бойтесь Аду. Ведите себя с ней на равных. Если проявите малейший симптом страха, она вас раскусит и будет из вас веревки вить.
- Не бояться? - фыркнула Анна, высвобождая руку. - А вдруг она порчу наведет? Я видела, как она сушила травы...
- У всех свои особенности, - улыбнулся он. - Она увлекается магией. Доброй магией. Делайте так, как я сказал и поймете, что на самом деле она славная.

Глава 9.

Ада лежала в надувной лодке. Кровати у нее не было. Зато имелась лодка, от которой было больше толка. Да и зачем ей кровать? В кровати, по ее мнению, надо спать вдвоем. Она была одна.
Ада докуривала последнюю оставшуюся сигарету, обводя взглядом свое жилье. Она знала, что впереди ее ждало много работы, и она была к этому готова. Она уже заготовила специальные амулеты, которые помогут ей при строительстве. Амулеты...Она уставилась на саше, которое висело над дырой в двери. Оно отказывалось отгонять не непрошеных гостей. Значит, заключила Ада, дело не в саше, а в ней. Она просто недостаточно активировала способности оберега. Надо просто сосредоточиться, представить всех, кто ее бесил, и повторять про себя простые слова...Ада потянулась за полупустой бутылкой коньяка, которая стояла возле лодки. Она опоздала. Эта вездесущая стерва снова врывалась в ее покои. Ада чувствовала запах смердящего любопытства. "Ненавижу", - подумала она, сделав судорожный глоток. И что теперь? Может из ружья пальнуть? Не в стерву, конечно, а в воздух. Но тогда обвалится крыша, над которой она столько трудилась и все равно не доделала.
- Ну почему она? - поморщившись, вслух простонала Ада. Она брыкала ногами. словно капризный ребенок. Лучше бы пес вернулся. Его не было со вчерашнего дня. Так долго он еще не пропадал.
- Ада, - у самой двери раздался до отвращения знакомый голос, - выйдите, пожалуйста. Я вам кое-что принесла.
Ада сделала еще один глоток. Ей было все равно, что она приволокла.
- Ада, прошу вас, выйдите на минуту. Меня муж с сыном ждут, мне надо идти. Игорь передал вам ваши любимые пирожные. Я очень устала, а мне еще долго идти. Не дурите, выйдите, пожалуйста.
Любимые пирожные...Мармеладное, медовой, маковое...М-м-м...Если она отлепит свой костлявый зад от лодки и тощие руки от бутылки, это определенно будет стоить свеч...
Ада открыла дверь и тут же зажмурилась от яркого солнечного сета, больно ударившего по глазам.
- Возьмите, - Анна протянула розовую картонную коробку.
Ада забрала лакомства и собралась закрыть дверь, но Анна опять заговорила:
- Ада, у меня к вам просьба...
- Забирай, - Ада протянула ей коробку. - Лучше я откажусь от того, что мне дорого, чем буду у тебя на побегушках. Забирай, мне ничего не надо.
- Если вы думаете, что я вас боюсь, вы ошибаетесь, - в данный момент Игорь мог бы гордиться Анной.
- А зачем меня бояться? - ухмыльнулась Ада. - Я вроде не слишком страшная.
- Мне нужна ваша помощь. Завтра я собираюсь пойти в магазин. Одна я ни разу не ходила. Я долго готовилась, но все равно не могу. Прошу вас, пойдемте со мной...
- Чего? - Ада оказалась не на шутку озадачена.
- Вы бы ни могли пойти со мной в магазин? - несмело повторила Анна. - Там эти люди, они...
- Встречаемся в десять у моста! - рявкнула в ответ Ада и захлопнула дверь. У нее в глазах потемнело, и она прислонилась к двери. Она нервно сглотнула. Да пошло оно все! У нее есть пирожные, чего еще желать? А ведь она что-то хотела... Что же? Ах, да! Ей срочно надо было выпить.

***
Они встретились в десять у моста. Как и условились. Анна, взмокшая, растрепанная, не выспавшаяся, была не в духе. Ада. Наоборот, выглядела бодро и свежо. На ней была открывавшая одно плечо черная футболка с надписью белыми большими буквами английского слова “SLUT”, черные леггинсы и черные балетки. На лице присутствовал боевой раскрас. Всем своим видом она напоминала озорную девчонку, которая без спроса позаимствовала одежду и косметику старшей сестры.
- Доброе утро, - выдавила улыбку Анна.
- Идем молча, - прошипела Ада, не по-доброму сверкнув глазами.
Анна остолбенела. Но ненадолго. Ада отправилась в путь, не дожидаясь ее, поэтому Анне пришлось отказаться от раздумий и поднажать.
Полпути они действительно прошли молча. Ада шла слишком быстро. Она хотела поскорее вернуться восвояси. Анна еле поспевала за ней, но виду не подавала. Она уже почти нагнала Аду, когда та резко остановилась. Анна чуть было не столкнулась с ней.
- В чем дело? – вырвалось у нее.
Ада вела себя более чем странно. Она вертела головой по сторонам и принюхивалась.
- Что вы делаете? – Анна не знала, как отнестись к ее очередной причуде.
- Этот упырь где-то рядом. Я слышу, как слюна стекает по его клыкам, пораженным кариесом.
- Кто? – не взяла в толк Анна.
- Тот, кто одарил меня пирожными, - Ада сжала руки в кулачки. – Я чую его.
- Как? По запаху?
- Да, - подтвердила Ада, уставившись на Анну. – Когда это облако смрада появляется, мухи начинают биться в экстазе.
- Понятно, - кивнула Анна, сдерживая улыбку. Но Ада не дала повода для улыбок:
- А вот мне непонятно, - повышенным тоном произнесла она, вплотную приблизившись к Анне. – Это ваш совместный план?
- Какой план? – у Анны екнуло сердце.
- Да ладно тебе, - Ада сверлила ее ожесточенным взглядом. – А ведь хорошо сыграла. Я не могу одна пойти в магазин, там люди...Да этим людям на тебя плевать! Ты для них никто!
- Вот именно! – крикнула Анна, задетая за живое. – Поэтому я вас и позвала! Меня все игнорируют, как будто меня и нет вовсе...
- Да радовалась бы! Зачем тебе внимание этих опустившихся кретинов?! Почему ты готова унижаться, лишь бы этот сброд принял тебя в свою стаю и поставил на тебе клеймо деградации?! – вопила Ада.
- Потому что я больше не могу так! – у Анны непроизвольно брызнули слезы. – Мне нужно общение, мне нужны люди. Я не делю их на опустившихся и на не опустившихся. И я верю в дружбу.
- А я нет, - сказала Ада, на которую горькие слезы Анны не произвели впечатления.
- Вы не понимаете, - всхлипнула Анна, - друзья – это...это...это...
Она вспомнила о пристрастии Ады к сладкому и сгоряча выдала своеобразный перл:
- Друзья – это шоколад в круассане жизни.
Ада ухмыльнулась.
- Пусть так. Но для меня одиночество – единственная форма существования. Человечество инфицировано дебилизмом. И я делаю все, чтобы это прошло мимо меня.
- Так нельзя, - плакала Анна.
- Хватит ныть, - агрессивно потребовала Ада, - идем. Единственный способ проверить заодно вы или нет, это прийти в этот чертов ларек.
Анна послушно последовала за ней. Слезы все также текли по щекам.
- Как вы можете жить одна? – спросила Анна дрожащим голосом. – В этой убогой хибаре, в которой даже окон нет!
- Дыры в двери вполне достаточно.
- Ага, – взбунтовалась Анна, - прямо как в деревянном сортире! Очень похоже! Сделали бы еще дыру в форме сердечка!
- Какая пошлость! – отозвалась Ада.
- Что именно? – спросила Анна с досадой. – Сортир?
- Сердечко.
Анна тихо засмеялась. Она не была уверена в уместности своего смеха, поэтому поравнялась с Адой и заглянула ей в глаза. Ада ответила взглядом. И ее взгляд был добрым.
- Я вот, что скажу, - на ее лице появилась еле заметная улыбка, - пока мой ум ясен, а руки крепки, я помогу этому сооружению сдать экзамен на звание жилища.
Они пришли к магазину. К маленькому, невзрачному магазину, который наводил на Анну ужас. То есть, не совсем он. А те, кто собирались в нем и возле него. Но в утреннее время там никого не оказалось. Ада зашла первой, Анна за ней. Продавщица – необъятная, неряшливая дама бальзаковского возраста в замызганном фартуке – впилась в Аду взглядом. Кто-то присвистнул. В магазин зашли два субъекта, привыкших уже с утра быть навеселе. Не обратив внимания, Ада попросила у продавщицы пачку сигарет. Та вытаращила глаза и несколько секунд находилась в ступоре. Затем пришла в себя.
- Ада, - послышался знакомый мужской голос. Анна обернулась. Да, это был Игорь. Он стоял в проходе и не сводил взгляда с бывшей жены. Анна посмотрела на Аду. Та вела себя точно также.
- Девушка, вы платить собираетесь? – выразила недовольство продавщица.
В этот момент Игорь бросился к Аде, Ада - к нему. Они слились в провокационных объятиях и, осыпая друг друга страстными поцелуями, рухнули на пол. Анна и два субъекта в полном смятении наблюдали за Адой, обвившей бывшего мужа руками и ногами. Когда Игорь стянул с нее футболку, оголив настолько плоскую грудь, что даже пуш-ап был не в силах ее облагородить, продавщица завопила:
- Вы что творите? Я полицию вызову!
Анна покинула магазин. У нее давно вылетело из головы все, что она хотела купить.

Глава 10.

С тех самых событий, сдобренных ярко выраженной эротикой, прошло три дня. Все три дня Анна оставалась дома из-за свирепого циклона, принесшего проливные дожди. Все три дня Анна занималась сыном. Но Ада не выходила у нее из головы. Одна внезапно возникнувшая мысль закралась так глубоко, что на четвертый день Анна не выдержала столь сильного напора и сдалась. Она вытирала мокрое тельце Дани, которого только что искупала, когда обратилась к мужу со следующим вопросом:
- Дорогой, а где твой старый телефон?
- Да где-то лежит, - не слишком заинтересованно ответил он, не отрывая взгляда от газеты.
- А ты в нем sim-карту не менял?
- Нет, - и подняв взгляд на Анну, ласково произнес, - там номера тех, кого я оставил в прошлой жизни. А у нас теперь новая жизнь.
«Новая жизнь? – возмутилась Анна. – И это он называет новой жизнью?!».
Вслух же произнесла:
- Но ведь эта sim-карта рабочая, да? Ей можно пользоваться?
- Да, - как обычно улыбнулся он, - по-моему, там даже немного денег осталось. А почему ты спрашиваешь?
- Я хотела отдать его Аде, - взволнованно сказала Анна. – Мне кажется, у нее его нет. Она все хорохорится, верит в свою неуязвимость. Но в жизни всякое случается, и без телефона никак не обойтись.
Он на мгновение задумался, затем снова улыбнулся, глядя на Анну с одобрением:
- Ты права. Так и сделай.
- Ты можешь его найти?
- Сейчас?
Анна кивнула. Он поднялся с табурета, и, оставив газету на стиральной машине, вышел из ванной комнаты. Анна проводила его взглядом. Затем посмотрела на Даню. И со всей нежностью чмокнула носик сына, закутанного в полотенце.
Ближе к вечеру, когда наступившая после непогоды жара начала понемногу спадать, Анна отправилась к Аде. Оказавшись на месте, Анна постучала в дверь. Ответа не последовало. Анна прислонила ухо к двери. Ни звука.
«Неужели с Игорем сбежала?» - заинтригованно подумала Анна.
Тем не менее, Анна посчитала нужным еще раз постучать. И своей решимостью разрушила интригу.
- Открыто, - послышался голос Ады. Анна замерла. Был в слове «открыто» подвох?
- Да заходи уже! – нетерпеливо выкрикнула Ада.
Анна толкнула дверь, которая со скрипом открылась и явила ее взору Аду, развалившуюся в надувной лодке с бутылкой коньяка в руках.
- Здравствуйте, - промямлила Анна, - впервые оказавшись внутри сарая.
- Давно не виделись, - отозвалась Ада, будучи под хмельком.
- Да, - сказала Анна, не отрывая взгляда от надувной лодки. – Чем у вас с Игорем все закончилось?
- Ты ту имитацию полового акта имеешь в виду? – сделала удивленное лицо Ада.
- Ну...- Анна никак не могла привыкнуть к ее прямолинейности, - пожалуй, да.
- Да баба эта за прилавком разоралась. В общем, в ларьке не получилось. Зато получилось в его машине, на его машине, на земле возле моего сарая, в моем сарае возле надувной лодки, в самой лодке, - добросовестно отчитывалась Ада.
Анна нахмурилась. Пьяное хвастовство Ады было ей неприятно.
- Ада, я пришла к вам не для того, чтобы слушать рассказы о вашей безумной половой жизни.
- Но ты же сама про наши с ним отношения спросила, - Ада приподнялась на локтях, недовольно глядя на Анну. – И знаешь что? Я, черт возьми, осталась недовольна! Мы не тряхнули стариной, нет! То были остатки прежней роскоши!
- Ада, - не побоялась перебить ее Анна, - я вам мобильный принесла.
- Ада затихла. Наконец-то заметив в руках Анны коробку, она недоверчиво спросила:
- Зачем?
- Я думала, что у вас его нет, - Анна надеялась, что не ошиблась.
- У меня нет телефона, - злобно ответила Ада. Анна поняла, что она протрезвела.
- Тогда я вам его дарю.
- Зачем? – Ада рассвирепела не на шутку.
- Затем, - прорычала в ответ Анна, - что если с вами что-то случится, вы сможете воспользоваться телефоном, чтобы попросить о помощи.
Ада закатила глаза и с протяжным стоном вновь разлеглась в лодке.
- За что мне все это? – причитала она. – За какой из моих грехов понесла наказание?
Анна не восприняла ее поведение всерьез и положила в лодку коробку.
- Он вам необходим.
- Мои потребности ничтожны, - возразило Ада. – Все, что мне нужно это красавец в боксерах да коньяк с пирожным в прикуску.
- Все, что вам действительно нужно, это трезвость, - мягко сказала Анна.
Ада легла на бок, всем своим видом демонстрируя протест против вмешательства в ее жизнь.
Анна осмотрела помещение. Деревянная бочка, две кипы книг, на которых лежала шахматная доска, кастрюля с каким-то варевом, сиротливо стоявшая в углу, разбросанные по всему сараю строительные инструменты. На стенах висели бархатистые мешочки разных цветов. И ни одной фотографии. Разве что лист бумаги формата А4, на котором было распечатано изображение рыжеволосой женщины, целовавшей окровавленное тело мужчины крепкого телосложения. Это была афиша английского фильма «Дьяволы». Анна поежилась. Было в этом что-то жуткое и вместе с тем символическое.
На следующий день Ада протрезвела. И принялась вовсю орудовать мобильной связью. Она едва не свела Анну с ума бесчисленным количеством смс-сообщений, которые представляли собой перечень всего того, что Ада ненавидела. Так, в черный список входили персидские коты, майонез, чулки со швом, контрацептивы, мыльные пузыри, пылесосы, цветные карандаши, усы как у Эркюля Пуаро, утренняя зарядка, древние греки...
Телефон Анны был не в силах справиться с неукротимым потоком негативной информацией. Анна поняла, что совершила глупость, посчитав, что втерлась Аде в доверие. Желая во что бы то ни стало пресечь исходивший от Ады негатив, Анна написала ей сообщение:
«А не проще ли перечислить то, что любите? Уверена, список будет короче».
Ада незамедлительно ответила:
«Ненавижу тех, кто советует мне перечислять то, что я люблю».
Анна отключила телефон.


Глава 11.

Яркий свет, исходивший от луны, отчетливо видневшейся сквозь занавески, освещал комнату. Тихо тикали часы. Муж видел уже десятый сон, Анна же была ни в одном глазу. Она не виделась с Адой уже целую неделю. Но вчера она ездила в город и встретила Игоря, у которого был уникальный талант пересекаться с ней в самых неожиданных местах. На этот раз они столкнулись в книжном магазине. Анна намеревалась купить пару-тройку книг со сказками. В последнее время она начала сталкиваться с трудностями всякий раз, когда укладывала Даню спать. Он капризничал, брыкался, не слушался.
Анна бродила по рядам с книжными полками, когда откуда не возьмись, появился Игорь:
- Добрый день, - резвость, с которой он произнес два коротких слова, свидетельствовала о его приподнятом настроении.
- Да, - он буквально светился от счастья, - и на то есть причина.
- Какая?
Он бережно взял Анну за локоть и отвел в сторону. Затем произнес шепотом:
- Сегодня я делаю предложение руки и сердца.
- Кому? – обомлела Анна.
- Той, которая уже дважды ходила в моих супругах, - улыбнулся он лучезарной улыбкой.
Анна молчала.
- Вы против? – на его лице появилось смятение.
Анна пришла в себя.
- Ну что вы! Кто я такая, чтобы... И вообще, это ваше личное дело, я тут ни при чем...
- Но вы за нас рады? – с мольбой в голосе спросил он.
- Ну, разумеется! – честно ответила Анна. – Я очень хочу, чтобы на этот раз у вас все получилось.
- Так и будет, - кивнул он.
Анна наивно полагала, что на этой лирической ноте их пути разойдутся, но ошиблась. Он взялся помочь ей выбрать книги. Анне пришлось соглашаться. Не хотелось омрачать человеку радостное событие. Потом он пригласил ее в «Устрицу».
- Там сейчас очень талантливые ребята репетируют. Вам надо их послушать.
- Я бы с радостью, но у меня мало времени, - замялась Анна. – Скоро Григорий приедет.
- Гришка? Так это он вас привез?
- Да. Четыре час на автобусе и еще четыре в городе – для меня это слишком.
- Да вы успеете. Мы просто немного послушаем, - упрашивал он.
Анна колебалась.
- Я не уверена...
Игоря прорвало:
- С вами, видно, всегда так! Все вы ни в чем не уверены! Разве так можно? Взгляните на себя. Вся закомплексованная, измученная, несчастная. Когда вы в последний раз отрывались по полной?
Анна была уязвлена его замечаниями. Да, она закомплексованная и измученная. Но несчастная ли? Анна взглянула в окно на яркую луну. Бабушка говорила, что на полную луну нельзя смотреть, мол, это сулит одни несчастья. Анна вздохнула. Нет, она не была несчастна. Она просто оступилась.
Анна снова отдалась во власть воспоминаний.
- Хорошо, я зайду. Но совсем ненадолго, - категорично заявила Анна.
- Вот и отлично, - удовлетворенно кивнул он. – Только сделайте мне одолжение.
- Какое? – насупилась она.
- Будьте добры, распрямите плечи и распустите волосы.
Анна негодующе воззрилась на него. Не желая тратить время на объяснения, Игорь проворно расстегнул заколку, и, запустив пальцы в ее волосы, распушил их:
- У вас роскошный волосы, - проговорил он, любуясь тем, во что превратил ее прическу. Он взял раскрасневшуюся Анну за руку и повел в кафе-бар. Музыка была слишком громкая. Певец – щупленький парнишка в очках в ярко-красной оправе и такого же цвета обтягивающих брючках - не пел, а вопил. Песня была на английском языке.
- Они сами сочинили? – прокричала Игорю Анна, стоявшая на ступеньках и не желавшая спуститься.
- Нет, - прокричал он в ответ. – Это кавер-версия. Песня Билли Айдола. “Rebel Yell” называется. В 80-е была популярна.
Он посмотрел на Анну, стоявшую на ступеньках у двери. Ему это не понравилось.
- Ну и что вы там стоите? А ну-ка спускайтесь! Смелее, не бойтесь, - несмотря на протесты Анны, он взял ее за руки и заставил спуститься.
Анна натянула на лицо одеяло. Ей было стыдно вспоминать о том, как Игорь вынудил ее пуститься в пляс. Ей было стыдно за то, что она веселилась и наслаждалась этим волшебным мгновением, вызвавшим у нее неописуемый восторг и бурю эмоций. И ей было стыдно вспоминать об этом, лежа рядом с мужем, безмятежно дремавшем, прижавшись к ней. Анна отстранилась от него. С недавних пор эта чрезмерная близость между ними стала действовать ей на нервы.
«Интересно, - подумала она, - глядя на луну, - он сделал ей предложение? Если да, то дай Бог, чтобы все у них сложилось».
Анна не могла и предположить, как все сложилось на самом деле. А случилось вот что...
В тот день Ада тоже оказалась в городе. Гришка, который бывал там чуть ли не каждый день, передал ей просьбу Игоря, пожелавшего с ней увидеться. Особого восторга по этому поводу она не испытывала. И чтобы хоть как-то приподнять настроение, она отправилась в парикмахерскую к мастеру, кот вот уже несколько лет расшибался в лепешку, чтобы утолить ее экстравагантные запросы. Сразу после смены имиджа она поспешила в «Устрицу», где ее дожидался Игорь.
Он сидел за столиком в дальнем углу. У него на коленях пристроилась прехорошенькая блондиночка. Обвив руками шею Игоря, она жевала фруктовую жвачку. Группа, еще час назад развлекавшая плясавших Игоря и Анну, удалилась. На сцене соблазнительно двигалась и сладко мурлыкала бедрастая, грудастая, щекастая дама в ярко-розовом умопомрачительно коротком платье. Игорь прозвал ее Мамой. Она работала маникюршей, а пение было дополнительным заработком. Она была ровесницей Игоря, и в недалеком прошлом у них был мимолетный, но бурный роман.
Он не мог без измен. Хотя, он не считал отношения с другими женщинами изменами. Он любил Аду, но ему были необходимы и другие особи женского пола, чтобы снова и снова убеждаться в своей безмерной любви к малютке Аде. Как правило, ему требовалось не больше месяца, чтобы убедиться, что очередная любовница в подметки не годилась жене. Но он продолжал упорно соблазнять всех, кто попадался ему на пути. И все равно лучше Ады никого не было. Разве что...
Он отпихнул назойливую блондиночку, чье чавканье пробудило в нем зверя. Она поднялась с его колен, надула и без того пухлые губки, одернула крохотную юбчонку, и обиженная до глубины пустой душонки, уселась за соседний столик.
Игорь не отрывал взгляда от Мамы, извивавшейся у микрофонной стойки. Но видел он не ее, а Анну. И ему было не по себе. В его понимании только Анна смогла приблизиться к Аде по всем меркам. И это его пугало. Раньше у него не возникало желания распотрошить перед незнакомой женщиной свою душу, разорвать ее на отдельные части и представить их не в приукрашенном виде, а в том, в каком они были на самом деле. И это было ему неприятно. Анна притягивала его как магнит и в то же время вызывала отторжение. То ли дело Ада... С ней он всегда притворялся, всегда тщательно маскировал свои недостатки, всегда играл роль безбашенного рок-н-рольщика, который ему уже порядком опостылел. Да, у Ады крутой нрав, но она беспрепятственно переваривала его таким, каким он себя сервировал. Он был уверен, что она ни о чем не догадывалась. А вот Анна действовала на него гипнотически, и под этим гипнозом он выдал себя. И теперь ему нужна была Ада, женившись на которой, он мог бы удрать из этого паршивого города подальше от Анны и тех губительных чувств, которых он к ней испытывал. Он знал, что Анна его отвергнет. А Ада никогда не отвергала. Если бы она так поступила, он бы этого не выдержал.
Появление Ады прервало его думы. Его сердце учащенно забилось. Такой он ее еще не видел. Она постриглась под каре. Волосы были ярко-оранжевые с мелкими черными пятнышками как у леопарда. На ней было маленькое черное платье без рукавов с белым ажурным воротничком. Туфельки на невысоком каблуке были подобраны в тон платью. Он поднялся и пошел ей навстречу:
- Ты потрясающе выглядишь, - восторженно проговорил он, приблизившись к ней.
- Та блондинка тоже, - Ада кивком головы указала на разгневанную блондиночку, буравившую их взглядом.
- Ада, я не...
- Быстрее говори, зачем я тебе понадобилась, - скомандовала Ада.
- Не здесь, - занервничал Игорь, - такие дела здесь не делаются.
- Какие дела? - спросила Ада и полезла в сумочку за сигаретой.
- Поехали в парк. Это самое подходящее место.
- Для чего?
- Ада, прошу тебя, не здесь, - все, что он так старательно планировал, рушилось у него на глазах.
- Я никуда не поеду до тех пор, пока ты не скажешь, зачем заставил меня волочиться в такую даль! – вышла из себя Ада.
Пение Мамы стихло. Миловидная блондиночка навострила ушки. Игорь сделала глубокий вдох и выдавил из себя одну единственную фразу:
- Выходи за меня.
Ада не смотрела на него. Она смотрела невидящим взглядом куда-то в сторону. Затем, все еще заторможенная, она зажгла сигарету. Игорь, не спускавший с нее глаз, повторил свои слова:
- Ада, выходи за меня.
Она затянулась сигаретой, продолжая смотреть в пустоту.
- Ада...
- Что?! – не выдержала она. - Что?! Выйти за тебя?! В третий раз? Ну, уж нет! Боженька любит Троицу, не я! Нам с тобой больше не по пути!
Его бросило в пот.
- Ада, если дело в моих изменах, то я...
Ада залилась неприлично громким смехом.
- В изменах? – ее в буквальном смысле колотило от смеха. – Да что мне твои измены? Они лишь мизерная часть того, что составляет твою жалкую сущность. Ты думал, я дура, которую устраивает твой посредственный коронный номер в постели на несчастные две минуты да бездарные песнопения под аккомпанемент дешевой выпивки. Так вот, это ты дурак. Старый, немощный дурак! Ты слушаешь только старые песни, перепеваешь это старье, а взамен не производишь ничего нового! Да, раньше было лучше, но нам не повезло, мы живем в сегодняшнем мире, в сегодняшней стране, с сегодняшней зарплатой и сегодняшними ценностями! И надо не прятаться за ворохом старых пластинок, а пытаться действовать!
Она выронила недокуренную сигарету на пол и в порыве злости растоптала ее, после чего продолжила свою гневную тираду:
- Я ненавижу твое отжившее, заплесневевшее творчество! И я ненавижу твое тело, в котором закована уже давно разложившаяся душа! Я больше не хочу жить с живым мертвецом, я больше не хочу общаться с друзьями живого мертвеца, я бегу от тебя и от таких, как ты! И пусть я не выживу в диких условиях, то лучше уж так, чем медленно разлагаться вместе с тобой.
С этими словами она выбежала из кафе. Игорь не пошевелился...
...Анна смотрела в потолок. Наверняка они позовут ее на свадьбу. И инициатором приглашения, конечно же, будет Игорь. Но можно ли ей взять мужа и сына? Уместно ли это?
Анна деловито рассуждала о предсвадебной суете, не зная, что вечером вчерашнего дня на голову Игоря, бесцельно бродившего по улицам, с крыши реставрируемого дома упала стальная труба. Когда он замертво упал, напряженную тишину улицы нарушил истошный женский вопль.

Глава 12.

Анна так и сталась бы в неведении, если бы не следователь, нагрянувший к ней через два дня после случившейся трагедии. В то утро свекровь изъявила желание съездить в город с целью похода в кино. Разумеется, делалось это ради старшей сестры. Анна знала, что в отсутствии сестры свекровь носа из дома не высовывала.
К удивлению Анны супруг вызвался составить им компанию. А ведь он тоже был закоренелым домоседом.
«Опротивели мы нашему папке, - с горечью рассуждала Анна. – Бежит от нас как от чумы».
Она спустилась в просторную гостиную. На диване лежал клубок шерстяных ниток и спицы. Раньше она успокаивала нервы вязанием. Теперь ей нужно было успокоительное помощнее.
В дверь постучали. Анна тотчас воспряла духом. Она слепо верила в здравый смысл мужа, который одумался и решил вернуться к любящей семье. Анна подлетела к двери, распахнула ее и увидела незнакомого мужчину. Одет он был по-простому: светло-коричневые брюки, персиковая рубашка, светло-коричневая легкая куртка. В правой руке у него был видавший виды кожаный портфель. Внешне он не представлял никакого интереса: немолодое лицо с глазами-буравчиками и выдававшимся вперед подбородком не было назвать отталкивающим, но и приятным его тоже нельзя было назвать. Залысины на коротко стриженой голове также не придавали ему шарма.
При виде Анны он улыбнулся приторной улыбкой, и мигом осмотрев ее, принялся смотреть мимо Анны, глазея на интерьер гостиной.
- Здравствуйте, - пробормотала Анна, не понимая, почему именно ей пришлось первой вступить в разговор. – А вы к кому?
- О! – воскликнул он и засмеялся над собственной бестактностью. – Прошу прощения. Меня зовут Кнуров Павел Федорович. И я пришел к вам, Анна Сергеевна.
- По какому вопросу? – напряглась она.
- Какой же я нерасторопный, - он снова засмеялся сдавленным, наигранным смехом, и показал Анне раскрытое удостоверение, которое вытащил из верхнего кармана куртки. – Я, так сказать, следователь. Я к вам по делу Игоря Бачелюка.
- Игоря Бачелюка? – бессознательно повторила Анна. – Игоря... Вы про мужа Ады?
Он на пару секунд напустил на себя задумчивый вид, затем вымолвил:
- Да. Про него.
- Что с ним? – Анна не знала, что и думать.
- Анна Сергеевна, будьте добры, впустите в дом, - он одарил ее слащавой улыбкой.
- А-а-а... да-да, проходите, - посторонилась она, пропуская его. Она закрыла дверь и повернулась к нему. Следователь удобно расположился за большим столом. Он расстегнул портфель и стал выкладывать документы.
- Я сначала подумала, что это муж вернулся, - начала Анна, приближаясь к нему. – У нас там калитка... Только он мог открыть. И еще свекровь.
- Значит, Анна Сергеевна, забыл ваш муж калитку закрыть, - ответил следователь, сортируя бумаги. – Иначе, как бы я постучал в дверь?
Разобравшись с бумагами, он поднял взгляд на Анну, и заметив ее, стоявшую в нерешительности, воскликнул:
- Анна Сергеевна, голубушка, присаживайтесь!
Анна покорно села напротив него.
- Как-то странно вы ко мне обращаетесь, - сказала она, желая побыстрее его раскусить.
- Почему же? – он сделал удивленное лицо.
- Ну... – замялась Анна. – Впервые встречаю следователя, который пользуется таким словом.
- Впервые встречаете? – заинтересовался он. – А вам уже доводилось встречаться со следователями?
- Нет, - ничего не заподозрив, ответила Анна. – Просто я в фильмах видела...
- Эх, - вздохнул он, покачав головой, - расстраиваете вы меня, Анна Сергеевна. Не думал, что такая очаровательная девушка интересуется низкопробными сериалами.
- А откуда вы мои инициалы знаете?
- О, я основательно подготовился...
- К чему? – Анна не позволила ему закончить. – К допросу?
Он откинулся на спинку стула, и сцепив руки в замок, посмотрел на нее. Из-за его взгляда Анна ощутила дискомфорт. Ей казалось, что он видел ее насквозь.
- А вы, как я погляжу, и впрямь смотрите низкопробные сериалы, - он мило улыбался, но в его голосе звучала насмешка. – Я пришел не для допроса, а просто для беседы. Допрашивают свидетелей, подозреваемых. А вы, вроде, к этим категориям не относитесь. Или я не прав?
- Вы вообще о чем? Свидетелем чего я могу быть?
Он встал со стула, и, сцепив руки за спиной, медленно подошел к окну. Анна следила за каждым его движением.
- Вы были в городе в августе двадцать пятого августа этого года? – спросил он, глядя в окно.
- Да. Мне нужно было в книжный магазин сыну сказки купить.
- Хорошо, - кивнул он, не отрывая взгляда от окна. – Очень хорошо. Вы ездили на автобусе?
- Нет. Меня Григорий отвозил. Брат Ады.
- Угу, - вымолвил он, как будто ему все уже было известно. – А во сколько вы прибыли в город?
- Мы выехали в десять, - Анна наморщила лоб. – В двенадцатом часу были на месте. А поехали обратно около двух. Григория тогда оштрафовали за обгон.
- А вы пошли в книжный магазин сразу, как только приехали? – он повернулся к ней.
- Да... Я именно с этой целью поехала.
- А с Игорем Бачелюком где и когда встретились? – внезапно перешел в наступление он.
- В книжном магазине...
- Заранее условились? – его некрасивое лицо расплылось в хитрой улыбке.
- Нет, - возмущенно воскликнула Анна, - он сам пришел.
- Не виновата я! Он сам пришел! – передразнил следователь. – А в кондитерский магазин он тоже сам пришел?
- Да, именно так, - негодуя, сказала она, - а откуда вы знаете?
- Так-так, - оживился он. – О чем?
- Вы знаете о чем! – вспылила Анна. – Кто вам про кондитерский магазин рассказал?
- Свидетели, - он трогательно поджал нижнюю губу. – Именно их я допрашивал.
- По какому поводу?
Ее вопрос остался без ответа.
- А как давно вы начали встречаться? – спросил он, сев на стул.
- Мы не встречались. То есть, встречались, но не так, как вы думаете.
- А как я думаю?
- Да хватит уже! – в сердцах крикнула она.
- Да, полагаю, хватит, - кивнул он, - не приготовите ли вы мне чай?
- С какой стати? – с нескрываемым раздражением спросила она.
- Мне же надо себя чем-то занять до прихода вашего мужа.
- Моего мужа? Зачем он вам?
- Да вы не волнуйтесь, - отмахнулся он, - просто поговорим с ним о ваших встречах с Игорем. У вас ведь на этот счет от него нет секретов?
- Вон отсюда! – взревела Анна, не подумав, что могла разбудить сына.
Он смотрел на нее с явной издевкой. Затем принялся собирать документы, которые до этого так тщательно раскладывал.
- Я-то уйду, - начал он, - но надеюсь, что вы пока не собираетесь покидать пределы поселка?
- А вам какое дело? – осмелела Анна.
- Я могу вернуться.
- Для чего?
- А вдруг дело примет серьезные обороты? Кто знает, почему Игорь Бачелюк проходил именно мимо того дома, с которого на него упала стальная труба.
Анна окаменела. Он заметил ее реакцию и перед уходом сказал:
- Похороны завтра. Если решите прийти, не искушайте судьбу, сообщите об этом мужу.
Он ушел, но Анна оказалась не в силах закрыть за ним дверь. Шаткой походкой она дошла до дивана и, рыдая, упала на него.

Глава 13.

День похорон дважды бывшего мужа начался для Ады весьма необычно. Она сидела за столиком в своем любимом кондитерском магазине. Магазин был настолько мал, что в нем помещалось только два стола. Еще три находились снаружи, но Ада не желала рассматривать в качестве варианта поедание пирожных у всех на виду. Ей-то и в самом кафе лакомиться не хотелось, но это был единственный приемлемый выход в сложившихся обстоятельствах.
Она объявила молоденькой круглолицей продавщице, что "не собирается делать заказ, пока не придет тот, кто должен был прийти, хотя лучше бы не приходил". Продавщица не имела понятия о том, как отреагировать на выпад Ады, поэтому в ответ лишь пропищала: "Хорошо".
Ада уселась за ближайший столик и принялась смотреть в окно. Она твердо верила, что среди немногочисленных прохожих сразу узнает того, кто назначил ей встречу. О похоронах она не думала. Да и зачем? Она свой выход подготовила, дело осталось за малым. Подумаешь, похороны! В смерти, по ее мнению, не было ничего, на чем стоило бы акцентировать внимание. И она терпеть не могла тех, кто мусолил и эстетизировал эту тему. "Если смерть значит для тебя все в жизни, значит это единственное, зачем ты пришел в эту жизнь", - считала она.
Ровно через двадцать минут после ее прибытия в магазин Ада увидела его. "Вот и поиграем", - довольно подметила она, глядя на Кнурова Павла Федоровича, легкой походкой шествовавшего к магазину, держа подмышкой обшарпанный портфель. Он, в свою очередь, тоже заприметил Аду. Его предупреждали, что по неадекватности она не уступала маньякам из всех вместе взятых слэшеров, но он непременно хотел составить о ней свое собственное мнение.
Он зашел в магазин. Ада, сидевшая к нему спиной, не дрогнула.
"Ну, что же..." - мысленно произнес он и сделал несколько шагов, которые привели его к Аде. Он склонился над ней и заглянул ей в лицо.
- Заждались? - игриво спросил он.
Она ответила ему "взглядом Марлен Дитрих", полуприкрыв свои измученные близорукостью глаза.
- Давайте присядем снаружи, - полушепотом произнес он. - Погода сегодня изумительная. К тому же дополнительные уши нам ни к чему.
"Игра началась", - подумала Ада, ликуя в душе. Сама же ответила безразличным тоном:
- Ну, если настаиваете...
- Настаиваю, - прошептал он, глядя ей в глаза.
- Разрешите, - Ада медленно встала из-за стола и грациозной походкой направилась к выходу.
"И не таких раскусывали", - думал он, глядя ей вслед.
- Меню возьмите", - раздался жалобный голос продавщицы.
Вооружившись меню, он присоединился к Аде, уже занявшей свое место. Он сел напротив.
- Ну-с, - промолвил он, - что посоветуете, Ада Юрьевна?
Она молча смотрела на Кнурова. На ее лице торжествовала хищная улыбка.
- Я полностью полагаюсь на вас, - пояснил он, нисколько не пугаясь ее настроя. - Вы ведь у нас сладкоежка.
Прикрыв глаза, Ада кивнула. Хищная улыбка все также красовалась на ее лице.
- Хотя, - продолжил он, - захлопнув меню, - я могу взять любое. Это же ваше любимое кафе, а значит и пирожные все любимые.
- Я люблю только медовое, маковое и мармеладное, - выпалила она, понизив голос. В глазах засверкало безумие.
- Вот как! – театрально изумился он. – Интересно. Не объясните почему?
- Да с удовольствием, - сказала Ада, хотя на ее лице не было ни грамма удовольствия. – Маковое напоминает мне о том дне, когда мы с моим бывшим и уже усопшим придавались греху в маковом поле, пока какой-то невменяемый дед не расчесал граблями пятую точку моего муженька. Медовое напоминает о Дне Святого Валентина пятилетней давности, когда мы вымазали друг друга медом, а потом слизы...
- Достаточно, - вытянув вперед ладонь, Кнуров прервал ее. – Весьма любопытно узнать, какие ассоциации у вас вызывает мармеладное пирожное, но я попрошу вас поберечь мои нервы и взять на пробу морковное.
- С чего бы это? – хищно улыбнулась она.
- Морковь полезна для роста, - усмехнулся он, намекая на ее маленький рост.
- А зачем расти? – улыбалась Ада.
- Чтобы расти,- улыбнулся он в ответ.
- Расти чтобы расти, - фыркнула Ада, сменив милость на гнев. – Это что, постулат развития раковой опухоли?
- Я не наедаться пришел, - посуровел он. – Вы и так знаете цель моего визита.
- Да знаю, - отмахнулась Ада. – Кто где-то наплел вам что-то, в результате чего вы поверили, что истина где-то рядом.
- Не совсем так, - уголки его рта нервно дрогнули. – Не кто, где-то, что-то, а свидетели, которым выпал шанс наблюдать вашу ссору в «Устрице».
- Ну хорошо, - снова осклабилась Ада. – Не кто-то где-то, но определенно что-то. Потому что, господин ищейка, то была не ссора, а предложение руки и сердца. И закончился этот торжественный момент моим торжественным отказом.
- Хорош же был отказ, если свидетели приняли его за ссору, - он был немного растерян.
- Несчастны те, кто не могут отличить ссору от отказа, - ответила она, скрестив руки на груди.
- Что вы сделали, когда отказали ему?
- Ушла из кафе.
- Куда направились потом?
- На автовокзал. За билетом на автобус, - Ада отвечала в полном спокойствии.
- Кто это подтвердит?
- Свяжитесь с работниками автовокзала, - сказала она, потешаясь над Кнуровым.
- Ада Юрьевна, - он подался вперед, - вскрытие показало, что ваш муж был мертвецки пьян.
Он сделал паузу, дожидаясь ее реакции. Она лишь пожала плечами.
- И что? Для меня это не новость.
- Да? – он приободрился.
- Я и не знала, что он пьяница, пока однажды не увидела его трезвым, - пояснила она. – Когда он напивался, его всегда тянуло либо к микрофону, либо к унитазу. И лично мне приходились по душе звуки, издаваемые им у унитаза, нежели те, которые он выжимал из себя у микрофона.
У Кнурова зазвонил телефон.
- Прошу прощения, - извинился он, вытаскивая из кармана брюк телефон. Он отошел от столика на небольшое расстояние, встав к Аде спиной. Продавщица принесла чашку кофе, которую Кнуров успел заказать, пока забирал меню. Недолго думая, Ада плюнула в чашку, после чего размешала слюну ложкой. Кнуров вернулся на место. Он приголубил оскверненный кофе и нарек его «очень вкусным». Затем сказал:
- Мне был сделан важный звонок. Нашлась женщина, которая из окна своей квартиры все видела. Она утверждает, что это был несчастный случай.
- А жаль, - сказала Ада, - встав со стула. – Его вполне мог кто-нибудь убить. Даже вы.
- Я? – вырвалось у него.
- Да бросьте! Мы ведь с вами знаем, что он вытворял с вашей дочуркой.
Кнуров смотрел на нее в полном оцепенении.
- Ну да ладно. Пойду я. Мне еще цветочки предстоит купить, чтобы положить в гробик, - с этими словами она удалилась, оставив Кнурова наедине с кофе...
...Ада приблизилась к крематорию, прижимая к груди две гвоздики. Она знала, что было уготовано для нее за дверью. Точнее, кто был уготован. Его отец, немногочисленные родня и шатия-братия, которую он именовал «друзьями».
Она войдет в зал прощания, где будет лежать гроб с его телом, а они будут пожирать ее своими бездумными взглядами и клеймить. Для них для всех она была смертоносным клещом, вцепившимся в самого видного, самого талантливого Игорешу и на протяжении совместно прожитых лет высасывавшим из него все то, чем он был вправе гордиться. Они были уверены, что именно из-за нее он не смог вырваться за пределы провинции и блеснуть талантом в городе покрупнее.
Она все прекрасно понимала. И она знала, на чьей стороне была правда. Любил ли он ее? Возможно. Но как любил? Странной любовью. Ему нужна была женщина-мать, которая улаживала бы за него все проблемы, утирала бы ему слезки и гладила бы по головушке. Если друзья, задолжавшие ему порядочные суммы, не считали нужным возвращать деньги, он падал ей в ноги, умоляя пойти к ним и все уладить. Если этим же друзьям негде было притулиться, на Аду ложилась обязанность устроить им проживание и пропитание. Слабовольный болван... Хотя, какой же он слабовольный? Во время их второго брака он сумел проявить силу воли. Она забеременела, а он уперся, руки в буки, да сказал: «Ты в своем уме? Какой ребенок? Сами на мели, а ей ребенка подавай!». Она решилась на аборт и постепенно свыклась со своим решением. Свыклась и с осложнениями, которые пошли после аборта и поставили крест на материнстве. Свыкнется и с крестом, который поставят на его могиле.
Нет, в их совместно прожитой жизни были и хорошие моменты. Правда, их было до смешного мало по сравнению с плохими моментами. И, в конце концов, ей надоело быть опорой их нелепого союза.
Из ее груди вырвался глубокий вздох. И чего она медлила? Кого ей бояться? Ему она ничего не должна. Все что делала – делала только для него. Так кого же бояться? Его друзей-нахлебников? Ну уж нет! Эта пародия на человека разумного, эта рухлядь, закованная в человеческое обличье, не могла причинить ей ни малейшего вреда. И она решилась.
Она вошла в зал как раз, когда последний из его дружков положил цветы в гроб. Как она и предсказывала, все замерли, увидев ее. И вцепились в нее взглядами. Она же на них не смотрела. Ее взгляд был устремлен на него, лежавшего в гробу с бархатной обивкой. Ада несколько секунд смотрела на него. Затем положила цветы, после чего наклонилась и поцеловала его холодный лоб, при этом тихо произнеся:
- О тебе же все упование мое, и тебе славу возсылаю.
Что она при этом чувствовала? Жалость. Ни к нему. К себе. За то, что любила его. А боли не было. Боль была, когда она его любила. А теперь не было. А значит, не было и любви.

Глава 14.

Приближался день рождения Анны. Помнится, она сказала Игорю, что ей было двадцать девять. Так вот, ей только должно было исполниться двадцать девять.
За несколько дней до радостного события, которое давно перестало быть для нее радостным, Анна прислала Аде сообщение, в котором приглашала ее на праздничный обед. Ада получила сообщение, но ответила лишь за день до торжества. Ответ был положительный, хотя идти ей не хотелось. Не хотелось по двум причинам: во-первых, ей предстояло провести несколько часов в компании незнакомых и едва ли приятных людей; во-вторых, она не любила дарить подарки. Не любила, потому что никогда не знала, что именно стоило дарить.
В ночь перед днем рождения Анны она стерла пальцы в кровь, исписав тонну бумаги, пока составляла список всего того, что можно было подарить. Под утро она впала в отчаяние. Все, что вошло в список, никуда не годилось. Она не знала, что покупать. Можно было, конечно, сделать что-нибудь своими руками. Но что? Ада задумалась. Что можно было сделать, что обязательно пригодилось бы Анне? Чего ей не хватало? Счастья. Ада улыбнулась. Все оказалось до банального просто. Всего-то надо было раздобыть лаванду, пачули, тмин, кипарис, папоротник, мяту да желтую ткань. Удовлетворенная, Ада стала готовиться ко сну. Легкий шум за дверью заставил ее насторожиться. Она прислушалась. Нет, ей ничто не угрожало. Людей там не было. Ада бесстрашно открыла дверь и увидела пса, сидевшего у входа. Ада невольно присвистнула. Неожиданный поворот событий. Она оставила дверь открытой и уселась в лодку, наблюдая за сенбернаром. Пес, заметив, что за ним ведется наблюдение, склонил лохматую голову набок. Ада выжидала. Его тактика была непонятно. Тогда она решила пойти на крайние меры и заманить его при помощи корма. Насыпав корм в миску, Ада произнесла:
- Иди сюда.
Пес не двигался. Ада пошла к нему, держа перед собой миску и приговаривая:
- Хороший пес. Не бойся.
Ничего не вышло, как бы она ни старалась. Пес громко гавкнул и со всех лап помчался к своей конуре. Ада так и осталась стоять у двери с миской в руках. По ее лицу медленно текли слезы. «Я плачу из-за псины. Докатилась».
... День рождения не задался с самого утра. Главным образом из-за свекрови, которая всячески донимала Анну. Сначала она запретила ей подходить к плите, так как опасалась, что ее сестре не придутся по вкусу кулинарные изыски Анны. Затем она вытряхнула содержимое шкафа невестки, раскритиковав ее гардероб, в котором по ее авторитетному мнению не было ни одного достойного наряда. И наконец, она чуть не стерла Анну в порошок, когда узнала, что та пригласила Аду на обед.
- Ада?! Что еще за Ада?! – возопила свекровь, покраснев до корней крашеных волос.
- Сестра Григория. Он к нам иногда заходил, - без тени испуга ответила Анна.
- Григория? – она вытаращила глаза и стала похода на пекинеса. – Это того самого?! Да ты... Да как ты...Чтоб ноги ее в моем доме не было, слышишь?!
Анна слышала. Но поступила по-своему. И яства сама приготовила, и наряд любимый надела, и Аду в дом пустила. Ада, к слову сказать, была в своем репертуаре. Она облачилась в черный брючный костюм, черную шелковую блузку с жабо и черные лаковые ботинки на шнурках. При встрече с Анной она опустила глаза, и протянув ей два саше, пробурчала:
- С праздником.
Анна с благодарностью приняла подарки. Ада сочла нужным пояснить:
- Это саше. Одно делается специально для тех, кто родился под знаком Девы, а другое будет оберегать тебя от порчи, сглаза.
- Спасибо, - искренне поблагодарила Анна. – Проходите в дом.
Ада неуверенно потопталась на месте, но все же пересилила себя и предстала перед теми, с кем Анна делила кров. Анна представила ее. Ада выдавила из себя невнятное «здрасьте». Муж Анны и сестра свекрови поздоровались в ответ. Свекровь не удосужилась поприветствовать гостью.
Анна позвала всех к столу. Свекровь посчитала нужным подать голос:
- Моя сестренка должна сесть во главе стола.
Анна замерла. Ада с любопытством воззрилась на свекровь. Сестра же промолвила:
- Но праздник-то не у меня.
- Ну и что? – ухмыльнулась свекровь. – Ты тут самая старшая. Не думаю. Что моя любимая невестка будет против.
И она бросила на Анну многозначительный взгляд.
- И все же я не... – начала сестра, но ее прервала Ада:
- Во главе стола сяду я. Я – гостья, а гостям следует воздавать почести. И это не обсуждается.
Она заняла свое место. Чтобы разрядить накалившуюся обстановку Анна объявила, что начнет подавать горячее. Ада поманила ее пальцем. Затем жестом попросила ее склонить голову, после чего прошептала Анне на ухо:
- Из сладкого что-нибудь будет?
- Да. «Шарлотка».
- Мне ее сразу подавай. Я больше ничего не буду, - потребовала Ада.
Пришлось повиноваться. Ада получила заветный пирог, остальным достался сырный суп. При виде супа свекровь брезгливо скривилась:
- Что это за месиво непонятного цвета?
- Что не так с цветом? – Анна утратила способность удивляться.
- Да ты глянь! Это какое-то грязно-серое месиво!
- Грязно-серое? – уточнила Анна, глядя в ее тарелку и не находя там ничего, чтобы подошло под описание.
- Не бери в голову, - вклинилась в спор Ада, встав из-за стола. – Это единственный цвет, который умеет распознавать твоя свекровь. Цвет неба, которое она коптит.
Произнеся эти весьма оскорбительные слова, Ада подошла к свекрови, схватила ее тарелку и швырнула о стену. Затем, сопровождаемая гробовой тишиной, вернулась на место.
- Приятного аппетита, - сказала она, засучив рукава пиджака.
- Спасибо, - внезапно подал голос муж Анны, до этого хранивший молчание всем разведчикам на зависть.
- Это я не вам, а «Шарлотке», - прошипела Ада и с вожделением уставилась на пирог.
Свекровь не смогла простить сыну одно оброненное слово и выбежала из-за стола, направившись в свою комнату. Ее примеру никто не последовал.
Отобедав в полной тишине, все разбрелись кто куда. Анна пристроилась на крыльце дома. Ада присоединилась к ней.
- Спасибо, что пришли, - сказала Анна, подперев рукой подбородок.
- Я сначала не хотела идти, но потом передумала. И не жалею, потому что так я еще не развлекалась.
Анна хмыкнула:
- Это ничто по сравнению с тем, что я вам предложу.
- Да что вы говорите? – настроение Ады стремительно испортилось.
- Мы с вашим братом организуем мероприятие для всего поселка. Будет что-то вроде проводов лета с конкурсами и состязаниями. Постараемся всех вовлечь.
- Все пытаетесь заявить о себе? – съязвила Ада.
- Отчасти, - безобидно ответила Анна. – Советую и вам внести лепту. У нас будут три секции: детская, взрослая и для пожилых людей. Можете что-нибудь подготовить.
- А каковы обязанности моего брата?
- Он выступит в качестве агитатора. Сам загорелся этой мыслью. И выдал много неплохих идей.
- Ну, это ты зря! – покачала головой Ада. – В прошлом году старшая сестра Кирилла арендовала помещение под кафе. Мой братец вызвался смастерить вывеску. Сестра Кирилла остановила выбор на названии «Передышка». Мой братец выполнил работу. А потом еще долго не мог понять, почему Кирилл на него дуется, а его сестра не хочет вывешивать такую красочную, такую Лас-Вегасную вывеску под названием «Пердышка». Мораль моего рассказа состоит в том, что, за что бы он ни брался, се будет сделано через одно место.
- Тогда сделайте что-нибудь сами, если у вас все не через одно место, а как-то иначе, - с вызовом сказала Анна.
- Это уже мне решать, милочка, - Ада засунула руки в карманы брюк. – А пока что я дам тебе один дельный совет: не идеализируй сестру свекрухи. Она такая же пустышка, как и большинство двуногих на этой планете.
С этими словами она покинула именинницу.

Глава 15.

Итак, Анне удалось заручиться поддержкой Гришки. Но ей также хотелось заманить Аду. Обдумывая возможные варианты привлечения Ады к празднику, она совсем забыла о супруге. Было бы непростительно возложить все на свои хрупкие плечи и лишить его шанса проявить себя.
- Дорогой, ты не забыл про праздник? – невзначай спросила Анна, сидя на кровати с Даней на руках.
- Праздник? – он посмотрел на нее поверх очков. – Тот, который ты устраиваешь?
- Да. Я подумала, что ты тоже захочешь принять участие.
- И что я, по-твоему, могу сделать?
Анне показалось, что в его всегда мягкий, нежный голос закралось раздражение. Анна вознамерилась проверить возникшее подозрение, поэтому продолжила разговор:
- Нам понадобится сцена для выступлений...
- Ты предлагаешь мне ее построить? – к раздражению прибавился сарказм.
Анна опешила.
- Сцену мы где-нибудь раздобудем. Просто ее надо установить в правильном месте. И ты как архитектор мог бы помочь советом...
Он снял очки, отложил в сторону чтиво и взглянул на нее взглядом, полным негодования:
- Анна, для чего мне это?
- Для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, - ответила Анна, пораженная тем, что он вдруг обратился к ней по имени, чего раньше не делал.
- Так вот оно что! – с горечью усмехнулся он. – Я для тебя всего лишь бездельник, протирающий штаны, сидя дома.
- А разве это не так? – Анна старалась не повышать голос при ребенке.
- Я отправил разработки своих проектов. Ответа придется ждать, и тут ничего не попишешь.
- Во время ожидания необязательно сидеть, сложа руки. Можно еще чем-нибудь заниматься, - Анна старалась уколоть его побольнее.
- Во время ожидания я могу только ожидать, - огрызнулся он.
- Ты уже два года ожидаешь, - Анна начинала терять терпение.
- Я не собираюсь это обсуждать! – вспылил он и вышел из комнаты.
Анна решила не травмировать и без того расшатанную нервную систему и выкинуть это разногласие из разболевшейся головы. Видимо, у Анны были весьма странные представления о сохранении нервной системы, потому что она отправилась к Аде. Ада не давала о себе знать со дня рождения Анны. Анну не интересовали причины, по которым она отмалчивалась. Ее интересовало участие Ады в фестивале.
Анна постучала в дверь, которая как всегда была закрыта.
- Я не в настроении, - последовал ответ.
Анна не стала церемониться и толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Анна вошла в святая святых. Ада лежала в лодке и просматривала газету.
- Сказала же, что не в настроении, - процедила она, нахмурившись.
- Я слышала. Но у меня только один вопрос.
- Отвечать на который у меня нет настроения, - Ада продолжала злиться.
- Что не так с настроением? – Анне хотелось ее придушить.
- Это все из-за списка умерших! – вскричала она, тряся газетой.
- Списка кого? – в недоумении переспросила Анна.
- Умерших, - пояснила Ада менее рассерженно. – Тем, кто работает в редакции городской газеты, больше не о чем писать, потому что жители города специализируются лишь в двух функциях: появлении на свет и надевании белых тапок.
- Бред какой-то, - помотала головой Анна. – С каких это пор о таком пишут в газетах?
Ада не поленилась приподняться и протянуть ей газету.
- Последняя страница, - указала она.
Анна взглянула на последнюю страницу и к своему ужасу нашла подтверждение словам Ады.
- А что тут такого? – пожала плечами Ада. – Город микроскопический, все друг друга знают. Такая информация необходима.
- Что именно испортило вам настроение?
- Список. Что же еще?
- Вы ожидали чего-то другого? – Анна подсознательно чувствовала, что Ада собиралась выдать очередную зернистую мысль.
- Да так...- призадумалась она. – Просто в списке не оказалось ни одного моего врага. А я так надеялась...
- Мне казалось, что для вас все люди враги.
- Враги врагам рознь, - посуровела Ада. – А вообще, давай вернемся к твоему вопросу. Что хотела?
- Ничего особенного. Только узнать насчет вашего участия в празднике, - голос Анны звучал уверенно.
- Мне нечем тебе помочь, - Ада полностью накрылась махровой простыней. – Я не могу ответить.
- Почему? – Анна еле сдерживала давно созревавший порыв кинуться на Аду и расквитаться за все нанесенные обиды.
- Потому что я не в настроении, - проворчала Ада из-под простыни. – Если оно портится с самого утра, значит, тебе следует делать отсюда ноги, причем незамедлительно!
Анна поняла все с первого раза. Но перед тем как выполнить ее просьбу, вручила лист бумаги, на котором отметила местоположение проводимых мероприятий.

Глава 16.

Зачастую поведение Ады оставалось загадкой для самой Ады. Мимолетного порыва было достаточно, чтобы ввязаться во нечто такое, что противоречило бы ее устоям. Пожалуй, именно так стоить трактовать ее спонтанное решение засветиться на празднике.Она позвонила Анне и сообщила, что появится в детской секции. Ей пришлось воспользоваться услугами автобуса, чтобы доехать до родительского дома.
Она незаметно прошмыгнула мимо матери, копошившейся в огороде. Ада не желала с ней видеться. И с отцом тоже. Она проскользнула в гараж. У нее был дубликат ключей, так что ей не составило труда проникнуть внутрь. В гараже стоял катафалк, ради которого Ада проделала столь долгий путь. Она получила его в подарок от владельца похоронного бюро, который пообещал отдать ей все, что пожелает с условием, что она навсегда исчезнет из его жизни. Изначально Ада не планировала брать подачку. Но когда Игорь спьяну вообразил, что находится на съемочной площадке "Форсажа" и вдребезги разбил ее машину, ей пришлось помахать своей гордости ручкой и забрать катафалк. "Это, как-никак, средство передвижения", - рассудила она. Игорь от ее выбора пришел в неописуемое бешенство. Тем не менее, возмещать ущерб за уничтоженный автомобиль он и не думал. А вскоре самой Аде пришлось прийти в бешенство из-за жителей города, чьи насмешки и издевательства делали все, чтобы насолить Аде и ее транспортному средству. Пришлось пригнать катафалк в родительский гараж. Но иногда она им пользовалась. Например, на встречу с Кнуровым на нем ездила.
Ада завела мотор и выехала из гаража. Вышла из из своего транспортного средства и пробралась во двор дома, где с ловкостью пантеры накинулась на одиноко блуждавшую курицу. Курица оказалась не промах. Она вырывалась изо всех своих куриных сил. Ада запихнула ее на переднее сидение. К несчастью, несушка успела наделать шума и тем самым привлечь внимание родителей Ады. Отец выбежал на крыльцо в майке-алкоголичке, украшенной ярким принтом в виде пятен от яичницы и в несоблазнительно изношенных семейных трусах. В руках у него было ружье:
- Стоять! - что было мочи скомандовал он.
- Юра, прекрати! - раздался визгливый голос матери, подбежавшей к нему и вцепившейся в ружье. - Это Адка!
- Тьфу ты! - ругнулся отец, опустив ружье. - Стал бы я на нее патроны тратить!
Ада тем временем была уже в пути. Курица, осознавшая, что стала жертвой похищения, то ли на зло похитительнице. то ли из-за врожденного инстинкта, уселась на очки марки Ray-Ban. Ада краем глаза заметила сей поступок и осталась крайне недовольна.
- А ну уйди! - она зашикала на курицу. Курица же развела в сторону крылья, изловчилась и клюнула Аду в руку.
- Ай, зараза! - Ада вскрикнула и принялась слюнявить полученное увечье.
Ада специально не доехала до пункта назначения, не желая наблюдать за нездоровым ажиотажем, который обязательно бы возник у сельчан при виде ее транспорта. Ада остановилась посреди рощи, вышла из машины, вытащила из-под сидения охотничий нож, затем с н-ной попытки схватила бесновавшуюся курицу.
Все пошло наперекосяк как только она вышла из рощи. Анна уже поджидала ее. На ее лице не было ни следа дружелюбия:
- И куда вы направились? - рассерженно спросила она.
- Как куда? - безмятежно ответила вопросом на вопрос Ада. - К детям.
- С ножом и с курицей? - лицо и шея Анны покрылись красными пятнами. - Собираетесь провести курс молодого шамана?
- Не совсем, - просияла Ада. - Но близко. Это скорее курс молодого Робинзона. Хотя...у Робинзона вроде не было ножа. Зато были руки, которыми можно свернуть курице шею.
- Вы в своем уме? - еле слышно спросила Анна.
- Если не в своем, то в чьем же? В твоем, что ли? - обиженно прошептала Ада. - Я живу в диких условиях и могу поделиться с детьми умением выживать в таких условиях.
- Я надеюсь, у них хватит ума не следовать вашему примеру, - на повышенных тонах отозвалась Анна. - Зря я вас пригласила. Если кто-то в вашей семье и делает все через одно место, так это вы.
На своеобразном лице Ады виднелось полнейшее отсутствие эмоций. Она выпустила из левой руки нож, который беззвучно упал в траву. Затем высвободила из правой руки курицу, которая с шумом приземлилась в траву.
- Если ты в течение месяца оскверняла мою жизнь своим никчемным присутствием, это еще не значит, что ты знаешь мою подноготную. Потому что тебе не дано понять не только меня, но и всех, кто тебя окружает, в том числе и себя саму.
Переведя дух, Ада злобно сверкнула глазами и устремилась в рощу. Анна безмолвно уставилась на курицу.
Ада выехала из рощи и направилась в секцию для пожилых людей. Она вознамерилась продекламировать любимые стихи любимого поэта Маяковского. Мысленно перемывая косточки Анне, она забыла, что находилась за рулем катафалка. И только представ перед сбитой с толку возрастной публикой, поняла, что о цитировании Маяковского придется забыть.Раздосадованная, она мертвой хваткой вцепилась в руль и стала корить себя за то, что позволила мимолетному порыву взять над собой верх. Внезапный телефонный звонок приободрил ее. Звонил Гришка. Он предложил ей принять участие в качестве капитана команды в волейбольном матче среди молодежи. Она хмыкнула. В школе она была лучшей волейболисткой. А теперь? А теперь было самое время проверить ее форму. Ада помчалась к месту игры.
Стоит сказать, что с командой она на удивление быстро нашла общий язык. Она оказалась единственной женщиной в мужском коллективе. И никого, в том числе и ее саму, не смутил тот факт, что она дышала в пуп всем участникам команды.
Она и не предполагала, что войдет в раж. Она била по мячу с невиданной силой, припоминая все, что выводило ее из себя и причиняло боль. Ее команда вырвалась далеко вперед и могла бы одержать победу, если бы не два бугая, сидевшие среди других любителей командных спортивных игр. Эти хлопцы являлись ярким примером деградации разумного существа. До прибытия Ады они развлекались вполне заурядно, соревнуясь друг с другом в громкости отрыжек. Приход Ады расставил иные приоритеты.
- Смотри, какая плоская! - обратился один к другому. – Как доска!
- Почему как? Это и есть доска. Можешь взять ее в аренду. Для серфинга само-то.
Но то были цветочки, а волчьи ягодки не заставили себя ждать. На Аду посыпались сальные, вульгарные, омерзительные оскорбления. Вскоре все, кто сидел рядом с ними, стали насмехаться над Адой. Она же знала, что ее команда была близка к победе, но для нее стала важна совсем другая победа. Приняв мяч, Ада со всего маху запустила его в пластмассовый стул, на котором находились бутылки с пивом и сотовые телефоны ее обидчиков. Одна из бутылок упала на светлые шорты хлопца, залив их его любимым напитком. Ада повернулась к команде, поклонилась и произнесла.
- Спасибо за отличную игру.
И была такова.

Глава 17.

С тех пор прошел почти месяц. И за это время Ада ни разу не виделась с Анной. Та ни коим образом не заявляла о себе. Поначалу Ада праздновала победу, но очень скоро ощутила себя под каблуком у госпожи тоски. И дело было не только в Анне. Ее придали забвению и родной брат, и пес, который как сквозь землю провалился. Мощный удар по ее изредка приподнятому настроению нанесла и пришедшая со сменой сезона прохлада. Особенно туго приходилось по ночам. Ада обкладывала себя с ног до головы грелками, а когда горячая вода в них остывала, прибегала к проверенному и излюбленному средству - выпивке. В ход шел не только коньяк, но и другие горячительные напитки. Питалась Ада в основном лапшой, кашами и супами быстрого приготовления, не думая о вреде, который наносила своему организму с привычной беспечностью.
Но в один не столь уж и прекрасный день ей надоело лежать, скукожившись, в неудобной лодке и стучать зубами от холода и голода. Пора было всерьез заняться тем, что она именовала своим домом.
Ее многообещающие планы нарушил визит Гришки. Она одевалась, когда услышала его голос:
- Наконец-то забрала гроб на колесах из родительского гаража!
Ада приоткрыла дверь и высунула голову. Гришка всматривался в свое отражение в окне машины.
- Что ты там делаешь? - ее голос не излучал характерной злобы, потому что на самом деле Ада обрадовалась брату.
- Смотрю на свое лицо, - расстроено обронил он, не переставая смотреть на самого себя.
Ада вышла из сарая, и закрыв дверь, пошла к нему.
- Ты вроде никогда не интересовался своим внешним видом, - мягко произнесла она, поравнявшись с ним.
Гришка обернулся. На его лице присутствовали явные признаки усталости: бледность, синяки под покрасневшими глазами, печаль.
- Меня Кирилл бросил, - тихо изрек он. - И я не знаю почему.
- Только не говори, что дело во внешности, - Ада испытывала крайнее неудобство всякий раз, когда ей приходилось обсуждать личную жизнь брата.
- А в чем тогда? Хотя...я очень даже ничего, - жалобно протянул он и отвернулся от сестры, чтобы снова искать изъяны в своем лице.
- Пока будешь разглядывать то, чем наградила Мать Природа, тебя приберет Отец Время, - буркнула Ада, пожалев о щенячьем восторге, который вызвал у нее визит брата.
- Своими колкостями ты отпугиваешь от себя все живое, - Гришка стал обороняться.
- И что с того? Я по этому поводу не страдаю, - соврала Ада.
- Врет и не краснеет! - выкрикнул Гришка, мигом раскусивший сестру.
- Меня не интересуют твои домыслы, - прокричала в ответ Ада, собравшись укрыться в своем обветшалом убежище.
- Тебя не интересует все, что связано со мной, - Гришка не сдавался. - И я с этим давно и безболезненно смирился. Но неужели тебя и Анна не интересует?
- А разве с ней происходит что-то, что может меня заинтересовать? - Ада была возмущена упрямством брата.
- Насколько мне известно, у тебя извращенный вкус. Так что, тот кошмар, в котором она сейчас живет, вполне может вызвать у тебя интерес.
- Ты это о чем? - ей было не до шуток.
- У ее сына случилось несколько эпилептических припадков. Она с горя связалась с нашим полоумным Иваном Дмитриевичем, который выдает себя за доктора. В общем, он что-то такое посоветовал, что малышу стало еще хуже. Анна стала этому идиоту звонить и не дозвонилась. наши старые добрые сельчане посоветовали искать Ванечку у его брата. А брат у него один из тех двух лбов, в которого ты мяч кинула.
Гришка умолк. Ада знала, что он не хотел продолжать рассказ, потому что и так было понятно, чем все обернулось для Анны.
- Что они с ней сделали? - спросила Ада, стараясь не обращать внимания на буйствовавшее в груди сердце.
- Ну...-помедлил брат, переминаясь с ноги на ноги, - выдвинули условие.
- Какое?! - нетерпеливо вскричала она.
- Сказали, что дадут его координаты в обмен на одну услугу. Она отказалась. Так они все равно ее облапали, оскорбили.
Ада словно застыла. Слова Гришки вывели ее из оцепенения.
- Меня в этой ситуации больше всего поражает поведение ее мужа. Анна ему обо всем рассказала, а ему хоть бы что. Ему, наверное, в голову не приходило оторвать зад от дивана и отомстить за жену!
Ада пару секунд обдумывала его слова, затем пошла к катафалку. Гришка проводил ее взглядом, полным тревоги.
- Ты что задумала?
Ада молча села за руль.
- Ада, - Гришка заподозрил неладное, - не делай этого. Кто-то, конечно, должен за нее заступиться, вот только этот кто-то явно не ты.
Но она уже приняла решение...
...Брат самозваного врача и его закадычный приятель не спеша потягивали пиво, развалившись в раскладных пляжных креслах. Они и не подозревали, что всего через несколько минут их шиномонтажная мастерская подвергнется остервенелому нападению со стороны Ады, которое узнала про их местонахождение от Гришки. Она на полной скорости пробила ограждение и влетела в мастерскую. Она сильно ударилась головой и из ранки на лбу у нее текла кровь, но это не помешала ей выскочить из машины и наставить на примчавшихся товарищей ружье.
- Адрес брата! Живо! - рявкнула она.
Приятели еще не взяли в толк, что произошло, поэтому повиновались, и вырвав из блокнота листок, нацарапали адрес.
Не спуская с них глаз и ружья, Ада подошла к прибитой к стене полке, на которой красовался позолоченный кубок с выгравированной эмблемой мастерской. Ада прихватила кубок, села в катафалк и стала сдавать назад, чтобы выехать. И тут до товарищей дошло, что их бизнесу был причинен ущерб. Они кинулись за катафалком, но вылетевшие из под колес камни нанесли вред не только бизнесу, но и им самим.
Расквитавшись с ними, Ада поехала к Анне. Она мчалась, не сбавляя скорости и не обращая внимания ну пульсировавшую рану. Подлетев к дому, в котором Анна испытывала одни горести, она просигналила. Анна выскочила на крыльцо. Увидев окровавленное лицо Ады, бросилась к ней. Ада вручила ей адрес врача и трофей в виде кубка. При виде кубка Анна разрыдалась и обвила руками шею Ады. Та поспешила вырваться из ее крепких объятий, прохрипев при этом:
- Прекрати! Задушишь ведь!
Наверное Аде полагалось праздновать победу. Но победа оказалась вырвана из ее худых рук двумя хлопцами, бесцеремонно ворвавшимися ночью в ее скромную обитель. Они порушили там все, что можно было порушить. Что касается Ады...А впрочем, что могли сотворить с ней эти нелюди? Избили, за волосы потаскали...Планировали еще кое-что сделать...Истерзанная Ада знала, что именно было для нее уготовано. Каким-то чудом ей кдалось на мгновение вырваться, но один из них прострелил ей ногу ее же ружьем и она беспомощно растянулась у входа в сарай. А потом...а потом она слышала собачье рычание, крики своих истязателей, выстрелы...

Глава 18.

Анна медленно шла через лес к железной дороге, по которой снова пустили поезда. На плече у нее висела сумка, в которую было собрано все самое необходимое. Она катила перед собой коляску, в которой лежал Даня, тепло одетый и накрытый двумя одеяльцами.
Ей не было грустно. Ей не было больно. Ей не было страшно.Просто у нее было легко на душе. Она оставила записку, адресованную мужу, в которой скупо, но доходчиво объяснила, почему решилась на такой шаг. Она знала. что без объяснительной записки он был не способен этого понять. И она написала:
" Я никогда к тебе не вернусь. В дальнейшем планирую подать на развод. Причина? Твоя слабость и моя сила. Я мать, а ты так и не сможешь дорасти до права называться отцом".
Анна, сама того не желая, вспомнила их разговор, перечеркнувший все, что между ними было и могло бы быть. Она пришла к нему тогда заплаканная. Он как всегда коротал досуг за чтением. Она села на пол подле его ног и подняла на него влажное от слез лицо.
- Когда мы уедем?
- В смысле? - глухо отозвался он, не желая на нее смотреть.
- Что значит "в смысле"? - переспросила Анна, чувствуя, как горлу снова подступили слезы. - Наш сын болен. Нам надо вернуться в город. Туда, откуда мы уехали.
- Я не могу, - он покачал головой.
- Почему?! - завопила Анна, вскочив на ноги. - Почему?! Почему?!
- Не ори! - возмутился он. - Я не могу бросить то, что у меня здесь есть и поехать черт знает куда, где меня ждет черт знает что! Я пока не готов ко всем этим трудностям!
- Ах не готов! - нижняя губа Анны задрожала. - Не можешь бросить то, что у тебя здесь есть? А что у тебя здесь есть? Любимая маменька?! Так вот, имей в виду, что я не для свою кровиночку, своего сынишку в муках рожала, чтобы смотреть на его мучения и ждать, когда ты осмелишься выпорхнуть из мамкиного гнезда!
А потом произошло то, что заставило ее поверить в мудрость Ады. Это касалось ее замечаний насчет старшей сестры свекрови, которую Ада назвала "пустышкой". Боже, и эту женщину она чуть ли не ролевой моделью выбрала! Анна скривилась от неприятных воспоминаний.
- Милая моя, что вы так убиваетесь? - она взяла Анну за руки. - Подумаешь, эпилепсия! Да вы еще как минимум двоих таких Даней родить сможете!
"Подумаешь, эпилепсия", "двоих таких Даней"...Как это понимать? Да разве нормальная женщина способна произнести такое?
Анна пришла к железной дороге. Через десять минут должен был подойти поезд. Анна посмотрела на сарай. Его собирались сносить. Она несколько раз навещала Аду в больнице. Из-за побоев у нее были повреждены внутренние органы. пулевое ранение тоже дало о себе знать. Анна запомнила свой первый визит к ней. Увидев изувеченную Аду, Анна в слезах уронила голову ей на грудь.
- Прости меня! Прости, умоляю! Это все из-за меня! Но я...я так несчастна!
и она почувствовала, как Ада легонько коснулась ее головы пальцами руки и произнесла:
- Ты мать. В этом твое счастье.
Дверь сарая распахнулась. Из него на костылях вышла Ада в сопровождении прихрамывавшего сенбернара. Он получил ранение, когда защищал Аду. Они побрели к Анне. Анна покатила коляску навстречу им. Они встретились. Анна устремила взгляд на Аду. Ее лицо все еще было опухшим. Ада посмотрела на Анну. Затем, прижав подмышкой костыль, протянула Анне руку и произнесла:
- Удачи тебе, Анна.
Анна пожала протянутую руку. Ада развернулась и пошла обратно. Пес преданно ковылял за ней. Они зашли в сарай, но Ада оставила дверь открытой, чего прежде не делала. Она стояла в двери и наблюдала за подошедшим, а потом отбывшим поездом. Анна и Даня уехали.
- Пора бы и нам выбираться, - Ада потрепала пса за ухо.
В сарае нельзя было оставаться. Но она могла вернуться к родителям, у Птица с хрустальным оперением
Глава 1.

Вот уже два года жила Анна с мужем, сыном Даней и свекровью в Богом забытой глуши. Ей, жительнице большого города, приходилось туговато. В пыльном, душном захолустье было нечем себя занять. Утешала лишь мысль о том, что ее главной заботой должен быть сын. Ему-то она себя и посвящала. Души в нем не чаяла, отдавала все свое существо ему одному. И незаметно для самой себя современная, раскрепощенная, целеустремленная девушка слилась с ленивыми, утомленными своим безмятежным бытием жителями поселка. Неряшливый, блеклый сарафан, изношенные сандалии вкупе с растрепанными волосами и жирным блеском на веснушчатом лице - не такой предстала она перед будущим супругом в первую их встречу. А впрочем... он ее и такой любит. По крайней мере, он сам ей в этом признался. Только неизвестно, из жалости это было сказано, или из большой любви. Единственное, что было Анне действительно ясно, так это то, что она его любила. Он был ее наваждением, ее наслаждением, ее отречением от всего, что было ей дорого и любимо в родном городе. "Разве возможно так любить?", - часто спрашивала она себя по утрам, глядя на его прекрасное лицо. Она любила в нем все. И светлые курчавые волосы, и небесно-голубые глаза в оправе длинных ресниц, и прямой, немного длинный нос, и обворожительную, обезоруживающую улыбку. Порой ей казалось, что он немного мягковат, не смел, но ей это даже нравилось. Анне нравилось брать инициативу в свои руки. Вот только, получалось это у нее до свадьбы. Поселившись в двухэтажном доме его матери, Анна почувствовала себя бабочкой, нанизанной на острие булавки. В доме всем заправляла мать. Анна, понимала, что не имеет права не подчиняться. И в то же время, жить в этом доме, пропитанным самодержавием свекрови, было невыносимо. Изначально они должны были жить в городе в съемной квартире. Но что-то пошло не так. Любимый просто-напросто заявил, что "хаотичная атмосфера города истязает его, и ему необходимо собраться с силами и мыслями, чтобы быть опорой для семьи". Как бы там ни было, а с мыслями и силами он собирался уже два года. Порой это начинало раздражать Анну и она запиралась в крохотной, но уютной спаленке вместе с сыном. Ухаживая за ребенком, она потихоньку забывала о том, что вывело ее из себя. И так происходило день за днем.
К своему недовольству Анна также отмечала, что ей не хватает общения. Связь с подругами оборвалась. Дружба оказалась безвозвратно утеряна. А в этой глухомани не с кем было подружиться. Все относились к ней с равнодушием. Не оскорбляли, не шептались за спиной, просто не замечали. И это было так обидно, так унизительно. Анна буквально изнывала от невозможности выговориться. Конечно, она делала несколько безуспешных попыток завязать беседу то с продавщицей, то с почтальоншей, то с соседкой. Замучившись выставлять себя на посмешище, она замкнулась в себе и в своей душераздирающей нежности к сыну. Так было до того безбожно жаркого августовского дня, когда она из-за внезапного душевного порыва, выпорхнула из опротивевшего дома свекрови. Муж остался с Даней, свекровь сидела в кресле-качалке на балконе, покуривая тонкую сигарету и слушая радио. Она ненавидящим взглядом проводила Анну, скрывшуюся в роще. Анне было все равно, куда идти, лишь бы подальше от этого омерзительного склепа и его непоколебимой владычицы. Так и набрела она на заброшенную железную дорогу. Ничего примечательного она поначалу не увидела. Лишь ржавые рельсы, кое-где поросшие травой. Но Анна не остановилась, а пошла дальше. Через некоторое время она смогла разглядеть в дали неяркое пятно. Она и сама не знала, зачем продолжила идти. К ее удивлению, неярким пятном оказался покосившийся деревянный сарай, из которого доносился громкий, прерывистый стук. Анна боязливо подошла к полураскрытой двери и заглянула внутрь. Хрупкая девчушка стояла посреди убого барака и рубила дрова. Анна была заворожена внешним видом девочки. У нее были длинные волосы ядовито-оранжевого цвета. На затылке они было коротко пострижены и стояли торчком. Издалека они напоминали перья ворона - такие были черные. На ней была тускло-желтая рубашка, заправленная в черные штаны, которые были подкатаны до колен. Лица девочки видно не было, она стояла к Анне спиной. Анна понимала, что вот так вот стоять и смотреть неприлично. Она попятилась назад и случайно задела локтем дверь, которая жалобно заскрипела. Девочка тут же обернулась. Угольно-черный тени на глазах, сверкавших недобрым огнем, черная помада на губах, искривившихся в недовольной гримасе - не выпустив из рук топора она уверенными шагами двинулась в сторону Анны.
- Извините, я..., - она не успела договорить, так как скрипучая дверь тут же захлопнулась перед носом Анны, обдав ее облаком пыли.
Домой она пришла в небывалом возбуждении. И сразу же бросилась расспрашивать мужа о сарае у заброшенной железной дороги.
- Я видела там девчонку, тощую такую, она дрова рубила, - речь Анны была тороплива.
- Девчонку, говоришь? - усмехнулся муж, держа в объятиях любимую Аннушку. - Не такая уж она и девчонка.
- В том то и дело, что девчонка. Намалеванная только, - с жаром возразила Анна.
- Какие у тебя любопытные суждения о возрасте.
- В смысле? - недоверчиво нахмурилась Анна.
- В прямом. Ей 30 лет уже. Просто рост у нее метр с кепкой да и худющая как смерть - вот и показалась тебе девчонкой.
Анна с неподдельным изумлением взглянула на мужа.
- Не может быть, - и немного помедлив, спросила, - а зачем она там дрова рубила?
- Живет она там, - супруг смотрел на нее с нескрываемой насмешкой. - Муж у нее был, неформал какой-то. Говорят, любила его до сумасшествия. А он ее бросил. Она в поселок и вернулась. Брат у нее тут живет. Гришка, помнишь его?
Еще бы не помнить. Анна сделала выводы о его нетрадиционной ориентации при первой же встрече с ним. К ее недовольству, в поселке его все любили и не считали чудаком, в то время как ее принимали за пустое место.
- А что она в сарае делала? - настаивала на своем Анна.
- Какая же ты у меня дотошная, - он нежно поцеловал ее веснушчатый носик. - Ненормальная она. С родителями наотрез жить отказалась. Говорят, нелюдимая совсем. Никого к себе не подпускает. Вот и пошла к железной дороге. Досок насобирала и отстроила сарай. Живет себе на отшибе, лишь бы люди не трогали.
В ту ночь Анна никак не могла уснуть. В спальне стоял спертый воздух даже при открытом окне. Муж мирно посапывал рядом с ней. Анна же не переставала вспоминать его слова. "Она ненормальная"..."Никого к себе не подпускает"..."Любила мужа до сумасшествия, а он ее бросил"...Анна украдкой взглянула на супруга. Как же приятно слышать его ровное дыхание! Но легче на душе не стало. какое-то непонятное чувство закралось в сердце. Чувство, подсказывавшее, что было что-то, что роднило ее с этой странной женщиной. Под утро не сомкнувшая глаз Анна поняла, что именно позволяло поставить знак равенства между ней и ее новой знакомой. Любовь. Испепеляющая, не оставляющая ни единого шанса на пощаду, отягощающая и не избавляющая. И именно в этот момент момент, когда пришло долгожданное прозрение, Анна потеряла покой. "Она любила мужа всем сердцем, а когда он от нее ушел, утратила смысл жизни", - рассуждала она, разливая чай. И дорассуждалась до того, что пролила чай на платье свекрови.
- Идиотка криворукая! - возопила свекровь, вскочив со стула.
- Извините, пожалуйста. Я виновата, но не надо меня оскорблять, - Анна пыталась сохранять самообладание.
- А как не оскорблять, когда от тебя одни убытки?! За что бы ни бралась, все коту под хвост!
- Не наговаривайте на меня, пожалуйста. Нет от меня никаких убытков, и не моя вина в том, что вам всюду прибыль мерещится, - Анна удивилась той жесткости, с которой все это произнесла.
- Да как ты смеешь в моем доме?! - свекровь пришла в такое негодование, что если бы не пришедший на помощь супруг, неизвестно, чем бы все это закончилось.

Глава 2.

В теплое воскресное утро Анна сидела на крыльце дома с Даней на руках, когда завидела проходившего мимо ворот Гришку. Он был не один, а со своим вечным спутником по имени Кирилл. Кирилла этого вполне можно было принять за девушку с его вьющимися темными волосами, раскосыми глазами, маленьким носом и чувственными губами. Херувимчик вылитый. Анна давно заметила, что в их отношениях ведущая роль отводилась Гришке, в то время как Кирилл молча наблюдал за его выходками, лукаво улыбаясь. Но в это утро от омерзения след простыл.
- Григорий, - произнесла она с вызовом, - здравствуйте.
Гришка, целеустремленно шедший мимо дома в обнимку с Кириллом, остановился. Он отчетливо осознавал, что ненавистен Анне. И делая позлить ее, старался почаще попадаться ей на глаза. Он заранее предвкушал, что настанет день, когда он окончательно выведет эту помешанную на морали зазнайку. Какого же было его огорчение, когда выяснилось, что Анне до него нет дела.
- Григорий, погодите минутку, - Анна медленно поднялась, бережно держа сына, и подошла к воротам. - Я о вашей сестре поговорить хочу.
Гришка вытаращил глаза. Кирилл, словно приклеившись к нему, сладострастно протянул:
- Ого-о-о-о...
Анна не смогла не поморщиться. Этот смазливый сопляк бесил ее не меньше свекрови. Тем не менее, она не отступилась.
- Я случайно набрела на ту постройку, где она живет и имела неосторожность заглянуть внутрь. А она меня неправильно поняла...
- А как моя сестра могла вас правильно понять, если она сама неправильная? - съехидничал Гришка, не глядя на Анну. Она проигнорировала его слова.
- Я это к тому говорю, что если вы с ней вдруг увидитесь, передайте, пожалуйста, что я не хотела причинять ей неудобство. Мне очень стыдно за свой поступок.
- Да она скорее всего загнулась уже, - безразличным тоном отозвался Гришка.
- Как загнулась? - опешила Анна.
- А вот так, - Гришка впервые посмотрел ей в глаза. - Она же у нас сама себе велосипед. Все люди дебилы, одна она в здравом уме.
- А при чем тут то слово? - нетерпеливо перебила Анна.
- Да при том, - закатил глаза Гришка, - отравление у нее. Очень сильное. Пирожных своих любимых обожралась. Все ей мало.
- Врача вызывали? - Анна действительно ощущала тревогу.
- Я к тому и веду, что она вся такая упрямая, невменяемая. Я бы и вызвал, так она же его к себе не подпустит. Бледная, с температурой, а сопротивляется. Говорит, что сама справится. А я и не собираюсь спорить.
В этот момент проснулся Даня. Анна поблагодарила Григория за разговор и направилась было в дом, как вдруг услышала:
- Мой вам совет, не ходите к ней. Она с ружьем в обнимку спит.
Ее это предостережение не испугало, а только раззадорило. Повернувшись, она крикнула удалявшемуся Гришке:
- А как зовут вашу сестру?
- Ада, - крикнул он в ответ, не обернувшись.
После столь неоднозначной беседы она была сама не своя. Никогда еще она не ощущала такого прилива сил и энергии. Горы была готова свернуть, лишь бы принести кому-нибудь пользу. Вот только кому? Свекровь ее небывалый порыв не оценит, хотя она с радостью могла бы вымыть окна. Муж... А муж лишь раздосадованно разведет руками. Мол, "нечего себя утруждать, дорогая, твоя единственная забота - ребенок".
Анна сидела в крохотной спаленке, наблюдая за лопочущим Даней. Мысли не переставали роиться в голове. Неужели кроме сына она больше никому не полезна? И тут ее осенило. Она взяла сына на руки и побежала на кухню. Под окном был небольшой шкаф, в котором свекровь хранила лекарства на все случаи жизни. Стоит отметить, что Анна ни разу не видела ее захворавшей. Железная леди Тьмутараканского уезда.
Прижимая сынишку к груди одной рукой, другой рукой она открыла деревянные дверцы и уставилась на мешочки и да коробочки.
"Может она ведьма? Наверняка у нее тут и ногти, и волосы, и человеческая кровь имеется", - скептически подумала Анна, всматриваясь в домашнюю аптеку свекрови. Ей нужен был "Регидрон". Времени на поиски ушло не много. На одной из жестяных банок была приклеена бумажка с надписью "при болях в животе". Там-то она и нашла заветный порошок. Растворила содержимое желтого пакетика в литре кипяченной воды и поставила литровую банку в холодильник на сутки.
"Не дай Бог она увидит, - Анна нервно прикусила нижнюю губу, - а ведь увидит. Мне же к холодильнику противопоказано прикасаться. Как и ко всему в этом треклятом доме!"
Наверное, Бог заскучал в своей небесной обители, наблюдая за злоключениями молодой матери. Иначе как объяснить несказанное везение Анны? Везение явилось в лице сестры свекрови, которая изредка одаривала своим визит леденящий душу Анны дом. Она была старше и состоятельнее, чем и вызывала у свекрови благоговение. В свою очередь благоговение это вызывало у Анны тошноту. Но на сей раз визит старшей сестры был ей на руку. Анна знала, что литровой банке с раствором "Ригидрона" ничто не угрожало быть обнаруженным свекровью. Анна также знала, что в период прибывания старшей сестры в доме она была вольна делать все, что душе заблагорассудится. В такие дни свекровь невозможно было отличить от усатого-полосатого обладателя изумрудных глаз из "Шрэка". О, сколько кротости и покорности было в ней во время общения с сестрой! И сколько негодования и возмущения, без наличия которых она не могла ни наблюдать за Анной, у которой словно вырастали крылья. "Вот что творит с человеком страсть к приспособленчеству", - не без удовольствия отметила Анна, наблюдая за старшей сестрой, переступившей порог дома. Анна испытывала к ней смешанные чувства. Это был эдакий коктейль, состоявший из разнородных компонентов - любопытства, настороженности, восхищения, осмотрительности. И если сущность свекрови была видна как на ладони, то личность старшей сестры приравнивалась Анной к самому последнему заданию в части С3 в ЕГЭ по математике. Анна часто думала о тех смешанных чувствах, которые вызывала у нее эта женщина. Откуда взялось любопытство? От зависти, наверное. Да и кому не захочется на шестом десятке выглядеть также безупречно? Анна ни сколько не колеблясь нарекла ее самим совершенством. И касалось это образа в целом. То, как она одевалась, то, как вела себя за столом, то, как мило улыбалась при виде Дани - всего этого было достаточно, чтобы пробудить в Анне любопытство. А любопытство было напрямую связано с попыткой понять, как могли родные люди быть такими разными. Старшая сестра - неземная, воздушная, нежная, словно взбитые сливки; младшая - мрачная, озлобленная и какая-то уставшая от жизни. Поразительный контраст.
Но несмотря на все эти приторные дифирамбы, которыми мысленно одаривала ее Анна, было в старшей сестре много того, что вызывало у нее настороженность и осмотрительность. Многое бы отдала Анна за способность читать человеческие мысли. Как ни крути, мысли этой загадочной женщины ей не удавалось понять. Всматриваясь в ее безмятежное лицо, она ничего не могла на нем прочесть. "Вот это самообладание", - дивилась Анна. О чем бы ни говорила младшая сестра, какой бы вздор ни несла, старшая не проявляла эмоций. И Анна никак не могла взять в толк, то ли она не хотела обидеть сестру, с экстравагантностью суждений и поступков которой явно не могла примириться, то ли думала в такие моменты о чем-то своем, сокровенном, не дававшим покоя. "Вот бы знать ее историю, наверняка у нее есть какая-то тайна", - рассуждала Анна.Однажды она осмелилась высказать свои предположения мужу. А он только пожал плечами да улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой: "Я ничего интересного о ней не знаю. Мать не рассказывала, а самому неудобно спрашивать".
Какой еще ингредиент был в коктейле? Ах да...восхищение. Куда же без него? Больше всего восхищала красота лица старшей сестры. Как ни старалась Анна, но так и не могла ни к чему придраться. Не было ни малейшего изъяна в в лице стареющей женщины. Стареющей красиво. В лице этом была чарующая, грациозная, завораживающая красота. Все составляющие лица находились в гармонии друг с другом, образуя своим единством подлинный идеал. Свекровь свою она бы так не охарактеризовала. Выщипанные, изогнутые, словно дуги, брови, ярко очерченные и накрашенные губы с обвисшими уголками, припухлости под глазами. Облик свекрови всем своим видом источал красоту, поруганную вульгарностью.
За два года, прожитых в доме, Анна видела старшую сестру в четвертый раз. И до сих пор не знала, как себя с ней вести. Ей страсть как хотелось выговориться, излить окровавленную душу, павшую под безжалостными ударами одиночества. Ах, если бы только могла она довериться этой женщине! Кто знает, может и могла...Но рискнуть не решалась. "А вдруг она все ей выболтает?", - при этой обезнадеживающей мысли свет становился ей не мил.

Глава 3.

За сутки раствор настоялся и был готов к употреблению. Анна была полна решимости доставить его к Аде, которая, по словам Гришки, не могла оправиться от отравления. Было решено оставить Даню на мужа, который не выказал ни малейшего симптома подозрительности и с радостью вызвался помочь. Анна упаковала банку в потрепанную плетеную сумку и беспрепятственно отправилась в путь. Ее уход остался незамеченным: не было до нее дела ни мужу, тискавшему сына, ни свекрови, с жадностью разглядывавшей наряды старшей сестры, которая разложила их на кровати по ее просьбе.
Анна шла к заброшенной железной дороге с легким сердцем. Отчасти эта легкость была связана с отсутствием давящей изнурительной жары. Стоял приятный теплый день, не обременяющий зноем. Анна не испытывала ни тревоги, ни боязни, приближаясь к убогому сараю. Из него доносились те же громкие звуки, что и в прошлый раз. Не обошлось и без оригинального новшества: в двери, примерно посередине, зияла дыра, из которой высовывалось дуло охотничьего ружья. С минуту поразмыслив, Анна пришла к обескураживающему умозаключению. Если этой и впрямь нелюдимой женщине взбредет что-нибудь в голову, она нажмет на курок, и пуля попадет Анне не иначе как в сердце. Анна пыталась собраться с мыслями. Зачем ей понадобилось идти в такую даль к совершенно незнакомой женщине, которая явно не изъявляла желания ни с кем знакомиться? Вообразила себе, что ей плохо живется, что ей не с кем общаться! А кто еще нужен кроме мужа и сына?
Анна приняла решение уйти по добру, по здорову. Ада, видать, оклемалась, раз уже вовсю топором орудовала. Ни о каком "Ригидроне" не могло быть и речи.
- Что надо?! - неожиданный вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. "Как она меня увидела?", - поразилась Анна. Одно она знала точно: голос за дверью звучал недружелюбно.
- Как вы узнали, что я здесь? - она была не способна унять дрожь в голосе.
- По твоему запаху, - рявкнула в ответ Ада. Анна оскорбилась.
- И чем же от меня пахнет? - на этот раз ее голос звучал более уверенно.
- Смердящим любопытством, - снова огрызнулась Ада.
Анна почувствовала укол совести. Ну кто просил ее соваться? Теперь вот пожинает плоды.
- Я пойду. Извините за беспокойство. Не хорошо с моей стороны...
- Что в банке? - не унималась Ада.
- А-а-а...- отрешенно протянула Анна, - ваш брат сказал, у вас сильное отравление. Я раствор приготовила, от него вам станет лучше.
- Мне станет лучше, если ты прекратишь сюда ходить, - прорычала Ады, вынимания из двери ружье. Анна попятилась. Дверь открылась, и в проеме показалось перекошенное от злости лицо Ады. Но ее ожесточенный взгляд был направлен не на Анну. Анна проследила за направлением взгляда и к своему удивлению заметила в дали собачью будку. При первом своем появлении у железной дороги Анна не имела возможности увидеть будку - дальше сарая, в котором проживала Ада, она не заходила. Анна осмелилась взглянуть на Аду - та не сводила глаз с будки.
- Там ваша собака? - Анна старалась звучать более естественно.
Ада перевела на нее взгляд. Анна мгновенно уловила в нем презрение. Чтож, это было целиком ее право. Но было во взгляде что-то еще. Что-то, что было до боли знакомо самой Анне. Она замечала это в своем взгляде каждый день, когда смотрела на свое отражение в зеркале над умывальником.
- Не моя, - резкость Ады вернула ее в реальность. - И вообще, забудь про это. Ты ничего не видела, поняла?
- Про что забыть? - Анна все-таки не поняла и в оцепенении ждалы расплаты за свое тугодумие.
- Да про все! - в сердцах воскликнула Ада и захлопнула дверь. Но ружье не вернула на место.
Анна с минуту постояла у двери. Затем оставила сумку у порога сарая и направилась в сторону будки. Она понимала, что это решение не отличалось благоразумием, также как и решение наведаться в гости к Аде. Собака вполне могла оказаться невменяемой и запросто напасть. И все же Анна не остановилась. Наоборот, ускорила шаг. Поравнявшись с будкой, которая оказалась внушительных размеров, Анна увидела морду лохматого сенбернара. Припекаемый солнцем, он тихо посапывал. Сомкнутые веки подрагивали, из пасти свисала слюна. Внезапно раздался хлопок дверью. Анна взглянула в сторону сарая. Расстояние было велико, так что Анна не была уверена, забрала Ада сумку или нет. И в этот же миг она услышала приглушенный хрюкающий звук. Она посмотрела не сенбернара, который, как оказалось, смотрел на нее. Причем смотрел только одним глазом, держа другой зажмуренным. Анна оцепенела. Ей казалось, что на сей раз она все-таки влипла. Но ничего не произошло. Ничего. что могло бы причинить вред ее жизни. Собака зажмурила второй глаз, не увидев в Анне ничего, что заслуживало бы внимания. Анна неуверенными шагами направилась к месту жительства Ады. Она решила не оборачиваться. Проходя мимо сарая, Анна бросила взгляд на порог сарая. Сумка оставалась на месте, но банки в ней не было. Анна схватила сумку и устремилась прочь.
Всю дорогу домой Ада не выходила у нее из головы. Она задела ее за живое, воскресила из мертвых, подкинула пищу для размышлений. Она была уверена, что это знакомство сулило ее жизни долгожданные перемены. Ей хотелось с кем-нибудь сблизиться, подружиться и она наконец нашла человека, за возможность общения с которым ей хотелось побороться. Она понимала, что Ада та еще штучка, но она так же понимала, что на любую причуду найдется свое противоядие. Ей лишь оставалось его найти и направить в нужное русло. Анна верила, что что человек не был рожден для одиночества, что смысл его существования в в общении с другими людьми, а не в изоляции, даже если она и добровольная. Ада действительно неважно себя чувствовала, раз забрала лекарство. Но Анна могла и не прийти, и что бы тогда с ней было? Анна решила, что Аде не помешала бы основательная промывка мозгов, которая бы раз и навсегда отбила у нее охоту играть в отшельника. "Нужно просто втолковать весь ужас одиночества, которое, как правило, приводит к беспомощности", - рассуждала Анна, проходя в дом.

Глава 4.

Буквально на следующий день визит Гришки камня на камне от ее энтузиазма не оставил. Анна как обычно сидела на крыльце дома, но без сына. Его в кой-то веки вызвалась посюсюкать свекровь, чтобы выставить себя любящей бабушкой перед сестрой. Анна грустила и скучала. Без Дани радости в таких посиделках не было. Она собралась было вернуться в дом и подыскать себе занятие, но возглас мчавшегося к забору Гришке нарушил безрадостные планы. Оказавшись у забора, он упал на колени. Он схватился за левый бок и пытался отдышаться. Анна с интересом наблюдала за ним.
- Ой, Анна, - неодобрительно покачал головой он, - я сейчас такое узнал...
- Что именно? - молниеносно отреагировала она, сгорая от любопытства.
- Я сейчас был у существа, которое по какому-то недоразумению приходится мне сестрой, - он устало поднялся с колен, одной рукой опираясь о забор. - Она просила передать, что в вашей сердобольности не нуждается.
- А я считаю, - сквозь зубы процедила Анна, - что спасла ей жизнь. Хочет она или нет, но сей факт придется признать.
- Вы это про банку? - усмехнулся Гришка.
- Я приготовила специальный раствор. Он помогает при отравлениях, - Анна сделала вид, будто не заметила его ухмылку. Но Гришка продолжал ухмыляться, не сводя с нее нахального взгляда.
- Зря утруждались. Раствором она землю у сарая удобрила, а банку оставила, - и немного помедлив, добавил, - как заменитель унитаза. Бедняжке раньше в кусты приходилось ходить.
Анна словно обухом по голове получила. Такого свинства она не ожидала. Она почувствовала, как лицо и шея покрылись красными пятнами. Она всегда становилась "пятнистой" во время вспышек гнева.
- Ну вот, - печально изрек Гришка, - теперь вы злитесь. А я ведь предупреждал, я ведь говорил вам не ходить к ней. Она же полная беспредельщица, маньячка. Гремучая смесь медсестры из "Мизери" и героини Шарлиз Терон в "Монстре".
- Отчего она такая? - Анна метнула на него взгляд, полный отчаяния.
- Да она с рождения буйно-помешанная! - не на шутку разошелся Гришка, радуясь возможности пожаловаться на сестру. - Родители сразу поняли, что из нее ничего путного не выйдет. Они меня потому и родили, так как не хотели довольствоваться первым блином, который без всяких сомнений оказался комом.
"Второй блин оказался ничуть не лучше", - мрачно отметила Анна. Сама же спросила:
- А на что она живет?
- Черт ее знает, - почесал затылок Гришка. - Раньше в похоронном бюро работала. И ее оттуда, разумеется, попросили. Она все время в бирушах ходила, чтобы никого не слышать.
- Так сейчас она не работает?
- Нет, - взгляд Гришки был устремлен на дом, - бывший муженек иногда сжалится над ней, подкинет мелочевку. Да только деньги эти она не тратит. Небось, рыдает над ними. Хотя, я ни разу в жизни не видел, чтобы она плакала.
- Может быть, это все из-за развода? Может, она так себя ведет, потому что ей тяжело? - Анна хотела, чтобы ее догадка подтвердилась.
- Не могу сказать, - Гришка не отрывал взгляда от дома, - там такая Санта-Барбара, что вспоминать не хочется.
Он отпрянул от забора и обратился к Анне:
- Я пойду, а то за нами ваша свекровь с сестрой наблюдают. Не люблю, когда надо мной смеются.
Анна обернулась. Посмотрев на окна второго этажа, в одном из них увидела двух сестер. Но на их лицах не было ни намека на улыбку. Гришка что-то напутал. Свекровь-то могла злорадно потешаться в надежде, что уличила Анну в тайном свидании с любовником, но старшая сестра...Нет, она не могла так поступить.
Уверенная в своей правоте, Анна вернулась в дом. С верхнего этажа спустилась свекровь со старшей сестрой. Даня был на руках у свекрови. Гримаса недовольства исказила его заплаканное личико. Анна инстинктивно бросилась ему навстречу, протягивая руки.
- Он плакал?
- Да, причем долго. Мы хотели тебя позвать, но у тебя были дела поважнее, - в голосе свекрови звенели язвительные нотки, в глазах виднелось злорадство.
- Если так уж хотели позвать, могли бы окно открыть и крикнуть, чтобы я услышала, - забирая сына, процедила она. Как бы свекровь ни строила из себя заботливую бабушку, с внуком она рассталась без сожаления. Но на Анна, выставившую ее перед сестрой не в лучшем свете, затаила злобу. И дала самой себе зарок отомстить невестке сразу после отъезда сестры.
Успокаивая сына, Анна поднялась вместе с ним в спальню. Муж сидел на кровати. Кровать была усыпана черно-белыми фотографиями, которые он с интересом рассматривал.
- Что делаешь? - Анна знала ответ, но ей почему-то вздумалось удостовериться.
- Да вот, старые фотографии решил пересмотреть, - отозвался он, не поднимая головы.
- Ты слышал, как Даня плакал? - снова обратилась к нему Анна, укладывая успокоившегося сына в кроватку.
- Да вроде, - еле слышно ответил он.
- А почему ты не пошел и не проверил, что с ним?
- Так я думал, что ты рядом с ним, - и тут он оторвался от фотографий и уставился на нее, - а тебя разве с ним не было?
- Он был в душевной компании твоей матери, - раздраженно произнесла Анна, глядя на него.
- А-а-..., - отрешенно протянул супруг и вновь погрузился в фотографии.
"Ну надо же! - оторопела Анна. - Не заметил в моих словах сарказма! До чего беззлобный человек...".
Анна не знала, что ей делать - плакать или смеяться. Безразличие мужа раздасадовало ее. Неужели старые снимки важнее сына, обливающегося слезами? Стоя к мужу спиной, она вдруг почувствовала на себе его взгляд.
- Ты что-то сама не своя, - она услышала, как скрипнула под ним кровать, когда он поднялся и направился к ней, - вся такая взвинченная.
Он подошел к ней и обнял за плечи.
_ В чем дело, малыш?
- Ни в чем, - безразлично ответила Анна, глядя на сына, теребившего погремушки, висевшие над кроваткой.
- А по-моему, тебе необходимо отдохнуть, - произнес он полушепотом, продолжая обнимать ее за плечи.
- А по-моему, я слишком часто отдыхаю, - Анна не хотела ссориться, но голос не слушался и предательски выдавал раздражение, обиду, неудовлетворенность.
- Ты всю себя посвящаешь нам Дане и мне, а на себя не оставляешь времени. По-моему, это неправильно. Тебе надо отдохнуть.
Анна все-таки повернулась к нему и прижалась к его груди. Он сжал ее в объятиях. В душе у Анны бушевала буря негодования. Последнее время она оставляла ребенка на него, а он об этом и не помнил. Или не хотел ей напоминать? Боялся, что это прозвучит как упрек? Анна заглянула в его небесно-голубые, бездонные глаза. Он стоял перед ней, манкий как мед, желанный как никогда. Но что-то гложило ее, не давало покоя. А ведь такого раньше не случалось. Ей всегда было легко и комфортно с мужем, она ни о чем не тревожилась рядом с ним. Наверное, он был прав насчет отдыха.
- А что ты подразумеваешь под отдыхом? - выдавила улыбка Анна.
- Тебе надо развеяться. Поезжай в город, это лучшее, что можно придумать.
- В город, - разочарованно произнесла Анна. - И что там делать?
- Как что? - всерьез изумился он. - Да что угодно! В кино сходи, в кафе, в парке погуляй. Неужели тебе ничего не хочется?
Анна упрямо покачала головой.
- Без вас ничего.
- Вот упертая, ласково произнес он. - И все-таки я советую тебе туда съездить. Нет, не советую, а заставляю. Завтра же мы с Даней посадим тебя в автобус и отправим развлекаться.
"То же мне - развлечение!", - с недовольством подумала Анна, высвободившись из его объятий. Не хотела она в город. Была там пару раз и пожалела. Это и не город был вовсе, а так, жалкая пародия на него. Посреди так называемого города была махонькая, в полном запущении, клумба, а от нее ответвлялись четыре узкие улочки. Парк тоже был не по праву назван таковым. Небольшой озелененный участок с двумя скамейками и с никогда нефункционировавшим фонтаном - ну разве это парк? Супруг предложил ей сходить в кинотеатр, и она знала почему. Дело в том, что в этом городишке кинотеатр появился всего пару месяцев назад. Для горожан-то это был желанный подарок, но у нее по этому поводу энтузиазма не возникало.

Глава 5.

На следующий день, ровно в полдень, супруг все-таки усадил ее в душный автобус. Когда автобус тронулся с места, у Анны защемило сердце. С тоской смотрела она через пыльное окно на махавшего ей мужа и спавшего в коляске сына. Весь вечер она составляла для супруга свод правил на случай форс-мажора. Все-таки, Даня был еще слишком мал и не защищен от ситуаций подобного рода. Анна постаралась предусмотреть все. И ее старания увенчались бессонной ночью. Невыспавшаяся и измотанная, в два часа она прибыла в город. Автобус должен был забрать ее в шесть, а доставить домой в восемь. Анна с непоколебимой стойкостью полагала, что за шесть часов разлуки с семьей свихнется окончательно и бесповоротно. Мысль о неотвратимом безумии также усиливалась от беспощадного пекла, взявшего город в плен. Деваться было некуда. Разве что переждать где-нибудь четыре часа. Но где? Можно было купить прохладительный напиток и обосноваться на скамейке в месте под кодовым названием "парк". Тем более, она захватила с собой романа Дэвида Лоуренса "Женщины в любви", который купила еще до замужества, но сразу после покупки познакомилась с будущим мужем и в дальнейшем не смогла выкроить время на чтение.
В итоге Анна взвесила все "за" и "против" и решила от этой затеи отказаться. Во-первых, скамеек было всего две и они могли оказаться заняты. Во-вторых, у нее уже был печальный опыт "общения" с одной из них, когда она запачкала белоснежное платье, поддавшись неповиновению уставших от долгой ходьбы ног.
Анна отправилась на поиски кафе. Недаром говорится, что Бог любит Троицу, ведь Анне повезло с третьего раза. Сначала ей на глаза попался бар под игривым названием "Kika" , но табличка с надписью "Часы работы: 20:00-8:00" преградила ей путь. Затем ей на пути повстречался суши-бар. Суши она на дух не переносила, поэтому прошла мимо. Оглядываясь по сторонам, она обратила внимание дверь в подвале двухэтажного дома. Дверь была покрыта оляповатым, психоделическим рисунком. На двери красовалась надпись: "Кафе-бар "Устрица". Работаем круглосуточно". Из открытых окон доносились слаженные звуки электрогитар и ударных. Рок-н-роллом Анна не особенно увлекалась, но от нечего делать рискнула попытать счастье и вошла внутрь. Помещение оказалось на удивление приятным. Кафе состояло из просторного зала со столами на четверых, барной стойки и сцены. На стенах, выкрашенных в светло-коричневый цвет, висели портреты именитых музыкантов. Анна обвела помещение взглядом, и взгляд ее остановился на крохотной сцене, где находились четверо молодых людей и смотрели на нее. Один из них восседал за ударными, двое других держали гитары, а четвертый стоял у микрофона.
- Я не помешала? - смутившись, пробормотала Анна.
- Антон, - крикнул фронтмен группы в сторону, не сводя с Анны глаз.
Смутившись еще больше, Анна прошла за столик у окна. Откуда не возьмись появился еще один парень, по-видимому, тот самый Антон. Весь в татуировках и пирсинге, он вежливо поздоровался и протянул Анне меню.
- О-о...нет-нет, - она покачала головой, - мне только охлажденный чай. У вас Nestea есть?
- Да, - кивнул Антон, забирая меню. - А вам какой?
- Персиковый есть?
- Да. Пирожное не хотите?
- А какое? - устало улыбнулась она.
- Да у нас полно всяких. Маффины есть.
- Давайте маффин. Все равно какой, - Анна хотела закончить разговор. Антон покорно удалился. Тем временем на сцене у нее за спиной разыгрывалась настоящая драма, и причиной этому послужил ее приход. Музыканты группы хотели продолжить репетицию, но вокалист наотрез отказался, не желая беспокоить Анну. Анна чуть было не вмешалась, но спор разгорелся не на шутку. В конце концов разъяренные музыканты побросали инструменты и обдав фронтмена нелитературными словами, покинули кафе. Он успел крикнуть им вслед, что "их концерт состоится в пятницу, а до пятницы еще как до Луны". Но обиженное трио громко хлопнуло дверью, заставив Анну съежиться. Она не оборачивалась, но слышала, как оставшийся участник группы нервно прохаживался по сцене. Антон принес заказ. Анна принялась открывать бутылку с чаем, как вдруг замерла. Фронтмен подошел к ней.
- У вас не занято? - устало спросил он.
- Как видите...
Он сел напротив нее. Анна пригляделась к нему. Он оказался хорош собой. Даже красив. Дерзкой, разнузданной, порочной красотой. Темные, жесткие волосы чуть ли не до плеч, карие глаза, пылавшие завораживающим огнем, слегка приоткрытый рот...Одет он был во все черное. На безымянном пальце правой руки красовался перстень, на левой руке - часы на черном кожаном ремешке. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, обнажив грудь. Рукава рубашки были закатаны выше локтей. Татуировок не наблюдалось, хотя Анна сомневалась в их отсутствии.
- Я вам нравлюсь? - ни с того, ни с сего выпалил он.
- Что? - оторопела Анна, оглушенная его бестактностью.
- Вы меня так внимательно разглядывали, мне аж неудобно стало, - он откинулся на спинку стула и прищурившись, принялся наблюдать за ней.
- Извините. Глупо получилось, - Анна виновато опустила глаза.
- Да ладно, - безобидно отмахнулся он, - не парьтесь. Мне вот тоже нравится вами любоваться.
- Что? - Анна чувствовала себя дурой.
Он придвинулся ближе к столу.
- Вы напоминаете мне див "золотого века" Голливуда. Ну знаете, Дитрих, Гарбо..., - произнес он, понизив голос, словно опасаясь, что их могли подслушивать.
Анна залилась краской. Сравнение с такими красавицами-актрисами ей безусловно льстило.
- Наверное, я выгляжу старомодно, раз напоминаю вам звезд 30-х?
- Ну что вы! - улыбнулся он, заиграв ямочками на щеках. - Вы элегантны, обворожительны и восхитительны, как они. И в этом ваша прелесть.
Его слова льстили ей, и все же она насторожилась. К нему у нее не было доверия. "Любитель девок портить", - так отзывалась ее бабушка о ловеласах. Возможно, ему бы такое клеймо подошло.
- Ваши комплименты, конечно, хороши, но я женщина замужняя.
- Не волнуйтесь, кольцо я сразу заприметил, - все также улыбался он.
Анна потупилась. Он держался чересчур уверенно.
- Я тоже был женат, - улыбка исчезла с его притягательного лица, голос звучал глухо. - Дважды. И оба раза на одной и той же женщине.
Анна молчала. Она лихорадочно осмысливала полученную информацию, когда он вновь заговорил более непринужденным тоном:
- Давайте не будем о грустном. Лучше скажите, вы у нас проездом?
- Да, - подтвердила Анна, еще не совсем пришедшая в себя.
- И откуда прибыли, если не секрет?
- Из соседнего поселка.
- Опаньки! - воскликнул он, удивленно вскинув брови. - Что же вы там забыли?
- Мужа и сына, - с обидой в голосе ответила Анна. Но обижалась исключительно на себя за то, что выкинула и мужа. и сына из головы, общаясь с незнакомцем. Незнакомец, в свою очередь, заметив ее насупленность, поспешил разрядить обстановку.
- Раз уж вы из поселка, значит мою бывшую жену знаете.
Анна скептически хмыкнула:
- Едва ли. Я там никого не знаю. Точнее, меня никто не хочет знать.
- Лично может и не знаете, - не унимался он, - но наверняка о ней слышали. Она в старой хибаре у заброшенной железной дороги живет.
Анна оцепенела. Из полукоматозного состояния ее вывел супруг Ады, прыснувший со смеху.
- Не делайте такое лицо! - хохотал он. - Вы сейчас очень забавная!
Анна смотрела невидящими глазами. Ей было не до смеха. Она никогда не верила в совпадения, потому что до этого дня они ни разу с ней не случались.
- Вы точно ее муж? - недоверчиво спросила она, сверля его взглядом.
- Куда уж точнее! - беззаботно ответил он. - Кстати, я Игорь.
С этими словами он приподнялся со стула и подал ей руку. Анна ответила на рукопожатие и отрешенно произнесла:
- Анна.
Все совпадало. Сомнений быть не могло. Перед ней был благоверный Ады. Из плоти и крови. "Неформал какой-то, у него своя группа", - кажется так охарактеризовал его ее муж. И так оно и было.
- Вижу, я вас ошарашил, - улыбка не сходила с его лица.
- О да, - кивнула Анна, уставившись на нетронутый маффин.
- Так вы, получается, с моей бывшей еще как знакомы, - его рука легонько коснулась ее руки.
Анна вздрогнула. Он сразу же отдернул руку.
- Не поймите неправильно, - искренне сказал он, - я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.
- Убедились?
- Да. Теперь да.
- Она вас любит, - Анна все также смотрела на маффин. - Я так думаю.
- Правильно думаете, - в его голосе звучало напряжение. Анна подняла на него глаза.
- А вы ее?
- Да, - ни один мускул на его лице не дрогнул. Голос вновь прозвучал ровно, но глаза блестели странным, непредсказуемым блеском.
- Я люблю ее, - уверенно, несколько высокомерно продолжил Игорь. - Любил, люблю и буду любить. С этим ничего не поделаешь
- А что бы вы хотели поделать? - Анна испытывала волнение столь сильное, словно это она признавалась в своих чувствах.
- Трудно сказать, - уверенность снова унеслась от него со всех ног, - это как...даже не знаю...
Он запнулся. Помолчав несколько секунд, начал снова:
- Мы дважды наступали на одни и те же грабли. Это какое-то издевательство. Нам вместе плохо, а друг без друга еще хуже.
Он недоверчиво взглянул на Анну, будто желая удостовериться, что его исповедь перед ней была не бессмысленна:
- Вы понимаете, о чем я?
- Да.
Он кивнул, получив то, что хотел.
- Наши отношения...они...изматывающие, наносящие рану за раной, выворачивающие душу на изнанку, обнажающие не самые лучшие, темные стороны наших натур..., - он перевел дух и снова заговорил, - но вместе с этим они облагораживают, вселяют надежду, перерождают и открывают заново то, что раньше оставалось незамеченным...Как-то так...Понимаете, я...мы...у нас сердца бьются в такт, мы смотрим в одном направлении, смотрим в одном направлении, думаем одинаково и чувствуем синхронно...И в то же время мы боремся. Ни дня без борьбы. Крики, швыряние всего, что попадется под руку, а потом...А потом безумие страсти, как будто и не ссорились вовсе...Нет, это неописуемо. Но знаете, если бы я сейчас увидел, что она идет по улице, клянусь, я бы помчался к ней и снова бы сделал предложение. Она мой наркотик. Я могу жить только с ней, она только со мной...Беда в том, что мне этого мало. Она моя душой и телом, а мне все мало...Это как, когда страдаешь ожирением. Ешь-ешь, ешь-ешь, а насытиться не можешь...
Завороженная, Анна слушала его без устали. Она находилась в пьянящем восторге оттого, как он смущался, не находя нужных слов для описания своей любви, оттого, как возбужденно, радостно блестели его глаза, оттого, как покрылся испариной его лоб, оттого, как он отрекся от всех предрассудков и доверил самого себя Анне. Никогда прежде она не встречала мужчину, который бы с такой предельной, безжалостной искренностью говорил о своих чувствах. Во время его монолога с ним творилось что-то невероятное: он жестикулировал, в смущении проводил рукой по волосам, то повышал, то понижал голос, а его лицо излучало необычайный, блаженный свет...Это было чарующе, волшебно, божественно. И Анна с горечью отметила, что ее муж никогда себя так не вел.
Четыре часа пролетели как одно мгновение. Игорь хотел подбросить ее до автобусной остановки, но Анна тактично отказалась. Тогда он попросил Антона упаковать для нее чай и маффин, которые так и остались нераспробованными. И напоследок спросил:
- Мы с вами еще увидимся?
- Не знаю, - пожала плечами Анна, стараясь не смотреть ему в глаза. - Вряд ли.
- Понятно, - кивнул он. - В любом случае, спасибо вам за то, что выслушали меня. Я вас, наверное, утомил своей болтовней.
- Ну что вы, - вымученно улыбнулась Анна, - прижимая к груди бумажный пакет с чаем и маффином, - не волнуйтесь.
- Просто мне ужасно неудобно, что я один болтал, а вы были вынуждены слушать. Вы, наверное, тоже хотели что-то сказать...
- Вовсе нет. Я бы не стала так раскрываться, - как назло отказал в подчинении и прозвучал жестко и надменно. Игоря это задело, и Анна поспешила исправить ситуацию.
- Я хотела сказать, что восхищаюсь вами. Я бы не смогла побороть себя, свои комплексы, чтобы высказаться. И из-за этого часто страдаю. А вы молодец, правда. Я от всей души желаю вам счастья.
- Большое спасибо, - тихо ответил он, глядя на нее с благодарностью.
На выходе из кафе, Анна остановилась, и обернувшись, обратилась к нему:
- Все, что вы сказали, останется между нами. Я не выдаю тайны. И еще раз говорю вам спасибо за ваши слова. Они помогли мне разобраться в моих собственных чувствах.
Игорь с трепетом смотрел на удалявшуюся фигуру Анны. И был благодарен судьбе за то, что свела его с этой чудесной женщиной.

Глава 6.

Поездка домой далась Анне с трудом. Она прибывала в каком-то трансе, зажавшем ее в своих тисках. К горлу то и дело подступали слезы. Вот только она не имела понятия, что за слезы это были: не то слезы радости, не то боли.
Выйдя из автобуса, Анна увидела мужа и сына. Даня бездумно сосал соску, а муж помахал ей и одарил белоснежной улыбкой. Анна собрала всю свою волю в кулак, чтобы не скривиться. Его помахивания и голливудские улыбки насквозь пропитались затхлой шаблонностью, наигранностью. Казалось, будто он делал это чисто из приличия и уважения к ней. Так было заведено вести себя при встрече, и он отдавал дань этим нормам. "Прекрати, ты просто устала, - мысленно боролась Анна, - он сделал это искренне".
Супруг приблизился к ней, и Анна взяла Даню на руки.
- Сынок, - простонала она, прижав его к груди, - ты скучала по маме?
- А меня не хочешь обнять? - игриво спросил муж.
Анна опомнилась:
- С Даней все было нормально? Ты его покормил? Он поспал? Ему кто-нибудь сменил памперс?
- Ух как ты тараторишь, - звучно рассмеялся он, - не переживай. Все в порядке...
Глядя на ее озабоченное лицо, спросил:
- Так ты меня обнимешь?
- Не здесь, - буркнула Анна.
- Почему?
- Я не люблю проявлять чувства на людях, - парировала Анна.
- Да все уже разошлись, - воскликнул он.
Но Анна не слушала. Она усадила сына в коляску и медленно повезла его в сторону дома свекрови.
- Как поездка? - спросил муж, нагнав ее.
-Я устала, - отозвалась она, ничего не видя перед собой.
- Я знаю. Но это не из-за поездки.
- А из-за чего? - Анна остановилась и уставилась на него.
- Из-за того, что ты разучилась отдыхать, - ответил он, в упор глядя на нее. - С завтрашнего дня ты будешь постоянно куда-нибудь ходить. Пусть не в город, но на почту или в магазин по мелочи. И так будет каждый день.
- С чего бы это?
- А с того, что ты сейчас смотришь на меня как на пустое место, - психанул он и пошел прочь.
На следующий день Анна была выставлена из дома. Никакого поручения ей не дали, поэтому она отправилась к Аде. На свой страх и риск. Она застала Аду, сидевшей у сарая под навесом, за приготовлением еды. В небольшой кастрюле, стоявшей на газовой печке, что-то бурлило и скворчало. Сама Ада сидела на раскладном стуле и деревянной ложкой помешивала содержимое кастрюли. На ней была темно-фиолетовая рубашка и подкатанные до колен брюки. Пальцы ног и пятки были перепачканы. Видимо, она все время ходила босиком. На приход Анна она не отреагировала. Ее взгляд был прикован к кастрюле.
- Что готовите? - Анна стояла поодаль от нее, не рискнув приблизиться.
Ада медленно подняла на нее взгляд и так же медленно перевела его на кастрюлю. Вопрос она проигнорировала.
- Я пришла узнать о вашем самочувствии, - не сдавалась Анна.
Ада вновь подняла на нее взгляд. Взгляд был изучающий, осматривающий. Затем спокойно спросила:
- Я сейчас что делаю?
- На стуле сидите, - брякнула Анна от неожиданности.
- Хорошо, - одобрительно кивнула Ада, - еще что?
- Что-то варите.
- Человек в плохом самочувствии может сидеть на стуле?
- Вряд ли...Думаю, нет.
- А готовить?
- Нет.
- Если я сижу на стуле и готовлю, какое у меня самочувствие?
- Хорошее.
- Вот и выяснила. Теперь свободна, - и Ада вновь занялась кастрюлей. Анна же стояла как вкопаная. От этого допроса у нее голова пошла кругом. Тем не менее, она не унималась:
- Вам тут хорошо живется? Есть чем заняться? У вас телевизор есть?
- Телевизор, - хмыкнула Ада, - уж лучше промывайте мне желудок, чем мозги.
С этими словами она легонько пнула банку, стоявшую у стула. Анна только сейчас ее заметила. Обида захлестнула ее и она язвительно сказала:
- А насколько мне известно, вы предпочитаете промывать землю возле сарая.
Ада смерила ее странным взглядом. По нему нельзя было понят, то ли слова Анны пришлись ей по вкусу, то ли взбесили ее.
- Вы так нахваливали тот раствор. Мол, он такой чудотворный, живительный. А земля возле моего скромного жилища такая убогая, вот я и решила воспользоваться его услугами. Дай, думаю, попробую, а вдруг цветочек аленький вырастет или поляна с четырехлистным клевером появится.
Анна понимала, что Ада над ней издевалась. Но и ее поведение было не лучше. И она решила сменить тактику.
- Я вчера в городе была. С вашим бывшим мужем виделась. Часа три проговорили.
Она ожидала какой-нибудь реакции, но, видимо, зря. Ада не изменилась ни в лице, ни во взгляде. Лишь зачерпнула ложкой варево и и попробовала. Довольная результатом, она соизволила обратиться к Анне:
- Говорите, с моим бывшим виделись. Ну и как? Понравилось вдыхать амбре из задницы скунса? - и призадумавшись, опять продолжила, - думаю, понравилось, раз за три часа не задохнулись.
- Он вас все еще любит, - новая тактика Анны не позволяла ни малейшего проявления гнева, - я пообещала, что не стану никому рассказывать подробности нашего разговора, но можете мне поверить, он говорил только о вас. И говорил только лучшее.
Ада молчала. Анна решила не останавливаться.
- Вам просто нужно научиться уступать друг другу, находить компромиссы. Тогда вы больше не будете расставаться.
- Мы не из-за этого расставались, - отрезала Ада, выключив печку.
- Но он сказал...
- Плевать я хотела на то, что он сказал, - выпалила Ада, взяв кастрюлю за ручки. Разговор начал выводить ее из себя.
Разговор начал выводит ее из себя.
- А в чем причина? - у Анны уже сложилось мнение об Игоре как об искреннем, открытом, благородном человеке и она не собиралась от своего мнения отказываться.
Ада скрылась в сарае. Она закрыла за собой дверь, и шансов разговорить ее практически не осталось.
- После разводов он встречался с другими женщинами? - Анна предприняла новую попытку, хотя заданный вопрос ей самой казался абсурдным.
Дверь открылась, и в проходе появилась Ада. Она испытующе смотрела на Анну.
- Что? - не поняла Анна. - Так он встречался?
Ада спокойно кивнула, скрестив руки на груди.
- Чем же они лучше вас? - Анна прибывала в замешательстве, поэтому спросила первое, что пришло на ум.
- Я всегда восхищалась его головой, они же отыскали достоинства и у его головки, - усмехнулась она.
Анна поморщилась.
- Можно было по-другому объяснять, - с упреком сказала она.
- Можно было, - послушно согласилась Ада, - но не нужно было. Я сказала так, как должна была сказать. Скажи я по-другому, менее вульгарно, вы бы не скривились и не прочувствовали всю мерзость произошедшего.
Она вышла из сарая, и закрыв дверь, посмотрела в ту сторону, откуда виднелась собачья будка.
- Чья это собака? - Анна больше не желала говорить на личные темы.
- Собаку и спросите. Я тут причем? - оборвала ее Ада, но ее голос звучал ровно, беззлобно.
- Я пойду, - кротко произнесла Анна, - у меня сын маленький. Не могу надолго с ним расставаться.
Ада не ответила. Она стояла неподвижно и смотрела в даль. Анна же с легким сердцем поспешила домой. Ада по-прежнему оставалась букой. Но Анна с превеликим удовольствием отметила небольшую перемену в ее поведении.
Она перешла на "вы" и, как показалось, стала немного терпимее по отношению к ее визитам.
Тем временем Ада вновь вернулась в сарай. Через некоторое время она вышла с собачьей миской в руках. В миске был тушеный картофель с курицей. Ада направилась к конуре. Сенбернар лежал возле будки. Назойливая муха жужжала у него над головой, заставляя его подергивать левым лохматым ухом и морщить бархатный лоб. Ада безбоязненно поставила миску около собаки. Сенбернар открыл глаза, апатично взглянул на еду, и зажмурившись, отвернул морду.
"Упрямый, - довольно отметила Ада, - лучше отбросы на помойке подберет, чем у людей подачку попросит". Ада оставила миску и вернулась в свое ветхое жилище. Ей нравился этот строптивый ничейный пес. И у нее было веское основание для симпатии: они оба избегали общества людей.

Глава 7.

На следующее утро Гришка вновь дал о себе знать. Он прибыл к дому свекрови в компании симпатичного сиамского кота, которого небрежно держал подмышкой. Он бесцеремонно позвал Анну. Она появилась вместе с мужем и сыном.
- Я вам кота принес, - бодро объявил Гришка, едва завидев их.
Супруги оказались сбиты с толку.
- Где вы его взяли? - сурово спросила Анна.
- Да старушенция одна померла, - отозвался он, явно не придавая значения тому. что сказал, - она одинокая была. Кот никому не нужен.
Анна посмотрела на кота, которого не особенно заботила его собственная участь. Яркое солнце слепило его, и он щурил светло-зеленые глаза, проявляя ко всему и всем безразличие.
- Кот милый, но я не думаю, что твоя мать разрешит его приютить, - обратилась к мужу Анна, - это ведь ее дом.
- А-а-а...эта гры...- Гришка хотел сказать "грымза", но вовремя прикусил язык. Анна обдала его разгневанным взглядом. Супруг каким-то непостижимым образом пропустил его незаконченную реплику мимо ушей.
- Да, к сожалению мы не можем себе этого позволить, - как всегда добродушно произнес он. - Но почему бы вам не отдать его сестре? Я слышал, она одна живет.
- У нее есть собака, - отрезала Анна. Она испытала неприязнь к инициативности мужа.
- Это не ее, - вмешался Гришка, от которого не укрылся холодный взгляд, брошенный Анной на мужа.
Анна обратила к Гришке свое окаменевшее лицо.
- Даже если это не ее пес, коту там делать нечего, - она твердо настаивала на своем.
- Да этот пес и на миллион таких котов не отреагирует, даже если они у него перед носом шнырять будут, - заметив недружелюбный настрой Анны, Гришка тоже решил не отступать, - дело не в псе, а в моей сестре. Она его не возьмет.
Теперь уже Гришка стал для Анны врагом номер один. Она понимала, что он ужас как не хотел идти к нерадивой сестре, от которой он, по всей видимости, достаточно натерпелся. Она также заметила, что от него не укрылось ее внезапно изменившееся отношение к супругу. Она знала, что он, являясь главным сплетником поселка, обязательно возьмет сей факт на заметку и разнесет по всей округе. Она также осознавала, что они никогда не наладят отношения. Они мысленно объявили друг другу войну еще при первой встрече года полтора назад. И если на людях они по каплям выдавливали из себя любезность, то в глубине своих неутомимых душ посылали друг друга ко всем чертям.
- Если вы не хотите идти к сестре, так и скажите, - ринулась в бой Анна, - дайте мне кота, я сама к ней схожу.
Гришка учуял подвох.
- Ну уж нет, - деловито протянул он, - так дело не пойдет. Она его не возьмет, и что потом? Кому вы его сбагрите? С вами тут никто не общается.
Супруг Анны непонимающе смотрел на противников. Как ни крути, но ему было не дано вникнуть в суть этих сумбурных отношений.
- Давайте пойдем вместе, - с чувством отозвалась Анна. - Попытка не пытка.
- Еще какая пытка, - сердито пробурчал он, глядя на нее исподлобья.
- Так мы пойдем? - спросила она, обращаясь не столько к Гришке, сколько к мужу.
- Да-да, - опомнился он.
- Пойдем в обход, - безрадостно сказал Гришка, - я не собираюсь на глупости время тратить.
- Отлично, - согласилась Анна, - я тоже не хочу надолго оставлять сына.
И они пошли. И Анна прокляла виртуальную войну, которую они с Гришкой развязали, потому что Гришкин обходной путь оказался обходным путем прямиком в логово ада, но не Ады, и это чуть не свело Анну в могилу. Она порвала сандалию, оцарапала ноги и влезла в паутину. Гришка пробирался сквозь сквозь чащу леса со спокойствием, свойственным в подобных ситуациях лишь Индиане Джонсу.
- Мы клещей не заработаем? - спросила Анна, почесывая зудившие от комариных укусов руки.
- А это уж как Богу будет угодно, - безмятежно ответил он.
У Анны возникла чудовищное желание схватить один из булыжников, которые неизменно попадались им на пути, и заехать им по Гришкиной бестолковой голове.
- Вы верующий? - спросила она, чтобы отвлечься от кровожадных мыслей.
- Моя сестра - порождение Сатаны, - все также безмятежно говорил он, - так кто, если не Бог спасет меня от ее пагубного влияния?
- Ваша сестра - порождение ваших родителей, - Анна больше не могла сдерживаться, - а не Сатаны. И вы прекрасно это знаете.
- Как знать, как знать, - тихо проговорил он, радуясь своему превосходству. Когда они вышли к железной дороге, Анна твердо знала, что больше не будет ходить в обход. И вообще. больше не будет поддаваться на Гришкины уловки.
Тем временем в жизни Ады снова произошли изменения. Возле сарая она поставила раскладной стол. Это был один из тех столов, с которыми обычно выезжают на природу.
- Травушку сушишь? - съехидничал Гришка, приближаясь к ней. К шабашу ведьм готовишься?
- Да, именно так, - без тени озлобленности сказала Ада, раскладывая траву, - а ты, я смотрю, помочь решил. Похвально. Кошачья шерсть и когти никогда не помешают.
- Не дури, - насупился Гришка, - я был против этого фарса.
- Это моя инициатива, - подала голос Анна, до этого момента внимательно наблюдавшая за взаимоотношениями брата и сестры. - Нам с мужем кажется, что вам не помешает общение с братьями нашими меньшими.
- Спасибо, не надо, - любезно отказалась Ада, украдкой взглянув на меланхоличное животное. - Я уже общаюсь с одним меньшим братом. Мне этого общения достаточно.
- Не думаю, что вы нашли общий язык с тем псом, - Анна не собиралась терпеть поражение. Ада в ответ усмехнулась. В душе она корила себя за то, что недооценивала Анну.
- Возьмите его, не пожалеете, - убеждала ее Анна. - Коты тоже лучшие друзья человека. Григорий держал вялого кота за подмышки, поэтому Ада смогла визуально оценить кошачьи физиологические особенности. Сделав вывод, она обратилась к Анне:
- Не думаю, что человек коту друг.
- Почему же? - Анна скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя готовность дать отпор.
- Хороши же ваши понятия о дружбе, - снова усмехнулась Ада, нахально разглядывая Анну, - если вы считаете отрезание яиц дружеским жестом.
Гришка уставился на кота. Тот действительно был кастрирован. Анна хранила молчание.
- Извините, я не могу его взять. Мне будет стыдно смотреть ему в глаза, хоть это и не я лишила его радости жизни.
- Да у него и другие радости в жизни найдутся! - вскипел Гришка, не выпуская кота из рук. - Это у тебя только случка на уме!
- Прости Бога ради, - жеманно закатила глаза Ада, где же мне взять еще одного Кирилла, который будет дарить мне душевный покой?
- Ненавижу! - вскричал Гришка. - Ты самая мерзкая, гнусная и чокнутая на всей планете! У тебя все никак у людей! У тебя даже татуировка ненормальная!
- В смысле? - и впрямь удивилась Ада.
- И ты еще спрашиваешь! - орал во все горло брат. - Как можно было сделать на заднице татуировку в виде задницы?
- Ах это, - разочарованно вздохнула Ада, - она в виде задницы, потому что сделана в честь человека, к которому я отношусь как к заднице.
- Да оставь ты своего несчастного муженька в покое! Он уже в петлю готов лезть - так ты его достала!
- Не будь кретином, - она покачала головой, - помимо него на свете предостаточно людей, которых я ненавижу.
Гришка умолк. Он знал, что входит в число этих людей. А значит, вполне мог быть тем счастливчиком, чей лик извратили и увековечили на пятой точке его сестры.
- Я заберу кота себе, - процедил Гришка. - Так будет лучше для всех.
С этими словами он побрел к обходной дороге. Анна медлила. Она чувствовала, как нарастало напряжение между ней и Адой.
- Почему не уходите? - гримаса раздражения снова сковала лицо Ады. - Сын уже заждался.
- Я знаю. Я просто хотела сказать, что раз в неделю буду ездить в город. Уже завтра поеду. Если я вдруг встречу вашего бывшего мужа, мне что-нибудь ему передать?
- Зачем? - изобразила удивление Ада.
- Ну... - Анна сама не знала зачем, - он вас любит и...
- Какое странное предложение, - перебила Ада. - "Если я вдруг встречу вашего бывшего мужа". А почему вдруг? Почему именно это слово? Судя по твоему предложению, ты можешь случайно встретить его где угодно, в любом месте. Но мы обе знаем, что это не так. Он все время торчит в "Устрице", больше тебе его нигде не встретить. И вообще, - теперь в голосе Ады не было ни намека на дружелюбие, - хватит совать нос в мою жизнь и принимать за меня решения. Я уже четвертый десяток разменяла и сама разгребу свое дерьмо. А ты, милочка, разгребай свое. Поверь, у тебя его тоже предостаточно.
- В каком смысле? - Анна почуяла неладное.
- Забей! - отмахнулась Ада, занявшись травами.
Когда Анна покинула ее территорию, Ада предалась размышлениям. Было ясно как Божий день, что она не выносила Анну. При одном ее виде Аду выворачивало наизнанку. Похожий эффект на нее оказывал, пожалуй, только майонез, который ее находчивая матушка пристраивала в любое блюдо. Аду передернуло при одной только мысли о хлебе, густо намазанном жирным майонезом. С Анной была та же ситуация. Хотя, она оказалась на редкость крепким орешком. Пытаясь помочь Аде, она прежде всего хотела помочь себе, потому что уже давно застряла в тупике собственного житья-бытья. Но Ада не нуждалась в ее помощи и уж тем более ни коим образом не собиралась помогать Анне. Такова была ее позиция до сегодняшнего дня. Предложение Анны передать что-нибудь ее бывшему насторожило Аду. И заинтересовало. Это был превосходный шанс не упускать его из виду, держать под контролем, при этом не встречаясь с ним. Контроль означал для Ады власть. Власть - силу. О да, Анна идеально подходила на роль посредника. Раз уж ей до всего было дело, значит, решила Ада, ей придется сыграть роль, которую она сама же и выбрала. И Аду ничуть не заботила интрижка, которая могла вспыхнуть между этими двумя. Уж он-то наверняка взял Анну на заметку, ведь таких у него еще не было. Ну а Анна...Все будет зависеть от нее. Однажды Аде довелось видеть Анну с мужем и сыном в поселке. Она все время льнула к нему, у него же улыбка не сходила с лица. Аде он напомнил Кена, небезызвестного дружка Барби. То же лицо с застывшей улыбкой и пустым взглядом. И столько фальши...Да, все будет зависеть от Анны, повторила про себя Ада. И ради этого шоу ей придется терпеть назойливые визиты этой дамочки.
Ада вздохнула. Ее все раздражало. Даже пес. Он так и не притронулся к еде, которой не пошло на пользу палящее солнце и которая стала жертвой паломничества мух. Но в глубине души Ада признавала, что сенбернар вел себя с ней точь-в-точь также, как она вела себя со всеми.

Глава 8.

Анна поежилась. Либо муж ее разлюбил, либо рехнулся, раз посчитал нужным отправить ее в город в такую слякотную погоду. Правда, на этот раз он дал ей специальное задание. Ему захотелось сладенького, поэтому он обратился к ней с просьбой купить пирожных. Его просьба показалась Анне не слишком веской причиной для поездки. И вообще, с тех пор как муж принялся заставлять ее выходить из дома, она начала замечать, что Даня стал плаксивее, чем обычно. Анна была готова бить тревогу, но муж с намертво приклеенным к нему добродушием заявил, что их сыну разлуки с матерью пойдут только на пользу. Мол, нужно быть привязанным к обоим родителям. Анна сделала вид, будто согласилась с его теорией, но в душе проклинала все его теории, замыслы, идеи. Ей хотелось схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы раз и навсегда выбить из него спесь великого затейника.
Время, отведенное на скитание по городу, Анна провела в кинотеатре, в котором оказалось и кафе. Анна уютно устроилась в кресле, читая "Женщин в любви" и попивая кофе. В "Устрицу" она не пошла. После того ушата грязи, который обрушила на нее Ада, у Анны пропало всякое желание налаживать ее личную жизнь. За полтора часа до отъезда Анна зашла в ближайший кондитерский магазин. От розового цвета у Анны в глазах зарябило. Розовые обои, розовые столы и стулья, розовые люстры, розовые скатерти, розовый пол...Анне захотелось немедленно развернуться и выйти из розового кошмара. Так она и поступила, правда, в дверях столкнулась с Игорем. Ей пришлось попятиться и остаться в розовом магазине.
- О-о-о...- нелепо протянула Анна, - Ада оказалась права.
- Насчет чего? - лукаво улыбнулся Игорь.
- Она сказала, что единственное место. где я могу вас встретить, это "Устрица".
- И она была права, - улыбка не сходила с его лица. - Я как раз ехал в "Устрицу", когда увидел вас.
- И поехали за мной? - у Анны сработал инстинкт самовозникавшей настороженности.
- Угу, - кивнул он. - Ада вам и про этот магазин рассказала?
- Нет...А что?
- Это магазин, в котором продаются ее любимые пирожные, - ответил он, подойдя к прилавку.
- Любимые пирожные, которыми она отравилась, - съехидничала Анна.
- У нее нет холодильника, - он, до этого стоявший к Анне спиной, повернулся, - так вы будете покупать?
- Я не очень люблю сдобу. Меня муж попросил. Посоветуйте что-нибудь, пожалуйста.
- Без проблем, - подмигнул он.
Анна смутилась. "И все-таки, дорогуша, он истинный представитель пожирателей девичьих сердец", - с неприязнью подумала она, позволив Игорю свободу действий в выборе пирожных.
Он снова повернулся к ней.
- Если я для Ады возьму пирожные, вы сможете ей их отнести?
- Ну...- Анне не хотелось возвращаться в обитель зла, - если настаиваете...
- Я не настаиваю, а просто спрашиваю, - Игорь все еще улыбался, но его голос звучал серьезно. - Если не можете, я...
Анна еще надеялась, что он соответствовал тому образу, в котором предстал перед ней в первый раз, поэтому согласилась.
Заплатив за пирожные, Анна и Игорь вышли из магазина.
- Вам на остановку? - спросил он.
- Да.
- Давайте я вас подвезу.
- Спасибо, но нет, - Анна избегала его взгляда.
- Ну хотя бы провожу, - неутомимо настаивал Игорь. - Помогу вам донести пирожные...
- Они не тяжелые, - Анна отчаянно сопротивлялась.
- И все же... Я буду все время молчать, - выпалил он.
Анна не смогла ни улыбнуться. Дала слабину? Ну и ладно! Едва ли он так опасен, как ей кажется. Она вручила ему пакеты с коробками и они медленно пошли в направлении остановки.
- А вы и впрямь молчите, - впервые искренне улыбнулась ему Анна.
- Вы пообещали не разглашать мой монолог, в благодарность я пообещал хранить молчание.
- Только мне от этого как-то неловко. Вы не подумайте, я не привередливая. Можете говорить, если хотите.
- О чем? - он вдруг нахмурился.
- Не знаю, - растерянно пробормотала она.
Их взгляды встретились. Анна поспешила отвести взгляд. Игорь смотрел на нее. В этот момент она напомнила ему испуганного ребенка, который с ужасом ожидает неминуемого наказания за свои проделки. Он был очарован ее большими, светлыми глазами.
- Вы очень красивы, - со всей душой сказал он.
Анна зарделась.
- Говорите о чем угодно, только не об этом, - пролепетала она, глядя под ноги.
- Но о чем? - с безразличием в голосе спросил Игорь.
Анна не ответила. Молчание было тягостно, а его комплименты еще более невыносимы.
- По правде говоря, я считаю себя неудачником, - прервал он ее неутешительные раздумья.
- Почему? - Анна поняла, что ей пора готовиться к еще одной душещипательной исповеди.
- А чего я добился?! - раздраженно воскликнул он. - Мне уже тридцать пять, а я никто!
- Тридцать пять?! - поразилась Анна, проигнорировав тот факт, что он провозгласил себя "никем". Ну двадцать шесть, ну двадцать восемь...но никак не тридцать пять! Ада так вообще могла за двенадцатилетнюю сойти! Семейка кровососов, честное слово!
Игорь проигнорировал ее вопрос. Его опять понесло.
- У меня никогда не было иллюзий насчет моей певческой карьеры. Я знал, что мне не видать ни миллионов фанатов, ни миллионов долларов. Но я больше ничего не умею. Я во всех сферах полный ноль. Кроме пения. Тут я, хотя бы, посредственность.
- Вы слишком строги к себе, - Анне хотелось поскорее сесть в автобус и хоть на время поездки выкинуть из головы проблемы - свои и чужие.
- Я ничего не преувеличиваю, - обидчиво возразил Игорь. - Говорю как есть. Знаю, это странно звучит, но меня не покидает ощущение, будто я выпал из обоймы жизни.
- Как это? - она приготовилась к худшему.
- Да...- отмахнулся он. - Глупости всякие...Не хочу в ваших прелестных глазах выглядеть психом.
- Что бы там ни было, говорите, - потребовала Анна.
Он помедлил, вглядываясь в ее лицо. И нашел в выражении лица Анны то, что позволило ему заговорить:
- Мне всегда казалось, что я лишний. Говорят, что мир принадлежит молодым. Возможно. Вот только я никогда не принадлежал к молодым. Я родился в семьдесят восьмом году, в девяносто восьмом мне стукнуло двадцать. Казалось бы, вот и вступил в самое продуктивное десятилетие жизни, когда мечты уже сформированы, идеалы выбраны и нужно начать прокладывать путь к задуманному. Но со мной все было не так. Не знаю, почему. Может я и впрямь псих. Я не чувствовал принадлежности к девяностым, потому что тогда еще рос, а вырос уже к концу десятилетия. Но и в нулевых не нашел себе места. В двадцать пять мне на пятки наступали двадцатилетки с большим заряда драйва и позитива. А сейчас мне уже за тридцать и мне не под силу тягаться с молодыми.
- Не понимаю, - резко возразила Анна, - зачем люди зацикливаются на возрасте?
- Потому что только в определенном возрасте мы можем делать определенные вещи, - сказал он назидательным тоном. - То, что можно делать в двадцать, не под силу делать в тридцать, то, что можно делать в тридуать, не под силу в сорок и так далее.
- Глупости какие! - возмутилась Анна, остановившись. - Я не верю в возрастные ограничения. И знаю множество примеров...
- Это все исключения, - спокойно продолжал он, - и поверьте мне, многие примеры этих исключений ничем хорошим не закончились. Вы принадлежите поколению двадцатилетних, вам не в домек....
- Мне двадцать девять, - резко прервала его Анна. - И депрессия меня по этому поводу не донимает. Мои проблемы посерьезнее будут.
Игорь с тоской посмотрел на Анну. Разговора не получилось. Она его не поняла. А должна ли была? В конце концов, это его проблемы, его страхи, его комплексы. Она к этому не имела никакого отношения.
- Ада тоже оплакивает уходящую молодость? - неожиданный вопрос Анны оказался для него сродни удару ниже пояса.
-Не будем об этом. Я понял, что совершил ошибку, рассказав....
-Так она знает? - в сердцах воскликнула Анна.
- Нет, - скованно ответил Игорь, - не знает. Я это от нее скрывал. Если бы я себя разоблачил, она бы меня бросила. А нет ее - нет меня. И нет того, что я бы мог после себя оставить. А так хочется...Пусть даже ничтожно мало, но чтобы помнили...
Остаток пути они прошли в полном молчании. Когда подошел автобус, Игорь пожал Анне руку и сказал ей на прощание:
- Не бойтесь Аду. Ведите себя с ней на равных. Если проявите малейший симптом страха, она вас раскусит и будет из вас веревки вить.
- Не бояться? - фыркнула Анна, высвобождая руку. - А вдруг она порчу наведет? Я видела, как она сушила травы...
- У всех свои особенности, - улыбнулся он. - Она увлекается магией. Доброй магией. Делайте так, как я сказал и поймете, что на самом деле она славная.

Глава 9.

Ада лежала в надувной лодке. Кровати у нее не было. Зато имелась лодка, от которой было больше толка. Да и зачем ей кровать? В кровати, по ее мнению, надо спать вдвоем. Она была одна.
Ада докуривала последнюю оставшуюся сигарету, обводя взглядом свое жилье. Она знала, что впереди ее ждало много работы, и она была к этому готова. Она уже заготовила специальные амулеты, которые помогут ей при строительстве. Амулеты...Она уставилась на саше, которое висело над дырой в двери. Оно отказывалось отгонять не непрошеных гостей. Значит, заключила Ада, дело не в саше, а в ней. Она просто недостаточно активировала способности оберега. Надо просто сосредоточиться, представить всех, кто ее бесил, и повторять про себя простые слова...Ада потянулась за полупустой бутылкой коньяка, которая стояла возле лодки. Она опоздала. Эта вездесущая стерва снова врывалась в ее покои. Ада чувствовала запах смердящего любопытства. "Ненавижу", - подумала она, сделав судорожный глоток. И что теперь? Может из ружья пальнуть? Не в стерву, конечно, а в воздух. Но тогда обвалится крыша, над которой она столько трудилась и все равно не доделала.
- Ну почему она? - поморщившись, вслух простонала Ада. Она брыкала ногами. словно капризный ребенок. Лучше бы пес вернулся. Его не было со вчерашнего дня. Так долго он еще не пропадал.
- Ада, - у самой двери раздался до отвращения знакомый голос, - выйдите, пожалуйста. Я вам кое-что принесла.
Ада сделала еще один глоток. Ей было все равно, что она приволокла.
- Ада, прошу вас, выйдите на минуту. Меня муж с сыном ждут, мне надо идти. Игорь передал вам ваши любимые пирожные. Я очень устала, а мне еще долго идти. Не дурите, выйдите, пожалуйста.
Любимые пирожные...Мармеладное, медовой, маковое...М-м-м...Если она отлепит свой костлявый зад от лодки и тощие руки от бутылки, это определенно будет стоить свеч...
Ада открыла дверь и тут же зажмурилась от яркого солнечного сета, больно ударившего по глазам.
- Возьмите, - Анна протянула розовую картонную коробку.
Ада забрала лакомства и собралась закрыть дверь, но Анна опять заговорила:
- Ада, у меня к вам просьба...
- Забирай, - Ада протянула ей коробку. - Лучше я откажусь от того, что мне дорого, чем буду у тебя на побегушках. Забирай, мне ничего не надо.
- Если вы думаете, что я вас боюсь, вы ошибаетесь, - в данный момент Игорь мог бы гордиться Анной.
- А зачем меня бояться? - ухмыльнулась Ада. - Я вроде не слишком страшная.
- Мне нужна ваша помощь. Завтра я собираюсь пойти в магазин. Одна я ни разу не ходила. Я долго готовилась, но все равно не могу. Прошу вас, пойдемте со мной...
- Чего? - Ада оказалась не на шутку озадачена.
- Вы бы ни могли пойти со мной в магазин? - несмело повторила Анна. - Там эти люди, они...
- Встречаемся в десять у моста! - рявкнула в ответ Ада и захлопнула дверь. У нее в глазах потемнело, и она прислонилась к двери. Она нервно сглотнула. Да пошло оно все! У нее есть пирожные, чего еще желать? А ведь она что-то хотела... Что же? Ах, да! Ей срочно надо было выпить.

***
Они встретились в десять у моста. Как и условились. Анна, взмокшая, растрепанная, не выспавшаяся, была не в духе. Ада. Наоборот, выглядела бодро и свежо. На ней была открывавшая одно плечо черная футболка с надписью белыми большими буквами английского слова “SLUT”, черные леггинсы и черные балетки. На лице присутствовал боевой раскрас. Всем своим видом она напоминала озорную девчонку, которая без спроса позаимствовала одежду и косметику старшей сестры.
- Доброе утро, - выдавила улыбку Анна.
- Идем молча, - прошипела Ада, не по-доброму сверкнув глазами.
Анна остолбенела. Но ненадолго. Ада отправилась в путь, не дожидаясь ее, поэтому Анне пришлось отказаться от раздумий и поднажать.
Полпути они действительно прошли молча. Ада шла слишком быстро. Она хотела поскорее вернуться восвояси. Анна еле поспевала за ней, но виду не подавала. Она уже почти нагнала Аду, когда та резко остановилась. Анна чуть было не столкнулась с ней.
- В чем дело? – вырвалось у нее.
Ада вела себя более чем странно. Она вертела головой по сторонам и принюхивалась.
- Что вы делаете? – Анна не знала, как отнестись к ее очередной причуде.
- Этот упырь где-то рядом. Я слышу, как слюна стекает по его клыкам, пораженным кариесом.
- Кто? – не взяла в толк Анна.
- Тот, кто одарил меня пирожными, - Ада сжала руки в кулачки. – Я чую его.
- Как? По запаху?
- Да, - подтвердила Ада, уставившись на Анну. – Когда это облако смрада появляется, мухи начинают биться в экстазе.
- Понятно, - кивнула Анна, сдерживая улыбку. Но Ада не дала повода для улыбок:
- А вот мне непонятно, - повышенным тоном произнесла она, вплотную приблизившись к Анне. – Это ваш совместный план?
- Какой план? – у Анны екнуло сердце.
- Да ладно тебе, - Ада сверлила ее ожесточенным взглядом. – А ведь хорошо сыграла. Я не могу одна пойти в магазин, там люди...Да этим людям на тебя плевать! Ты для них никто!
- Вот именно! – крикнула Анна, задетая за живое. – Поэтому я вас и позвала! Меня все игнорируют, как будто меня и нет вовсе...
- Да радовалась бы! Зачем тебе внимание этих опустившихся кретинов?! Почему ты готова унижаться, лишь бы этот сброд принял тебя в свою стаю и поставил на тебе клеймо деградации?! – вопила Ада.
- Потому что я больше не могу так! – у Анны непроизвольно брызнули слезы. – Мне нужно общение, мне нужны люди. Я не делю их на опустившихся и на не опустившихся. И я верю в дружбу.
- А я нет, - сказала Ада, на которую горькие слезы Анны не произвели впечатления.
- Вы не понимаете, - всхлипнула Анна, - друзья – это...это...это...
Она вспомнила о пристрастии Ады к сладкому и сгоряча выдала своеобразный перл:
- Друзья – это шоколад в круассане жизни.
Ада ухмыльнулась.
- Пусть так. Но для меня одиночество – единственная форма существования. Человечество инфицировано дебилизмом. И я делаю все, чтобы это прошло мимо меня.
- Так нельзя, - плакала Анна.
- Хватит ныть, - агрессивно потребовала Ада, - идем. Единственный способ проверить заодно вы или нет, это прийти в этот чертов ларек.
Анна послушно последовала за ней. Слезы все также текли по щекам.
- Как вы можете жить одна? – спросила Анна дрожащим голосом. – В этой убогой хибаре, в которой даже окон нет!
- Дыры в двери вполне достаточно.
- Ага, – взбунтовалась Анна, - прямо как в деревянном сортире! Очень похоже! Сделали бы еще дыру в форме сердечка!
- Какая пошлость! – отозвалась Ада.
- Что именно? – спросила Анна с досадой. – Сортир?
- Сердечко.
Анна тихо засмеялась. Она не была уверена в уместности своего смеха, поэтому поравнялась с Адой и заглянула ей в глаза. Ада ответила взглядом. И ее взгляд был добрым.
- Я вот, что скажу, - на ее лице появилась еле заметная улыбка, - пока мой ум ясен, а руки крепки, я помогу этому сооружению сдать экзамен на звание жилища.
Они пришли к магазину. К маленькому, невзрачному магазину, который наводил на Анну ужас. То есть, не совсем он. А те, кто собирались в нем и возле него. Но в утреннее время там никого не оказалось. Ада зашла первой, Анна за ней. Продавщица – необъятная, неряшливая дама бальзаковского возраста в замызганном фартуке – впилась в Аду взглядом. Кто-то присвистнул. В магазин зашли два субъекта, привыкших уже с утра быть навеселе. Не обратив внимания, Ада попросила у продавщицы пачку сигарет. Та вытаращила глаза и несколько секунд находилась в ступоре. Затем пришла в себя.
- Ада, - послышался знакомый мужской голос. Анна обернулась. Да, это был Игорь. Он стоял в проходе и не сводил взгляда с бывшей жены. Анна посмотрела на Аду. Та вела себя точно также.
- Девушка, вы платить собираетесь? – выразила недовольство продавщица.
В этот момент Игорь бросился к Аде, Ада - к нему. Они слились в провокационных объятиях и, осыпая друг друга страстными поцелуями, рухнули на пол. Анна и два субъекта в полном смятении наблюдали за Адой, обвившей бывшего мужа руками и ногами. Когда Игорь стянул с нее футболку, оголив настолько плоскую грудь, что даже пуш-ап был не в силах ее облагородить, продавщица завопила:
- Вы что творите? Я полицию вызову!
Анна покинула магазин. У нее давно вылетело из головы все, что она хотела купить.

Глава 10.

С тех самых событий, сдобренных ярко выраженной эротикой, прошло три дня. Все три дня Анна оставалась дома из-за свирепого циклона, принесшего проливные дожди. Все три дня Анна занималась сыном. Но Ада не выходила у нее из головы. Одна внезапно возникнувшая мысль закралась так глубоко, что на четвертый день Анна не выдержала столь сильного напора и сдалась. Она вытирала мокрое тельце Дани, которого только что искупала, когда обратилась к мужу со следующим вопросом:
- Дорогой, а где твой старый телефон?
- Да где-то лежит, - не слишком заинтересованно ответил он, не отрывая взгляда от газеты.
- А ты в нем sim-карту не менял?
- Нет, - и подняв взгляд на Анну, ласково произнес, - там номера тех, кого я оставил в прошлой жизни. А у нас теперь новая жизнь.
«Новая жизнь? – возмутилась Анна. – И это он называет новой жизнью?!».
Вслух же произнесла:
- Но ведь эта sim-карта рабочая, да? Ей можно пользоваться?
- Да, - как обычно улыбнулся он, - по-моему, там даже немного денег осталось. А почему ты спрашиваешь?
- Я хотела отдать его Аде, - взволнованно сказала Анна. – Мне кажется, у нее его нет. Она все хорохорится, верит в свою неуязвимость. Но в жизни всякое случается, и без телефона никак не обойтись.
Он на мгновение задумался, затем снова улыбнулся, глядя на Анну с одобрением:
- Ты права. Так и сделай.
- Ты можешь его найти?
- Сейчас?
Анна кивнула. Он поднялся с табурета, и, оставив газету на стиральной машине, вышел из ванной комнаты. Анна проводила его взглядом. Затем посмотрела на Даню. И со всей нежностью чмокнула носик сына, закутанного в полотенце.
Ближе к вечеру, когда наступившая после непогоды жара начала понемногу спадать, Анна отправилась к Аде. Оказавшись на месте, Анна постучала в дверь. Ответа не последовало. Анна прислонила ухо к двери. Ни звука.
«Неужели с Игорем сбежала?» - заинтригованно подумала Анна.
Тем не менее, Анна посчитала нужным еще раз постучать. И своей решимостью разрушила интригу.
- Открыто, - послышался голос Ады. Анна замерла. Был в слове «открыто» подвох?
- Да заходи уже! – нетерпеливо выкрикнула Ада.
Анна толкнула дверь, которая со скрипом открылась и явила ее взору Аду, развалившуюся в надувной лодке с бутылкой коньяка в руках.
- Здравствуйте, - промямлила Анна, - впервые оказавшись внутри сарая.
- Давно не виделись, - отозвалась Ада, будучи под хмельком.
- Да, - сказала Анна, не отрывая взгляда от надувной лодки. – Чем у вас с Игорем все закончилось?
- Ты ту имитацию полового акта имеешь в виду? – сделала удивленное лицо Ада.
- Ну...- Анна никак не могла привыкнуть к ее прямолинейности, - пожалуй, да.
- Да баба эта за прилавком разоралась. В общем, в ларьке не получилось. Зато получилось в его машине, на его машине, на земле возле моего сарая, в моем сарае возле надувной лодки, в самой лодке, - добросовестно отчитывалась Ада.
Анна нахмурилась. Пьяное хвастовство Ады было ей неприятно.
- Ада, я пришла к вам не для того, чтобы слушать рассказы о вашей безумной половой жизни.
- Но ты же сама про наши с ним отношения спросила, - Ада приподнялась на локтях, недовольно глядя на Анну. – И знаешь что? Я, черт возьми, осталась недовольна! Мы не тряхнули стариной, нет! То были остатки прежней роскоши!
- Ада, - не побоялась перебить ее Анна, - я вам мобильный принесла.
- Ада затихла. Наконец-то заметив в руках Анны коробку, она недоверчиво спросила:
- Зачем?
- Я думала, что у вас его нет, - Анна надеялась, что не ошиблась.
- У меня нет телефона, - злобно ответила Ада. Анна поняла, что она протрезвела.
- Тогда я вам его дарю.
- Зачем? – Ада рассвирепела не на шутку.
- Затем, - прорычала в ответ Анна, - что если с вами что-то случится, вы сможете воспользоваться телефоном, чтобы попросить о помощи.
Ада закатила глаза и с протяжным стоном вновь разлеглась в лодке.
- За что мне все это? – причитала она. – За какой из моих грехов понесла наказание?
Анна не восприняла ее поведение всерьез и положила в лодку коробку.
- Он вам необходим.
- Мои потребности ничтожны, - возразило Ада. – Все, что мне нужно это красавец в боксерах да коньяк с пирожным в прикуску.
- Все, что вам действительно нужно, это трезвость, - мягко сказала Анна.
Ада легла на бок, всем своим видом демонстрируя протест против вмешательства в ее жизнь.
Анна осмотрела помещение. Деревянная бочка, две кипы книг, на которых лежала шахматная доска, кастрюля с каким-то варевом, сиротливо стоявшая в углу, разбросанные по всему сараю строительные инструменты. На стенах висели бархатистые мешочки разных цветов. И ни одной фотографии. Разве что лист бумаги формата А4, на котором было распечатано изображение рыжеволосой женщины, целовавшей окровавленное тело мужчины крепкого телосложения. Это была афиша английского фильма «Дьяволы». Анна поежилась. Было в этом что-то жуткое и вместе с тем символическое.
На следующий день Ада протрезвела. И принялась вовсю орудовать мобильной связью. Она едва не свела Анну с ума бесчисленным количеством смс-сообщений, которые представляли собой перечень всего того, что Ада ненавидела. Так, в черный список входили персидские коты, майонез, чулки со швом, контрацептивы, мыльные пузыри, пылесосы, цветные карандаши, усы как у Эркюля Пуаро, утренняя зарядка, древние греки...
Телефон Анны был не в силах справиться с неукротимым потоком негативной информацией. Анна поняла, что совершила глупость, посчитав, что втерлась Аде в доверие. Желая во что бы то ни стало пресечь исходивший от Ады негатив, Анна написала ей сообщение:
«А не проще ли перечислить то, что любите? Уверена, список будет короче».
Ада незамедлительно ответила:
«Ненавижу тех, кто советует мне перечислять то, что я люблю».
Анна отключила телефон.


Глава 11.

Яркий свет, исходивший от луны, отчетливо видневшейся сквозь занавески, освещал комнату. Тихо тикали часы. Муж видел уже десятый сон, Анна же была ни в одном глазу. Она не виделась с Адой уже целую неделю. Но вчера она ездила в город и встретила Игоря, у которого был уникальный талант пересекаться с ней в самых неожиданных местах. На этот раз они столкнулись в книжном магазине. Анна намеревалась купить пару-тройку книг со сказками. В последнее время она начала сталкиваться с трудностями всякий раз, когда укладывала Даню спать. Он капризничал, брыкался, не слушался.
Анна бродила по рядам с книжными полками, когда откуда не возьмись, появился Игорь:
- Добрый день, - резвость, с которой он произнес два коротких слова, свидетельствовала о его приподнятом настроении.
- Да, - он буквально светился от счастья, - и на то есть причина.
- Какая?
Он бережно взял Анну за локоть и отвел в сторону. Затем произнес шепотом:
- Сегодня я делаю предложение руки и сердца.
- Кому? – обомлела Анна.
- Той, которая уже дважды ходила в моих супругах, - улыбнулся он лучезарной улыбкой.
Анна молчала.
- Вы против? – на его лице появилось смятение.
Анна пришла в себя.
- Ну что вы! Кто я такая, чтобы... И вообще, это ваше личное дело, я тут ни при чем...
- Но вы за нас рады? – с мольбой в голосе спросил он.
- Ну, разумеется! – честно ответила Анна. – Я очень хочу, чтобы на этот раз у вас все получилось.
- Так и будет, - кивнул он.
Анна наивно полагала, что на этой лирической ноте их пути разойдутся, но ошиблась. Он взялся помочь ей выбрать книги. Анне пришлось соглашаться. Не хотелось омрачать человеку радостное событие. Потом он пригласил ее в «Устрицу».
- Там сейчас очень талантливые ребята репетируют. Вам надо их послушать.
- Я бы с радостью, но у меня мало времени, - замялась Анна. – Скоро Григорий приедет.
- Гришка? Так это он вас привез?
- Да. Четыре час на автобусе и еще четыре в городе – для меня это слишком.
- Да вы успеете. Мы просто немного послушаем, - упрашивал он.
Анна колебалась.
- Я не уверена...
Игоря прорвало:
- С вами, видно, всегда так! Все вы ни в чем не уверены! Разве так можно? Взгляните на себя. Вся закомплексованная, измученная, несчастная. Когда вы в последний раз отрывались по полной?
Анна была уязвлена его замечаниями. Да, она закомплексованная и измученная. Но несчастная ли? Анна взглянула в окно на яркую луну. Бабушка говорила, что на полную луну нельзя смотреть, мол, это сулит одни несчастья. Анна вздохнула. Нет, она не была несчастна. Она просто оступилась.
Анна снова отдалась во власть воспоминаний.
- Хорошо, я зайду. Но совсем ненадолго, - категорично заявила Анна.
- Вот и отлично, - удовлетворенно кивнул он. – Только сделайте мне одолжение.
- Какое? – насупилась она.
- Будьте добры, распрямите плечи и распустите волосы.
Анна негодующе воззрилась на него. Не желая тратить время на объяснения, Игорь проворно расстегнул заколку, и, запустив пальцы в ее волосы, распушил их:
- У вас роскошный волосы, - проговорил он, любуясь тем, во что превратил ее прическу. Он взял раскрасневшуюся Анну за руку и повел в кафе-бар. Музыка была слишком громкая. Певец – щупленький парнишка в очках в ярко-красной оправе и такого же цвета обтягивающих брючках - не пел, а вопил. Песня была на английском языке.
- Они сами сочинили? – прокричала Игорю Анна, стоявшая на ступеньках и не желавшая спуститься.
- Нет, - прокричал он в ответ. – Это кавер-версия. Песня Билли Айдола. “Rebel Yell” называется. В 80-е была популярна.
Он посмотрел на Анну, стоявшую на ступеньках у двери. Ему это не понравилось.
- Ну и что вы там стоите? А ну-ка спускайтесь! Смелее, не бойтесь, - несмотря на протесты Анны, он взял ее за руки и заставил спуститься.
Анна натянула на лицо одеяло. Ей было стыдно вспоминать о том, как Игорь вынудил ее пуститься в пляс. Ей было стыдно за то, что она веселилась и наслаждалась этим волшебным мгновением, вызвавшим у нее неописуемый восторг и бурю эмоций. И ей было стыдно вспоминать об этом, лежа рядом с мужем, безмятежно дремавшем, прижавшись к ней. Анна отстранилась от него. С недавних пор эта чрезмерная близость между ними стала действовать ей на нервы.
«Интересно, - подумала она, - глядя на луну, - он сделал ей предложение? Если да, то дай Бог, чтобы все у них сложилось».
Анна не могла и предположить, как все сложилось на самом деле. А случилось вот что...
В тот день Ада тоже оказалась в городе. Гришка, который бывал там чуть ли не каждый день, передал ей просьбу Игоря, пожелавшего с ней увидеться. Особого восторга по этому поводу она не испытывала. И чтобы хоть как-то приподнять настроение, она отправилась в парикмахерскую к мастеру, кот вот уже несколько лет расшибался в лепешку, чтобы утолить ее экстравагантные запросы. Сразу после смены имиджа она поспешила в «Устрицу», где ее дожидался Игорь.
Он сидел за столиком в дальнем углу. У него на коленях пристроилась прехорошенькая блондиночка. Обвив руками шею Игоря, она жевала фруктовую жвачку. Группа, еще час назад развлекавшая плясавших Игоря и Анну, удалилась. На сцене соблазнительно двигалась и сладко мурлыкала бедрастая, грудастая, щекастая дама в ярко-розовом умопомрачительно коротком платье. Игорь прозвал ее Мамой. Она работала маникюршей, а пение было дополнительным заработком. Она была ровесницей Игоря, и в недалеком прошлом у них был мимолетный, но бурный роман.
Он не мог без измен. Хотя, он не считал отношения с другими женщинами изменами. Он любил Аду, но ему были необходимы и другие особи женского пола, чтобы снова и снова убеждаться в своей безмерной любви к малютке Аде. Как правило, ему требовалось не больше месяца, чтобы убедиться, что очередная любовница в подметки не годилась жене. Но он продолжал упорно соблазнять всех, кто попадался ему на пути. И все равно лучше Ады никого не было. Разве что...
Он отпихнул назойливую блондиночку, чье чавканье пробудило в нем зверя. Она поднялась с его колен, надула и без того пухлые губки, одернула крохотную юбчонку, и обиженная до глубины пустой душонки, уселась за соседний столик.
Игорь не отрывал взгляда от Мамы, извивавшейся у микрофонной стойки. Но видел он не ее, а Анну. И ему было не по себе. В его понимании только Анна смогла приблизиться к Аде по всем меркам. И это его пугало. Раньше у него не возникало желания распотрошить перед незнакомой женщиной свою душу, разорвать ее на отдельные части и представить их не в приукрашенном виде, а в том, в каком они были на самом деле. И это было ему неприятно. Анна притягивала его как магнит и в то же время вызывала отторжение. То ли дело Ада... С ней он всегда притворялся, всегда тщательно маскировал свои недостатки, всегда играл роль безбашенного рок-н-рольщика, который ему уже порядком опостылел. Да, у Ады крутой нрав, но она беспрепятственно переваривала его таким, каким он себя сервировал. Он был уверен, что она ни о чем не догадывалась. А вот Анна действовала на него гипнотически, и под этим гипнозом он выдал себя. И теперь ему нужна была Ада, женившись на которой, он мог бы удрать из этого паршивого города подальше от Анны и тех губительных чувств, которых он к ней испытывал. Он знал, что Анна его отвергнет. А Ада никогда не отвергала. Если бы она так поступила, он бы этого не выдержал.
Появление Ады прервало его думы. Его сердце учащенно забилось. Такой он ее еще не видел. Она постриглась под каре. Волосы были ярко-оранжевые с мелкими черными пятнышками как у леопарда. На ней было маленькое черное платье без рукавов с белым ажурным воротничком. Туфельки на невысоком каблуке были подобраны в тон платью. Он поднялся и пошел ей навстречу:
- Ты потрясающе выглядишь, - восторженно проговорил он, приблизившись к ней.
- Та блондинка тоже, - Ада кивком головы указала на разгневанную блондиночку, буравившую их взглядом.
- Ада, я не...
- Быстрее говори, зачем я тебе понадобилась, - скомандовала Ада.
- Не здесь, - занервничал Игорь, - такие дела здесь не делаются.
- Какие дела? - спросила Ада и полезла в сумочку за сигаретой.
- Поехали в парк. Это самое подходящее место.
- Для чего?
- Ада, прошу тебя, не здесь, - все, что он так старательно планировал, рушилось у него на глазах.
- Я никуда не поеду до тех пор, пока ты не скажешь, зачем заставил меня волочиться в такую даль! – вышла из себя Ада.
Пение Мамы стихло. Миловидная блондиночка навострила ушки. Игорь сделала глубокий вдох и выдавил из себя одну единственную фразу:
- Выходи за меня.
Ада не смотрела на него. Она смотрела невидящим взглядом куда-то в сторону. Затем, все еще заторможенная, она зажгла сигарету. Игорь, не спускавший с нее глаз, повторил свои слова:
- Ада, выходи за меня.
Она затянулась сигаретой, продолжая смотреть в пустоту.
- Ада...
- Что?! – не выдержала она. - Что?! Выйти за тебя?! В третий раз? Ну, уж нет! Боженька любит Троицу, не я! Нам с тобой больше не по пути!
Его бросило в пот.
- Ада, если дело в моих изменах, то я...
Ада залилась неприлично громким смехом.
- В изменах? – ее в буквальном смысле колотило от смеха. – Да что мне твои измены? Они лишь мизерная часть того, что составляет твою жалкую сущность. Ты думал, я дура, которую устраивает твой посредственный коронный номер в постели на несчастные две минуты да бездарные песнопения под аккомпанемент дешевой выпивки. Так вот, это ты дурак. Старый, немощный дурак! Ты слушаешь только старые песни, перепеваешь это старье, а взамен не производишь ничего нового! Да, раньше было лучше, но нам не повезло, мы живем в сегодняшнем мире, в сегодняшней стране, с сегодняшней зарплатой и сегодняшними ценностями! И надо не прятаться за ворохом старых пластинок, а пытаться действовать!
Она выронила недокуренную сигарету на пол и в порыве злости растоптала ее, после чего продолжила свою гневную тираду:
- Я ненавижу твое отжившее, заплесневевшее творчество! И я ненавижу твое тело, в котором закована уже давно разложившаяся душа! Я больше не хочу жить с живым мертвецом, я больше не хочу общаться с друзьями живого мертвеца, я бегу от тебя и от таких, как ты! И пусть я не выживу в диких условиях, то лучше уж так, чем медленно разлагаться вместе с тобой.
С этими словами она выбежала из кафе. Игорь не пошевелился...
...Анна смотрела в потолок. Наверняка они позовут ее на свадьбу. И инициатором приглашения, конечно же, будет Игорь. Но можно ли ей взять мужа и сына? Уместно ли это?
Анна деловито рассуждала о предсвадебной суете, не зная, что вечером вчерашнего дня на голову Игоря, бесцельно бродившего по улицам, с крыши реставрируемого дома упала стальная труба. Когда он замертво упал, напряженную тишину улицы нарушил истошный женский вопль.

Глава 12.

Анна так и сталась бы в неведении, если бы не следователь, нагрянувший к ней через два дня после случившейся трагедии. В то утро свекровь изъявила желание съездить в город с целью похода в кино. Разумеется, делалось это ради старшей сестры. Анна знала, что в отсутствии сестры свекровь носа из дома не высовывала.
К удивлению Анны супруг вызвался составить им компанию. А ведь он тоже был закоренелым домоседом.
«Опротивели мы нашему папке, - с горечью рассуждала Анна. – Бежит от нас как от чумы».
Она спустилась в просторную гостиную. На диване лежал клубок шерстяных ниток и спицы. Раньше она успокаивала нервы вязанием. Теперь ей нужно было успокоительное помощнее.
В дверь постучали. Анна тотчас воспряла духом. Она слепо верила в здравый смысл мужа, который одумался и решил вернуться к любящей семье. Анна подлетела к двери, распахнула ее и увидела незнакомого мужчину. Одет он был по-простому: светло-коричневые брюки, персиковая рубашка, светло-коричневая легкая куртка. В правой руке у него был видавший виды кожаный портфель. Внешне он не представлял никакого интереса: немолодое лицо с глазами-буравчиками и выдававшимся вперед подбородком не было назвать отталкивающим, но и приятным его тоже нельзя было назвать. Залысины на коротко стриженой голове также не придавали ему шарма.
При виде Анны он улыбнулся приторной улыбкой, и мигом осмотрев ее, принялся смотреть мимо Анны, глазея на интерьер гостиной.
- Здравствуйте, - пробормотала Анна, не понимая, почему именно ей пришлось первой вступить в разговор. – А вы к кому?
- О! – воскликнул он и засмеялся над собственной бестактностью. – Прошу прощения. Меня зовут Кнуров Павел Федорович. И я пришел к вам, Анна Сергеевна.
- По какому вопросу? – напряглась она.
- Какой же я нерасторопный, - он снова засмеялся сдавленным, наигранным смехом, и показал Анне раскрытое удостоверение, которое вытащил из верхнего кармана куртки. – Я, так сказать, следователь. Я к вам по делу Игоря Бачелюка.
- Игоря Бачелюка? – бессознательно повторила Анна. – Игоря... Вы про мужа Ады?
Он на пару секунд напустил на себя задумчивый вид, затем вымолвил:
- Да. Про него.
- Что с ним? – Анна не знала, что и думать.
- Анна Сергеевна, будьте добры, впустите в дом, - он одарил ее слащавой улыбкой.
- А-а-а... да-да, проходите, - посторонилась она, пропуская его. Она закрыла дверь и повернулась к нему. Следователь удобно расположился за большим столом. Он расстегнул портфель и стал выкладывать документы.
- Я сначала подумала, что это муж вернулся, - начала Анна, приближаясь к нему. – У нас там калитка... Только он мог открыть. И еще свекровь.
- Значит, Анна Сергеевна, забыл ваш муж калитку закрыть, - ответил следователь, сортируя бумаги. – Иначе, как бы я постучал в дверь?
Разобравшись с бумагами, он поднял взгляд на Анну, и заметив ее, стоявшую в нерешительности, воскликнул:
- Анна Сергеевна, голубушка, присаживайтесь!
Анна покорно села напротив него.
- Как-то странно вы ко мне обращаетесь, - сказала она, желая побыстрее его раскусить.
- Почему же? – он сделал удивленное лицо.
- Ну... – замялась Анна. – Впервые встречаю следователя, который пользуется таким словом.
- Впервые встречаете? – заинтересовался он. – А вам уже доводилось встречаться со следователями?
- Нет, - ничего не заподозрив, ответила Анна. – Просто я в фильмах видела...
- Эх, - вздохнул он, покачав головой, - расстраиваете вы меня, Анна Сергеевна. Не думал, что такая очаровательная девушка интересуется низкопробными сериалами.
- А откуда вы мои инициалы знаете?
- О, я основательно подготовился...
- К чему? – Анна не позволила ему закончить. – К допросу?
Он откинулся на спинку стула, и сцепив руки в замок, посмотрел на нее. Из-за его взгляда Анна ощутила дискомфорт. Ей казалось, что он видел ее насквозь.
- А вы, как я погляжу, и впрямь смотрите низкопробные сериалы, - он мило улыбался, но в его голосе звучала насмешка. – Я пришел не для допроса, а просто для беседы. Допрашивают свидетелей, подозреваемых. А вы, вроде, к этим категориям не относитесь. Или я не прав?
- Вы вообще о чем? Свидетелем чего я могу быть?
Он встал со стула, и, сцепив руки за спиной, медленно подошел к окну. Анна следила за каждым его движением.
- Вы были в городе в августе двадцать пятого августа этого года? – спросил он, глядя в окно.
- Да. Мне нужно было в книжный магазин сыну сказки купить.
- Хорошо, - кивнул он, не отрывая взгляда от окна. – Очень хорошо. Вы ездили на автобусе?
- Нет. Меня Григорий отвозил. Брат Ады.
- Угу, - вымолвил он, как будто ему все уже было известно. – А во сколько вы прибыли в город?
- Мы выехали в десять, - Анна наморщила лоб. – В двенадцатом часу были на месте. А поехали обратно около двух. Григория тогда оштрафовали за обгон.
- А вы пошли в книжный магазин сразу, как только приехали? – он повернулся к ней.
- Да... Я именно с этой целью поехала.
- А с Игорем Бачелюком где и когда встретились? – внезапно перешел в наступление он.
- В книжном магазине...
- Заранее условились? – его некрасивое лицо расплылось в хитрой улыбке.
- Нет, - возмущенно воскликнула Анна, - он сам пришел.
- Не виновата я! Он сам пришел! – передразнил следователь. – А в кондитерский магазин он тоже сам пришел?
- Да, именно так, - негодуя, сказала она, - а откуда вы знаете?
- Так-так, - оживился он. – О чем?
- Вы знаете о чем! – вспылила Анна. – Кто вам про кондитерский магазин рассказал?
- Свидетели, - он трогательно поджал нижнюю губу. – Именно их я допрашивал.
- По какому поводу?
Ее вопрос остался без ответа.
- А как давно вы начали встречаться? – спросил он, сев на стул.
- Мы не встречались. То есть, встречались, но не так, как вы думаете.
- А как я думаю?
- Да хватит уже! – в сердцах крикнула она.
- Да, полагаю, хватит, - кивнул он, - не приготовите ли вы мне чай?
- С какой стати? – с нескрываемым раздражением спросила она.
- Мне же надо себя чем-то занять до прихода вашего мужа.
- Моего мужа? Зачем он вам?
- Да вы не волнуйтесь, - отмахнулся он, - просто поговорим с ним о ваших встречах с Игорем. У вас ведь на этот счет от него нет секретов?
- Вон отсюда! – взревела Анна, не подумав, что могла разбудить сына.
Он смотрел на нее с явной издевкой. Затем принялся собирать документы, которые до этого так тщательно раскладывал.
- Я-то уйду, - начал он, - но надеюсь, что вы пока не собираетесь покидать пределы поселка?
- А вам какое дело? – осмелела Анна.
- Я могу вернуться.
- Для чего?
- А вдруг дело примет серьезные обороты? Кто знает, почему Игорь Бачелюк проходил именно мимо того дома, с которого на него упала стальная труба.
Анна окаменела. Он заметил ее реакцию и перед уходом сказал:
- Похороны завтра. Если решите прийти, не искушайте судьбу, сообщите об этом мужу.
Он ушел, но Анна оказалась не в силах закрыть за ним дверь. Шаткой походкой она дошла до дивана и, рыдая, упала на него.

Глава 13.

День похорон дважды бывшего мужа начался для Ады весьма необычно. Она сидела за столиком в своем любимом кондитерском магазине. Магазин был настолько мал, что в нем помещалось только два стола. Еще три находились снаружи, но Ада не желала рассматривать в качестве варианта поедание пирожных у всех на виду. Ей-то и в самом кафе лакомиться не хотелось, но это был единственный приемлемый выход в сложившихся обстоятельствах.
Она объявила молоденькой круглолицей продавщице, что "не собирается делать заказ, пока не придет тот, кто должен был прийти, хотя лучше бы не приходил". Продавщица не имела понятия о том, как отреагировать на выпад Ады, поэтому в ответ лишь пропищала: "Хорошо".
Ада уселась за ближайший столик и принялась смотреть в окно. Она твердо верила, что среди немногочисленных прохожих сразу узнает того, кто назначил ей встречу. О похоронах она не думала. Да и зачем? Она свой выход подготовила, дело осталось за малым. Подумаешь, похороны! В смерти, по ее мнению, не было ничего, на чем стоило бы акцентировать внимание. И она терпеть не могла тех, кто мусолил и эстетизировал эту тему. "Если смерть значит для тебя все в жизни, значит это единственное, зачем ты пришел в эту жизнь", - считала она.
Ровно через двадцать минут после ее прибытия в магазин Ада увидела его. "Вот и поиграем", - довольно подметила она, глядя на Кнурова Павла Федоровича, легкой походкой шествовавшего к магазину, держа подмышкой обшарпанный портфель. Он, в свою очередь, тоже заприметил Аду. Его предупреждали, что по неадекватности она не уступала маньякам из всех вместе взятых слэшеров, но он непременно хотел составить о ней свое собственное мнение.
Он зашел в магазин. Ада, сидевшая к нему спиной, не дрогнула.
"Ну, что же..." - мысленно произнес он и сделал несколько шагов, которые привели его к Аде. Он склонился над ней и заглянул ей в лицо.
- Заждались? - игриво спросил он.
Она ответила ему "взглядом Марлен Дитрих", полуприкрыв свои измученные близорукостью глаза.
- Давайте присядем снаружи, - полушепотом произнес он. - Погода сегодня изумительная. К тому же дополнительные уши нам ни к чему.
"Игра началась", - подумала Ада, ликуя в душе. Сама же ответила безразличным тоном:
- Ну, если настаиваете...
- Настаиваю, - прошептал он, глядя ей в глаза.
- Разрешите, - Ада медленно встала из-за стола и грациозной походкой направилась к выходу.
"И не таких раскусывали", - думал он, глядя ей вслед.
- Меню возьмите", - раздался жалобный голос продавщицы.
Вооружившись меню, он присоединился к Аде, уже занявшей свое место. Он сел напротив.
- Ну-с, - промолвил он, - что посоветуете, Ада Юрьевна?
Она молча смотрела на Кнурова. На ее лице торжествовала хищная улыбка.
- Я полностью полагаюсь на вас, - пояснил он, нисколько не пугаясь ее настроя. - Вы ведь у нас сладкоежка.
Прикрыв глаза, Ада кивнула. Хищная улыбка все также красовалась на ее лице.
- Хотя, - продолжил он, - захлопнув меню, - я могу взять любое. Это же ваше любимое кафе, а значит и пирожные все любимые.
- Я люблю только медовое, маковое и мармеладное, - выпалила она, понизив голос. В глазах засверкало безумие.
- Вот как! – театрально изумился он. – Интересно. Не объясните почему?
- Да с удовольствием, - сказала Ада, хотя на ее лице не было ни грамма удовольствия. – Маковое напоминает мне о том дне, когда мы с моим бывшим и уже усопшим придавались греху в маковом поле, пока какой-то невменяемый дед не расчесал граблями пятую точку моего муженька. Медовое напоминает о Дне Святого Валентина пятилетней давности, когда мы вымазали друг друга медом, а потом слизы...
- Достаточно, - вытянув вперед ладонь, Кнуров прервал ее. – Весьма любопытно узнать, какие ассоциации у вас вызывает мармеладное пирожное, но я попрошу вас поберечь мои нервы и взять на пробу морковное.
- С чего бы это? – хищно улыбнулась она.
- Морковь полезна для роста, - усмехнулся он, намекая на ее маленький рост.
- А зачем расти? – улыбалась Ада.
- Чтобы расти,- улыбнулся он в ответ.
- Расти чтобы расти, - фыркнула Ада, сменив милость на гнев. – Это что, постулат развития раковой опухоли?
- Я не наедаться пришел, - посуровел он. – Вы и так знаете цель моего визита.
- Да знаю, - отмахнулась Ада. – Кто-то где-то наплел вам что-то, в результате чего вы поверили, что истина где-то рядом.
- Не совсем так, - уголки его рта нервно дрогнули. – Не кто, где-то, что-то, а свидетели, которым выпал шанс наблюдать вашу ссору в «Устрице».
- Ну хорошо, - снова осклабилась Ада. – Не кто-то где-то, но определенно что-то. Потому что, господин ищейка, то была не ссора, а предложение руки и сердца. И закончился этот торжественный момент моим торжественным отказом.
- Хорош же был отказ, если свидетели приняли его за ссору, - он был немного растерян.
- Несчастны те, кто не могут отличить ссору от отказа, - ответила она, скрестив руки на груди.
- Что вы сделали, когда отказали ему?
- Ушла из кафе.
- Куда направились потом?
- На автовокзал. За билетом на автобус, - Ада отвечала в полном спокойствии.
- Кто это подтвердит?
- Свяжитесь с работниками автовокзала, - сказала она, потешаясь над Кнуровым.
- Ада Юрьевна, - он подался вперед, - вскрытие показало, что ваш муж был мертвецки пьян.
Он сделал паузу, дожидаясь ее реакции. Она лишь пожала плечами.
- И что? Для меня это не новость.
- Да? – он приободрился.
- Я и не знала, что он пьяница, пока однажды не увидела его трезвым, - пояснила она. – Когда он напивался, его всегда тянуло либо к микрофону, либо к унитазу. И лично мне приходились по душе звуки, издаваемые им у унитаза, нежели те, которые он выжимал из себя у микрофона.
У Кнурова зазвонил телефон.
- Прошу прощения, - извинился он, вытаскивая из кармана брюк телефон. Он отошел от столика на небольшое расстояние, встав к Аде спиной. Продавщица принесла чашку кофе, которую Кнуров успел заказать, пока забирал меню. Недолго думая, Ада плюнула в чашку, после чего размешала слюну ложкой. Кнуров вернулся на место. Он приголубил оскверненный кофе и нарек его «очень вкусным». Затем сказал:
- Мне был сделан важный звонок. Нашлась женщина, которая из окна своей квартиры все видела. Она утверждает, что это был несчастный случай.
- А жаль, - сказала Ада, - встав со стула. – Его вполне мог кто-нибудь убить. Даже вы.
- Я? – вырвалось у него.
- Да бросьте! Мы ведь с вами знаем, что он вытворял с вашей дочуркой.
Кнуров смотрел на нее в полном оцепенении.
- Ну да ладно. Пойду я. Мне еще цветочки предстоит купить, чтобы положить в гробик, - с этими словами она удалилась, оставив Кнурова наедине с кофе...
...Ада приблизилась к крематорию, прижимая к груди две гвоздики. Она знала, что было уготовано для нее за дверью. Точнее, кто был уготован. Его отец, немногочисленные родня и шатия-братия, которую он именовал «друзьями».
Она войдет в зал прощания, где будет лежать гроб с его телом, а они будут пожирать ее своими бездумными взглядами и клеймить. Для них для всех она была смертоносным клещом, вцепившимся в самого видного, самого талантливого Игорешу и на протяжении совместно прожитых лет высасывавшим из него все то, чем он был вправе гордиться. Они были уверены, что именно из-за нее он не смог вырваться за пределы провинции и блеснуть талантом в городе покрупнее.
Она все прекрасно понимала. И она знала, на чьей стороне была правда. Любил ли он ее? Возможно. Но как любил? Странной любовью. Ему нужна была женщина-мать, которая улаживала бы за него все проблемы, утирала бы ему слезки и гладила бы по головушке. Если друзья, задолжавшие ему порядочные суммы, не считали нужным возвращать деньги, он падал ей в ноги, умоляя пойти к ним и все уладить. Если этим же друзьям негде было притулиться, на Аду ложилась обязанность устроить им проживание и пропитание. Слабовольный болван... Хотя, какой же он слабовольный? Во время их второго брака он сумел проявить силу воли. Она забеременела, а он уперся, руки в буки, да сказал: «Ты в своем уме? Какой ребенок? Сами на мели, а ей ребенка подавай!». Она решилась на аборт и постепенно свыклась со своим решением. Свыклась и с осложнениями, которые пошли после аборта и поставили крест на материнстве. Свыкнется и с крестом, который поставят на его могиле.
Нет, в их совместно прожитой жизни были и хорошие моменты. Правда, их было до смешного мало по сравнению с плохими моментами. И, в конце концов, ей надоело быть опорой их нелепого союза.
Из ее груди вырвался глубокий вздох. И чего она медлила? Кого ей бояться? Ему она ничего не должна. Все что делала – делала только для него. Так кого же бояться? Его друзей-нахлебников? Ну уж нет! Эта пародия на человека разумного, эта рухлядь, закованная в человеческое обличье, не могла причинить ей ни малейшего вреда. И она решилась.
Она вошла в зал как раз, когда последний из его дружков положил цветы в гроб. Как она и предсказывала, все замерли, увидев ее. И вцепились в нее взглядами. Она же на них не смотрела. Ее взгляд был устремлен на него, лежавшего в гробу с бархатной обивкой. Ада несколько секунд смотрела на него. Затем положила цветы, после чего наклонилась и поцеловала его холодный лоб, при этом тихо произнеся:
- О тебе же все упование мое, и тебе славу возсылаю.
Что она при этом чувствовала? Жалость. Ни к нему. К себе. За то, что любила его. А боли не было. Боль была, когда она его любила. А теперь не было. А значит, не было и любви.

Глава 14.

Приближался день рождения Анны. Помнится, она сказала Игорю, что ей было двадцать девять. Так вот, ей только должно было исполниться двадцать девять.
За несколько дней до радостного события, которое давно перестало быть для нее радостным, Анна прислала Аде сообщение, в котором приглашала ее на праздничный обед. Ада получила сообщение, но ответила лишь за день до торжества. Ответ был положительный, хотя идти ей не хотелось. Не хотелось по двум причинам: во-первых, ей предстояло провести несколько часов в компании незнакомых и едва ли приятных людей; во-вторых, она не любила дарить подарки. Не любила, потому что никогда не знала, что именно стоило дарить.
В ночь перед днем рождения Анны она стерла пальцы в кровь, исписав тонну бумаги, пока составляла список всего того, что можно было подарить. Под утро она впала в отчаяние. Все, что вошло в список, никуда не годилось. Она не знала, что покупать. Можно было, конечно, сделать что-нибудь своими руками. Но что? Ада задумалась. Что можно было сделать, что обязательно пригодилось бы Анне? Чего ей не хватало? Счастья. Ада улыбнулась. Все оказалось до банального просто. Всего-то надо было раздобыть лаванду, пачули, тмин, кипарис, папоротник, мяту да желтую ткань. Удовлетворенная, Ада стала готовиться ко сну. Легкий шум за дверью заставил ее насторожиться. Она прислушалась. Нет, ей ничто не угрожало. Людей там не было. Ада бесстрашно открыла дверь и увидела пса, сидевшего у входа. Ада невольно присвистнула. Неожиданный поворот событий. Она оставила дверь открытой и уселась в лодку, наблюдая за сенбернаром. Пес, заметив, что за ним ведется наблюдение, склонил лохматую голову набок. Ада выжидала. Его тактика была непонятно. Тогда она решила пойти на крайние меры и заманить его при помощи корма. Насыпав корм в миску, Ада произнесла:
- Иди сюда.
Пес не двигался. Ада пошла к нему, держа перед собой миску и приговаривая:
- Хороший пес. Не бойся.
Ничего не вышло, как бы она ни старалась. Пес громко гавкнул и со всех лап помчался к своей конуре. Ада так и осталась стоять у двери с миской в руках. По ее лицу медленно текли слезы. «Я плачу из-за псины. Докатилась».
... День рождения не задался с самого утра. Главным образом из-за свекрови, которая всячески донимала Анну. Сначала она запретила ей подходить к плите, так как опасалась, что ее сестре не придутся по вкусу кулинарные изыски Анны. Затем она вытряхнула содержимое шкафа невестки, раскритиковав ее гардероб, в котором по ее авторитетному мнению не было ни одного достойного наряда. И наконец, она чуть не стерла Анну в порошок, когда узнала, что та пригласила Аду на обед.
- Ада?! Что еще за Ада?! – возопила свекровь, покраснев до корней крашеных волос.
- Сестра Григория. Он к нам иногда заходил, - без тени испуга ответила Анна.
- Григория? – она вытаращила глаза и стала похоха на пекинеса. – Это того самого?! Да ты... Да как ты...Чтоб ноги ее в моем доме не было, слышишь?!
Анна слышала. Но поступила по-своему. И яства сама приготовила, и наряд любимый надела, и Аду в дом пустила. Ада, к слову сказать, была в своем репертуаре. Она облачилась в черный брючный костюм, черную шелковую блузку с жабо и черные лаковые ботинки на шнурках. При встрече с Анной она опустила глаза, и протянув ей два саше, пробурчала:
- С праздником.
Анна с благодарностью приняла подарки. Ада сочла нужным пояснить:
- Это саше. Одно делается специально для тех, кто родился под знаком Девы, а другое будет оберегать тебя от порчи, сглаза.
- Спасибо, - искренне поблагодарила Анна. – Проходите в дом.
Ада неуверенно потопталась на месте, но все же пересилила себя и предстала перед теми, с кем Анна делила кров. Анна представила ее. Ада выдавила из себя невнятное «здрасьте». Муж Анны и сестра свекрови поздоровались в ответ. Свекровь не удосужилась поприветствовать гостью.
Анна позвала всех к столу. Свекровь посчитала нужным подать голос:
- Моя сестренка должна сесть во главе стола.
Анна замерла. Ада с любопытством воззрилась на свекровь. Сестра же промолвила:
- Но праздник-то не у меня.
- Ну и что? – ухмыльнулась свекровь. – Ты тут самая старшая. Не думаю, что моя любимая невестка будет против.
И она бросила на Анну многозначительный взгляд.
- И все же я не... – начала сестра, но ее прервала Ада:
- Во главе стола сяду я. Я – гостья, а гостям следует воздавать почести. И это не обсуждается.
Она заняла свое место. Чтобы разрядить накалившуюся обстановку Анна объявила, что начнет подавать горячее. Ада поманила ее пальцем. Затем жестом попросила ее склонить голову, после чего прошептала Анне на ухо:
- Из сладкого что-нибудь будет?
- Да. «Шарлотка».
- Мне ее сразу подавай. Я больше ничего не буду, - потребовала Ада.
Пришлось повиноваться. Ада получила заветный пирог, остальным достался сырный суп. При виде супа свекровь брезгливо скривилась:
- Что это за месиво непонятного цвета?
- Что не так с цветом? – Анна утратила способность удивляться.
- Да ты глянь! Это какое-то грязно-серое месиво!
- Грязно-серое? – уточнила Анна, глядя в ее тарелку и не находя там ничего, чтобы подошло под описание.
- Не бери в голову, - вклинилась в спор Ада, встав из-за стола. – Это единственный цвет, который умеет распознавать твоя свекровь. Цвет неба, которое она коптит.
Произнеся эти весьма оскорбительные слова, Ада подошла к свекрови, схватила ее тарелку и швырнула о стену. Затем, сопровождаемая гробовой тишиной, вернулась на место.
- Приятного аппетита, - сказала она, засучив рукава пиджака.
- Спасибо, - внезапно подал голос муж Анны, до этого хранивший молчание всем разведчикам на зависть.
- Это я не вам, а «Шарлотке», - прошипела Ада и с вожделением уставилась на пирог.
Свекровь не смогла простить сыну одно оброненное слово и выбежала из-за стола, направившись в свою комнату. Ее примеру никто не последовал.
Отобедав в полной тишине, все разбрелись кто куда. Анна пристроилась на крыльце дома. Ада присоединилась к ней.
- Спасибо, что пришли, - сказала Анна, подперев рукой подбородок.
- Я сначала не хотела идти, но потом передумала. И не жалею, потому что так я еще не развлекалась.
Анна хмыкнула:
- Это ничто по сравнению с тем, что я вам предложу.
- Да что вы говорите? – настроение Ады стремительно испортилось.
- Мы с вашим братом организуем мероприятие для всего поселка. Будет что-то вроде проводов лета с конкурсами и состязаниями. Постараемся всех вовлечь.
- Все пытаетесь заявить о себе? – съязвила Ада.
- Отчасти, - безобидно ответила Анна. – Советую и вам внести лепту. У нас будут три секции: детская, взрослая и для пожилых людей. Можете что-нибудь подготовить.
- А каковы обязанности моего брата?
- Он выступит в качестве агитатора. Сам загорелся этой мыслью. И выдал много неплохих идей.
- Ну, это ты зря! – покачала головой Ада. – В прошлом году старшая сестра Кирилла арендовала помещение под кафе. Мой братец вызвался смастерить вывеску. Сестра Кирилла остановила выбор на названии «Передышка». Мой братец выполнил работу. А потом еще долго не мог понять, почему Кирилл на него дуется, а его сестра не хочет вывешивать такую красочную, такую Лас-Вегасную вывеску под названием «Пердышка». Мораль моего рассказа состоит в том, что, за что бы он ни брался, се будет сделано через одно место.
- Тогда сделайте что-нибудь сами, если у вас все не через одно место, а как-то иначе, - с вызовом сказала Анна.
- Это уже мне решать, милочка, - Ада засунула руки в карманы брюк. – А пока что я дам тебе один дельный совет: не идеализируй сестру свекрухи. Она такая же пустышка, как и большинство двуногих на этой планете.
С этими словами она покинула именинницу.

Глава 15.

Итак, Анне удалось заручиться поддержкой Гришки. Но ей также хотелось заманить Аду. Обдумывая возможные варианты привлечения Ады к празднику, она совсем забыла о супруге. Было бы непростительно возложить все на свои хрупкие плечи и лишить его шанса проявить себя.
- Дорогой, ты не забыл про праздник? – невзначай спросила Анна, сидя на кровати с Даней на руках.
- Праздник? – он посмотрел на нее поверх очков. – Тот, который ты устраиваешь?
- Да. Я подумала, что ты тоже захочешь принять участие.
- И что я, по-твоему, могу сделать?
Анне показалось, что в его всегда мягкий, нежный голос закралось раздражение. Анна вознамерилась проверить возникшее подозрение, поэтому продолжила разговор:
- Нам понадобится сцена для выступлений...
- Ты предлагаешь мне ее построить? – к раздражению прибавился сарказм.
Анна опешила.
- Сцену мы где-нибудь раздобудем. Просто ее надо установить в правильном месте. И ты как архитектор мог бы помочь советом...
Он снял очки, отложил в сторону чтиво и взглянул на нее взглядом, полным негодования:
- Анна, для чего мне это?
- Для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, - ответила Анна, пораженная тем, что он вдруг обратился к ней по имени, чего раньше не делал.
- Так вот оно что! – с горечью усмехнулся он. – Я для тебя всего лишь бездельник, протирающий штаны, сидя дома.
- А разве это не так? – Анна старалась не повышать голос при ребенке.
- Я отправил разработки своих проектов. Ответа придется ждать, и тут ничего не попишешь.
- Во время ожидания необязательно сидеть, сложа руки. Можно еще чем-нибудь заниматься, - Анна старалась уколоть его побольнее.
- Во время ожидания я могу только ожидать, - огрызнулся он.
- Ты уже два года ожидаешь, - Анна начинала терять терпение.
- Я не собираюсь это обсуждать! – вспылил он и вышел из комнаты.
Анна решила не травмировать и без того расшатанную нервную систему и выкинуть это разногласие из разболевшейся головы. Видимо, у Анны были весьма странные представления о сохранении нервной системы, потому что она отправилась к Аде. Ада не давала о себе знать со дня рождения Анны. Анну не интересовали причины, по которым она отмалчивалась. Ее интересовало участие Ады в фестивале.
Анна постучала в дверь, которая как всегда была закрыта.
- Я не в настроении, - последовал ответ.
Анна не стала церемониться и толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Анна вошла в святая святых. Ада лежала в лодке и просматривала газету.
- Сказала же, что не в настроении, - процедила она, нахмурившись.
- Я слышала. Но у меня только один вопрос.
- Отвечать на который у меня нет настроения, - Ада продолжала злиться.
- Что не так с настроением? – Анне хотелось ее придушить.
- Это все из-за списка умерших! – вскричала она, тряся газетой.
- Списка кого? – в недоумении переспросила Анна.
- Умерших, - пояснила Ада менее рассерженно. – Тем, кто работает в редакции городской газеты, больше не о чем писать, потому что жители города специализируются лишь в двух функциях: появлении на свет и надевании белых тапок.
- Бред какой-то, - помотала головой Анна. – С каких это пор о таком пишут в газетах?
Ада не поленилась приподняться и протянуть ей газету.
- Последняя страница, - указала она.
Анна взглянула на последнюю страницу и к своему ужасу нашла подтверждение словам Ады.
- А что тут такого? – пожала плечами Ада. – Город микроскопический, все друг друга знают. Такая информация необходима.
- Что именно испортило вам настроение?
- Список. Что же еще?
- Вы ожидали чего-то другого? – Анна подсознательно чувствовала, что Ада собиралась выдать очередную зернистую мысль.
- Да так...- призадумалась она. – Просто в списке не оказалось ни одного моего врага. А я так надеялась...
- Мне казалось, что для вас все люди враги.
- Враги врагам рознь, - посуровела Ада. – А вообще, давай вернемся к твоему вопросу. Что хотела?
- Ничего особенного. Только узнать насчет вашего участия в празднике, - голос Анны звучал уверенно.
- Мне нечем тебе помочь, - Ада полностью накрылась махровой простыней. – Я не могу ответить.
- Почему? – Анна еле сдерживала давно созревавший порыв кинуться на Аду и расквитаться за все нанесенные обиды.
- Потому что я не в настроении, - проворчала Ада из-под простыни. – Если оно портится с самого утра, значит, тебе следует делать отсюда ноги, причем незамедлительно!
Анна поняла все с первого раза. Но перед тем как выполнить ее просьбу, вручила лист бумаги, на котором отметила местоположение проводимых мероприятий.

Глава 16.

Зачастую поведение Ады оставалось загадкой для самой Ады. Мимолетного порыва было достаточно, чтобы ввязаться во нечто такое, что противоречило бы ее устоям. Пожалуй, именно так стоить трактовать ее спонтанное решение засветиться на празднике.Она позвонила Анне и сообщила, что появится в детской секции. Ей пришлось воспользоваться услугами автобуса, чтобы доехать до родительского дома.
Она незаметно прошмыгнула мимо матери, копошившейся в огороде. Ада не желала с ней видеться. И с отцом тоже. Она проскользнула в гараж. У нее был дубликат ключей, так что ей не составило труда проникнуть внутрь. В гараже стоял катафалк, ради которого Ада проделала столь долгий путь. Она получила его в подарок от владельца похоронного бюро, который пообещал отдать ей все, что пожелает с условием, что она навсегда исчезнет из его жизни. Изначально Ада не планировала брать подачку. Но когда Игорь спьяну вообразил, что находится на съемочной площадке "Форсажа" и вдребезги разбил ее машину, ей пришлось помахать своей гордости ручкой и забрать катафалк. "Это, как-никак, средство передвижения", - рассудила она. Игорь от ее выбора пришел в неописуемое бешенство. Тем не менее, возмещать ущерб за уничтоженный автомобиль он и не думал. А вскоре самой Аде пришлось прийти в бешенство из-за жителей города, чьи насмешки и издевательства делали все, чтобы насолить Аде и ее транспортному средству. Пришлось пригнать катафалк в родительский гараж. Но иногда она им пользовалась. Например, на встречу с Кнуровым на нем ездила.
Ада завела мотор и выехала из гаража. Вышла из своего транспортного средства и пробралась во двор дома, где с ловкостью пантеры накинулась на одиноко блуждавшую курицу. Курица оказалась не промах. Она вырывалась изо всех своих куриных сил. Ада запихнула ее на переднее сидение. К несчастью, несушка успела наделать шума и тем самым привлечь внимание родителей Ады. Отец выбежал на крыльцо в майке-алкоголичке, украшенной ярким принтом в виде пятен от яичницы и в несоблазнительно изношенных семейных трусах. В руках у него было ружье:
- Стоять! - что было мочи скомандовал он.
- Юра, прекрати! - раздался визгливый голос матери, подбежавшей к нему и вцепившейся в ружье. - Это Адка!
- Тьфу ты! - ругнулся отец, опустив ружье. - Стал бы я на нее патроны тратить!
Ада тем временем была уже в пути. Курица, осознавшая, что стала жертвой похищения, то ли на зло похитительнице, то ли из-за врожденного инстинкта, уселась на очки марки Ray-Ban. Ада краем глаза заметила сей поступок и осталась крайне недовольна.
- А ну уйди! - она зашикала на курицу. Курица же развела в сторону крылья, изловчилась и клюнула Аду в руку.
- Ай, зараза! - Ада вскрикнула и принялась слюнявить полученное увечье.
Ада специально не доехала до пункта назначения, не желая наблюдать за нездоровым ажиотажем, который обязательно бы возник у сельчан при виде ее транспорта. Ада остановилась посреди рощи, вышла из машины, вытащила из-под сидения охотничий нож, затем с н-ной попытки схватила бесновавшуюся курицу.
Все пошло наперекосяк как только она вышла из рощи. Анна уже поджидала ее. На ее лице не было ни следа дружелюбия:
- И куда вы направились? - рассерженно спросила она.
- Как куда? - безмятежно ответила вопросом на вопрос Ада. - К детям.
- С ножом и с курицей? - лицо и шея Анны покрылись красными пятнами. - Собираетесь провести курс молодого шамана?
- Не совсем, - просияла Ада. - Но близко. Это скорее курс молодого Робинзона. Хотя...у Робинзона вроде не было ножа. Зато были руки, которыми можно свернуть курице шею.
- Вы в своем уме? - еле слышно спросила Анна.
- Если не в своем, то в чьем же? В твоем, что ли? - обиженно прошептала Ада. - Я живу в диких условиях и могу поделиться с детьми умением выживать в таких условиях.
- Я надеюсь, у них хватит ума не следовать вашему примеру, - на повышенных тонах отозвалась Анна. - Зря я вас пригласила. Если кто-то в вашей семье и делает все через одно место, так это вы.
На своеобразном лице Ады виднелось полнейшее отсутствие эмоций. Она выпустила из левой руки нож, который беззвучно упал в траву. Затем высвободила из правой руки курицу, которая с шумом приземлилась в траву.
- Если ты в течение месяца оскверняла мою жизнь своим никчемным присутствием, это еще не значит, что ты знаешь мою подноготную. Потому что тебе не дано понять не только меня, но и всех, кто тебя окружает, в том числе и себя саму.
Переведя дух, Ада злобно сверкнула глазами и устремилась в рощу. Анна безмолвно уставилась на курицу.
Ада выехала из рощи и направилась в секцию для пожилых людей. Она вознамерилась продекламировать любимые стихи любимого поэта Маяковского. Мысленно перемывая косточки Анне, она забыла, что находилась за рулем катафалка. И только представ перед сбитой с толку возрастной публикой, поняла, что о цитировании Маяковского придется забыть.Раздосадованная, она мертвой хваткой вцепилась в руль и стала корить себя за то, что позволила мимолетному порыву взять над собой верх. Внезапный телефонный звонок приободрил ее. Звонил Гришка. Он предложил ей принять участие в качестве капитана команды в волейбольном матче среди молодежи. Она хмыкнула. В школе она была лучшей волейболисткой. А теперь? А теперь было самое время проверить ее форму. Ада помчалась к месту игры.
Стоит сказать, что с командой она на удивление быстро нашла общий язык. Она оказалась единственной женщиной в мужском коллективе. И никого, в том числе и ее саму, не смутил тот факт, что она дышала в пуп всем участникам команды.
Она и не предполагала, что войдет в раж. Она била по мячу с невиданной силой, припоминая все, что выводило ее из себя и причиняло боль. Ее команда вырвалась далеко вперед и могла бы одержать победу, если бы не два бугая, сидевшие среди других любителей командных спортивных игр. Эти хлопцы являлись ярким примером деградации разумного существа. До прибытия Ады они развлекались вполне заурядно, соревнуясь друг с другом в громкости отрыжек. Приход Ады расставил иные приоритеты.
- Смотри, какая плоская! - обратился один к другому. – Как доска!
- Почему как? Это и есть доска. Можешь взять ее в аренду. Для серфинга само-то.
Но то были цветочки, а волчьи ягодки не заставили себя ждать. На Аду посыпались сальные, вульгарные, омерзительные оскорбления. Вскоре все, кто сидел рядом с ними, стали насмехаться над Адой. Она же знала, что ее команда была близка к победе, но для нее стала важна совсем другая победа. Приняв мяч, Ада со всего маху запустила его в пластмассовый стул, на котором находились бутылки с пивом и сотовые телефоны ее обидчиков. Одна из бутылок упала на светлые шорты хлопца, залив их его любимым напитком. Ада повернулась к команде, поклонилась и произнесла.
- Спасибо за отличную игру.
И была такова.

Глава 17.

С тех пор прошел почти месяц. И за это время Ада ни разу не виделась с Анной. Та ни коим образом не заявляла о себе. Поначалу Ада праздновала победу, но очень скоро ощутила себя под каблуком у госпожи тоски. И дело было не только в Анне. Ее придали забвению и родной брат, и пес, который как сквозь землю провалился. Мощный удар по ее изредка приподнятому настроению нанесла и пришедшая со сменой сезона прохлада. Особенно туго приходилось по ночам. Ада обкладывала себя с ног до головы грелками, а когда горячая вода в них остывала, прибегала к проверенному и излюбленному средству - выпивке. В ход шел не только коньяк, но и другие горячительные напитки. Питалась Ада в основном лапшой, кашами и супами быстрого приготовления, не думая о вреде, который наносила своему организму с привычной беспечностью.
Но в один не столь уж и прекрасный день ей надоело лежать, скукожившись, в неудобной лодке и стучать зубами от холода и голода. Пора было всерьез заняться тем, что она именовала своим домом.
Ее многообещающие планы нарушил визит Гришки. Она одевалась, когда услышала его голос:
- Наконец-то забрала гроб на колесах из родительского гаража!
Ада приоткрыла дверь и высунула голову. Гришка всматривался в свое отражение в окне машины.
- Что ты там делаешь? - ее голос не излучал характерной злобы, потому что на самом деле Ада обрадовалась брату.
- Смотрю на свое лицо, - расстроено обронил он, не переставая смотреть на самого себя.
Ада вышла из сарая, и закрыв дверь, пошла к нему.
- Ты вроде никогда не интересовался своим внешним видом, - мягко произнесла она, поравнявшись с ним.
Гришка обернулся. На его лице присутствовали явные признаки усталости: бледность, синяки под покрасневшими глазами, печаль.
- Меня Кирилл бросил, - тихо изрек он. - И я не знаю почему.
- Только не говори, что дело во внешности, - Ада испытывала крайнее неудобство всякий раз, когда ей приходилось обсуждать личную жизнь брата.
- А в чем тогда? Хотя...я очень даже ничего, - жалобно протянул он и отвернулся от сестры, чтобы снова искать изъяны в своем лице.
- Пока будешь разглядывать то, чем наградила Мать Природа, тебя приберет Отец Время, - буркнула Ада, пожалев о щенячьем восторге, который вызвал у нее визит брата.
- Своими колкостями ты отпугиваешь от себя все живое, - Гришка стал обороняться.
- И что с того? Я по этому поводу не страдаю, - соврала Ада.
- Врет и не краснеет! - выкрикнул Гришка, мигом раскусивший сестру.
- Меня не интересуют твои домыслы, - прокричала в ответ Ада, собравшись укрыться в своем обветшалом убежище.
- Тебя не интересует все, что связано со мной, - Гришка не сдавался. - И я с этим давно и безболезненно смирился. Но неужели тебя и Анна не интересует?
- А разве с ней происходит что-то, что может меня заинтересовать? - Ада была возмущена упрямством брата.
- Насколько мне известно, у тебя извращенный вкус. Так что, тот кошмар, в котором она сейчас живет, вполне может вызвать у тебя интерес.
- Ты это о чем? - ей было не до шуток.
- У ее сына случилось несколько эпилептических припадков. Она с горя связалась с нашим полоумным Иваном Дмитриевичем, который выдает себя за доктора. В общем, он что-то такое посоветовал, что малышу стало еще хуже. Анна стала этому идиоту звонить и не дозвонилась. наши старые добрые сельчане посоветовали искать Ванечку у его брата. А брат у него один из тех двух лбов, в которого ты мяч кинула.
Гришка умолк. Ада знала, что он не хотел продолжать рассказ, потому что и так было понятно, чем все обернулось для Анны.
- Что они с ней сделали? - спросила Ада, стараясь не обращать внимания на буйствовавшее в груди сердце.
- Ну...-помедлил брат, переминаясь с ноги на ноги, - выдвинули условие.
- Какое?! - нетерпеливо вскричала она.
- Сказали, что дадут его координаты в обмен на одну услугу. Она отказалась. Так они все равно ее облапали, оскорбили.
Ада словно застыла. Слова Гришки вывели ее из оцепенения.
- Меня в этой ситуации больше всего поражает поведение ее мужа. Анна ему обо всем рассказала, а ему хоть бы что. Ему, наверное, в голову не приходило оторвать зад от дивана и отомстить за жену!
Ада пару секунд обдумывала его слова, затем пошла к катафалку. Гришка проводил ее взглядом, полным тревоги.
- Ты что задумала?
Ада молча села за руль.
- Ада, - Гришка заподозрил неладное, - не делай этого. Кто-то, конечно, должен за нее заступиться, вот только этот кто-то явно не ты.
Но она уже приняла решение...
...Брат самозваного врача и его закадычный приятель не спеша потягивали пиво, развалившись в раскладных пляжных креслах. Они и не подозревали, что всего через несколько минут их шиномонтажная мастерская подвергнется остервенелому нападению со стороны Ады, которое узнала про их местонахождение от Гришки. Она на полной скорости пробила ограждение и влетела в мастерскую. Она сильно ударилась головой и из ранки на лбу у нее текла кровь, но это не помешала ей выскочить из машины и наставить на примчавшихся товарищей ружье.
- Адрес брата! Живо! - рявкнула она.
Приятели еще не взяли в толк, что произошло, поэтому повиновались, и вырвав из блокнота листок, нацарапали адрес.
Не спуская с них глаз и ружья, Ада подошла к прибитой к стене полке, на которой красовался позолоченный кубок с выгравированной эмблемой мастерской. Ада прихватила кубок, села в катафалк и стала сдавать назад, чтобы выехать. И тут до товарищей дошло, что их бизнесу был причинен ущерб. Они кинулись за катафалком, но вылетевшие из под колес камни нанесли вред не только бизнесу, но и им самим.
Расквитавшись с ними, Ада поехала к Анне. Она мчалась, не сбавляя скорости и не обращая внимания ну пульсировавшую рану. Подлетев к дому, в котором Анна испытывала одни горести, она просигналила. Анна выскочила на крыльцо. Увидев окровавленное лицо Ады, бросилась к ней. Ада вручила ей адрес врача и трофей в виде кубка. При виде кубка Анна разрыдалась и обвила руками шею Ады. Та поспешила вырваться из ее крепких объятий, прохрипев при этом:
- Прекрати! Задушишь ведь!
Наверное Аде полагалось праздновать победу. Но победа оказалась вырвана из ее худых рук двумя хлопцами, бесцеремонно ворвавшимися ночью в ее скромную обитель. Они порушили там все, что можно было порушить. Что касается Ады...А впрочем, что могли сотворить с ней эти нелюди? Избили, за волосы потаскали...Планировали еще кое-что сделать...Истерзанная Ада знала, что именно было для нее уготовано. Каким-то чудом ей кдалось на мгновение вырваться, но один из них прострелил ей ногу ее же ружьем и она беспомощно растянулась у входа в сарай. А потом...а потом она слышала собачье рычание, крики своих истязателей, выстрелы...

Глава 18.

Анна медленно шла через лес к железной дороге, по которой снова пустили поезда. На плече у нее висела сумка, в которую было собрано все самое необходимое. Она катила перед собой коляску, в которой лежал Даня, тепло одетый и накрытый двумя одеяльцами.
Ей не было грустно. Ей не было больно. Ей не было страшно.Просто у нее было легко на душе. Она оставила записку, адресованную мужу, в которой скупо, но доходчиво объяснила, почему решилась на такой шаг. Она знала. что без объяснительной записки он был не способен этого понять. И она написала:
" Я никогда к тебе не вернусь. В дальнейшем планирую подать на развод. Причина? Твоя слабость и моя сила. Я мать, а ты так и не сможешь дорасти до права называться отцом".
Анна, сама того не желая, вспомнила их разговор, перечеркнувший все, что между ними было и могло бы быть. Она пришла к нему тогда заплаканная. Он как всегда коротал досуг за чтением. Она села на пол подле его ног и подняла на него влажное от слез лицо.
- Когда мы уедем?
- В смысле? - глухо отозвался он, не желая на нее смотреть.
- Что значит "в смысле"? - переспросила Анна, чувствуя, как горлу снова подступили слезы. - Наш сын болен. Нам надо вернуться в город. Туда, откуда мы уехали.
- Я не могу, - он покачал головой.
- Почему?! - завопила Анна, вскочив на ноги. - Почему?! Почему?!
- Не ори! - возмутился он. - Я не могу бросить то, что у меня здесь есть и поехать черт знает куда, где меня ждет черт знает что! Я пока не готов ко всем этим трудностям!
- Ах не готов! - нижняя губа Анны задрожала. - Не можешь бросить то, что у тебя здесь есть? А что у тебя здесь есть? Любимая маменька?! Так вот, имей в виду, что я не для свою кровиночку, своего сынишку в муках рожала, чтобы смотреть на его мучения и ждать, когда ты осмелишься выпорхнуть из мамкиного гнезда!
А потом произошло то, что заставило ее поверить в мудрость Ады. Это касалось ее замечаний насчет старшей сестры свекрови, которую Ада назвала "пустышкой". Боже, и эту женщину она чуть ли не ролевой моделью выбрала! Анна скривилась от неприятных воспоминаний.
- Милая моя, что вы так убиваетесь? - она взяла Анну за руки. - Подумаешь, эпилепсия! Да вы еще как минимум двоих таких Даней родить сможете!
"Подумаешь, эпилепсия", "двоих таких Даней"...Как это понимать? Да разве нормальная женщина способна произнести такое?
Анна пришла к железной дороге. Через десять минут должен был подойти поезд. Анна посмотрела на сарай. Его собирались сносить. Она несколько раз навещала Аду в больнице. Из-за побоев у нее были повреждены внутренние органы. пулевое ранение тоже дало о себе знать. Анна запомнила свой первый визит к ней. Увидев изувеченную Аду, Анна в слезах уронила голову ей на грудь.
- Прости меня! Прости, умоляю! Это все из-за меня! Но я...я так несчастна!
и она почувствовала, как Ада легонько коснулась ее головы пальцами руки и произнесла:
- Ты мать. В этом твое счастье.
Дверь сарая распахнулась. Из него на костылях вышла Ада в сопровождении прихрамывавшего сенбернара. Он получил ранение, когда защищал Аду. Они побрели к Анне. Анна покатила коляску навстречу им. Они встретились. Анна устремила взгляд на Аду. Ее лицо все еще было опухшим. Ада посмотрела на Анну. Затем, прижав подмышкой костыль, протянула Анне руку и произнесла:
- Удачи тебе, Анна.
Анна пожала протянутую руку. Ада развернулась и пошла обратно. Пес преданно ковылял за ней. Они зашли в сарай, но Ада оставила дверь открытой, чего прежде не делала. Она стояла в двери и наблюдала за подошедшим, а потом отбывшим поездом. Анна и Даня уехали.
- Пора бы и нам выбираться, - Ада потрепала пса за ухо.
В сарае нельзя было оставаться. Но она могла вернуться к родителям, у Птица с хрустальным оперением
Глава 1.

Вот уже два года жила Анна с мужем, сыном Даней и свекровью в Богом забытой глуши. Ей, жительнице большого города, приходилось туговато. В пыльном, душном захолустье было нечем себя занять. Утешала лишь мысль о том, что ее главной заботой должен быть сын. Ему-то она себя и посвящала. Души в нем не чаяла, отдавала все свое существо ему одному. И незаметно для самой себя современная, раскрепощенная, целеустремленная девушка слилась с ленивыми, утомленными своим безмятежным бытием жителями поселка. Неряшливый, блеклый сарафан, изношенные сандалии вкупе с растрепанными волосами и жирным блеском на веснушчатом лице - не такой предстала она перед будущим супругом в первую их встречу. А впрочем... он ее и такой любит. По крайней мере, он сам ей в этом признался. Только неизвестно, из жалости это было сказано, или из большой любви. Единственное, что было Анне действительно ясно, так это то, что она его любила. Он был ее наваждением, ее наслаждением, ее отречением от всего, что было ей дорого и любимо в родном городе. "Разве возможно так любить?", - часто спрашивала она себя по утрам, глядя на его прекрасное лицо. Она любила в нем все. И светлые курчавые волосы, и небесно-голубые глаза в оправе длинных ресниц, и прямой, немного длинный нос, и обворожительную, обезоруживающую улыбку. Порой ей казалось, что он немного мягковат, не смел, но ей это даже нравилось. Анне нравилось брать инициативу в свои руки. Вот только, получалось это у нее до свадьбы. Поселившись в двухэтажном доме его матери, Анна почувствовала себя бабочкой, нанизанной на острие булавки. В доме всем заправляла мать. Анна, понимала, что не имеет права не подчиняться. И в то же время, жить в этом доме, пропитанным самодержавием свекрови, было невыносимо. Изначально они должны были жить в городе в съемной квартире. Но что-то пошло не так. Любимый просто-напросто заявил, что "хаотичная атмосфера города истязает его, и ему необходимо собраться с силами и мыслями, чтобы быть опорой для семьи". Как бы там ни было, а с мыслями и силами он собирался уже два года. Порой это начинало раздражать Анну и она запиралась в крохотной, но уютной спаленке вместе с сыном. Ухаживая за ребенком, она потихоньку забывала о том, что вывело ее из себя. И так происходило день за днем.
К своему недовольству Анна также отмечала, что ей не хватает общения. Связь с подругами оборвалась. Дружба оказалась безвозвратно утеряна. А в этой глухомани не с кем было подружиться. Все относились к ней с равнодушием. Не оскорбляли, не шептались за спиной, просто не замечали. И это было так обидно, так унизительно. Анна буквально изнывала от невозможности выговориться. Конечно, она делала несколько безуспешных попыток завязать беседу то с продавщицей, то с почтальоншей, то с соседкой. Замучившись выставлять себя на посмешище, она замкнулась в себе и в своей душераздирающей нежности к сыну. Так было до того безбожно жаркого августовского дня, когда она из-за внезапного душевного порыва, выпорхнула из опротивевшего дома свекрови. Муж остался с Даней, свекровь сидела в кресле-качалке на балконе, покуривая тонкую сигарету и слушая радио. Она ненавидящим взглядом проводила Анну, скрывшуюся в роще. Анне было все равно, куда идти, лишь бы подальше от этого омерзительного склепа и его непоколебимой владычицы. Так и набрела она на заброшенную железную дорогу. Ничего примечательного она поначалу не увидела. Лишь ржавые рельсы, кое-где поросшие травой. Но Анна не остановилась, а пошла дальше. Через некоторое время она смогла разглядеть в дали неяркое пятно. Она и сама не знала, зачем продолжила идти. К ее удивлению, неярким пятном оказался покосившийся деревянный сарай, из которого доносился громкий, прерывистый стук. Анна боязливо подошла к полураскрытой двери и заглянула внутрь. Хрупкая девчушка стояла посреди убого барака и рубила дрова. Анна была заворожена внешним видом девочки. У нее были длинные волосы ядовито-оранжевого цвета. На затылке они было коротко пострижены и стояли торчком. Издалека они напоминали перья ворона - такие были черные. На ней была тускло-желтая рубашка, заправленная в черные штаны, которые были подкатаны до колен. Лица девочки видно не было, она стояла к Анне спиной. Анна понимала, что вот так вот стоять и смотреть неприлично. Она попятилась назад и случайно задела локтем дверь, которая жалобно заскрипела. Девочка тут же обернулась. Угольно-черный тени на глазах, сверкавших недобрым огнем, черная помада на губах, искривившихся в недовольной гримасе - не выпустив из рук топора она уверенными шагами двинулась в сторону Анны.
- Извините, я..., - она не успела договорить, так как скрипучая дверь тут же захлопнулась перед носом Анны, обдав ее облаком пыли.
Домой она пришла в небывалом возбуждении. И сразу же бросилась расспрашивать мужа о сарае у заброшенной железной дороги.
- Я видела там девчонку, тощую такую, она дрова рубила, - речь Анны была тороплива.
- Девчонку, говоришь? - усмехнулся муж, держа в объятиях любимую Аннушку. - Не такая уж она и девчонка.
- В том то и дело, что девчонка. Намалеванная только, - с жаром возразила Анна.
- Какие у тебя любопытные суждения о возрасте.
- В смысле? - недоверчиво нахмурилась Анна.
- В прямом. Ей 30 лет уже. Просто рост у нее метр с кепкой да и худющая как смерть - вот и показалась тебе девчонкой.
Анна с неподдельным изумлением взглянула на мужа.
- Не может быть, - и немного помедлив, спросила, - а зачем она там дрова рубила?
- Живет она там, - супруг смотрел на нее с нескрываемой насмешкой. - Муж у нее был, неформал какой-то. Говорят, любила его до сумасшествия. А он ее бросил. Она в поселок и вернулась. Брат у нее тут живет. Гришка, помнишь его?
Еще бы не помнить. Анна сделала выводы о его нетрадиционной ориентации при первой же встрече с ним. К ее недовольству, в поселке его все любили и не считали чудаком, в то время как ее принимали за пустое место.
- А что она в сарае делала? - настаивала на своем Анна.
- Какая же ты у меня дотошная, - он нежно поцеловал ее веснушчатый носик. - Ненормальная она. С родителями наотрез жить отказалась. Говорят, нелюдимая совсем. Никого к себе не подпускает. Вот и пошла к железной дороге. Досок насобирала и отстроила сарай. Живет себе на отшибе, лишь бы люди не трогали.
В ту ночь Анна никак не могла уснуть. В спальне стоял спертый воздух даже при открытом окне. Муж мирно посапывал рядом с ней. Анна же не переставала вспоминать его слова. "Она ненормальная"..."Никого к себе не подпускает"..."Любила мужа до сумасшествия, а он ее бросил"...Анна украдкой взглянула на супруга. Как же приятно слышать его ровное дыхание! Но легче на душе не стало. какое-то непонятное чувство закралось в сердце. Чувство, подсказывавшее, что было что-то, что роднило ее с этой странной женщиной. Под утро не сомкнувшая глаз Анна поняла, что именно позволяло поставить знак равенства между ней и ее новой знакомой. Любовь. Испепеляющая, не оставляющая ни единого шанса на пощаду, отягощающая и не избавляющая. И именно в этот момент момент, когда пришло долгожданное прозрение, Анна потеряла покой. "Она любила мужа всем сердцем, а когда он от нее ушел, утратила смысл жизни", - рассуждала она, разливая чай. И дорассуждалась до того, что пролила чай на платье свекрови.
- Идиотка криворукая! - возопила свекровь, вскочив со стула.
- Извините, пожалуйста. Я виновата, но не надо меня оскорблять, - Анна пыталась сохранять самообладание.
- А как не оскорблять, когда от тебя одни убытки?! За что бы ни бралась, все коту под хвост!
- Не наговаривайте на меня, пожалуйста. Нет от меня никаких убытков, и не моя вина в том, что вам всюду прибыль мерещится, - Анна удивилась той жесткости, с которой все это произнесла.
- Да как ты смеешь в моем доме?! - свекровь пришла в такое негодование, что если бы не пришедший на помощь супруг, неизвестно, чем бы все это закончилось.

Глава 2.

В теплое воскресное утро Анна сидела на крыльце дома с Даней на руках, когда завидела проходившего мимо ворот Гришку. Он был не один, а со своим вечным спутником по имени Кирилл. Кирилла этого вполне можно было принять за девушку с его вьющимися темными волосами, раскосыми глазами, маленьким носом и чувственными губами. Херувимчик вылитый. Анна давно заметила, что в их отношениях ведущая роль отводилась Гришке, в то время как Кирилл молча наблюдал за его выходками, лукаво улыбаясь. Но в это утро от омерзения след простыл.
- Григорий, - произнесла она с вызовом, - здравствуйте.
Гришка, целеустремленно шедший мимо дома в обнимку с Кириллом, остановился. Он отчетливо осознавал, что ненавистен Анне. И делая позлить ее, старался почаще попадаться ей на глаза. Он заранее предвкушал, что настанет день, когда он окончательно выведет эту помешанную на морали зазнайку. Какого же было его огорчение, когда выяснилось, что Анне до него нет дела.
- Григорий, погодите минутку, - Анна медленно поднялась, бережно держа сына, и подошла к воротам. - Я о вашей сестре поговорить хочу.
Гришка вытаращил глаза. Кирилл, словно приклеившись к нему, сладострастно протянул:
- Ого-о-о-о...
Анна не смогла не поморщиться. Этот смазливый сопляк бесил ее не меньше свекрови. Тем не менее, она не отступилась.
- Я случайно набрела на ту постройку, где она живет и имела неосторожность заглянуть внутрь. А она меня неправильно поняла...
- А как моя сестра могла вас правильно понять, если она сама неправильная? - съехидничал Гришка, не глядя на Анну. Она проигнорировала его слова.
- Я это к тому говорю, что если вы с ней вдруг увидитесь, передайте, пожалуйста, что я не хотела причинять ей неудобство. Мне очень стыдно за свой поступок.
- Да она скорее всего загнулась уже, - безразличным тоном отозвался Гришка.
- Как загнулась? - опешила Анна.
- А вот так, - Гришка впервые посмотрел ей в глаза. - Она же у нас сама себе велосипед. Все люди дебилы, одна она в здравом уме.
- А при чем тут то слово? - нетерпеливо перебила Анна.
- Да при том, - закатил глаза Гришка, - отравление у нее. Очень сильное. Пирожных своих любимых обожралась. Все ей мало.
- Врача вызывали? - Анна действительно ощущала тревогу.
- Я к тому и веду, что она вся такая упрямая, невменяемая. Я бы и вызвал, так она же его к себе не подпустит. Бледная, с температурой, а сопротивляется. Говорит, что сама справится. А я и не собираюсь спорить.
В этот момент проснулся Даня. Анна поблагодарила Григория за разговор и направилась было в дом, как вдруг услышала:
- Мой вам совет, не ходите к ней. Она с ружьем в обнимку спит.
Ее это предостережение не испугало, а только раззадорило. Повернувшись, она крикнула удалявшемуся Гришке:
- А как зовут вашу сестру?
- Ада, - крикнул он в ответ, не обернувшись.
После столь неоднозначной беседы она была сама не своя. Никогда еще она не ощущала такого прилива сил и энергии. Горы была готова свернуть, лишь бы принести кому-нибудь пользу. Вот только кому? Свекровь ее небывалый порыв не оценит, хотя она с радостью могла бы вымыть окна. Муж... А муж лишь раздосадованно разведет руками. Мол, "нечего себя утруждать, дорогая, твоя единственная забота - ребенок".
Анна сидела в крохотной спаленке, наблюдая за лопочущим Даней. Мысли не переставали роиться в голове. Неужели кроме сына она больше никому не полезна? И тут ее осенило. Она взяла сына на руки и побежала на кухню. Под окном был небольшой шкаф, в котором свекровь хранила лекарства на все случаи жизни. Стоит отметить, что Анна ни разу не видела ее захворавшей. Железная леди Тьмутараканского уезда.
Прижимая сынишку к груди одной рукой, другой рукой она открыла деревянные дверцы и уставилась на мешочки и да коробочки.
"Может она ведьма? Наверняка у нее тут и ногти, и волосы, и человеческая кровь имеется", - скептически подумала Анна, всматриваясь в домашнюю аптеку свекрови. Ей нужен был "Регидрон". Времени на поиски ушло не много. На одной из жестяных банок была приклеена бумажка с надписью "при болях в животе". Там-то она и нашла заветный порошок. Растворила содержимое желтого пакетика в литре кипяченной воды и поставила литровую банку в холодильник на сутки.
"Не дай Бог она увидит, - Анна нервно прикусила нижнюю губу, - а ведь увидит. Мне же к холодильнику противопоказано прикасаться. Как и ко всему в этом треклятом доме!"
Наверное, Бог заскучал в своей небесной обители, наблюдая за злоключениями молодой матери. Иначе как объяснить несказанное везение Анны? Везение явилось в лице сестры свекрови, которая изредка одаривала своим визит леденящий душу Анны дом. Она была старше и состоятельнее, чем и вызывала у свекрови благоговение. В свою очередь благоговение это вызывало у Анны тошноту. Но на сей раз визит старшей сестры был ей на руку. Анна знала, что литровой банке с раствором "Ригидрона" ничто не угрожало быть обнаруженным свекровью. Анна также знала, что в период прибывания старшей сестры в доме она была вольна делать все, что душе заблагорассудится. В такие дни свекровь невозможно было отличить от усатого-полосатого обладателя изумрудных глаз из "Шрэка". О, сколько кротости и покорности было в ней во время общения с сестрой! И сколько негодования и возмущения, без наличия которых она не могла ни наблюдать за Анной, у которой словно вырастали крылья. "Вот что творит с человеком страсть к приспособленчеству", - не без удовольствия отметила Анна, наблюдая за старшей сестрой, переступившей порог дома. Анна испытывала к ней смешанные чувства. Это был эдакий коктейль, состоявший из разнородных компонентов - любопытства, настороженности, восхищения, осмотрительности. И если сущность свекрови была видна как на ладони, то личность старшей сестры приравнивалась Анной к самому последнему заданию в части С3 в ЕГЭ по математике. Анна часто думала о тех смешанных чувствах, которые вызывала у нее эта женщина. Откуда взялось любопытство? От зависти, наверное. Да и кому не захочется на шестом десятке выглядеть также безупречно? Анна ни сколько не колеблясь нарекла ее самим совершенством. И касалось это образа в целом. То, как она одевалась, то, как вела себя за столом, то, как мило улыбалась при виде Дани - всего этого было достаточно, чтобы пробудить в Анне любопытство. А любопытство было напрямую связано с попыткой понять, как могли родные люди быть такими разными. Старшая сестра - неземная, воздушная, нежная, словно взбитые сливки; младшая - мрачная, озлобленная и какая-то уставшая от жизни. Поразительный контраст.
Но несмотря на все эти приторные дифирамбы, которыми мысленно одаривала ее Анна, было в старшей сестре много того, что вызывало у нее настороженность и осмотрительность. Многое бы отдала Анна за способность читать человеческие мысли. Как ни крути, мысли этой загадочной женщины ей не удавалось понять. Всматриваясь в ее безмятежное лицо, она ничего не могла на нем прочесть. "Вот это самообладание", - дивилась Анна. О чем бы ни говорила младшая сестра, какой бы вздор ни несла, старшая не проявляла эмоций. И Анна никак не могла взять в толк, то ли она не хотела обидеть сестру, с экстравагантностью суждений и поступков которой явно не могла примириться, то ли думала в такие моменты о чем-то своем, сокровенном, не дававшим покоя. "Вот бы знать ее историю, наверняка у нее есть какая-то тайна", - рассуждала Анна.Однажды она осмелилась высказать свои предположения мужу. А он только пожал плечами да улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой: "Я ничего интересного о ней не знаю. Мать не рассказывала, а самому неудобно спрашивать".
Какой еще ингредиент был в коктейле? Ах да...восхищение. Куда же без него? Больше всего восхищала красота лица старшей сестры. Как ни старалась Анна, но так и не могла ни к чему придраться. Не было ни малейшего изъяна в в лице стареющей женщины. Стареющей красиво. В лице этом была чарующая, грациозная, завораживающая красота. Все составляющие лица находились в гармонии друг с другом, образуя своим единством подлинный идеал. Свекровь свою она бы так не охарактеризовала. Выщипанные, изогнутые, словно дуги, брови, ярко очерченные и накрашенные губы с обвисшими уголками, припухлости под глазами. Облик свекрови всем своим видом источал красоту, поруганную вульгарностью.
За два года, прожитых в доме, Анна видела старшую сестру в четвертый раз. И до сих пор не знала, как себя с ней вести. Ей страсть как хотелось выговориться, излить окровавленную душу, павшую под безжалостными ударами одиночества. Ах, если бы только могла она довериться этой женщине! Кто знает, может и могла...Но рискнуть не решалась. "А вдруг она все ей выболтает?", - при этой обезнадеживающей мысли свет становился ей не мил.

Глава 3.

За сутки раствор настоялся и был готов к употреблению. Анна была полна решимости доставить его к Аде, которая, по словам Гришки, не могла оправиться от отравления. Было решено оставить Даню на мужа, который не выказал ни малейшего симптома подозрительности и с радостью вызвался помочь. Анна упаковала банку в потрепанную плетеную сумку и беспрепятственно отправилась в путь. Ее уход остался незамеченным: не было до нее дела ни мужу, тискавшему сына, ни свекрови, с жадностью разглядывавшей наряды старшей сестры, которая разложила их на кровати по ее просьбе.
Анна шла к заброшенной железной дороге с легким сердцем. Отчасти эта легкость была связана с отсутствием давящей изнурительной жары. Стоял приятный теплый день, не обременяющий зноем. Анна не испытывала ни тревоги, ни боязни, приближаясь к убогому сараю. Из него доносились те же громкие звуки, что и в прошлый раз. Не обошлось и без оригинального новшества: в двери, примерно посередине, зияла дыра, из которой высовывалось дуло охотничьего ружья. С минуту поразмыслив, Анна пришла к обескураживающему умозаключению. Если этой и впрямь нелюдимой женщине взбредет что-нибудь в голову, она нажмет на курок, и пуля попадет Анне не иначе как в сердце. Анна пыталась собраться с мыслями. Зачем ей понадобилось идти в такую даль к совершенно незнакомой женщине, которая явно не изъявляла желания ни с кем знакомиться? Вообразила себе, что ей плохо живется, что ей не с кем общаться! А кто еще нужен кроме мужа и сына?
Анна приняла решение уйти по добру, по здорову. Ада, видать, оклемалась, раз уже вовсю топором орудовала. Ни о каком "Ригидроне" не могло быть и речи.
- Что надо?! - неожиданный вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. "Как она меня увидела?", - поразилась Анна. Одно она знала точно: голос за дверью звучал недружелюбно.
- Как вы узнали, что я здесь? - она была не способна унять дрожь в голосе.
- По твоему запаху, - рявкнула в ответ Ада. Анна оскорбилась.
- И чем же от меня пахнет? - на этот раз ее голос звучал более уверенно.
- Смердящим любопытством, - снова огрызнулась Ада.
Анна почувствовала укол совести. Ну кто просил ее соваться? Теперь вот пожинает плоды.
- Я пойду. Извините за беспокойство. Не хорошо с моей стороны...
- Что в банке? - не унималась Ада.
- А-а-а...- отрешенно протянула Анна, - ваш брат сказал, у вас сильное отравление. Я раствор приготовила, от него вам станет лучше.
- Мне станет лучше, если ты прекратишь сюда ходить, - прорычала Ады, вынимания из двери ружье. Анна попятилась. Дверь открылась, и в проеме показалось перекошенное от злости лицо Ады. Но ее ожесточенный взгляд был направлен не на Анну. Анна проследила за направлением взгляда и к своему удивлению заметила в дали собачью будку. При первом своем появлении у железной дороги Анна не имела возможности увидеть будку - дальше сарая, в котором проживала Ада, она не заходила. Анна осмелилась взглянуть на Аду - та не сводила глаз с будки.
- Там ваша собака? - Анна старалась звучать более естественно.
Ада перевела на нее взгляд. Анна мгновенно уловила в нем презрение. Чтож, это было целиком ее право. Но было во взгляде что-то еще. Что-то, что было до боли знакомо самой Анне. Она замечала это в своем взгляде каждый день, когда смотрела на свое отражение в зеркале над умывальником.
- Не моя, - резкость Ады вернула ее в реальность. - И вообще, забудь про это. Ты ничего не видела, поняла?
- Про что забыть? - Анна все-таки не поняла и в оцепенении ждалы расплаты за свое тугодумие.
- Да про все! - в сердцах воскликнула Ада и захлопнула дверь. Но ружье не вернула на место.
Анна с минуту постояла у двери. Затем оставила сумку у порога сарая и направилась в сторону будки. Она понимала, что это решение не отличалось благоразумием, также как и решение наведаться в гости к Аде. Собака вполне могла оказаться невменяемой и запросто напасть. И все же Анна не остановилась. Наоборот, ускорила шаг. Поравнявшись с будкой, которая оказалась внушительных размеров, Анна увидела морду лохматого сенбернара. Припекаемый солнцем, он тихо посапывал. Сомкнутые веки подрагивали, из пасти свисала слюна. Внезапно раздался хлопок дверью. Анна взглянула в сторону сарая. Расстояние было велико, так что Анна не была уверена, забрала Ада сумку или нет. И в этот же миг она услышала приглушенный хрюкающий звук. Она посмотрела не сенбернара, который, как оказалось, смотрел на нее. Причем смотрел только одним глазом, держа другой зажмуренным. Анна оцепенела. Ей казалось, что на сей раз она все-таки влипла. Но ничего не произошло. Ничего. что могло бы причинить вред ее жизни. Собака зажмурила второй глаз, не увидев в Анне ничего, что заслуживало бы внимания. Анна неуверенными шагами направилась к месту жительства Ады. Она решила не оборачиваться. Проходя мимо сарая, Анна бросила взгляд на порог сарая. Сумка оставалась на месте, но банки в ней не было. Анна схватила сумку и устремилась прочь.
Всю дорогу домой Ада не выходила у нее из головы. Она задела ее за живое, воскресила из мертвых, подкинула пищу для размышлений. Она была уверена, что это знакомство сулило ее жизни долгожданные перемены. Ей хотелось с кем-нибудь сблизиться, подружиться и она наконец нашла человека, за возможность общения с которым ей хотелось побороться. Она понимала, что Ада та еще штучка, но она так же понимала, что на любую причуду найдется свое противоядие. Ей лишь оставалось его найти и направить в нужное русло. Анна верила, что что человек не был рожден для одиночества, что смысл его существования в в общении с другими людьми, а не в изоляции, даже если она и добровольная. Ада действительно неважно себя чувствовала, раз забрала лекарство. Но Анна могла и не прийти, и что бы тогда с ней было? Анна решила, что Аде не помешала бы основательная промывка мозгов, которая бы раз и навсегда отбила у нее охоту играть в отшельника. "Нужно просто втолковать весь ужас одиночества, которое, как правило, приводит к беспомощности", - рассуждала Анна, проходя в дом.

Глава 4.

Буквально на следующий день визит Гришки камня на камне от ее энтузиазма не оставил. Анна как обычно сидела на крыльце дома, но без сына. Его в кой-то веки вызвалась посюсюкать свекровь, чтобы выставить себя любящей бабушкой перед сестрой. Анна грустила и скучала. Без Дани радости в таких посиделках не было. Она собралась было вернуться в дом и подыскать себе занятие, но возглас мчавшегося к забору Гришке нарушил безрадостные планы. Оказавшись у забора, он упал на колени. Он схватился за левый бок и пытался отдышаться. Анна с интересом наблюдала за ним.
- Ой, Анна, - неодобрительно покачал головой он, - я сейчас такое узнал...
- Что именно? - молниеносно отреагировала она, сгорая от любопытства.
- Я сейчас был у существа, которое по какому-то недоразумению приходится мне сестрой, - он устало поднялся с колен, одной рукой опираясь о забор. - Она просила передать, что в вашей сердобольности не нуждается.
- А я считаю, - сквозь зубы процедила Анна, - что спасла ей жизнь. Хочет она или нет, но сей факт придется признать.
- Вы это про банку? - усмехнулся Гришка.
- Я приготовила специальный раствор. Он помогает при отравлениях, - Анна сделала вид, будто не заметила его ухмылку. Но Гришка продолжал ухмыляться, не сводя с нее нахального взгляда.
- Зря утруждались. Раствором она землю у сарая удобрила, а банку оставила, - и немного помедлив, добавил, - как заменитель унитаза. Бедняжке раньше в кусты приходилось ходить.
Анна словно обухом по голове получила. Такого свинства она не ожидала. Она почувствовала, как лицо и шея покрылись красными пятнами. Она всегда становилась "пятнистой" во время вспышек гнева.
- Ну вот, - печально изрек Гришка, - теперь вы злитесь. А я ведь предупреждал, я ведь говорил вам не ходить к ней. Она же полная беспредельщица, маньячка. Гремучая смесь медсестры из "Мизери" и героини Шарлиз Терон в "Монстре".
- Отчего она такая? - Анна метнула на него взгляд, полный отчаяния.
- Да она с рождения буйно-помешанная! - не на шутку разошелся Гришка, радуясь возможности пожаловаться на сестру. - Родители сразу поняли, что из нее ничего путного не выйдет. Они меня потому и родили, так как не хотели довольствоваться первым блином, который без всяких сомнений оказался комом.
"Второй блин оказался ничуть не лучше", - мрачно отметила Анна. Сама же спросила:
- А на что она живет?
- Черт ее знает, - почесал затылок Гришка. - Раньше в похоронном бюро работала. И ее оттуда, разумеется, попросили. Она все время в бирушах ходила, чтобы никого не слышать.
- Так сейчас она не работает?
- Нет, - взгляд Гришки был устремлен на дом, - бывший муженек иногда сжалится над ней, подкинет мелочевку. Да только деньги эти она не тратит. Небось, рыдает над ними. Хотя, я ни разу в жизни не видел, чтобы она плакала.
- Может быть, это все из-за развода? Может, она так себя ведет, потому что ей тяжело? - Анна хотела, чтобы ее догадка подтвердилась.
- Не могу сказать, - Гришка не отрывал взгляда от дома, - там такая Санта-Барбара, что вспоминать не хочется.
Он отпрянул от забора и обратился к Анне:
- Я пойду, а то за нами ваша свекровь с сестрой наблюдают. Не люблю, когда надо мной смеются.
Анна обернулась. Посмотрев на окна второго этажа, в одном из них увидела двух сестер. Но на их лицах не было ни намека на улыбку. Гришка что-то напутал. Свекровь-то могла злорадно потешаться в надежде, что уличила Анну в тайном свидании с любовником, но старшая сестра...Нет, она не могла так поступить.
Уверенная в своей правоте, Анна вернулась в дом. С верхнего этажа спустилась свекровь со старшей сестрой. Даня был на руках у свекрови. Гримаса недовольства исказила его заплаканное личико. Анна инстинктивно бросилась ему навстречу, протягивая руки.
- Он плакал?
- Да, причем долго. Мы хотели тебя позвать, но у тебя были дела поважнее, - в голосе свекрови звенели язвительные нотки, в глазах виднелось злорадство.
- Если так уж хотели позвать, могли бы окно открыть и крикнуть, чтобы я услышала, - забирая сына, процедила она. Как бы свекровь ни строила из себя заботливую бабушку, с внуком она рассталась без сожаления. Но на Анна, выставившую ее перед сестрой не в лучшем свете, затаила злобу. И дала самой себе зарок отомстить невестке сразу после отъезда сестры.
Успокаивая сына, Анна поднялась вместе с ним в спальню. Муж сидел на кровати. Кровать была усыпана черно-белыми фотографиями, которые он с интересом рассматривал.
- Что делаешь? - Анна знала ответ, но ей почему-то вздумалось удостовериться.
- Да вот, старые фотографии решил пересмотреть, - отозвался он, не поднимая головы.
- Ты слышал, как Даня плакал? - снова обратилась к нему Анна, укладывая успокоившегося сына в кроватку.
- Да вроде, - еле слышно ответил он.
- А почему ты не пошел и не проверил, что с ним?
- Так я думал, что ты рядом с ним, - и тут он оторвался от фотографий и уставился на нее, - а тебя разве с ним не было?
- Он был в душевной компании твоей матери, - раздраженно произнесла Анна, глядя на него.
- А-а-..., - отрешенно протянул супруг и вновь погрузился в фотографии.
"Ну надо же! - оторопела Анна. - Не заметил в моих словах сарказма! До чего беззлобный человек...".
Анна не знала, что ей делать - плакать или смеяться. Безразличие мужа раздасадовало ее. Неужели старые снимки важнее сына, обливающегося слезами? Стоя к мужу спиной, она вдруг почувствовала на себе его взгляд.
- Ты что-то сама не своя, - она услышала, как скрипнула под ним кровать, когда он поднялся и направился к ней, - вся такая взвинченная.
Он подошел к ней и обнял за плечи.
_ В чем дело, малыш?
- Ни в чем, - безразлично ответила Анна, глядя на сына, теребившего погремушки, висевшие над кроваткой.
- А по-моему, тебе необходимо отдохнуть, - произнес он полушепотом, продолжая обнимать ее за плечи.
- А по-моему, я слишком часто отдыхаю, - Анна не хотела ссориться, но голос не слушался и предательски выдавал раздражение, обиду, неудовлетворенность.
- Ты всю себя посвящаешь нам Дане и мне, а на себя не оставляешь времени. По-моему, это неправильно. Тебе надо отдохнуть.
Анна все-таки повернулась к нему и прижалась к его груди. Он сжал ее в объятиях. В душе у Анны бушевала буря негодования. Последнее время она оставляла ребенка на него, а он об этом и не помнил. Или не хотел ей напоминать? Боялся, что это прозвучит как упрек? Анна заглянула в его небесно-голубые, бездонные глаза. Он стоял перед ней, манкий как мед, желанный как никогда. Но что-то гложило ее, не давало покоя. А ведь такого раньше не случалось. Ей всегда было легко и комфортно с мужем, она ни о чем не тревожилась рядом с ним. Наверное, он был прав насчет отдыха.
- А что ты подразумеваешь под отдыхом? - выдавила улыбка Анна.
- Тебе надо развеяться. Поезжай в город, это лучшее, что можно придумать.
- В город, - разочарованно произнесла Анна. - И что там делать?
- Как что? - всерьез изумился он. - Да что угодно! В кино сходи, в кафе, в парке погуляй. Неужели тебе ничего не хочется?
Анна упрямо покачала головой.
- Без вас ничего.
- Вот упертая, ласково произнес он. - И все-таки я советую тебе туда съездить. Нет, не советую, а заставляю. Завтра же мы с Даней посадим тебя в автобус и отправим развлекаться.
"То же мне - развлечение!", - с недовольством подумала Анна, высвободившись из его объятий. Не хотела она в город. Была там пару раз и пожалела. Это и не город был вовсе, а так, жалкая пародия на него. Посреди так называемого города была махонькая, в полном запущении, клумба, а от нее ответвлялись четыре узкие улочки. Парк тоже был не по праву назван таковым. Небольшой озелененный участок с двумя скамейками и с никогда нефункционировавшим фонтаном - ну разве это парк? Супруг предложил ей сходить в кинотеатр, и она знала почему. Дело в том, что в этом городишке кинотеатр появился всего пару месяцев назад. Для горожан-то это был желанный подарок, но у нее по этому поводу энтузиазма не возникало.

Глава 5.

На следующий день, ровно в полдень, супруг все-таки усадил ее в душный автобус. Когда автобус тронулся с места, у Анны защемило сердце. С тоской смотрела она через пыльное окно на махавшего ей мужа и спавшего в коляске сына. Весь вечер она составляла для супруга свод правил на случай форс-мажора. Все-таки, Даня был еще слишком мал и не защищен от ситуаций подобного рода. Анна постаралась предусмотреть все. И ее старания увенчались бессонной ночью. Невыспавшаяся и измотанная, в два часа она прибыла в город. Автобус должен был забрать ее в шесть, а доставить домой в восемь. Анна с непоколебимой стойкостью полагала, что за шесть часов разлуки с семьей свихнется окончательно и бесповоротно. Мысль о неотвратимом безумии также усиливалась от беспощадного пекла, взявшего город в плен. Деваться было некуда. Разве что переждать где-нибудь четыре часа. Но где? Можно было купить прохладительный напиток и обосноваться на скамейке в месте под кодовым названием "парк". Тем более, она захватила с собой романа Дэвида Лоуренса "Женщины в любви", который купила еще до замужества, но сразу после покупки познакомилась с будущим мужем и в дальнейшем не смогла выкроить время на чтение.
В итоге Анна взвесила все "за" и "против" и решила от этой затеи отказаться. Во-первых, скамеек было всего две и они могли оказаться заняты. Во-вторых, у нее уже был печальный опыт "общения" с одной из них, когда она запачкала белоснежное платье, поддавшись неповиновению уставших от долгой ходьбы ног.
Анна отправилась на поиски кафе. Недаром говорится, что Бог любит Троицу, ведь Анне повезло с третьего раза. Сначала ей на глаза попался бар под игривым названием "Kika" , но табличка с надписью "Часы работы: 20:00-8:00" преградила ей путь. Затем ей на пути повстречался суши-бар. Суши она на дух не переносила, поэтому прошла мимо. Оглядываясь по сторонам, она обратила внимание дверь в подвале двухэтажного дома. Дверь была покрыта оляповатым, психоделическим рисунком. На двери красовалась надпись: "Кафе-бар "Устрица". Работаем круглосуточно". Из открытых окон доносились слаженные звуки электрогитар и ударных. Рок-н-роллом Анна не особенно увлекалась, но от нечего делать рискнула попытать счастье и вошла внутрь. Помещение оказалось на удивление приятным. Кафе состояло из просторного зала со столами на четверых, барной стойки и сцены. На стенах, выкрашенных в светло-коричневый цвет, висели портреты именитых музыкантов. Анна обвела помещение взглядом, и взгляд ее остановился на крохотной сцене, где находились четверо молодых людей и смотрели на нее. Один из них восседал за ударными, двое других держали гитары, а четвертый стоял у микрофона.
- Я не помешала? - смутившись, пробормотала Анна.
- Антон, - крикнул фронтмен группы в сторону, не сводя с Анны глаз.
Смутившись еще больше, Анна прошла за столик у окна. Откуда не возьмись появился еще один парень, по-видимому, тот самый Антон. Весь в татуировках и пирсинге, он вежливо поздоровался и протянул Анне меню.
- О-о...нет-нет, - она покачала головой, - мне только охлажденный чай. У вас Nestea есть?
- Да, - кивнул Антон, забирая меню. - А вам какой?
- Персиковый есть?
- Да. Пирожное не хотите?
- А какое? - устало улыбнулась она.
- Да у нас полно всяких. Маффины есть.
- Давайте маффин. Все равно какой, - Анна хотела закончить разговор. Антон покорно удалился. Тем временем на сцене у нее за спиной разыгрывалась настоящая драма, и причиной этому послужил ее приход. Музыканты группы хотели продолжить репетицию, но вокалист наотрез отказался, не желая беспокоить Анну. Анна чуть было не вмешалась, но спор разгорелся не на шутку. В конце концов разъяренные музыканты побросали инструменты и обдав фронтмена нелитературными словами, покинули кафе. Он успел крикнуть им вслед, что "их концерт состоится в пятницу, а до пятницы еще как до Луны". Но обиженное трио громко хлопнуло дверью, заставив Анну съежиться. Она не оборачивалась, но слышала, как оставшийся участник группы нервно прохаживался по сцене. Антон принес заказ. Анна принялась открывать бутылку с чаем, как вдруг замерла. Фронтмен подошел к ней.
- У вас не занято? - устало спросил он.
- Как видите...
Он сел напротив нее. Анна пригляделась к нему. Он оказался хорош собой. Даже красив. Дерзкой, разнузданной, порочной красотой. Темные, жесткие волосы чуть ли не до плеч, карие глаза, пылавшие завораживающим огнем, слегка приоткрытый рот...Одет он был во все черное. На безымянном пальце правой руки красовался перстень, на левой руке - часы на черном кожаном ремешке. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, обнажив грудь. Рукава рубашки были закатаны выше локтей. Татуировок не наблюдалось, хотя Анна сомневалась в их отсутствии.
- Я вам нравлюсь? - ни с того, ни с сего выпалил он.
- Что? - оторопела Анна, оглушенная его бестактностью.
- Вы меня так внимательно разглядывали, мне аж неудобно стало, - он откинулся на спинку стула и прищурившись, принялся наблюдать за ней.
- Извините. Глупо получилось, - Анна виновато опустила глаза.
- Да ладно, - безобидно отмахнулся он, - не парьтесь. Мне вот тоже нравится вами любоваться.
- Что? - Анна чувствовала себя дурой.
Он придвинулся ближе к столу.
- Вы напоминаете мне див "золотого века" Голливуда. Ну знаете, Дитрих, Гарбо..., - произнес он, понизив голос, словно опасаясь, что их могли подслушивать.
Анна залилась краской. Сравнение с такими красавицами-актрисами ей безусловно льстило.
- Наверное, я выгляжу старомодно, раз напоминаю вам звезд 30-х?
- Ну что вы! - улыбнулся он, заиграв ямочками на щеках. - Вы элегантны, обворожительны и восхитительны, как они. И в этом ваша прелесть.
Его слова льстили ей, и все же она насторожилась. К нему у нее не было доверия. "Любитель девок портить", - так отзывалась ее бабушка о ловеласах. Возможно, ему бы такое клеймо подошло.
- Ваши комплименты, конечно, хороши, но я женщина замужняя.
- Не волнуйтесь, кольцо я сразу заприметил, - все также улыбался он.
Анна потупилась. Он держался чересчур уверенно.
- Я тоже был женат, - улыбка исчезла с его притягательного лица, голос звучал глухо. - Дважды. И оба раза на одной и той же женщине.
Анна молчала. Она лихорадочно осмысливала полученную информацию, когда он вновь заговорил более непринужденным тоном:
- Давайте не будем о грустном. Лучше скажите, вы у нас проездом?
- Да, - подтвердила Анна, еще не совсем пришедшая в себя.
- И откуда прибыли, если не секрет?
- Из соседнего поселка.
- Опаньки! - воскликнул он, удивленно вскинув брови. - Что же вы там забыли?
- Мужа и сына, - с обидой в голосе ответила Анна. Но обижалась исключительно на себя за то, что выкинула и мужа. и сына из головы, общаясь с незнакомцем. Незнакомец, в свою очередь, заметив ее насупленность, поспешил разрядить обстановку.
- Раз уж вы из поселка, значит мою бывшую жену знаете.
Анна скептически хмыкнула:
- Едва ли. Я там никого не знаю. Точнее, меня никто не хочет знать.
- Лично может и не знаете, - не унимался он, - но наверняка о ней слышали. Она в старой хибаре у заброшенной железной дороги живет.
Анна оцепенела. Из полукоматозного состояния ее вывел супруг Ады, прыснувший со смеху.
- Не делайте такое лицо! - хохотал он. - Вы сейчас очень забавная!
Анна смотрела невидящими глазами. Ей было не до смеха. Она никогда не верила в совпадения, потому что до этого дня они ни разу с ней не случались.
- Вы точно ее муж? - недоверчиво спросила она, сверля его взглядом.
- Куда уж точнее! - беззаботно ответил он. - Кстати, я Игорь.
С этими словами он приподнялся со стула и подал ей руку. Анна ответила на рукопожатие и отрешенно произнесла:
- Анна.
Все совпадало. Сомнений быть не могло. Перед ней был благоверный Ады. Из плоти и крови. "Неформал какой-то, у него своя группа", - кажется так охарактеризовал его ее муж. И так оно и было.
- Вижу, я вас ошарашил, - улыбка не сходила с его лица.
- О да, - кивнула Анна, уставившись на нетронутый маффин.
- Так вы, получается, с моей бывшей еще как знакомы, - его рука легонько коснулась ее руки.
Анна вздрогнула. Он сразу же отдернул руку.
- Не поймите неправильно, - искренне сказал он, - я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.
- Убедились?
- Да. Теперь да.
- Она вас любит, - Анна все также смотрела на маффин. - Я так думаю.
- Правильно думаете, - в его голосе звучало напряжение. Анна подняла на него глаза.
- А вы ее?
- Да, - ни один мускул на его лице не дрогнул. Голос вновь прозвучал ровно, но глаза блестели странным, непредсказуемым блеском.
- Я люблю ее, - уверенно, несколько высокомерно продолжил Игорь. - Любил, люблю и буду любить. С этим ничего не поделаешь
- А что бы вы хотели поделать? - Анна испытывала волнение столь сильное, словно это она признавалась в своих чувствах.
- Трудно сказать, - уверенность снова унеслась от него со всех ног, - это как...даже не знаю...
Он запнулся. Помолчав несколько секунд, начал снова:
- Мы дважды наступали на одни и те же грабли. Это какое-то издевательство. Нам вместе плохо, а друг без друга еще хуже.
Он недоверчиво взглянул на Анну, будто желая удостовериться, что его исповедь перед ней была не бессмысленна:
- Вы понимаете, о чем я?
- Да.
Он кивнул, получив то, что хотел.
- Наши отношения...они...изматывающие, наносящие рану за раной, выворачивающие душу на изнанку, обнажающие не самые лучшие, темные стороны наших натур..., - он перевел дух и снова заговорил, - но вместе с этим они облагораживают, вселяют надежду, перерождают и открывают заново то, что раньше оставалось незамеченным...Как-то так...Понимаете, я...мы...у нас сердца бьются в такт, мы смотрим в одном направлении, смотрим в одном направлении, думаем одинаково и чувствуем синхронно...И в то же время мы боремся. Ни дня без борьбы. Крики, швыряние всего, что попадется под руку, а потом...А потом безумие страсти, как будто и не ссорились вовсе...Нет, это неописуемо. Но знаете, если бы я сейчас увидел, что она идет по улице, клянусь, я бы помчался к ней и снова бы сделал предложение. Она мой наркотик. Я могу жить только с ней, она только со мной...Беда в том, что мне этого мало. Она моя душой и телом, а мне все мало...Это как, когда страдаешь ожирением. Ешь-ешь, ешь-ешь, а насытиться не можешь...
Завороженная, Анна слушала его без устали. Она находилась в пьянящем восторге оттого, как он смущался, не находя нужных слов для описания своей любви, оттого, как возбужденно, радостно блестели его глаза, оттого, как покрылся испариной его лоб, оттого, как он отрекся от всех предрассудков и доверил самого себя Анне. Никогда прежде она не встречала мужчину, который бы с такой предельной, безжалостной искренностью говорил о своих чувствах. Во время его монолога с ним творилось что-то невероятное: он жестикулировал, в смущении проводил рукой по волосам, то повышал, то понижал голос, а его лицо излучало необычайный, блаженный свет...Это было чарующе, волшебно, божественно. И Анна с горечью отметила, что ее муж никогда себя так не вел.
Четыре часа пролетели как одно мгновение. Игорь хотел подбросить ее до автобусной остановки, но Анна тактично отказалась. Тогда он попросил Антона упаковать для нее чай и маффин, которые так и остались нераспробованными. И напоследок спросил:
- Мы с вами еще увидимся?
- Не знаю, - пожала плечами Анна, стараясь не смотреть ему в глаза. - Вряд ли.
- Понятно, - кивнул он. - В любом случае, спасибо вам за то, что выслушали меня. Я вас, наверное, утомил своей болтовней.
- Ну что вы, - вымученно улыбнулась Анна, - прижимая к груди бумажный пакет с чаем и маффином, - не волнуйтесь.
- Просто мне ужасно неудобно, что я один болтал, а вы были вынуждены слушать. Вы, наверное, тоже хотели что-то сказать...
- Вовсе нет. Я бы не стала так раскрываться, - как назло отказал в подчинении и прозвучал жестко и надменно. Игоря это задело, и Анна поспешила исправить ситуацию.
- Я хотела сказать, что восхищаюсь вами. Я бы не смогла побороть себя, свои комплексы, чтобы высказаться. И из-за этого часто страдаю. А вы молодец, правда. Я от всей души желаю вам счастья.
- Большое спасибо, - тихо ответил он, глядя на нее с благодарностью.
На выходе из кафе, Анна остановилась, и обернувшись, обратилась к нему:
- Все, что вы сказали, останется между нами. Я не выдаю тайны. И еще раз говорю вам спасибо за ваши слова. Они помогли мне разобраться в моих собственных чувствах.
Игорь с трепетом смотрел на удалявшуюся фигуру Анны. И был благодарен судьбе за то, что свела его с этой чудесной женщиной.

Глава 6.

Поездка домой далась Анне с трудом. Она прибывала в каком-то трансе, зажавшем ее в своих тисках. К горлу то и дело подступали слезы. Вот только она не имела понятия, что за слезы это были: не то слезы радости, не то боли.
Выйдя из автобуса, Анна увидела мужа и сына. Даня бездумно сосал соску, а муж помахал ей и одарил белоснежной улыбкой. Анна собрала всю свою волю в кулак, чтобы не скривиться. Его помахивания и голливудские улыбки насквозь пропитались затхлой шаблонностью, наигранностью. Казалось, будто он делал это чисто из приличия и уважения к ней. Так было заведено вести себя при встрече, и он отдавал дань этим нормам. "Прекрати, ты просто устала, - мысленно боролась Анна, - он сделал это искренне".
Супруг приблизился к ней, и Анна взяла Даню на руки.
- Сынок, - простонала она, прижав его к груди, - ты скучала по маме?
- А меня не хочешь обнять? - игриво спросил муж.
Анна опомнилась:
- С Даней все было нормально? Ты его покормил? Он поспал? Ему кто-нибудь сменил памперс?
- Ух как ты тараторишь, - звучно рассмеялся он, - не переживай. Все в порядке...
Глядя на ее озабоченное лицо, спросил:
- Так ты меня обнимешь?
- Не здесь, - буркнула Анна.
- Почему?
- Я не люблю проявлять чувства на людях, - парировала Анна.
- Да все уже разошлись, - воскликнул он.
Но Анна не слушала. Она усадила сына в коляску и медленно повезла его в сторону дома свекрови.
- Как поездка? - спросил муж, нагнав ее.
-Я устала, - отозвалась она, ничего не видя перед собой.
- Я знаю. Но это не из-за поездки.
- А из-за чего? - Анна остановилась и уставилась на него.
- Из-за того, что ты разучилась отдыхать, - ответил он, в упор глядя на нее. - С завтрашнего дня ты будешь постоянно куда-нибудь ходить. Пусть не в город, но на почту или в магазин по мелочи. И так будет каждый день.
- С чего бы это?
- А с того, что ты сейчас смотришь на меня как на пустое место, - психанул он и пошел прочь.
На следующий день Анна была выставлена из дома. Никакого поручения ей не дали, поэтому она отправилась к Аде. На свой страх и риск. Она застала Аду, сидевшей у сарая под навесом, за приготовлением еды. В небольшой кастрюле, стоявшей на газовой печке, что-то бурлило и скворчало. Сама Ада сидела на раскладном стуле и деревянной ложкой помешивала содержимое кастрюли. На ней была темно-фиолетовая рубашка и подкатанные до колен брюки. Пальцы ног и пятки были перепачканы. Видимо, она все время ходила босиком. На приход Анна она не отреагировала. Ее взгляд был прикован к кастрюле.
- Что готовите? - Анна стояла поодаль от нее, не рискнув приблизиться.
Ада медленно подняла на нее взгляд и так же медленно перевела его на кастрюлю. Вопрос она проигнорировала.
- Я пришла узнать о вашем самочувствии, - не сдавалась Анна.
Ада вновь подняла на нее взгляд. Взгляд был изучающий, осматривающий. Затем спокойно спросила:
- Я сейчас что делаю?
- На стуле сидите, - брякнула Анна от неожиданности.
- Хорошо, - одобрительно кивнула Ада, - еще что?
- Что-то варите.
- Человек в плохом самочувствии может сидеть на стуле?
- Вряд ли...Думаю, нет.
- А готовить?
- Нет.
- Если я сижу на стуле и готовлю, какое у меня самочувствие?
- Хорошее.
- Вот и выяснила. Теперь свободна, - и Ада вновь занялась кастрюлей. Анна же стояла как вкопаная. От этого допроса у нее голова пошла кругом. Тем не менее, она не унималась:
- Вам тут хорошо живется? Есть чем заняться? У вас телевизор есть?
- Телевизор, - хмыкнула Ада, - уж лучше промывайте мне желудок, чем мозги.
С этими словами она легонько пнула банку, стоявшую у стула. Анна только сейчас ее заметила. Обида захлестнула ее и она язвительно сказала:
- А насколько мне известно, вы предпочитаете промывать землю возле сарая.
Ада смерила ее странным взглядом. По нему нельзя было понят, то ли слова Анны пришлись ей по вкусу, то ли взбесили ее.
- Вы так нахваливали тот раствор. Мол, он такой чудотворный, живительный. А земля возле моего скромного жилища такая убогая, вот я и решила воспользоваться его услугами. Дай, думаю, попробую, а вдруг цветочек аленький вырастет или поляна с четырехлистным клевером появится.
Анна понимала, что Ада над ней издевалась. Но и ее поведение было не лучше. И она решила сменить тактику.
- Я вчера в городе была. С вашим бывшим мужем виделась. Часа три проговорили.
Она ожидала какой-нибудь реакции, но, видимо, зря. Ада не изменилась ни в лице, ни во взгляде. Лишь зачерпнула ложкой варево и и попробовала. Довольная результатом, она соизволила обратиться к Анне:
- Говорите, с моим бывшим виделись. Ну и как? Понравилось вдыхать амбре из задницы скунса? - и призадумавшись, опять продолжила, - думаю, понравилось, раз за три часа не задохнулись.
- Он вас все еще любит, - новая тактика Анны не позволяла ни малейшего проявления гнева, - я пообещала, что не стану никому рассказывать подробности нашего разговора, но можете мне поверить, он говорил только о вас. И говорил только лучшее.
Ада молчала. Анна решила не останавливаться.
- Вам просто нужно научиться уступать друг другу, находить компромиссы. Тогда вы больше не будете расставаться.
- Мы не из-за этого расставались, - отрезала Ада, выключив печку.
- Но он сказал...
- Плевать я хотела на то, что он сказал, - выпалила Ада, взяв кастрюлю за ручки. Разговор начал выводить ее из себя.
Разговор начал выводит ее из себя.
- А в чем причина? - у Анны уже сложилось мнение об Игоре как об искреннем, открытом, благородном человеке и она не собиралась от своего мнения отказываться.
Ада скрылась в сарае. Она закрыла за собой дверь, и шансов разговорить ее практически не осталось.
- После разводов он встречался с другими женщинами? - Анна предприняла новую попытку, хотя заданный вопрос ей самой казался абсурдным.
Дверь открылась, и в проходе появилась Ада. Она испытующе смотрела на Анну.
- Что? - не поняла Анна. - Так он встречался?
Ада спокойно кивнула, скрестив руки на груди.
- Чем же они лучше вас? - Анна прибывала в замешательстве, поэтому спросила первое, что пришло на ум.
- Я всегда восхищалась его головой, они же отыскали достоинства и у его головки, - усмехнулась она.
Анна поморщилась.
- Можно было по-другому объяснять, - с упреком сказала она.
- Можно было, - послушно согласилась Ада, - но не нужно было. Я сказала так, как должна была сказать. Скажи я по-другому, менее вульгарно, вы бы не скривились и не прочувствовали всю мерзость произошедшего.
Она вышла из сарая, и закрыв дверь, посмотрела в ту сторону, откуда виднелась собачья будка.
- Чья это собака? - Анна больше не желала говорить на личные темы.
- Собаку и спросите. Я тут причем? - оборвала ее Ада, но ее голос звучал ровно, беззлобно.
- Я пойду, - кротко произнесла Анна, - у меня сын маленький. Не могу надолго с ним расставаться.
Ада не ответила. Она стояла неподвижно и смотрела в даль. Анна же с легким сердцем поспешила домой. Ада по-прежнему оставалась букой. Но Анна с превеликим удовольствием отметила небольшую перемену в ее поведении.
Она перешла на "вы" и, как показалось, стала немного терпимее по отношению к ее визитам.
Тем временем Ада вновь вернулась в сарай. Через некоторое время она вышла с собачьей миской в руках. В миске был тушеный картофель с курицей. Ада направилась к конуре. Сенбернар лежал возле будки. Назойливая муха жужжала у него над головой, заставляя его подергивать левым лохматым ухом и морщить бархатный лоб. Ада безбоязненно поставила миску около собаки. Сенбернар открыл глаза, апатично взглянул на еду, и зажмурившись, отвернул морду.
"Упрямый, - довольно отметила Ада, - лучше отбросы на помойке подберет, чем у людей подачку попросит". Ада оставила миску и вернулась в свое ветхое жилище. Ей нравился этот строптивый ничейный пес. И у нее было веское основание для симпатии: они оба избегали общества людей.

Глава 7.

На следующее утро Гришка вновь дал о себе знать. Он прибыл к дому свекрови в компании симпатичного сиамского кота, которого небрежно держал подмышкой. Он бесцеремонно позвал Анну. Она появилась вместе с мужем и сыном.
- Я вам кота принес, - бодро объявил Гришка, едва завидев их.
Супруги оказались сбиты с толку.
- Где вы его взяли? - сурово спросила Анна.
- Да старушенция одна померла, - отозвался он, явно не придавая значения тому. что сказал, - она одинокая была. Кот никому не нужен.
Анна посмотрела на кота, которого не особенно заботила его собственная участь. Яркое солнце слепило его, и он щурил светло-зеленые глаза, проявляя ко всему и всем безразличие.
- Кот милый, но я не думаю, что твоя мать разрешит его приютить, - обратилась к мужу Анна, - это ведь ее дом.
- А-а-а...эта гры...- Гришка хотел сказать "грымза", но вовремя прикусил язык. Анна обдала его разгневанным взглядом. Супруг каким-то непостижимым образом пропустил его незаконченную реплику мимо ушей.
- Да, к сожалению мы не можем себе этого позволить, - как всегда добродушно произнес он. - Но почему бы вам не отдать его сестре? Я слышал, она одна живет.
- У нее есть собака, - отрезала Анна. Она испытала неприязнь к инициативности мужа.
- Это не ее, - вмешался Гришка, от которого не укрылся холодный взгляд, брошенный Анной на мужа.
Анна обратила к Гришке свое окаменевшее лицо.
- Даже если это не ее пес, коту там делать нечего, - она твердо настаивала на своем.
- Да этот пес и на миллион таких котов не отреагирует, даже если они у него перед носом шнырять будут, - заметив недружелюбный настрой Анны, Гришка тоже решил не отступать, - дело не в псе, а в моей сестре. Она его не возьмет.
Теперь уже Гришка стал для Анны врагом номер один. Она понимала, что он ужас как не хотел идти к нерадивой сестре, от которой он, по всей видимости, достаточно натерпелся. Она также заметила, что от него не укрылось ее внезапно изменившееся отношение к супругу. Она знала, что он, являясь главным сплетником поселка, обязательно возьмет сей факт на заметку и разнесет по всей округе. Она также осознавала, что они никогда не наладят отношения. Они мысленно объявили друг другу войну еще при первой встрече года полтора назад. И если на людях они по каплям выдавливали из себя любезность, то в глубине своих неутомимых душ посылали друг друга ко всем чертям.
- Если вы не хотите идти к сестре, так и скажите, - ринулась в бой Анна, - дайте мне кота, я сама к ней схожу.
Гришка учуял подвох.
- Ну уж нет, - деловито протянул он, - так дело не пойдет. Она его не возьмет, и что потом? Кому вы его сбагрите? С вами тут никто не общается.
Супруг Анны непонимающе смотрел на противников. Как ни крути, но ему было не дано вникнуть в суть этих сумбурных отношений.
- Давайте пойдем вместе, - с чувством отозвалась Анна. - Попытка не пытка.
- Еще какая пытка, - сердито пробурчал он, глядя на нее исподлобья.
- Так мы пойдем? - спросила она, обращаясь не столько к Гришке, сколько к мужу.
- Да-да, - опомнился он.
- Пойдем в обход, - безрадостно сказал Гришка, - я не собираюсь на глупости время тратить.
- Отлично, - согласилась Анна, - я тоже не хочу надолго оставлять сына.
И они пошли. И Анна прокляла виртуальную войну, которую они с Гришкой развязали, потому что Гришкин обходной путь оказался обходным путем прямиком в логово ада, но не Ады, и это чуть не свело Анну в могилу. Она порвала сандалию, оцарапала ноги и влезла в паутину. Гришка пробирался сквозь сквозь чащу леса со спокойствием, свойственным в подобных ситуациях лишь Индиане Джонсу.
- Мы клещей не заработаем? - спросила Анна, почесывая зудившие от комариных укусов руки.
- А это уж как Богу будет угодно, - безмятежно ответил он.
У Анны возникла чудовищное желание схватить один из булыжников, которые неизменно попадались им на пути, и заехать им по Гришкиной бестолковой голове.
- Вы верующий? - спросила она, чтобы отвлечься от кровожадных мыслей.
- Моя сестра - порождение Сатаны, - все также безмятежно говорил он, - так кто, если не Бог спасет меня от ее пагубного влияния?
- Ваша сестра - порождение ваших родителей, - Анна больше не могла сдерживаться, - а не Сатаны. И вы прекрасно это знаете.
- Как знать, как знать, - тихо проговорил он, радуясь своему превосходству. Когда они вышли к железной дороге, Анна твердо знала, что больше не будет ходить в обход. И вообще. больше не будет поддаваться на Гришкины уловки.
Тем временем в жизни Ады снова произошли изменения. Возле сарая она поставила раскладной стол. Это был один из тех столов, с которыми обычно выезжают на природу.
- Травушку сушишь? - съехидничал Гришка, приближаясь к ней. К шабашу ведьм готовишься?
- Да, именно так, - без тени озлобленности сказала Ада, раскладывая траву, - а ты, я смотрю, помочь решил. Похвально. Кошачья шерсть и когти никогда не помешают.
- Не дури, - насупился Гришка, - я был против этого фарса.
- Это моя инициатива, - подала голос Анна, до этого момента внимательно наблюдавшая за взаимоотношениями брата и сестры. - Нам с мужем кажется, что вам не помешает общение с братьями нашими меньшими.
- Спасибо, не надо, - любезно отказалась Ада, украдкой взглянув на меланхоличное животное. - Я уже общаюсь с одним меньшим братом. Мне этого общения достаточно.
- Не думаю, что вы нашли общий язык с тем псом, - Анна не собиралась терпеть поражение. Ада в ответ усмехнулась. В душе она корила себя за то, что недооценивала Анну.
- Возьмите его, не пожалеете, - убеждала ее Анна. - Коты тоже лучшие друзья человека. Григорий держал вялого кота за подмышки, поэтому Ада смогла визуально оценить кошачьи физиологические особенности. Сделав вывод, она обратилась к Анне:
- Не думаю, что человек коту друг.
- Почему же? - Анна скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя готовность дать отпор.
- Хороши же ваши понятия о дружбе, - снова усмехнулась Ада, нахально разглядывая Анну, - если вы считаете отрезание яиц дружеским жестом.
Гришка уставился на кота. Тот действительно был кастрирован. Анна хранила молчание.
- Извините, я не могу его взять. Мне будет стыдно смотреть ему в глаза, хоть это и не я лишила его радости жизни.
- Да у него и другие радости в жизни найдутся! - вскипел Гришка, не выпуская кота из рук. - Это у тебя только случка на уме!
- Прости Бога ради, - жеманно закатила глаза Ада, где же мне взять еще одного Кирилла, который будет дарить мне душевный покой?
- Ненавижу! - вскричал Гришка. - Ты самая мерзкая, гнусная и чокнутая на всей планете! У тебя все никак у людей! У тебя даже татуировка ненормальная!
- В смысле? - и впрямь удивилась Ада.
- И ты еще спрашиваешь! - орал во все горло брат. - Как можно было сделать на заднице татуировку в виде задницы?
- Ах это, - разочарованно вздохнула Ада, - она в виде задницы, потому что сделана в честь человека, к которому я отношусь как к заднице.
- Да оставь ты своего несчастного муженька в покое! Он уже в петлю готов лезть - так ты его достала!
- Не будь кретином, - она покачала головой, - помимо него на свете предостаточно людей, которых я ненавижу.
Гришка умолк. Он знал, что входит в число этих людей. А значит, вполне мог быть тем счастливчиком, чей лик извратили и увековечили на пятой точке его сестры.
- Я заберу кота себе, - процедил Гришка. - Так будет лучше для всех.
С этими словами он побрел к обходной дороге. Анна медлила. Она чувствовала, как нарастало напряжение между ней и Адой.
- Почему не уходите? - гримаса раздражения снова сковала лицо Ады. - Сын уже заждался.
- Я знаю. Я просто хотела сказать, что раз в неделю буду ездить в город. Уже завтра поеду. Если я вдруг встречу вашего бывшего мужа, мне что-нибудь ему передать?
- Зачем? - изобразила удивление Ада.
- Ну... - Анна сама не знала зачем, - он вас любит и...
- Какое странное предложение, - перебила Ада. - "Если я вдруг встречу вашего бывшего мужа". А почему вдруг? Почему именно это слово? Судя по твоему предложению, ты можешь случайно встретить его где угодно, в любом месте. Но мы обе знаем, что это не так. Он все время торчит в "Устрице", больше тебе его нигде не встретить. И вообще, - теперь в голосе Ады не было ни намека на дружелюбие, - хватит совать нос в мою жизнь и принимать за меня решения. Я уже четвертый десяток разменяла и сама разгребу свое дерьмо. А ты, милочка, разгребай свое. Поверь, у тебя его тоже предостаточно.
- В каком смысле? - Анна почуяла неладное.
- Забей! - отмахнулась Ада, занявшись травами.
Когда Анна покинула ее территорию, Ада предалась размышлениям. Было ясно как Божий день, что она не выносила Анну. При одном ее виде Аду выворачивало наизнанку. Похожий эффект на нее оказывал, пожалуй, только майонез, который ее находчивая матушка пристраивала в любое блюдо. Аду передернуло при одной только мысли о хлебе, густо намазанном жирным майонезом. С Анной была та же ситуация. Хотя, она оказалась на редкость крепким орешком. Пытаясь помочь Аде, она прежде всего хотела помочь себе, потому что уже давно застряла в тупике собственного житья-бытья. Но Ада не нуждалась в ее помощи и уж тем более ни коим образом не собиралась помогать Анне. Такова была ее позиция до сегодняшнего дня. Предложение Анны передать что-нибудь ее бывшему насторожило Аду. И заинтересовало. Это был превосходный шанс не упускать его из виду, держать под контролем, при этом не встречаясь с ним. Контроль означал для Ады власть. Власть - силу. О да, Анна идеально подходила на роль посредника. Раз уж ей до всего было дело, значит, решила Ада, ей придется сыграть роль, которую она сама же и выбрала. И Аду ничуть не заботила интрижка, которая могла вспыхнуть между этими двумя. Уж он-то наверняка взял Анну на заметку, ведь таких у него еще не было. Ну а Анна...Все будет зависеть от нее. Однажды Аде довелось видеть Анну с мужем и сыном в поселке. Она все время льнула к нему, у него же улыбка не сходила с лица. Аде он напомнил Кена, небезызвестного дружка Барби. То же лицо с застывшей улыбкой и пустым взглядом. И столько фальши...Да, все будет зависеть от Анны, повторила про себя Ада. И ради этого шоу ей придется терпеть назойливые визиты этой дамочки.
Ада вздохнула. Ее все раздражало. Даже пес. Он так и не притронулся к еде, которой не пошло на пользу палящее солнце и которая стала жертвой паломничества мух. Но в глубине души Ада признавала, что сенбернар вел себя с ней точь-в-точь также, как она вела себя со всеми.

Глава 8.

Анна поежилась. Либо муж ее разлюбил, либо рехнулся, раз посчитал нужным отправить ее в город в такую слякотную погоду. Правда, на этот раз он дал ей специальное задание. Ему захотелось сладенького, поэтому он обратился к ней с просьбой купить пирожных. Его просьба показалась Анне не слишком веской причиной для поездки. И вообще, с тех пор как муж принялся заставлять ее выходить из дома, она начала замечать, что Даня стал плаксивее, чем обычно. Анна была готова бить тревогу, но муж с намертво приклеенным к нему добродушием заявил, что их сыну разлуки с матерью пойдут только на пользу. Мол, нужно быть привязанным к обоим родителям. Анна сделала вид, будто согласилась с его теорией, но в душе проклинала все его теории, замыслы, идеи. Ей хотелось схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы раз и навсегда выбить из него спесь великого затейника.
Время, отведенное на скитание по городу, Анна провела в кинотеатре, в котором оказалось и кафе. Анна уютно устроилась в кресле, читая "Женщин в любви" и попивая кофе. В "Устрицу" она не пошла. После того ушата грязи, который обрушила на нее Ада, у Анны пропало всякое желание налаживать ее личную жизнь. За полтора часа до отъезда Анна зашла в ближайший кондитерский магазин. От розового цвета у Анны в глазах зарябило. Розовые обои, розовые столы и стулья, розовые люстры, розовые скатерти, розовый пол...Анне захотелось немедленно развернуться и выйти из розового кошмара. Так она и поступила, правда, в дверях столкнулась с Игорем. Ей пришлось попятиться и остаться в розовом магазине.
- О-о-о...- нелепо протянула Анна, - Ада оказалась права.
- Насчет чего? - лукаво улыбнулся Игорь.
- Она сказала, что единственное место. где я могу вас встретить, это "Устрица".
- И она была права, - улыбка не сходила с его лица. - Я как раз ехал в "Устрицу", когда увидел вас.
- И поехали за мной? - у Анны сработал инстинкт самовозникавшей настороженности.
- Угу, - кивнул он. - Ада вам и про этот магазин рассказала?
- Нет...А что?
- Это магазин, в котором продаются ее любимые пирожные, - ответил он, подойдя к прилавку.
- Любимые пирожные, которыми она отравилась, - съехидничала Анна.
- У нее нет холодильника, - он, до этого стоявший к Анне спиной, повернулся, - так вы будете покупать?
- Я не очень люблю сдобу. Меня муж попросил. Посоветуйте что-нибудь, пожалуйста.
- Без проблем, - подмигнул он.
Анна смутилась. "И все-таки, дорогуша, он истинный представитель пожирателей девичьих сердец", - с неприязнью подумала она, позволив Игорю свободу действий в выборе пирожных.
Он снова повернулся к ней.
- Если я для Ады возьму пирожные, вы сможете ей их отнести?
- Ну...- Анне не хотелось возвращаться в обитель зла, - если настаиваете...
- Я не настаиваю, а просто спрашиваю, - Игорь все еще улыбался, но его голос звучал серьезно. - Если не можете, я...
Анна еще надеялась, что он соответствовал тому образу, в котором предстал перед ней в первый раз, поэтому согласилась.
Заплатив за пирожные, Анна и Игорь вышли из магазина.
- Вам на остановку? - спросил он.
- Да.
- Давайте я вас подвезу.
- Спасибо, но нет, - Анна избегала его взгляда.
- Ну хотя бы провожу, - неутомимо настаивал Игорь. - Помогу вам донести пирожные...
- Они не тяжелые, - Анна отчаянно сопротивлялась.
- И все же... Я буду все время молчать, - выпалил он.
Анна не смогла ни улыбнуться. Дала слабину? Ну и ладно! Едва ли он так опасен, как ей кажется. Она вручила ему пакеты с коробками и они медленно пошли в направлении остановки.
- А вы и впрямь молчите, - впервые искренне улыбнулась ему Анна.
- Вы пообещали не разглашать мой монолог, в благодарность я пообещал хранить молчание.
- Только мне от этого как-то неловко. Вы не подумайте, я не привередливая. Можете говорить, если хотите.
- О чем? - он вдруг нахмурился.
- Не знаю, - растерянно пробормотала она.
Их взгляды встретились. Анна поспешила отвести взгляд. Игорь смотрел на нее. В этот момент она напомнила ему испуганного ребенка, который с ужасом ожидает неминуемого наказания за свои проделки. Он был очарован ее большими, светлыми глазами.
- Вы очень красивы, - со всей душой сказал он.
Анна зарделась.
- Говорите о чем угодно, только не об этом, - пролепетала она, глядя под ноги.
- Но о чем? - с безразличием в голосе спросил Игорь.
Анна не ответила. Молчание было тягостно, а его комплименты еще более невыносимы.
- По правде говоря, я считаю себя неудачником, - прервал он ее неутешительные раздумья.
- Почему? - Анна поняла, что ей пора готовиться к еще одной душещипательной исповеди.
- А чего я добился?! - раздраженно воскликнул он. - Мне уже тридцать пять, а я никто!
- Тридцать пять?! - поразилась Анна, проигнорировав тот факт, что он провозгласил себя "никем". Ну двадцать шесть, ну двадцать восемь...но никак не тридцать пять! Ада так вообще могла за двенадцатилетнюю сойти! Семейка кровососов, честное слово!
Игорь проигнорировал ее вопрос. Его опять понесло.
- У меня никогда не было иллюзий насчет моей певческой карьеры. Я знал, что мне не видать ни миллионов фанатов, ни миллионов долларов. Но я больше ничего не умею. Я во всех сферах полный ноль. Кроме пения. Тут я, хотя бы, посредственность.
- Вы слишком строги к себе, - Анне хотелось поскорее сесть в автобус и хоть на время поездки выкинуть из головы проблемы - свои и чужие.
- Я ничего не преувеличиваю, - обидчиво возразил Игорь. - Говорю как есть. Знаю, это странно звучит, но меня не покидает ощущение, будто я выпал из обоймы жизни.
- Как это? - она приготовилась к худшему.
- Да...- отмахнулся он. - Глупости всякие...Не хочу в ваших прелестных глазах выглядеть психом.
- Что бы там ни было, говорите, - потребовала Анна.
Он помедлил, вглядываясь в ее лицо. И нашел в выражении лица Анны то, что позволило ему заговорить:
- Мне всегда казалось, что я лишний. Говорят, что мир принадлежит молодым. Возможно. Вот только я никогда не принадлежал к молодым. Я родился в семьдесят восьмом году, в девяносто восьмом мне стукнуло двадцать. Казалось бы, вот и вступил в самое продуктивное десятилетие жизни, когда мечты уже сформированы, идеалы выбраны и нужно начать прокладывать путь к задуманному. Но со мной все было не так. Не знаю, почему. Может я и впрямь псих. Я не чувствовал принадлежности к девяностым, потому что тогда еще рос, а вырос уже к концу десятилетия. Но и в нулевых не нашел себе места. В двадцать пять мне на пятки наступали двадцатилетки с большим заряда драйва и позитива. А сейчас мне уже за тридцать и мне не под силу тягаться с молодыми.
- Не понимаю, - резко возразила Анна, - зачем люди зацикливаются на возрасте?
- Потому что только в определенном возрасте мы можем делать определенные вещи, - сказал он назидательным тоном. - То, что можно делать в двадцать, не под силу делать в тридцать, то, что можно делать в тридуать, не под силу в сорок и так далее.
- Глупости какие! - возмутилась Анна, остановившись. - Я не верю в возрастные ограничения. И знаю множество примеров...
- Это все исключения, - спокойно продолжал он, - и поверьте мне, многие примеры этих исключений ничем хорошим не закончились. Вы принадлежите поколению двадцатилетних, вам не в домек....
- Мне двадцать девять, - резко прервала его Анна. - И депрессия меня по этому поводу не донимает. Мои проблемы посерьезнее будут.
Игорь с тоской посмотрел на Анну. Разговора не получилось. Она его не поняла. А должна ли была? В конце концов, это его проблемы, его страхи, его комплексы. Она к этому не имела никакого отношения.
- Ада тоже оплакивает уходящую молодость? - неожиданный вопрос Анны оказался для него сродни удару ниже пояса.
-Не будем об этом. Я понял, что совершил ошибку, рассказав....
-Так она знает? - в сердцах воскликнула Анна.
- Нет, - скованно ответил Игорь, - не знает. Я это от нее скрывал. Если бы я себя разоблачил, она бы меня бросила. А нет ее - нет меня. И нет того, что я бы мог после себя оставить. А так хочется...Пусть даже ничтожно мало, но чтобы помнили...
Остаток пути они прошли в полном молчании. Когда подошел автобус, Игорь пожал Анне руку и сказал ей на прощание:
- Не бойтесь Аду. Ведите себя с ней на равных. Если проявите малейший симптом страха, она вас раскусит и будет из вас веревки вить.
- Не бояться? - фыркнула Анна, высвобождая руку. - А вдруг она порчу наведет? Я видела, как она сушила травы...
- У всех свои особенности, - улыбнулся он. - Она увлекается магией. Доброй магией. Делайте так, как я сказал и поймете, что на самом деле она славная.

Глава 9.

Ада лежала в надувной лодке. Кровати у нее не было. Зато имелась лодка, от которой было больше толка. Да и зачем ей кровать? В кровати, по ее мнению, надо спать вдвоем. Она была одна.
Ада докуривала последнюю оставшуюся сигарету, обводя взглядом свое жилье. Она знала, что впереди ее ждало много работы, и она была к этому готова. Она уже заготовила специальные амулеты, которые помогут ей при строительстве. Амулеты...Она уставилась на саше, которое висело над дырой в двери. Оно отказывалось отгонять не непрошеных гостей. Значит, заключила Ада, дело не в саше, а в ней. Она просто недостаточно активировала способности оберега. Надо просто сосредоточиться, представить всех, кто ее бесил, и повторять про себя простые слова...Ада потянулась за полупустой бутылкой коньяка, которая стояла возле лодки. Она опоздала. Эта вездесущая стерва снова врывалась в ее покои. Ада чувствовала запах смердящего любопытства. "Ненавижу", - подумала она, сделав судорожный глоток. И что теперь? Может из ружья пальнуть? Не в стерву, конечно, а в воздух. Но тогда обвалится крыша, над которой она столько трудилась и все равно не доделала.
- Ну почему она? - поморщившись, вслух простонала Ада. Она брыкала ногами. словно капризный ребенок. Лучше бы пес вернулся. Его не было со вчерашнего дня. Так долго он еще не пропадал.
- Ада, - у самой двери раздался до отвращения знакомый голос, - выйдите, пожалуйста. Я вам кое-что принесла.
Ада сделала еще один глоток. Ей было все равно, что она приволокла.
- Ада, прошу вас, выйдите на минуту. Меня муж с сыном ждут, мне надо идти. Игорь передал вам ваши любимые пирожные. Я очень устала, а мне еще долго идти. Не дурите, выйдите, пожалуйста.
Любимые пирожные...Мармеладное, медовой, маковое...М-м-м...Если она отлепит свой костлявый зад от лодки и тощие руки от бутылки, это определенно будет стоить свеч...
Ада открыла дверь и тут же зажмурилась от яркого солнечного сета, больно ударившего по глазам.
- Возьмите, - Анна протянула розовую картонную коробку.
Ада забрала лакомства и собралась закрыть дверь, но Анна опять заговорила:
- Ада, у меня к вам просьба...
- Забирай, - Ада протянула ей коробку. - Лучше я откажусь от того, что мне дорого, чем буду у тебя на побегушках. Забирай, мне ничего не надо.
- Если вы думаете, что я вас боюсь, вы ошибаетесь, - в данный момент Игорь мог бы гордиться Анной.
- А зачем меня бояться? - ухмыльнулась Ада. - Я вроде не слишком страшная.
- Мне нужна ваша помощь. Завтра я собираюсь пойти в магазин. Одна я ни разу не ходила. Я долго готовилась, но все равно не могу. Прошу вас, пойдемте со мной...
- Чего? - Ада оказалась не на шутку озадачена.
- Вы бы ни могли пойти со мной в магазин? - несмело повторила Анна. - Там эти люди, они...
- Встречаемся в десять у моста! - рявкнула в ответ Ада и захлопнула дверь. У нее в глазах потемнело, и она прислонилась к двери. Она нервно сглотнула. Да пошло оно все! У нее есть пирожные, чего еще желать? А ведь она что-то хотела... Что же? Ах, да! Ей срочно надо было выпить.

***
Они встретились в десять у моста. Как и условились. Анна, взмокшая, растрепанная, не выспавшаяся, была не в духе. Ада. Наоборот, выглядела бодро и свежо. На ней была открывавшая одно плечо черная футболка с надписью белыми большими буквами английского слова “SLUT”, черные леггинсы и черные балетки. На лице присутствовал боевой раскрас. Всем своим видом она напоминала озорную девчонку, которая без спроса позаимствовала одежду и косметику старшей сестры.
- Доброе утро, - выдавила улыбку Анна.
- Идем молча, - прошипела Ада, не по-доброму сверкнув глазами.
Анна остолбенела. Но ненадолго. Ада отправилась в путь, не дожидаясь ее, поэтому Анне пришлось отказаться от раздумий и поднажать.
Полпути они действительно прошли молча. Ада шла слишком быстро. Она хотела поскорее вернуться восвояси. Анна еле поспевала за ней, но виду не подавала. Она уже почти нагнала Аду, когда та резко остановилась. Анна чуть было не столкнулась с ней.
- В чем дело? – вырвалось у нее.
Ада вела себя более чем странно. Она вертела головой по сторонам и принюхивалась.
- Что вы делаете? – Анна не знала, как отнестись к ее очередной причуде.
- Этот упырь где-то рядом. Я слышу, как слюна стекает по его клыкам, пораженным кариесом.
- Кто? – не взяла в толк Анна.
- Тот, кто одарил меня пирожными, - Ада сжала руки в кулачки. – Я чую его.
- Как? По запаху?
- Да, - подтвердила Ада, уставившись на Анну. – Когда это облако смрада появляется, мухи начинают биться в экстазе.
- Понятно, - кивнула Анна, сдерживая улыбку. Но Ада не дала повода для улыбок:
- А вот мне непонятно, - повышенным тоном произнесла она, вплотную приблизившись к Анне. – Это ваш совместный план?
- Какой план? – у Анны екнуло сердце.
- Да ладно тебе, - Ада сверлила ее ожесточенным взглядом. – А ведь хорошо сыграла. Я не могу одна пойти в магазин, там люди...Да этим людям на тебя плевать! Ты для них никто!
- Вот именно! – крикнула Анна, задетая за живое. – Поэтому я вас и позвала! Меня все игнорируют, как будто меня и нет вовсе...
- Да радовалась бы! Зачем тебе внимание этих опустившихся кретинов?! Почему ты готова унижаться, лишь бы этот сброд принял тебя в свою стаю и поставил на тебе клеймо деградации?! – вопила Ада.
- Потому что я больше не могу так! – у Анны непроизвольно брызнули слезы. – Мне нужно общение, мне нужны люди. Я не делю их на опустившихся и на не опустившихся. И я верю в дружбу.
- А я нет, - сказала Ада, на которую горькие слезы Анны не произвели впечатления.
- Вы не понимаете, - всхлипнула Анна, - друзья – это...это...это...
Она вспомнила о пристрастии Ады к сладкому и сгоряча выдала своеобразный перл:
- Друзья – это шоколад в круассане жизни.
Ада ухмыльнулась.
- Пусть так. Но для меня одиночество – единственная форма существования. Человечество инфицировано дебилизмом. И я делаю все, чтобы это прошло мимо меня.
- Так нельзя, - плакала Анна.
- Хватит ныть, - агрессивно потребовала Ада, - идем. Единственный способ проверить заодно вы или нет, это прийти в этот чертов ларек.
Анна послушно последовала за ней. Слезы все также текли по щекам.
- Как вы можете жить одна? – спросила Анна дрожащим голосом. – В этой убогой хибаре, в которой даже окон нет!
- Дыры в двери вполне достаточно.
- Ага, – взбунтовалась Анна, - прямо как в деревянном сортире! Очень похоже! Сделали бы еще дыру в форме сердечка!
- Какая пошлость! – отозвалась Ада.
- Что именно? – спросила Анна с досадой. – Сортир?
- Сердечко.
Анна тихо засмеялась. Она не была уверена в уместности своего смеха, поэтому поравнялась с Адой и заглянула ей в глаза. Ада ответила взглядом. И ее взгляд был добрым.
- Я вот, что скажу, - на ее лице появилась еле заметная улыбка, - пока мой ум ясен, а руки крепки, я помогу этому сооружению сдать экзамен на звание жилища.
Они пришли к магазину. К маленькому, невзрачному магазину, который наводил на Анну ужас. То есть, не совсем он. А те, кто собирались в нем и возле него. Но в утреннее время там никого не оказалось. Ада зашла первой, Анна за ней. Продавщица – необъятная, неряшливая дама бальзаковского возраста в замызганном фартуке – впилась в Аду взглядом. Кто-то присвистнул. В магазин зашли два субъекта, привыкших уже с утра быть навеселе. Не обратив внимания, Ада попросила у продавщицы пачку сигарет. Та вытаращила глаза и несколько секунд находилась в ступоре. Затем пришла в себя.
- Ада, - послышался знакомый мужской голос. Анна обернулась. Да, это был Игорь. Он стоял в проходе и не сводил взгляда с бывшей жены. Анна посмотрела на Аду. Та вела себя точно также.
- Девушка, вы платить собираетесь? – выразила недовольство продавщица.
В этот момент Игорь бросился к Аде, Ада - к нему. Они слились в провокационных объятиях и, осыпая друг друга страстными поцелуями, рухнули на пол. Анна и два субъекта в полном смятении наблюдали за Адой, обвившей бывшего мужа руками и ногами. Когда Игорь стянул с нее футболку, оголив настолько плоскую грудь, что даже пуш-ап был не в силах ее облагородить, продавщица завопила:
- Вы что творите? Я полицию вызову!
Анна покинула магазин. У нее давно вылетело из головы все, что она хотела купить.

Глава 10.

С тех самых событий, сдобренных ярко выраженной эротикой, прошло три дня. Все три дня Анна оставалась дома из-за свирепого циклона, принесшего проливные дожди. Все три дня Анна занималась сыном. Но Ада не выходила у нее из головы. Одна внезапно возникнувшая мысль закралась так глубоко, что на четвертый день Анна не выдержала столь сильного напора и сдалась. Она вытирала мокрое тельце Дани, которого только что искупала, когда обратилась к мужу со следующим вопросом:
- Дорогой, а где твой старый телефон?
- Да где-то лежит, - не слишком заинтересованно ответил он, не отрывая взгляда от газеты.
- А ты в нем sim-карту не менял?
- Нет, - и подняв взгляд на Анну, ласково произнес, - там номера тех, кого я оставил в прошлой жизни. А у нас теперь новая жизнь.
«Новая жизнь? – возмутилась Анна. – И это он называет новой жизнью?!».
Вслух же произнесла:
- Но ведь эта sim-карта рабочая, да? Ей можно пользоваться?
- Да, - как обычно улыбнулся он, - по-моему, там даже немного денег осталось. А почему ты спрашиваешь?
- Я хотела отдать его Аде, - взволнованно сказала Анна. – Мне кажется, у нее его нет. Она все хорохорится, верит в свою неуязвимость. Но в жизни всякое случается, и без телефона никак не обойтись.
Он на мгновение задумался, затем снова улыбнулся, глядя на Анну с одобрением:
- Ты права. Так и сделай.
- Ты можешь его найти?
- Сейчас?
Анна кивнула. Он поднялся с табурета, и, оставив газету на стиральной машине, вышел из ванной комнаты. Анна проводила его взглядом. Затем посмотрела на Даню. И со всей нежностью чмокнула носик сына, закутанного в полотенце.
Ближе к вечеру, когда наступившая после непогоды жара начала понемногу спадать, Анна отправилась к Аде. Оказавшись на месте, Анна постучала в дверь. Ответа не последовало. Анна прислонила ухо к двери. Ни звука.
«Неужели с Игорем сбежала?» - заинтригованно подумала Анна.
Тем не менее, Анна посчитала нужным еще раз постучать. И своей решимостью разрушила интригу.
- Открыто, - послышался голос Ады. Анна замерла. Был в слове «открыто» подвох?
- Да заходи уже! – нетерпеливо выкрикнула Ада.
Анна толкнула дверь, которая со скрипом открылась и явила ее взору Аду, развалившуюся в надувной лодке с бутылкой коньяка в руках.
- Здравствуйте, - промямлила Анна, - впервые оказавшись внутри сарая.
- Давно не виделись, - отозвалась Ада, будучи под хмельком.
- Да, - сказала Анна, не отрывая взгляда от надувной лодки. – Чем у вас с Игорем все закончилось?
- Ты ту имитацию полового акта имеешь в виду? – сделала удивленное лицо Ада.
- Ну...- Анна никак не могла привыкнуть к ее прямолинейности, - пожалуй, да.
- Да баба эта за прилавком разоралась. В общем, в ларьке не получилось. Зато получилось в его машине, на его машине, на земле возле моего сарая, в моем сарае возле надувной лодки, в самой лодке, - добросовестно отчитывалась Ада.
Анна нахмурилась. Пьяное хвастовство Ады было ей неприятно.
- Ада, я пришла к вам не для того, чтобы слушать рассказы о вашей безумной половой жизни.
- Но ты же сама про наши с ним отношения спросила, - Ада приподнялась на локтях, недовольно глядя на Анну. – И знаешь что? Я, черт возьми, осталась недовольна! Мы не тряхнули стариной, нет! То были остатки прежней роскоши!
- Ада, - не побоялась перебить ее Анна, - я вам мобильный принесла.
- Ада затихла. Наконец-то заметив в руках Анны коробку, она недоверчиво спросила:
- Зачем?
- Я думала, что у вас его нет, - Анна надеялась, что не ошиблась.
- У меня нет телефона, - злобно ответила Ада. Анна поняла, что она протрезвела.
- Тогда я вам его дарю.
- Зачем? – Ада рассвирепела не на шутку.
- Затем, - прорычала в ответ Анна, - что если с вами что-то случится, вы сможете воспользоваться телефоном, чтобы попросить о помощи.
Ада закатила глаза и с протяжным стоном вновь разлеглась в лодке.
- За что мне все это? – причитала она. – За какой из моих грехов понесла наказание?
Анна не восприняла ее поведение всерьез и положила в лодку коробку.
- Он вам необходим.
- Мои потребности ничтожны, - возразило Ада. – Все, что мне нужно это красавец в боксерах да коньяк с пирожным в прикуску.
- Все, что вам действительно нужно, это трезвость, - мягко сказала Анна.
Ада легла на бок, всем своим видом демонстрируя протест против вмешательства в ее жизнь.
Анна осмотрела помещение. Деревянная бочка, две кипы книг, на которых лежала шахматная доска, кастрюля с каким-то варевом, сиротливо стоявшая в углу, разбросанные по всему сараю строительные инструменты. На стенах висели бархатистые мешочки разных цветов. И ни одной фотографии. Разве что лист бумаги формата А4, на котором было распечатано изображение рыжеволосой женщины, целовавшей окровавленное тело мужчины крепкого телосложения. Это была афиша английского фильма «Дьяволы». Анна поежилась. Было в этом что-то жуткое и вместе с тем символическое.
На следующий день Ада протрезвела. И принялась вовсю орудовать мобильной связью. Она едва не свела Анну с ума бесчисленным количеством смс-сообщений, которые представляли собой перечень всего того, что Ада ненавидела. Так, в черный список входили персидские коты, майонез, чулки со швом, контрацептивы, мыльные пузыри, пылесосы, цветные карандаши, усы как у Эркюля Пуаро, утренняя зарядка, древние греки...
Телефон Анны был не в силах справиться с неукротимым потоком негативной информацией. Анна поняла, что совершила глупость, посчитав, что втерлась Аде в доверие. Желая во что бы то ни стало пресечь исходивший от Ады негатив, Анна написала ей сообщение:
«А не проще ли перечислить то, что любите? Уверена, список будет короче».
Ада незамедлительно ответила:
«Ненавижу тех, кто советует мне перечислять то, что я люблю».
Анна отключила телефон.


Глава 11.

Яркий свет, исходивший от луны, отчетливо видневшейся сквозь занавески, освещал комнату. Тихо тикали часы. Муж видел уже десятый сон, Анна же была ни в одном глазу. Она не виделась с Адой уже целую неделю. Но вчера она ездила в город и встретила Игоря, у которого был уникальный талант пересекаться с ней в самых неожиданных местах. На этот раз они столкнулись в книжном магазине. Анна намеревалась купить пару-тройку книг со сказками. В последнее время она начала сталкиваться с трудностями всякий раз, когда укладывала Даню спать. Он капризничал, брыкался, не слушался.
Анна бродила по рядам с книжными полками, когда откуда не возьмись, появился Игорь:
- Добрый день, - резвость, с которой он произнес два коротких слова, свидетельствовала о его приподнятом настроении.
- Да, - он буквально светился от счастья, - и на то есть причина.
- Какая?
Он бережно взял Анну за локоть и отвел в сторону. Затем произнес шепотом:
- Сегодня я делаю предложение руки и сердца.
- Кому? – обомлела Анна.
- Той, которая уже дважды ходила в моих супругах, - улыбнулся он лучезарной улыбкой.
Анна молчала.
- Вы против? – на его лице появилось смятение.
Анна пришла в себя.
- Ну что вы! Кто я такая, чтобы... И вообще, это ваше личное дело, я тут ни при чем...
- Но вы за нас рады? – с мольбой в голосе спросил он.
- Ну, разумеется! – честно ответила Анна. – Я очень хочу, чтобы на этот раз у вас все получилось.
- Так и будет, - кивнул он.
Анна наивно полагала, что на этой лирической ноте их пути разойдутся, но ошиблась. Он взялся помочь ей выбрать книги. Анне пришлось соглашаться. Не хотелось омрачать человеку радостное событие. Потом он пригласил ее в «Устрицу».
- Там сейчас очень талантливые ребята репетируют. Вам надо их послушать.
- Я бы с радостью, но у меня мало времени, - замялась Анна. – Скоро Григорий приедет.
- Гришка? Так это он вас привез?
- Да. Четыре час на автобусе и еще четыре в городе – для меня это слишком.
- Да вы успеете. Мы просто немного послушаем, - упрашивал он.
Анна колебалась.
- Я не уверена...
Игоря прорвало:
- С вами, видно, всегда так! Все вы ни в чем не уверены! Разве так можно? Взгляните на себя. Вся закомплексованная, измученная, несчастная. Когда вы в последний раз отрывались по полной?
Анна была уязвлена его замечаниями. Да, она закомплексованная и измученная. Но несчастная ли? Анна взглянула в окно на яркую луну. Бабушка говорила, что на полную луну нельзя смотреть, мол, это сулит одни несчастья. Анна вздохнула. Нет, она не была несчастна. Она просто оступилась.
Анна снова отдалась во власть воспоминаний.
- Хорошо, я зайду. Но совсем ненадолго, - категорично заявила Анна.
- Вот и отлично, - удовлетворенно кивнул он. – Только сделайте мне одолжение.
- Какое? – насупилась она.
- Будьте добры, распрямите плечи и распустите волосы.
Анна негодующе воззрилась на него. Не желая тратить время на объяснения, Игорь проворно расстегнул заколку, и, запустив пальцы в ее волосы, распушил их:
- У вас роскошный волосы, - проговорил он, любуясь тем, во что превратил ее прическу. Он взял раскрасневшуюся Анну за руку и повел в кафе-бар. Музыка была слишком громкая. Певец – щупленький парнишка в очках в ярко-красной оправе и такого же цвета обтягивающих брючках - не пел, а вопил. Песня была на английском языке.
- Они сами сочинили? – прокричала Игорю Анна, стоявшая на ступеньках и не желавшая спуститься.
- Нет, - прокричал он в ответ. – Это кавер-версия. Песня Билли Айдола. “Rebel Yell” называется. В 80-е была популярна.
Он посмотрел на Анну, стоявшую на ступеньках у двери. Ему это не понравилось.
- Ну и что вы там стоите? А ну-ка спускайтесь! Смелее, не бойтесь, - несмотря на протесты Анны, он взял ее за руки и заставил спуститься.
Анна натянула на лицо одеяло. Ей было стыдно вспоминать о том, как Игорь вынудил ее пуститься в пляс. Ей было стыдно за то, что она веселилась и наслаждалась этим волшебным мгновением, вызвавшим у нее неописуемый восторг и бурю эмоций. И ей было стыдно вспоминать об этом, лежа рядом с мужем, безмятежно дремавшем, прижавшись к ней. Анна отстранилась от него. С недавних пор эта чрезмерная близость между ними стала действовать ей на нервы.
«Интересно, - подумала она, - глядя на луну, - он сделал ей предложение? Если да, то дай Бог, чтобы все у них сложилось».
Анна не могла и предположить, как все сложилось на самом деле. А случилось вот что...
В тот день Ада тоже оказалась в городе. Гришка, который бывал там чуть ли не каждый день, передал ей просьбу Игоря, пожелавшего с ней увидеться. Особого восторга по этому поводу она не испытывала. И чтобы хоть как-то приподнять настроение, она отправилась в парикмахерскую к мастеру, кот вот уже несколько лет расшибался в лепешку, чтобы утолить ее экстравагантные запросы. Сразу после смены имиджа она поспешила в «Устрицу», где ее дожидался Игорь.
Он сидел за столиком в дальнем углу. У него на коленях пристроилась прехорошенькая блондиночка. Обвив руками шею Игоря, она жевала фруктовую жвачку. Группа, еще час назад развлекавшая плясавших Игоря и Анну, удалилась. На сцене соблазнительно двигалась и сладко мурлыкала бедрастая, грудастая, щекастая дама в ярко-розовом умопомрачительно коротком платье. Игорь прозвал ее Мамой. Она работала маникюршей, а пение было дополнительным заработком. Она была ровесницей Игоря, и в недалеком прошлом у них был мимолетный, но бурный роман.
Он не мог без измен. Хотя, он не считал отношения с другими женщинами изменами. Он любил Аду, но ему были необходимы и другие особи женского пола, чтобы снова и снова убеждаться в своей безмерной любви к малютке Аде. Как правило, ему требовалось не больше месяца, чтобы убедиться, что очередная любовница в подметки не годилась жене. Но он продолжал упорно соблазнять всех, кто попадался ему на пути. И все равно лучше Ады никого не было. Разве что...
Он отпихнул назойливую блондиночку, чье чавканье пробудило в нем зверя. Она поднялась с его колен, надула и без того пухлые губки, одернула крохотную юбчонку, и обиженная до глубины пустой душонки, уселась за соседний столик.
Игорь не отрывал взгляда от Мамы, извивавшейся у микрофонной стойки. Но видел он не ее, а Анну. И ему было не по себе. В его понимании только Анна смогла приблизиться к Аде по всем меркам. И это его пугало. Раньше у него не возникало желания распотрошить перед незнакомой женщиной свою душу, разорвать ее на отдельные части и представить их не в приукрашенном виде, а в том, в каком они были на самом деле. И это было ему неприятно. Анна притягивала его как магнит и в то же время вызывала отторжение. То ли дело Ада... С ней он всегда притворялся, всегда тщательно маскировал свои недостатки, всегда играл роль безбашенного рок-н-рольщика, который ему уже порядком опостылел. Да, у Ады крутой нрав, но она беспрепятственно переваривала его таким, каким он себя сервировал. Он был уверен, что она ни о чем не догадывалась. А вот Анна действовала на него гипнотически, и под этим гипнозом он выдал себя. И теперь ему нужна была Ада, женившись на которой, он мог бы удрать из этого паршивого города подальше от Анны и тех губительных чувств, которых он к ней испытывал. Он знал, что Анна его отвергнет. А Ада никогда не отвергала. Если бы она так поступила, он бы этого не выдержал.
Появление Ады прервало его думы. Его сердце учащенно забилось. Такой он ее еще не видел. Она постриглась под каре. Волосы были ярко-оранжевые с мелкими черными пятнышками как у леопарда. На ней было маленькое черное платье без рукавов с белым ажурным воротничком. Туфельки на невысоком каблуке были подобраны в тон платью. Он поднялся и пошел ей навстречу:
- Ты потрясающе выглядишь, - восторженно проговорил он, приблизившись к ней.
- Та блондинка тоже, - Ада кивком головы указала на разгневанную блондиночку, буравившую их взглядом.
- Ада, я не...
- Быстрее говори, зачем я тебе понадобилась, - скомандовала Ада.
- Не здесь, - занервничал Игорь, - такие дела здесь не делаются.
- Какие дела? - спросила Ада и полезла в сумочку за сигаретой.
- Поехали в парк. Это самое подходящее место.
- Для чего?
- Ада, прошу тебя, не здесь, - все, что он так старательно планировал, рушилось у него на глазах.
- Я никуда не поеду до тех пор, пока ты не скажешь, зачем заставил меня волочиться в такую даль! – вышла из себя Ада.
Пение Мамы стихло. Миловидная блондиночка навострила ушки. Игорь сделала глубокий вдох и выдавил из себя одну единственную фразу:
- Выходи за меня.
Ада не смотрела на него. Она смотрела невидящим взглядом куда-то в сторону. Затем, все еще заторможенная, она зажгла сигарету. Игорь, не спускавший с нее глаз, повторил свои слова:
- Ада, выходи за меня.
Она затянулась сигаретой, продолжая смотреть в пустоту.
- Ада...
- Что?! – не выдержала она. - Что?! Выйти за тебя?! В третий раз? Ну, уж нет! Боженька любит Троицу, не я! Нам с тобой больше не по пути!
Его бросило в пот.
- Ада, если дело в моих изменах, то я...
Ада залилась неприлично громким смехом.
- В изменах? – ее в буквальном смысле колотило от смеха. – Да что мне твои измены? Они лишь мизерная часть того, что составляет твою жалкую сущность. Ты думал, я дура, которую устраивает твой посредственный коронный номер в постели на несчастные две минуты да бездарные песнопения под аккомпанемент дешевой выпивки. Так вот, это ты дурак. Старый, немощный дурак! Ты слушаешь только старые песни, перепеваешь это старье, а взамен не производишь ничего нового! Да, раньше было лучше, но нам не повезло, мы живем в сегодняшнем мире, в сегодняшней стране, с сегодняшней зарплатой и сегодняшними ценностями! И надо не прятаться за ворохом старых пластинок, а пытаться действовать!
Она выронила недокуренную сигарету на пол и в порыве злости растоптала ее, после чего продолжила свою гневную тираду:
- Я ненавижу твое отжившее, заплесневевшее творчество! И я ненавижу твое тело, в котором закована уже давно разложившаяся душа! Я больше не хочу жить с живым мертвецом, я больше не хочу общаться с друзьями живого мертвеца, я бегу от тебя и от таких, как ты! И пусть я не выживу в диких условиях, то лучше уж так, чем медленно разлагаться вместе с тобой.
С этими словами она выбежала из кафе. Игорь не пошевелился...
...Анна смотрела в потолок. Наверняка они позовут ее на свадьбу. И инициатором приглашения, конечно же, будет Игорь. Но можно ли ей взять мужа и сына? Уместно ли это?
Анна деловито рассуждала о предсвадебной суете, не зная, что вечером вчерашнего дня на голову Игоря, бесцельно бродившего по улицам, с крыши реставрируемого дома упала стальная труба. Когда он замертво упал, напряженную тишину улицы нарушил истошный женский вопль.

Глава 12.

Анна так и сталась бы в неведении, если бы не следователь, нагрянувший к ней через два дня после случившейся трагедии. В то утро свекровь изъявила желание съездить в город с целью похода в кино. Разумеется, делалось это ради старшей сестры. Анна знала, что в отсутствии сестры свекровь носа из дома не высовывала.
К удивлению Анны супруг вызвался составить им компанию. А ведь он тоже был закоренелым домоседом.
«Опротивели мы нашему папке, - с горечью рассуждала Анна. – Бежит от нас как от чумы».
Она спустилась в просторную гостиную. На диване лежал клубок шерстяных ниток и спицы. Раньше она успокаивала нервы вязанием. Теперь ей нужно было успокоительное помощнее.
В дверь постучали. Анна тотчас воспряла духом. Она слепо верила в здравый смысл мужа, который одумался и решил вернуться к любящей семье. Анна подлетела к двери, распахнула ее и увидела незнакомого мужчину. Одет он был по-простому: светло-коричневые брюки, персиковая рубашка, светло-коричневая легкая куртка. В правой руке у него был видавший виды кожаный портфель. Внешне он не представлял никакого интереса: немолодое лицо с глазами-буравчиками и выдававшимся вперед подбородком не было назвать отталкивающим, но и приятным его тоже нельзя было назвать. Залысины на коротко стриженой голове также не придавали ему шарма.
При виде Анны он улыбнулся приторной улыбкой, и мигом осмотрев ее, принялся смотреть мимо Анны, глазея на интерьер гостиной.
- Здравствуйте, - пробормотала Анна, не понимая, почему именно ей пришлось первой вступить в разговор. – А вы к кому?
- О! – воскликнул он и засмеялся над собственной бестактностью. – Прошу прощения. Меня зовут Кнуров Павел Федорович. И я пришел к вам, Анна Сергеевна.
- По какому вопросу? – напряглась она.
- Какой же я нерасторопный, - он снова засмеялся сдавленным, наигранным смехом, и показал Анне раскрытое удостоверение, которое вытащил из верхнего кармана куртки. – Я, так сказать, следователь. Я к вам по делу Игоря Бачелюка.
- Игоря Бачелюка? – бессознательно повторила Анна. – Игоря... Вы про мужа Ады?
Он на пару секунд напустил на себя задумчивый вид, затем вымолвил:
- Да. Про него.
- Что с ним? – Анна не знала, что и думать.
- Анна Сергеевна, будьте добры, впустите в дом, - он одарил ее слащавой улыбкой.
- А-а-а... да-да, проходите, - посторонилась она, пропуская его. Она закрыла дверь и повернулась к нему. Следователь удобно расположился за большим столом. Он расстегнул портфель и стал выкладывать документы.
- Я сначала подумала, что это муж вернулся, - начала Анна, приближаясь к нему. – У нас там калитка... Только он мог открыть. И еще свекровь.
- Значит, Анна Сергеевна, забыл ваш муж калитку закрыть, - ответил следователь, сортируя бумаги. – Иначе, как бы я постучал в дверь?
Разобравшись с бумагами, он поднял взгляд на Анну, и заметив ее, стоявшую в нерешительности, воскликнул:
- Анна Сергеевна, голубушка, присаживайтесь!
Анна покорно села напротив него.
- Как-то странно вы ко мне обращаетесь, - сказала она, желая побыстрее его раскусить.
- Почему же? – он сделал удивленное лицо.
- Ну... – замялась Анна. – Впервые встречаю следователя, который пользуется таким словом.
- Впервые встречаете? – заинтересовался он. – А вам уже доводилось встречаться со следователями?
- Нет, - ничего не заподозрив, ответила Анна. – Просто я в фильмах видела...
- Эх, - вздохнул он, покачав головой, - расстраиваете вы меня, Анна Сергеевна. Не думал, что такая очаровательная девушка интересуется низкопробными сериалами.
- А откуда вы мои инициалы знаете?
- О, я основательно подготовился...
- К чему? – Анна не позволила ему закончить. – К допросу?
Он откинулся на спинку стула, и сцепив руки в замок, посмотрел на нее. Из-за его взгляда Анна ощутила дискомфорт. Ей казалось, что он видел ее насквозь.
- А вы, как я погляжу, и впрямь смотрите низкопробные сериалы, - он мило улыбался, но в его голосе звучала насмешка. – Я пришел не для допроса, а просто для беседы. Допрашивают свидетелей, подозреваемых. А вы, вроде, к этим категориям не относитесь. Или я не прав?
- Вы вообще о чем? Свидетелем чего я могу быть?
Он встал со стула, и, сцепив руки за спиной, медленно подошел к окну. Анна следила за каждым его движением.
- Вы были в городе в августе двадцать пятого августа этого года? – спросил он, глядя в окно.
- Да. Мне нужно было в книжный магазин сыну сказки купить.
- Хорошо, - кивнул он, не отрывая взгляда от окна. – Очень хорошо. Вы ездили на автобусе?
- Нет. Меня Григорий отвозил. Брат Ады.
- Угу, - вымолвил он, как будто ему все уже было известно. – А во сколько вы прибыли в город?
- Мы выехали в десять, - Анна наморщила лоб. – В двенадцатом часу были на месте. А поехали обратно около двух. Григория тогда оштрафовали за обгон.
- А вы пошли в книжный магазин сразу, как только приехали? – он повернулся к ней.
- Да... Я именно с этой целью поехала.
- А с Игорем Бачелюком где и когда встретились? – внезапно перешел в наступление он.
- В книжном магазине...
- Заранее условились? – его некрасивое лицо расплылось в хитрой улыбке.
- Нет, - возмущенно воскликнула Анна, - он сам пришел.
- Не виновата я! Он сам пришел! – передразнил следователь. – А в кондитерский магазин он тоже сам пришел?
- Да, именно так, - негодуя, сказала она, - а откуда вы знаете?
- Так-так, - оживился он. – О чем?
- Вы знаете о чем! – вспылила Анна. – Кто вам про кондитерский магазин рассказал?
- Свидетели, - он трогательно поджал нижнюю губу. – Именно их я допрашивал.
- По какому поводу?
Ее вопрос остался без ответа.
- А как давно вы начали встречаться? – спросил он, сев на стул.
- Мы не встречались. То есть, встречались, но не так, как вы думаете.
- А как я думаю?
- Да хватит уже! – в сердцах крикнула она.
- Да, полагаю, хватит, - кивнул он, - не приготовите ли вы мне чай?
- С какой стати? – с нескрываемым раздражением спросила она.
- Мне же надо себя чем-то занять до прихода вашего мужа.
- Моего мужа? Зачем он вам?
- Да вы не волнуйтесь, - отмахнулся он, - просто поговорим с ним о ваших встречах с Игорем. У вас ведь на этот счет от него нет секретов?
- Вон отсюда! – взревела Анна, не подумав, что могла разбудить сына.
Он смотрел на нее с явной издевкой. Затем принялся собирать документы, которые до этого так тщательно раскладывал.
- Я-то уйду, - начал он, - но надеюсь, что вы пока не собираетесь покидать пределы поселка?
- А вам какое дело? – осмелела Анна.
- Я могу вернуться.
- Для чего?
- А вдруг дело примет серьезные обороты? Кто знает, почему Игорь Бачелюк проходил именно мимо того дома, с которого на него упала стальная труба.
Анна окаменела. Он заметил ее реакцию и перед уходом сказал:
- Похороны завтра. Если решите прийти, не искушайте судьбу, сообщите об этом мужу.
Он ушел, но Анна оказалась не в силах закрыть за ним дверь. Шаткой походкой она дошла до дивана и, рыдая, упала на него.

Глава 13.

День похорон дважды бывшего мужа начался для Ады весьма необычно. Она сидела за столиком в своем любимом кондитерском магазине. Магазин был настолько мал, что в нем помещалось только два стола. Еще три находились снаружи, но Ада не желала рассматривать в качестве варианта поедание пирожных у всех на виду. Ей-то и в самом кафе лакомиться не хотелось, но это был единственный приемлемый выход в сложившихся обстоятельствах.
Она объявила молоденькой круглолицей продавщице, что "не собирается делать заказ, пока не придет тот, кто должен был прийти, хотя лучше бы не приходил". Продавщица не имела понятия о том, как отреагировать на выпад Ады, поэтому в ответ лишь пропищала: "Хорошо".
Ада уселась за ближайший столик и принялась смотреть в окно. Она твердо верила, что среди немногочисленных прохожих сразу узнает того, кто назначил ей встречу. О похоронах она не думала. Да и зачем? Она свой выход подготовила, дело осталось за малым. Подумаешь, похороны! В смерти, по ее мнению, не было ничего, на чем стоило бы акцентировать внимание. И она терпеть не могла тех, кто мусолил и эстетизировал эту тему. "Если смерть значит для тебя все в жизни, значит это единственное, зачем ты пришел в эту жизнь", - считала она.
Ровно через двадцать минут после ее прибытия в магазин Ада увидела его. "Вот и поиграем", - довольно подметила она, глядя на Кнурова Павла Федоровича, легкой походкой шествовавшего к магазину, держа подмышкой обшарпанный портфель. Он, в свою очередь, тоже заприметил Аду. Его предупреждали, что по неадекватности она не уступала маньякам из всех вместе взятых слэшеров, но он непременно хотел составить о ней свое собственное мнение.
Он зашел в магазин. Ада, сидевшая к нему спиной, не дрогнула.
"Ну, что же..." - мысленно произнес он и сделал несколько шагов, которые привели его к Аде. Он склонился над ней и заглянул ей в лицо.
- Заждались? - игриво спросил он.
Она ответила ему "взглядом Марлен Дитрих", полуприкрыв свои измученные близорукостью глаза.
- Давайте присядем снаружи, - полушепотом произнес он. - Погода сегодня изумительная. К тому же дополнительные уши нам ни к чему.
"Игра началась", - подумала Ада, ликуя в душе. Сама же ответила безразличным тоном:
- Ну, если настаиваете...
- Настаиваю, - прошептал он, глядя ей в глаза.
- Разрешите, - Ада медленно встала из-за стола и грациозной походкой направилась к выходу.
"И не таких раскусывали", - думал он, глядя ей вслед.
- Меню возьмите", - раздался жалобный голос продавщицы.
Вооружившись меню, он присоединился к Аде, уже занявшей свое место. Он сел напротив.
- Ну-с, - промолвил он, - что посоветуете, Ада Юрьевна?
Она молча смотрела на Кнурова. На ее лице торжествовала хищная улыбка.
- Я полностью полагаюсь на вас, - пояснил он, нисколько не пугаясь ее настроя. - Вы ведь у нас сладкоежка.
Прикрыв глаза, Ада кивнула. Хищная улыбка все также красовалась на ее лице.
- Хотя, - продолжил он, - захлопнув меню, - я могу взять любое. Это же ваше любимое кафе, а значит и пирожные все любимые.
- Я люблю только медовое, маковое и мармеладное, - выпалила она, понизив голос. В глазах засверкало безумие.
- Вот как! – театрально изумился он. – Интересно. Не объясните почему?
- Да с удовольствием, - сказала Ада, хотя на ее лице не было ни грамма удовольствия. – Маковое напоминает мне о том дне, когда мы с моим бывшим и уже усопшим придавались греху в маковом поле, пока какой-то невменяемый дед не расчесал граблями пятую точку моего муженька. Медовое напоминает о Дне Святого Валентина пятилетней давности, когда мы вымазали друг друга медом, а потом слизы...
- Достаточно, - вытянув вперед ладонь, Кнуров прервал ее. – Весьма любопытно узнать, какие ассоциации у вас вызывает мармеладное пирожное, но я попрошу вас поберечь мои нервы и взять на пробу морковное.
- С чего бы это? – хищно улыбнулась она.
- Морковь полезна для роста, - усмехнулся он, намекая на ее маленький рост.
- А зачем расти? – улыбалась Ада.
- Чтобы расти,- улыбнулся он в ответ.
- Расти чтобы расти, - фыркнула Ада, сменив милость на гнев. – Это что, постулат развития раковой опухоли?
- Я не наедаться пришел, - посуровел он. – Вы и так знаете цель моего визита.
- Да знаю, - отмахнулась Ада. – Кто где-то наплел вам что-то, в результате чего вы поверили, что истина где-то рядом.
- Не совсем так, - уголки его рта нервно дрогнули. – Не кто, где-то, что-то, а свидетели, которым выпал шанс наблюдать вашу ссору в «Устрице».
- Ну хорошо, - снова осклабилась Ада. – Не кто-то где-то, но определенно что-то. Потому что, господин ищейка, то была не ссора, а предложение руки и сердца. И закончился этот торжественный момент моим торжественным отказом.
- Хорош же был отказ, если свидетели приняли его за ссору, - он был немного растерян.
- Несчастны те, кто не могут отличить ссору от отказа, - ответила она, скрестив руки на груди.
- Что вы сделали, когда отказали ему?
- Ушла из кафе.
- Куда направились потом?
- На автовокзал. За билетом на автобус, - Ада отвечала в полном спокойствии.
- Кто это подтвердит?
- Свяжитесь с работниками автовокзала, - сказала она, потешаясь над Кнуровым.
- Ада Юрьевна, - он подался вперед, - вскрытие показало, что ваш муж был мертвецки пьян.
Он сделал паузу, дожидаясь ее реакции. Она лишь пожала плечами.
- И что? Для меня это не новость.
- Да? – он приободрился.
- Я и не знала, что он пьяница, пока однажды не увидела его трезвым, - пояснила она. – Когда он напивался, его всегда тянуло либо к микрофону, либо к унитазу. И лично мне приходились по душе звуки, издаваемые им у унитаза, нежели те, которые он выжимал из себя у микрофона.
У Кнурова зазвонил телефон.
- Прошу прощения, - извинился он, вытаскивая из кармана брюк телефон. Он отошел от столика на небольшое расстояние, встав к Аде спиной. Продавщица принесла чашку кофе, которую Кнуров успел заказать, пока забирал меню. Недолго думая, Ада плюнула в чашку, после чего размешала слюну ложкой. Кнуров вернулся на место. Он приголубил оскверненный кофе и нарек его «очень вкусным». Затем сказал:
- Мне был сделан важный звонок. Нашлась женщина, которая из окна своей квартиры все видела. Она утверждает, что это был несчастный случай.
- А жаль, - сказала Ада, - встав со стула. – Его вполне мог кто-нибудь убить. Даже вы.
- Я? – вырвалось у него.
- Да бросьте! Мы ведь с вами знаем, что он вытворял с вашей дочуркой.
Кнуров смотрел на нее в полном оцепенении.
- Ну да ладно. Пойду я. Мне еще цветочки предстоит купить, чтобы положить в гробик, - с этими словами она удалилась, оставив Кнурова наедине с кофе...
...Ада приблизилась к крематорию, прижимая к груди две гвоздики. Она знала, что было уготовано для нее за дверью. Точнее, кто был уготован. Его отец, немногочисленные родня и шатия-братия, которую он именовал «друзьями».
Она войдет в зал прощания, где будет лежать гроб с его телом, а они будут пожирать ее своими бездумными взглядами и клеймить. Для них для всех она была смертоносным клещом, вцепившимся в самого видного, самого талантливого Игорешу и на протяжении совместно прожитых лет высасывавшим из него все то, чем он был вправе гордиться. Они были уверены, что именно из-за нее он не смог вырваться за пределы провинции и блеснуть талантом в городе покрупнее.
Она все прекрасно понимала. И она знала, на чьей стороне была правда. Любил ли он ее? Возможно. Но как любил? Странной любовью. Ему нужна была женщина-мать, которая улаживала бы за него все проблемы, утирала бы ему слезки и гладила бы по головушке. Если друзья, задолжавшие ему порядочные суммы, не считали нужным возвращать деньги, он падал ей в ноги, умоляя пойти к ним и все уладить. Если этим же друзьям негде было притулиться, на Аду ложилась обязанность устроить им проживание и пропитание. Слабовольный болван... Хотя, какой же он слабовольный? Во время их второго брака он сумел проявить силу воли. Она забеременела, а он уперся, руки в буки, да сказал: «Ты в своем уме? Какой ребенок? Сами на мели, а ей ребенка подавай!». Она решилась на аборт и постепенно свыклась со своим решением. Свыклась и с осложнениями, которые пошли после аборта и поставили крест на материнстве. Свыкнется и с крестом, который поставят на его могиле.
Нет, в их совместно прожитой жизни были и хорошие моменты. Правда, их было до смешного мало по сравнению с плохими моментами. И, в конце концов, ей надоело быть опорой их нелепого союза.
Из ее груди вырвался глубокий вздох. И чего она медлила? Кого ей бояться? Ему она ничего не должна. Все что делала – делала только для него. Так кого же бояться? Его друзей-нахлебников? Ну уж нет! Эта пародия на человека разумного, эта рухлядь, закованная в человеческое обличье, не могла причинить ей ни малейшего вреда. И она решилась.
Она вошла в зал как раз, когда последний из его дружков положил цветы в гроб. Как она и предсказывала, все замерли, увидев ее. И вцепились в нее взглядами. Она же на них не смотрела. Ее взгляд был устремлен на него, лежавшего в гробу с бархатной обивкой. Ада несколько секунд смотрела на него. Затем положила цветы, после чего наклонилась и поцеловала его холодный лоб, при этом тихо произнеся:
- О тебе же все упование мое, и тебе славу возсылаю.
Что она при этом чувствовала? Жалость. Ни к нему. К себе. За то, что любила его. А боли не было. Боль была, когда она его любила. А теперь не было. А значит, не было и любви.

Глава 14.

Приближался день рождения Анны. Помнится, она сказала Игорю, что ей было двадцать девять. Так вот, ей только должно было исполниться двадцать девять.
За несколько дней до радостного события, которое давно перестало быть для нее радостным, Анна прислала Аде сообщение, в котором приглашала ее на праздничный обед. Ада получила сообщение, но ответила лишь за день до торжества. Ответ был положительный, хотя идти ей не хотелось. Не хотелось по двум причинам: во-первых, ей предстояло провести несколько часов в компании незнакомых и едва ли приятных людей; во-вторых, она не любила дарить подарки. Не любила, потому что никогда не знала, что именно стоило дарить.
В ночь перед днем рождения Анны она стерла пальцы в кровь, исписав тонну бумаги, пока составляла список всего того, что можно было подарить. Под утро она впала в отчаяние. Все, что вошло в список, никуда не годилось. Она не знала, что покупать. Можно было, конечно, сделать что-нибудь своими руками. Но что? Ада задумалась. Что можно было сделать, что обязательно пригодилось бы Анне? Чего ей не хватало? Счастья. Ада улыбнулась. Все оказалось до банального просто. Всего-то надо было раздобыть лаванду, пачули, тмин, кипарис, папоротник, мяту да желтую ткань. Удовлетворенная, Ада стала готовиться ко сну. Легкий шум за дверью заставил ее насторожиться. Она прислушалась. Нет, ей ничто не угрожало. Людей там не было. Ада бесстрашно открыла дверь и увидела пса, сидевшего у входа. Ада невольно присвистнула. Неожиданный поворот событий. Она оставила дверь открытой и уселась в лодку, наблюдая за сенбернаром. Пес, заметив, что за ним ведется наблюдение, склонил лохматую голову набок. Ада выжидала. Его тактика была непонятно. Тогда она решила пойти на крайние меры и заманить его при помощи корма. Насыпав корм в миску, Ада произнесла:
- Иди сюда.
Пес не двигался. Ада пошла к нему, держа перед собой миску и приговаривая:
- Хороший пес. Не бойся.
Ничего не вышло, как бы она ни старалась. Пес громко гавкнул и со всех лап помчался к своей конуре. Ада так и осталась стоять у двери с миской в руках. По ее лицу медленно текли слезы. «Я плачу из-за псины. Докатилась».
... День рождения не задался с самого утра. Главным образом из-за свекрови, которая всячески донимала Анну. Сначала она запретила ей подходить к плите, так как опасалась, что ее сестре не придутся по вкусу кулинарные изыски Анны. Затем она вытряхнула содержимое шкафа невестки, раскритиковав ее гардероб, в котором по ее авторитетному мнению не было ни одного достойного наряда. И наконец, она чуть не стерла Анну в порошок, когда узнала, что та пригласила Аду на обед.
- Ада?! Что еще за Ада?! – возопила свекровь, покраснев до корней крашеных волос.
- Сестра Григория. Он к нам иногда заходил, - без тени испуга ответила Анна.
- Григория? – она вытаращила глаза и стала похода на пекинеса. – Это того самого?! Да ты... Да как ты...Чтоб ноги ее в моем доме не было, слышишь?!
Анна слышала. Но поступила по-своему. И яства сама приготовила, и наряд любимый надела, и Аду в дом пустила. Ада, к слову сказать, была в своем репертуаре. Она облачилась в черный брючный костюм, черную шелковую блузку с жабо и черные лаковые ботинки на шнурках. При встрече с Анной она опустила глаза, и протянув ей два саше, пробурчала:
- С праздником.
Анна с благодарностью приняла подарки. Ада сочла нужным пояснить:
- Это саше. Одно делается специально для тех, кто родился под знаком Девы, а другое будет оберегать тебя от порчи, сглаза.
- Спасибо, - искренне поблагодарила Анна. – Проходите в дом.
Ада неуверенно потопталась на месте, но все же пересилила себя и предстала перед теми, с кем Анна делила кров. Анна представила ее. Ада выдавила из себя невнятное «здрасьте». Муж Анны и сестра свекрови поздоровались в ответ. Свекровь не удосужилась поприветствовать гостью.
Анна позвала всех к столу. Свекровь посчитала нужным подать голос:
- Моя сестренка должна сесть во главе стола.
Анна замерла. Ада с любопытством воззрилась на свекровь. Сестра же промолвила:
- Но праздник-то не у меня.
- Ну и что? – ухмыльнулась свекровь. – Ты тут самая старшая. Не думаю. Что моя любимая невестка будет против.
И она бросила на Анну многозначительный взгляд.
- И все же я не... – начала сестра, но ее прервала Ада:
- Во главе стола сяду я. Я – гостья, а гостям следует воздавать почести. И это не обсуждается.
Она заняла свое место. Чтобы разрядить накалившуюся обстановку Анна объявила, что начнет подавать горячее. Ада поманила ее пальцем. Затем жестом попросила ее склонить голову, после чего прошептала Анне на ухо:
- Из сладкого что-нибудь будет?
- Да. «Шарлотка».
- Мне ее сразу подавай. Я больше ничего не буду, - потребовала Ада.
Пришлось повиноваться. Ада получила заветный пирог, остальным достался сырный суп. При виде супа свекровь брезгливо скривилась:
- Что это за месиво непонятного цвета?
- Что не так с цветом? – Анна утратила способность удивляться.
- Да ты глянь! Это какое-то грязно-серое месиво!
- Грязно-серое? – уточнила Анна, глядя в ее тарелку и не находя там ничего, чтобы подошло под описание.
- Не бери в голову, - вклинилась в спор Ада, встав из-за стола. – Это единственный цвет, который умеет распознавать твоя свекровь. Цвет неба, которое она коптит.
Произнеся эти весьма оскорбительные слова, Ада подошла к свекрови, схватила ее тарелку и швырнула о стену. Затем, сопровождаемая гробовой тишиной, вернулась на место.
- Приятного аппетита, - сказала она, засучив рукава пиджака.
- Спасибо, - внезапно подал голос муж Анны, до этого хранивший молчание всем разведчикам на зависть.
- Это я не вам, а «Шарлотке», - прошипела Ада и с вожделением уставилась на пирог.
Свекровь не смогла простить сыну одно оброненное слово и выбежала из-за стола, направившись в свою комнату. Ее примеру никто не последовал.
Отобедав в полной тишине, все разбрелись кто куда. Анна пристроилась на крыльце дома. Ада присоединилась к ней.
- Спасибо, что пришли, - сказала Анна, подперев рукой подбородок.
- Я сначала не хотела идти, но потом передумала. И не жалею, потому что так я еще не развлекалась.
Анна хмыкнула:
- Это ничто по сравнению с тем, что я вам предложу.
- Да что вы говорите? – настроение Ады стремительно испортилось.
- Мы с вашим братом организуем мероприятие для всего поселка. Будет что-то вроде проводов лета с конкурсами и состязаниями. Постараемся всех вовлечь.
- Все пытаетесь заявить о себе? – съязвила Ада.
- Отчасти, - безобидно ответила Анна. – Советую и вам внести лепту. У нас будут три секции: детская, взрослая и для пожилых людей. Можете что-нибудь подготовить.
- А каковы обязанности моего брата?
- Он выступит в качестве агитатора. Сам загорелся этой мыслью. И выдал много неплохих идей.
- Ну, это ты зря! – покачала головой Ада. – В прошлом году старшая сестра Кирилла арендовала помещение под кафе. Мой братец вызвался смастерить вывеску. Сестра Кирилла остановила выбор на названии «Передышка». Мой братец выполнил работу. А потом еще долго не мог понять, почему Кирилл на него дуется, а его сестра не хочет вывешивать такую красочную, такую Лас-Вегасную вывеску под названием «Пердышка». Мораль моего рассказа состоит в том, что, за что бы он ни брался, се будет сделано через одно место.
- Тогда сделайте что-нибудь сами, если у вас все не через одно место, а как-то иначе, - с вызовом сказала Анна.
- Это уже мне решать, милочка, - Ада засунула руки в карманы брюк. – А пока что я дам тебе один дельный совет: не идеализируй сестру свекрухи. Она такая же пустышка, как и большинство двуногих на этой планете.
С этими словами она покинула именинницу.

Глава 15.

Итак, Анне удалось заручиться поддержкой Гришки. Но ей также хотелось заманить Аду. Обдумывая возможные варианты привлечения Ады к празднику, она совсем забыла о супруге. Было бы непростительно возложить все на свои хрупкие плечи и лишить его шанса проявить себя.
- Дорогой, ты не забыл про праздник? – невзначай спросила Анна, сидя на кровати с Даней на руках.
- Праздник? – он посмотрел на нее поверх очков. – Тот, который ты устраиваешь?
- Да. Я подумала, что ты тоже захочешь принять участие.
- И что я, по-твоему, могу сделать?
Анне показалось, что в его всегда мягкий, нежный голос закралось раздражение. Анна вознамерилась проверить возникшее подозрение, поэтому продолжила разговор:
- Нам понадобится сцена для выступлений...
- Ты предлагаешь мне ее построить? – к раздражению прибавился сарказм.
Анна опешила.
- Сцену мы где-нибудь раздобудем. Просто ее надо установить в правильном месте. И ты как архитектор мог бы помочь советом...
Он снял очки, отложил в сторону чтиво и взглянул на нее взглядом, полным негодования:
- Анна, для чего мне это?
- Для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, - ответила Анна, пораженная тем, что он вдруг обратился к ней по имени, чего раньше не делал.
- Так вот оно что! – с горечью усмехнулся он. – Я для тебя всего лишь бездельник, протирающий штаны, сидя дома.
- А разве это не так? – Анна старалась не повышать голос при ребенке.
- Я отправил разработки своих проектов. Ответа придется ждать, и тут ничего не попишешь.
- Во время ожидания необязательно сидеть, сложа руки. Можно еще чем-нибудь заниматься, - Анна старалась уколоть его побольнее.
- Во время ожидания я могу только ожидать, - огрызнулся он.
- Ты уже два года ожидаешь, - Анна начинала терять терпение.
- Я не собираюсь это обсуждать! – вспылил он и вышел из комнаты.
Анна решила не травмировать и без того расшатанную нервную систему и выкинуть это разногласие из разболевшейся головы. Видимо, у Анны были весьма странные представления о сохранении нервной системы, потому что она отправилась к Аде. Ада не давала о себе знать со дня рождения Анны. Анну не интересовали причины, по которым она отмалчивалась. Ее интересовало участие Ады в фестивале.
Анна постучала в дверь, которая как всегда была закрыта.
- Я не в настроении, - последовал ответ.
Анна не стала церемониться и толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Анна вошла в святая святых. Ада лежала в лодке и просматривала газету.
- Сказала же, что не в настроении, - процедила она, нахмурившись.
- Я слышала. Но у меня только один вопрос.
- Отвечать на который у меня нет настроения, - Ада продолжала злиться.
- Что не так с настроением? – Анне хотелось ее придушить.
- Это все из-за списка умерших! – вскричала она, тряся газетой.
- Списка кого? – в недоумении переспросила Анна.
- Умерших, - пояснила Ада менее рассерженно. – Тем, кто работает в редакции городской газеты, больше не о чем писать, потому что жители города специализируются лишь в двух функциях: появлении на свет и надевании белых тапок.
- Бред какой-то, - помотала головой Анна. – С каких это пор о таком пишут в газетах?
Ада не поленилась приподняться и протянуть ей газету.
- Последняя страница, - указала она.
Анна взглянула на последнюю страницу и к своему ужасу нашла подтверждение словам Ады.
- А что тут такого? – пожала плечами Ада. – Город микроскопический, все друг друга знают. Такая информация необходима.
- Что именно испортило вам настроение?
- Список. Что же еще?
- Вы ожидали чего-то другого? – Анна подсознательно чувствовала, что Ада собиралась выдать очередную зернистую мысль.
- Да так...- призадумалась она. – Просто в списке не оказалось ни одного моего врага. А я так надеялась...
- Мне казалось, что для вас все люди враги.
- Враги врагам рознь, - посуровела Ада. – А вообще, давай вернемся к твоему вопросу. Что хотела?
- Ничего особенного. Только узнать насчет вашего участия в празднике, - голос Анны звучал уверенно.
- Мне нечем тебе помочь, - Ада полностью накрылась махровой простыней. – Я не могу ответить.
- Почему? – Анна еле сдерживала давно созревавший порыв кинуться на Аду и расквитаться за все нанесенные обиды.
- Потому что я не в настроении, - проворчала Ада из-под простыни. – Если оно портится с самого утра, значит, тебе следует делать отсюда ноги, причем незамедлительно!
Анна поняла все с первого раза. Но перед тем как выполнить ее просьбу, вручила лист бумаги, на котором отметила местоположение проводимых мероприятий.

Глава 16.

Зачастую поведение Ады оставалось загадкой для самой Ады. Мимолетного порыва было достаточно, чтобы ввязаться во нечто такое, что противоречило бы ее устоям. Пожалуй, именно так стоить трактовать ее спонтанное решение засветиться на празднике.Она позвонила Анне и сообщила, что появится в детской секции. Ей пришлось воспользоваться услугами автобуса, чтобы доехать до родительского дома.
Она незаметно прошмыгнула мимо матери, копошившейся в огороде. Ада не желала с ней видеться. И с отцом тоже. Она проскользнула в гараж. У нее был дубликат ключей, так что ей не составило труда проникнуть внутрь. В гараже стоял катафалк, ради которого Ада проделала столь долгий путь. Она получила его в подарок от владельца похоронного бюро, который пообещал отдать ей все, что пожелает с условием, что она навсегда исчезнет из его жизни. Изначально Ада не планировала брать подачку. Но когда Игорь спьяну вообразил, что находится на съемочной площадке "Форсажа" и вдребезги разбил ее машину, ей пришлось помахать своей гордости ручкой и забрать катафалк. "Это, как-никак, средство передвижения", - рассудила она. Игорь от ее выбора пришел в неописуемое бешенство. Тем не менее, возмещать ущерб за уничтоженный автомобиль он и не думал. А вскоре самой Аде пришлось прийти в бешенство из-за жителей города, чьи насмешки и издевательства делали все, чтобы насолить Аде и ее транспортному средству. Пришлось пригнать катафалк в родительский гараж. Но иногда она им пользовалась. Например, на встречу с Кнуровым на нем ездила.
Ада завела мотор и выехала из гаража. Вышла из из своего транспортного средства и пробралась во двор дома, где с ловкостью пантеры накинулась на одиноко блуждавшую курицу. Курица оказалась не промах. Она вырывалась изо всех своих куриных сил. Ада запихнула ее на переднее сидение. К несчастью, несушка успела наделать шума и тем самым привлечь внимание родителей Ады. Отец выбежал на крыльцо в майке-алкоголичке, украшенной ярким принтом в виде пятен от яичницы и в несоблазнительно изношенных семейных трусах. В руках у него было ружье:
- Стоять! - что было мочи скомандовал он.
- Юра, прекрати! - раздался визгливый голос матери, подбежавшей к нему и вцепившейся в ружье. - Это Адка!
- Тьфу ты! - ругнулся отец, опустив ружье. - Стал бы я на нее патроны тратить!
Ада тем временем была уже в пути. Курица, осознавшая, что стала жертвой похищения, то ли на зло похитительнице. то ли из-за врожденного инстинкта, уселась на очки марки Ray-Ban. Ада краем глаза заметила сей поступок и осталась крайне недовольна.
- А ну уйди! - она зашикала на курицу. Курица же развела в сторону крылья, изловчилась и клюнула Аду в руку.
- Ай, зараза! - Ада вскрикнула и принялась слюнявить полученное увечье.
Ада специально не доехала до пункта назначения, не желая наблюдать за нездоровым ажиотажем, который обязательно бы возник у сельчан при виде ее транспорта. Ада остановилась посреди рощи, вышла из машины, вытащила из-под сидения охотничий нож, затем с н-ной попытки схватила бесновавшуюся курицу.
Все пошло наперекосяк как только она вышла из рощи. Анна уже поджидала ее. На ее лице не было ни следа дружелюбия:
- И куда вы направились? - рассерженно спросила она.
- Как куда? - безмятежно ответила вопросом на вопрос Ада. - К детям.
- С ножом и с курицей? - лицо и шея Анны покрылись красными пятнами. - Собираетесь провести курс молодого шамана?
- Не совсем, - просияла Ада. - Но близко. Это скорее курс молодого Робинзона. Хотя...у Робинзона вроде не было ножа. Зато были руки, которыми можно свернуть курице шею.
- Вы в своем уме? - еле слышно спросила Анна.
- Если не в своем, то в чьем же? В твоем, что ли? - обиженно прошептала Ада. - Я живу в диких условиях и могу поделиться с детьми умением выживать в таких условиях.
- Я надеюсь, у них хватит ума не следовать вашему примеру, - на повышенных тонах отозвалась Анна. - Зря я вас пригласила. Если кто-то в вашей семье и делает все через одно место, так это вы.
На своеобразном лице Ады виднелось полнейшее отсутствие эмоций. Она выпустила из левой руки нож, который беззвучно упал в траву. Затем высвободила из правой руки курицу, которая с шумом приземлилась в траву.
- Если ты в течение месяца оскверняла мою жизнь своим никчемным присутствием, это еще не значит, что ты знаешь мою подноготную. Потому что тебе не дано понять не только меня, но и всех, кто тебя окружает, в том числе и себя саму.
Переведя дух, Ада злобно сверкнула глазами и устремилась в рощу. Анна безмолвно уставилась на курицу.
Ада выехала из рощи и направилась в секцию для пожилых людей. Она вознамерилась продекламировать любимые стихи любимого поэта Маяковского. Мысленно перемывая косточки Анне, она забыла, что находилась за рулем катафалка. И только представ перед сбитой с толку возрастной публикой, поняла, что о цитировании Маяковского придется забыть.Раздосадованная, она мертвой хваткой вцепилась в руль и стала корить себя за то, что позволила мимолетному порыву взять над собой верх. Внезапный телефонный звонок приободрил ее. Звонил Гришка. Он предложил ей принять участие в качестве капитана команды в волейбольном матче среди молодежи. Она хмыкнула. В школе она была лучшей волейболисткой. А теперь? А теперь было самое время проверить ее форму. Ада помчалась к месту игры.
Стоит сказать, что с командой она на удивление быстро нашла общий язык. Она оказалась единственной женщиной в мужском коллективе. И никого, в том числе и ее саму, не смутил тот факт, что она дышала в пуп всем участникам команды.
Она и не предполагала, что войдет в раж. Она била по мячу с невиданной силой, припоминая все, что выводило ее из себя и причиняло боль. Ее команда вырвалась далеко вперед и могла бы одержать победу, если бы не два бугая, сидевшие среди других любителей командных спортивных игр. Эти хлопцы являлись ярким примером деградации разумного существа. До прибытия Ады они развлекались вполне заурядно, соревнуясь друг с другом в громкости отрыжек. Приход Ады расставил иные приоритеты.
- Смотри, какая плоская! - обратился один к другому. – Как доска!
- Почему как? Это и есть доска. Можешь взять ее в аренду. Для серфинга само-то.
Но то были цветочки, а волчьи ягодки не заставили себя ждать. На Аду посыпались сальные, вульгарные, омерзительные оскорбления. Вскоре все, кто сидел рядом с ними, стали насмехаться над Адой. Она же знала, что ее команда была близка к победе, но для нее стала важна совсем другая победа. Приняв мяч, Ада со всего маху запустила его в пластмассовый стул, на котором находились бутылки с пивом и сотовые телефоны ее обидчиков. Одна из бутылок упала на светлые шорты хлопца, залив их его любимым напитком. Ада повернулась к команде, поклонилась и произнесла.
- Спасибо за отличную игру.
И была такова.

Глава 17.

С тех пор прошел почти месяц. И за это время Ада ни разу не виделась с Анной. Та ни коим образом не заявляла о себе. Поначалу Ада праздновала победу, но очень скоро ощутила себя под каблуком у госпожи тоски. И дело было не только в Анне. Ее придали забвению и родной брат, и пес, который как сквозь землю провалился. Мощный удар по ее изредка приподнятому настроению нанесла и пришедшая со сменой сезона прохлада. Особенно туго приходилось по ночам. Ада обкладывала себя с ног до головы грелками, а когда горячая вода в них остывала, прибегала к проверенному и излюбленному средству - выпивке. В ход шел не только коньяк, но и другие горячительные напитки. Питалась Ада в основном лапшой, кашами и супами быстрого приготовления, не думая о вреде, который наносила своему организму с привычной беспечностью.
Но в один не столь уж и прекрасный день ей надоело лежать, скукожившись, в неудобной лодке и стучать зубами от холода и голода. Пора было всерьез заняться тем, что она именовала своим домом.
Ее многообещающие планы нарушил визит Гришки. Она одевалась, когда услышала его голос:
- Наконец-то забрала гроб на колесах из родительского гаража!
Ада приоткрыла дверь и высунула голову. Гришка всматривался в свое отражение в окне машины.
- Что ты там делаешь? - ее голос не излучал характерной злобы, потому что на самом деле Ада обрадовалась брату.
- Смотрю на свое лицо, - расстроено обронил он, не переставая смотреть на самого себя.
Ада вышла из сарая, и закрыв дверь, пошла к нему.
- Ты вроде никогда не интересовался своим внешним видом, - мягко произнесла она, поравнявшись с ним.
Гришка обернулся. На его лице присутствовали явные признаки усталости: бледность, синяки под покрасневшими глазами, печаль.
- Меня Кирилл бросил, - тихо изрек он. - И я не знаю почему.
- Только не говори, что дело во внешности, - Ада испытывала крайнее неудобство всякий раз, когда ей приходилось обсуждать личную жизнь брата.
- А в чем тогда? Хотя...я очень даже ничего, - жалобно протянул он и отвернулся от сестры, чтобы снова искать изъяны в своем лице.
- Пока будешь разглядывать то, чем наградила Мать Природа, тебя приберет Отец Время, - буркнула Ада, пожалев о щенячьем восторге, который вызвал у нее визит брата.
- Своими колкостями ты отпугиваешь от себя все живое, - Гришка стал обороняться.
- И что с того? Я по этому поводу не страдаю, - соврала Ада.
- Врет и не краснеет! - выкрикнул Гришка, мигом раскусивший сестру.
- Меня не интересуют твои домыслы, - прокричала в ответ Ада, собравшись укрыться в своем обветшалом убежище.
- Тебя не интересует все, что связано со мной, - Гришка не сдавался. - И я с этим давно и безболезненно смирился. Но неужели тебя и Анна не интересует?
- А разве с ней происходит что-то, что может меня заинтересовать? - Ада была возмущена упрямством брата.
- Насколько мне известно, у тебя извращенный вкус. Так что, тот кошмар, в котором она сейчас живет, вполне может вызвать у тебя интерес.
- Ты это о чем? - ей было не до шуток.
- У ее сына случилось несколько эпилептических припадков. Она с горя связалась с нашим полоумным Иваном Дмитриевичем, который выдает себя за доктора. В общем, он что-то такое посоветовал, что малышу стало еще хуже. Анна стала этому идиоту звонить и не дозвонилась. наши старые добрые сельчане посоветовали искать Ванечку у его брата. А брат у него один из тех двух лбов, в которого ты мяч кинула.
Гришка умолк. Ада знала, что он не хотел продолжать рассказ, потому что и так было понятно, чем все обернулось для Анны.
- Что они с ней сделали? - спросила Ада, стараясь не обращать внимания на буйствовавшее в груди сердце.
- Ну...-помедлил брат, переминаясь с ноги на ноги, - выдвинули условие.
- Какое?! - нетерпеливо вскричала она.
- Сказали, что дадут его координаты в обмен на одну услугу. Она отказалась. Так они все равно ее облапали, оскорбили.
Ада словно застыла. Слова Гришки вывели ее из оцепенения.
- Меня в этой ситуации больше всего поражает поведение ее мужа. Анна ему обо всем рассказала, а ему хоть бы что. Ему, наверное, в голову не приходило оторвать зад от дивана и отомстить за жену!
Ада пару секунд обдумывала его слова, затем пошла к катафалку. Гришка проводил ее взглядом, полным тревоги.
- Ты что задумала?
Ада молча села за руль.
- Ада, - Гришка заподозрил неладное, - не делай этого. Кто-то, конечно, должен за нее заступиться, вот только этот кто-то явно не ты.
Но она уже приняла решение...
...Брат самозваного врача и его закадычный приятель не спеша потягивали пиво, развалившись в раскладных пляжных креслах. Они и не подозревали, что всего через несколько минут их шиномонтажная мастерская подвергнется остервенелому нападению со стороны Ады, которое узнала про их местонахождение от Гришки. Она на полной скорости пробила ограждение и влетела в мастерскую. Она сильно ударилась головой и из ранки на лбу у нее текла кровь, но это не помешала ей выскочить из машины и наставить на примчавшихся товарищей ружье.
- Адрес брата! Живо! - рявкнула она.
Приятели еще не взяли в толк, что произошло, поэтому повиновались, и вырвав из блокнота листок, нацарапали адрес.
Не спуская с них глаз и ружья, Ада подошла к прибитой к стене полке, на которой красовался позолоченный кубок с выгравированной эмблемой мастерской. Ада прихватила кубок, села в катафалк и стала сдавать назад, чтобы выехать. И тут до товарищей дошло, что их бизнесу был причинен ущерб. Они кинулись за катафалком, но вылетевшие из под колес камни нанесли вред не только бизнесу, но и им самим.
Расквитавшись с ними, Ада поехала к Анне. Она мчалась, не сбавляя скорости и не обращая внимания ну пульсировавшую рану. Подлетев к дому, в котором Анна испытывала одни горести, она просигналила. Анна выскочила на крыльцо. Увидев окровавленное лицо Ады, бросилась к ней. Ада вручила ей адрес врача и трофей в виде кубка. При виде кубка Анна разрыдалась и обвила руками шею Ады. Та поспешила вырваться из ее крепких объятий, прохрипев при этом:
- Прекрати! Задушишь ведь!
Наверное Аде полагалось праздновать победу. Но победа оказалась вырвана из ее худых рук двумя хлопцами, бесцеремонно ворвавшимися ночью в ее скромную обитель. Они порушили там все, что можно было порушить. Что касается Ады...А впрочем, что могли сотворить с ней эти нелюди? Избили, за волосы потаскали...Планировали еще кое-что сделать...Истерзанная Ада знала, что именно было для нее уготовано. Каким-то чудом ей кдалось на мгновение вырваться, но один из них прострелил ей ногу ее же ружьем и она беспомощно растянулась у входа в сарай. А потом...а потом она слышала собачье рычание, крики своих истязателей, выстрелы...

Глава 18.

Анна медленно шла через лес к железной дороге, по которой снова пустили поезда. На плече у нее висела сумка, в которую было собрано все самое необходимое. Она катила перед собой коляску, в которой лежал Даня, тепло одетый и накрытый двумя одеяльцами.
Ей не было грустно. Ей не было больно. Ей не было страшно.Просто у нее было легко на душе. Она оставила записку, адресованную мужу, в которой скупо, но доходчиво объяснила, почему решилась на такой шаг. Она знала, что без объяснительной записки он был не способен этого понять. И она написала:
" Я никогда к тебе не вернусь. В дальнейшем планирую подать на развод. Причина? Твоя слабость и моя сила. Я мать, а ты так и не сможешь дорасти до права называться отцом".
Анна, сама того не желая, вспомнила их разговор, перечеркнувший все, что между ними было и могло бы быть. Она пришла к нему тогда заплаканная. Он как всегда коротал досуг за чтением. Она села на пол подле его ног и подняла на него влажное от слез лицо.
- Когда мы уедем?
- В смысле? - глухо отозвался он, не желая на нее смотреть.
- Что значит "в смысле"? - переспросила Анна, чувствуя, как горлу снова подступили слезы. - Наш сын болен. Нам надо вернуться в город. Туда, откуда мы уехали.
- Я не могу, - он покачал головой.
- Почему?! - завопила Анна, вскочив на ноги. - Почему?! Почему?!
- Не ори! - возмутился он. - Я не могу бросить то, что у меня здесь есть и поехать черт знает куда, где меня ждет черт знает что! Я пока не готов ко всем этим трудностям!
- Ах не готов! - нижняя губа Анны задрожала. - Не можешь бросить то, что у тебя здесь есть? А что у тебя здесь есть? Любимая маменька?! Так вот, имей в виду, что я не для того свою кровиночку, своего сынишку в муках рожала, чтобы смотреть на его мучения и ждать, когда ты осмелишься выпорхнуть из мамкиного гнезда!
А потом произошло то, что заставило ее поверить в мудрость Ады. Это касалось ее замечаний насчет старшей сестры свекрови, которую Ада назвала "пустышкой". Боже, и эту женщину она чуть ли не ролевой моделью выбрала! Анна скривилась от неприятных воспоминаний.
- Милая моя, что вы так убиваетесь? - она взяла Анну за руки. - Подумаешь, эпилепсия! Да вы еще как минимум двоих таких Даней родить сможете!
"Подумаешь, эпилепсия", "двоих таких Даней"...Как это понимать? Да разве нормальная женщина способна произнести такое?
Анна пришла к железной дороге. Через десять минут должен был подойти поезд. Анна посмотрела на сарай. Его собирались сносить. Она несколько раз навещала Аду в больнице. Из-за побоев у нее были повреждены внутренние органы. пулевое ранение тоже дало о себе знать. Анна запомнила свой первый визит к ней. Увидев изувеченную Аду, Анна в слезах уронила голову ей на грудь.
- Прости меня! Прости, умоляю! Это все из-за меня! Но я...я так несчастна!
И она почувствовала, как Ада легонько коснулась ее головы пальцами руки и произнесла:
- Ты мать. В этом твое счастье.
Дверь сарая распахнулась. Из него на костылях вышла Ада в сопровождении прихрамывавшего сенбернара. Он получил ранение, когда защищал Аду. Они побрели к Анне. Анна покатила коляску навстречу им. Они встретились. Анна устремила взгляд на Аду. Ее лицо все еще было опухшим. Ада посмотрела на Анну. Затем, прижав подмышкой костыль, протянула Анне руку и произнесла:
- Удачи тебе, Анна.
Анна пожала протянутую руку. Ада развернулась и пошла обратно. Пес преданно ковылял за ней. Они зашли в сарай, но Ада оставила дверь открытой, чего прежде не делала. Она стояла в двери и наблюдала за подошедшим, а потом отбывшим поездом. Анна и Даня уехали.
- Пора бы и нам выбираться, - Ада потрепала пса за ухо.
В сарае нельзя было оставаться. Но она могла вернуться к родителям, у которых был неплохой гараж.