Одинокая в шкафу

- Запиши тетушка, сорок два, - раздался над ухом головы голос дядюшки.
Позёвывая и потягиваясь, голова проснулась с недовольным видом и выглянула из рамы. Тётушка Хинтер и дядюшка Хантер, стоя на стульях, измеряли деревянной линейкой раму портрета.
- Вы чего это, а? - забеспокоилась голова и засыпала всех вопросами. - Измеряете, пролезет ли в дверь? Хотите новую раму купить?  Или сшить мне костюм ко Дню птиц? Так праздник уже прошёл. И, вообще, зачем вы раму измеряете?  Может вы сетку от пыли хотите приладить? Или приделать банты и венки? Не кажется ли вам, что рановато? Премного благодарна, но не стоит так хлопотать. От этих ваших хлопот у меня с самого утра разболелась голова. Мигрень наверное.
- Вот сошьют чехол на раму и пропадёт твоя мигрень. И тарахтеть перестанешь, - буркнула киса по имени полковник Гарри, - проснуться не успела, а уже задала море вопросов.
- Да как же это так! - возмутилась голова. - Тётушка, дядюшка, дорогие мои! Почему вы позволяете процветать нездоровым настроениям в нашем семейном коллективе? Я то и дело слышу злобные инсинуации и враждебные выпады со стороны некоторых хвостатых.

Но причитания головы остались без внимания. Тётушка с дядюшкой загадочно улыбались, от чего у головы защемило сердце и возникли недобрые предчувствия. И как назло, ещё киса подливала масло в огонь:
- Может тебя в шкаф хотят запихнуть, чтобы ты перестала болтать всякую ерунду про мигрень. Вот и убедились, что ты туда поместишься.
Голова, услышав такие речи печально задумалась, прислонившись к раме портрета. Она не заметила ухода тётушки и дядюшки.

Пока голова думала над своей участью, канарейка представляла себя запертой в шкафу среди пальто, пиджаков, постельного белья и прочей чепухи, пахнущей нафталином.
- Вначале она, конечно, совьёт гнездо в кармане дядюшкиного пиджака, - думала птичка, - потом выведет в гнезде птенчиков, даст им хорошее воспитание и образование. Научит летать, петь. В один прекрасный момент, соберёт она своих птенчиков и они все вместе запоют. Дядюшка растрогается и отопрёт дверь шкафа. И вот через полчаса заточение закончится.
Вообще говоря, канарейка собралась со вкусом помечтать о том, как она вырвется из заточения, как её будут приветствовать окружающие, как она будет выглядеть и как отлично будут вести себя её очаровательные птенчики. Но не тут-то было. Голова отлепилась от рамы и обратилась к птичке:
- А скажи-ка,  друг пернатый, помогают ли твои трели от головной боли? Спой что-нибудь. Попробуем полечить мою мигрень.

Канарейка была птичка отзывчивая и она тут же залилась длинной переливчатой песней, на звук которой немедленно появилась киса. Она уселась перед клеткой, облизнулась и спросила:
- Что происходит?
- Лечу мигрень вокалом, - ответила голова.
- Бесполезно, - заявила киса, - это не метод. От этой трескотни мигрень только усилится. Нужны радикальные средства.
- Гильотина? - осведомилась голова, - спасибочки, а ещё друг называется.
- Глупости, - фыркнула киса, - я имела в виду порошки, таблетки, микстуры, пилюли, процедуры.
- Не согласен. - Голова помолчала, подбирая рифму, и произнесла:
 
Я трелями мигрень лечу,
На крыльях радости лечу.
От трелей птички я здоров.
Не надо киса лишних слов.

Услышав этот стих канарейка радостно засвистела.
В это момент раздался шум в прихожей, пришли дядюшка и тётушка. Они вошли в комнату улыбаясь, с цветами. Тётушка держала в руке широкую зелёную ленту.
- Ну, - сказал дядюшка, обращаясь к голове, - вспомнила, что сегодня за праздник?
- Нее, - недоумённо ответила голова.
- Сегодня твой праздник.

Дядюшкин голос звучал строго и торжественно.
- Сегодня - годовщина закрепления портрета на стене.
- Или день поедания пирогов с черникой, - смеясь, добавила тётушка.
- Понятно, - заорала голова, - а я то думал, беспокоился, места себе не находил, мигренью мучился, в общем, был в полной неизвестности. Ну, спасибо!
Тётушка с дядюшкой принялись украшать портрет головы зелёной шёлковой лентой, а киса занялась икебаной, то есть нашла вазу и сунула в неё цветы. При этом все смеялись, шутили, а канарейка суетилась в своей клетке.
Довольная голова осмотрела ленту, цветы и произнесла:

Хочу спросить у тётушки совета:
А не сварить ли в этот праздник грог?
В день закрепленья моего портрета
Давай-ка дядюшка отменим твой зарок!

Все засмеялись, а дядюшка махнул рукой и сказал:
- Согласен! Хорошая идея.

И тут оказалось, что у головы имеется бутылка коньяка, тётушка приготовила шампанское, а дядюшка купил красное вино. Что касается кисы, то она предпочла тётушкин фирменный молочный коктейль "Клумба" с рыбным бульоном и лепестками роз. Ничего специального не было приготовлено для канарейки, но голова решила, что нальёт ей немного коньяка. Итак, всё было готово, и начался праздничный обед, который постепенно перешёл в праздничный ужин. Он сопровождался  сентиментальными воспоминаниями, после которых раздавались взрывы хохота. Особенно украсили праздничный вечер гости: сперва явился кот с цветком в зубах, который был встречен здравицами и радостными выкликами. Потом трель звонка возвестила о приходе почтальона: он начал было пересказывать свои нескончаемые истории, но был остановлен дядюшкой, протянувшим почтальону большой бокал красного вина.
- Благодарствую, - степенно сказал почтальон и через мгновение вернул дядюшке пустой бокал.
- А ты, однако, брат ..., - произнёс дядюшка и вновь налил вина почтальону.
Но это не помогло. Тот вновь вернул дядюшке пустой бокал. И продолжалась эта передача до тех пор, пока бутылка не опустела. Убедившись в этом, почтальон сослался на неотложные дела и исчез. На смену ему пришли соседи из соседнего дома, куда обычно почтальон по ошибке приносил телеграммы и посылки. И веселье продолжалось.

***
Ночь. Все спят. В комнате темно, лишь слабо светится изображение в раме портрета. Портрет изображает голову, склонившуюся над столом. Свеча на столе бросает "неверный", как пишут поэты, отсвет на рюмки и фужеры и чуть высвечивает лицо головы, которая слабым голосом  заунывно бормочет:

Разбрелись по садам стаканы,
Кульки, ананасы, диваны,
Гармони с гармонистом
И пьяным виолончелистом.

- Гениально, правда? - голова захихикала. - И так всё, чтобы я ни сделал. Гениально! Интересно, вот коньяк - хорошее средство от головной боли, а есть ли средство от мании величия? Настой какой-нибудь или порошки? Конечно, можно меня закрыть ватником или даже закрасить, но какая при этом будет невосполнимая потеря для человечества.
В темноте послышалось звяканье и бульканье. Потом снова раздался голос головы:

- Ну, будь здоров! Ах, чёрт побери! Это же надо - кто-то налил полную рюмку минералки. Вот дядюшка бы порадовался. Но вообще старикан прав: завязывать надо. Вино до добра не доводит. Вот! Выброшу-ка я пожалуй все бутылки в окно. Всё кругом забрызгается красным вином и все утром подумают, что здесь произошла трагедия. Кровная месть! Вот! Нет. Пожалуй не стоит выбрасывать ...
Голос головы становился всё слабее, она начала засыпать. Последнее, что можно было услышать, был шепот:
Забудь законы кровной мести,
Не модно это, так сказать,
И кто без совести и чести
Вендетту хочет развязать,

Тому, насупив бровь, мы скажем,
И скажем правду не тая,
Зарежем к чёртовой мамаше
Тебя и твоего коня.

Высказав своё мнение по данному вопросу, голова уснула. Её головная боль прошла и снилось ей что-то радостное и доброе. А что ей снилось радостное и доброе - это уже другая история.